2. МОНАСТЫРЬ 4 страница

Таких людей немало разошлось в последнее время по нашим храмам, воскресным школам, высшим церковным учебным заведениям. Внутренняя цель их вполне понятна - в соответствии с естественными законами человеческого общения и обучения делать других людей похожими на самих себя. Но только соответствует ли это нашим собственным планам?..

Я не знаю, как других - но меня буквально потрясла та история с миссионерским факультетом. Оказывается, в этом институте (о котором я здесь, в основном, говорю) был миссионерский факультет! Всё-таки откликнулись они на это основное веление времени! Факультет этот (что совершенно естественно) воспринимался как " сердце" всей института. " Вот, - думал я, - не всё здесь благополучно, в образовании слишком много книжного и теоретического - но если в центре всего стоит миссионерский факультет, то, значит, не всё потеряно, значит, здесь ещё может родиться что-то живое! ". И вот вдруг вся церковная Москва с удивлением узнаёт, что этот факультет закрыли! Я сам наблюдал удивление и недоумение его преподавателей и учащихся, которые вдруг лишились дорогого для них места! Не только они были удивлены и потрясены - оказывается, подобное же чувство испытал и Святейший Патриарх! Вот он вызывает к себе незадачливого ректора этого института.

- Где ваш миссионерский факультет?!.. Куда вы дели его декана?!..

Излишне самоуверенный ректор за словом в карман не полез:

- Ваше Святейшество, мы подыщем ему другое место!..

Гневный ответ не заставил себя ждать:

- Это мы Вам подыщем другое место!..

Резкость и суровость Патриарха вполне понятны. Действительно, миссионерство - одна из главных задач современной Церкви, и те, кто не понимают этого, фактически, далёки от Церкви! Дай Бог, чтобы таким " псевдодеятелям" Церкви, которые не видят её действительных насущных задач, действительно поскорей бы подыскали другое место!.. Честное слово, Церковь не так уж и много от этого потеряет!..

В чём же здесь было дело? Я думаю, всё в том же противостоянии людей, которые хоть как-то, худо-бедно стараются учиться ходить на своих ногах - и тех, которые стремятся только сидеть на чужих плечах. Первым нужен миссионерский факультет, они понимают, что в этом - веление времени. Для вторых нет ничего хуже, чем подобные предприятия, которые разрушают привычный порядок их жизни. В их жизни всё уже сложилось и устоялось, они находят в этом прочную опору. А здесь - всё неустойчиво, неопределённо, всё представляет собой некий поиск. Здесь звучат неожиданные вопросы, на них даются неожиданные ответы. Всё это не вписывается в привычную систему, вызывает у подобных людей смущение, тревогу.

И вот, от подобного " источника тревоги" решили избавиться! Решили снова вернуться к привычным академическим занятиям, в которых всё заранее известно и ясно, к " стоянию на прочном фундаменте", " сидению на чужих плечах", написанию множества вторичных, компилятивных книг на основе уже написанных когда-то кем-то книг - короче, к уверенному, прочному " хранению подлинного православия". Миссионерский факультет не вписывался в эту привычную картину - и им решили пожертвовать!.. Но только любой, более-менее разбирающийся в современной церковной жизни, поймёт, что там, где осуществляются подобные " необычные" проекты - там как раз и есть подлинная Церковь. И что институт, лишившийся центрального своего факультета, действительно лишился своего " сердца"!

Не знаю, быть может, некоторые, прочитав этот раздел моих размышлений, решат, что я сужу слишком резко, и, быть может, что-то утрировал. И действительно, в жизни этого института можно заметить и много доброго. Я уже сказал, что это была первая возможность серьёзного богословского образования для многих жителей Москвы. Вновь отметим его бесплатность и открытость для людей самого разного возраста. Не забудем, что здесь многие достойные люди смогли стать священниками - а иначе бы этого не произошло. Кроме того, как я уже сказал, различные болезненные явления мирского образования здесь выступали в " смягчённом" виде, просветлённые и облагороженные христианской верой. Нельзя также сказать, что эта система всегда предстаёт перед нами в " статичном" виде, что она не способна развиваться. Она взаимодействует с другими явлениями в нашей Церкви, возможно, постепенно реформируется - так что, возможно, сейчас она уже не совсем такая, как первый раз предстала нашим взорам 30 лет назад. Кроме того, и отрицательное её воздействие на человека не всегда проявляется - если, к примеру, в институт поступил человек уже взрослый, сложившийся, то, возможно, он и сумеет пройти учебный процесс без особого вреда, извлекая из него только хорошее.

