2. МОНАСТЫРЬ 5 страница

Один мой знакомый священник, узнав, что в очередной раз начался процесс подготовки этих январских конференций (т. е. это было в ноябре, осенью), как-то усмехнулся и сказал: " Ну вот, начались очередные " конвульсии"!.. " И действительно, иное впечатление, кроме " конвульсий", это и не могло тогда производить. Я уже сказал, что могло производить нормальное впечатление - это нормальная церковная жизнь, в которой общение верующих людей происходит постоянно, круглый год, в которой все волнующие их вопросы вовремя ставятся и разрешаются, и причём происходит это не на каких-то особых конференциях, не в каком-то особом месте, а в каждом приходе, не только в Москве. Но тогда, в силу той ступени развития, на которой стояла тогда церковная жизнь, этого ещё не могло быть.

И поэтому я не стал бы обвинять этих людей в том, что они делали что-то не так. Они просто делали то, что могли. Находясь в Москве, они занялись организацией того дела, которое тогда было возможно, чтобы как-то " раскачать" тогдашнюю, достаточно ещё неподвижную церковную жизнь.

Тогда это была единственная возможность. Уверен, что их усилия не пропали зря, что и в нашей современной церковной реальности есть последствия и результаты их деятельности. Даже эти сборники, которых, казалось бы, никто не читает, не пропадут зря - в них всё-таки оказались запечатлёнными некоторые черты церковной реальности того времени - той, из которой прямо вытекает и наше время, в согласии с которой мы, согласно принципу преемственности, и должны жить. Всё принесёт свои плоды! Низкий поклон таким людям!..

НЕПРОСТЫЕ ВОПРОСЫ ИСТОРИИ

Следующее моё размышление - достаточно сложное, так что, возможно, не все его примут и с ним согласятся. Некоторые, возможно, даже активно станут возражать и со мной спорить. Но я стараюсь выбирать здесь темы самые важные, и высказывать по ним мысли, к которым шёл на протяжении многих лет. Может быть, эти мысли не будут совпадать с теми, которые возникают у человека при первом и достаточно поверхностном знакомстве с темой. Поэтому я предлагаю тем, кто будет со мной не согласен, не торопиться, а допустить, что впоследствии, через много лет они, может быть, сами изменят своё мнение.

Работая в этом монастыре, я познакомился с группой людей, главным интересом которых было исследование " периода репрессий". Они сосредоточили своё внимание на событиях 30-х годов, когда происходило так много странного и непонятного в нашей стране. Они без конца рылись в старых следственных делах, стараясь определить, кто там был прав, а кто виноват, реабилитировать невиновных и окончательно осудить их гонителей. Цель их была понятна - добиться торжества " исторической справедливости". Но в результате я заметил странную вещь. У этих людей совершенно пропадал вкус к жизни, они переставали интересоваться окружающей реальностью, тем, чем живёт Церковь в наше время. Они также теряли представление и о своём собственном призвании, о том, чего Бог ждёт именно от них, и все свои силы сосредотачивали на решении проблем уже прошедшей эпохи, в которой они, очевидно, уже ничего не могли изменить. При этом они и на современную жизнь начинали смотреть сквозь ту же призму, считали чуть ли не всех и каждого обязанными разбираться в тех событиях - а если кто делал это недостаточно активно, то обвиняли его в " бесчувствии", в " отсутствии исторической памяти", пугали его тем, что " тот, кто не знает своего прошлого, не будет иметь и будущего" - короче, всячески смущали и унижали такого человека. Общаться с такими людьми в конце концов становилось совершенно невозможно. Было видно, что их совершенно не интересуют окружающие люди, и любой встреченный человек рассматривается ими лишь с той точки зрения, можно ли заставить его приносить жертвы на алтарь собственной веры, т. е. благоговейно хранить память пострадавших когда-то людей. Сказать им что-то разумное, трезвое, то, из чего бы следовало, что они, может быть, не совсем правы, было совершенно невозможно - они снова объявляли тебя " Иваном, родства не помнящим", снова пугали тем, что ты " не будешь иметь будущего", и начинали считать тебя за маленького мальчика, который чего-то самого важного в жизни не понимает, но вот зато когда вырастет - то обязательно поймёт. Ситуация усугублялась тем, что они взяли себе какую-то особую манеру общаться с аудиторией - начинали говорить о своих темах каким-то особо скорбными и трагическими голосами, так что никто другой уже не мог и слова сказать, а всем оставалось только замолчать, и только слушать их, опустив головы. В этом-то и заключалась их настоящая цель! Каждый человек хочет оказаться в такой ситуации, когда он один только говорит, а другие только слушают - и вот, как раз такую возможность и предоставлял этот материал исследования жертв репрессий! В результате они только говорили и говорили, а другие только слушали и слушали - и в результате первые всё возвышались и возвышались над вторыми за счёт страданий и гибели живших когда-то людей. Во всём этом мне всегда казалось что-то неправильное. Налицо был какой-то " сдвиг", какое-то смещение понятий, какое-то нарушение естественного порядка вещей, но самому разобраться в этой теме, а главное - объяснить это самим этим людям у меня тогда не получалось.

