Глава 7. Эпилог 5 страница

Занимался рассвет, когда они достигли ворот Хогвартса. Повозка плавно опустилась рядом со столбами с двумя крылатыми кабанами, и Снегг, осторожно отодвинув девушку от себя, распахнул дверцу и вышел наружу.
- Не уезжай, пока я не вернусь, - сказал он муэртегу, и тот молча кивнул.
Снегг позвонил. Он терпеливо ждал, пока у ворот наконец не показался Филч в поношенном плаще, наспех накинутом поверх старого бумазейного халата, зевающий и недовольно ворчащий себе под нос.
- Ах, это вы, профессор! Не ждал вас в такую рань.
- Возьмите мой багаж, Филч, - оборвал его Снегг, - и доставьте к моему кабинету. Об остальном я позабочусь сам.
Он вернулся к повозке и, заступив внутрь, натянул на голову спящей девушки капюшон плаща, чтобы скрыть лицо и пышную гриву волос. Потом осторожно, стараясь не потревожить спящую, поднял её на руки, выбрался наружу и, игнорируя любопытные взгляды Филча, направился в замок.
Было ещё слишком рано, и по пути он не встретил ни одной живой души, если не считать парочки привидений, промелькнувших в конце коридора. Даже портреты мирно дремали в своих рамах.
Снегг беспрепятственно добрался до своей комнаты. Он не без труда отцепил палочку, чтобы снять запечатывающее заклятье, и вместе со своей ношей вошёл внутрь.
В комнате было холодно и темно, хоть глаз выколи.
Но Снегг уверенно подошёл к «нарам», как он сам называл своё скромное ложе, и аккуратно уложил туда девушку, как была, в плаще.
Гермиона шевельнулась и, открыв глаза, изо всех сил попыталась разглядеть что-нибудь в темноте.
- Мы уже дома? - спросила она, с любопытством наблюдая, как Снегг зажигает свечи и камин. - Да, мисс.
Вскоре в комнате стало довольно светло, и Гермиона проснулась окончательно.
Однако помещение ещё не прогрелось, и ей совершенно не хотелось вылезать из тёплого плаща, подбитого нежным пушистым мехом. Да Снегг и не настаивал.
Ему было не до этого.
Он порылся в шкафчике, где хранились его личные запасы самых необходимых зелий, и достал одно из противоядий. Взял узкий чистый стакан, стоявший тут же, и наполнил его до краёв.
- Выпейте, - велел он, протягивая стакан Гермионе. - Это должно помочь. После чего вам нужно будет поспать.
- А вам? - спросила Гермиона, приподнимаясь на локтях и беря снадобье.
- Обо мне не беспокойтесь. Пейте же. Вы нужны мне вменяемой.
- Пользуетесь тем, что я слишком устала, чтобы спорить с вами, - заметила девушка, недоверчиво рассматривая на свет тёмно-коричневую жидкость.
Но зелье всё же выпила.
Снегг с лёгким сердцем забрал у неё пустой стакан и прошёл в дальний угол, где висела раковина.
Половина дела была сделана.
- Северус…
- Отдыхайте, мисс Грейнджер.
- У меня есть имя! И я надеюсь, вы не бросите меня в этом склепе?
Вот дурёха… Даже не понимает, где находится. Сейчас опять начнёт нести всякую чушь, вливая ему в уши тонны словесной отравы…
Придётся подыграть ей… напоследок. Пока это не зашло слишком далеко.
Снегг боялся даже повернуться в её сторону, но выбора у него не было.
К счастью, в его берлоге было слишком холодно, чтобы эта взбалмошная девица вздумала вылезти из тёплого плаща - требовалось не меньше часа, чтобы как следует прогреть это сырое помещение. И хорошо, что она не могла ходить сейчас – хоть какое-то преимущество.
- Мне холодно, - подала голос девушка. – Здесь так ужасно… как тут вообще можно жить?
Снегг подошёл к ней и, прикоснувшись к её укутанным плащом плечам, заставил лечь.
- Отдыхайте, дорогая, - повторил он, дивясь про себя, как непривычно мягко звучит его голос, - а у меня ещё есть дела.
Поддавшись внезапному порыву, он взял руку девушки и поцеловал её.
И тут же выпрямился, досадуя на некстати прорвавшуюся слабость.
Хватит. Какого чёрта он до сих пор здесь торчит? Заигрался… Давно пора убраться отсюда!..
Но едва он выпустил её руку и собрался уйти, как Гермиона снова приподнялась, уцепившись за него.
- Прошу вас, - умоляюще воскликнула она, удерживая его - не уходите!
- Я должен, - тихо сказал Снегг. – Да и какой смысл мне оставаться с вами? Снадобье скоро подействует, дурман рассеется, и вы снова станете студенткой, а я вашим преподавателем.
Но она не слушала.
- Останься со мной...
Снегг медлил…
Не надо было брать её с собой… Или, по крайней мере, стоило смотреть за ней в оба там, в Ронденне… Ведь женщинам нельзя доверять… никогда… ни одной из них… Если бы он не был так беспечен, ничего бы не случилось. И он не стоял бы сейчас столбом в собственной комнате, разрываясь между желанием и долгом.
Надо уйти, сейчас же… Ведь всё это обман, всё пустое…
- Северус, прошу тебя…
Да… именно это ему хотелось услышать. Ещё немного, ещё мгновение побыть в очарованном сне… услышать этот голос – такой нежный, требовательный и в то же время почти плачущий… Её слова были отравой, самой желанной отравой, которую ему когда-либо приходилось вкушать… С каким удовольствием он выпил бы её всю, до дна!
Гермиона цеплялась за него, обнимая и дрожа от напряжения. Ей было трудно удерживать тело в приподнятом положении, тем более что тяжёлый плащ несколько стеснял её движения, а ноги совершенно отказывались подчиняться. Но он и не думал помогать ей.
Хорошо всё-таки, что она была такой слабой сейчас. И робкой… удивительно даже. Наверное, эта обстановка на неё так подействовала. Или ему удалось напустить на себя всегдашний неприступный вид? Который так не вязался с тем, что творилось у него в душе?
Снегг с трудом смог справиться с волнением, когда девушка прижалась щекой к его бедру, а потом осторожно подняла голову – такая доверчивая, беззащитная, с немым вопросом в глазах… Копна густых каштановых волос вылезла из-под сбившегося капюшона и маняще мерцала в тусклом свете комнаты. Совсем рядом – только руку протяни…
Но он поборол в себе такое простое и естественное желание прикоснуться к её чудесным волосам и сделал то, что должен был.
Аккуратно, но твёрдо отцепил её руки и, невзирая на слабое сопротивление, снова заставил лечь, цепко сжимая её запястья.
Склонившись над девушкой, беспомощно распростёртой перед ним, с плотно прижатыми к постели на уровне головы согнутыми руками, Снегг, не давая ей двигаться, чётко и раздельно произнёс, уповая, что его слова отпечатаются в её уже отключающемся сознании:
- Нет, дурочка. Если я сейчас снизойду к вашим мольбам, то очень скоро вы возненавидите меня гораздо сильнее, чем раньше, а ваш приятель Уизли отправиться в Азкабан за попытку убийства. Слишком высокая плата за удовольствие поверить вам сейчас… И сам себе я никогда бы не простил такого идиотского поступка.
- Не уходи, - прошептала Гермиона, тщетно пытаясь высвободиться из крепкого мужского захвата.
Неожиданно у него вырвалось:

- В тени стоял смиренно, робко я,
Пока другие вверх взбиралися отважно 2… да ты всё равно не поймёшь.

Он рывком выпрямился, разжимая руки и, не оглядываясь, вышел.
Гермиона проводила его пустым взглядом, бездумно улыбаясь. Она с трудом соображала, что происходит. Мысли путались, тело горело, и она сама не заметила, как глаза её закрылись. Мех плаща приятно согревал её, воображение разыгрывало перед её воспалённым внутренним взором картины одна замечательнее другой, и вскоре она провалилась в глубокий, как могила, сон и всё спала, спала...
___________________

1 Пусть ненавидят – лишь бы боялись (лат. )

2 «Сирано де Бержерак», Э. Ростан

Глава 6

Гермиона проснулась так же внезапно, как и заснула. Несколько секунд она соображала, где находится, пока до неё наконец не дошло.