Но я стараюсь уловить саму суть ситуации, и то, какой урок из неё можно извлечь для нас, для нашего времени. Суть же, как мне кажется, в уходе с нашей церковно-исторической арены некоторого большого круга людей, который достаточно ярко себя проявил ещё в начале и середине 90-х годов. Они, как я уже сказал, сохранили веру в советское время, в условиях отсутствия возможности какой-либо реальной деятельности - и вот, в условиях начавшегося церковного возрождения решили развернуть некоторую деятельность. Но, несмотря на видимую чистоту и искренность их намерений, деятельность эта оказалась не слишком удачной. Они как бы чувствовали себя не очень уверенно, у них как бы почва шаталась под ногами - и вот они хотели её " укрепить". И для этого использовали множество новых людей, в то время пришедших к вере, которые, по не опытности, ещё не могли это распознать и им доверились. А единственное, что нужно было - это предоставить этих людей Богу, что и дало бы им настоящую полноту жизни и счастье. Это и сделали некоторые другие люди, которые не чувствовали столь сильно свою связь с " традицией", которые ещё помнили свой собственный недавний приходи к вере. Возрождение Церкви, на самом деле, было осуществлено совсем другими людьми и совсем в других местах. Усилия этих людей оказались, по существу, никому не нужны. Не знаю, понятно ли я пишу...

Однако мы знаем, что подобные люди по-прежнему в нашей церковной жизни есть. Мы их можем встретить в наших церковных учебных заведениях, в наших воскресных школах, храмах. Как же к ним относиться? Как вести себя с ними - учитывая, что, в силу особенностей своего мировоззрения и характера, они непременно будут предлагать нам себя в учителя?..

Честно говоря, на этот вопрос я не решаюсь дать окончательного ответа. Это такие вопросы нашей внутренней духовной жизни, где каждый решает сам. Быть может, некоторым непросто принять, что те люди, которые пронесли веру сквозь советское время, которые настаивают на своей " фундаментальности", считают себя " хранителями традиции" (и их преемники) - в действительности, не так уж и многое могут нам сказать, что то вино древней традиции, которое они так старательно несли, на пути как-то незаметно выдохлось?.. Что нашими подлинными учителями являются совсем другие люди, пришедшие к вере уже в 70-е, 80-е, а особенно в 90-е годы, что их усилиями с начала нашего церковного возрождения и по настоящее время и созидается наша подлинная, современная церковную жизнь?..

Не знаю, я пока здесь только ставлю вопросы. Не так-то просто осознать эту произошедшую в нашей Церкви в течение XX века " смену эпох". Но если мы встретим в наших храмах таких людей - погружённых сознанием в прошлое, излишне приверженных древним авторитетам, как бы " заблудившихся во времени", практически бесчувственных к реальным современным задачам Церкви, и в то же время постоянно решающих в своём уме проблемы прошлых, уже завершившихся эпох - то мы можем помнить, что выбор у нас теперь есть. И мы вполне вправе решать, с какими людьми нам в первую очередь стоит общаться, и каких людей стоит избрать нашими учителями и спутниками на нашем пути к Богу.

