Заключение 2 страница

Событийность сознания меняет представления о бытии знания. Все актуально-потенциальное многообразие и разнообразие знания об истории как одного из измерений социальной реальности, с различной пространственно-временной метрикой зависит от состояния сознания, переживания ее состояний в духовной жизни. Человеческая активность включена в сотворяемую социальную реальность на правах ее агента, а исследовательские процедуры являются содержательным моментом мыслительной активности. Знания, конституирующиеся в области теоретического “пласта” духовной жизни оказываются производными от интенций духовной жизни, от доминирующих экзистенциалов сознания эпохи, от состояний сознания в целом, вбирающих в себя и презентирующих конкретную ситуацию эпохи. Здесь появляются новые возможности разрешения проблемы синтеза теоретического и эмпирического уровней исторического познания и знания, возникавшей и остро обсуждаемой в классической рациональности. Открываются новые возможности и в разрешении проблемы междисциплинарного синтеза знания. Проблема состоит в поисках синтеза, точнее симбиоза гетерогенных знаний в единое образование. В неклассической рациональности эти проблемы разрешаются посредством новой трактовки знания. В состояниях событийного характера всякие знания и принимают актуальную форму бытия. Их со-в-местное со-существование обеспечивает “сплавленность” друг с другом смыслом. * (*О необходимых условиях порождения смысла, о понимании его природы и трактовки см. подробнее Глава ) В этой связи подробнее остановимся на анализе существующих и возможных формах организации знания в неклассической постнеклассической рациональности.

Начнем с рассмотрения форм организации знания, в неклассической рациональности. Знание в неклассической рациональности перестает быть продуктом исключительно техники мышления. Оно бытует как оформляемость актуализируемых в той или иной ситуации интенций сознания, переживаемого опыта. Знание ситуативно и уникально выражает форму организации внутреннего мира человека. В этом качестве оно понимается, трактуется и описывается феноменологично. Знание как являющая сама себя реальность (феномен) может быть помыслено как содержательный момент акта события “здесь и сейчас”. В актуальных, некоторым образом организованных, состояниях сознания улавливается многомерность переживаемой исторической ситуации. Исследовательские процедуры так же становятся многомерными и видятся «как содержательный момент акта «здесь-и-сейчас-бытия»; как форма человеческой активности, вписывающаяся в универсальные связи мироздания; как прецедент актуализации состояния ситуации в определенном качестве». 1 Изменение процедурного содержания позволяет получать новые результаты.

Целостным состояниям сознания должны соответствовать синкретические формы существования знания, его неметодологичность и нетехнологичность делают невозможными и лишают смысла аналитические процедуры исследования, в том числе и процедуры классификации и типологии знаний, устанавливающих отношения знаний друг к другу и связь их друг с другом на основе определенных типовых признаков, локализующих знание в закрытые системы. «Историчность» знания измеряется событийным временем. Картина истории определяется экзистенциальными состояниями сознания, когнитивная форма выражения которых (ментальность эпохи, дух времени и т. д. ) превращает знание в акт, а затем и факт истории. Познавательные интенции сознания сами становятся тканью истории. При этом состояния социальной реальности становятся историческими в той мере, в какой новая ситуация создает условия для актуализации и рождения новых смыслов.

Открытость сознания миру придает оформляемому знанию характер открытой системы. Открытость систем знания и вытекающая из этой открытости его динамика выражает неклассический тип рациональности. Адекватной формой организации знания как открытой системы, на мой взгляд, является концепция. Специфичность этой формы организации знания состоит в том, что в ней нельзя использовать (применимые в закрытых системах) устойчивые парадигмально жесткие теоретические схемы, логические схемы и структуры. Понятия используемые в историческом познании не являются строгими в логическом отношении, они многомерны и на их основе нельзя получить однозначно трактуемое знание. Вместо понятий, в большинстве случаев, историк имеет дело с концептами. Они отличаются от понятий своей пластичностью, не поддаются пространственно-временной локализации и не так строги в логическом плане. * Концептам «нельзя дать определение с помощью некой формулы», подвести под дефиницию, они – «концентраты множества значений» их надо описывать, проявлять, развертывать1 исходя из контекста исследовательской деятельности и обстоятельств ее осуществимости. Концепты содержат всю совокупность актуально-потенциальных связей, но в каждом конкретном случае выступают как уникальные симулякры. Концепты являются носителями динамики знания и его организационной нестабильности. Обновление смыслового содержания концептов и их каждый раз уникальная взаимная связуемость способствует разрушению старых и оформлению новых структур концептуализируемого знания.

