Три месяца спустя 3 страница

Жаклин вздохнула.

— Я знаю, какого тебе сейчас. Я пробыла в этой проклятой Клетке дольше вас обеих. Если честно, я бы хотела отрезать член каждому из них. Но есть закон. Есть люди со значками и пистолетами, которые раздают приказы. Существует целая судебная система, Орион. В наши дни они знают о нас больше, чем мы сами! — она помолчала. — Преступники — это забота полиции, детка. Они ловят монстров, запирают их на замок. И все остальное дерьмо. Пусть они сами делают свою работу.

Орион стиснула зубы.

— Но он должен умереть. Ему нужно почувствовать хоть немного моей боли. Нашей боли, — ее голос был резким. Мерзким.

Жаклин кивнула.

— Я не возражаю.

Орион вскинула руки, встала с кровати и принялась расхаживать по комнате.

— Мы говорим об уважаемом докторе, об онкологе. Какие могут быть улики против него? Показания накачанной наркотиками девчонки, которая утверждает, что узнала его обувь и одеколон, и бейдж, который однажды выпал, когда в очередной раз он насиловал ее? Я не привыкла к этому миру, но я уверена, чтобы посадить его в тюрьму, нужно гораздо больше, чем мое слово.

— Но ты видела его бейджик, — предположила Жаклин.

— Да, — согласилась Орион. — На долю секунды. В то время как меня приковали к кровати и собирались насиловать. Истощенная, избитая, сломленная. Я была заперта в клетке в течение многих лет. Мой авторитет здесь далеко не железный. Его крутой адвокат просто убедит всех, кого нужно, что я бедная, испорченная девушка с травмирующими воспоминаниями и гневом, который некуда девать. У него целый мир богатых друзей, которые будут поддерживать его. И даже если его каким-то образом осудят, он отсидит, скажем сколько, года два?

Жаклин усмехнулась.

— Ты много об этом думала.

Орион прищурилась.

— Да, каждую секунду с тех пор, как мы сбежали. Каждую секунду с тех пор, как я его увидела.

Несмотря на то что они пробыли тут недолго, она много думала и поняла, что у нее были ограниченные возможности. Она разыгрывала разные сценарии. Она думала, как заставить его истекать кровью разными способами. Заставить его заплатить. И ни один из этих способов не включал в себя судью и трибуну присяжных. Если бы они не сбежали, сколько времени понадобилось бы тем же полицейским, чтобы найти их? Орион была там десять лет. В течение многих лет двое бывших зэков держали этих девушек под замком и превратили дом больной старухи в бордель. В течение многих лет они убивали тех, кто больше не мог обслуживать, и это сходило им с рук. И где же все это время были копы?

Стук в дверь резко оборвал спор и постоянно блуждающий разум Орион.

Все трое застыли, не сводя глаз с двери. Жаклин и Орион двинулись вперед, забыв о перепалке. Они всегда будут партнерами. Сестрами по духу.

— Кто это, черт возьми? — спросила Жаклин, стараясь казаться сильной, но она боялась. — Может, копы?

Шелби тихонько всхлипнула, продолжая сидеть на кровати.

Предполагалось, что двое полицейских будут дежурить у главного и заднего входа в гостиницу, чтобы обеспечить их безопасность, а также один останется в вестибюле. Конечно, Орион не верила детективам. Она не доверяла никому, кроме девушек в этой комнате.

Мысли о Первой твари промелькнули в ее голове, и по тому, как Жаклин озабоченно наморщила лоб, Орион задалась вопросом, думает ли она о том же.

Многие годы их не могли найти, и Тварь номер один все еще был на свободе.

Раздался еще один стук, на этот раз громче.

Орион подскочила.

— Я ни черта не собираюсь отвечать, — сказала она, подкрадываясь ближе к двери.

— Может, это твой парень, — предположила Жаклин, положив руку на бедро.

Орион отмахнулась от нее.

