МРАЧНЫЙ ЖНЕЦ 13 страница

— ЕСЛИ БЫ ЛЮДИ ЗНАЛИ, КОГДА УМРУТ, ОНИ, СКОРЕЕ ВСЕГО, НЕ ЖИЛИ БЫ ВООБЩЕ.

— Слишком смахивает на афоризм. Что ты-то об этом знаешь, Билл Двер?

— ВСЕ.

Бинки проскакала по одной из немногочисленных улиц деревеньки и зацокала по булыжникам площади. На улицах никого не было. В городах типа Анк-Морпорка полночь была не более чем поздним вечером — ночей в общепринятом смысле не существовало вообще, были лишь вечера, плавно переходящие в рассветы. Но здесь люди регулировали свои жизни по закатам и крикам петухов с плохим произношением. Полночь здесь означала то, что и должна была означать.

На площади было тихо, несмотря на то что совсем рядом бушевала буря. Тиканье часов на башне, совсем неслышное в полдень, гулким эхом отражалось от домов.

Когда они наконец приблизились к башне, что-то зажужжало в ее шестеренчатых внутренностях. Минутная стрелка с глухим звуком шагнула вперед и, задрожав, замерла на цифре «9». На циферблате открылась дверь, важно появились две механические фигурки и с видимым усилием принялись лупить по небольшому колоколу.

Динь-динь-динь.

Затем фигурки построились и, шатаясь, скрылись в часах.

— Они так же выходили, еще когда я была девочкой. Их сделал пра-пра-прадедушка Неда Кекса, — пояснила госпожа Флитворт. — Мне всегда было интересно, а что они делают между курантами. Раньше я считала, что у них там, внутри, маленький домик.

— СОМНЕВАЮСЬ. ЭТО ПРОСТО ПРЕДМЕТЫ. НЕЖИВЫЕ.

— Гм-м. Они здесь уже сотни лет. Может быть, жизнь каким-то образом можно приобрести?

— ДА.

Они стали ждать. Тишину нарушали только редкие движения минутной стрелки, неумолимо стремящейся в ночь.

— М-м… Знаешь, Билл Двер, мне очень приятно, что ты работал у меня.

Он ничего не ответил.

— Спасибо за то, что помог мне с урожаем. И за все остальное тоже.

— ЭТО БЫЛО… ИНТЕРЕСНО.

— Я была не права, что задержала тебя из-за нескольких снопов пшеницы.

— НЕ ИЗВИНЯЙТЕСЬ. УРОЖАЙ БЫЛ ОЧЕНЬ ВАЖЕН.

Билл Двер разжал пальцы. На ладони появился жизнеизмеритель.

— До сих пор не могу понять, как ты проделываешь этот фокус.

— ЭТО СОВСЕМ НЕ ТРУДНО.

Шипение песка становилось все громче, пока не затопило всю площадь.

— У тебя есть какие-нибудь последние слова?

— ДА. МНЕ ОЧЕНЬ НЕ ХОЧЕТСЯ УХОДИТЬ.

— Ну, по крайней мере кратко.

Билл Двер был крайне удивлен, когда почувствовал, что она пытается ободряюще сжать его руку.

Над их головами стрелки сошлись на полуночи. Послышалось жужжание, открылась дверца. Вышли фигурки, остановились по обеим сторонам колокола, поклонились друг другу и подняли молоты. Динь.

И сразу же послышался цокот копыт. Госпожа Флитворт увидела, как края ее поля зрения заполняются лиловыми и синими пятнами, похожими на послеобразы, — только у этих пятен не было образов, за которыми они могли последовать.

Если бы она подняла голову и украдкой, краешком глаза поглядела на стены, то увидела бы маячившие там серые фигуры.

«Налоговики, — подумала госпожа Флитворт. — Явились убедиться, что все пройдет как надо».

— Билл?

Он сжал пальцы на золотом жизнеизмерителе.

— СЕЙЧАС НАЧНЕТСЯ.

Цокот становился все громче, эхом разносился за их спинами.