Концепцию (понимание, восприятие от лат. сonceptio) следует понимать и трактовать как такую систему организующегося знания, которая может перестраиваться в соответствии с изменяющимися доминантными в той или иной культуре интенциями сознания. Перестройка, реорганизация знания обеспечивается процедурой концептуализации, которая при ближайшем рассмотрении оказывается способом экспликации содержания актов понимания восприятия в единичном явлении его экзистенциальной сущности, целостности переживаемой ситуации. В первом приближении концепцию структурно можно представить в виде: а) “жесткого” ядра содержанием которого является идея, выражающая доминирующую на данный момент интенции духовной жизни и находящая свое изъявление (бытование) в определенных экзистенциалах; б) актуально-потенциального поля возможного проявления идей; в) креативного пространства.

Рассмотрим как происходит концептуализация. В классической рациональности процедура концептуализации редуцируется к логической осуществимости, снижающий ее эвристический потенциал. В неклассике процессуальность оформления знания сочетается с актами самоорганизации форм знания, выражающих его нелинейную динамику.

Истоком концептуализации является интуитивное, чувственное схватывание некой целостности – смысла, которая приобретает отрефлексированную форму только post factum в качестве идеи. В самом же акте осмысления идея может быть выражена недостаточно отчетливо и ясно. Она интенционально охватывает актуальный “пласт” всего массива знаний (а не его локализованной части). Исходная идея концепции часто содержит весьма приблизительное смысловое содержание и смысловые связи концептов (интерпретационные схемы) которые она актуализирует в ситуации настоящего. Они то и проецируются на исследуемую реальность, представленную историческими источниками, образуя креативное пространство - симбиоз текста и контекста.

Историческими свидетельствами могут быть любые тексты (не обязательно письменные) содержащие следы человеческой деятельности в любом проявлении, которые нужно раскодировать и установить факты*. Факты не пребывают в готовом виде и не конструируются логикой, они сотворяются с применением исследовательских процедур и приемов (понятых феноменологически): критики**, реконструкции, «логики вопросов – ответов» и других. Процедуры можно рассматривать как взаимопрезентативные, как присутствующие друг в друге, но имеющие различный познавательно-смысловой акцент. Они направлены на перестройку архитектоники знания, и в конечном итоге - на создание новой концепции. Через процедурность реализуется двухсторонняя корреспондентная связь между новой идеей и содержанием источников, позволяющая уточнять и расширять содержание новой концепции, за счет установления новых фактов или реинтерпретации старых. Установление (или переустановление) фактов неотделимо от их интерпретации – прояснения их смыслового содержания, взаимосвязи, причин как в прежней организации знания, так и в оформляющейся. Причем демонтаж прежних структур, организующих массив знания и оформление новых осуществляется одновременно. Процедура разрушая старые связи провоцирует возникновение новых, являясь их носительницей. Проинтерпретированные факты резонансно (т. к. продолжается их взаимоуточнение и взаимоподгонка) соединяются с общей идеей концепции и тогда обозначается новая архитектоника знания. Только после этого начинает активно работать рефлексия. Знание приобретает устойчивое оформление, а исследование в ретроспективе воспринимается как последовательный процесс применения технологических процедур конструирующих новое знание.

Концепция имеет достаточно гибкую структуру, позволяющую расширять и корректировать ее содержание и после оформления. Возможна и экстраполяция смыслового содержания концепции на другие “пласты” накопившегося культурного массива знаний. Акты осмысления изменяют горизонтность сознания, то есть осмысливаемое знание из потенциального состояния переводится в актуальное и наоборот. Знание каждый раз видится в различных модусах, высвечивая все новые грани смысла, неразличимые и неуловимые в первом приближении. В результате осмысления концепция корректируется, уточняется, проясняется. К тому же смысл дает широкий простор для исторических интерпретаций, зависящих от динамики состояний сознания и экзистенциальной ситуации. Такая концептуальная модель, текст которой, благодаря открытости сознания разомкнут в контекст ее породивший и продолжающий сохранять чувствительность к его изменениям, не только не препятствует свободной динамике исторического знания в пределах целостности, устанавливаемой концептуальным смыслом, но и не препятствует созданию условий для качественного обновления - переструктурированию системы знания благодаря новому смыслу.

