2. ПОБЕДА 5 страница

Мирные дэваты присутствуют в шестой и седьмой день, а гневные — начиная с восьмого дня. Последние появляются в устрашающих обликах, описанных в буддийских и индуистских Шакти тантрах, с их бхайравами, бхайрави, дакини, йогини и т. д. В индуизме, где боги также различаются по классам, гневные божества символизируют «разрушительную силу Великого Бога и его эманации», хотя, в действительности, «Бог никогда не разрушает», а возвращает в Себя Вселенную.

Однако сила, разрушающая мир, всегда приводит в ужас тех, кто привязан к миру. Все плохие действия (адхарма) также разрушительны, и, как утверждается в тексте, плохая карма умершего, накопленная в сансаре, отражается на нирваническом плане как образы богов низшего плана Бардо, при виде которых умерший испытывает сильный страх и, пытаясь укрыться от них, спускается все ниже и ниже до состояния, которое в конце концов, приводит его к рождению в одном из лока.

Говорится, что мирные дэваты исходят из сердца, а гневные — из головы. На мой взгляд, это утверждение не следует связывать с учением йоги, называемом «Змеиная Сила», и ее шести центрами, которое кратко изложено редактором во второй главе послесловия. По его мнению, тибетцы применяют эту йогу и преподают ее индийский вариант (но лично я не располагаю этими данными). Я считаю, что сердце и голова упомянуты здесь вовсе не как йогические центры, и, скорее всего, здесь подразумевается тот факт, что мирные божества являются отражением (как и сказано в тексте) чувства любви умершего, исходящего из его сердца.

Позволю себе сделать также замечание относительно использования мантр, о которых редактор рассказывает в третьей главе послесловия. Несомненно, тибетцы используют санскритские мантры, но так как мантры в тибетских книгах часто встречаются в очень искаженном виде, то отсюда следует, что тибетцы не придают большого значения звуковой стороне мантр. О соответствии их теоретических положений о мантpax индуистским я не берусь судить[23]. Индуистская теория, которую я попытался изложить в моих работах (например, в «Garland of Letters» — «Гирлянда из букв»), все еще до конца не изучена и остается, наверное, самой трудной из всех доктрин индуизма. Хотя в тибетском буддизме, возможно, практикуется Мантра-Садхана, она, по-видимому, будет отличаться от индуистской так же, как различаются эти две религии.

Приблизительно в пятнадцатый день происходит Переход в Третье Бардо, и, оказавшись там, умерший, если он еще не достиг Освобождения, испытывает желание родиться вновь. Видения его прошлой жизни теперь тускнеют, а его будущую жизнь предвещают знаки, отражающие зародившееся в нем желание начать эту жизнь. Комплекс души принимает цвет того лока, в котором ему предстоит, в зависимости от кармы, родиться — на небесах или в других лока. Если карма умершего ведет его в преисподнюю, он будет приговорен к этому наказанию на Суде и получит неразрушающееся тонкое тело, в котором он должен будет переносить ужасные муки. Но так как ни наказание в преисподней, ни награда на небесах не длятся вечно, умерший в конце концов возвращается на Землю, но только после искупления всех грехов страданиями в преисподней или по окончании срока пребывания в счастливых небесных сферах, которое умерший заслужил своей кармой. Если, однако, ему предназначено сразу родиться на Земле, он видит брачующихся мужчин и женщин. На этой последней ступени, ведущей к пробуждению для новой жизни, он, придя к осознанию того, что у него нет тела из плоти и крови, испытывает страстное желание его получить, чтобы снова наслаждаться жизнью на земном плане.