Попробую теперь хотя бы отчасти сделать это. Я понимаю всю сложность и неоднозначность этой темы. Ведь речь здесь идёт о гибели людей, которые в мирное время и, по-видимому, невинно пострадали. Тема смерти вообще не поддаётся нашему рациональному осмыслению. Мы в таких случаях обычно встаём, снимаем шапки, какое-то время молчим... В Церкви проводят отпевания, служат долгие панихиды по умершим. Итак, тема смерти - это материал, скорее, для молчания и молитвы, а не для долгих размышлений. Но здесь перед нами стоит задача выработать своё отношение к событиям 30-х годов - а на это, мне кажется, ст о ит потратить свои силы!..

Мы, живущие теперь, с трудом представляем себе то время. Слишком по своей атмосфере, по характеру оно отличается от нашего! Напряжённая обстановка начала XX века, революция 1905 года, потом Первая Мировая война!.. В самый разгар войны - революция 1917 года, потом - гражданская война, голод, лишения... Можем ли о всей ясностью понять, почему всё это произошло?.. Нет, мы можем лишь в какой-то степени ощущать, что всё это было не случайно, что во всём этом был какой-то смысл, и, как ни странно это звучит, что во всём этом была какая-то непонятная нам воля Божья!.. К этому уже задолго всё шло. Ещё во второй половине XIX века люди были не удовлетворены чем-то, чего-то искали. Возникали новые общественные движения. Мы не можем сказать, что стремления их были целиком разрушительными - часто людьми двигали сочувствие бедным и обездоленным, забота о счастье народа. Люди были не удовлетворены окружающей обстановкой, хотели перемен. Нам это сейчас может быть не до конца понятно - но, по крайней мере, это не бессмысленно.

Часто говорят о каком-то особом бесовском, антирелигиозном характере коммунизма. Да, может быть, в какой-то степени так получилось в реальности. Но в глубине, в основах, в идеях это далеко не так! Вспомним основные идеи коммунизма. Равенство, братство, справедливость, единство, свободное развитие личности - пусть это не совсем христианство, но всё же это в какой-то степени напоминает христианство! Вспомним примеры деятелей коммунистического движения того времени. Многие из них с детства были верующими, некоторые были сыновьями священников и богословов. Они стремились послужить чему-то высокому и светлому - людям, правде, своему народу - но почему-то не находили возможностей для этого в окружающей их церковной жизни. И вот они придумали для себя " облегчённый вариант" христианства - казалось бы, достаточно возвышенный и светлый, и в то же время более " земной". Но почему это произошло, т. е. почему вся страна, выбравшая прежде христианство (не о каждом человеке в ней говорю, но именно о всей стране, как о " системе" ) - точно так же, как единое целое, выбрала теперь этот " облегчённый вариант" - об этом нам, видимо, невозможно судить.

