Берг Dок Николай: другие произведения. 29 страница

Поэтому их оборона была прорвана севернее, соседним фронтом, и теперь корпус пошел по дорогам Верхней Силезии, усилив группу прорыва. Прибывшая для ликвидации дыры в обороне немецкая " пожарная команда" попала в мешок и сейчас бискаускую группировку незадачливых спасателей домолачивали всеми силами. Благо танки корпус получил новые и хоть они и назывались тоже " тридцатьчетверками" но и внешне и по боевым качествам превосходили старые на три головы, а впридачу пришли и совсем новые " ИСы -2", которые хоть и были чуточку похожи на новые танки Т-34 зализанными обтекаемыми формами, но являлись уже без всяких дураков тяжелыми танками с очень сокрушительной мощью. В наступлении они шли на флангах корпуса, да впридачу везя с собой артиллерийских и авиакорректировщиков, и потому контратаки немцев давились быстро, жестко, совместно всеми родами войск и с разгромным счетом.

Развертывать медсанбат было приказано в небольшой немецкой деревне, практически не пострадавшей от боев.

- Были там какие-то оглоеды, разогнали их, хулиганов - туманно объяснил замполит. Видно было, что он и сам не очень в курсе, иначе бы растолковал подробно, он был в достаточной степени занудой, что сближало его с Берестовым. Понимали они друг друга. Сильно непривычно было находиться на немецкой территории. Все здесь было изрядно другим. От архитектуры и кончая бытом. Иная страна, иной народ. Было всем очень любопытно - как немцы у себя дома живут. И не понимали люди - какого черта немцы поперли в СССР, жили-то они определенно богаче.

Развернули медсанбат быстро и привычно, как появилась свободная минута, старшина Волков пришел сообщить - что нашли пушку. Правда она немного не того.

Посмотрев непонимающе на своего сослуживца, капитан пошел глянуть своим глазом, а к ним присоединился и наводчик Кутин, работавший теперь санитаром.

У самого въезда в деревню, за полуразвалившимся сарайчиком, оборонявшиеся попытались организовать позицию для 37 миллиметровой " колотушки". Сама пушечка валялась перевернутой, полувыброшенной из ровика, тут же лежал весь расчет.

- Сопляки совсем - удивленно заметил Кутин, переворачивая ногой лежащее плашмя тшедушное тело. Берестов глянул - да, малец лет 13, не больше. Рядом - двое таких же недомерков, а к стеночке привалился, наоборот, старикан хорошо за 60 годов, ветерок шевелил свесившуюся на морщинистое лицо длинную седую прядь волос. Все " артиллеристы" были в какой-то невоенной одежде, старик вообще в гражданской, сильно поношенной, мальчишки - в желтовато-гороховых форменных рубахах, портки у одного черные, у другого - серые, у третьего - синие. Штатский сброд. Капитан присел, глянул, что за повязки на руках. " Фольксштурм".

Ясно, вроде ополчения, только у нас оно было в начале войны, до того, как мобилизация прошла и сугубо добровольно, а тут - слыхал Берестов, что мобилизация поголовная, вот наглядно - детей гребут сопливых.

- Бонба! - усмехнулся Волков, катнув ногой странную тяжелую штуковину с опереньем, похожую и впрямь на авиабомбу и на здоровенную минометную мину.

- Нет, это снаряд такой - отозвался Кутин, высунувшись из двери погреба, куда от ровика был прокопан ход сообщения.

- Здоровенная пушка, наверное, для таких снарядов - уважительно сказал старшина.

- Не, это как раз к ней, вот к этой. Тут у них в погребе склад как раз, штук двадцать.

- Заливаешь! В ствол точно не влезет - уверенно отрезал Волков.

- А она не в ствол, она - надкалиберная, ее на ствол надевают, а стреляют холостым зарядом. Вот как этот - показал гильзу без снаряда артиллерист.

- Чего только фрицы не придумают! - пристыженно бормотнул старшина.