Психоаналитик найдет в этой книге интересные для него сведения, подтверждающие взгляды Фрейда. Здесь говорится, что, если умерший должен родиться существом мужского пола, он ощущает себя им и испытывает тогда сильную ненависть к отцу и любовь к матери, и, наоборот, если он должен родиться существом женского пола, чувствует любовь к отцу и ненависть к матери. Это старая буддийская истина. О ней сообщается и в других трактатах. Профессор Де ля Балле Пуссен приводит выдержку из одного такого источника: («Дух, охваченный желанием любить, направляется в уготованное ему место. Даже в большом удалении от него он видит с помощью зрения, открывшегося под воздействием этого желания, место своего рождения. Видя своих отца и мать в объятиях, он испытывает влечение к матери и ненависть к отцу, если должен родиться мужчиной, а если должен родиться женщиной, то испытывает влечение к отцу и ненависть к матери» (De la Vallee Poussin. Bouddhisme: Etudes et Materiaux, Abhidharmakosha, iii, 15, p. 25)) В цитируемой работе приводятся также интересные сведения об эмбрионе (см. также работу «La Theorie de douze causes» этого же автора).

Наконец наступает момент, когда умерший покидает мир сновидений Бардо и входит в утробу из плоти и крови, а затем, выйдя оттуда, снова начинает свою земную жизнь. Это то, что называется ______ или новым рождением в физическом теле, и именуется на санскрите ______, то есть существованием в мирах, в которых рождаются, умирают и снова рождаются (пунарутпатти). Ничего нет постоянного, все преходяще. Комплекс души не является точно таким, каким был мгновение назад, и так же, как тело, подвержен постоянному изменению. Это ряд последовательных (сантана) и вместе с тем различных состояний, длящихся всего лишь мгновение, причем между этими состояниями существует объединяющая связь, так как любое состояние в каждое данное мгновение является результатом изменений, происходивших во всех предыдущих состояниях, и источником всех будущих изменений, которые потенциально в нем заключены.

Описанный процесс не прекращается со смертью и происходит в скандхах (составляющих организма), отличающихся от оставленного физического тела, которое теперь изменяется другим путем. Но есть и различие в этом процессе до и после смерти. Посмертное состояние является всего лишь следствием кармы, накопленной в прошлой жизни, и не создает новой кармы, ибо карма создается только во время жизни в физическом теле. (Буддизм, индуизм и христианство сходятся в том, что судьба человека решается на Земле, но в вопросе о том, живет ли человек на Земле один раз или больше, христианство, как было уже сказано выше, придерживается отличного от буддизма и индуизма взгляда. ) Нет перерыва (уччхеда) в сознании, но есть непрерывное изменение. Сознание в момент смерти является исходным состоянием, за которым следуют другие описанные выше состояния сознания. Карма затем порождает вполне определенное желание, или мысленное действие, и тогда происходит вхождение сознания в материнское лоно, из которого оно рождается снова в состоянии, которое является сознанием при рождении. То, что возвращается на Землю, не отличается радикальным образом от того, что покинуло Землю в прошлой жизни, ибо сознание при рождении есть следствие трансформации прежнего сознания и не имеет независимого существования.

Так образуется цепь рождений «флюидного комплекса души» (термин проф. Де ля Балле Пуссена), и этот ряд психических состояний продолжается с перерывами, во время которых происходит вхождение в материнскую утробу.

Как утверждает Де ля Балле Пуссен в своей другой работе — «Way to Nirvana», p. 85 («Путь к нирване»), — сознания, рождающиеся на небесах или в преисподней, создают сами для себя тело из бесформенного вещества. Поэтому рождение в этих мирах происходит сразу после смерти. Но воплощение в физическом теле представляет собой, как утверждают, отличный от этого процесс. Для зачатия и рождения необходимы соответствующие физические условия, которые могут отсутствовать в момент смерти. Говорят, что в этих и в ряде других случаев сознание в момент смерти не может сразу перейти в состояние, при котором происходит новое рождение. По мнению проф. Пуссена, этот трудный вопрос был разрешен теми школами, которые, признавая промежуточное существование (антарабхава), утверждают, что сознание сразу после смерти живет жизнью гандхарвы, продолжающейся семь или сорок девять дней (ср. с сорока девятью днями Бардо), и этот гандхарва создает из половых клеток эмбрион, как только у него появляется такая возможность. Эта теория, если мы ее правильно понимаем, является примитивным вариантом учения о Бардо. Все философские учения о карме включают положение о том, что непрерывное течение жизни не может быть приостановлено. Так как этот процесс не состоит из независимых состояний, «комплекс души» не может воплотиться, пока для этого не будут созданы соответствующие условия. Закон, определяющий воплощение существ, — тот же самый закон, который создает условия для него. Как подчеркивается в книге, тела пребывающих в преисподней и на небесах не состоят из грубой физической материи.