Церковь, по-видимому, перестала вдохновлять многих людей, вести за собой. Она стала чем-то уж слишком с детства знакомым, привычным. Она воспринималась не как призыв к новой жизни, а как воспоминание о скучных уроках в воскресной школе. И многие люди, искренне желавшие послужить добру, правде, свету, отвернулись от Церкви. Они нашли для себя другие идеи, более соответствующие их стремлениям, дававшие им в то время больше возможностей реализоваться. Здесь нужно сказать, что многие из этих людей были не удовлетвореы общественной системой того времени. А Церковь была как раз частью этой общественной системы! Поэтому многие, испытывая неприязнь к этой общественной системе, переносили эту неприязнь и на Церковь. Вот, поистине, урок для нас!.. Нужно стараться, нужно приложить все усилия, чтобы Церковь никогда у нас не то что не была - не воспринималась людьми как часть общественной системы - потому что мы имеем слишком печальный опыт, к чему это приводит!..

Итак, в стране произошла революция. Не нужно думать, что это непременно был " шаг назад", что это было какое-то неудержимое " движение к хаосу". По-видимому, в той обстановке это было необходимо, это помогло спасти страну, наладить в ней хоть какой-то порядок. В конечном счёте, это была, пусть непостижимая и непонятная нам, но воля Божия.

Соответственно этому и всё, что произошло впоследствии в нашей стране, было естественно и необходимо. Или нас смущают сложность и драматизм тех событий? Но откуда мы знаем, как именно могут происходить такие огромные события в такой огромной стране?.. Или, вернее, мы очень хорошо можем себе представить, что такие события (в полном смысле общественный переворот) в такой огромной стране могут происходить именно так. Гражданская война, голод, репрессии... И неужели же каким-нибудь людям в такой обстановке могут быть обещаны безопасность, комфорт?.. И неужели же люди, живущие в такое время, сами не знают, в какое время они живут, и не понимают, что они ни от чего не застрахованы и не гарантированы?.. Так для чего же нам, живущим в гораздо более мирное и спокойное время, не понимающим этих событий, вмешиваться в их жизнь, пытаться там что-то исследовать, разобрать, понять, решить?..

Теперь о самом периоде репрессий. Мы, живущие теперь, просто не можем представить себя на месте тех людей. Но мы можем понять, что в случае серьёзного общественного переворота некоторый период репрессий, вообще говоря, естественен. История нас учит этому - так было во многих странах. Признак, по которому проводятся репрессии, тоже вполне понятен - так " выкорчёвывают" приверженцев прежней общественной системы. К этому добавляется неразбериха, царящая обычно в такое время в обществе, человеческие страсти, личные счёты, в конце концов, ошибки, случайности. В результате может получиться так, что дело становится неуправляемым, и многие, в конечном счёте, даже не знают, за что именно они пострадали. Но ведь речь (по крайней мере, у нас в Церкви) обычно идёт именно о страданиях верующих! А верующие обычно - самая сознательная и ответственная часть общества, и они вполне могли видеть и неизбежность происходящих изменений, и направление, в котором развивается общество, и новые задачи, стоящие перед страной. Верующие всегда и везде - опора всякого общества. Они могут быть в чём-то не согласны с властью, но они всегда молятся за власть. Так не могло ли быть связано то, что столько верующих людей пострадало, с тем, что они попросту не исполняли своего назначения, что они представляли из себя в новых условиях не столько служителей Отца Небесного, сколько просто приверженцев " старого порядка"?..

Впрочем, не знаю, не могу судить. Вполне возможно, что страдания верующих были связаны с тем, о чём я уже сказал - что советская власть была неким " упрощением Христианства", так сказать, Христианством в своём " земном измерении", без духовной, мистической составляющей - и поэтому она через некоторое время начала бороться с настоящим Христианством. Так, можно себе условно представить, поступила бы плохая копия, которая хочет утвердить себя, и для этого стремится уничтожить оригинал. Нечто подобное описано и впьесе Е. Шварца " Тень". Или же, можно сказать, что верующие люди страдали потому, за что верующий человек и всегда, в любое время страдает. Он, как " белая ворона", не вписывается в окружающую жизнь, он своим нравственным максимализмом ставит перед окружающими слишком непростые вопросы - и поэтому от него стремятся избавиться. Непростые периоды истории лишь обостряют это всегда существующее противостояние, развязывают низшие, разрушительные стремления людей - и на верующих людях это тоже отражается. Но тогда зачем же говорить особенно о страданиях верующих, если, на самом деле, страдала вся страна, а верующие - лишь в обычную, свою меру, как это им всегда и везде и положено?..