— ПОМНИТЕ, ВАМ НИЧЕГО НЕ ГРОЗИТ. Билл Двер скрылся в полумраке. Потом на мгновение появился вновь.

— СКОРЕЕ ВСЕГО, НЕ ГРОЗИТ, — добавил он и снова отступил в темноту.

Держа на коленях спящую девочку, госпожа Флитворт осталась сидеть на ступенях часовой башни.

— Билл? — позвала она.

На площади показался всадник.

Конь действительно представлял собой скелет. Голубоватые языки пламени вырывались почти из каждого сустава. «Интересно, — подумала госпожа Флитворт, — а этот вот конь — просто оживленный скелет, который некогда находился в теле настоящей лошади, или же он — живое существо из какого-нибудь вида скелетообразных? » В сложившихся обстоятельствах смешно было думать о подобных пустяках — но это было все ж лучше, чем дрожать при виде приближающейся действительности.

Интересно, а этого коня чистят — или просто полируют тряпочкой?

Всадник спешился. Он был значительно выше Билла Двера, но плащ благоразумно скрывал детали его фигуры. В руках он держал нечто, похожее на косу. То был инструмент, одним из предков которого была коса, — точно так же одним из предков самого сложного хирургического инструмента является обычная палочка. Эта коса с косьбой не имела ничего общего.

Фигура с косой на плече важно прошествовала к госпоже Флитворт и остановилась.

— Где Он?

— Понятия не имею, о ком ты говоришь, — пожала плечами госпожа Флитворт. — И на твоем месте, молодой человек, я бы прежде позаботилась о коне, задала корм и так далее.

С явным трудом переварив всю эту информацию, фигура наконец пришла к некоему заключению. Она сняла с плеча косу и опустила взгляд на ребенка.

— Его я все равно найду, — сказала фигура, — но сначала…

И тут же замерла, потому что некий голос прямо за ее спиной произнес:

— БРОСЬ КОСУ И ПОВЕРНИСЬ. ТОЛЬКО МЕДЛЕННО.

«Внутри города существует нечто… — думал Сдумс. — Города заселены людьми, но также они заполнены торговлей, магазинами, религией и… Глупо, — сказал он себе. — Это всего лишь вещи, понятия. Они не могут быть живыми». Или жизнь каким-то образом можно приобрести?

Паразиты, хищники, но не из тех, что поражают животных и какие-нибудь там овощи… О нет, эта более крупная и медлительная жизненная форма паразитирует на городах. Вырастает в городах и на них же паразитирует. Он без труда вспомнил, — сейчас воспоминания возвращались легко, словно по команде, — как когда-то, еще студентом, читал о существах, откладывающих яйца в других существах. После этого он несколько месяцев не ел омлеты и икру — так, на всякий…

И яйца должны… должны выглядеть похожими на город, чтобы жители сами несли их домой. Принцип кукушки.

Интересно, а сколько городов уже погибло таким вот образом? Облепленные паразитами, как коралловый риф — морскими звездами… В конце концов они просто становятся пустыми, теряют дух, которым некогда обладали. Он встал.

— Библиотекарь, а где все?

— У-ук у-ук.

— Как это на них похоже. Но со мной такое тоже бывало. Мчался куда-то, ничего не помня и ни о чем не задумываясь. Да благословят и помогут им боги, если, конечно, найдут время отвлечься от своих вечных семейных дрязг.

«И что дальше? — вдруг подумал он. — Я во всем разобрался, и что мне теперь делать? »

Срываться с места и бежать. Вернее, ковылять со всех ног.

Центра кучи уже не было видно. Что-то происходило. Бледно-голубое свечение нависло над огромной пирамидой искореженной проволоки, внутри иногда сверкали молнии. Тележки сбились в плотную кучу, подобно астероидам, обживающим новую планету, но прочие тележки, которые прибыли позже, направлялись в открывающиеся тоннели и исчезали в мерцающем сердечнике.

