ГЛАВА 19. Месяц спустя

ГЛАВА 19

Месяц спустя

Орион довольно хорошо научилась убивать. Ей удалось выследить еще троих мужчин, и всех она убила так же легко, как Брекена. Она мудро выбирала. По одному в неделю, каждый из разных частей Миссури, чтобы не было закономерности.

В другие разы она немного облегчила себе задачу: используя не так много удлинителей и воды — было меньше шансов на поражение электрическим током.

Она даже не была уверена, что Брекен мертв, когда вода стала достаточно холодной, чтобы она могла достать его тело и похоронить в могиле, которую заранее вырыла. Ей показалось, что он дернулся, когда из ковша экскаватора посыпалась земля на его покрытое волдырями тело, но она не была уверена. Ее не беспокоило, что она потенциально похоронила его заживо после того, как сварила, хотя, по логике она понимала, что это должно было ее волновать.

Она обнаружила, что оставила после себя настоящий беспорядок, именно поэтому решила все изменить. То, как его кожа соскользнула с мускулов, словно грязь, на ее куртку, и на пол, и на ее ботинки. Нет, она решила облегчить себе работу, чтобы пытки были менее… грязными. И ей пришлось сжечь ту куртку и те ботинки. И это было действительно обидно, так как они были ее второй любимой парой. Хорошо, что у нее было достаточно денег, чтобы заменить вещи за пару щелчков мыши. Жаль, что заменить душу было не так просто.

Второй жертвой Орион стал Бобби О’Каллахан, он изнасиловал дочерей своей подружки, которым было пять лет и три годика. Он отсидел четыре года и был освобожден условно.

Орион закопала его по шею за фермой. Она никогда не забудет, как смеялась, когда он очнулся, как будто они только что перенеслись в мультфильм «Луни Тюнз»*. Но в субботу утром от этого ощущения не осталось ни следа.

Она заклеила ему рот скотчем, вылила ему на голову молоко с медом и оставила там. Понятие «Скафизм»*, как она узнала, в переводе с греческого означало: «опустошенный», и она узнала почему, когда вернулась через несколько дней. Насекомые, птицы и все остальные, кто еще хотел им полакомиться, съели у Бобби глаза, губы и нос. Ее чуть не стошнило, когда она увидела то, что осталось от его лица, и поспешно зарыла это экскаватором.

Мухаммед Хоссейни жестоко изнасиловал и надругался над шестью девочками в возрасте от семи до одиннадцати, в течение пяти лет. Его двадцатилетний приговор был отменен три года спустя, после того как апелляционный суд установил, что судебное разбирательство по его делу было отложено сверх установленных законом требований.

Орион сломала каждый его сустав кувалдой — колени, лодыжки, запястья и локти. К тому времени, когда она добралась до его лица, он едва дышал, если не считать бульканья. А затем она насовсем стерла и его лицо.

Аллен Рэнделл был сотрудником полиции Сент-Луиса еще до того, как его разоблачили в телешоу канала NBC под названием «Поймать хищника». При обыске в его доме был обнаружен целый терабайт детской порнографии, и за десять лет службы в полиции он семь раз посещал Тайланд. Они смогли связать его с местным борделем, где специализировались на девочках младше тринадцати лет. Он заключил выгодную сделку и отсидел всего восемнадцать месяцев.

Он был опасен для Орион, будучи бывшим полицейским и все такое. Но он был невысокого роста, к тому времени уже не в форме, и жил уединенной жизнью.

Выследив и поймав его, она оторвала ему конечности одну за другой с помощью веревки и экскаватора, пока там не остался лежать один окровавленный торс, а его лицо не посерело. Она чувствовала сомнения и внутренние изменения, когда хоронила его останки рядом с остальными. Каждое убийство подпитывало ее чуть меньше и делало все немного сложнее.

Все произошло слишком быстро. Она знала это. Слишком частые убийства увеличивали риск. Увеличивали шанс быть пойманной. Однако все это было логично, а жажда мести Орион не знала логики. Кислота под ее кожей этого не понимала.