Сначала она посмотрела в глазок, она была не настолько глупа, чтобы открывать дверь сразу, доверяя свою безопасность незнакомцам в форме и одному слишком знакомому детективу.

Она увидела блондинистые волосы, явно крашенные, так как корни были темные. Это была девушка. Ее вид был искажен через глазок, но Орион заметила, что обе ее обнаженные руки были покрыты татуировками.

Девушка снова постучала.

— Орион, открой дверь! — крикнула она достаточно громко, чтобы ее услышали по ту сторону.

Орион отпрянула.

Эта незнакомка знала, как ее зовут, и знала ее местоположение.

— Кто это? — спросила Жаклин.

Вместо того, чтобы ответить Жаклин, Орион медленно открыла дверь, скорее из любопытства, чем по другой причине.

Девушка, стоявшая перед ней, оказалась меньше ее ростом. Она была миниатюрная. Много макияжа, но ей это шло. Из-под тонкой хлопковой майки выглядывал розовый лифчик, на ней была рваная джинсовая юбка и армейские ботинки. Она должна была выглядеть нелепо и немного потрепанно, но казалась потрясающей. Девичья зависть, та, которую она испытывала к Жаклин много лет назад, вновь забурлила в Орион.

Девушка быстро заморгала, глядя на Орион, и поднесла дрожащую руку ко рту.

Орион уставилась на нее. Она узнала свою лучшую подругу, хотя многое изменилось. Макияж. Волосы. Татуировки, от которых у ее родителей, вероятно, случился сердечный приступ.

— Ри, — прошептала Эйприл низким и надломленным голосом. — Не могу поверить, это действительно ты!

Это ударило Орион прямо в живот, и у нее возникло сильнейшее желание сломаться и расплакаться перед этой незнакомкой, которая когда-то была ее самой лучшей подругой на всем белом свете. Ее единственной настоящей подругой до того ужасного дня.

К счастью, у нее не было такой возможности.

Эйприл шагнула вперед, чтобы заключить ее в медвежьи объятия, от которых она не смогла бы убежать, даже если бы захотела. Орион не могла решить, хочет она этого или нет. Она не хотела, чтобы к ней прикасались. В этот момент она не была уверена, захочет ли, чтобы кто-нибудь к ней прикоснулся снова. Но другая ее часть жаждала этого. Эти объятия не были предназначены для того, чтобы причинить боль, осквернить, навредить. Какая-то часть Орион вернулась к многочисленным объятиям их юности, их близости, их связи. Но она не знала, как их отличить.

Но эта девушка, Эйприл, не позволила ей самой принять решение. Она просто взяла и обняла ее.

Орион не расслабилась в объятиях, несмотря на запах кокоса и сигарет — точно такой же запах, как и десять лет назад — несмотря на то что она была теплой и нежной. Нет, она не двинулась с места, потому что не знала, как обнять ее в ответ.

В конце концов Эйприл отпустила Орион, но осталась стоять рядом, пробегая глазами вверх и вниз по ее телу.

Ее глаза заблестели от слез, но легкая улыбка приподняла уголки губ.

— Ты выглядишь… почти так же, — ее рука потянулась к лицу Орион, но остановилась, когда та вздрогнула, затем немного зависла и опустилась. На ее ногтях был розовый облупившейся лак. — Твои веснушки исчезли, — сказала она почти шепотом. — Но ты здесь.

Орион не знала, что сказать. Похвалить ее наряд? Ее татуировки? Спросить, что было в ее жизни, в то время, как у Орион ее отняли? Что-то в ней жаждало найти способ восполнить пробел в их дружбе, хоть за что-то уцепиться. За якорь прошлого, чтобы не отплыть от него полностью.

— Эйприл, что ты здесь делаешь? — наконец спросила Орион. — Как ты нас нашла?

Эйприл закрыла за собой дверь, прошла дальше в комнату и схватила из коробки холодную картошку фри. Она улыбнулась Жаклин и Шелби. Шелби застенчиво улыбнулась в ответ, Жаклин — нет.