А потом в районе вершины наметилось некое движение, что-то пробилось сквозь мешанину металла. То был блестящий шпиль, поддерживающий шар диаметром около двух метров. Минуту или две ничего не происходило, потом, немножко пообсохнув, шар вдруг расщепился.

Из него посыпались белые предметы. Подхваченные игривым ветерком, они разлетались по всему Анк-Морпорку и падали на любопытствующую толпу.

Один из них плавно пролетел над крышами и упал к ногам выходившего из библиотеки Ветром Сдумса.

Это была карточка, на которой виднелась какая-то надпись. Вернее, не надпись, а попытка надписи. Эти буквы выводила та же рука, что подписывала шарики со снежинками. И судя по всему, рука эта так и не освоилась с грамотой.

РАЗ ПРАДАЖА! РАЗ ПРАДАЖА!! РАЗ ПРАДАЖА!!! НАЧЕНАИТСЯ ЗАВТРА!!!

Сдумс вышел из университетских ворот. Мимо него струились людские потоки.

Сдумс прекрасно знал своих сограждан. Они готовы были глазеть на что угодно и когда угодно. При виде надписи с тремя восклицательными знаками не устоял бы ни один житель Анк-Морпорка.

Он почувствовал на себе чей-то взгляд и повернулся. Тележка, следившая за ним из переулка, поскрипывая удалилась.

— Что происходит, господин Сдумс? — спросила Людмилла.

Лица прохожих все до единого были искажены гримасой непреодолимого предвкушения.

Совсем не обязательно быть волшебником, чтобы понять, что творится что-то очень нехорошее. Все чувства Сдумса ревели, как динамо-машина.

Волкофф поймал зубами пролетавший мимо клочок бумаги и передал его Сдумсу.

ПАТРЯСНЫЕ СКИДКИ!!!!!

Сдумс печально покачал головой. Пять восклицательных знаков. Верный признак абсолютно свихнувшегося разума.

И тут он услышал музыку.

Волкофф сел, вздернул морду и завыл.

В подвале дома госпожи Торт страшила Шлеппель отложил недоеденную третью крысу и прислушался.

Потом быстренько закончил трапезу и потянулся к своей двери.

Граф Артур Подмигинс Упырито работал над гробом.

Лично ему для жизни, для жизни после смерти, для не-жизни или для того, что он сейчас предположительно вел, гроб совсем не требовался. Но ему пришлось обзавестись этим атрибутом. На этом настояла Дорин. По ее словам, гроб придавал жилищу «соответствующий тон». Всякий истинный вампир обязан иметь гроб и склеп, в противном случае, как утверждала та же Дорин, все остальное вампирское сообщество будет снисходительно щерить на тебя зубы.

Однако, когда ты становишься вампиром, никто не удосуживается объяснить тебе все детали твоего нынешнего существования. Сколачивать себе гроб из дешевых досок два на четыре дюйма, приобретенных у Мела в «Стройремонте Оптом»? Насколько было известно Артуру, большинство вампиров этим никогда не занимались. По крайней мере, настоящих вампиров. Взять, к примеру, графа Драгулу. Такой важный человек поручал подобные дела кому-нибудь другому. Когда крестьяне прибежали сжигать его замок, граф не помчался вниз к воротам, чтобы поднять разводной мост. Конечно нет. Он просто сказал: «Игорь, — если это был Игорь, — распоряжайся этим бистренько, бистро, бистро». И все.

Ха! Вот уже как несколько месяцев они разместили объявление в конторе трудоустройства господина Кибла. Ночлег, трехразовое питание, при необходимости — гроб. Не такие уж большие запросы. Если учесть, что люди болтают о безработице. Как тут не разозлиться.

Он взял очередной кусок дерева и недовольно сморщился, раскладывая метр и отмеривая нужную длину.

Спина Артура страшно болела — сорвал, когда копал ров. Вот вам еще кое-что, о чем настоящие вампиры не должны беспокоиться. Ров — это приложение к профессии, он придает стиль. Но Артуру пришлось окапывать весь дом, потому что у нормальных вампиров нет таких сварливых соседей, как госпожа Зануде с одной стороны и семейство троллей, которых Дорин терпеть не могла, с другой. А перед самым домом проходила улица, по которой все время кто-то ездил. Разве это условия для вампира? И ограничиться канавой на заднем дворе тоже было нельзя. Артур постоянно забывал о ней и падал в эту яму.