Д-р Эванс-Вентц снова поднимает вызывающий противоречивые мнения вопрос о переселении души человека в тела низших существ, в которое, как он отмечает, верят многие индуисты и буддисты. В этом трактате оно, по-видимому, также признается, но как экзотерическая доктрина. Хотя многие верят, что душа человека может постоянно жить в теле существа, низшего по отношению к человеку, так же, как в человеческом теле, эта вера есть, по-видимому, плод фантазии. Тело не может функционировать при таком несоответствии между ним и вселившейся в него душой. Суть учения, вероятно, состоит в том, что, поскольку человек эволюционировал через низшие формы (в индуизме упоминается 8 400 000 различных видов рождений, предшествовавших появлению человека)[24], он также может спуститься вниз в те же самые низшие формы существования, из которых с таким трудом развилось человечество, если не воспользуется предоставленной ему возможностью совершенствования и будет преступать нравственные законы. Санскритский термин дурлабхам — «с трудом получаемое» — выражает мысль о трудности обретения человеческого тела. Однако, как поясняет д-р Эванс-Вентц, такое падение человека должно сопровождаться утратой человеческих качеств и поэтому может произойти только в течение длительных периодов эпохи творения.

Если ряд (сантана) состояний сознания определяется кармой прошлого, то как это согласуется со свободой выбора, существование которой подразумевается в тексте, ибо умершему неоднократно даются указания, что он должен и чего не должен делать? В каждом индивидууме, несомненно, действуют различные тенденции (санскара). Но это утверждение не может служить ответом на вопрос. Если созревшая карма определяет поступки, тогда советы бесполезны. Если же «душа» свободна и может выбирать, судьба не зависит от кармы. Индуизм учит, что, несмотря на влияние кармы, атма по своей природе свободна. Здесь напрашиваются два ответа на поставленный вопрос. В дополнение к тому, что будет сказано ниже, следует признать, что наставления, действуя как внушение, пробуждают в индивидууме какую-то одну из скрытых сил, побуждающую следовать этим наставлениям. Кроме того, в изложенном в книге учении допускается, что одна душа может помочь другой. Отсюда молитвы об умершем и передача ему другими своих заслуг, то есть исполнение ритуалов, аналогичных индуистской преташраддхе, католической заупокойной мессе и фатихе в исламе. Как утверждают, в этом и других случаях одна личность может влиять на другую как при жизни, так и после смерти, но не через обычные органы чувств, а иным способом. Не следует также забывать о влиянии коллективной кармы. Судьбу индивидуума определяет не только его собственная карма, но и карма общества, к которому он принадлежит. Само значение учения о перевоплощении представляет собой более обширный вопрос, но здесь он не может быть рассмотрен.

Еще много интересного можно найти в этой замечательной книге. Я предоставляю читателю возможность сделать это самому и закончу на этом мой обзор. Добавлю только несколько слов о том, как создавалась представленная здесь книга. Этой книге «повезло», потому что она хорошо переведена и отредактирована благодаря знанию предмета и интересу к нему редактора д-ра Эванса-Вентца. Ему, в свою очередь, повезло с Учителем — переводчиком этой книги, ныне покойным ламой Кази Дава-Самдупом (тиб. Zla-va-bsam hgrub). Я впервые познакомился с ним, когда он был главным переводчиком полномочного представителя Тибета при индийском правительстве — его превосходительства Лончен Сатры. Он также был введен в штат политических советников при Его Святейшестве Далай-Ламе во время его визита в Индию. Известие о неожиданной кончине ламы было встречено с большой скорбью. Он умер в Калькутте, где в то время в должности доцента преподавал в университете тибетский язык. Эти должности и другие (о них сообщает д-р Эванс-Вентц) в достаточной мере свидетельствуют о его прекрасном знании тибетского и английского языков. Здесь я могу еще добавить, что он знал и санскрит, и это помогало нам в наших беседах при обсуждении значений философских и религиозных терминов тибетского буддизма. Я могу говорить от себя лично о его достижениях, так как я много общался с ним, когда он готовил для меня перевод тибетской Шричакрасамбхара тантры, опубликованной затем в седьмом томе тантрийской серии — Tantrik Texts (Luzac & Co. ). Зная этого выдающегося человека, я полностью согласен с мнением о нем д-ра Эванса-Вентца. Пусть их совместная работа принесет заслуженный успех и вдохновит д-ра Эванса-Вентца на опубликование других текстов из числа ему принадлежащих, о которых мне известно с его слов.