— Это все мой тупой братец, — ответила Эйприл, поворачиваясь лицом к Орион, которая все еще стояла перед дверью в оцепенении.

Орион моргнула.

— Это он тебе сказал, где мы?

Эйприл фыркнула.

— Детектив упертый осел? Ни за что, — она положила сумочку на кровать Орион. — Я подслушала, как он говорил по телефону, наверное, с ходячим сексом на палочке — он же Эрик, у которого голова застряла в заднице.

Орион попыталась осмыслить полученную информацию, но они оба ворвались в ее жизнь еще до того, как она успела свыкнуться с новой реальностью. Было ли эгоистично с ее стороны, хотеть иметь немного времени, чтобы подышать? Чтобы поставить щиты? Она должна была радоваться этим двум взрывам из прошлого, как своего рода «Добро пожаловать, домой», но она не радовалась. Ей ужасно хотелось побыть в тишине. Смотреть на светящуюся луну и разбираться в своих мыслях. Ей не нужны были напоминания о потерянных годах.

Эйприл была проницательна, и, несмотря на годы, разделявшие их, она видела это. Гнев Орион.

— Да ладно тебе, — сказала она. — Как я могла не прийти к тебе, Ри? Это была моя первая мысль, как только увидела новости. В ту же секунду я побежала к Мэддоксу. То есть, Боже, Ри, ты ведь жива! И да, кстати, именно так я и узнала. Из чертовых новостей! Увидела твое лицо по телевизору. Мне хотелось надрать Мэдди задницу. Я разбила поднос с тарелками, который в тот момент несла в руках. Менеджер чуть не уволил меня, но мне было все равно. Потому что ты здесь, Ри, — она быстро заморгала, и одинокая слеза скатилась по ее щеке. — Я не могу в это поверить.

Она двинулась вперед для еще одного неловкого объятия, в котором Орион снова не участвовала. Она сжала ее плечи, прежде чем отойти и направиться к кровати.

— Я — Эйприл, — сказала она, обращаясь к Жаклин и протягивая руку. — Лучшая подруга Ри.

Жаклин уставилась на ее руку, словно это было что-то неприятное, и кивнула.

— Жаклин, — ответила она девушке, не пожимая ее руки с длинными ногтями, выкрашенными в розовый цвет.

Эйприл ничуть не смутилась и направилась к Шелби с той же песней.

Шелби застенчиво улыбнулась и взяла ее за руку.

— Меня зовут Шелби. Приятно познакомиться.

Эйприл наклонилась вперед и запустила руки в волосы Шелби. Удивительно, но Шелби не отпрянула от прикосновения. Это сбивало с толку, так как она была близка к приступу панической атаки, когда родители обнимали ее несколько часов назад.

— Ну, разве ты не великолепна? — воскликнула Эйприл. — Могла бы стать моделью.

Щеки Шелби покраснели, и она нервно улыбнулась. Орион знала, что Шелби никогда в своей взрослой жизни не удостаивалась искренних комплиментов.

Также Орион была рада, что Эйприл обращалась с Шелби с заботой и добротой, в которых та нуждалась. Даже будучи стервозным подростком, Эйприл умела читать людей, быть доброй, когда те в этом нуждались. Она тот самый друг, который подхватывает тебя в трудные времена и заставляет весело проводить время, пока ты не забудешь обо всех проблемах. Даже если тебе приходится притвориться о том, что все хорошо, чтобы сделать ей приятное.

Эйприл окинула взглядом комнату и разбросанные по ней остатки от фастфуда.

— Приятно видеть, что копы тратят свои деньги, — она наклонилась, чтобы взять гамбургер из упаковки, откусила кусочек, поморщилась и быстро выплюнула обратно. — Фу! Холодный.

Орион было неприятно видеть ее такой. Эйприл была точно такой же, как и раньше. Повзрослела, конечно, но не изменилась. Покрытая шрамами, как Орион, но все равно сияющая и живая.

