БОНУСНАЯ ГЛАВА 1 страница

ПРОЛОГ

Хоуп

Думаю, что в большинстве своем многие вещи посланы, чтобы испытать нас. Жизненные уроки – это способ показать истинные ценности. Но от этого понимания не становится проще принять потерю дорогого тебе человека. К такой боли невозможно подготовиться. Стоит ей позволить, и она затягивает и мучает тебя, как случилось со мной. Я живу с одним и тем же кошмаром, крутящимся в голове снова и снова, каждая деталь и звук которого настолько отчетливы, что временами мое тело реагирует так, словно все происходит наяву. Словно я застряла в том моменте без возможности освободиться от страданий.

Видения не исчезают, со временем становятся лишь более реалистичными и подробными. С каждым разом появляются новые мелочи или воспоминания, которые я не помнила прежде. Мне уже хочется забыть события той ужасной ночи. Я просто хочу вспоминать Уолкера и счастливое время, проведенное вместе, без всей этой боли, что его больше нет.

Я просто хочу быть собой – девушкой, которая смеется без чувства вины, встречается с друзьями и наслаждается жизнью. Но невозможно не думать о нем постоянно. Это казалось бы нормальным, если бы я не винила себя в его гибели.

Каждый раз меня оглушает повторяющееся эхо выстрела, крутящееся на задворках моего разума. Звук, который я теперь всегда смогу отличить – стремительный и бесповоротный. Потому что один выстрел навсегда изменил мою жизнь. Одно необдуманное решение, и мой мир словно сошел со своей оси. Ничего больше не кажется нормальным, как будто все действия стали подвержены вопросам: «что бы это исправило», «как бы это помогло»?

Я вижу события той ночи почти ежедневно: Уолкер опускается на пол, крепко сжимая свою грудь. Мне никогда не забыть страх в его глазах.

Каждый громкий звук с тех пор будоражит во мне те же чувства, что и после единственного выстрела на маленькой тихой станции. Тогда я перестала дышать, или, по крайней мере, это так ощущалось. Все заволокло туманом и закрутилось, отчего я покачнулась, прежде чем упасть на пол рядом с ним.

На мгновение время остановилось, как будто хотело помучить и посмеяться надо мной, напоминая мне о том, что я теряла. Как забыть душераздирающее чувство того дня?! Я хочу просто сомкнуть веки и не видеть опустошенность в его глазах, когда он умирал у меня на руках. Я наблюдала, как он угасал, наблюдала, как жизнь медленно покидала его тело, и, вспоминаю его выражение обреченности, мне становится тяжело дышать.

Все друзья или случайные знакомые Уолкера Томаса пребывали в шоке, даже если встречались с ним всего пару раз в жизни. Его утрата чувствовалась даже теми, кто не был рад знакомству с ним.

Не думаю, что когда-нибудь встречу человека с таким же большим сердцем, как у Уолкера. Он всегда отдавал, помогал и ежедневно делился своей радостью с другими. Не поймите меня неправильно, у парня были и слабые стороны, но если требовалось, проявлялся характер, который было трудно унять.

Он отдал свою жизнь, защищая меня, и я всегда буду ему за это благодарна. Хотя бывали времена, когда я этого не хотела. Жертвуя собой, он решил стать моим героем, словно у меня было больше прав жить, чем у него. Наверное, именно это принять тяжелее всего.

Не всегда боль в сердце способна зажить, иногда она становится только острее.

Зная, что пуля, забравшая его жизнь, предназначалась мне, я еще больше злюсь за его вмешательство. Он все еще мог бы быть здесь, он мог бы быть жив. Периодами я ненавижу его за то, что он решил спасти меня. Мой разум всегда был наводнен множеством вопросов, на которые нельзя получить ответ. Мне просто пришлось столкнуться с фактом, что он решил погибнуть ради меня.

Секунда промедления – и под землей вместо него лежала бы я. Моя бы семья безумно рыдала бы, узнав, что больше никогда не услышит мой голос.

Обезумевшая и совершенно потерянная, в день его похорон я умоляла Господа все изменить. Умоляла забрать меня. В произошедшем не было никакой справедливости. Я сидела там и смотрела на его безжизненное тело, чувствуя себя разлетевшейся на миллион осколков. Люди плакали вокруг меня, раздавались страдальческие шепотки тех, кто тоже чувствовал потерю, только я их не слышала.

