2. ПОБЕДА 3 страница

В конце раздела, посвященного описанию Чёньид Бардо, говорится, что мир создан мыслью. Мыслеформы становятся объектами, воображаемое приобретает реальную форму, и начинается вызванное кармой кошмарное сновидение, действующими лицами которого являются «доминанты» сферы бессознательного. Сначала появляются (если читать текст с конца) всеразрушающий Бог Смерти, воплощение всех ужасов. За ним следуют 28 могущественных зловещих богинь и 58 пьющих кровь богинь. Несмотря на их демонический облик, создаваемый беспорядочным нагромождением устращающих атрибутов и форм, можно тем не менее обнаружить определенный порядок. Мы видим, что это группы богов и богинь, размещенные по сторонам света и отличающиеся по своему мистическому цвету. Затем выясняется, что все эти божества занимают мандалы, или круги, заключающие в себе четырехцветный крест. Эти цвета коррелируют с четырьмя аспектами мудрости:

1) белый — путь света зеркальной мудрости;

2) желтый — путь света мудрости равенства;

3) красный — путь света мудрости различения;

4) зеленый — путь света всеисполняющей мудрости.

На более высоком уровне интуитивного познания умерший осознает, что все мыслеформы создаются им самим и что четыре светоносных пути мудрости являются эманациями его собственных психических сил.

Это подводит нас прямо к психологическому содержанию ламаистской мандалы, которое уже рассматривалось мной в книге «Тайна золотого цветка», написанной вместе с покойным Рихардом Вильгельмом.

Продолжая наше возвращение наверх через область Чёньид Бардо, мы в конце концов удостаиваемся лицезреть Четырех Великих: Д. зеленого Амогха___, красного Амитабху, желтого Ратнасамбхаву, ___белого Ваджрасаттву. Этот подъем завершается видением ослепительного голубого света Дхармадхату, Тела Будды, который излучает в этой мандале сердце Вайро-Хчаны.

Это последнее видение, после которого кармические иллюзии прекращаются и сознание, отключенное от всех форм и связей с объектами, возвращается в безвременное нехаотическое состояние Дхармакаи. Таким образом (следуя в обратном направлении) достигается состояние Чикхай Бардо, которое возникает в момент смерти.

Думаю, эти немногие наводящие ___сказания помогут вдумчивому читателю в какой-то степени понять психологизм «Бардо Тхёдола». В этой книге описывается посвящение в учение в обратной последовательности, которое, в отличие от христианской эсхатологии готовит к возвращению в физический мир. Учитывая чисто интеллектуальное, рационалистическое, приземленное мировосприятие европейца, мы рассматриваем события в «Бардо Тхёдоле», начиная с конца, ибо это трактат о восточном посвящении, хотя каждый может при желании заменить богов Чёньид Бардо христианскими символами. Но та последовательность, в которой я его описываю, имеет большое сходство с феноменологией бессознательного у европейцев, когда оно подвергается процессу посвящения, то есть психоанализу. Трансформация бессознательного во время психоанализа имеет сходство с религиозным посвящением, которое, в свою очередь, в принципе отличается от естественного процесса тем, что опережает естественное развитие, и вместо символов, возникающих самопроизвольно, здесь используются специально подобранные, освященные традицией символы. Это можно обнаружить у Игнатия Лойолы в его «Духовных упражнениях» и в йогической медитации буддистов и тантриков.

Обратный порядок глав, которому я здесь следую с целью облегчить понимание, ни в коей мере не отвечает главной идее «Бардо Тхёдола». Предпринятое нами использование его для психологического исследования является лишь второстепенной целью, вероятно, также признаваемой в ламаизме. Главная цель этой уникальной книги, которая может показаться очень странной образованному европейцу двадцатого века, — просветить умерших во время их странствий через области Бардо. Католическая церковь — единственная организация на Западе, пекущаяся о душах усопших. В протестантском же лагере с его жизнеутверждающим оптимизмом мы находим всего лишь несколько обществ спасения, главная миссия которых — помочь умершим осознать факт их смерти. Но в целом на Западе нет ничего похожего на «Бардо Тхёдол», за исключением некоторых тайных книг, недоступных широкой публике и рядовым ученым. Согласно преданию, «Бардо Тхёдол» также является «тайной» книгой, как сообщает в своем Введении д-р Эванс-Вентц.