— Эйприл, нам завтра рано вставать, — холодно сказала Орион.

Она ненавидела то, что ей выпал шанс прожить жизнь, в которой она могла обнимать незнакомых людей, самозабвенно улыбаться и демонстрировать свое разукрашенное тело, как будто оно принадлежало ей.

Эйприл даже не вздрогнула от ее тона или тонко завуалированного способа попросить ее уйти. Она просто посмотрела между двумя кроватями.

— Вы здесь втроем спите?

Шелби указала на дверь между телевизором и ванной.

— Там мои родители. Я остаюсь с ними. Они уже спят, а я… я еще не устала.

По правде говоря, Шелби не совсем понимала, как вести себя с двумя эмоциональными взрослыми, которые любили ее, скучали по ней, разрывали на части весь мир, чтобы найти свою дочь… Орион догадалась, что возвращаться к двум родителям, которые любили тебя, когда ты разучился любить, было так же странно, как и возвращаться к двум умершим родителям, которые давно потеряли свою любовь.

От них слишком многого ждали. Орион радовалась за родителей Шелби. Она встречалась с ними. Они были уставшими и определенно смущенными, но они не отпускали Шелби все время, пока она была в их присутствии. И они снова и снова говорили о том, как они взволнованы, как долго искали ее, сколько ночей плакали. Шелби испытывала то панику, то облегчение. Они были похожи на Эйприл. Это еще одно напоминание о том, кем они были. Девочки, которые умерли в грязном подвале. Женщины, которые оставались не более чем оболочками. Они застряли между бездной «что, если? » и тьмой.

Эйприл перевела взгляд с двери на комнату, затем наклонилась к сумочке и начала в ней рыться.

— Ладно, хорошо, что родители спят. Думаю, есть несколько вещей, которые копы не сочли необходимыми для вас, леди, покидающих гребаный кошмар, чтобы оказаться в другом, называемом реальностью.

Она вытащила фляжку и косяк, держа их в воздухе, как гребаного Короля Льва.

Затем ухмыльнулась:

— К счастью, у вас есть я, сучки.

Жаклин вдруг решила, что Эйприл ей нравится, и широко улыбнулась.

Орион нахмурилась.

— Эйприл…

— Черт возьми, да! — перебила Жаклин, забирая у Эйприл фляжку и делая большой глоток. Затем почти сразу же закашлялась.

— Что это? — спросила она, вытирая рот.

— «Фаербол»*, — ответила Эйприл, ухмыляясь.

— Фаер что? — спросила Жаклин, нахмурив брови.

Что-то отразилось на лице Эйприл, слишком быстро, чтобы Орион успела понять.

— Виски с корицей. Пей. Это тебе поможет.

Жаклин кивнула и снова начала жадно пить.

— Полегче, Жак, — сказала Орион, делая шаг вперед. — Ты не пила уже… сколько? И твой организм не был настолько сыт примерно столько же времени. Как насчет того, чтобы не спешить?

Жаклин закатила глаза.

— Это всего лишь два глотка, мам. Мы заслуживаем того, чтобы немного расслабиться, учитывая нашу… ситуацию. Не так ли? Вот ты готова убить парня и ворчишь на меня из-за какой-то выпивки.

— Убить парня? — спросила Эйприл, нахмурив брови.

— Жаклин! — Орион прищурилась. Затем посмотрела на Эйприл. — Она идиотка.

Эйприл взяла у Жаклин фляжку и протянула Орион.

Та на мгновение задумалась, но покачала головой. Она не была готова пробовать все в первый же вечер. Она хотела многое обдумать с ясной головой.

— А ты — сука, — игриво парировала Жаклин.

— Прямо как мы в юности, — заметила Эйприл, посмеиваясь, но на ее лице отразилась печаль. Она посмотрела на Орион, и ее взгляд был мягким и полным жалости. Она продолжала держать фляжку прямо перед собой.