К тому же существовала проблема укусов юных девичьих шеек. Вернее, не существовала — в связи с полным отсутствием девушек. Артур всегда готов был учитывать точку зрения другого, но считал, что невинные девушки являются неотъемлемой частью истинного вампирства, что бы там ни говорила Дорин. Невинные девушки в прозрачных пеньюарах. Артур был не совсем уверен, что такое прозрачный пеньюар, но где-то читал о них и надеялся увидеть, прежде чем сойдет в могилу… Ну, или прежде чем ему в грудь воткнут кол.

К тому же жены других вампиров не начинали вдруг коверкать слова только потому, что прирожденные вампиры всегда говорят с акцентом.

Артур вздохнул.

Какая тут, к чертям, жизнь, жизнь после смерти или не-жизнь, если ты являешься представителем класса чуть ниже среднего, торгуешь овощами и фруктами, а претендуешь выглядеть как представитель высшего света…

Вдруг через отверстие в стене, которое Артур пробил, чтобы вставить зарешеченное окно, донеслась музыка.

— О, — застонал он и схватился за челюсть. — Дорин, это ты?

Редж Башмак яростно ударил кулаком по своей переносной трибуне.

— …И лично я считаю, что мы не должны лежать и ждать, когда трава прорастет над нашими головами! — взревел он. — Где же ваши хваленые семь тезисов о Равных Правах и Возможностях для всех умертвий? А?

Кладбищенскую жухлую траву трепал ветерок. Единственным существом, обращавшим внимание на Реджа, был одинокий ворон.

Редж Башмак пожал плечами.

— По крайней мере, вы должны приложить хоть какие-то усилия, — вкрадчиво понизив голос, обратился он к так называемому иному миру. — Я пальцы истер до самой кости, — в подкрепление своих слов он мученическим жестом выбросил вперед руки, — но услышал ли я хоть слово благодарности?

Он замолчал и прислушался — на всякий случай.

Крайне крупный ворон, один из тех, что ютились на крыше Университета, наклонил голову и удостоил Реджа задумчивым взглядом.

— Знаете, — продолжил Редж, — иногда так хочется все бросить и…

Ворон откашлялся.

Редж Башмак резко развернулся.

— Только посмей что-нибудь сказать. Одно-единственное словечко и…

И тут он услышал музыку.

Людмилла наконец рискнула убрать руки от ушей.

— Какой ужас! Что это такое, господин Сдумс? Сдумс попытался натянуть на голову остатки шляпы.

— Понятия не имею, — ответил он. — Это вполне можно принять за музыку. Если, конечно, ты никакой музыки отродясь не слышал.

Ноты отсутствовали как класс. Были собранные вместе шумы, которые отчаянно пытались сойти за ноты. Примерно то же самое получилось бы, если бы человек попробовал начертить карту страны, которую никогда не видел.

Хнийп. Йнийп. Хвуомп.

— Это доносится откуда-то из-за города, — заметила Людмилла. — И туда же направляются… все… люди. Неужели эта музыка им нравится?

— Она даже самой себе не может нравиться, — пожал плечами Сдумс.

— Это очень похоже на… Помните прошлогоднее нашествие крыс? А потом еще появился тот тип, который утверждал, будто его дудку слышат только крысы?

— Да, но то было простым обманом, мошенничеством. Это был Изумительный Морис и Его Дрессированные Грызуны…

— Но если бы у него и в самом деле была такая дудка?

Сдумс покачал головой:

— Музыка, способная привлекать людей? Ты об этом? Да нет, такого просто не может быть. Нас-то она не привлекает, а как раз наоборот.

— Верно, но вы же и не совсем человек… с технической точки зрения, — возразила Людмила. — Да и я… — Она вдруг запнулась, и лицо ее залилось ярким румянцем.