Она приподнялась и оглянулась по сторонам.
Сомнений больше не было - она находилась в комнате Снегга. Самого хозяина не было, но его жилище нельзя было перепутать ни с чьим другим.
Комната, в которой она проснулась, представляла собой низкое полуподвальное помещение без окон, тускло освещённое несколькими свечами. Её обстановка была проста и выдержана в мрачных тонах. Кроме кровати здесь были стул, камин, платяной шкаф, ещё один шкаф, поменьше, в котором хранились зелья, кресло и раковина в углу. В другом углу стоял письменный стол, на котором царил идеальный порядок, рядом с ним находился массивный стул. Над столом была подвешена пара полок с книгами и свитками.
Гермиона заметила, что одеяло, накрывавшее её, было очень тонким - по-видимому, Снегг куда лучше переносил холод, чем обычные люди. В довершение всего, пол был каменным, и хотя он выглядел чистым, отсутствие даже самого задрипанного коврика не вызывало желания ступать по нему босыми ногами. Откуда-то снизу тянуло сыростью…
Во всём этом не было бы ничего необычного, если бы не бросавшаяся в глаза аскетичность и мрачность, отличавшие каждую вещь. Вся мебель была чёрной, камин - старым и давно нуждавшимся в починке, стол, стулья и кресло - самыми простыми, а кровать, на которой лежала девушка, - такой узкой, что напоминала больничную койку.
Гермиона поёжилась: несмотря на тепло, находиться здесь было неприятно.
Как можно было жить в этой тесной могиле? Всё равно, что схоронить себя заживо… Она только-только начала осваиваться в жилище профессора, но уже чувствовала себя здесь крайне неуютно. Ей пришло в голову, что Снегг неспроста так долго засиживается в кабинете почти каждый день - видимо, ему тоже не слишком нравилось это жуткое помещение.
Она машинально поправила бретельку шёлковой сорочки и вдруг замерла, поражённая внезапной мыслью.
Стоп! А почему на ней ночная сорочка? Она ведь прекрасно помнила, что вернулась сюда в вечернем платье! Потом Снегг заставил её что-то выпить, и она, как была в дорожной одежде, почти сразу отключилась. Но сейчас платье исчезло, на стуле лежали джинсы и свитер, в которых она прибыла в замок вампира, а на ней была сорочка из тонкого шёлка - её собственная! Гермиона задумчиво потрогала бретельки, словно сомневаясь, что это действительно её вещь, и тут в неярком пламени свечей, освещавших комнату, увидела, что на другом конце кровати лежит её любимый банный халат.
Это становилось всё более интересным!
Откуда он здесь? Как у Снегга очутились её личные вещи? А, главное - как одна из них оказались на ней?
Гермиона не знала, что и думать, когда раздался короткий стук в дверь.
Вздрогнув от неожиданности, она схватила халат, поспешно натянула его, как можно плотнее запахнулась, от волнения слишком туго затянув поясок, и спустила ноги с кровати - они сразу попали в знакомые мягкие тапочки - надо же, и тапочки здесь!
- Войдите! - сказала она дрожащим голосом.
Дверь распахнулась, и на пороге появился Снегг с тройным подсвечником в руке. Он был в своей обычной одежде. Чёрная мантия небрежно наброшена на плечи. Пламя свечей ярко освещало его лицо, и Гермиона заметила, что профессор выглядит хмурым и невыспавшимся.
- Давно вы проснулись? - поинтересовался он, закрывая за собой дверь.
- Да не очень... А как долго я спала?
- Больше суток, - будничным тоном сообщил Снегг, ставя подсвечник на шкаф с зельями, отчего в комнате стало гораздо светлее. - Мы вернулись в субботу на рассвете, а сейчас уже воскресенье, четвёртый час.
- Почему так долго? - с тревогой спросила девушка. - Что со мной случилось?
- Вы выпили какую-то дрянь на балу. К тому же сказались усталость, волнения и долгая дорога. Вы ведь помните, как мы добрались сюда?
- Нет, - честно призналась Гермиона, - я и бал-то помню смутно. Но, по-моему, вы дали мне что-то выпить, перед тем, как я заснула.
- Да, противоядие. Значит, вы ничего не помните? Что ж, тем лучше, - загадочно добавил Снегг, и ей показалось, что он вздохнул с облегчением.
- Но послушайте, сэр...
- Мисс Грейнджер, - прервал её Снегг, - я очень устал. Я не сплю уже два дня. Пока вы отдыхали, я работал у себя в кабинете, а потом в лаборатории и чувствую себя совсем паршиво.
- Но почему вы не отправили меня наверх, в мою комнату?
- В том состоянии, в каком вы вернулись? Это было совершенно невозможно. Мне не нужно, чтобы вы привлекали к себе всеобщее внимание, а тогда бы вас точно отправили в лазарет к мадам Помфри.
- Но я чувствую себя отлично, - возразила девушка.
- И можете ходить?
- Да… а почему вы спрашиваете?
Она вскочила с кровати и чуть не упала. Снегг вовремя подхватил её, и Гермиона, охнув, осталась-таки стоять. Ноги были как ватные и с трудом подчинялись ей. Кое-как, цепляясь за мебель, она добралась до кресла и рухнула в него, задыхаясь от проделанных усилий.
- Так я и знал, - озабоченно сказал Снегг, - проклятый «валящий эффект» не прошёл. Отвар Гладиолуса Макропулоса лишь частично нейтрализовал его. Но могу обрадовать вас, мисс Грейнджер, - я нашёл кое-какую информацию о нём, пока вы спали, и приготовил нужный отвар. Сейчас вы выпьете его, а через несколько часов, будем надеяться, чары рассеются окончательно. Это время вы побудете у меня.
- Но, сэр, - воскликнула девушка, - я не могу здесь оставаться! Я помешаю вам и потом...
- Вы останетесь, - отрезал Снегг. - Мы с вами ещё не закончили. К тому же, я намерен отпустить вас, только когда буду уверен, что вы полностью оправились.
И, упреждая её дальнейшие расспросы, пояснил:
- Сейчас вы всё равно не сможете далеко уйти. Так что прекратите со мной препираться и постарайтесь провести время с толком. Вам принесут поесть, а потом вы сможете заняться уроками - только скажете, какие учебники нужны. Что до меня, то я, с вашего позволения, посплю пару часов, - добавил он, подавляя зевоту.
Гермиона хотела возразить, но внезапно её поразила одна мысль.
- Профессор, - спросила она взволнованно, - а как давно у меня отнялись ноги?
- Это произошло ещё в замке Ронденн, незадолго до нашего ухода.
- И вы... помогли мне?
Снегг пожал плечами.
- Да, мне пришлось нести вас. А что ещё оставалось делать?
Гермиона смущённо опустила глаза. Ей было неловко и приятно одновременно.
- Мне жаль, что я причинила вам столько хлопот, - пробормотала она. - Благодарю вас, сэр.
- Не стоит, мисс.
- А… когда мы вернулись... - продолжала она, покраснев, - мне кажется, я была в платье. Таком... белом... Где оно? Что-то я его не вижу.
Снегг насмешливо смотрел на неё.
- И вы полагаете, это моих рук дело? Напрасно. Я не имею привычки раздевать хорошеньких студенток.
«Лжец», - подумала Гермиона.
Но ей было приятно, что Снегг назвал её хорошенькой.
- Я попросил эльфиху позаботиться о вас, - продолжал Снегг. - И, по-моему, она неплохо справилась. Сатин! - позвал он.
В комнате тотчас появилась маленькая сморщенная эльфиха в чистой наволочке. Она ласково смотрела на Гермиону большими карими глазами. В руках у неё был поднос с едой, на котором также дымился стакан с незнакомой жидкостью.
- Мисс проснулась? - задребезжала эльфиха. - Я подумала, что ей будет удобно спать в сорочке и взяла её наверху...
- Спасибо, Сатин, - от души поблагодарила Гермиона, у которой сразу же отлегло от сердца.
- Платье уже находится в вашей комнате, уложенное в коробку, - вмешался Снегг. - Серциус дарит его вам.
- Правда? А я даже не помню, поблагодарила ли его...