Берестов промолчал. Танкист, разметавший одним снарядом сарайчик и орудийную позицию, вывел пушконку из строя серьезно - колесо изорвано, одна станина погнута, щит раскурочен. Да и снарядищи эти больно здоровы, чтобы их таскать. Не годится. Посопел носом, пошел обратно к себе - для него и штабных дел было выделено две комнаты в трехэтажном доме, где расположилось и остальное командование медсанбата. Странное было впечатление - вот оно, логово зверя. И дом - с канализацией и водопроводом - хоть это деревня, а не Ленинград. Богатый дом, старые картины маслом на стенах, фарфора полно, паркет, действительно - какого черта им тут не хватало?

Занялся только текучкой - и тут загрохотал короткими очередями пулемет, который сам же Берестов и определил на самую высокую точку в деревне - на колокольню. Сразу же затрещали еще два других - с южной стороны. В ответ частая трескотня нескольких немецких машинок - они скорострельнее чешских, звук четко другой. Подхватился и бросился на улицу. А тут же и Волков с Кутиным и еще пара санитаров, к нему бежали.

- Что?

- Немцы. До роты. Пехота. Метров семьсот, в рощице обнаружены.

- Тащ, капитан, если пушечку притащим - я их пугану - уверенно заявил Кутин.

Пару секунд Берестов смотрел на невзрачного артиллериста испытующе, потом кивнул. Загрохотали по асфальту сапогами, рванув на окраину. С колокольни сверкали нити зеленых трассеров, от самой колокольни сыпало пыльными облачками - немцы приняли бой и вовсю отвечали.

Оказалось, что старательный Волков с земляком своим уже обошли деревню и прикинули возможные позиции, очень уж хотелось им показать свою работу лицом. И вот - случай удобный. Хорошо, " колотушка" была легонькой, прикатили на одном колесе мигом, поставили за низкой кирпичной оградой, прикрывающей от пулеметного огня. Рощица - прямо напротив, за забором, оттуда огоньки взблескивают.

Остались при орудии втроем, остальные побежали за боеприпасами. Волков собственноручно насадил на ствол тяжеленную дурищу.

- Килограмм десять не меньше - сказал зачем-то.

Никто не ответил. Берестов осторожно выглянул из приоткрытой калитки. Кутин старательно вертел ручками, поднимая ствол повыше.

- Готов! - сказал он.

- Охонь! - отозвался Берестов.

Бахнуло, не так, чтоб и очень громко. Странный снаряд, отлично различимый в небе, медленно поплыл по крутой траектории и шмякнулся с сильным недолетом. Солидно шмякнулся, впечатляюще. Дымный гриб внушительных размеров пополз кверху. Пушчонку посунуло назад отдачей, из-за кривой станины свалилась с подставленного вместо колеса деревянного ящика. Поспешно, пыхтя от натуги, восстановили статус кво.

Наводчик опять закрутил рукоятки. Волков нахлобучил следующую дуру.

- Охонь по годофносси! - приказал начштаба.

Опять бахнуло - и через несколько секунд рвануло в рощице, наверху в кронах - видать в дерево угодило.

- Тафай! - велел Берестов и, пригнувшись, побежал глянуть - почему о себе заявило только пять из имеющихся ручников. Также надо было глянуть - что с другой стороны деревни творится. Раненых пока не было еще, но сам медсанбат - тоже не шибко грозное формирование, не ровен час с той стороны какая сволочь полезет. Посыльного отправил к командиру - доложить обстановку.

Порадовался, все пулеметчики заняли свои места, бдят. Пушечка за спиной бахала и бахала, один раз даже восторженно там что-то заорали в десяток глоток. А потом знакомо загремела в три ствола зенитная установка, и опять радостно заоорали, на этот раз по всей окраине. Пока пробежался по окраине деревни - уже понял, что на медсанбат напоролась пробирающаяся втихую из котла группа.

Пальба разгорелась не на шутку, но во-первых, вскоре в нее вписались и звуки выстрелов танковой пушки, а вместе с ней - и дудуканье дегтяревских пулеметов. Во-вторых чуть позже затрещали и ППШ. Медсанбатовские пальбу прекратили, теперь громыхало вдалеке, там, где роща. Через полчаса не стрелял больше никто.