Я была потеряна.

Я все еще потеряна.

Уолкеру столько всего предстояло сделать, а теперь, когда он ушел, мир стал ощущаться черной дырой. Свет, который он всегда, казалось, излучал, исчез в момент его смерти, и вместе с ним исчезла девушка, которой я когда-то была.

Он никогда не был просто другом, по крайней мере, в моем сердце. Он всегда владел тем особенным местечком в глубине моей души, частью, к которой никто никогда не приближался. Хотя я не говорила ему, но практически уверена, что он знал о моей влюбленности в него. Думаю, это была любовь с первого взгляда, когда он пришел ко мне на выручку после того, как Курт Харт посчитал, что было бы весело поиздеваться над новенькой девушкой в городе. (Мы переехали в новый дом и в новую школу в середине моего выпускного года). Но Уолкер помог мне без всяких колебаний.

Каждый день последние шесть лет он был человеком, на которого я могла положиться. Был тем, к кому я обращалась со всем хорошим и плохим в моей жизни.

Будучи другом, он спасал меня множество раз.

Он всегда был моим щитом.

Я скучала по тем временам, когда он заставлял меня смеяться или улыбаться. Именно он обычно утешал меня. И теперь я живу с осознанием, что если бы я не настояла отправиться посреди ночи за чертовым пакетом «Читос», то он все еще был бы здесь, рядом со мной.

Ну что это была за нелепая просьба? Я была полной идиоткой. Упрямой эгоистичной девчонкой, которая заставила его вернуться из-за такого пустяка.

Думаю, это самое тяжелое.

Я чувствую потерю каждый день с каждым вздохом, словно она произошла только вчера. Звук его булькающего дыхания и страх в его глазах, смотрящих на меня, продолжает всплывать в моем сознании. Как он потянулся и крепко схватил меня за руку, пока я тупо наблюдала, как он угасает.

Жаль, что я не сказала больше в те последние минуты. Стоило описать ему, как он повлиял на мою жизнь и как я его люблю. И что бы ни случилось в будущем, я никогда его не забуду. Что я всегда буду дорожить временем, которое мы разделили, потому что оно было и останется для меня самым дорогим.

Но я не могла говорить, не только из-за своего пребывания в ужасе после драки с бандитом в нескольких футах от меня, но и от того, что я понимала, что теряю такого хорошего друга, о котором можно только желать. Мне хотелось сказать ему много всего, но я не могла подобрать слов.

Вместо этого я умоляла его не закрывать глаза и смотреть на меня, только на меня. Умоляла шепотом, который медленно превращался в рыдания, пока он делал свой последний вздох. Я качалась взад и вперед с головой Уокера на коленях и громко ревела, больше не заботясь о том, что стрелок может забрать и мою жизнь. С непрекращающимися рыданиями я снова и снова твердила ему, что сожалею, хотя никакие извинения никак не могли изменить исход ночи.

Ничто не способно заполнить пустоту, которая осталась внутри меня.

Если бы не мои родители, честно, даже не знаю, как бы пережила последний год. Они держали меня на плаву, разделяли мою печаль и подталкивали меня двигаться вперед каждый день, хотя я сопротивлялась каждому шагу.

Иногда во мне горела надежда, что я найду способ избавиться от этой душевной боли внутри себя, но в большинстве дней мне казалось, что это навсегда останется невыполнимой задачей. Я провела последний год в изоляции и обнаружила, что быть наедине со своими мыслями гораздо лучше, чем снова и снова заниматься вещами, от которых Уолкер никогда больше не почувствует радости.

Слишком тяжело жить полной жизнью, зная, что его этого лишили. Но я старалась, ради него я действительно старалась. Каждый день пыталась выкарабкаться из своей депрессии. Каждый день уговаривала себя подняться с постели и прожить день ради Уолкера. Но не думаю, что мне это на самом деле удается.

Большинство двадцатипятилетних женщин держат под контролем свое будущее, будь то планирование свадьбы или рождение детей. Многие из них уже начали строить свою карьеру. Я же тупо проживаю, радуясь каждому прошедшему дню с никчемной работой. Работой, которую я всем сердцем ненавижу, но у меня не хватает мотивации, чтобы найти что-нибудь получше.

У меня не получилось взять необходимое количество займов, чтобы стать ветеринаром и быть вовлеченной в то, что нравилось нам с Уолкером. Мы всегда мечтали, что однажды откроем собственную клинику и будем самыми лучшими.