ПОСЛЕ РОЖДЕСТВА

Уделив некоторое время этому образу мыслей и этому кругу людей, возвращаюсь снова в наш монастырь. Было, пожалуй, единственное дело, которое единственный раз в году нарушало привычную текучку будней и на недолгое время объединяло всех служителей, прихожан, сотрудников монастыря, всех дневных и вечерних учащихся. Это были большие общецерковные конференции, которые происходили каждый год в конце января. Раз уж дело это представляется столь важным, то нужно сказать пару слов о его возникновении. Это было ещё в начале 90-х годов, в годы самого первого нашего духовного оживления. Тогда, на волне этого подъёма верующие люди, с одной стороны, особенно нуждались в общении, а, с другой, испытывали серьёзную нехватку этого. По всей стране открывались новые храмы - но верующие люди были достаточно разрознены. И вот, как бы в ответ на эту потребность, при нашем монастыре, где тогда ещё только-только открывался Православный Университет, стали проводиться встречи и конференции на самые разные церковные темы. Поначалу они вовлекали в себя сравнительно небольшой круг людей - тех, кто сумел откликнуться. Но с годами этот процесс развивался, ширился. В него вовлекались гости из других епархий, из других православных (и не только православных) Церквей. В результате к началу 2000-х годов (т. е. ко времени, которое я здесь описываю) это событие представляло собой целую развёрнутую систему конференций, семинаров и круглых столов, которые проходили в это время по всей Москве. Продолжалось это примерно неделю. Возникало как бы из ниоткуда, вовлекало в себя великое множество людей, каким-то " девятым валом" прокатывалось по Москве - и потом вдруг неожиданно затухало. Будто и не было ничего. Только оставалось чувство, что было же это великое множество людей, и им в течение недели нашлось, о чём говорить - а значит, Церковь у нас есть. Действие этого события было ограничено во времени, оно практически не распространялось на остальной год.

Готовилось это событие как раз здесь, в нашем монастыре. Читатель не поверит, но занимались этим, в основном, всего несколько человек. Все они были мои хорошие знакомые, я постоянно их здесь встречал. В обычное время это были тихие неприметные люди, которые тихо сидели в своих помещениях и занимались какими-то текущими делами. Но где-то в середине ноября (т. е. месяца за два до самого события) будто какая-то искра проскакивала в монастыре и всё кругом электризовала. Спешно начинали составляться программы, планы, выясняться темы конференций, определяться состав участников, рассылаться приглашения, а позже - определяться конкретные места и порядок выступлений. Всё это происходило буквально на моих глазах, я сам в этом отчасти участвовал.

Вся эта деятельность достигала своего апогея где-то в середине января, после Рождества, т. е. в преддверии самого события. К этому времени всё, в основном, было уже готово, но оставались ещё самые горячие дни, и постепенно начинал нарастать ажиотаж. Скоро начинали съезжаться гости, их надо было где-то поселить. В самых последний момент менялись места проведения некоторых собраний. Кроме того, нужно было напечатать билеты и программки, и снабдить ими гостей и рядовых участников. В последние дни монастырь становился местом стечения самых разных людей, жаждущих получить билеты или решить ещё какие-то вопросы. Организаторы, круг которых к этому времени заметно расширялся, буквально валились с ног.

Наконец, начиналось само событие. В каком-нибудь большом зале (не обязательно церковном, таких залов у Церкви тогда и не было, снимали государственный) происходило большое собрание. На нём могли присутствовать сам Патриарх, и, если не президент, то, по крайней мере, мэр города. Звучали высокие слова о высоком месте духовности, о важности взаимодействия Церкви и общества, Церкви и государства. И потом - всё это распределялось по всей Москве. В самых разных, подчас неожиданных местах происходили малые и большие собрания, посвящённые самым разным темам. Москва наполнялась множеством людей, которые довольно беспорядочно бегали по городу, стараясь всё это посетить. Посетить всё это множество подчас весьма интересных собраний ни у какого обычного, нормального человека не было никакой возможности. Обычно человек, горящий особым рвением, выбирал себе 2-3 таких собрания и в течение дня старался их посетить, переезжая с места на место. Помню, как-то я сам, внимательно изучив программку, выбрал себе три таких места, и с утра с высоко поднятой головой вышел из дома, полный самых радужных надежд. Первое собрание мне ещё удалось кое-как просидеть, было довольно интересно. На второе нужно было ехать на другую станцию метро, я заблудился и опоздал. Сидя в полностью забитом зале, я вдруг ощутил, что мне это уже не так интересно, что у меня уже болит и кружится голова. Однако я ещё был полон решимости достойно завершить столь успешно начатый день. Выйдя на свежий воздух, я собирался уже ехать в третье место - но был вдруг поражён открывшейся моим глазам картиной. Вся Москва была полна приехавших со всех концов мира и жаждущих высоких духовных истин людей. Они беспорядочно бегали туда и сюда, просили друг у друга лишнего билетика, носились по Москве в поисках этих довольно необычных указанных в программках мест. Ничего высокодуховного в этой картине не было и в помине. Эта картина меня настолько поразила, что я не выдержал, махнул на всё рукой и поехал домой. На следующий день у меня снова болела голова, и я никуда не поехал. Так закончилось для меня в тот год знакомство с этими зимними конференциями.