- Выпейте отвар, - приказал Снегг.
Гермиона послушно выпила горячее зелье, по вкусу слегка напоминавшее напиток из цикория. - Если вдруг вам понадобиться выйти, воспользуйтесь плащом-мимикроном. Он теперь тоже ваш благодаря щедротам известного господина. Весьма полезная вещь.
- А где он? - полюбопытствовала Гермиона.
- На стуле. Неужели не видите?
Он взял, как показалось девушке, её свитер и кинул ей. Что-то неуловимое колыхнулось в воздухе и ей на колени опустилось нечто, по расцветке совпадающее с её халатом. Гермиона отвернула кусок ткани и увидела знакомый мягкий мех.
- Здорово! - восхитилась она. - Почти что плащ-невидимка!
- Вроде того, - кивнул Снегг. - А сейчас, мисс, попробуйте встать.
Гермиона отложила плащ, неуклюже поднялась, цепляясь за кресло, и сделала два неверных шага по направлению к письменному столу. Она отодвинула стул и уселась на него.
- Прекрасно, - удовлетворённо заметил Снегг, - отвар начинает действовать. Что ж, теперь вы можете заняться уроками. Сатин принесёт вам нужные учебники, а свитки, перья и чернила вы найдёте в моих ящиках.
- Благодарю вас, сэр.
- Дождитесь, пока я проснусь, мисс, - предупредил Снегг. - В крайнем случае, разбудите меня сами.
И не успела Гермиона что-либо возразить, как он шагнул к кровати, и, закутавшись в мантию, повалился на неё и почти сразу уснул.

Прошло уже полчаса, а Гермиона всё никак не могла взяться за уроки. Она решила, что напишет сочинение по предмету Снегга, и с чистой совестью отпустила Сатин, ибо на книжной полке профессора были все нужные ей книги и учебники. Но развёрнутый свиток давно лежал перед ней, а она до сих пор не написала ни строчки.
До того ли ей было теперь, после того как она побывала на балу вампиров вместе со Снеггом!
Она задумчиво грызла кончик пера, которое так и не обмакнула в чернильницу, и скрупулёзно, шаг за шагом, восстанавливала в памяти события недавней ночи.
Она вспомнила, как они добрались до замка, вспомнила знакомство и разговор с Серциусом, вспомнила, как готовилась к балу, как Снегг ввёл её в зал, полный вампиров… Ах, какое красивое платье было на ней! И как мило, что Серциус отдал его насовсем. Конечно, вряд ли она осмелится ещё когда-нибудь надеть его, да и объяснить родителям, откуда у неё такой шикарный наряд, будет сложновато, но как здорово, что платье отныне принадлежит ей! Гермионе очень хотелось снова прикоснуться к чудесной ткани, полюбоваться ослепительной белизной и хотя бы раз ещё примерить вещь, в которой она чувствовала себя женщиной, а не школьницей...
С некоторым трудом она заставила себя оторваться от приятных мыслей и принялась вспоминать дальше. Она была королевой бала, её представили, как жену Снегга. Подумать только, она заняла место Пенелопы Сфинкс! Что, интересно, чувствовал при этом сам Снегг? Впрочем, как она хорошо помнила, это была его идея. Он сказал, что статус его жены послужит ей дополнительной защитой...
Гермиону вдруг почувствовала горячую благодарность к Снеггу. Мало того, что он решил отдать ей крестраж, он сделал всё, чтобы с ней ничего не случилось во время этого опасного путешествия. Конечно, он был почти так же строг и резок, как обычно, но сколько усилий он приложил, чтобы обезопасить её! Она вспомнила, как он пересадил её на лошади впереди себя, опасаясь, что она может упасть, как подбадривал, уговаривая не бояться тролля и трёхголовой собаки, как старался убедить дядю не заставлять их идти на бал, как дал ей антивампирские духи, когда стала ясно, что бала не миновать, как заставил её подняться, когда она упала перед Серциусом на колено на глазах у всех и замерла, не в силах пошевелиться... А на балу он всё время был поблизости, следил, чтобы ей не причинили зла. И он ведь действительно дал ей ряд ценных советов перед тем, как они вошли в зал! Теперь-то она вспомнила совершенно отчётливо: «Ничего не пейте»... Разве он виноват, что она по неосторожности все-таки что-то выпила! А ещё, оказывается, он нёс её на руках, а пока она спала, приготовил лекарство. Родной отец не позаботился бы о ней лучше!
Она думала, что ехать со Снеггом неизвестно куда было самой безумной авантюрой в её жизни, но он с честью выдержал экзамен на её доверие. Ведь он мог запросто избавиться от неё, причём, не один раз, и никто бы ничего не узнал - так ловко он обставил её отъезд из Хогвартса. Никто бы и концов не нашёл, разве что Гарри заподозрил бы неладное, но ведь все прекрасно знали, как они со Снеггом ненавидят друг друга… Однако в данный момент она находилась в Хогвартсе, живая и практически здоровая, и ей решительно не в чем было упрекнуть профессора. Может, он и ругал её в замке своего дяди, но во-первых, и она за словом в карман не лезла, а, во-вторых, понимала теперь, что во многом заслужила его упрёки.
Всё это, конечно, было прекрасно, но Гермиону тревожило, что она очень смутно помнила сам бал. Она танцевала со Снеггом, ещё с кем-то, потом Снегг её отчитывал, она оправдывалась и дерзила, снова с кем-то танцевала - с каким-то русским вроде бы. Кажется, они ещё говорили про Наполеона... Но дальше?..
Дальше в памяти зияла огромная дыра, и в этой пустоте было лишь одно жалкое воспоминание, даже не воспоминание - обрывок: как Снегг, уже здесь, в Хогвартсе, даёт ей какое-то зелье, а она лежит на кровати, закутанная в тёплый плащ и что-то говорит ему. Но что?
Гермиона силилась вспомнить и… не могла. Она лишь смутно догадывалась, что между ней и Снеггом произошло нечто из ряда вон. Что-то такое, о чём она, возможно, жалела бы, если бы помнила. Ну, почему она не могла вспомнить! И с какой радости Снегг сказал ей: «Вы ничего не помните? Тем лучше». Для кого лучше?! Почему?! Может, спросить у него самого? Но разве он что-нибудь скажет...
Гермиона вздохнула и попыталась сосредоточиться на домашнем задании. Никогда ещё ей не было так трудно писать сочинение. Она помногу раз перечитывала одни и те же строчки в учебнике, пытаясь вникнуть в их смысл, но он ускользал и, она с трудом понимала, зачем вообще их читает. Её мысли постоянно возвращались к Снеггу. У неё было чувство, будто она сумела заглянуть ему в душу, словно близко-близко подошла к чему-то запретному, но, увы... В попытках вспомнить, в чём же именно заключалось её открытие, она продвинулась не далее чем в написание сочинения, где после стольких усилий значилось лишь несколько жалких строчек.
Промучившись ещё часа три, Гермиона с грехом пополам осилила половину заданного Снеггом объёма и в сердцах отложила перо. Нет, она была не в силах думать об уроках! Зачем она вообще взялась за домашнюю работу? Хуже сочинения она в жизни не писала!
Гермиона вдруг поняла, что в комнате очень тихо. Со стороны Снегга не доносилось ни звука. Она поднялась со стула и твёрдым шагом - ноги уже пришли в норму - подошла к нему.
Снегг, казалось, не дышал. Его лицо даже во сне казалось таким же суровым, как в обычной жизни. Гермиона присела на корточки рядом с ним и пристально всмотрелась в лицо спящего мужчины, словно надеялась, какой бы нелепой ни была эта мысль, что-то прочесть на нём.
«Что же произошло в замке Ронденн? »
Странные, пугающие мысли бродили у неё в голове…
Разве теперь, после этого необычного приключения, она была прежней Гермионой?
Разве не ощутила она восторг, удовольствие, гордость, томительное волнение и пьянящее, никогда доселе не испытываемое чувство, сродни головокружению, когда почувствовала – именно почувствовала! – что нравится мужчинам? Всем, кто заговаривал с ней в замке Ронденн… Как, оказывается, быстро можно повзрослеть – за один вечер, вернее, ночь…
Пробудившаяся в ней женственность, осознание своей привлекательности, внимание, которое ей оказывали мужчины-вампиры и даже сам Серциус – она вдруг отчётливо вспомнила, как дядя Снегга вёл себя с ней, когда она принимала его гостей, и одни эти воспоминания смутили её – всё это вдруг стало таким пугающе-очевидым, что девушка пришла в необычайное волнение.