Слишком трудно осуществить все это в одиночку, словно часть головоломки отсутствует, от чего голова идет кругом.

Поэтому свои дни я провожу, бессмысленно вбивая данные в компьютер. Слушаю слова врача, диктующего результаты рентгена и анализов пациентов. Все это утомительно, но терпимо.

Это позволяет деньгам попадать в мой карман, а мне пока что этого достаточно.

ГЛАВА 1

Трэвис

– Ты установил проводку на 220 в доме в Ленексе? – бросил я через плечо, продолжая загружать вещи в грузовик.

Не услышав ничего, кроме бессвязного бормотания, невозможно было не покачать головой. Нет необходимости оборачиваться, чтобы знать, что рот Хэнка чем-то набит. Было привычно видеть его с наполовину съеденным бутербродом или какой-либо другой едой, торчащей изо рта. Парни очень точно прозвали его Обжорой, потому что я никогда не видел, чтобы кто-нибудь ел больше, чем этот человек. Самое безумное, что при росте метр восемьдесят, он чертовски худой. Понятия не имею, куда все девается, потому что при количестве поглощенной им пищи, он вполне мог бы догнать свой рост вширь. Как говорится, не в коня корм.

Но Обжора – моя правая рука – надежный и преданный знаток своего дела.

Я открыл бизнес, едва мне стукнуло двадцать четыре, и он быстро набирал обороты. Люди сразу смекнули, что если вызвать «Донован Электрик», то они получат качественное обслуживание по доступной цене.

Дав Хэнку несколько минут, чтобы тот закончил жевать, я переспросил его о проводке в доме на Логан Лейн.

– Я был там, но после пятнадцатиминутного настукивания в дверь, просто оставил записку о визите, так и не дождавшись ответа.

Это была наша вторая попытка провести проводку для сушилки в этом арендованном доме. Арендатор, который, похоже, относился совсем несерьезно к нашему времени, был занозой в заднице. Или не принимал всерьез пожелания домовладельца. Такие вещи выводят меня из себя. Квартиросъемщики жалуются на состояние вещей или отсутствие определенных свойств у приборов, но когда домовладелец пытается что-либо улучшить, они ведут себя так, как будто пара часов их времени – это что-то невероятное, чтобы даже об этом просить.

– Я переговорю с хозяином, – сказал ему, понимая, что придется брать быка за рога.

Мужик точно не обрадуется, когда я ему сообщу, что третья попытка попасть в квартиру приводит к оплате визита за наше впустую потраченное время, несмотря на то, что мы ничего так и не сделали. Я ненавидел ту часть моего бизнеса, когда приходилось делать трудный выбор и по необходимости быть стоящим на своем мудаком. Роль плохого парня никогда не бывала веселой.

День уже превратился в дерьмовый, даже не успев начаться. Мы заземляли новый жилой комплекс, финансируемый какой-то шишкой из корпорации в Денвере. У него было огромное количество высокооплачиваемых проектов, разбросанных по всей территории США. Он был полным придурком, который держался так, словно повелевал миром. Носил сшитые на заказ костюмы и делал маникюр. Выкрикивал приказы и пытался учить нас делать нашу работу. Но я-то знал, что если дать ему в руки молоток, он даже не поймет с какого конца к нему подойти. Этот мужик был чопорным засранцем и ничего более.

Но я не позволил его высокомерному отношению проникнуть мне под кожу. У него были деньги, и это были чертовски хорошие деньги.

– Наверное, даже к лучшему, что арендатора не было дома, – я загрузил все материалы в свой грузовик, прежде чем повернуться к Хэнку лицом.

– Ты можешь помочь мне на стройке. Я опережаю график, что очень хорошо, но все же предпочел бы двигаться быстрее. Чем скорее мы закончим, тем скорее умоем руки от Капитана Придурка, – продолжил я.

Хэнк усмехнулся, но он точно со мной согласен. За огромным количеством пива мы поделились своими истинными мыслями о Мистере Колорадо. И частенько гадали в шутку, мочится он стоя или сидя на корточках. Я всегда ставил на то, что приседает.

Через двадцать минут мы подъехали на место и принялись перетаскивать провода, коробки автоматических выключателей и разнообразных предохранителей. Мы с командой уже поработали там в течение нескольких часов, после чего мне пришлось вернуться на склад за недостающими материалами.

