РАСТЛЕНИЕ ТЕЛЬЦОМ

Как золотые тельцы Иеровоама «заставили Израиля грешить», так и крещение младенцев растлевает и дезориентирует паству реформатских церквей. Оно подрывает четыре фундаментальных принципа Реформации: Только Писание, Только Христос, Только Благодать и Только Вера.

Принцип «Только Писание» означал, что авторитетом в вопросах христианского учения и практики будет только Библия. Для реформатов это значило, что ни папа римский, ни предания Римской церкви не должны иметь никакой власти над Церковью. Все должно быть приведено в строгое соответствие со Словом Божиим. И это требование вовсе не диковинное: именно так на самом деле все и должно быть в Церкви, однако оно тотчас же упирается в одно препятствие: Писание не дает абсолютно никакого подтверждения крещению младенцев! Все повеления крестить, креститься, и каждый эпизод водного крещения в Новом Завете связаны исключительно с уже уверовавшими. Писание не дает иного основания считать человека членом Тела Христова, кроме возрождения. В Писании нет такого понятия, как необращенная церковь. Поэтому Реформатской церкви приходится прибегать к человеческим рассуждениям и писаниям, чтобы обосновать это отступление от писания. Несть числа всем книгам, публикациям и трактатам, посвященным крещению младенцев, – предмету, о котором нет даже упоминания в Библии! Есть какая-то закономерность в том, что чем меньше о чем-то упоминается в Писании, тем больше появляется по этому предмету человеческих писаний, наверно, чтобы придать ему важность, какой он не имеет. Богословы-реформаты проповедуют догмат о том, что человеческие писания, символы веры, которые «логически» следуют из Писания, также являются Писанием и имеют тот же авторитет, что и Библия! Тем самым они обрушивают лавину канонов, вероисповеданий, символов веры и катехизисов, которые фактически подменяют собой Священное Писание. Задайте пресвитерианцу вопрос по Библии и вы получите ответ из катехизиса. Они не исследуют Библию. Их с раннего детства катехизируют символами веры и исповедями и учат канонам, происходящим от церковных соборов и синодов. Именно из них, а не из писаний, черпают они «божественный» авторитет, а слово Божие – на выход!

Принцип «Только Христос» для реформатов означал, что отныне ни папа римский, ни римское духовенство, ни почитаемые святые не будут больше выступать посредниками между человеком и Богом. И опять же, это полностью соответствует истине. Однако этот принцип показался слишком строгим для реформатов, которые хотели избавиться от папизма, но потом поняли, что спасение ни в коем случае нельзя делать доступным для всех без посредника, уполномоченного клириками. (Мы говорим здесь не о библейских средствах благодати, таких, как молитва и проповедь евангелия, а о внебиблейских средствах, придуманных духовенством). Невоцерковленному грешнику богословы-реформаты предоставили право прийти ко Христу без посредника, но вот некрещеные «дети завета» находятся в опасности. Если их крестить, это предоставит им преимущество перед всеми остальными. Их верующих родителей приучают к небиблейской надежде на спасенность их детей в силу того, что они, их родители, являются (внешне) верующими и что их дети родились от верующих родителей, которые привели их к крещенской купели еще младенцами. Реформаты-проповедники вносят буквально понятый смысл Второзакония 7: 9 («Верный Бог хранит завет Свой и милость к любящим Его и сохраняющим заповеди Его до тысячи родов») и всю его силу в Новый Завет. Они приписывают полноценные евангельские благословения этому отмененному ветхозаветному обетованию, утверждая, что благочестивое деяние одного отца в отношении своих детей может обеспечить спасение тысяче последующих поколений! Разве это не поразительно? Разве это не влагает ложь в уста Иоанна, когда он говорит: «…которые не от крови, не от воли плоти, не от воли мужа, но от Бога родились» (Ин. 1: 13)?