Сдумс ободряюще похлопал ее по плечу.

— Верно подмечено. Абсолютно верно, — только и мог сказать он.

— Вы все знаете, да?

— Да, и, честно говоря, я считаю, что стыдиться здесь нечего.

— Но мама говорит, что никто не должен об этом знать. Иначе будет беда!

— Ну, это, вероятно, зависит от того, кто именно узнает твою тайну, — заметил Сдумс, взглянув на Волкоффа.

— А почему ваш пес все время на меня так смотрит?

— Он очень умный.

Сдумс покопался в кармане, выбросил оттуда пару горстей земли и наконец достал свой дневник. До следующего полнолуния — двадцать дней. Ох, что-то будет…

Куча из металлического лома начинала оседать. Вокруг нее кружились тележки, а жители Анк-Морпорка, сформировав огромный круг, отчаянно пытались разглядеть, что же все-таки происходит. Немузыкальная музыка била по ушам.

— Смотрите, там господин Достабль… — сказала Людмилла, когда они с Сдумсом проталкивались сквозь не оказывавшую ни малейшего сопротивления толпу.

— И что он продает на этот раз?

— По-моему, он даже не пытается ничего продавать, — пожала плечами Людмилла.

— Все настолько плохо? Похоже, у нас серьезные неприятности.

Из дыр в куче вырывался синий свет. Куски тележек падали на землю, как металлические листья.

Сдумс неуклюже нагнулся и поднял остроконечную шляпу. По ней проехалось не одно колесо, но тем не менее она сохранила все основные признаки предмета, который должен находиться на чьей-то голове.

— Там волшебники, — сказал он.

Металл источал странный серебряный свет. И переливался, как масло. Сдумс протянул руку, и между его пальцами и металлом проскочила крупная искра.

— Гм, — задумчиво произнес он. — Очень высокий потенциал…

А затем он услышал чей-то акцент:

— Это неужели есть господин Сдумс?

Он обернулся, к нему пробиралась чета Упырито.

— Мы быть здесь гораздо раньше, но случаться маленькая задержка…

— Я никак не мог найти эту проклятую запонку для воротничка, — пробормотал Артур, выглядевший взволнованным и раздраженным.

На голове у него был складной цилиндр, который прекрасно складывался, но, к сожалению, совсем не походил на шляпу. Создавалось впечатление, что Артур смотрит на мир из-под черной гармошки.

— О, привет, — кивнул Сдумс.

В преданности четы Подмигинсов атрибутам вампиризма было нечто захватывающее.

— Кто есть данный молодой девушк? — спросила Дорин, улыбаясь Людмилле. Акцент ее вдруг стал совсем неразборчивым.

— Прошу прощения? — не понял Сдумс.

— Фы меня что-то спросить?

— Дорин… я хотел сказать, графиня поинтересовалась, кто эта девушка, — устало перевел Артур.

— Я еще не совсем утратила разум и сама могу разобрать собственные слова, — отрезала Дорин уже нормальным голосом женщины, рожденной и воспитанной в Анк-Морпорке, а не в каком-то там транзильванском замке. — Честно говоря, если бы не я, тебя бы ни один человек не принял за настоящего вампира…

— Меня зовут Людмилла, — представилась Людмилла.

— Отшень приятно, — благосклонно произнесла графиня Упырито, протягивая руку, которая была бы тонкой и бледной, если бы не была такой розовой и пухлой. — Всегда есть приятно познакомиться со свежей кровью. Заглядывайте на чашечку чая с собачьим печеньем. Наши двери есть фсегда открыты.

Людмилла повернулась Ветром Сдумсу.

— У меня что, на лбу все написано?

— Это не совсем обычные люди, — тактично заметил Сдумс.

— Я так и подумала, — спокойно кивнула Людмилла. — Никогда не видела людей, которые бы в такую жару носили черные плащи.