Финишная черта данного проекта была так чертовски близка, что я даже чувствовал ее вкус. По окончанию я планировал показать своей команде, насколько ценю их усердный труд и преданность делу. Нельзя было желать лучших парней, чем тех, что на меня работали.

Мой брат, Трипп, – один из тех людей, которыми я восхищался. Но этот парень являлся не просто моим братом, он был моим героем, особенно после того, как мы потеряли отца в аварии. Мне тогда стукнуло всего десять. Тот много пил и, хотя не раз пытался победить зависимость, все равно не смог этого. Именно алкоголь позволял его чувствовать себя непобедимым.

Я все еще помнил ночь или, лучше сказать, утро, когда раздался звонок в нашу дверь. Двое полицейских изменили маршрут наших жизней, перевернув их с ног на голову. Сэмюель П. Донован погиб от удара после того, как его мотоцикл со скоростью 120 километров в час врезался в цементную насыпь. Как я уже говорил, он считал себя неуязвимым…

Мы были опечалены потерей и оплакивали человека, которого ежедневно пытались образумить. Нам хотелось, чтобы он был отцом, в котором мы нуждались, но, наверное, все же всегда понимали, что что-то подобное обязательно произойдет. Каждый день проходил в ожидании звонка, когда нам сообщат, что он все-таки зашел слишком далеко. Наш отец любил рисковать и частенько вел себя безбашенно. И вот однажды удача отвернулась от него. Вскрытие выявило, что умер он быстро. Я любил его и был слишком маленьким, чтобы понимать, как плохо он жил. Выпивка, череда непонятных женщин и скоростные гонки на мотоциклах... Теперь, оглядываясь назад, я могутолько удивляться, почему мама так долго оставалась с ним. Как по мне, это было больше из-за чувства ложной безопасности, ауру которой он носил, чем из-за великой любви к нему.

Она заслуживала большего. Моя мать – лучшая женщина с самым добрым в мире сердцем. Она была, есть и навсегда останется женщиной, стоящей для меня на первом месте. Большинство мальчиков растут, думая о своем отце как о герое, но мы с Триппом знали, что героем была наша мать. Она удерживала нас вместе, вырастила нас сильными духом и привила ценности, которыми мы дорожим. Она удивительная.

После смерти отца Триппу быстро пришлось повзрослеть в столь юном возрасте, потому что мы с мамой нуждались в опоре. И во времена, когда он должен был зависать со своими друзьями-подростками и создавать хаос, парень помогал по дому и убеждался, что у нас с мамой все в порядке. Он делал все, что было в силах четырнадцатилетнего мальчишки. Она ругалась с ним, велела проводить время со сверстниками, но он отказывался. Он заботился о ней и обо мне лучше, чем это делал отец. Морально он был нашей скалой.

Помимо обязанностей, которые он выполнял в помощь маме, несмотря на их споры, он взялся и за меня. Трипп направлял меня и учил всему, что я сейчас знаю. Рассказывал то, что знал сам. Как строить и как работать руками. Показал ценность ручного труда, так что я благодарен за его вмешательство. Трипп – стойкий парень, которого я с гордостью могу назвать своим братом. Сейчас он женат, у него трое мальчишек, и я стремлюсь в будущем к такой же жизни, как у него. Стремлюсь к любящей семье, к которой буду счастлив вернуться после долгого рабочего дня. К дому, где мне будут признательны за то, что я делаю, и будут безоговорочно меня любить. Об этом я мечтал.

Трипп отдал бы бездомному последнюю рубашку в разгар зимы, если бы его попросили. Как я уже говорил, он – герой.

Именно он придал мне уверенности двигаться вперед, когда я только начал свое дело, и еще он стал первым, кто сказал, что гордится моими успехами.

Я обязан ему всем. Он воспитал меня и показал, что такое безусловная любовь и гордость.

– Босс вернулся, – крикнул Эдвин, еще один из моих парней, когда я опустил коробку с лампами для блоков, которые нам осталось подключить.

– Хотите сказать, что вы, бездельники, еще не доделали освещение? – я сделал все возможное, чтобы скрыть улыбку. – Похоже, если я хочу, чтобы это дерьмо закончилось, придется все делать самому.

Трипп усмехнулся и протянул дрель.