В ней жили голодные звери, и один из них жаждал подобия нормальной жизни. Ради Мэддокса, ради любви.

Другой жаждал боли, смерти и возмездия.

Разве жизнь не была целиком посвящена зверю, которого ты кормишь?

Ей было легче убивать педофилов, чем заводить отношения с Мэддоксом.

Она была готова хоронить трупы посреди ночи, вместо того чтобы отважиться на физические отношения с парнем, которого когда-то полюбила, и мужчиной, в которого влюблялась сейчас.

Орион размышляла о многих вариантах жизни после Клетки, и каждое видение менялось после того, как годы в цепях проходили мимо. В конце концов, она остановилась на всех этих видениях вместе взятых. Но даже ее самые болезненные переживания не включали это.

Такова была жизнь.

Может быть, судьба.

И судьба улыбнулась Шелби, которая опаздывала на встречу с Орион в модном кафе в центре Сент-Луиса.

Она написала, что ее рейс задерживается.

Шелби прилетела из Нью-Йорка, где она была приглашенной гостьей на шоу «Доброе утро, Америка», рекламируя свою книгу. Сама по себе. Без родителей. Никакой Орион — хотя она предлагала помощь и почувствовала облегчение, когда Шелби ей отказала.

Орион никогда раньше не летала на самолете. Теперь у нее были деньги, чтобы улететь в любую точку мира, если бы она захотела. Это было бы самым разумным решением. Купить себе билет в один конец до Новой Зеландии, исчезнуть в маленьком городке, где никто не знал бы ее имени, и у нее не было бы проблем.

Но в том-то и дело. Бедам и демонам не нужны были деньги, чтобы следовать за ней по всему миру. Им не нужны были билеты на самолет. Она была либо слишком труслива, либо слишком храбра, чтобы летать. Она подозревала, что это был первый вариант.

Орион мечтала о своем следующем убийстве. Она уже выбрала жертву. Алан Стивенс. Ему было за сорок, он был полноват и любил маленьких мальчиков. Ему дали маленький срок, потому что он был богат. Она начала замечать тенденцию. Чем больше изучала этих монстров, тем больше понимала, что зачастую деньги играют решающую роль в системе правосудия.

Ему придется похуже, чем всем остальным. Других она выбирала, потому что они были невысокого роста. Тощие и не в форме. Одиночки. Никто не будет скучать по ним. Но у Алана были деньги, а это означало, что у него была жена, которая поддерживала его, и приятели по гольфу, которые «никогда не верили, что он на такое способен! »

Она была осторожна, чтобы не стать слишком дерзкой. Слишком высокомерной. Вот тогда она совершила бы ошибку. И ей нужно было убедиться, что с Аланом Стивенсом она не допустит ни одной. У него были близкие, которые будут по нему скучать. Честно говоря, не так много, но достаточно, чтобы они быстро заметили его отсутствие. Много приятелей-инвесторов, сразу поймут, что что-то не так.

В новостях не говорилось ничего о тех, кого она уже убила. И она проверила, они были объявлены пропавшими без вести своими работодателями, офицерами по условно-досрочному освобождению, но, похоже, никто не прилагал усилия, чтобы их разыскать.

Как бы она выманила Алана из его рутины? Где было его слабое место?

Она следила за ним целую неделю, но он, казалось, всегда был чем-то занят. Она боялась, что никогда не найдет возможности нанести удар, что ей, возможно, придется двигаться дальше. Но она не могла. Как только она увидела добычу в поле своего зрения, она не смогла избавиться от желания пролить кровь.

— Знаю-знаю. Я опоздала, — сказала Шелби, бросаясь к столу и прерывая планирование убийства Орион.

Многие присутствующие уставились на Шелби. И не только потому, что они узнали ее, но и потому, что на нее было приятно смотреть. Орион точно не знала, когда это произошло, но в какой-то момент Шелби изменилась. Ее волосы стали блестящими, вьющимися, здоровыми. Глаза загорелись настоящим счастьем. Жизнью. На ней был дорогой наряд, высокие каблуки.