Как-то уж очень быстро и внезапно она продвинулась на том отрезке жизненного пути, который отделяет девушку от женщины… вот только насколько далеко?
Гермиона замерла от ужаса… и ещё какого-то томительного чувства, не имеющего названия, когда на секунду допустила мысль о том, что…
НЕТ!!!
Она решительно встряхнула головой, отгоняя непотребные мысли. Что за чудовищные предположения! Ничеготакого с ней случиться не могло. Она же всё время находилась в зале! Во всяком случае, до того, как её отравил и… И Снегг был поблизости… Он бы ни за что не допустил…
Стоп! А если… а если он… сам?
От одной этой мысли ей стало так невыносимо стыдно, что она тут же отвела взгляд от лица преподавателя. Господи, да почему же она ничего не помнит!..
Гермиона резко поднялась на ноги, так, что голова закружилась, и в волнении заходила по комнате.
Бред, чушь… Как ей, идиотке, такое в голову могло прийти! Никогда бы Снегг не поступил с ней так. Она, видно, совсем рехнулась, если даже на мгновение могла себе такое представить!..
Гермиона приложила ладони к пылающим щекам и вдруг почувствовала непонятную досаду.
Разумеется, Снегг её и пальцем не тронул. Он, конечно, далеко не ангел, но на подобную низость не способен. Во всяком случае, у неё не было ни малейших оснований сомневаться в его порядочности. Даже думать об этом – дикость.
Но, с другой стороны… Почему бы не допустить вполне естественную мысль, что она ему понравилась? Ведь она сама – сама! – осталась довольна, когда закончила готовиться к балу, своим отражением в зеркале… а уж она-то была последним человеком, который стал бы льстить себе… Она ведь знала, что не красавица. И что природа не наградила её аппетитным телом – слишком худая, слишком угловатая, чтобы считаться по-настоящему женственной... и груди почти нет, если уж быть совсем честной. Но вообще-то, подобный вздор всерьёз и не занимал её никогда. Она спокойно относилась к своей внешности. Уж какая есть... Волосы вот, правда, красивые…
И всё-таки она знала точно: пусть она не красотка, как Парвати или Лаванда, но и не записной урод. Совершенно нормальная девушка. И, как выяснилось, при желании даже она могла стать королевой бала. Нет, положа руку на сердце, она была хороша в вечернем наряде. Все это заметили. И Снегг тоже…
Чем больше Гермиона думала об этом, тем сильнее укреплялась в мысли, что всё понимает правильно. Что, в конце концов, особенного в том, что она, пусть ненадолго, пленила такого мрачного типа, как декан Слизерина? Чудеса случаются и в волшебном мире …
Не настолько же она глупа и самонадеянна, чтобы обмануться насчёт его взглядов в её сторону. Он ведь далеко не такое чудовище, как все думают… когда-то он уже любил девушку, учившуюся здесь, и она отвечала ему взаимностью.
«Как Белль, - вдруг вспомнилось ей. – Вы – Белль, а я, разумеется, Чудовище…»
Гермиона перестала метаться по комнате, потому что внезапно с поразительной ясностью осознала, что Снегг тогда сказал ей – в своей своеобразной манере, конечно, - что находит её красивой. И что, спрашивается, заставило его сказать такое? Он никогда, никогда, НИКОГДА не опустился бы до лести в чьей-либо адрес. Он и Волан-де-Морту не стал бы льстить, даже под угрозой пытки заклятьем Круциатос… Правда, он мог издеваться… но если он и издевался в тот момент, то только над самим собой.
И, едва она поставила себя на место Снегга, как это стало для неё совершенно очевидным: во-первых, он явно чувствовал себя не в своей тарелке – из-за навязанного дядей условия, из-за самого бала, из-за малоприятной перспективы оказаться один на один с целой толпой кровососов – если бы они были настроены недружелюбно или, не дай Бог, голодны, им обоим пришлось бы туго… а во-вторых, он прекрасно сознавал, как нелепо смотрелся рядом с молоденькой девушкой, которая годилась ему в дочери – с его непрезентабельной внешностью и сомнительным вампирическим обликом… уж кто-кто, а Снегг в этой среде вполне сошёл бы за своего…
Гермиона вдруг почувствовала к этому человеку… да она и сама затруднилось бы сказать что. Признательность, наверное. И нежность… И благодарность… Всё вместе…
Она снова подошла к нему, спящему, и опустилась на колени, не обращая внимания на неприятные ощущения, которое её голые коленки испытали от соприкосновения с холодным каменным полом.
- Я знаю: вы не чудовище, сэр, - тихо сказала девушка, замирая от собственной дерзости и страха, что он в любой момент может проснуться. – Просто вам удобней притворяться чудовищем…
Она заметила, что одна рука Снегга выбилась из-под мантии. Ей пришла в голову странная мысль пожать её – ничего глупее она выдумать не могла, но, тем не менее, это вздорное желание было так сильно, что она, не колеблясь, прикоснулась к его руке.
И почти тотчас же испуганно отдёрнула - рука Снегга была холодна, как лёд.
Но, немного поразмыслив, Гермиона успокоилась.
«Он же вампир, хоть и всего на четверть… да нет, даже меньше. Это для них нормально… Вот почему он привычен к холоду, вот почему всегда бледен… да и в темноте, пожалуй, хорошо видит. И руки у него холодные... »
Осмелев, она снова взяла Снегга за руку и попыталась отогреть её в своих ладонях, совершенно не отдавая себе отчёта, зачем. Странный порыв владел ею: она словно бы опять пыталась прорваться за эту ледяную оболочку и найти, увидеть...
«Не ищи разгадку, Гермиона, - кольнуло что-то внутри, - она тебе не понравится... »
А рука Снегга, несмотря на все её усилия, оставалась холодной, как у мертвеца.
Гермиона запаниковала.
- Профессор! - затрясла она Снегга. - Профессор, проснитесь! Да проснитесь же!..
Внезапно он схватил её запястье своей ледяной рукой и больно сжал. Гермиона испуганно пискнула, дёрнулась, пытаясь вырваться из железного захвата… и тут Снегг открыл глаза.
- Это вы, мисс Грейнджер? - проговорил он хриплым со сна голосом.
- Я… ссээрр…
Снегг быстро взглянул на её побледневшее лицо, потом перевёл недоумённый взгляд на её запястье, которое сжимал, что есть силы, и тут же отпустил девушку.
- Простите, что напугал вас. Рефлекс.
- Вы сами просили разбудить вас, - пролепетала Гермиона.
Она поднялась с колен и отошла от кровати.
Снегг проснулся окончательно и сел, спустив ноги вниз и расправляя мантию. Вид у него был слегка осовелый.
- Который час? - поинтересовался он.
- Без четверти девять, сэр.
- Что ж, и вправду пора вставать.
Он поднялся, оставив мантию на кровати, подошёл к раковине и ополоснул лицо холодной водой.
Гермиона меж тем приблизилась к письменному столу, выдвинула стул и, развернув его, села, готовая немедленно начать разговор.
- Много вы успели сделать? - поинтересовался Снегг, закончив умываться.
Волосы его были слегка влажными, потому что он провёл по ним мокрыми руками, откидывая назад, и это придавало ему немного непривычный вид.
- Мда, негусто, - проронил Снегг, заглядывая в свиток Гермионы. - Это всё, что вы написали за столько времени? Признаться, я был о вас более высокого мнения. Учтите, мисс Грейнджер, если вы рассчитываете на хорошую оценку, вам надо будет доделать вашу работу - по объёму она не дотягивает.
- Профессор, - напряжённо заговорила Гермиона, едва он умолк, - нам надо поговорить.