И действительно, если в течение всего года - ничего, а потом в течение недели - вдруг сразу всё, то вполне естественно, если у обычного человека вдруг может закружиться голова, и он не сможет всё это полноценно воспринять. Такие вещи нужно делать как-то более мягко - например, чтобы и в течение года в разных местах происходили такие небольшие собрания, а, наоборот, " центральные" московские конференции, которые происходят в конце января, проходили бы более скромно, так, чтобы их можно было " охватить одним взглядом". Интересно, что впоследствии, с приходом нового Патриарха, именно так и произошло. Теперь где-то осенью в разных районах Москвы проходят небольшие районные конференции, на которых уже можно кое-что интересное услыхать, и которые заранее настраивают людей на то, что должно произойти в конце января. Сами же январские встречи стали более " компактными" - они теперь уже занимают только 3 дня, и на них звучат уже только самые важные темы, из которых обычный человек уже вполне может себе выбирать. Так что всё, видимо, развивается в правильном направлении. Надеюсь, что нечто подобное происходит и в другие времена года, и не только в Москве, а и в других городах.

Потому что единственное, что нужно верующему человеку - это время от времени встречаться с близкими по духу людьми, высказывать назревшие мысли, обсуждать волнующие, животрепещущие вопросы. Из этого, собственно, и рождается взаимопонимание между верующими людьми, и, следовательно - сама церковная жизнь. И происходить это должно не один раз в год где-то в далёкой Москве, а регулярно, в обычном порядке жизни, там, где человек живёт. Лучше всего - в его собственном приходе. Человек должен знать, что вот сейчас, сегодня, на этой неделе он может собраться с подобными себе людьми, чтобы спокойно, в церковном порядке обсудить волнующие вопросы их общей жизни. Такова роль самых обычных приходских бесед. А из этого уже могут рождаться и более серьёзные собрания, которые происходят в церковном районе, в епархии - и, наконец, для всей Церкви, один раз в год, в Москве.

Тогда же в нашей только возрождающейся, ещё живущей довольно беспорядочной жизнью Церкви только и удалось, что организовать эти большие собрания здесь, в Москве. Никакого прочного, серьёзного результата они, насколько я знаю, не приносили. Человек возвращался домой и снова погружался в привычную текучку церковной жизни. Недели этих конференций, ярких, содержательных встреч и общения было недостаточно, чтобы это изменить. Каких-либо прочных, долговременных отношений эти встречи тоже вряд ли приносили. Вот и получалось, что они существовали, в основном, для того, чтобы показать всему миру, что мы существуем, что Церковь у нас есть! Человек, побывавший на таких встречах, всё-таки возвращался домой с чувством, что вокруг него есть множество других верующих людей, которые на своих местах, в своих непростых условиях занимаются своей непростой работой. Это не приводило к каким-то серьёзным изменениям в его жизни. Решить его реальных проблем, по-настоящему ему помочь такие встречи не могли. Но они всё-таки объединяли некоторым образом наш церковный организм, наводили связи между людьми, преодолевали некоторые моменты разобщённости в нашей в то время достаточно беспорядочно и стихийно возрождавшейся Церкви.

..........................