Следовательно, она является частью оккультного учения о «врачевании души», совершаемом даже после смерти. Культ умерших логически объясняется верой в вечность души, но его иррациональную основу следует искать в психологической потребности живущих сделать что-нибудь для умерших. Это элементарная потребность, которую испытывают даже самые «просвещенные» граждане по отношению к умершим родственникам и друзьям. Вот почему во всех слоях общества, среди людей просвещенных и непросвещенных, и поныне соблюдаются обряды по умершим. Можно быть уверенным в том, что Ленина бальзамировали, как египетского фараона, и положили для всеобщего обозрения в роскошный мавзолей не потому, что его последователи верили в воскресение тела. Однако, не считая католической заупокойной службы, наше попечение об умерших остается на самом низком уровне не потому, что мы не можем доказать бессмертие души, а потому, что мы подавляем в себе упомянутую психологическую потребность своим рационализмом. Мы ведем себя так, будто у нас нет этой потребности, и так как мы не можем верить в жизнь после смерти, мы предпочитаем ничего не делать для умерших. Простые люди поступают сообразно своим чувствам и, как например, в Италии, строят себе навевающие страх импозантные надгробия. Католические заупокойные мессы гораздо выше этого уровня, так как их первоочередная цель — благополучие усопших, а не ублажение живых, оплакивающих своих близких. Но наивысшую духовную помощь умершему, безусловно, оказывают наставления «Бардо Тхёдола». В них содержатся столь подробные описания и так тщательно учтены несомненные перемены в состоянии умершего, что каждый небезразличный читатель должен задаться вопросом, не означает ли это, что мудрые старые ламы заглянули в четвертое измерение и сорвали покров с самой величайшей тайны жизни.

Познание истины всегда приносит разочарование, но нельзя не согласиться с тем, что жизнь в Бардо есть реальность. Во всяком случае, для нас явилось неожиданностью возможность узнать, что посмертное состояние, о котором наше религиозное воображение создало самые величественные представления, являет собой жуткие картины, одна кошмарнее другой. Самое светлое видение возникает не в конце Бардо, а в самом начале, в момент смерти. После этого следует постепенное погружение в иллюзию и заблуждение до окончательного падения, приводящего к новому физическому рождению. Наивысшее духовное состояние достигается в момент окончания жизни. Отсюда следует вывод, что человеческая жизнь является средством постижения высшего совершенства. Только она создает ______ открывающую перед умершим возможность пребывать в вечном свете Пустоты, не имея привязанности к каким-либо вещам, и покоиться в центре колеса перерождений, освободившись от иллюзии возникновения и разрушения. Жизнь в Бардо — не вечная награда и не вечное наказание, но лишь нисхождение в новую жизнь, которая должна сделать ближе для индивидуума его конечную цель, которая достигается им самим как высший итог трудов и устремлений его земной жизни. Это не только возвышенное умонастроение, но подвиг мужества и героизма.

Дегенерирующий характер жизни в Бардо находит подтверждение в литературе западных спиритов, чтение которой неизменно производит гнетущее впечатление из-за полной несуразности и пошлости сообщений из «мира духов». Ученый, не колеблясь, объяснит их действием подсознания медиума и других участников сеанса и даже даст такое же объяснение описанию загробного мира в «Тибетской книге мертвых». И действительно, нельзя отрицать тот факт, что вся книга есть описание архетипического содержания бессознательного. За ним нет (и здесь наша западная наука не ошибается) никакой физической метафизической реальности, но «только» реальность психических фактов, данные психического опыта.

Независимо от того, как существует «данная» вещь, субъективно или объективно, факт — то, что она есть. «Бардо Тхёдол» не говорит ничего сверх этого, ибо его пять дхьяни-будд — не более чем психические реалии. Именно это умерший должен понять, если при жизни он еще не осознал свою собственную психическую жизнь и источник всех данных вещей как одно и то же.