- Разумеется, - Снегг уселся в кресло, пододвинув его поближе к девушке. - Я и сам собирался пообщаться с вами. Как вы уже поняли, наша миссия прошла с некоторыми осложнениями, но, в целом, успешно. Мы заполучили крестраж - сейчас он находится в моём кабинете. Я запечатал ящик и на всякий случай снабдил его этикеткой «смертельно опасно! ». Чтобы избавить вас от ненужного любопытства ваших товарищей, я запер его в нижнем отделении шкафа со свитками. Ключ будет только у вас. Дамблдора сейчас нет в школе, возможно, не будет и завтра. Но при первой же возможности вы отдадите ему крестраж, а уж он сумеет его уничтожить. Забрать его вы сможете в любое время. Всё ясно?
Гермиона кивнула.
- Теперь по поводу остального, - продолжал Снегг. - Полагаю, и так понятно, что не стоит распространяться о том, как именно крестраж попал к вам в руки. Дамблдору скажете, что я передал его вам здесь, в Хогвартсе. Дальнейшие объяснения, если захочет, он получит от меня лично. Что касается моего дяди...
- А вы уверены, сэр, что он не на стороне Сами-знаете-кого? - перебила Гермиона.
До сих пор она была так занята своими личными переживаниями, что этот простой и очевидный вопрос просто не приходил ей в голову.
Снегг пожал плечами.
- Вы же видели, что собой представляет Серциус. Он старый развратник с замашками наследного принца.
- Кажется, - вспомнила Гермиона, - он какой-то граф?
- Он такой же граф, как мы с вами. В моей семье не было аристократов. Титул дядя получил от одной из своих маггловских жён. Но вы не дали мне договорить.
- Простите, профессор.
- Так вот, дядя из тех, кого волнуют только собственные капризы и удовольствия. Он не признаёт никаких авторитетов и, насколько я помню, всегда был таким. Он не встанет ни на чью сторону, можете мне поверить. Ему хочется жить так, как он привык – вы имели возможность оценить роскошь Ронденна. А запугать его или заставить делать что-то против воли не сможет даже Тёмный Лорд.
- В самом деле?
- Конечно. Что он сможет сделать с таким прожженным мерзавцем, как Серциус? Убить его? Хм… убить вампира не так-то просто. Здесь не помогут обычные заклятья, ведь мой драгоценный дядюшка давно уже мёртв.
- Мне кажется, вы несправедливы к нему, - заметила Гермиона. - Ведь он выпустил нас из замка живыми и невредимыми, да ещё отдал крестраж.
Снегг усмехнулся.
- Это исключительно ваша заслуга, мисс Грейнджер. Вы ему понравились, и только поэтому, полагаю, всё обошлось. Но должен сказать, для меня загадка, почему никто из вампиров не напал на вас. Видимо, дядя пользуется в их среде огромным авторитетом.
- А может, они уже не были голодными к тому времени? - предположила Гермиона, и голос её предательски дрогнул.
- Честно говоря, не знаю и знать не хочу. Я предпочёл бы впредь не иметь дел с дядей и настаиваю, чтобы вы также забыли о том, что он мой родственник.
- Ну, это вряд ли, - тихо сказала Гермиона, - но, разумеется, я никому об этом не скажу.
- Как и обо всём остальном, - не попросил, а констатировал Снегг. - Видите ли, мисс Грейнджер, то, что мы пережили с вами той ночью, в некотором роде связало нас. Я оказал вам услугу, вы узнали кое-какие мои тайны, и теперь мы, как бы поточнее выразиться...
-... сообщники, - подсказала Гермиона.
- Вот именно. Я рассчитываю на вашу скромность, равно, как и вы можете быть уверены в моей.
- Скажите, профессор, - чуть поколебавшись, спросила девушка, - а вы сами... тоже немного... вампир?
Ей хотелось узнать, как далеко её новый сообщник способен зайти в своей откровенности – прежде чем она задаст ему главный вопрос.
И Снегг не обманул её ожиданий.
- Разумеется, - спокойно подтвердил он. – Вообще-то вы раскусили меня ещё на балу. Должен сказать, до недавнего времени я и сам не подозревал об этом. О моих вампирских корнях мне поведала моя мать, Горгонта. Поначалу это открытие было для меня неприятным, но, как она объяснила, во мне очень мало вампирской крови, поэтому мне, собственно, не о чем беспокоиться. И я могу вас заверить, что никогда не испытывал так называемого голода.
- В чём же тогда это выражается? - осмелела Гермиона.
Снегг слегка улыбнулся. Он и не думал сердиться.
- Как обычно, суёте свой любопытный нос в то, что вас не касается, мисс Всезнайка? Но, так и быть, я вам отвечу - исключительно для успокоения вашей гриффиндорской души. В отличие от одного из моих бывших коллег, я не представляю опасности ни для студентов, ни для остальных людей. Моя принадлежность к этому племени выражается в нескольких довольно безобидных и даже полезных свойствах: бледная кожа, повышенная устойчивость к холоду, чрезмерная выносливость, а кроме того, я довольно хорошо вижу в темноте и вообще могу прекрасно обходиться без света, как вы сами можете судить хотя бы по этой комнате и тем кабинетам, в которых я провожу свои занятия. Я предпочитаю тёмное время суток, говоря образно, ночь - моё царство. Но это всё внешние признаки, а об остальном можете догадаться и сами, вы же у нас первая умница.
Снегг замолчал и насмешливо посмотрел на девушку, ожидая, что она скажет.
Гермионе пришла в голову одна нетривиальная мысль по поводу его вампирической сущности, но озвучить её она не осмелилась.
Чтобы скрыть смущение, она поспешила сказать:
- Вы имеете в виду, что… э-э-э… пьёте кровь из учеников? В переносном смысле?
- Что-то вроде, - кивнул Снегг. – Вас это удивляет, мисс Грейнджер?
В глазах профессора прыгали весёлые огоньки… или это пламя свечей так затейливо отражалось в них?
- Нет, сэр, я ведь не первый год учусь у вас и знаю, что вы прирождённый садист и кровопийца.
Сказала – и ничуть не удивилась своей наглости, и не испугалась нисколько. Просто почувствовала, что ему хочется услышать нечто подобное.
И не ошиблась – Снегг совершенно не обиделся. Он пребывал сейчас в каком-то странном настроении.
- Браво, мисс Грейнджер, вы снова выросли в моих глазах!
- А что, было, куда падать?
- Ещё как, - произнёс Снегг таким тоном, что было совершенно непонятно – шутит он или говорит всерьёз.
Гермиона напряглась. Вот он – подходящий момент…
Она почувствовала, что Снегг готов к разговору и что более благоприятного случая, дабы приступить к нему с расспросами, не предвидится.
- Сэр, - начала она, чуть поколебавшись, - вы упомянули про осложнения, которые произошли во время нашей поездки.
- И что?
- Что значит – «что»? – Гермиона была сбита с толку.
- Сейчас с вами всё в порядке, не так ли?
- Но я до сих пор не знаю, что со мной произошло!
Повисла пауза. Снегг не торопился отвечать. Он сидел в кресле, закинув ногу на ногу и, подперев щёку рукой, испытующе смотрел на девушку.
Это интригующее молчание не предвещало ничего хорошего, но, поскольку в лице профессора не было обычной суровости, Гермиона несколько приободрилась.
- Вы, правда, ничего не помните? – наконец спросил Снегг.
Вопрос прозвучал риторически, но Гермиона всё же ответила:
- Нет. Вы говорили, я что-то выпила, но я не помню ни этого момента, ни того, что было после. - И вы непременно хотите услышать обо всём от меня?
- От кого же ещё? Мне кажется, я имею право знать.
- Вы уверены? - спросил Снегг странным тоном.
- Прошу вас, сэр! - взмолилась Гермиона. - Я должна знать!..
- Что ж, ладно. Я расскажу вам свою версию, которая отличается от вашей, подзабытой, только моим восприятием. Но сначала выпьем по чашке чая, а то вы что-то разволновались.
Он достал палочку, и вскоре в воздухе материализовались два стакана в серебряных подстаканниках, наполненные крепким ароматным напитком.
- Обычных чашек у меня нет, не обессудьте.
- Ничего, - сказала Гермиона, беря подплывший к ней стакан и ставя его на стол.
Она вся дрожала от нетерпеливого волнения, и это не укрылось от Снегга.
Он сделал пару неторопливых глотков, прежде чем осторожно поставил свой стакан на подлокотник кресла и, придерживая его, заговорил:
- Должен сказать, мисс, я давно не испытывал такого разочарования.