– Само собой, Хозяин Света, – он тряханул дрелью, давая понять, что я ее должен взять. – Прошу тебя, Всемогущий, покажи нам, простым смертным, как это делается. Покажи, как это делает Король.

К нему присоединились остальные, и уже было невозможно скрыть улыбку. Мужики обожали, когда Трипп подкалывал меня, но обожали еще больше, когда я шел у него на повод. Хотя они понимали, что все это – лишь старые-добрые подшучивания.

– Сейчас, старший брат, – я скрестил руки на груди и расправил плечи. – Ты же знаешь, что происходит, когда я беру все под контроль и делаю работу сам.

– Оу, да-а, и что же произойдет сейчас? – он с любопытством вскинул бровь.

– Ты увидишь настоящего мужчину за работой, так что тебе придется отправиться домой поплакаться, потому что ты не настолько велик как Трэвис. Твое эго не сможет это пережить. Мне бы очень не хотелось, чтобы твои мальчики увидели еще раз, как дядя Трэв обучает их отца.

Трипп старался скрыть ухмылку, но это было сложно сделать. Поэтому только тупо покачал головой и вернулся к тому, над чем работал до моего приезда. Я слышал его бессвязное бормотание, но точно знал, что это был его способ показать, что последнее слово осталось за ним.

Как и раньше, я позволил ему это сделать. Ведь я уже говорил, что он был моим героем.

ГЛАВА 2

Хоуп

– Сегодня мне позвонил электрик и сказал, что уже был у нас, но дверь никто не открыл, – я опустила голову, слушая обвинительную речь моего отца и чувствуя себя настоящей овцой. – Я уже за все заплатил, Хоуп, но они не могут сделать долбаную проводку, если их не впускают.

– Я забыла, – это все что я могла сказать в свое оправдание, что являлось правдой. Я действительно забыла.

Каждый раз эти электрики появлялись чуть ли не на рассвете, а я далеко не ранняя пташка. Одним из главных преимуществ работы на дому было то, что мой день не начинался раньше десяти. Так что подъем с утра пораньше был самой настоящей проблемой. Я не самый вежливый человек, знаю, но в свое оправдание хочу сказать, что восемь утра – это чертовски рано.

Да-да, и ежу понятно, что один раз можно постараться. Но последнее, чего бы я хотела, – это вынужденно вести себя мило с водопроводчиками, электриками и прочими-прочими-прочими работниками, которые поддерживают состояние дома моего отца. Мне не следовало бы себя так отвратительно вести, знаю. Ведь я проживаю здесь фактически бесплатно, но отец и не позволил бы мне платить больше.

– Может, тебе проще самому встретиться с ними… – я начала предлагать, но была перебита его шумным выдохом.

– Нет, – его голос казался уставшим, и снова я почувствовала себя виноватой. – Мне нужно, чтобы ты выбралась из пузыря, в котором ты заперлась, и всего лишь встретила электрика. Я хочу, чтобы ты потратила несколько минут для открытия этой гребанной двери и позволила ему выполнить его работу. Ты сможешь это сделать, Хоуп?

Боже, неужели я действительно повела себя как стерва? После всего, что папа сделал для меня, я лишь прибавляю ему хлопоты. Мне кажется, что он относится ко мне со снисхождением, как к ребенку, в мои-то двадцать пять лет. Как ему удается вытащить на поверхность восьмилетнюю девочку, скрытую внутри меня?

– Окей, – буркнула я, плюхаясь на диван у журнального столика, и забилась в угол.

Самое меньшее, что я могла сделать для моего отца – вытащить свою голову из задницы и перестать быть ничтожеством хотя бы несколько часов.

– «Окей», папа, означает: «Да, это сделаю и перестану быть головной болью» или «да, папа, ты можешь прекратить на меня наседать и позволить мне залезть обратно в мою кроличью нору»? – хихикнул он, снимая с меня напряжение.

Мои родители были самыми заботливыми людьми, о которых можно только мечтать. Они постоянно находились рядом весь последний год, поддерживали меня, когда мне не хотелось жить. Абсолютно точно, что без них потеря Уолкера была бы тяжелее.

– Нет, старик, – ухмыльнулась я, почувствовав его улыбку. – Успокойся и свяжись с электриками. Я обязательно впущу их в этот раз, обещаю. И даже предложу им кофе и пончики за лишнее беспокойство.