Мир богов и духов, в сущности, не что иное, как коллективное бессознательное внутри меня. Чтобы изменить это утверждение на противоположное, то есть утверждать, что коллективное бессознательное есть мир богов и духов вне меня, не потребуется никакой мыслительной акробатики, но потребуется вся человеческая жизнь, возможно, даже много жизней возрастающей полноты. Заметьте, я не говорю — «возрастающего совершенства», ибо те, кто «совершенен», делают открытия совсем другого рода.

«Бардо Тхёдол» начал свою жизнь как «сокровенная» книга и такой же остается, сколько бы комментариев ни было написано о ней, так как эта книга открывается тому, у кого есть духовное знание. Это знание человек не приобретает с рождением, но только путем специальной подготовки и соответствующего опыта. Благо, что существуют такие «бесполезные», не отвечающие никаким нуждам и целям книги. Они написаны для тех «чудаков», которые не высоко ставят обычаи, цели и требования современной «цивилизации».

ПРЕДИСЛОВИЕ ЛАМЫ АНАГАРИКИ ГОВИНДЫ

Относительно жизни после смерти можно услышать такие возражения: (« Тот, кто еще не умер, не может правильно судить о смерти. И так как, наверное, никто оттуда никогда не возвращался, как может кто-нибудь знать, что такое смерть и что происходит после нее? »)

Тибетцы ответят: («Нет ни одного человека, ни одного живого существа, кто бы не вернулся после смерти. Прежде чем мы оказались здесь, мы умирали много раз. И то, что мы называем рождением, это просто обратная сторона смерти, как одна из двух сторон монеты или как дверь, которую, находясь снаружи, мы называем «входом», а находясь в комнате — «выходом».

Гораздо удивительнее то, что не каждый помнит свою прошлую смерть, и потому те, кто не помнит, не верят в нее. Но они также не помнят свое недавнее рождение, хотя не сомневаются в нем. Люди забывают, что действующая память — только небольшая часть нашего обычного сознания, и не знают о том, что память нашего подсознания регистрирует и сохраняет каждое прошлое впечатление и каждый прошлый опыт, вытесненный из поля зрения нашего бодрствующего ума.

Среди людей есть такие индивиды, которые с помощью концентрации и других йогических методов могут вывести подсознание в область различающего сознания и раскрыть неисчерпаемое богатство скрытой в подсознании памяти, где запечатлены не только наши прошлые жизни, но также прошлое нашей расы, человечества и всех предшествующих человечеству форм жизни, и даже самого того сознания, которое делает возможной жизнь в этой Вселенной.

Если бы природа, захотев над нами подшутить, внезапно открыла врата подсознания, неподготовленный человеческий ум был бы потрясен и сокрушен. Поэтому врата подсознания охраняются всеми посвященными и скрыты под покровом таинств и символов.

Этим объясняется, почему «Бардо Тхёдол», тибетская книга, приносящая освобождение от промежуточного состояния между жизнью и новым рождением (которое мирские люди называют смертью), изложена символическим языком. Книга запечатана семью печатями молчания, но не потому, что ее учение следует скрывать от непосвященных, а потому, что, если оно будет неправильно понято, это может привести к ошибкам и нанести вред тем, кто не готов принять его. Но наступит время сорвать печати молчания, так как человечество подошло к тому состоянию, когда оно должно решить: довольствоваться ему подчинением материальному миру или стремиться завоевать мир духовный путем подавления эгоистических желаний и преодоления созданных им самим препятствий.

Тибетское предание сообщает, что «Бардо Тхёдол» — одна из книг Падмасамбхавы, которые были укрыты в тайниках, чтобы сохранить их для последующих поколений и, когда наступит подходящее время, передать миру. Как бы там ни было на самом деле, фактом является то, что во время преследования буддизма Ландармой в начале IX века н. э. множество книг самого раннего периода тибетского буддизма прятали в скалах, пещерах и других местах, чтобы спасти от уничтожения. Так как все члены буддийского ордена и их последователи были либо убиты, либо изгнаны из Тибета, большая часть спрятанных книг оставалась в этих тайниках. Многие из них были найдены в последующие столетия и назывались термами —от тибетского слова Gter (произн. тер), означающего «сокровище». Те, кто находил эти духовные сокровища и распространял их учения, именовались по-тибетски (на письме Gter-bston) _______ — «открывателями сокровища».