У этих конференций была ещё одна особенность. Я уже сказал, что приглашения на них часто рассылали известным общественным и государственным деятелям. В этих приглашениях говорилось примерно следующее: " Директору такого-то предприятия (или председателю такого-то фонда, или ректору такого-то института) такому-то" - и дальше в вежливых выражениях объяснялась важность этих конференций для духовного развития общества и выражалось предложение принять в них участие. Обращает внимание, что в данном случае организаторы конференций обращались, по существу, не к самому человеку, а к его должности. Вроде бы, что в этом плохого? Как ещё можно отправить приглашение ответственному, деловому, занимающему высокий пост человеку?.. Но здесь я должен обратить внимание на одну особенность Церкви. В Церкви, вообще говоря, совершенно не важны должность, место, которое человек занимает - а важен только сам человек. Никому, по большому счёту, нет никакого дела, председатель ли он, или директор - а важно только состояние его души, и как он относится к вере. Загляните в православный храм. Вот на службе стоят прихожане. Знаем ли мы, какую должность кто из них занимает, каковы его занятия в обычной жизни? Это, по существу, и не важно. Все здесь - просто прихожане, просто верующие во Христа. Между людьми складываются свои, особые духовные отношения. Все здесь стремятся к молитве, к чистоте жизни, к тому, чтобы строить жизнь по Евангелию. Священник является им в этом духовным наставником. Конечно, со временем может выясниться, чем занимается человек в обычной жизни, и на этом тоже могут строиться какие-то отношения - но это никогда не станет здесь главным. Верующие люди сами ценят такое положение вещей. Церковный приход - это очень необычное место, здесь могут встретиться люди самых разных занятий, представители самых разных социальных слоёв, которые иначе бы никогда в своей жизни не встретились. Здесь могут встретиться, например, известный академик с обычным дворником, и стать друг другу просто братьями во Христе. Такая вот необычная организация Церковь.

И вот, эту-то духовность Церкви, эту её независимость ни от чего в мире, казалось, и нарушала эта практика рассылки приглашений не конкретным людям, а должностям. Казалось, это свидетельствовало о том, что реальный человек здесь не так уж много и значит - а важно, скорее, " наше общество", которое, вот, 100 лет назад было насквозь верующим - и вот теперь, благодаря этим усилиям, каким-то непостижимым образом снова всё вместе, как одно целое придёт к вере. Как же объясняли этот момент сами организаторы конференций? Прежде всего тем, что сначала человека надо чем-то заинтересовать. Вот, представим себе, сидит этот директор у себя в кабинете. Вдруг ему приходит внушительный пакет за подписью самого Патриарха. Он его открывает, читает эти вежливые, убедительные слова. У него появляется первый интерес. Он советуется с другими своими знакомыми директорами (которые тоже получили такие приглашения), они решают вместе пойти. Вот они действительно все вместе приходят - может быть, от нечего делать, только чтоб посмотреть - но вдруг бывают поражены обилием народа, замечательной организацией, глубиной и серьёзностью обсуждаемых тем, выгодным отличием этих церковных собраний от их собственных скучных производственных совещаний. И всё - они пойманы, или, лучше сказать, они спасены! Они теперь знают, что Церковь - это серьёзная организация, с которой вполне можно иметь дело, и, более того, что она несёт в себе Вечную Истину. В них постепенно пробуждается интерес к новым, духовным темам. Они начинают дома читать Евангелие, ходить в храм. Постепенно это приводит к полному преображению их до того несчастных, лишённых Бога жизней. Но главное - что то же со временем происходит и со всеми сотрудниками руководимых ими предприятий! Производство на них со временем полностью перестраивается согласно с православными принципами! Так достаточно просто, без лишних потерь, а, главное, достаточно быстро, путём подчёркнутых усилий по обращению к вере " сильных мира сего" происходит " обратное преобразование" нашей отступившей от Бога страны снова в православную.