Орион не сломалась и отмахнулась от нее.

Эйприл кивнула и повернулась к Шелби.

Шелби посмотрела на фляжку, затем приняла ее, удивив всех в комнате.

Орион шагнула вперед и подняла руку.

— Шелби, не надо.

Жаклин сердито посмотрела на нее.

— Орион, ты не ее мать. Шелби может принимать свои собственные чертовы решения. Она должна уметь это делать. Чтобы знать, какого это. Когда каждую чертову секунду ее жизни, ей не говорят, что делать.

Орион подняла бровь, но спорить не стала.

— Говорит женщина, которая сама толкает ее к выпивке.

Девушки некоторое время смотрели друг на друга, пока Шелби не поднесла фляжку к губам. Как только она попыталась проглотить содержимое, ее лицо сморщилось, глаза расширились, и брызги виски оказались на дешевом одеяле. Шелби вскочила на ноги и побежала в ванную, звуки рвоты эхом разнеслись по комнате.

Орион взглянув, бросила кинжалы в сторону Жаклин, которая просто злобно ухмылялась, делая следующий, более легкий глоток из фляжки.

— Добро пожаловать во взрослую жизнь, Шелби, — сказала Жаклин, проглотив. Затем посмотрела на Орион, поймав ее взгляд. — Что? — спросила она. — Мы были лишены всех традиционных вещей, связанных с совершеннолетием. И знакомство с унитазом, узнав какой отвратительный виски на вкус — одна из них. Ей придется узнать, что ей нравится, а что — нет, — Жаклин сделала еще один глоток, а затем вернула фляжку Эйприл, проведя рукой по губам. — Мне нравится это дерьмо! Определенно не похож ни на один виски, который я пробовала раньше.

Эйприл убрала фляжку обратно в сумочку и продемонстрировала косяк, проводя им в воздухе между Орион и Жаклин, словно это была оливковая ветвь*.

Жаклин с восторгом уставилась на косяк, и Орион тоже, но по другой причине.

— Просто попробуй, Ри, — настаивал Мэддокс, изо рта которого валил дым.

Эйприл уже смотрела телевизор и горстями ела чипсы.

Ри закусила губу, глядя на косяк и на протянутую руку Мэддокса. Она не хотела выглядеть какой-то слабачкой… каким-то ребенком. Меньше всего ей хотелось, чтобы Мэддокс видел ее ребенком. Курить травку — вот чем занимались крутые девчонки. Девчонки, которые знали кем они были и чувствовали себя свободно, делая то, что хотели.

Ри не знала, кем она была, кроме того факта, что любила читать хоррор романы* и не хотела жить в трейлерном парке, когда вырастет. И она определенно не чувствовала себя комфортно со своими неуклюжими конечностями, крошечными сиськами и месячными, которые вот-вот должны будут просигнализировать о ее половом созревании.

Также она знала, что не была уверена в том, готова ли рискнуть превратиться в версию своих родителей, если каким-то образом пристрастится к травке.

— Ри, — настаивал Мэддокс.

Она резко очнулась от своих мыслей и встретилась с ним взглядом. Несмотря на травку, он был чистым. Ясным.

— Ты в безопасности, — сказал он. — Ты можешь мне доверять.

Ри пару раз моргнула, затем взяла косяк и затянулась.

— Жак, нет! — огрызнулась Орион, вернувшись в настоящее, где все было небезопасно и никому нельзя было доверять, особенно призраку из ее прошлого, который теперь работал на правительство.

Жаклин хмуро посмотрела на Орион.

— Почему, черт возьми, нет? — спросила она. — Я думала, убийство этой Твари и грандиозный побег означают, что мы теперь свободны и вольны делать все, что нам заблагорассудится.

Орион стиснула зубы.

— Теперь это законно, — вмешалась Эйприл. Ее голос был ровным, теплым, немного застенчивым. Она была неуверенной, но пыталась установить связь. Подружиться.