Новая концепция репрезентирует все существовавшие когда-либо концепции а также и те, которые пока существуют потенциально. Она не отрицает другие и не включает их на правах предельного случая и даже не состоит с ними в отношениях дополнительности, ибо любая концепция является одной из возможных организаций целостного массива знаний. Взаимопредставленность концепций обнаруживается в спонтанно являющихся аналогиях. Факт аналогий нельзя рассматривать как свидетельство в пользу внешнего сходства и внешней связанности концепций, тем более что при актуальных формах бытия знания действует запрет на аналитические процедуры различения, классификации и т. д.. Это проявление целостности знания на уровне внутренней презентативной связи в структуре более высокого уровня организации целостности - универсальных мирообразующих связях. Концепция являясь одной из возможных форм презентации целостности, внутри которой ее содержание пересекается с содержанием других концепций. Присутствие несвязанных мест, не означает что связи нет. Она есть, но актуально существует в немыслимом состоянии. Такие места в актуальных формах бытия знания представляют пространство возможного для рождения новой формы организации целостности. Концептуализация как процедура с помощью которой организуются знания в открытых системах помогает отвергнуть вечной статус идеи истории, в ее классическом варианте выраженной в логических теоретических схематиках исторического знания.

В концептуальной обновляемости исторического знания укоренена, довольно распространенная шутка о непредсказуемости прошлого. Оказывается в шутке выражен один из существенных моментов способа исторического познания и знания, артикулирующего свойство имманентной открытости знания, несмотря на попытки придать им форму закрытых систематик. Еще Г. Гете обратил внимание на факт переписывания истории каждым новым поколением. Конечно, Гете не был одинок в подобных замечаниях, каждый профессиональный историк знает, что эта традиция является практически ровесницей историографии. Правда, чаще всего историки объясняют этот факт не совсем точно, ссылаясь на политические и корыстные цели исторических деятелей - заказчиков подобного рода исправлений и зависимых от них корыстных исполнителей. Но дело здесь, (и это становится понятным из особенностей исторического знания каким оно выглядит в неклассической рациональности) не только в приведенных аргументах из области социальной прагматики и не в установлении историками первоначальной редакции письменного источника или его истинности/ложности, сколько в со-бытийности самой истории. Каждое событие вносит «свой вклад» в то, чтобы история стала другой. Не отрицая необходимости и правомерности этих исследований, относительно причин переписывания истории, следует подчеркнуть, что исправления и подделки исторических документов могут быть поняты с позиций событийной истории, в которой акты сознания, презентирующие эти якобы негативные моменты его проявления в социальном бытии, сами становятся фактом истории. При переписывании истории в каждый очередной раз актуализируется вопрос о правде истории и о правдивости историка. В контексте вышеизложенного можно утверждать, что он во многом лишен смысла, так как любая концепция, интерпретация, написанная и переписанная история так или иначе презентируют содержательные моменты социального бытия, включая иллюзорные, превращенные формы сознания, сознательно провоцируемую ложь и т. д., поэтому «правда истории» у каждого своя.

Итак, неклассическая рациональность, обнаружив множество возможных логик истории организующих знание, сосредотачивает внимание на открытости сознания в актах события, содержащих все актуально-потенциальные его состояния. Знания оформляющие в идее смысл, изменяют статус историчности в структурах и состояниях жизнедеятельности общества. Знания становятся презентативно-эксплицитными и ситуативно-динамичными. Историческое знание, исторические концепции выступают презентантами состояний и интенций духовной жизни, и их динамики и тем самым являются смыслообразующими факторами.

Концептуальная множественность и многомерность знания как условие и фактор смыслообразования в результате открытости знания вызывают чувствительность оформляющихся систем знания к любым изменениям (в том числе и случайным, единичным) познавательной ситуации, вносимым человеческой активностью. Тогда оформленные системы знания переходят в состояние перманентной нестабильности, неустойчивости. Знание, составляющее содержание открытой системы становится неопределенным, то есть концептуальные структуры размыкаются, а связи нарушаются. Говоря другими словами, знание проблематизируется, приходит в состояние хаоса с игрой структуры и содержания, потенциально включающим всевозможные варианты нового знания. Таким образом организация знания возвращается к доконцептуальному состоянию, в котором создается пространство возможного с необходимыми условиями для смыслопорождения.

Смыслопорождение как наивысшая форма реализации возможного в состояниях социальной реальности и присущая им доконцептуальная форма организации знания осмысливается в контексте постнеклассической рациональности. Главный признак постнеклассической рациональности, на мой взгляд, состоит в том, что она оперирует континуалистскими представлениями. Бытие мыслится и описывается как мирообразование в терминах Пространственно-Временного и Смыслового континуумов.