На мой взгляд, предание о тертёнах, которое, заметьте, признается самыми старыми школами тибетского буддизма, такими, как Ньингмапа и Каргьютпа, является более правдоподобной версией, чем объяснение, даваемое некоторыми западными критиками, объявившими эти писания подделкой, совершенной теми, кто хотел распространить свои собственные идеи под видом древних откровений. Такие критики не учитывают преданности религии и глубокое уважение к духовной традиции каждого тибетца — и мирянина, и ламы. Добавить или вычеркнуть даже одно слово из Священного Писания всегда считалось тибетцами святотатством, которое даже неверующий побоится совершить.

Кроме того, эти критики не представляют себе трудностей подделки и изготовления таких книг, так как это требует знаний в области истории и языка, которых в Тибете никто не имел, а также исполнителя с гениальным умом. Если такой гений существовал в Тибете, ему не имело смысла заниматься подделкой, так как он стоял на своих собственных ногах, как многие гениальные ученые, которые писали и обучали от своего имени. Также неправдоподобно, чтобы люди, которые могли создавать и проповедовать столь глубокие учения и возвышенные идеалы, какие содержатся в термах, занимались обманом своих соотечественников. А если еще учесть, что здесь идет речь не о каких-нибудь нескольких трактатах, а о сотне больших томов (согласно традиции о 108 томах), состоящих из десяти тысяч листов, то связывать происхождение этих трудов с преднамеренным обманом не только невозможно, но и абсурдно.

Исследуя влияние на «Бардо Тхёдол» добуддийской религии Тибета бон, необходимо учитывать, что все термы, приписываемые Падмасамбхаве, недвусмысленно выражают преданность ему, боровшемуся с бонпо и победившему их. И потому никак не могут эти писания пропагандировать идеи бон.

Хотя Падмасамбхава ввел в буддийский пантеон местных тибетских богов, чтобы иметь в их лице хранителей буддийской веры, он не сделал ни малейшей уступки бонпо, а действовал в полном соответствии с принципами ортодоксального буддизма, исходя из которых во всех буддийских странах всегда почитали и умилостивляли богов земли и пространства как защитников Дхармы. Так, во время регулярной пуджи (религиозной церемонии) последователи буддизма Тхеравады на Цейлоне, в Бирме, Сиаме, Камбодже и в других странах по-прежнему читают молитву на языке пали:

Aksattha ca bhummattha, deva naga mahiddhikd, Punnantam anumoditva, dram rakhantu sasanam.

Эти строки можно перевести так:

Пусть сущности неба [пространства] и земли, Могущественные дэвы и наги [боги и змееподобные духи], Приняв заслугу от [этой пуджи, ] Будут долго охранять Святое Учение.

О культурном взаимовлиянии буддизма и бон можно говорить как об одностороннем, а не как о взаимном обмене идеями, так как бонпо, у которых не было своей литературы, заимствовали многие буддийские концепции и символы и благодаря этому создали литературу и иконографию, которые так похожи на буддийские, что кажутся поверхностному наблюдателю почти не отличимыми друг от друга.

Также распространено совершенно неверное мнение, согласно которому именно под влиянием бон ослабла дисциплина в буддийских монастырях и произошло общее снижение уровня образования и нравственности среди тибетцев. Кто имел возможность побыть даже короткое время в каком-нибудь из все еще существующих монастырей бон в Тибете, с удивлением отметит, что монастырский устав и безбрачие соблюдаются там строже, чем во многих буддийских монастырях и что многие книги тибетского буддийского канона имеют параллели с бонскими писаниями. У них есть свои «Праджняпарамита сутры», своя «Пратиясамутпада» (представленная в Колесе Существования, имеющего тринадцать частей), свои тантры и мантры, и их божества имеют сходство с буддами, бодхисаттвами, дэватами и дхармапалами буддизма.