Она, конечно, видела ее фотографии в интернете, в социальных сетях. По ним было видно, как она изменилась, расцвела, но ничего подобного тому, чему сейчас она стала свидетелем.

Орион встала, обнимая ее на автопилоте, слишком потрясенная, чтобы сделать что-то еще.

— Мой рейс задержали, — объяснила Шелби, садясь за столик. — А потом в аэропорту кое-какие репортеры узнали, что я прилетаю, и это был просто кошмар, — она закатила глаза.

Орион не видела никаких признаков паники или страха из-за того, что фотографы окружили ее в аэропорту. Кто была эта женщина?

Шелби пробежала глазами по Орион.

— Ты потрясающе выглядишь. Жизнь хорошо к тебе относится?

Скорее, хорошо к ней относилась смерть. За последний месяц она спала лучше, чем когда-либо. Ее кожа выглядела ярче. Она работала усерднее. Еда была вкуснее. Жизнь была более красочной.

Орион пожала плечами.

— Не так потрясающе, как ты, — она сделала паузу, снова оглядывая Шелби в поисках тех нервных привычек, которые были у нее в Клетке. Ее глаза слишком быстро моргали, а палец стучал по столу, но это было чертовски впечатляюще, учитывая, что не прошло и года. — Я горжусь тобой, Шелби.

Часть блеска покинула глаза ее подруги. На смену ей пришла печаль, более узнаваемая.

— Я горжусь нами обеими, — она наклонилась, чтобы быстро сжать руку Орион, прежде чем полезла в свою сумочку. — Книга почти закончена, — сказала Шелби. — Именно для этого я летала в Нью-Йорк. Издатели хотели создать вокруг нее шумиху, — она снова закатила глаза. — Как будто ее было недостаточно. И я хотела бы, чтобы она была у тебя.

Орион посмотрела на толстую стопку бумаги, которую Шелби ей протянула. Так много слов, но их было недостаточно, чтобы рассказать всю историю.

— Это черновик, — быстро произнесла Шелби, слегка смутившись. — Еще нужно отредактировать, там много грамматических ошибок. Я ведь так и не закончила школу. Но думаю, что вышло довольно хорошо. Мне бы хотелось, чтобы ты первая прочитала и убедилась, что ты со всем согласна. Я уберу все, от чего тебе будет некомфортно.

Орион взяла бумаги.

— Ты не посмеешь, сучка, — сказала она, придавая легкости своему голосу. — Это твоя история. Я буду в порядке, кто бы что ни говорил. Я просто счастлива, что ее написал не какой-нибудь психотерапевт.

— Пока что! — ответила Шелби, посмеиваясь. — И это наша история, Орион, — поправила она. — Я не была знакома с другими девушками, но чувствую, что знаю их, если это имеет смысл? Я хотела рассказать историю от имени девушек, у которых не было голоса.

Что-то застряло в горле Орион, как недоеденный картофельный чипс. Ее глаза защипало, нервы заискрились от боли.

— Думаю, они были бы очень за это благодарны, — сказала Орион.

Шелби кивнула со слезами на глазах.

Затем они перешли к более легким темам. Это было неловко. Натянуто. Они будут связаны навсегда. Они никогда не забудут друг друга. Но им не было места в жизни друг друга, по крайней мере, не сейчас.

Орион не могла сидеть напротив Шелби, которая жила в свете и без крови на руках.

***

Тяжесть рукописи была словно мешок кирпичей. Она могла затащить мертвеца в вырытую ею могилу, но не могла провести целый час, таская с собой книгу Шелби.

Было бы заманчиво спрятать ее где-нибудь в квартире, под половицей и сказать Шелби, что она прочитала, и ей понравилось. Но она была обязана это сделать, чтобы поддержать работу подруги.

Итак, она налила себе бокал вина и начала.

Это был прекрасный летний день.