Гермиона недоумённо воззрилась на него.
- Что вы имеете в виду, сэр?
Снегг, казалось, наслаждался её растерянностью. Он снова отпил из своего стакана и лениво поинтересовался:
- Разве я не говорил вам перед балом, что вампирам нельзя смотреть в глаза?
- Говорили, - убитым голосом подтвердила Гермиона.
- Разве я не говорил вам, чтобы вы всё время держались подле меня?
- Говорили, - уныло отозвалась она.
- Разве я не говорил вам, что вся затея моего дяди кажется мне более чем сомнительной, и вам надлежит быть начеку?
И снова унылое эхо пробурчало:
- Говорили…
- Но вы меня не послушались, - Снеггу, видно, надоели её однообразные ответы. - Иначе я не могу объяснить себе, как вы могли принять что-то из рук Алекса Пруитта. Я ведь говорил вам про него, не так ли?
Смутное воспоминание шевельнулось в памяти Гермионы.
- Это тот убийца, что сидел в Азкабане? – припомнила она.
- Да. И вы, мисс Грейнджер, - а ведь я считал вас благоразумной и осторожной девушкой, - вы сами, добровольно взяли из его рук приворотное зелье, да ещё с валящим эффектом.
Прозрение сверкнуло в мозгу ослепительной короткой вспышкой. Она вдруг сразу всё поняла.
- Как - приворотное зелье?! – воскликнула девушка, заливаясь краской.
Сердце бешено заскакало у неё в груди.
- А вы думали - что? – поинтересовался Снегг, с любопытством наблюдая за её реакцией. – Этот подонок, как мне рассказывали, имел мерзкую привычку соблазнять красивых девушек, а потом высасывать из них кровь. Так сказать, совмещал два удовольствия в одном. Совершенно отмороженный тип – не побоялся покуситься на королеву бала, племянницу самого хозяина.
- Я ему не племянница, - проговорила Гермиона чуть слышно.
- Разумеется, - продолжал Снегг, не обращая внимания на её слова, - если бы Пруитт сумел увести вас, вы, вероятно, давно были бы изнасилованы и мертвы. Но, на ваше счастье, я был неподалёку и успел вмешаться. А так как ваш первый взгляд, после того как вы выпили эту отраву, упал на меня, то и чары, соответственно, тоже попали в меня.
Гермиона не знала, куда девать глаза. Она опустила голову, от души желая провалиться сквозь землю. Смутное ощущение, что во всём этом было нечто предосудительное, захватило её и уже больше не отпускало. У неё появилось стойкое убеждение, что она вела себя неподобающе, и её окатило мутной волной стыда. Ей вдруг стало не по себе оттого, что она находится в этой комнате наедине со Снеггом. Да ещё в банном халате...
Она поспешно взяла чай, неловко пролив на стол, и, обжигаясь, отпила пару глотков.
Снегга, судя по всему, забавляло её смущение.
- Вы из тех людей, мисс, - произнёс он насмешливо, - про кого говорят: в тихом омуте черти водятся. Вы мне такого наговорили, что я до сих пор в себя прийти не могу.
- Надеюсь, - пробормотала Гермиона, не смея поднять глаз, - я ничем вас не оскорбила?
- Ну, я бы не назвал это оскорблениями. Скорее, наоборот.
- Неужели я вам… в любви объяснялась? – она вся похолодела от ужаса.
- Нет, это было бы чересчур, - последовал утешительный ответ. – Успокойтесь, до такого вы пока что не докатились
У Гермионы вырвался вздох облегчения.
- Вы, как бы это поточнее выразиться, вообразили, что вы действительно моя жена, - продолжал Снегг тем же вкрадчиво-насмешливым тоном, - и наговорили мне много лестного, да ещё в таких выражениях... Я прямо заслушался…
- Замолчите! - воскликнула девушка в полном смятении.
Но он не собирался молчать.
- Знаете, я был не столько очарован, сколько удивлён вашими речами: вы сделали несколько довольно точных заключений касательно моей непростой личности, и мне бы очень хотелось узнать, когда вы успели так хорошо изучить меня.
Гермиона молчала, не зная, куда деться от стыда. Ей хотелось убежать, спрятаться, скрыться от этого насмешливого голоса. Ей казалось, что Снегг нарочно издевается над ней, смакуя каждую деталь её позорного поведения.
- Очевидно, я этого так и не узнаю, - констатировал Снегг и снова отпил из своего стакана, не сводя с Гермионы проницательного взгляда.
Воцарилось молчание.
Гермиона упорно рассматривала свои колени, обтянутые халатом, и отчаянно пыталась справиться с волнением, что у неё совершенно не получалось.
- Что же я такого наговорила вам? - спросила она наконец упавшим голосом.
- Позвольте, я оставлю это при себе. В конце концов, это не так уж важно. Вас бы должно волновать, не что вы говорили, а что пытались сделать.
Гермиона резко вскинула голову. Расширенными от ужаса глазами она уставилась на Снегга, который смотрел на неё, как ей показалось, с глумливой улыбкой.
- Вы же не хотите сказать... - начала она срывающимся голосом.
- Успокойтесь, мисс Грейнджер, соблазнить меня вы не пытались.
У неё сразу отлегло от сердца.
- Разве что самую малость, - ему явно нравилось дразнить её.
Гермиона закрыла лицо руками, чувствуя, что вот-вот расплачется. Воображение бестактно нарисовало ей картины её возможного поведения, одна хуже другой. И Снегг всё это видел! Теперь у него есть полное право презирать её, и каждый раз, глядя в её сторону…
- Мисс Грейнджер! - тон профессора вдруг стал серьёзным. – Прекратите немедленно!
Она отрицательно покачала головой, чувствуя, что не в силах сейчас смотреть на него.
И вдруг почувствовала какое-то движение, а потом…
…а потом он взял её руки и с настойчивым усилием отвёл их от покрасневшего лица.
- Дурочка, - его голос прозвучал мягко, почти нежно, - ну что вы, в самом деле. Совсем у вас, как я погляжу, плохо с чувством юмора.
- Я, - пролепетала Гермиона, не смея поднять глаз, - я думала…
- Взгляните на меня. Вам нечего стыдиться.
Но она только головой покачала.
Снегг чуть слышно вздохнул и вдруг, притянув к себе её правую руку, которую вместе с другой по-прежнему держал разведёнными в стороны, приник губами к нежному запястью девушки.
- Что… что вы делаете?.. – от неожиданности она подняла голову и теперь смотрела на него во все глаза – удивлённо, смущённо, растерянно, но без малейшего страха.
- Благодарю вас, мисс, - отозвался Снегг, медленно отрываясь от неё.
Гермиона заставила себя взглянуть ему в глаза, оказавшиеся вдруг так близко, и, к огромному своему изумлению, прочла в них понимание и участие.
- За что?..
Её голос был чуть слышен, да она и не требовала ответа.
Но Снегг ответил.
- Вы сказали мне в Ронденне кое-что важное… про меня самого. Я и представить не мог, что вы так хорошо меня понимаете… не то, чтобы я сам этого не знал… но для меня было важно услышать это от постороннего человека… для успокоения души.
- Я не понимаю, - прошептала девушка растерянно.
- Тем лучше.
Гермиона тихонько высвободила руку, которую Снегг всё ещё держал в своей, и судорожно вздохнув, смахнула непрошенную слезинку.
- Мисс Грейнджер, - произнёс Снегг твёрдо, заметив это движение, - прекратите горевать из-за ерунды. Вы были под действием зелья и не понимали, что творите. Я это прекрасно видел. Вам не в чем себя упрекнуть, равно как и мне себя, ибо я не оскорбил вас ни словом, ни действием. А некоторые… вольности, что вы себе позволили… я думаю, вы о них и не вспомните. Приворотное зелье обычно напрочь отшибает память, а восстановить её весьма проблематично.
- Но зато вы были в трезвом рассудке…
- Это не должно вас смущать. Я не собираюсь напоминать вам об этой поездке. Не знаю, с чего вы взяли, будто я насмехаюсь над вами, но у меня и в мыслях этого не было, поверьте.
По лицу Гермионы текли благодарные слёзы, и Снегг, достав из кармана носовой платок, молча протянул его ей.