Парадоксально, но факт, что в то время как старые школы тибетского буддизма, несмотря на их терпимое отношение к местным богам, смогли сокрушить господство бон, именно Гелугпа, самая молодая и наиболее радикально реформированная школа, возродила один из влиятельнейших институтов бонпо — институт оракулов во всех своих главных монастырях. Божества, которых вызывают оракулы, все исключительно бонские. У старых буддийских сект, прежде всего у Каргьютпа, нет таких храмов с оракулами. Это показывает, что старые школы, вопреки бытующему о них мнению, меньше испытали влияние бон, чем Гелугпа, несмотря на реформы и более строгое соблюдение ими монашеского устава. Более строгая дисциплина Гелугпа приближает их к вышеупомянутому пуританству бонпо.

В силу этого следует остерегаться делать скоропалительные выводы относительно влияния бон, поскольку мы не знаем, что представляла собой религия бон до введения буддизма, хотя и можем с уверенностью называть ее анимистической. Объектом поклонения были обожествленные силы человека и природы, главным образом в их грозном, устрашающем аспекте. Исполнялись также некоторые ритуалы по умершим. Такие культы обычно существовали во всех ранних цивилизациях, и они были господствующими в Индии так же, как в Тибете. Анимизмом проникнуты все буддийские писания, в которых утверждается, что каждое дерево и роща и каждая местность имеет своих собственных богов и, как самый естественный факт, описывается беседа Будды с богами и другими бесплотными духами, населяющими землю и внеземные миры. Только полностью рационализированный и европеизированный буддизм, который пытается отделить умозрительную часть философии буддизма от ее не менее глубоких мифологических элементов, отвергает эту анимистическую подкладку и с ней метафизические основания буддизма.

Буддийская вселенная проникнута жизнью. В ней нет места для инертной материи и простого механицизма. Больше того, буддист признает все виды существования и все аспекты реальности. Прочитайте описания страшных призраков, окруживших Будду в ночь перед достижением им Просветления, и вам не нужно будет искать влияния бон для объяснения видений чудовищ с головами животных, появляющихся из бездны подсознания в час смерти или во время медитации. Несмотря на распространенное использование «Бардо Тхёдола» в погребальных ритуалах (и здесь, вероятно, можно обнаружить единственный заслуживающий внимания след влияния бон), его главная идея и глубокая символика являются исконно буддийскими.

Сами тибетцы приложили немало усилий, чтобы освободить свои писания от ошибок и чуждых буддизму влияний, а также обеспечить правильность и надежность их передачи. После того как первыми тибетскими переводчиками и проповедниками Дхармы были установлены правила перевода санскритских текстов и создана необходимая тибетская терминология, «переводчикам запрещалось создавать новые термины. Когда этого нельзя было избежать, их посылали в специальную комиссию при царском дворце, называемую Комиссия, охраняющая Учение Благословеного. Тантрийские же тексты можно было переводить только с разрешения царя. Эти правила были обнародованы царем Тиде Сонгценом (Рал-па-кан, 817—836 г. н. э. ) и соблюдаются с тех пор всеми ти бетскими переводчиками». [9]

Когда появилось книгопечатание, применялись те же меры против искажений текстов, причем не только переводов, но и всей религиозной литературы. Было принято за правило не публиковать ни одной религиозной книги без разрешения высшей духовной инстанции, назначавшей квалифицированных корректоров и ученых редакторов, чтобы исключить опубликование ошибочных переводов и несанкционированных интерполяций. Вместе с тем допускались толкования текстов различными признанными школами и их Учителями. Главной задачей было не допустить искажений текстов неквалифицированными переписчиками и переводчиками по небрежности или по незнанию.

Этим объясняется тот факт, что официальные печатные издания содержат самые надежные версии канонических священных текстов. Но и рукописные книги, хотя в них иногда встречаются орфографические ошибки и другие искажения, допущенные переписчиками из-за слабого знания древнего или классического языков писания, тем не менее также представляют ценность, особенно если они основаны на более древних источниках, чем нынешние печатные издания, или если они представляют какую-нибудь менее известную традицию передачи текстов от гуру челе (ученику) в течение многих поколений.