Зато по главной деревенской улице гордо продефилировали два маленьких броневичка из разведбата, а следом пеший конвой из разведчиков же погнал внушительную толпу пленных немцев, судя по сбродности формы и разнородности знаков различия - явных окруженцев. И красные окантовки погонов артиллеристов, и белые - пехоты и розовые канты - танкисты, выделявшиеся своей одеждой от прочих, которые тоже были одеты по весеннему времени кто во что горазд. С десяток оказалось раненых - все легкие. Были ли тяжелораненые и если были - то куда делись - Берестов спрашивать не стал. Остальных забинтовали, но сначала оказали помощь пятерым разведчикам, неудачно подставившимся под пули. Впрочем, и среди них не было раненых тяжело.

Замыкала процессию новая " Тридцатьчетверка" из башни которой, словно римский триумфатор, гордо торчал командир, увенчанный ребристым шлемом.

Оказалось, что пока адьютант старший организовывал оборону, майор Быстров тут же затребовал помощь, и соседи прискакали моментом.

Когда взбудораженный боем капитан доложил своему начальству о том, что противник разгромлен, оборона медсанбата отработала хорошо, и подробно он все опишет в рапорте через пару часов, а сейчас просит разрешения сходить в рощу - глянуть что да как, майор усмехнулся и разрешил. Попросил только не идти в одиночку и взять с собой автоматическое оружие.

И Берестов, прихватив чешский ручник, старшину Волкова и героя дня - Кутина, отправился в рощу. На выходе из деревни к ним присоединился и замполит, усищи которого в кои-то веки победно торчали вверх. Оказалось, что Барсуков тоже принял участие в бою - как раз, по старой памяти, взявшись за пулемет. Даже за три сразу - именно он приказал выкатить грузовик с установкой ПВ и собственноручно врезал по роще. Правда, стрелял недолго, опять перегрелись стволы моментально, но закопошившиеся было на окраине лесного массива гансы сразу же залегли, а тут как раз и разведбат прискакал на подмогу.

Начштаба сильно сомневался, что немцы собирались атаковать белым днем, но свои соображения оставил при себе. Больно уж горд и рад был замполит. Пусть считает, что своим ходом сорвал атаку. Ломиться на зенитную установку и впрямь дураков поискать надо. Потому, только уважительно кивнул, а в ответ усач тоже отвесил похвалу - не видно, что там стреляло, но разрывы были впечатляющи. Нет, все же побеждать приятно и люди мягчают, определенно.

Потому капитан только предупредил всех, чтобы смотрели по сторонам внимательно, хоть и видно по стоящим у рощи броневикам и автомобилям, что разведчики рощу зачистили, но все же бдительность - штука полезная, мало ли. И, намекающе глянув на Волкова, особо отметил, чтоб не хватали за неизвестные предметы, не пинали и даже не катали. И напомнил, что медики повидали много таких " катателей", " пинателей" и " все подряд хватателей" с оторванными мужскими признаками, конечностями, пальцами, с выбитыми глазами и зубами.

Спутники кивнули серьезно, а Волков, как та кошка, что мясо съела, густо покраснел. Он и сам не понял толком, с чего вдруг катанул " бонбу" на позициях фольксштурмистов. Просто один из пацанов напомнил ему собственного сына, такой же белобрысый и курносый и на душе стало как-то так паскудно, что сам за собой недоглядел. Не хотел, чтобы сослуживцы слабину заметили, ну и форсанул по-глупому.

До рощи дошли без приключений. Стоявшие у броневичков автоматчики узнали, поприветствовали. Стоявший тут же укротитель " Харлей-Дэвидсона", ловко разбиравший ворох разных бумажек, используя загипсованную руку как столик и пресс-папье, усмехнулся прибывшим не без ехидства.

- Пришли спасибо сказать, братья славяне? - подначил, улыбаясь.

- Спасибо! - совершенно серьезно сказал замполит.

- Да не за что! Всегда пожалуйста! - ответил разведчик, сбиваясь с ироничного тона.