Опираясь на принцип «Только благодать», реформаты намеревались устранить все и всяческие условия и дела, предписываемые Римом для того, чтобы заслужить милость Божию. Это обнуляет все добрые дела, купленные индульгенции и прочие сверхдолжные заслуги (дела сверх требуемых Богом), с помощью которых можно было накопить активы и пассивы в Божьем казначействе. Если посмотреть исключительно на сотериологический раздел богословия реформатов, вы найдете его соответствующим писанию: спасение по суверенной благодати Бога; Бог абсолютно свободен в выборе, кого спасти, а кого оставить на проклятие. Если Он избирает кого-то ко спасению, Он делает это без учета каких-либо дел самого грешника или дел других людей, какие они могут сделать ради него. Однако экклезиология реформатов не может это так оставить: она вторгается в сотериологию в вопросе крещения младенцев. Хотя некоторые реформатские богословы допускают, что крещаемый младенец еще не возрожден, большинство из них это не устраивает. Они вынуждены утверждать, что после кропления водой младенца Бог каким-то образом обязан или более связан обязательством спасти его, чем до этого кропления. Ведь родители не станут приносить своих детей на крещение ради того, чтобы те побыли членами церкви лишь некоторое время, а потом отправились в ад. Они вынуждены давать им ложную надежду на то, что надежность спасения их детей каким-то образом повысится в результате совершения обряда крещения.

Это, наверное, самый вопиющий момент во всем этом деле крещения младенцев. Крещение младенцев ниспровергает суверенность Бога в деле спасения и превращает реформатское богословие в откровенное арминьянство! И это даже худший вид арминьянства, чем тот, который отстаивали ремонстранты. Они хотя бы признавали здравую ответственность со стороны грешника, тогда как эта мерзость лишает Бога Его свободы, связывая Его обязательством спасти грешника лишь на основании того, что сделали за него его родители. Большинство апологетов крещения младенцев не хочет признаться в этом. Они придумали, и придумывают до сих пор много оправданий существованию этой «священной коровы». Вот лишь некоторые из них:

· Самое древнее и первое оправдание, внесенное в Реформацию без изменений прямо из Рима гласит, что крещение младенцев якобы смывает первородный грех, который вменяется младенцу от Адама. Именно по этой причине Пелагий был противником этого обряда. Он не верил, что грех Адама вменяется его потомкам.

· Оно дает младенцу преимущества так называемого «Завета Благодати», который, тем не менее, может не дать спасения.

· Оно укрепляет у ребенка надежду на то, что он избран, и дает ему стимул верить. (Разве вера – не дар от Бога, поданный ему в суверенной благодати? Римлянам 4: 16 неразрывно связывает суверенную благодать с суверенным даром веры: «Итак по вере, чтобы было по благодати, дабы обетование было верным до конца для всего семени; не только для того, которое от закона, но и для того, которое от веры Авраама, который есть отец всем нам». Таким образом, спасающая вера изымается из сферы человеческих способностей и дел, будь то обрезание или крещение, и возлагается на избранных по Божьей свободной и беспричинной благодати).

· Как член церкви после совершенного над ним водного крещения, младенец теперь будет расти более ответственным, так как обязан хорошо вести себя. В реформатской идеологии общество и церковь – тождественные понятия, и им лучше иметь дело с воспитанными лицемерами, чем с открытыми грешниками. (Это одна из причин, почему дети первого поколения христиан-реформатов так хорошо вели себя: их научили быть хорошими лицемерами! )

· Крещение младенцев – это новозаветный эквивалент ветхозаветного обрезания. Божье повеление Аврааму обрезать своих младенцев мужского пола переносится на новозаветного отца, который обязан теперь крестить всех своих детей. (Неужели крещение приравнивается к обрезанию? Что ж, замечательно! Тогда «обрезание (=крещение) есть ничто» (1Кор. 7: 19) и оно «ничего не значит» (Гал. 5: 6; 6: 15).

· Большинство педобаптистов настаивает на том, что водное крещение младенца реально вводит его во Христа и делает его членом соборного тела Христова – церкви. Если следовать их логике до конца, то это неизбежно приводит к двум нежелательным предположениям: либо младенец возрождается в результате водного крещения, либо Тело Христово содержит в себе невозрожденных членов. Большинство склоняется к последнему предположению, которое является богохульством.