Не знаю, не могу судить. И потом ведь надо учесть тот факт, что верующие люди (а также и неверующие, и любые люди в то время) страдали не от каких-то непонятных людей, которые откуда-то пришли и начали их мучать - а от своих же, родных и близких, своих единоверцев и соотечественников. Всё это было всё те же люди, которые вместе росли, все поголовно крестились, ходили в воскресные школы, бывали на праздники в храмах - короче, всё то же российское общество, как и за 20 или 30 лет до того. Только теперь оно вступило в новый период своего развития, пережило общественный переворот, разделилось на непримиримо враждующие между собой группы. Кто виноват, что так произошло?.. Кто виноват, что, образно говоря, прежние дети, сидевшие когда-то за одной партой в воскресной школе, оказались теперь по разные стороны следовательских столов?.. Можем ли мы кому-то (каким-то конкретным людям, или общественным группам) предъявить претензии за то, что так произошло - а других, наоборот, признать невиновными и " обелить"?.. И вообще, если честно признать - что мы в этой ситуации понимаем?.. Так не лучше ли нам честно заняться решением своих собственных задач, и не браться за задачи, непосильные для нашего сознания?..

..................................

Но вернусь к тому, о чём я начал. Я заговорил о людях, которые уже в наше время вновь заговорили о теме репрессий, посвятили свою жизнь тому, чтобы " восстановить там справедливость", вновь кого-то там осудить, а кого-то оправдать. Это движение возникло в начале 90-х годов - и в какой-то степени ещё продолжается в наше время. Помню начало 90-х годов - это время нового обретения веры, строительства храмов, прихода в Церковь тысяч и тысяч новых людей - когда по радио и телевидению вдруг зазвучали голоса о том, что надо " восстановить справедливость", кого-то " оправдать и реабилитировать", " почтить память невинных жертв". Разговоры эти были непременно были связаны с мотивом " всенародного покаяния". С удивлением мы слушали подобные голоса. Они казались нам доносящимися как будто из другого мира. Вокруг расцветало церковное возрождение, открывались новые возможности, разворачивались огромные перспективы новой деятельности - а эти голоса будто этого не замечали. Они и наше церковное возрождение воспринимали просто как повод вновь выйти им " на поверхность", заявить о своих прежних обидах - и к тому же вовлечь в те же переживание новых приходящих к вере людей. Ну к кому, ну к кому могли быть обращены их печальные, замогильные заклинания?.. Большинство их слушателей родились уже в послевоенное время, и о периоде репрессий имели уже очень слабое представление. Призывать их " покаяться" в этом не имело никакого смысла, поскольку они попросту были к этому не причастны. Обвинять их в " отступлении от веры" было крайне нетрезво, поскольку эти люди, родившиеся и выросшие в безверии, наоборот, сейчас к вере приходили. Вот и получалось, что эти голоса обращались как бы " в никуда". Они жили понятиями ещё прежней, дореволюционной действительности, отступившей от веры и пытающейся " возродиться" - в то время как вокруг них была уже новая, постсоветская действительность, характеризующаяся новым обращением к вере и новой устремлённостью в будущее. И они были чужими в ней, они не находили себе в ней места.

Впрочем, понятно, что таких людей могло к этому побуждать (т. е. к разговору о жертвах репрессий). Для всех для них в этой теме могло быть что-то личное, связанное с историей их семьи. У этих людей кто-то в роду мог пострадать - бабушка, или дедушка, или кто-то из других родных. Это, вроде бы, делает их цели вполне естественными и достойными. Действительно, может даже вызвать уважение столь крепкая родовая память, позволяющая помнить события в 3-м и 4-м поколении - далеко не у всех современных людей она есть.