— Плащ — это необходимый атрибут, — пояснил граф Артур. — Для крыльев, понимаете? Вот…

Театральным жестом он распахнул плащ. Раздался громкий хлопок, и в воздухе возникла жирная летучая мышка. Она посмотрела вниз, сердито пискнула и спикировала носом в землю. Дорин подняла мышь за лапу и стряхнула с нее пыль.

— Но окна на ночь мы не открываем. Не люблю сквозняков, — заметила она равнодушно и практически без акцента. — Когда же наконец прекратится эта музыка?! У меня уже голова трещит.

Раздался еще один хлопок. Возникший Артур еще раз спикировал носом в землю.

— Здесь все дело в высоте, — пояснила Дорин. — Места мало. Нужен по крайней мере один этаж, чтобы набрать скорость и поймать поток воздуха.

— Иначе не успеешь расправить крылья, — пояснил Артур, вставая на ноги.

— Прошу прощения, — перебил Сдумс, — неужели эта музыка на вас не действует?

— От нее мне хочется скрежетать зубами, — признался Артур. — Что для вампира крайне вредно. Клыки быстро стачиваются.

— Господин Сдумс считает, что она как-то воздействует на людей, — сказала Людмилла.

— Что, они тоже зубами скрипят? — спросил Артур.

Сдумс посмотрел на толпу. На членов клуба «Начни заново» никто не обращал ни малейшего внимания.

— По-моему, они чего-то ждут, — высказалась Дорин и тут же поправилась. — О та, они чего-то ждать!

— Кошмар какой, — покачала головой Людмилла.

— В кошмарах нет ничего плохого, — возразила Дорин. — Мы сами воплощение ночных кошмаров.

— Господин Сдумс хочет лезть в эту кучу, — сообщила Людмилла.

— Отличная мысль, — кивнул Артур. — Мы их заставим выключить эту проклятую музыку.

— Но вы же там можете погибнуть! — заволновалась Людмилла.

Сдумс задумчиво потер руки.

— Вот-вот, — сказал он. — По крайней мере, один неприятный сюрприз у нас для них имеется.

Он шагнул в свечение.

Никогда еще не доводилось видеть ему столь необычное свечение. Казалось, свет струится со всех сторон, находит малейшую тень и безжалостно с ней расправляется. Этот свет был значительно ярче дневного, но он был другим, с голубой кромкой, которая, будто острым ножом, обрезала поле зрения.

— Граф, вы в порядке? — спросил он.

— В абсолютном, — ответил Артур. Волкофф зарычал.

Людмилла потянула за обломок металла.

— Под ним что-то есть, — сообщила она. — Что-то похожее на… мрамор. На мрамор оранжевого цвета. — Она провела по нему ладонью. — Он теплый. Но мрамор ведь не бывает теплым, правда?

— Сомневаюсь, что это в самом деле мрамор, — возразила Дорин. — Во всем мире не может быть столько мрамора. — Тут она вспомнила об акценте. — Мы долго-долго пытаться найти мрамор на склеп. — На мгновение она задумалась, не стоит ли поменять «с» на «ш», но потом отмела эту мысль и кивнула. — Да, на склеп. Эти гномы следует расстрелять, ужасные цены, просто ужасные. Позор, настоящий позор!

— Вряд ли это строили гномы, — сказал Сдумс и неловко опустился на колени, чтобы повнимательнее осмотреть пол.

— Я считать точно так же. Эти мелкие твари заряжать нам почти семьдесят долларов склеп. Артур, скажи!

— Почти семьдесят долларов, — подтвердил Артур.

— Вряд ли это вообще строили… — тихо пробормотал Сдумс.

«Трещины, — подумал он. — Должны быть трещины. Кромки, линии, где одна плита стыкуется с другой. Не может же эта громада быть сплошной. И слегка липкой…»

— Артуру пришлось все делать самому.

— Ага, я все сделал сам.

Та-ак… Вот здесь, похоже, должен быть стык. Но стыка не было, мрамор просто стал прозрачным, как стекло, отделяющее одно пространство от другого. Там, за мрамором, что-то было — виднелись расплывчатые, неверные очертания каких-то предметов. Как бы туда проникнуть?