Оксфорд 3 октября 1925 г.

Джон Вудрофф

ВВЕДЕНИЕ[25]

Жизнь с ее явлениями можно уподобить сновидению, фантому, пузырю, тени, блеску росы или вспышке молнии и представлять ее следует именно такой.

Слова Будды («Алмазная Сутра»)

I. ЗНАЧЕНИЕ «БАРДО ТХЁДОЛА»

Как вклад в учение о смерти, загробной жизни и перевоплощении то, что мы по-тибетски называем «Бардо Тхёдол» («Освобождение посредством слушания в посмертном состоянии») или «Тибетская книга мертвых»[26], занимает особое место среди священных книг мира. Являясь кратким изложением главных учений буддизма Махаяны, она представляет огромную ценность как религиозно-философский и исторический памятник. Будучи трактатом, по существу основанным на оккультных разделах философии йоги (которые преподавались в качестве главнейших наук в знаменитом университете в Наланде — Оксфорде древней Индии), эта книга, вероятно, одна из самых значительных из числа переданных Западу. Как путеводитель мистического содержания для ушедших в другой мир с его многими иллюзиями и различными градациями, границы которого — смерть и рождение, она имеет большое сходство с «Египетской книгой мертвых», что наводит на мысль о возможности их происхождения из одного источника. Но пока мы доподлинно знаем, что зерно учений, которые здесь изложены для читающих по-английски, было сохранено для нас многими поколениями святых и мудрецов Тибета — этой богохранимой страны Снежных гор.

II. ЯЗЫК СИМВОЛОВ

«Бардо Тхёдол» уникален в том смысле, что в нем описан в доступной для умозрительного восприятия форме весь цикл существования в мире явлений (сансарё) между смертью и рождением, то есть древнее учение о карме, или последствиях (называемой Эмерсоном воздаянием), и о перевоплощении, которые рассматриваются как главные законы природы, управляющие жизнью человека. Однако нередко это учение воспринимается как иррациональное, так как большая его часть изложена на тайном языке. Д-р Уодделл (L. A. Waddell) на основании тщательных исследований пришел к выводу, что «ламы владеют ключами к переданным Буддой знаниям, фактически неизвестным европейцам»[27]

Ученые ламы, как и покойный лама Кази Дава-Самдуп, считают, что с древнейших времен существует известный посвященным интернациональный тайный код, позволяющий проникать в тайный смысл этих оккультных учений, все еще ревностно охраняемых религиозными обществами Индии, Тибета, Китая, Монголии и Японии.

Западные оккультисты также склонны считать, что иероглифические письмена Древнего Египта и Мексики являются в некотором роде популярной, или экзотерической, версией тайного языка. Они утверждают, что Платон и другие греческие философы иногда пользовались символическим кодом, когда излагали учения Пифагора и орфиков, что в кельтских странах друиды передавали все свои эзотерические знания с помощью символов, что притчи в проповедях Христа, Будды и других великих учителей выполняли такую же роль, что через такие произведения, как басни Эзопа, миракли и мистерии средневековой Европы, в современную литературу Запада проникли древние символы Востока[28]. Как бы то ни было, не подлежит сомнению, что ни в одной из великих философских систем древности и даже в произведениях светской литературы никогда не считалось возможным адекватно передавать на обычном языке трансцендентальные понятия или даже полное содержание этических учений. Агнец, дракон (змей), голубь над алтарем, треугольник, окружающий Всевидящее Око (имеющийся также у франкмасонов), священный знак рыбы, вечный огонь или изображение восходящего солнца на блюде для жертвенного хлеба, которым причащают верующих во время исполнения католический мессы, архитектурная символика и ориентация церквей и соборов, сам крест и даже цвет и форма облачений священника, епископа и папы — молчаливые свидетели сохранившейся в современном христианстве языческой символики. Но ключ к расшифровке значений почти всех христианизированных символов был по невежеству утрачен. Собиравшиеся на церковных соборах для борьбы с ересью, не имеющие посвящения церковники судили о глубоком символизме раннего христианства, называемого гностицизмом, как о «безумном восточном идолопоклонстве» и объявили его ересью, в то время как, по утверждениям самих гностиков, раннее христианство в своей основе было эзотерическим учением.