Для обозначения доконцептуальной модели организации знания воспользуюсь «понятием»* эпистема, выдвинутого М. Фуко. Данное «понятие» было введено при выявлении возможности появления определенных взглядов, научных концепций и дисциплин в ту или иную историческую эпоху. Для этого определялось и исследовалось «эпистемологическое поле», эпистема – весь массив знания представленного различными дискурсами на определенный момент исторического времени, причем «вне всякого критерия их рациональной ценности или объективности их форм». 1 Организация знания в эпистеме (целостности) строилось по принципу децентрированности и равноценности (единство разнородного). Такой подход к исследованию динамики знания Фуко назвал археологическим, чтобы обозначить отличие от традиционного исторического подхода, изучающего логическую последовательность и преемственность в динамике знания. Археологический подход изучения динамики знания базируется на ином понимании историчности. Историчность знания здесь трактуется в контексте постнеклассики, что усматривается: во-первых, в его со-вместном присутствии в данное время и в данном месте; во-вторых в факте признания событийного обновления и реорганизации массива знания в каждой эпохе; в-третьих, в контекстуальном соединении доминирующего дискурса (текста) с породившей его эпистемой (контекстом) характерных для разных эпох; в-четвертых, в наличие эпистемологического разрыва (дискретности) между эпохами. Эпистемологический подход используемый в диссертации корреспондируется с археологическим подходом Фуко и даже репрезентирует его. Поэтому будет вполне уместным использование понятия эпистема и некоторых принципов ее организации для описания и рассмотрения доконцептуальной динамики знания и его оформления.

Организация знания в эпистеме выражает особый род связей разнородного в континууме настоящего. Именно родовые связи характеризуют эпистему в качестве формы организации знания в его самоорганизующемся креативном состоянии – смыслопорождении, составляющим его исток. Они организуют эпистему как целостность, которая есть все и в которой есть все. В эпистеме интегративно, в единстве симбиотично представлено знание разных родов: теоретического, эмоциально-чувствительного, научного, ненаучного, паранаучного, антинаучного, относящегося к различным отраслям познания, принадлежащего различным эпоха и культурам и т. д.. В ней соприсутствуют и элементарные знаниевые образования (например, суждения, образы, вопрос-ответ.. ), несущие культурные коды и способные воспроизводится и преобразовываться на любом уровне организации знания и в любой его области. Итак, эпистема как когнитивное образование дает возможность родовым связям проявить себя благодаря своей организации, имеющей следующие характеристики: целостность, в которой разнородные знания сосуществуют как равноправные и в единстве, что запрещает процедуры какой-либо дифференциации и селекции знаний; презентативная связанность разнородного знания, так как здесь действует презентативное время или “континуум настоящего”(вечное теперь), возникающего при пересечения и представленности друг в друге линейного и событийного времен и означающего одновременность соприсутствия всех знаниевых образований имевших место в истории а также наряду с ними и всех других факторов познавательной ситуации; нелинейность, неоднородность, децентрированность выражающих и обеспечивающих максимальную и перманентную, спонтанную и вариативную динамичность знания в эпистеме вплоть до переструктурирования структурных связей и рождения смысла.

Актуализация знания эпистемы и провоцирование новой формы организации связи, несущей новую идею требует особых процедур (безусловно в феноменологическом понимании). Их особенность состоит в том, что они могут являть себя в различных ипостасях. Они способны выполнять процедурную работу - “доставлять” актуализируемое разнородное знание из разных источников в нужное место и нужное время, провоцировать самоорганизацию новой формы связи и т. д., то выступать способом организации знания в эпистеме, без которых не возможно рождение – смысла, то выражать динамику исторического знания в форме нелинейной организации знания. Для обозначения способности процедурного знания являть себя в разном качестве введем термин трансфернтность (от лат. transfferre переносить). Это свойство процедур переносить, переводить свое содержание на различные уровни динамики знания в состояниях смыслопорождения. Оно выражает чрезвычайную интенсивность, подвижность, спонтанность, нелинейность, неоднородность и одновременность самоорганизующейся динамики знания на микроуровне. Смыслопорождающая динамика знания (когда процедура и процедурное знание само многомерно и динамично и проявляется в различных качествах) возможна только при слитости текста и контекста (контекстуальная связь), при высокой концентрации человечекой активности в пространстве возможного.