Не знаю, может быть, действительно такие, или примерно такие мысли владели теми, кто рассылал эти приглашения. Так что же, разве я против?.. Я вполне допускаю, что так можно вызвать первый интерес - а дальше уж дело само пойдёт, как это угодно Богу, что, даже если кроме шуток, такого письма вполне достаточно, чтобы привлечь внимание человека, напомнить ему, что Церковь существует - а дальше уж он начнёт сам разбираться, глядишь, жизнь его со временем и изменится. По крайней мере, будет знать, что Церковь - это серьёзно, что с ней можно иметь дело, что она занимается полезными вещами, что её можно защищать, поддерживать - а это уже немало для спасения души этого человека на первых порах!.. В самом деле, как же нам знать, что откликнется, что отзовётся, какое из наших семян, брошенных в землю, прорастёт?..

И всё же что-то смущает меня в этих письмах, обращённых не к конкретным людям, а к " должностям", в этих столь явных усилиях по обращению к вере " сильных мира сего". Вновь вспоминается мне обстановка бедного прихода, где все прихожане равны, и никто, может быть, даже и не знает, что кто-то из них является академиком, или директором завода, или председателем какого-то фонда! Вот так бы нужно и на этот раз - адресовать приглашения простым священникам, или сотрудникам храмов, или даже обычным прихожанам - а уж если среди них какая-нибудь " крупная рыба" попадётся - то что же, значит, так угодно Богу, значит, так Бог дал!.. По крайней мере, так было бы гораздо ближе к сути Церкви!.. Но здесь возобладал другой подход, который я бы назвал не собственно церковным, а церковно-государственным. Здесь думали не о конкретном человеке, не о его душе, не о том сложном процессе, который произойдёт в нём в связи с его приходом к вере - а о нашем обществе, о том, как, какими усилия с наименьшими затратами усилий сделать его снова верующим! Но ведь общество состоит из конкретных людей! Невозможно привести его к вере, не приведя сначала к вере конкретного человека - а для этого нужно обратиться не к его должности, а к его душе, сердцу!

Вот тут, честное слово, есть повод призадуматься. Получается, что со всеми этими усилиями, несмотря на всю их активность и видимую пользу для Церкви, что-то было далеко не так. Что здесь, возможно, снова взяли за ориентир дореволюционный период нашей жизни, когда вера, как казалось, была распространена по всему обществу, и когда она, в основном, распространялась в обществе " сверху", усилиями " сильных мира сего". Но ведь в наше время этот период никак нельзя брать за ориентир! Это значило бы быть очень близким к тому, чтобы погубить дело нашего церковного возрождения! Но, похоже, что всё-таки эта тенденция имела достаточную силу тогда. Очень часто можно было слышать разговоры не о приходе отдельной человеческой души к вере, не о сложном процессе, происходящем при этом в человеческой душе, не о том, как помочь ей на этом пути - а о нашей истории, о наших корнях, о договорённостях с различными общественными организациями по распространению веры, об " исторической преемственности" - т. е. разговоры, по-видимому, тупиковые, ведущие в никуда. Нас, людей, переживших неслыханное обретение Бога в своей жизни и поражённых неслыханной новизной того, что нам открылось, хотели просто использовать для того, чтобы " всё у нас снова стало, как прежде"!.. Не думаю, чтобы это было особенно трезво.

Чтобы не быть голословным, попробую коротко описать, а как же это действительно бывает в наше время. Вы просто живёте своей обычной жизнью. Но что-то в этой жизни перестаёт вас удовлетворять - вы как бы не ощущаете в ней достаточно полноты, смысла. В вас будто просыпается какой-то поиск. Рано или поздно вы начинаете понимать, что этот поиск должен вестись в религиозной области. Вы начинаете стремиться к соответствующим книгам, впечатлениям, общению с соответствующими людьми - пока ещё, быть может, бессознательно. В какой-то момент ваши стремления сосредоточиваются на Христианстве. Вы начинаете чувствовать, что именно здесь - ответы на все ваши вопросы, именно отсюда распространяется свет, который наполнит смыслом вашу жизнь. Первые опыты в чтении Евангелия и личной молитве... Перед вами постепенно раскрывается и фактическая сторона церковной жизни - вы пробуете посещать богослужения, вот вы уже совершили свою первую поездку по святым местам. Наконец, выше внимание полностью сосредотачивается на Православии. Вы понимаете, что именно это - подлинный и единственный путь жизни. Если вы ещё не крестились, то вы покреститесь теперь. И - начинается сложный и таинственный внутренний путь, на котором вас встретит множество открытий и который постепенно приводит вас к Истине.