— Что значит «законно»? — спросила Орион, в ее голосе не было ни робости, ни смущения, ни тепла.

Эйприл какое-то время рассеянно моргала, потом на ее лице отразилось понимание. Понимание того, что их не было рядом, чтобы знать такие вещи, что теперь наркотики стали легальными, друзья детства выросли и набили татуировки, кто-то получил оружие и значок, весь мир продолжал существовать без нее.

— Эм, с медицинской точки зрения это законно… в Иллинойсе, — объяснила она. — Но у меня есть знакомый, который привозит для меня в Миссури. В таких штатах, как Вашингтон и Невада, это полностью законно, — она пожала плечами, словно не знала, что еще сказать. — Это только вопрос времени, когда все штаты легализуют травку. К тому же в наши дни курят все.

Орион прищурилась, когда специфический запах заполнил комнату. Ей не нравился этот запах и воспоминания, которые он вызывал. Она не нуждалась в этом. Она определенно не нуждалась в Эйприл с ее добрыми глазами и желанием сблизиться.

— Ты куришь это в медицинских целях? — уточнила она.

Возможно, она и отсутствовала десять лет, но она помнила, что наркотики — это плохо, многих людей посадили в тюрьму из-за них. Безумие, что всего за десять лет вся страна изменила эту политику.

Эйприл нервно улыбнулась.

— Ну, конкретно я — нет. Но многие так делают. И это очень скоро узаконят здесь, в Миссури, — она забрала косяк у Жаклин, чтобы протянуть его — или оливковую ветвь — Орион.

Орион отмахнулась и сделала вид, что не заметила обиды на лице Эйприл.

— Нет, спасибо, — сказала она и, вернувшись к кровати, плюхнулась на нее.

Эйприл посмотрела на Шелби, которая вышла из ванной бледная и потная. Орион ожидала, что та наложила крест на Эйприл, но она в нерешительности прикусила губу, совсем как тринадцатилетняя Орион.

Жаклин улыбнулась, лениво и легко, чего Орион никогда не видела раньше.

— Мне так хорошо, Шелби, — в ее голосе была та же томность.

— Жаклин, прекрати! — шикнула Орион. — Хватит пытаться на нее повлиять.

— Ей это не повредит, — предложила Эйприл.

Орион не смотрела на нее. Эйприл пыталась помочь, она знала это. Но также она понятия не имела, через что они прошли. Как сильно пострадал их разум, и как близка была Шелби к тому, чтобы полностью сломаться всего день назад.

— Я никогда не пробовала, — сказала Шелби тихим и любопытным голосом.

Орион напряглась.

— А я пробовала, — она прищурилась, глядя на Шелби. — И это действительно мне навредило. Когда я перестала чувствовать боль, я заволновалась. И потом стала параноиком, — она посмотрела на Шелби, и черты ее лица смягчились. — Не думаю, что это хорошая идея, Шелбс.

— Но это ненормальная реакция, — сказала Жаклин, как будто знала лучше.

Жаклин выросла в похожем месте, что и Орион, и была подвержена многим плохим вещам. Но ей было одиннадцать, когда ее забрали. Уже тогда она некоторое время пила и баловалась наркотиками. Она находила в них утешение.

Орион усмехнулась.

— Просто позволь ей самой принять решение. Ты же видела, что случилось после виски.

Жаклин проигнорировала ее. Она только пожала плечами. Орион никогда не видела, чтобы Жаклин отступала от спора. По крайней мере с ней.

— А какая нормальная реакция? — спросила Шелби у Эйприл.

Та улыбнулась.

— Как будто… ты плывешь. Музыка звучит лучше. Еда вкуснее. Фильмы смешнее.

Как будто они слушали музыку, ели вкусную еду или смотрели гребанное кино в не столь далеком прошлом.

— Хорошо, я сделаю это, — решила Шелби, нехарактерно храбро.