Он полз вперед и краем уха прислушивался к диалогу четы Подмигинс.

— …Скорее даже не склеп, а склепик. Зато внутри вделаны самые настоящие решетки, отделяющие помещения друг от друга…

«Стремление к элегантности может принимать самые разные формы, — подумал Сдумс. — Одни всячески пытаются скрыть свое вампирское происхождение. Ну а другие лепят повсюду гипсовых летучих мышей».

Он провел пальцами по прозрачному материалу. Этот мир состоял сплошь из прямоугольников. Сплошные углы и коридоры меж прозрачных панелей. И постоянно звучащая не-музыка.

Нет, это не может быть живым. Жизнь, она была более… округлая.

— А ты, Волкофф, что ты думаешь? Волкофф гавкнул.

— Гм-м. Не много же от тебя пользы. Людмилла опустилась на колени и положила ладонь на плечо Сдумса.

— Что вы имели в виду? Ну, когда сказали, что вряд ли эту штуку кто-то строил? — спросила она.

Сдумс почесал затылок:

— Я не вполне уверен… но, возможно, все это просто было… спрятано.

— Спрятано? От чего? Кем?

Они подняли головы. Из бокового коридора вылетела тележка и тут же скрылась в другом проходе.

— Ими! — показала Людмила.

— Вряд ли. Скорее, они похожи на слуг. На муравьев. Или на пчел в улье.

— А что тогда мед?

— Пока не знаю. Во всяком случае, его еще не собрали. Это ведь только начало. Так, попрошу ни к чему не прикасаться!

Они двинулись дальше. Коридор вывел их на широкую, ярко освещенную площадь под куполом. На разные этажи, вниз и вверх, вели лестницы, посреди площади бил фонтан, обставленный разнообразными растениями в горшках, которые выглядели слишком здоровыми, чтобы быть настоящими.

— Вундебар, — выразилась Дорин.

— Мне кажется, здесь не хватает людей. Здесь повсюду должны быть люди, — сказала Людмилла.

— По крайней мере, где-то здесь должны бродить волшебники, — пробормотал Ветром Сдумс. — Полдюжины волшебников не могут взять и исчезнуть.

Они огляделись. В местных коридорах спокойно могла разминуться пара слонов.

— Может, благоразумнее будет вернуться? — уточнила Дорин.

— И что нам это даст? — поинтересовался Сдумс.

— Ну, по крайней мере мы выберемся отсюда. Сдумс повернулся и сосчитал — от площади под куполом через равные расстояния отходили пять коридоров.

— Предположительно, примерно то же самое можно найти на других этажах, — громко сказал он.

— Здесь слишком чисто, — встревожено пробормотала Дорин. — Артур, скажи!

— Здесь очень чисто.

— А что это за шум? — спросила Людмилла.

— Какой шум?

— Словно кто-то что-то сосет? Артур заинтересованно огляделся:

— Это не я.

— Это ступеньки, — объяснил Сдумс.

— Не говорите ерунды, господин Сдумс. Ступени не могут сосать.

Сдумс опустил взгляд:

— Эти — могут.

Они были черными и очень походили на покатую реку. Черное вещество вытекало из-под пола, превращалось в некое подобие ступеней, поднималось вверх по склону и исчезало под полом наверху. Появляясь на свет, ступени издавали ритмичный сосущий звук, как будто кто-то исследовал языком порядком надоевшее дупло в зубе.

— Знаете, — сказала Людмилла, — ничего более отвратительного я в жизни не видела.

— А я видел, — ответил Сдумс. — Правда, тогда у меня было плохое зрение. Куда пойдем, вверх или вниз?

— Вы хотите встать на них?

— Не хочу, но волшебников на этом этаже нет, и нам придется либо встать на ступеньки, либо лезть по перилам. Ты перила внимательно рассмотрела?

Все посмотрели на перила.

— Может, поедем вниз? — нервно предложила Дорин. — Почему-то мне кажется, что это будет безопаснее.

Спускались они в полной тишине. Там, где ступени уходили обратно под пол, Артур упал.