И если я обращаю внимание читателей на некоторые различия между официально принятым печатным изданием и той рукописью, которой пользовался лама Кази Дава-Самдуп, то этим я вовсе не хочу поставить под вопрос ценность этой рукописи, но лишь стараюсь указать на некоторые важные особенности буддийской традиции, что, возможно, поможет глубже понять ее не только в историческом аспекте, но также и с точки зрения религиозного содержания.

Именно религиозное содержание книги привлекает к ней большинство читателей. Если бы она являлась только произведением фольклора или философским трактатом о смерти и гипотетическом посмертном состоянии, то представляла бы интерес только для антропологов и историков религий. Но «Бардо Тхёдол» содержит еще и много другого. Это ключ к глубочайшим тайникам человеческой психики и руководство как для посвященных, так и для тех, кто ищет путь духовного освобождения.

Хотя «Бардо Тхёдол» в настоящее время широко используется в Тибете как требник и его читают во время совершения погребального обряда (и это дало повод удачно назвать ее «Тибетская книга мертвых»), не следует забывать, что эта книга с самого начала предназначалась в качестве руководства не только умирающим и умершим, но также живым. Этим объясняется, почему «Тибетская книга мертвых» стала доступной более широкой публике.

Несмотря на народные обычаи и верования, которые под влиянием древних добуддийских традиций наслоились вокруг глубочайших откровений «Бардо Тхёдола», он рассчитан только на тех, кто практикует и осуществляет его учение в течение жизни.

Две причины привели к неправильному толкованию текста. Первая состоит в том, что в этой книге обращаются с наставлениями к умершим и умирающим, а вторая кроется в употреблении в заглавии выражения «Освобождение посредством слушания» (тиб. Тхос-грол). В результате сложилось мнение, что достаточно прочитать «Бардо Тхёдол» в присутствии умирающего или даже над только что умершим, чтобы произошло его освобождение.

Такое ошибочное мнение могло возникнуть только у тех, кто не знает, что это один из древнейших и самых распространенных методов посвящения через опыт смерти, предшествующий духовному возрождению посвященного. Символическая смерть означает разрыв с прошлым и оставление старого эго, прежде чем посвященный сможет занять свое место на новой духовной ступени, в которую он будет посвящен.

Обращение в «Бардо Тхёдоле» с наставлениями к умершему или к умирающему объясняется тремя причинами: ___ искренний последователь этих учений дожен рассматривать каждое мгновение своей жизни как последнее; когда последователь этих учений в действительности умирает, ему нужно напомнить о полученном им во время посвящения опыте или о словах (мантрах) гуру, особенно в том случае, если во время этого критического момента сознание умирающего утрачивает ясность, и 3) в начале этого нового посмертного состояния живущие должны с помощью своих доброжелательных мыслей окружить умирающего или только что умершего атмосферой любви, подавляя скорбные чувства, которые нарушают спокойствие или могут вызвать состояние глубокой депресии. Отсюда следует, что одна функция «Бардо Тхёдола» состоит скорее в том, чтобы помочь живым занять правильную позицию по отношению к умершим и к самой смерти, чем помогать мертвым, которые, согласно буддийским воззрениям, должны следовать своим кармическим путем.

Применение учений « Бардо Тхёдола» состоит в том, чтобы вспоминать то, что нужно, в нужный момент. Но к этому необходимо подготовить себя в течение жизни. Нужно выработать, укрепить и культивировать те способности, которые будут играть решающую роль в момент смерти и после смерти, дабы никогда не быть застигнутым врасплох и, когда наступит критический момент, реагировать правильно и быстро. Эта мысль четко выражена в основополагающих стихах «Бардо Тхёдола»:

''Ты упускаешь время, не думаешь о приближающейсясмерти. Занимаешься в этой жизни бесполезными делами. Неразумен ты, ибо пренебрегаешь предоставленной тебе наилучшей возможностью для совершенствования. Если ты уйдешь из этой жизни с пустыми руками, значит, ты следуешь по ложному пути. Почему ты не посвятишь себя Святой Дхарме пусть даже сейчас? Ведь Святая Дхарма — твоя истинная цель.