- Неужели вы думаете, что я мог бы воспользоваться вашим состоянием? Очень жаль, мисс, если вы такого низкого мнения обо мне.
- Я так не думаю, - пробормотала Гермиона, вытирая лицо.
- Рад это слышать.
Снегг поднялся и отошёл к шкафчику с зельями.
Гермиона молча пила остывший чай, понемногу приходя в себя. Говорить она не решалась.
- И раз уж вы сделали то, что под силу далеко немногим, а именно: пробудили давно умершую во мне человечность, то позвольте, я добью вас своим великодушием, мисс.
Знакомый сарказм, подумалось ей.
- Я слушаю, сэр.
- Я восхищён вашим мужеством. Вы не только не побоялись поехать со мной, но и приняли сомнительное предложение моего дяди-вампира. И даже целая толпа упырей не испугала вас. Вы смелая девушка, мисс Грейнджер.
Он помолчал немного и добавил, словно разговаривая сам с собой:
- Скорее, отчаянная.
Гермиона сидела, не шевелясь, боясь нечаянно спугнуть это странное, необычное настроение профессора. Она чувствовала – по какой-то причине он почтил её доверием, подпустил к себе близко… слишком близко, приоткрыв дверь в свою душу, которая больше не казалась ей такой же мрачной и наглухо закрытой, как эта комната без окон… Неужели сейчас, в эти минуты, она видела перед собой настоящего Снегга?
Снегг и сам не понимал, почему вдруг впал в сентиментальное настроение. Он был вымотан поездкой к дяде и выходками Гермионы – как в нормальном, так и в одурманенном состоянии. И всё-таки не жалел о том, что случилось. Ну… почти. Странное это было чувство – как будто он прожил целую жизнь в эту короткую бурную ночь. Притворился сам перед собой, что всё у него, как у людей, даже лучше. Забыл на время, зачем вообще явился в эту обитель смерти, полную нелюдей. И всё благодаря ей… Плохо же он знал эту девочку. Что он там говорил ей, когда только начал разговор о поездке в Ронденн? Что она плохая актриса? Вот вздор… Нет, мисс Грейнджер не просто хорошая, она превосходная актриса. Она сыграла гениально. Наверное, потому что искренне верила в то, что играет. И, как всякая талантливая актриса, заставила проникнуться своей игрой даже такого бездарного партнёра, как он. Ибо, несмотря на все потуги не обращать внимания на её состояние, он всё же включился в эту странную игру – неохотно, против воли, но ведь он действительно думал, вернее, какая-то его часть очень хотела верить, что эта девочка… эта прелестная юная женщина принадлежит ему, и всё, что она говорит... дьявол, просто наваждение какое-то!
Нет, хватит этого нелепого позёрства, самолюбования и упивания собственным благородством. К чёрту некстати прорвавшиеся гены актёришки-алкоголика, по нелепой прихоти судьбы давшего ему жизнь. Заигрался, пора бы и честь знать. Как, должно быть, он смешон сейчас…
- Впрочем, вам не о чем беспокоится, мисс Грейнджер, - заговорил он с прорезавшимся металлом в голосе, - скоро вы забудете об этом приключении. Поверьте, вам не составит труда возненавидеть меня снова.
- Я так не думаю, сэр – возразила девушка.
Но Снегг только нетерпеливо махнул рукой.
- Всё проходит, мисс... и это пройдёт. Не сомневайтесь.
Гермиона молча смотрела на него, озадаченная этой внезапной переменой.
- Однако, - продолжал Снегг наставительно, - вам следует лучше контролировать свои эмоции. Я понимаю, на балу вы чувствовали себя взрослой и самостоятельной, но сами видите, к чему привела ваша несдержанность. Надеюсь, это послужит вам хорошим уроком, мисс Грейнджер. Учитесь властвовать собою, не всякий...
- Профессор, - перебила Гермиона, которую всё больше удручал этот менторский тон, - я только что вспомнила - со мной была моя палочка, когда мы ехали туда. Но на бал я её не взяла. Надеюсь, она не осталась в замке вашего дяди?
Снегг нахмурился.
- И вы только сейчас вспомнили об этом? Поразительное легкомыслие!
Он подошёл к стулу, на котором были сложены вещи Гермионы и, приподняв свитер, обнаружил там её палочку.
- К счастью, за вас подумали другие. Держите! – он кинул ей палочку, которую она ловко поймала и засунула в карман халата рукояткой вниз.
Вид у девушки при этом был такой довольный, на лице читалась столь явное облегчение, что Снегг не удержался и съязвил:
- И это – лучшая ученица Хогвартса! Даже не помнит, где оставила свою волшебную палочку! Да… если сливки так плохи, то что же молоко?
Гермиона улыбнулась смущённо и немного виновато.
- Ну, я… была так поглощена приготовлениями… ой, я всё хотела спросить, - она вспомнила девушку, что прислуживала ей в Ронденне, - а слуги вашего дяди… они ведь не люди, правда? - Да, - кивнул Снегг, - это нежити.
- Кто?!
- Мы ещё не проходили их на ЗОТИ, - сказал профессор, забавляясь её запоздалым испугом. – Нежити – не живые и не мёртвые. Духи самоубийц, заключенные в телесную оболочку.
Гермиона смотрела на него во все глаза, припомнив задним числом, что люди-тени двигались совершенно бесшумно и почти не разговаривали.
- Вы же знаете, что христианская доктрина считает самоубийство самым страшным грехом?
- Д-да.
- Души самоубийц не находят покоя, их даже не хоронят на обычных кладбищах. Похоже, религия не ошибается на их счёт, потому что после смерти такой человек должен какое-то время побыть нежитью. И поверьте, мисс, хорошего в этом мало.
- Что вы хотите этим сказать?
- Представьте, что вы решили покончить с собой, бросившись под Хогвартс-экспресс. А вас спасли, склеили, и вы на всю оставшуюся жизнь стали калекой. Понравится вам такое существование? Едва ли. С нежитью примерно так же: человек вроде бы остаётся жить – сознание, память, чувства всё те же, но тело его мертво, и душа не может вырваться из него до тех пор, пока он не отработает свой грех.
- Что значит – «отработает»? В каком смысле?
- В прямом. Он должен пойти в услужение к чёрному магу, или вампиру, или оборотню – словом, кому-то, кто связан с дьяволом, и работать на него до тех пор, пока его преступление не будет прощено, и ему не позволят умереть.
- Кто позволит?
- Высшие силы, надо полагать. Нежить сознаёт, что раньше была человеком, но её тело не дышит, не требует пищи, словом, не функционирует, как живой организм. Только механически двигается.
- Мне кажется, - заметила Гермиона, - они похожи на инферналов.
- Похожи, да. Но инферналы – просто куклы, зомби, живые трупы. А у нежитей есть чувства – они мучаются, страдают… но из-за своих мёртвых тел не могут жить человеческой жизнью. И поэтому мечтают умереть… но это не им решать.
Гермиона содрогнулась.
- А почему они не разговаривают?
Снегг пожал плечами.
- У них это не принято. Их долг - повиноваться, выполнять приказы. Они говорят только, если без этого не обойтись. Ну, и между собой, возможно.
- Это ужасно, сэр, - сказала девушка, про себя порадовавшись, что узнала эти жуткие подробности уже после того, как они вернулись из вампирского замка.
- Чего уж хорошего. Поэтому никогда не пытайтесь убить себя, мисс Грейнджер. Велика вероятность, что вам придётся потом долгие дни влачить жалкое подобие человеческого существования у такого, как Серциус. И это ещё не худший вариант.
- Да неужели всех самоубийц ждёт такая участь?
- Не всех. Самоубийство как самопожертвование, которое можно расценить, как подвиг, не карается. Во всяком случае, есть шанс, что такого самоубийцу не обрекут на жизнь нежити… а вообще, хватит уже говорить о трупах. Если вам интересно, найдите воспоминания монаха Джулио Либертини «Как я был нежитью» - это единственное, насколько я знаю, подлинное литературное свидетельство, оставленное настоящей нежитью - дневник, который эта человекоподобная особь вела на протяжении всей своей жизни.
- Спасибо, сэр, я запомню.