Аналогичным образом последователи Северного буддизма, в котором символы играют очень важную роль, подвергаются критике буддистами Южной школы за то, что провозглашают себя хранителями эзотерического учения, большей частью передаваемого устно из поколения в поколение его признанными адептами, причем линия преемственности идет прямо от самого Будды, а также за распространение записанных доктрин (как например, содержащихся в «Саддхарма-Пундарике»), противоречащих учениям Ти-Питаки (санскр. Три-Питака) — Палийского Канона. Но хотя многие последователи Южного буддизма утверждают, что в учениях Будды не содержится никакого другого смысла, кроме буквального, их мнение можно опровергнуть, указав на наличие в Палийском Каноне большого числа притч и иносказательных выражений. Некоторые из них ламы истолковывают как символы, подтверждающие эзотерическую традицию, ключом к которой, по их утверждению, вероятно, небезосновательному, они владеют через посвящение.

Ламы соглашаются с буддистами Южной школы в том, что Ти-Питака (Три-Питака, или Три Корзины Закона) представляет собой записанное учение древних — Тхераваду, но в то же время подчеркивают, что Питака не содержит полного учения, что в Питаке отсутствует многое из учений Будды о йоге, то есть главным образом те доктрины, которые хранились в тайне вплоть до наших дней, «Эзотерический буддизм», как теперь называют это направление, и мы не беремся судить, насколько правомерно такое его название, представлен в основном учениями, передаваемыми в соответствии с незыблемым древним правилом от гуру шишье (от учителя к ученику) только устно.

В Палийском Каноне записано, что Будда не держал ничего в «зажатом кулаке» (см. Маха Париниб-бана Суттана, Дигха Никая II). Это выражение означает, что Будда передал все Учение членам Сангхи (монашеской общины), так же как в наше время гуру передает посвященным ученикам и неофитам знания, необходимые для их духовного развития. Однако отсюда вовсе не следует, что все эти знания были записаны и таким образом стали доступны непосвященным, не отрекшимся от мирской жизни, и что когда-либо они были введены в какой-нибудь канон. Сам Будда ничего из своих учений не записывал, а его ученики, составившие после его смерти своды учений, вероятно, не записывали все, что говорил их Учитель. Если так оно было и существуют, как утверждают ламы, незаписанные учения Будды, которые никогда не передавались никому, кроме членов Сангхи, тогда, несомненно, есть внеканонический, эзотерический буддизм. Понимаемый таким образом эзотерический буддизм, однако, ни в коей мере не противоположен каноническому, то есть экзотерическому буддизму, а связан с ним, как высшая математика с элементарной, как вершина пирамиды, символизирующей буддизм в целом.

Отсюда следует, что факты, на которые можно опереться, подтверждают свидетельства лам (на них мы ссылаемся) о том, что существуют (как, по-видимому, также следует из текста «Бардо Тхёдола») незаписанные собрания передаваемых изустно буддийских учений, дополняющих канонический буддизм[29].

III. ЭЗОТЕРИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ СОРОКА ДЕВЯТИ ДНЕЙ БАРДО

Обратившись теперь к самому тексту, мы увидим, что в основе его структуры лежит символическое число сорок девять — квадрат сакрального числа семь. Согласно оккультным учениям, общим для Северного буддизма и высших направлений индуизма, которые никогда не отвергал реформатор низших форм индуизма и кодификатор тайного учения, индус по рождению, бодхисаттва, ставший Гаутамой Буддой, существует семь миров, или семь ступеней майи[30] в сансаре[31], представленной цепью из семи небесных тел. Каждая планета проходит семь циклов эволюции, в сумме составляющих сорок девять центров активной жизни. Как человеческий эмбрион проходит в своем развитии все ступени биологической эволюции от амебы до высшего млекопитающего — человека, так и в посмертном состоянии, которое является эмбриональным в духовном мире, Познающий, или принцип сознания, до его нового погружения в грубую материю подвергается аналогичным чисто психическим трансформациям. Иными словами, в обоих этих взаимосвязанных эмбриональных состояниях — физическом и психическом — происходят процессы эволюции и инволюции, проявляющиеся в сорока девяти состояниях существования.

Сорок девять дней Бардо, по-видимому, также символизируют сорок девять оккультных качеств семи гласных. В индийской мифологии, откуда заимствована большая часть символов Бардо, эти гласные составляли Тайну Семи Огней и их сорока девяти подвидов, или аспектов. Они также представлены знаками свастики на головах семиглавого Змея Вечности в имеющих древнеиндийское происхождение мистериях северного буддизма. В герметических сочинениях это семь планов или семь видов опыта в посмертном состоянии, то есть в Бардо, каждый из которых символизирует активность в этом промежуточном состоянии одного из семи составных элементов комплексного принципа сознания как имеющего сорок девять аспектов, огней или полей проявления[32].

Число семь издревле почитается священным народами арийской и других рас. Об этом свидетельствует его употребление в Откровении Святого Иоанна, а также придание сакрального значения седьмому дню недели. Числу семь подчинены также природные циклы и явления, такие, как, например, ряды химических элементов, физические свойства звука и цвета, и именно число семь и его квадрат являются с научной точки зрения основой «Бардо Тхёдола».

IV. ЭЗОТЕРИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ПЯТИ ПРИРОДНЫХ СТИХИЙ

С рядом положений западной науки поразительным образом совпадает большинство эзотерических учений о пяти стихиях, изложенных в «Бардо Тхёдоле» на языке символов, которые мы здесь рассмотрим, следуя интерпретации самого переводчика.

В первом цикле эволюции нашей планеты возник огонь в виде огненной туманности, которая под действием кармического закона, управляющего сансарой (космосом), пришла во вращательное движение и превратилась в шарообразное светящееся тело, в котором действовали недифференцированные первозданные силы, а все остальные стихии находились в эмбриональном состоянии. Жизнь явилась в огненных одеждах, и человек, если представить его существование тогда, имел, как саламандры средневекового оккультизма, тело, составленное из огненной стихии. Во втором цикле, когда огонь принял определенную форму, от него отделился воздух и окружил находящуюся в эмбриональном состоянии планету оболочкой, подобной[33] яичной скорлупе. Тогда тела человека и всех существ состояли из огня и воздуха. В третьем цикле планета, окутанная охлаждающим ее воздухом, утратила часть своей огненной стихии, и из паров, содержащихся в воздухе, образовалась вода. В четвертом цикле, продолжающемся и сейчас, воздух и вода нейтрализовали активность их родителя — огня, и образовавшаяся из огня земля скрыла огонь под земной корой. Считают, что это же учение иносказательно изложено в древнеиндийском мифе о пахтании молочного океана, который эзотерически следует понимать как символ огненной туманности, а масло — как символ образовавшейся из нее твердой земли. То, что боги питались сотворенной ими землей, означает, что, стремясь приобрести физическое тело, они воплотились на этой планете и положили начало человеческому роду.

В первые четыре дня Бардо четыре стихии проявляются, или восходят над умершим, в своей первичной форме, хотя и не в их истинном оккультном порядке. Пятый элемент, эфир, в его первичной форме, символизируемый «зеленым световым путем Мудрости завершенных действий», не восходит над умершим, поскольку, как объясняет текст, Мудрость, или бодхическая способность сознания умершего, не была полностью развита.