Все, кто знаком с философией буддизма, признают, что рождение и смерть в течение одной человеческой жизни не случается единожды, а происходит непрерывно. Каждое мгновение что-то внутри нас умирает и что-то возрождается. Следовательно, во время нашей жизни мы находимся в различных состояниях сознания, в различных Бардо в состоянии бодрствования, которое является обычным состоянием рожденных в этом мире людей (тиб. skyes-nas bar-do) B состояний сна {rmi-lam bar-do) B состоянии дхьяны, или сверхсознания во время глубокой медитации (bsam-gtan bar-do) в состоянии сознания в моментсмерти {hthhi-kha bar-do) в состоянии познания реальности (chhos-nyid bar-do); в состоянии, предшествующем новому воплощению {srid-pa bar-do).

Все это хорошо описано в «Основополагающих стихах 6 шести Бардо», которые вместе с «Путями1 благопожеланий» являются подлинным, исконным ядром, обраставшим комментариями, которые составили остальную нестихотворную часть «Бардо Тхёдола». Отсюда видно, что «Бардо Тхёдол» — книга о самой жизни, а не только заупокойный требник, в который он был превращен позднее.

«Бардо Тхёдол» обращен не только к тем, кто предчувствует приближение окончания своей жизни или уже находится при смерти, но также и к тем, у кого еще впереди немало лет и кто впервые осознал смысл человеческого существования. Согласно учению Будды, Рождение человеком — это дар, потому что оно создает редко приобретаемую возможность Освобождений с помощью собственных решительных усилий, путем ____вига в глубинах сознания», как определяет «Ланкаватара-сутра».

«Основополагающие стихи о шести Бардо» начинаются со следующих строк:

Теперь, когда предо мной предстает Бардо Жизни[10], Оставив праздность (в жизни нет времени для праздности), Пусть я, сосредоточившись, вступлю на путь слушания, размышления и медитации, Так чтобы, как только будет обретена человеческая форма, Не растрачивать бесцельно время на бесполезные дела.

__лушание __ размышление медитация являются тремя стадиями ученичества. Тибетское слово «слушание» или “слышание» в этой связи thos, а также выражение Thodol (thos-grol) не следует понимать как просто физическое восприятие слышимого, на что указывает тибетский термин nyan-thos, эквивалент санскритского слова шравака, относящегося к «ученику», а точнее к «уче___ Будды», а не к случайному прохожему. «Учеником Будды» называют того, кто внутренне воспринял учение и проникся им.

Таким образом, «слушание» означает ___ «слышание ______» то есть с искренней верой _____. Это является первой стадией ученичества. На второй стадии интуитивное восприятие трансформируется в осмысленное, а на третьей стадии интуитивное чувство ученика и осмысленное восприятие трансформируется в прямое познание живой реальности. Таким образом осознанное умом становится духовной реальностью, познанием, в котором познающий и познаваемое сливаются в одно.

Это — ступень высшей духовности, к которой приводит учение, изложенное в «Бардо Тхёдоле». Это — победа над смертью. Посвященный ученик, осознав иллюзорность смерти, освобождается от страха перед ней. Неправильное отношение к смерти возникает вследствие отождествления индивидуума со своей временной преходящей формой, физической, чувствующей или мыслящей, из-за чего рождается ошибочное представление о том, что существует личное, отдельное «я» и страх лишиться его. Если, однако, ученик научился, как утверждает «Бардо Тхёдол», отождествлять себя с Вечным, Дхармой, с присутствующим внутри него Негасимым Светом Будды, тогда страх смерти рассеивается, как туман с восходом солнцами он знает — что бы он ни видел, слышал или чувствовал в час ухода из этой жизни, все это является лишь отражением содержания его сознания и подсознания; и ни одна создаваемая его умом иллюзия не может довлеть над ним, если он знает ее причину и может правильно ее воспринять. Иллюзорные видения в Бардо различаются в зависимости от религиозной или культурной традиции, с которой умерший был связан при жизни, но их проявляющая сила имеет одинаковую природу у всех людей. Следовательно, та глубокая психология, которая излагается в «Бардо Тхёдоле», является важным вкладом в познание человеческой психики и пути, который выводит за ее пределы. Под видом обучения науке о смерти «Бардо Тхёдол» раскрывает тайну жизни, и в этом состоит его духовная ценность и его универсальное значение.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