И всё же в поведении этих людей можно заметить некоторую нетрезвость. Она, в первую очередь, в том, о чём я уже сказал - что они пытались предложить проблемы прежнего времени, о котором они помнили, новому времени, которое о них уже не помнило. Во-вторых, в самом характере этих проблем - в том, что предметом внимания было избрано время наиболее тревожное, характеризующееся самым высоким уровнем напряжения в обществе. Обычно люди хотят, чтобы их время было спокойное и мирное, и, конечно же, будут искать в истории подобные же периоды, на которые они смогут опереться. В-третьих (и мы не будем этого отрицать), всё-таки в действиях этих людей (которые говорили о реабилитации жертв репрессий) можно усмотреть мотивы обиды и " реванша". Они как бы говорили: " Вот, наши деды и прадеды жили спокойно, чувствовали себя хозяевами в своей стране - и вдруг пришли какие-то новые люди, и всё у них отняли. А мы теперь всем докажем, что они были правы, что они пострадали невинно - и в какой-то степени всё это себе вернём". (Я говорю о почти всегда связанном с мотивом реабилитации жертв репрессий мотиве восстановления дореволюционной действительности. ) Но возникает сомнение в самой возможности такой " преемственности через поколения". Кроме того, сами мотивы обиды и " реванша" кажутся не слишком достойными взрослых людей.

Попробую привести один пример. Представьте себе большую семью, счастливую или не очень, но живущую своей полноценной жизнью, и которой выросли уже дети, и теперь подрастают внуки, и готовятся вступить во взрослую жизнь. И вот, глава этой семьи, бабушка (так получилось) без конца рассказывает своим внукам об их дедушке, который её когда-то бросил, и как она одна поднимала семью, и что ей пришлось из-за этого пережить. Она, видимо, делает это из лучших побуждений, старается показать им пример собственной самоотверженности и, наоборот, предостеречь от неверности и предательства. Но смогут ли её внуки что-то полезное из этого для себя извлечь? У них собственная жизнь, в ней их собственные, современные радости и беды, перед ними стоит задача найти себе хорошего спутника жизни, создать здоровые, счастливые семьи. Что им до этих чужих раздоров и взаимонепонимания военного или предвоенного времени, до этих тяжёлых и мрачных страниц в прежней истории их собственной семьи?.. Впрочем, иногда, может быть, и полезно напоминать молодому поколению о таких событиях?.. Да, но делать это надо тактично, ненавязчиво, не стремясь отвлечь современных людей от их собственной жизни. Так, бабушка эта могла бы рассказать об этом раз или два, а потом написать мемуары, которые благодарно бы сохранила её семья. Может быть, внуки, помня об этом, если в их жизни со временем, не дай бог, случилось бы что-нибудь подобное, и обратились бы со временем к её опыту. Но рассказывать об этом постоянно, как о чём-то самом важном, отвлекать людей от их собственной жизни, ждать их сочувствия - как мало в этом доброго и трезвого!.. Невольно приходит мысль, что этой бабушкой движет вовсе не забота о внуках, а лишь её собственная неизжитая обида, и стремление её им передать!.. И насколько же будут правы эти молодые люди, если они в конце концов целиком обратятся к своей собственной жизни, и откажутся от подобной навязчивой " заботы старшего поколения"!..

Но ведь именно так и поступали те люди, которые без конца рассказывали нам о жертвах репрессий! Они сосредотачивали наше внимание на самом тяжёлом и спорном моменте истории нашей страны, как бы желая нас о чём-то предупредить! Этим они как бы намекали, что подобные моменты в истории нашей страны являются " нормой", и что нас в конце концов непременно ждёт что-нибудь подобное. Не было конца их " отрицательным" свидетельствам о нашей стране, Церкви, о самом ходе дел в нашем обществе, о нашем народе, о нашей истории! Получалось, что та самая Святая Русь, которую они так любили, не нашла ничего лучшего, как в конце концов трансформироваться в Советскую Россию, а те самые люди, которые составляли такое замечательное русское общество, в результате все вместе устроили кровопролитную гражданскую войну, а в конце концов оказались по разные стороны следовательских столов! Так какие же у нас были основания любить свою страну, свою историю, на что нам во всём этом можно было опереться?.. А тут ещё совершенно недвусмысленные предложения со стороны этих людей отвлечься от своего собственного времени, от своей собственной жизни, от своих собственных реальных задач - и посвятить все свои силы исследованию чьих-то чужих ошибок и недоразумений, решению проблем уже безвозвратно минувшей эпохи!.. Ну было ли это разумно и трезво?.. И какую реакцию это могло вызвать, кроме смущения и недоумения, и в конечном итоге - нежелания слушать этих людей?..