Сжав в кулаке рукоятку палочки, Гермиона сразу почувствовала себя увереннее. Вампиры, нежити… как хорошо, что всё уже позади!
- Я пойду? - спросила она.
Снегг молча смотрел на неё, о чём-то напряжённо думая.
- Скажите, мисс Грейнджер, вас не беспокоит ваша спина?
Этот неожиданный вопрос всколыхнул в памяти девушки смутное воспоминание.
- Да… вроде нет, - удивлённо ответила она, - а что - должна?
- Видите ли, - Снегг говорил с некоторым смущением, - в замке вы ударились о стену... довольно сильно. И это произошло по моей вине.
Она вспомнила. Вспомнила, потому что на тот момент ещё не выпила зелье. А, вспомнив, снова почувствовала смущение, которое Снеггу почти удалось вытравить из неё своим занимательным рассказом о нежитях.
- Кажется, вы немного перегнули палку, сэр, - пробормотала она. – Я не хотела вас оскорбить.
- Нет, но вы допустили бестактность в отношении меня… а, впрочем, вы правы - это не оправдывает моей грубости. Я сожалею, что так вышло, мисс, и хотел бы убедиться, что с вами всё в порядке. Не мешало бы также осмотреть вашу шею - всё-таки в замке я не всегда был рядом с вами.
- Но вы же приняли необходимые меры, и потом, у меня, кажется, нет следов от укусов, - Гермиона дотронулась до шеи, которой всё ещё украшало жемчужное ожерелье, и с недоумением взглянула на преподавателя.
- Много вы понимаете, - хмыкнул Снегг. – Антивампирские духи ещё не были опробованы в действии на тот момент, а среди вампиров встречаются довольно сильные колдуны - мой дядя, к примеру. Их укусы могут быть невидимыми для людских глаз и обнаружить их можно, только найдя так называемые «мёртвые точки».
- Что это? - заинтересовалась Гермиона.
- Замаскированные следы от укусов, - пояснил Снегг. - Эти участки кожи чуть бледнее, чем остальные и немного холоднее на ощупь. Не всякий целитель их обнаружит, но я смогу… вы позволите осмотреть вас?
Гермиона заколебалась, но только на мгновенье.
- Да, сэр. Конечно. Странно, что вы не сделали этого раньше.
Оба они сейчас лукавили, оба говорили не то, что думали.
Более того, обоих посетила одно и то же желание, неподвластное разуму, неосознанное, но требующее немедленного воплощения…
- Сядьте в кресло, мисс.
Гермиона повиновалась. Не дожидаясь дальнейших указаний, она сняла ожерелье, положила его на стол, потом, взявшись обеими руками за ворот халата, потянула его и спустила с плеч.
Всё её смущение улетучилось. Мысль, что Снегг сейчас прикоснётся к ней, поначалу показалась нестерпимой, но она тут же задвинула её подальше, в глубь сознания.
Ничего…. Ничего страшного не произойдёт. На приёме у гинеколога тоже было страшновато, но она ведь выжила. А сейчас… такой удобный случай… глупо его упускать из-за какой-то там стыдливости… притом, что ещё неизвестно, как она вела себя на балу.
Гермиона постаралась мысленно абстрагироваться от этой комнаты, от мужчины, который сейчас подойдёт к ней, и от собственного тела, на котором болталась только шёлковая сорочка на тонких лямках.
Спокойно, спокойно… она же не делает ничего плохого. Просто маленькая хитрость…
Снегг подошёл к ней сзади. Он был удивлён её неожиданной покладистостью, но виду не подал.
Гермиона одной рукой сгребла свою пышную шевелюру в хвост и убрала его вперёд, открыв спину. Снегг слегка наклонил её.
- Так я и думал, - заметил он. - Вы ободрались. Приличная такая ссадина рядом с правой лопаткой. Мне очень жаль, мисс.
Девушка встряхнула волосами и откинулась назад. Рука её опустилась в карман и сжала волшебную палочку.
- Ничего, до свадьбы заживёт, - сказала она, запрокидывая голову назад и отважно глядя в лицо Снеггу.
Стараясь не обращать внимания на лёгкие прикосновения его пальцев к своей шее, Гермиона изо всех сил попыталась сосредоточиться.
Она осторожно направила на него палочку, торчащую из кармана; пользуясь положением головы и стараясь придать лицу как можно более отсутствующее выражение, сконцентрировалась и мысленно произнесла:
«Легелименс! Легелименс! »
Шансов на успех было маловато: это закл инание они ещё не проходили, да и, судя по рассказам Гарри, которому в прошлом году Снегг давал индивидуальные уроки окклюменции, не так-то легко было проникнуть в сознание этого человека. Но попытаться стоило…
Её расчёт был прост: сейчас он расслаблен и не ожидает атаки. Она сама по себе отвлекает его... Как же ей хотелось – безумно хотелось – увидеть всё своими глазами…
«Легелименс! »
Что-то зазвучало у неё в голове. Голос… Да, кажется, так и должно быть – сначала мысли, потом зрительные образы…
«Какое забытое ощущение - прикасаться к девушке»
«Легелименс! » - сомнений не было, она ясно с л ы ш а л а чужие мысли.
«Такая нежная кожа... Совсем юная…»
Они звучали в её голове так же отчётливо, как её собственные. Но это были не её мысли, не её голос...
«Легелименс! »
«…и, разумеется, невинна... Всякие подростковые глупости не в счёт... »
У неё перехватило дыхание, она замерла, вытянувшись напряжённой струной, потому что отчётливо увидела…
…увидела себя рядом с ним на балу в пёстрой толпе… потом, когда он нёс её по коридорам Ронденна… потом здесь, в этой комнате, лежащей на жёсткой койке в платье и плаще, вцепившейся в него с таким видом, словно от этого зависела её жизнь…
«Может, я дурак? Может, судьба даёт мне ещё один шанс? »
Гермионе вдруг стало жарко. Всё поплыло перед глазами, видения исчезли, голос тоже пропал… Она застыла в неестественной позе, слегка выгнувшись вперёд, замерев, не смея вздохнуть... Нестерпимо заломило затылок, рука с такой силой сжала палочку, что, казалось: ещё чуть-чуть и ясеневая поверхность сомнётся в кулаке, треснет как яичная скорлупа…
Закрыв глаза, чтобы не видеть этого лица над собой, она почувствовала себя на редкость скверно. Скверно, как никогда... Нет, это она сама была полна скверны сейчас… Маленькая лицемерная сучка…
Кураж, напускная бравада, наигранная бодрость слетели с неё, как шелуха, и Гермиона мгновенно почувствовала чудовищную неловкость, безотчётный ужас и жгучий стыд от своей наглости, от острого, с беспощадной ясностью пронзающего душу сознания своей практически обнажённости, возбуждённости и доступности. Она почувствовала, как пылает лицо, как отвердели соски, бесстыже проступив сквозь тонкую ткань сорочки…
…и самое главное – что всё это доставляет ей ни с чем несравнимое изощрённое удовольствие, особенно от осознания того, как её тело действует на Снегга, и что она понимает это, и что он понимает, что она понимает…
Девушка не смогла сдержать судорожного вздоха и бессознательно чуть раздвинула ноги, смутно догадываясь, что ткань, прикрывающая коленки, поневоле сдвинулась, открывая чуть больше плоти…
И тут же рука, которая до сих пор столь откровенно ласкала её (а у неё не было ни малейшего сомнения, что именно так оно и было! ), больно сдавила горло - словно железные клещи сомкнулись на нежной девичьей шее.
- Надеюсь, ваше любопытство удовлетворено?
Гермиона испуганно захрипела, схватилась обеими руками за эту ставшую такой жестокой руку и попыталась оторвать её, но не смогла – Снегг слишком крепко сжимал ей горло.
- Всё увидела, что хотела?
Она отчаянно дёрнулась и вдруг почувствовала, что её больше не держат.
Закашлявшись, она нагнулась вперёд, чувствуя, как боль от захвата стремительно испаряется.
- Переоденьтесь и марш ко мне в кабинет, - раздался сзади холодный жёсткий голос. – Даю вам десять минут.
Он стремительно вышел, так что Гермиона даже рта не успела раскрыть, громко, со злостью захлопнув за собой дверь.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 Следующая ⇒