Я не думала, что может случиться что-то плохое, ведь солнце светило так ярко, а небо было ясно-голубое.

Я шла домой длинным путем, потому что не хотела, чтобы этот день заканчивался. Моя новенькая юбка болельщицы слегка покачивалась на ветру. Я никогда раньше не носила ничего подобного, и мама этого не одобряла. Мы поссорились. Я была слишком молода, чтобы быть чирлидершей, как она говорила. Но я была подростком, и она согласилась, что если я попаду в команду, то разрешит мне ее носить. Наверное, она думала, что я не справлюсь.

Но я сделала это.

Я была так счастлива. Самой счастливой, чем когда-либо. Вот почему я шла домой длинным путем. Потому что я не хотела, чтобы мама все испортила, хоть и сделала бы это не специально. Она никогда не делала что-то нарочно. Я знала, что она была хорошей мамой, и мне повезло, ведь многим девочкам в школе приходилось хуже, чем мне. Их матери целыми днями выпивали, другие кричали на детей без всякой причины. Третьим было наплевать.

Моя мама не пила ничего, кроме одного бокала вина за ужином. Папа иногда выпивал две банки пива после работы и все. В моем доме никогда не было криков и насилия, только любовь.

Мне повезло в том смысле, в каком девочка-подросток знает, что ей повезло. Понимает, но не до конца осознает масштабы всего этого.

И я действительно понимала, как мне до этого повезло, когда меня бросили в фургон. Когда они сорвали с меня юбку болельщицы и начали ею душить.

Я надела ее всего раз. И мое счастье длилось один-единственный день. Потом всё потеряло смысл.

Орион была удивлена и напугана слезой, упавшей на страницу, запятнав доказательством ее слабости.

Это было свидетельством таланта Шелби.

Она хорошо справилась.

Орион знала это. Ей не нужно было читать остальную часть книги, чтобы это понять. Она больше не могла. Это было слишком тяжело. Она не могла себе представить, что потребовалось Шелби, чтобы написать все это, зная, что мир будет листать страницы ее боли, поглощая ее, как каннибалы.

Не в первый и даже не в тысячный раз она пожалела, что Жаклин не было рядом, чтобы полюбоваться тем, в кого превратилась Шелби. Жаклин гордилась бы девочкой, которая никогда не переставала плакать.

У Шелби был парень, которого звали Кристофер. Он был на пять лет старше ее, работал учителем физкультуры в средней школе. Он был милым, добрым и терпеливым. Орион уже нарушила свое молчание и написала Мэддоксу, чтобы тот проверил биографию Кристофера, просто на всякий случай. Она уже провела собственное расследование, используя свои значительные навыки работы в интернете, но не хотела рисковать.

По тому, как загорелись глаза Шелби и покраснели щеки, когда она заговорила о нем, Орион почувствовала, что он был хорошим человеком. У Шелби было слишком много опыта общения с монстрами, чтобы быть одураченной фарсом. Они привыкли к ним, натренировались распознавать их, как собаки в аэропорту.

Она сказала, что он был понимающим, нежным и не подталкивал ее к… чему-либо. То, как Шелби наклонилась вперед, чтобы прошептать эти слова через стол, почти заставило Орион улыбнуться. Она вела себя так, словно была целомудренной девственницей, не привыкшей к подобным вещам. Но в самом ужасном смысле она не была девственницей. Но в других отношениях все еще была таковой. Никто никогда не прикасался к ней с её разрешения, никогда не целовал и не обнимал ее с таким почтением.

Орион будет следить за этим Кристофером. Мэддокс уже сказал, что работает над проверкой его прошлого. И она немного расслабится, когда получит от него информацию.

Хотя ей было интересно, какое досье было бы на Боба Коллинза? Безупречно чистое, за исключением пары штрафов за парковку, догадалась она.

Никто, глядя на бумагу, не смог бы по-настоящему признать монстра.

Нет, обычно узнают об этом только тогда, когда становится слишком поздно.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 9 10 11 121314 Следующая ⇒