Потому что любое общество, в конечном итоге, стремится сохранить свою стабильность. И если в его истории был период раздора, а потом был достигнут относительный мир - то оно будет всеми силами стремиться забыть этот неудачный период, чтобы сохранить этот мир. Именно так и поступило наше общество в отношении периода репрессий - оно постаралось его забыть. Родители не рассказывали об этом периоде детям, чтобы не вовлекать их снова в эти события. Период войны тоже сыграл в этом свою роль - столкновение с внешним врагом, над которым такими неимоверными усилиями удалось одержать победу, тоже помогал скорее забыть раздор, бывший перед этим в собственном доме. Мы, выросшие в послевоенное время, уже почти ничего об этом времени не знали - и нельзя сказать, что наше детство было внутренне бедным и несчастливым. Позднее многие из нас из этого состояния, которое было дано нам Богом, пришли к вере.

И вот, после этого появились люди, которые вновь извлекли на свет память об этом болезненном периоде, стали утверждать, что надо " восстановить правду", вновь определить, " кто тогда был прав, а кто виноват", и что без всего этого наша жизнь, вроде бы, " будет неполноценной". Как странно было всё это слушать!.. Возникало впечатление, что эти люди, по существу, и не принадлежат к нашему обществу, нашей стране. В действительности, так оно и было. Такие люди никогда полноценно не принадлежат ни к обществу, ни к Церкви, они являются в них если не " сектой" - то, по крайней мере, некой особой " оппозицией", особой " партией". Они преследуют свои, групповые цели. Это, пожалуй, главное, что можно сказать о людях, в наше время заговоривших о реабилитации жертв репрессий.

С лёгкой руки этих людей в нашу жизнь вошло нечто необычное и новое. Вновь как бы распахнулись подвалы прежних тюрем и двери лагерных бараков, и из них до нас донеслись крики пыток и стоны заключённых. На нас вдруг повеяло бесконечными следственными делами, психологией людей, сидевших за следовательским столом. Люди, приоткрывшие нам всё это, сами не замечали, что несли атмосферу, характерную для того времени, в нашу современность. Они будто распахнули некую " форточку", и на нас из неё подуло страшным сквозняком. Мы вдруг будто окунулись в ту обстановку, когда все будто ходили с завязанными глазами, и никто не знал, кто вокруг друг, а кто - враг. Вот к чему привели усилия людей, которые вдруг захотели " восстановить историческую справедливость", выяснить, кто же тогда был прав, а кто - виноват. Непонятно, как всё это можно было " пристегнуть" к своей собственной жизни, какой же реальный урок можно было из всего этого извлечь. Самое печальное было то, что эта печальная обстановка того времени отражалась, в первую очередь, на самих этих людях - с ними самими становилось трудно общаться, они, погружённые сознанием в проблемы прошлого и совершенно безразличные к реальным теперешним проблемам, уж точно переставали быть нам друзьями!.. Но они этого будто не замечали, по-прежнему думали, что занимаются самым важным делом в мире, и всегда были готовы напомнить вам, что вы - " Иваны, родства не помнящие", или что " кто не знает своего прошлого, не будет иметь и будущего".