Может быть, не у всех людей это происходит в точности так, но, в основном, это происходит примерно так. Это сложный внутренний путь, который начинается с первого, ещё неосознанного поиска, и продолжается потом в человеке всю жизнь. И человек должен непременно пройти его сам. И если этот путь, в действительности, не пройден - то о каком же приходе к вере можно вообще говорить?..

А если человек просто сидит в своём кабинете, и вдруг ему на стол кладут красивый конверт, в котором говорится об историческом прошлом России, о том, что в этом прошлом большое место занимала вера, и что поэтому от него ждут теперь содействия развитию этой веры - то будет ли это способствовать его действительному приходу к вере, произойдёт ли в нём этот сложный внутренний процесс?.. Будет ли им пройден этот таинственный внутренний путь?.. Не вероятнее ли, что человек, может быть, даже и сделает всё, как надо, и даже посетит эти конференции - но этот таинственный внутренний путь так и не будет им пройден? Что для него это станет вовсе не средством прийти к вере - а лишь средством вступить в некоторые " деловые отношения" с Церковью, в действительности так и не приходя к ней? Что, следовательно, для таких людей такие письма могут оказаться только препятствием на их пути к вере? Практическая, деловая польза для Церкви есть - но как же забота о человеческой душе?..

Или, может быть, и таким образом можно как-то необъяснимо содействовать приходу человека к вере?.. И этот таинственный внутренний путь всё-таки будет как-то необъяснимо человеком пройден, потому что у Бога есть множество путей, как приводить людей к Себе - может быть, посредством хотя бы и такого письма?.. И наше дело - только сеять, неважно, как, неважно, где, даже и не думая о результате? И человек, который получил такое письмо, потом, может быть, сам будет думать, искать - и в конце концов, может быть, сам, каким-то необъяснимым путём, но всё-таки придёт к вере? Не знаю, для меня, честно говоря, такие вопросы - загадка!..

Но возвращаюсь снова к описанию этих запоминающихся январских событий. Итак, проходила целая неделя, полная самых ярких встреч, конференций, ярких и увлекательных выступлений. В конце снова происходило грандиозное собрание - снова в каком-нибудь большом государственном зале. И - тишина... Все гости разъезжались по домам. Замолкали оживлённые дискуссии и содержательные выступления. Каждый возвращался в свою привычную обстановку. Я, например, в течение многих лет возвращался к себе на кладбище. Снова вокруг - привычная обстановка храма, грубоватые и необразованные сотрудники, замкнутый и равнодушный настоятель, властолюбивый и недоброжелательный староста... Будто и не было этого буйства общения, яркой и смелой церковной мысли, этих увлекательных выступлений, которые были только что, на прошлой неделе!.. По крайней мере, на мне это никак не отразится, моей реальной жизни это никак не изменит!..

И только в стенах самого монастыря не затихала, а ещё многие месяцы продолжалась работа. Здесь предстояла задача - собрать все эти выступления, выбрать из них лучшие, отредактировать, издать в аккуратных небольших сборниках. Этим занимались здесь всего несколько человек. Все они впоследствии стали моими хорошими знакомыми. Я теперь иногда думаю - ну кому теперь нужны эти сборники, кто их теперь читает?.. Кому теперь интересно, что могло звучать на подобных церковных конференциях 15, или 20 лет назад?.. Кто вообще читает сборники докладов различных конференций, является ли это полноценным видом литературы?.. Не лучше ли серьёзная книга, написанная конкретным автором, в которую он вложил самые свои дорогие мысли, всю свою жизнь?..

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 Следующая ⇒