В качестве трансфертной процедуры выделим и опишем процедуру релевантности. Процедура релевантности( от англ. relevant – уместный, относящийся к делу, существенный) может быть понята как насыщение и повышение потенций пространства возможного необходимой разнородной знаниевой информацией. Далее, релевантность как процедура проявляет себя и при неожиданном сочетании и смешении знания разных эпох и культур и т. д.. Такое сочетание, а это новая конфигурация связи, способно явить новый смысл*, или ускорить его рождение, провоцируя следущую релевантную процедуру. Поэтому другим проявлением релевантности будет способность превращать необходимые условия для смыслопорождения в достаточные и инициировать акт смыслопорождения, “доставкой недостающего” знания в нужное время и в нужное место. Одновременно релевантность может выступать и способом организации знания в открытой системе по принципу единства разнородного.

Наряду с процедурой релевантности можно назвать взаимопрезентативные процедуры метафоричности, ризоматичности и др. Все они направлены на то, чтобы создать условия, а затем и инициировать “схватывание” новой связанности всех реалий бытия в акте, осуществляющемся спонтанно - интуитивно, на необъективированном и вневербальном уровне познания. Здесь процедуры становится той критической точкой, где происходит сцепление связей и тогда в одном видится все другое, в далеком - близкое, в чужом – родное, в невозможном – возможное, в неналичном - наличное в абсурде, нонсенсе, парадоксе – смысл. Пространство возможного стало креативным.

Новая смысловая связь - результат “благоприятного” совпадения обстоятельств с уникальностью человеческой активности в структурообразующих связях мироздания, как акт события сознания и мира становится актом рождением нового смысла и нового факта истории. Поэтому в этом случае историю нельзя отнести к прошлому. Сотворяющаяся история –это, скорее, то, что будет. Поэтому М. Хайдеггеру утверждает: “ История бытия никогда не в прошлом, она всегда впереди. ”1 История становится одной из форм креативности общества, а динамика познания становится фактором креативности истории.

В этом параграфе рассмотрены формы организации знания в различных типах рациональности, в разной степени создающие пространства возможного для его динамики. соответственно способам его функционирования в жизнедеятельности социума и Универсума. Возможное в состояниях социальной реальности предстает через призму возможного в динамике знания и определяться критериями историчности заключенной в ней. При этом историческое знание претерпевает значительные метаморфозы: от идеи истории к постоянно рождающимся смыслам истории, от истории как прошедшего к истории “настоящего” и сотворяющегося в настоящем будущего.

Доминирующей формой организации знания как продукта и самого процесса познания является теория (от греч. theoria – рассмотрение, исследование). Она выступает критерием научности знания, так как выражает поисково - исследовательский статус науки в культуре. Но система знания, которым располагает общество на определенный момент, является открытой и динамичной (в синергетическом смысле), одновременно функционирующей, преобразующейся и реализующейся различными способами в созидаемых ими пространствах возможного. Таким образом, динамика знания взятая в совокупности всех структурно-содержательных изменений системы знания макро- и микро- уровней обеспечивается соответствующей каждому уровню и состоянию познания теоретической организацией знания. Она является целостностной динамичной структурой и не может быть сведена к одной из форм, а представляет единство различных организационных форм знания: от теоретических схематик - закрытых систем исторического знания до открытых самоорганизующихся систем - концепций и эпистем.

III. 2 Историческое познание и принципы организации современной научной мысли.

Историческое познание и знание, как это было показано, в ходе выявления и описания онтологических схем истории, критериев исторического знания и форм его организации в различных типах рациональности является выражением динамики социальной реальности в состояниях возможного. Научность исторического знания и познания состоит в его динамичности как результата определенного способа созидания, выявления и реализации возможного. Историческое познание становится научным в той мере, в какой оно создает прецедент реализации возможного. Наивысшая степень возможного заключена в смыслопорождающей динамике знания. Смыслопорождение перестраивает архитектонику знания на микроуровне и позволяет извлекать новый прагматический эффект из преобразования знания на макроуровне. Проблематичной оказывается организация научной мысли, а точнее ее преобразуемость, обеспечивающая динамизм и новизну знания на микроуровне. Бытие научной мысли состоит в ее самообновлении, путем изменения ее операционно-процедурного содержания, корреспондирующегося с поисковым характером исследовательского процесса и с изменением состояний общественной жизни.