Но самым удивительным было то, как эти люди " обесценили" сам наш приход к вере. Вокруг было удивительное время, расцветало наше духовное возрождение, десятки и сотни тысяч новых людей приходили к Истине. А они этого будто " не заметили" - вернее, " заметили", но только для того, чтобы самим снова поднять голову и заявить о своих прошлых обидах! Они хотели " использовать" всё это множество новых приходящих людей лишь для того, чтобы передать им это своё чувство неудовлетворённой справедливости и прежние обиды!.. Сама жизнь, само будущее этих новых приходящих к Истине людей их не интересовали - они не сделали ничего, чтобы создать опоры для этой их новой жизни, передать им ясные, прочные понятия о вере!.. Сознание их целиком принадлежало прошлому. В их среде даже распространилась чудовищная мысль, что вообще всё это возрождение - это несерьёзно и ненадолго, что всё это некая историческая случайность, а главное - это их собственная верность прошлому, их заботы об исторической справедливости и о сохранении традиции. Этим они сами отказываются от той реальной веры, которая возможна только в настоящем, лишают себя жизни и будущего. Ну что же, каждому своё!.. Поистине, таких людей " подвела" их историческая память - она у них оказалась слишком долгой, и тем " застила" от них и их будущее, и настоящее!..

.......................................

Честно говоря, у меня не хватает слов, чтобы описать этот странный, иллюзорный, фантастический круг людей! Непонятна их роль и по отношению к нашему прошлому, и к будущему, и к нашей современности. Обратим внимание хотя бы на то, как они обычно преподносят нам свои темы. В их призывах и выступлениях обычно так мало уделяется внимания смыслу тех событий, тем урокам, которые мы действительно могли бы из них извлечь. Напротив, они обращаются к чувствам грубым и достаточно поверхностным - например, к чувству чисто животного, физиологического страха, которое испытывает обычный человек, когда вдруг что-то резко меняется в привычном порядке его привычной жизни. Ведь как обычно преподносится нам тема репрессий? Вот вы сидите в своей привычной уютной квартире. Вдруг к подъезду подъезжает машина, из неё выходят люди в чёрном, заходят в подъёзд, поднимаются по лестнице, звонят в дверь... Вы открываете, они требуют документы, вот уже обыск в комнате... Вот уже они предлагают вам собирать вещи, с ними куда-то идти... Вам неприятно, не правда ли?.. То ли ещё будет!.. Вас помещают в тесную, душную камеру... Вызывают на допросы... Требуют подписывать какие-то документы, выдавать своих знакомых... В заключение всего вас или приговаривают к высшей мере наказания, или отправляют куда-то очень далеко, в Сибирь, на поселение... Не правда ли, всё это вас очень впечатляет?.. Вы не хотели бы, чтобы с вами такое произошло?.. А раз так, то сидите молча и слушайте, что вам рассказывают эти люди, отказавшиеся от своего подлинного жизненного призвания и посвятившие свою жизнь сидению над пыльными старыми документами! И так, в самом деле, множество людей сидит и их слушает, будто под каким-то гипнозом. И не приходит им в голову, что те, прежние люди, о которых говорится в этих старых документах, жили совсем в другую эпоху, что они ко всему относились по-другому, что они понимали своё время, понимали обстановку в стране, чувствовали, что с ними это может произойти, и что, в конце концов, во всём этом был какой-то смысл. И что те люди честно прожили свою жизнь, встретили те опасности, которую выпали на их долю - и что нам нужно точно так же прожить свою собственную жизнь. И что опыт тех людей нам в этом вряд ли поможет - слишком различны эпохи, в которые мы живём, и что, пожалуй, единственное, чему мы можем поучиться у тех людей - это видеть и понимать своё собственное время, свою собственную обстановку, те задачи, которые перед нами действительно стоят, и за которые мы и дадим ответ перед Богом. Но обо всём этом немудрено и забыть, слушая наших новоявленных " учителей", которые сидят над древними протоколами и умеют рассказывать только о прежних арестах, ссылках и допросах. Эти рассказы и действительно действуют как гипноз, отвлекая от реальной жизни и сосредотачивая наше внимание на том, на что мы уже никак не можем повлиять. Они и действительно обращены не столько к нашему духу, к нашему чувству смысла - сколько к нашей физиологии, к обычному чувству страха человека, живущего своей достаточно благополучной жизнью, перед тем, что он вдруг может это потерять. Но стоит ли тратить столько сил, чтобы привести людей в подобное состояние, и будет ли им это полезно?.. И главное - стоит ли использовать для этой достаточно странной цели действительные страдания живших прежде людей?..

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 Следующая ⇒