Орион поняла, что она совсем не знает Шелби. Она знала кем она была в Клетке. Шелби была такой девушкой, которая старалась быть как можно тише. Которая подчинилась насилию, не усугубляя ситуацию отпором. Она плакала, пока не засыпала, и не совсем понимала, что такое реальность.

Орион не знала, какими они окажутся в этом новом мире с окнами, замками, едой, которую можно заказать по телефону. А также наркотиками и алкоголем под рукой.

Особенно, Орион не знала, какой была она, кроме как злой. Настолько злой, что чувствовала, как ярость бежит по ее венам.

Орион свирепо посмотрела на них, раздражаясь без всякой причины, кроме той, что они были достаточно храбры, чтобы попробовать что-то новое и нормальное, как например, выпивку. Она была в ярости от того, что они вели себя как обычные девушки, которым было за двадцать, когда в них не было ничего обычного.

— Ну, тогда сделай это где-нибудь в другом месте. Я не хочу, чтобы в комнате воняло. И хочу немного поспать, — она ясно дала это понять, откинув одеяло, накрывшись им и отвернувшись от них, глядя в окно.

— Мы не можем выйти на улицу, — сказала Эйприл тихим, неуверенным голосом. — Полицейские стоят у главного и заднего входов. Есть один даже в вестибюле. Он довольно горяч.

Вот так они их защищают? Что даже сногсшибательная блондинка с наркотиками и выпивкой сумела ворваться внутрь? Копы из маленького городка ничего не умеют.

— Мы можем просто открыть окно, — сказала Жаклин. — Здесь не будет дыма, и патрульные снаружи не узнают. Победа.

Орион повернулась к ним лицом, громко вздохнув, с морщинкой отвращения на лице, но Жаклин не обратила на нее внимания.

Она открыла окно, и в комнату ворвался свежий ветерок. Орион это должно было понравиться. Свежий воздух, возможность дышать чем-то не пахнущим печалью и смертью. Но это ее нервировало. Она испугалась, хотя и не призналась бы в этом вслух, даже если бы кто-то приставил пистолет к ее голове.

Эйприл подошла к окну, высунула голову с косяком между губами и зажгла его.

Орион следила за каждым ее движением, с каждой секундой раздражаясь все сильнее, но также она пришла к осознанию того, что была в меньшинстве, и, как бы она ни злилась, она также устала. Очень устала. У нее больше не было сил бороться с ними.

Когда она отвернулась к стене и закрыла глаза, а смех между тремя другими девушками стал громче, Орион впервые почувствовала себя по-настоящему одинокой.

Вместе их всегда удерживали цепи на лодыжках, вынуждая образовать связь, не похожую ни на одну другую. Но теперь они были свободны. Ничто больше не удерживало их вместе. И Орион была поражена болезненным чувством, когда тихо плакала, засыпая в ту ночь, что без цепей они однажды разойдутся навсегда.

_____________________________

* «Фаербол» — (Fireball) оригинальный канадский виски, который часто путают с ликером. Это связано с тем, что в процессе приготовления в него добавляют корицу и другие пряные травы и специи.

* Оливковая ветвь — является символом мира или победы, предположительно происходящим из обычаев Древней Греции.

* Хоррор роман — жанр художественной литературы, имеющий целью вызвать у читателя чувство страха.

ГЛАВА 6

Ладони Мэддокса вспотели. Спина тоже. Футболка еще не промокла, но это был только вопрос времени. Кондиционер в коридоре отеля работал на полную мощность, холодный воздух хорошо обдувал. Но это не имело значения. Он вспотел, потому что нервничал. Он не сомкнул глаз, думая о ней всю ночь. Четыре чашки кофе, которые он выпил до восьми часов утра, не помогали.

Он внимательно изучил дело. Файлы. Улики. Он начал с пиццы и пива, но едва дошел до первой страницы, как бросил недоеденный первый кусок, слишком измученный, чтобы жевать и глотать, и слишком погруженный в ужасные подробности.