Конечно же, не будет никаких кофе и пончиков. Но я на самом деле собираюсь их встретить и впустить, чтобы они наконец смогли сделать нужные работы, лишь бы мой папа угомонился.

– Завтра, в девять, – его голос был пронизан юмором, – а кофе и пончики оставь для меня.

Я мгновенно почувствовала облегчение от того, что его настроение, казалось бы, улучшилось.

– О, и кстати, Хоуп, – поспешил он добавить, – будь милой с парнем. Он единственный в состоянии выполнить то, зачем я его нанял. И придет не для того, чтобы сделать твою жизнь несчастной.

– Ты можешь договориться на встречу после десяти?

– Нет.

Он даже не задумался над ответом.

Я закатила глаза, потому что не любила, когда врывались в мое личное пространство, исключением были лишь дорогие мне люди. Остальные же делали меня несчастной. Все не из-за того, что я такая вредная личность, просто мне нравилось мое уединение и изоляция. Но ради моего отца завтра я буду держать рот на замке и сторониться его.

– Я поняла.

– Люблю тебя, малышка.

Он положил трубку, прежде чем я успела сказать ему что-либо в ответ. Папа всегда делал так, говоря со мной или с мамой. Он дарил нам любовь и подбадривал, но никогда не просил ничего взамен. Отец и без того понимал, как сильно мы его любим, но мне все же хотелось, чтобы он позволил бы нам осыпать его такой же любовью.

Я встала с дивана и направилась на крошечную кухню. Одна из многих причин, почему я любила этот небольшой дом – он был уютным. У меня не было потребности в большом пространстве, жила-то здесь только я. Друзья приходили редко, а с родителями я виделась у них дома. Здесь было три комнаты. Одна большая с небольшим закутком, который, думаю, можно было бы назвать кухней-столовой-гостиной. Ее разделяла небольшая барная стойка с двумя стульями. Еще одна комната была спрятана в дальнем левом углу дома и являлась единственной спальней. С противоположной стороны располагалась ванная и небольшой встроенный шкаф.

Мне не нужно было что-то большое и экстравагантное, мне было нужно только пространство.

Схватила стакан из шкафчика рядом с раковиной, открыла холодильник в поисках шампанского, который прикупила ранее. Настоящий рай – только я и мое игристое вино. Все, что мне нужно было для счастья.

Наполнив стакан доверху, поднесла к губам и сделала глоток, моментально почувствовав заполняющее меня удовлетворение. Как я уже говорила, вино творит чудеса для такой девушки, как я. Девушки, которая нуждалась в небольшом релаксе. Я продолжала стоять на одном же месте, прислонившись бедром к столешнице, и смотреть в окно на задний двор. Время от времени я подумывала, что мне следовало посадить цветы или, может быть, даже дерево, чтобы придать двору какую-нибудь оживленность, но порыв проходил так же быстро, как и появлялся. Можно было бы превратить этот дом действительно в идеальное место, просто мне не хватало на это энергии.

Мне не хватало энергии ни на что.

***

Я резко встала и сквозь дымку сна попыталась осмотреть комнату. Я находилась в гостиной, а наполовину пустая бутылка вина мирно покоилась на журнальном столике.

Поморгав, в попытке очистить разум от тумана, услышала, как громкий стук заполнил крошечное пространство.

Опираясь о мягкие подушки за спиной, я простонала, бросив воображаемые огненные шары в долбящегося в дверь.

Стук стал громче и интенсивнее, спуская на меня новую лавину раздражения, когда стало очевидно, что кто бы это ни был, он не собирался уходить.

– О Боже, – чуть ли не прорычала я. – Иду!

Оттолкнувшись от дивана, почувствовала боль в голове от вина и на мгновение плотно прикрыла глаза. Но боль не собиралась уходить, очевидно, как и осёл снаружи, продолжающий бить в мою долбаную дверь.

Я решительно потопала к двери, повернула замок и с рывком распахнулаеё.

– Я же сказала, что иду, – в глазах еще было мутно после сна, а в голове стучало сильнее из-за моих быстрых движений. – Теперь ты можешь прекратить стучать в эту чертову дверь!

– Ага, я стучал всего лишь около десяти минут, мэм.