— Я уж думал, что они утащат меня за собой. Жуткое ощущение… — извиняющимся тоном произнес он и огляделся.

— Много места, очень просторно, — подвел он итог. — Сюда бы еще обои «под камень», такая бы пещера вышла…

Людмилла подошла к ближайшей стене.

— Знаете, — сказала она, — я в жизни не видела столько стекла, но эти прозрачные штуки выглядят точь-в-точь как маленькие магазинчики. Только какой в этом смысл? Большой магазин, набитый магазинами поменьше?

— Он еще не созрел, — вдруг промолвил Сдумс.

— Простите?

— Просто мысли вслух. Ты какой-нибудь товар заметила?

Людмилла заслонила глаза от света и вгляделась.

— Все блестит и переливается всякими цветами. Но ничего конкретного.

— Если увидишь волшебника, скажешь мне. Раздался чей-то крик.

— Или если услышишь… — добавил Сдумс. Волкофф нырнул в коридор. Сдумс проворно заковылял за ним.

Кто-то лежал на спине и отчаянно пытался сбросить с себя пару тележек. Эти тележки были побольше тех, что Сдумсу доводилось видеть раньше. Цвета они были не серебряного, а золотого.

— Эй! — заорал он.

Тележки перестали бодать распростертую на полу фигуру и угрожающе повернулись к Сдумсу.

— Ого! — воскликнул он, когда они резко рванули с места.

Первая ловко увернулась от челюстей Волкоффа и врезалась Сдумсу под колени, сбивая его с ног. Падая, Сдумс успел-таки выбросить руку и схватить несущуюся мимо вторую тележку. Он со всех сил дернул. Колесо сорвалось, и тележка, кувыркаясь, отлетела к стене.

Сдумс вскарабкался на ноги и успел заметить, как Артур, вцепившись в ручку другой тележки, с мрачным выражением на лице кружится с ней в сумасшедшем вальсе.

— Сейчас же отпусти ее! — закричала Дорин.

— Я не могу!

— Тогда придумай что-нибудь!

Раздался хлопок, воздух с шумом заполнил освободившееся место. За тележку уже держался не оптовый торговец фруктами и овощами, а маленькая испуганная летучая мышь. Растерявшись, тележка врезалась в мраморную колонну, отскочила, ударилась о стену и перевернулась, беспомощно вращая в воздухе колесами.

— Колеса! — закричала Людмилла. — Сорвите с нее колеса!

— Я этим займусь, — вызвался Сдумс. — А ты помоги Реджу.

— Это что, Редж там валяется? — удивилась Дорин.

Сдумс указал пальцем на дальнюю стену. Окончание лозунга «Лучше поздно, чем ник…» было смазано.

— Стоит ему увидеть стену и ведро с краской, и он уже не помнит, в каком мире находится, — пожала плечами Дорин.

— Ну, либо в одном, либо в другом. Особо не разбежишься, — ответил Сдумс, срывая колеса с тележки и отбрасывая их в сторону. — Волкофф, следи, чтобы новые не появились.

Колеса были острыми, как коньки. Под коленями Сдумс явственно ощущал глубокие разрезы. Срочно нужно учиться заживлять раны…

Реджу Башмаку помогли сесть.

— Что происходит? — спросил он. — Все боялись идти сюда, и тогда я решил выяснить, откуда доносится эта проклятая музыка, а в следующий момент эти колеса…

Граф Артур вернул себе подобие человеческого облика, гордо огляделся, заметил, что внимания на него никто не обращает, и угрюмо ссутулился.

— Эти тележки выглядят совсем иначе, — заметила Людмилла. — Они заметно крупнее, противнее, и в них больше острых углов.

— Это солдаты, — объяснил Сдумс. — А раньше мы сталкивались с чернорабочими. Но теперь появились солдаты. Все, как у муравьев.

— Когда я был маленьким, у меня был маленький домик, который я называл муравьиной фермой, — с гордостью заявил Артур, который достаточно сильно ударился об пол и несколько утратил связь с реальностью.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