Эфир как агрегат материи (символизирующий огненную туманность) персонифицируется Вайрочаной, который облекает вещи в форму и делает их видимыми. Физический атрибут эфира, если перевести это ламаистское понятие на язык современной психологии, является атрибутом подсознания, которое, как более совершенное по сравнению с обычным сознанием, выполняет роль проводника бодхической мудрости. Сейчас оно еще недостаточно развито у людей, но должно стать активным сознанием человечества в пятом круге. Вся память о прежних существованиях на различных ступенях сансары скрыта в подсознании. Об этом говорил сам Будда (см. с. 141, 142). Расы пятого круга, у которых оно проявится, смогут тогда вспомнить все свои прежние существования. Знание придет на смену вере, и человек познает себя так, как понималось это в древнегреческих мистериях. Он осознает нереальность существования в сансаре и достигнет Просветления и Освобождения от сансары и от всех материальных стихий. Это будет нормальным процессом эволюции человека. Однако цель всех школ индийской и тибетской йоги, как и «Бардо Тхё-дола», — ускорить процесс естественной эволюции и помочь человеку завоевать свободу раньше этого срока.

Тело человека, каким оно является ныне, в четвертом круге, состоит из бесчисленного множества живых существ четырех стихий: 1) огня, 2) воздуха, 3) воды и 4) земли, жизнью которых он управляет. Если он станет Великим Правителем, обладающим трансцендентальным Сознанием Совершенного Йога (Святого), эти существа предстанут перед ним каждое в отдельности в своей истинной природе и вложат в его руку Скипетр, символизируемый тибетским дордже (молнией) безусловного господства над материей. Тогда царь Природы обретет божественное право царствовать как чакравартин — Царь Вселенной, Бог и Создатель[34].

V. УЧЕНИЯ О МУДРОСТИ

В «Бардо Тхёдоле» на языке символов изложены также его главные оккультные учения, которые переводчик называл учениями Мудрости. Они являются основными доктринами Махаяны, и мы их здесь рассмотрим.

Пустота.

Главной целью всех тибетских систем йоги является познание Пустоты (тиб. Stong-pa-nid— произн. тонг-па-ньид, санскр. Шуньята), ее достижение есть достижение ничем не обусловленной Дхарма-каи, или «Божественного Тела Истины» (тиб. Chos-sku — произн. чё-ку) — изначального несозданного состояния надмирного бодхического всесознания, состояния Будды. Целью тхеравадинов также является познание Пустоты (пали: Sunnata — Суньята).

Три Тела (тиб. Sku-gsum — произн. ку-сум; санскр. Трикая)[35]. Высшее из них — Дхармакая всех Будд и тех, кто достиг совершенного Просветления. Затем следуют Самбхогакая — «Божественное Тело Совершенства» (тиб. Longs-spyod-rzogs-sku — произн. лонг чёд-зо-ку) и Нирманакая — «Божественное Тело Воплощения» (тиб. Sprul-pahi-sku — произн. тюл-паику).

Поскольку все выражаемые словами понятия не приложимы к тому, что не имеет качеств, Дхармакая описывается с помощью аналогий. Ее уподобляют абсолютно спокойному безбрежному океану, от которого рождаются облака и радуга, символизирующие Самбхогакаю. Эти окруженные радужным сиянием облака, конденсируясь, изливаются дождем, символизируют Нирманакаю[36].

Дхармакая есть изначальный, не имеющий формы Бодхи. Он есть истинный опыт, свободный от всех ошибок, укоренившихся или случайных заблуждений. В нем заключена сущность Вселенной, в том числе сансара и нирвана, которые, хотя и являются противоположными состояниями сознания, идентичны друг другу в свете чистого ума[37].

Иными словами, Дхармакая (букв. «Тело Закона») является неизменной изначальной мудростью (бодхи). Самбхогакая (букв. «Тело Вознаграждения» или «Украшенное Тело») воплощает, как и пять Дхьяни-Будд, отраженную, или трансформированную, мудрость, а Нирманакая (букв. «Изменяющееся тело», или «Трансформирующееся Тело») воплощает, как и человеческие Будды, практическую, или воплощенную, мудрость[38].

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