В науке последнего столетия накоплен огромный опыт переосмысления самой себя с точки зрения ее собственного преобразования. Поэтому для дальнейшего исследования представляет интерес осмысление метаморфоз исторической мысли, которая оказала большое влияние на формирование нового образа научного мышления в целом. В этой связи ставится задача – выявить механизм и степень влияния исторического познания на новые формы организации научной мысли, что способствовало и способствует переосмыслению наукой самой себя, становлению неклассической научной рациональности. Выявить в какой мере историческое познание шло в авангарде поиска новых форм организации научной мысли? Решение обозначенных вопросов далее связано с выявлением и определением: а) новых критериев самой научности; б) самостоятельного статуса исторического знания и критериев его научности; в) введением новых норм научного исследования. Установление этого факта позволяет понять роль исторического познания в новой организации научной мысли - переосмысления собственных оснований и одновременно обосновании научного статуса исторического познания. В этой связи выявим некоторые новые принципы организации мыследеятельности (кристаллизующиеся инварианты в состояниях преобразования научной мысли) в историческом познании, что составляет главную задачу данного параграфа диссертации.

В самом общем виде процесс оформления новых принципов организации научной мысли в историческом познании можно обозначить как процесс начинающийся с осмысления гносеолого-методологической атрибутики и его специфики и заканчивающийся пересмотром оснований и созданием новой метафизики исторического познания. Историческое мышление базировавшееся на «идее истории» в ее классическом варианте как своем метафизическом основании трансформируется в «переосмысляющее себя мышление» (М. Хайдеггер). В этом качестве оно преобразует весь строй исторического познания и выступает в конечном счете как смыслопорождение.

В начале выясним какая конкретная ситуация в научном познании вызвала пересмотр историческим познанием своих оснований, что позволило историческому познанию на рубеже ХIХ-ХХ вв. с опережением других отраслей научного познания выйти на переосмысление платоновско-аристотелевской традиции в научном познании и внести существенный вклад в преодоление этой традиции.

Научная мысль, как уже неоднократно мною отмечалось, возникает и работает в сфере возможного. Наука работает с возможным и над возможным. Научное исследование носит поисковый характер. Историческое познание в классической рациональности также имело целью выявление возможного в состояниях социума. При этом оно было прагматически ориентированным. Логически оформленное и институционализированное знание составляло корпус классической исторической науки. Но именно в историческом познании, раньше чем в других отраслях научного познания, осознается, что возможное конструируемое и моделируемое в познании не удается реализовать на практике. Было осознано, что в линейно спроектированную социальную динамику (идея прогресса) человеческая активность вносит свои логически не выводимые изменения, носящие событийный характер. Научное мышление в этих условиях начинает работать в ином режиме, в частности, оно переключает внимание исследователей с обоснования и институционализации прагматически ориентированных результатов научного познания на выявление условий креативных ситуаций, в которых возможна мысль.

С позиций экспериментально-математического естествознания, нашедшего способ не только выявлять возможное теоретическим путем, но и создавать условия (или по крайней мере указывать на эти условия) перехода возможного в действительное как должное, а потом и в сущее, этот факт рассматривался как подтверждение незрелости исторического познания. По мнению М. Блока суть дела не в отставании исторической науки от естественнонаучного познания, а в том, что предметом ее является человеческий дух и не совсем неправы те ученые, которые называют историю самой трудной из всех наук. С его мнением солидаризируются представители всех направлений исторической мысли и философии истории, вышедшие за формат классической рациональности. Именно люди своей активностью, вместе с обстоятельствами (контекстом) ее осуществимости всегда вносят что-либо новое в ситуацию (в том числе и познавательную), иначе доопределяют и изменяют ее. Динамизм в состояниях социальной реальности, таким образом, проявляется в вариативности сферы возможного. Возможное как потенциальность «настоящего», выраженная параметрически как «здесь и сейчас». Обнаружение этого побочного и непредвиденного продукта человеческой активности в историческом познании должно было натолкнуть научную мысль на переосмысление платоновско - аристотелевской традиции в области познания, переключить внимание с обоснования и институционализации результатов научных открытий и их логическую связь со всеми предшествующими достижениями на осмысление статуса событий. Событие невозможно понять в линейном времени, фиксирующим только факт события, в последовательности других событий. Событийность как акт рождения новизны, вносящей качественные изменения в состояния социальной реальности, можно понять через введение в характеристику состояний социальной реальности «субъективности». Однако природа события как результата творческой активности в совокупности со всеми ее обстоятельствами была понята далеко не сразу.

⇐ Предыдущая 123 4 5 Следующая ⇒