Я подняла глаза, слегка качая головой, раздраженная и немного смущенная, чтобы зафиксировать взгляд на человеке у моего порога. Это был высокий парень с темными волосами и с самыми голубыми на свете глазами, с татуировками, которые выглядывали из-под его оранжевой футболки в обтяжку. Изучая его тело с головы до ног, я почувствовала небольшое возбуждение от увиденного. И тут на меня внезапно обрушилась вина за то, что позволила себе оценить этого мужчину. Так происходило всегда, когда я разрешала себе что-то отличное от грусти, словно я позволяла себе забыть Уолкера.

Впрочем, не было никакого смысла отрицать, что на этого мужчину определенно приятно смотреть спросонья. Даже если голова была готова взорваться. Сразу вспомнила о своем раздражении и о том, что его вызвало.

– Разве я похожа на мэм, а? – мой оценивающий взгляд перешел в оскорбленный.

– Я не уверен, что знаю, как на это ответить, – ответил он, но в его голосе, очевидно, присутствовал смех. – Прямо сейчас ты выглядишь как человек после адской ночки, учитывая что твои волосы в некотором роде напоминают воронье гнездо.

– Что, прости?

Он поднял руку и ткнул пальцем в мои волосы. Инстинктивно я посмотрела вверх, как будто могла увидеть, на что он показал.

– Понятия не имею, что произошло, но если это твое обычное состояние после сна, то ты, должно быть, еще та вертушка.

– Что?

О, боже, я была похожа на попугая, отвечая ему парой слов.

– Вертушка, понимаешь?..

Нет, я не знаю, придурок, поэтому и спрашиваю! Но я не настолько грубая, как могло показаться, поэтому ни за что бы так не сказала, как бы мне ни хотелось. Вместо этого я скрестила руки на груди и стала ждать объяснения.

– Крутишься и переворачиваешься во сне, снося все вокруг, как сумасшедшая.

Я все еще молчала.

– Это единственное объяснение всему, что творится у тебя на голове, – он опять поднял руку к моей голове, а мои глаза, как будто у них есть собственный разум, посмотрели наверх. – А тут полная жесть.

– Ну, а ты просто задница, – буркнула я, не подумав.

Черт, я даже не ощущала себя виноватой. Медленная ухмылка искривила его губы, и, как будто этого было недостаточно, чтобы разозлить меня, он принялся хихикать.

– В любом случае, что тебе нужно?

Я подождала, пока он соберется с мыслями, игнорируя факт, что этот мужлан ржал надо мной. Если честно, мне хотелось шагнуть вперед и познакомить его пах с моим коленом, но я сдержалась. Не припомню, чтобы кто-нибудь когда-нибудь также меня бесил.

– Я здесь, чтобы проверить проводку для сушилки, – наконец-то он собрался с мыслями.

Затем до меня дошло – я должна была быть готовой его встретить.

Я опустила голову, понимая свою вину. О чем я вообще думала, напиваясь в ночь перед встречей? Встречей, которую я уже дважды пропустила.

– Она там, – сказала я, избегая его глаз.

Когда он прошел мимо меня, я не смогла остановить себя и попялилась своими неугомонными глазами на его ягодицы. Меня бросило в жар, когда я поняла, что делаю, и что еще хуже, подняв глаза вверх, я увидела, что он хитро на меня смотрит через плечо.

Ага, меня поймали.

ГЛАВА 3

Трэвис

Мне не стоило так наслаждать ее смущением, но я наслаждался. Она откровенно таращилась на мой зад, носамым лучшим было то, что я поймал ее взгляд с поличным.

Девушка выглядела так, словно не причесывалась неделю и была явно не в себе. Судя по полупустой бутылке на столе, ее ночка оказалась весьма длиной. Меня немного взволновало, что бокал был только один. Это означало, что она пила в одиночестве. Но, даже не смотря на ее суровую браваду, девушка была довольно-таки милой. Огонь внутри нее говорил о ее страстности. А я любил добавлять немного страсти в свою жизнь, это делало еенамного интереснее.

Не буду скрывать, я растягивал как мог прокладку проводки для стиральной машинки и сушилки. Поняв, что мое присутствие здесь нежелательно, я получал от происходящего удовольствие. И мне все равно, даже если вел себя действительно как скотина.

Девчонкабыла взрывной маленькой штучкой.

Она была прекрасной со своим ростом примерно 160 см и весом килограмм в пятьдесят. У нее были длинныесветлые волосы иидеальные сиськи. Цыпочка скрашивала выполнение моей работы, даже если пыталась просверлить дыру в моей спине. Или все же назаднице?

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