У него не было слабого желудка. Нельзя быть детективом со слабым желудком. Ему приходилось есть и при худших обстоятельствах. Черт, он регулярно завтракал пончиками и рогаликами на месте преступления.

Но сейчас все было по-другому.

Кандалы. Те, что они нашли в подвале дома. Фотографии, сотни фотографий, откровенные и тошнотворные. Видео насилия, убийства. Останки, найденные на заднем дворе. И этот человек все еще был на свободе.

Хавьер Дель Рио. Ранее осужденный за изнасилование. Вооружен и опасен.

Его огромные руки фигурировали в большинстве найденного снафф видео, безошибочно узнаваемые черные волосы, покрывавшие каждый квадратный дюйм его тела, и тюремная татуировка на предплечье.

Он убил много девушек, сколько именно, они не были до конца уверены. Они знали только то, что убийца разгуливал на свободе, и каждый полицейский в штате Миссури и половина в Иллинойсе разыскивали его. Это был лишь вопрос времени, когда его поймают.

Мэддокс подумал о том, каково было бы заполучить его в свои руки, и захочет ли он вообще доводить дело до суда? То, что он видел, вызывало у него непостижимую тошноту, и даже ящик пива не мог заглушить боль.

Ри…

Ри жила так. В этом месте. Десять гребаных лет.

Как она до сих пор держится? Как она после этого бросается шуточками и говорит с сарказмом? Да как вообще ходит? Мэддокс знал, что люди устойчивы. Он видел, как они пережили многое, что казалось ему невозможным.

Но это… пережить такие муки?

Именно по этой причине он потел, нервничал и не мог осознать всю величину того, что ему предстоит. Он должен допросить этих девушек, свою девушку, ту, которую искал десять лет. И ту, которую подвел. И он должен расспросить их об ужасных вещах, которые они пережили.

Эрик постучал в дверь гостиничного номера, умело не комментируя пот, покрывающий брови Мэддокса, или множество других признаков расшатанных нервов. Он стучал добрых три минуты назад, но ответа так и не последовало. Никаких звуков шагов, вообще никаких признаков жизни.

Желудок Мэддокса, и без того скрутившийся в узел, опустился на три этажа вместе с этой тишиной. Худшее уже случилось с ними, он это знал. Но он также знал, что в жизни не было предела страданиям. У худшего не было ни потолка, ни дна. В его голове проносились сценарии, объясняющие это молчание, но ни один из них не был хорошим.

Мэддокс поднял потную руку, сжал ее в кулак и снова постучал, сильно.

Эрик наклонился ближе к двери, многозначительно вдохнул, затем с ухмылкой посмотрел на Мэддокса.

Мэддокс фыркнул.

Слабый запах травки и алкоголя.

Он постучал снова, своим целеустремленным, граничащим с агрессивным «полицейским стуком», которым Эйприл безжалостно дразнила его. При мысли о сестре что-то щелкнуло внутри Мэддокса, что-то похожее на ярость.

Дверь открылась. Жаклин, с волосами, похожими на птичье гнездо, и нахмуренным лицом, уставилась на них.

— Господь всемогущий, не могли бы вы стучать по громче? — застонала она.

Руки Мэддокса были сжаты в кулаки.

— Мы же сказали, что зайдем за вами в восемь.

Она издала звук, похожий на фырканье, и, повернувшись на пятках, направилась обратно в гостиничный номер. На ней была надета та же мешковатая толстовка, которую ей дали накануне, ее длинные ноги были обнажены. Обнажены и покрыты шрамами.

Мэддокс воспринял открытую дверь как приглашение, но был вынужден на секунду задержаться перед стеной запаха, ударившего в него, как только он переступил порог.

Запах выпивки, травки и фастфуда исходившего от человека, очнувшегося ото сна на стуле в углу комнаты.

— Эйприл, какого хрена ты здесь делаешь? — спросил он, глядя на свою, явно страдающую от похмелья, сестру.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