Однако ни одно из этих, как и ни одно из тысячи других слабых и хромлющих обоснований необходимости этого обряда не могут навязать его народу. Только сильная вера в то, что Бог почему-то обязан спасти человека, если он будет крещен, заставит людей совершать этот обряд.

Под принципом «Только верой» реформат имел в виду, что грешник не оправдается пред Богом ничем иным, как только верой. Его оправдание не должно зависеть ни от какой епитимьи, наложенной за его грехи Римом, и ни от каких отпущений или конфирмаций, совершаемых римским духовенством. Реформатское богословие также совершенно правильно освобождает грешника от всех условий, выдвигаемых законом в отношении его принятия Богом. Он принимается Богом как беспомощный грешник, полностью полагающийся на спасающую заслугу Христова послушного страдания. Таким образом, вера в Новом Завете всегда противопоставляется исполнению всего закона как основанию для оправдания. Все это совершенно здраво и соответствует Библии. Но как можно крещение младенцев вписать в это? Водное крещение – это всегда публичное исповедание грешником своей веры во Христа. Младенец не может ни верить, ни исповедовать веру.

В своей статье «Знамения и печати», опубликованной в июньском номере журнала «Table Talk» за 1998 год, Р. Ч. Спраул пытается спасти педобаптизм от принципа Оправдания по вере, привязывая его к обрезанию. Он говорит нам, что оба обряда являются знамениями Божьего обетования искупительных благословений, оба являются знамениями веры и знамениями завета. Ни одно из этих утверждений не является верным. Обрезание было знамением Божьего обетования временных ветхозаветных благословений, данного Аврааму. Оно имело отношение не к вере обрезаемого ребенка, а исключительно к вере его отца. В Ветхом Завете дети наследовали либо напрямую вменяемые им благословения веры их родителя, либо также напрямую вменяемые им проклятия за неверие и грех их родителя. Все это было отменено с установлением Нового Завета (Иер. 31: 29-34). Знамением Божьего обетования новозаветного искупления является излитый Святой Дух (Еф. 1: 13-14). Водное же крещение ничего собой не знаменует. Это всегда открытое исповедание веры во Христа, символическое свидетельство смерти грешника и его погребения со Христом и последующего его воскресения как нового творения.

Мистер Спраул также безосновательно утверждает, что, хотя у взрослых вера должна предшествовать водному крещению, в случае младенцев она должна последовать за ним. Последнее утверждение – красноречивый пример того, как реформаты дописывают Писание, исходя из человеческой логики. В Писании нет мест, подтверждающих крещение младенцев, следовательно, не существует библейского основания для соединения веры с этим обрядом. Все это от начала и до конца придумано, исходя из логики богословия Завета. Вера оправдывающая, называемая «верой Авраама», – это вера, которая предшествует любому знаку или исповеданию (Рим. 4: 11-12). И знамение, подтверждающее обетование (Еф. 1: 13), и исповедание в виде водного крещения следуют за уверованием. Крещение младенцев, таким образом, идет вразрез с самой природой спасающей веры и доктриной оправдания верой.

Важно также отметить, что на обложке вышеупомянутой публикации красуется подзаголовок «Вам и детям вашим». Эти слова взяты из Деян. 2: 39; ковенантное богословие видит в них особое обетование Бога спасти детей верующих. Однако в стихе, из которого взята эта неполная цитата, далее сказано: «(обетование принадлежит) …и всем дальним, кого ни призовет Господь Бог наш». Это обетование дано не только тем, кто состоит в завете с Богом, но также и «дальним». Какую же силу влияния имеет этот золотой телец на умы способных и внимательных толкователей Библии, что они, обычно такие скрупулезно честные и безукоризненные, до такой степени извращают Слово Божие и допускают такие ошибки в толковании его!

⇐ Предыдущая 1 234 5 Следующая ⇒