- Что это за штукари приперлись? - спросил усач деловито.

- Черт этих немцев разберет. Сброд какой-то. Да и вообще у них вроде как должен быть порядок - а сплошная путаница и неразбериха. Взяли позавчера языка - офицер, обер - лейтенант. Форма - чистый вермахт, а на рукаве эсэсовская лента и написано " Гросс Дойчланд". Хотя вроде она не здесь, эта " Великая Германия". Неужели перебросили? Спрашиваем - откуда ты, сучий сын? Он и говорит: " Дивизия " Сопровождения Гитлера" - начал рассказывать комбат.

- " Лейбштандарт", телохранители - кивнул Волков.

Разведчик глянул на старшину, видимо секунду-другую размышлял, стоит ли отвечать, потом поставил его на место:

- Вот и нет. Оказывается - есть и такая дивизия. Но нарукавную ленту собственную им не дали, пришивают великогерманскую, видно с запасом навышивали. И хоть не эсэс, а вермахт, но вот так. Поди разбери. А неделю назад разгромили батальон каких-то хамов - у них лопаты на кокардах и нашивках были.

- Фойхсстудм - вздохнул Берестов, вспомнив распотрошенных близким взрывом снаряда сопляков у опрокинутой пушки.

- Вот и нет! (видно комбат любил это словосочетание - подумал Волков). Фольксштурм - это опять же другая организация и начальство там другое. А эти - с лопатой - рабочая служба Рейха. Но при том - с оружием были, раздолбаи. Даже и оборонялись.

Берестов кивнул. Практически каждый немец и большая часть виденных им немок были в форме, другое дело - очень уж разные формы. Похоже, что все немцы служили если и не в армии, то в чем-то смежном. Вся нация служит.

- Вот и эти - с бору по сосенки. По документам - из трех разных дивизий, не считая разных отдельных шаражек. При том с двумя рациями, правда, прострелить успели, заразы. Но бумажонки целы, собираем.

- Потеди? - уточнил Берестов. Он видел между деревьев на опушке с десяток куч тряпья, которые могли быть только трупами.

- Тридцать семь убито, моих пятеро легкораненных. Два десятка телег с кобылами и всяким барахлом...

- Пуфки есь?

- Нет, артиллерии никакой. Фаусты были, но с ними просто - ближе ста метров не подъезжай - и все, не страшны. Эти фрицы из сообразительных, не упирались, схендехохали мигом. А третьего дня попались упертые, пока всех не поубивали - не сдавались.

- Эсэсовцы? - понимающе кивнул замполит.

- Вовсе нет. Всякие были. Теперь редко бывает, чтоб все из одной части - больше мешанина. Лепят из чего попало оборону, а мы их перемешиваем с землей. Кончились у Гитлера людишки - полно стариков и сопляков - вздохнул разведчик.

- Видели уже - кивнул усач.

А Берестов воспользовался моментом и попросил показать фаустпатроны в действии. Комбат пожал плечами, велел двум своим бойцам продемонстрировать что да как. Оружие это оказалось простейшим и, в целом, произвело довольно убогое впечатление - труба, к которой присобачен бронепрожигающий набалдашник. Прицел самый простецкий, применить и ребенок сможет. Главное - сзади не стоять, струя реактивная бьет нещадно, а летит головная бандура недалеко - метров на 70 самое большее, что разведчики наглядно и показали, зафуфырив пару фаустов в чистое поле. Ну и фыкнули разрывы очень как-то жидко - хоть головная часть и была здоровенной, а иная противотанковая граната помощнее бахает.

Что и сказали, вернувшись, комбату.

Как ни странно, он будто обиделся за немецкое оружие.

- Вот и нет! Страшная штука против брони - и в уличном бою очень поганая вещь! Кумулятив! Дальше 30 метров лупить не стоит, промажешь, а вот на таком малом расстоянии - жгет танк за милую душу! Вы ж связку гранат на 30 метров не кинете? А эта - сама летит. Так что зря говорите. Нашим эти фаусты крови пустили много. Фрицы их своим фольксштурмистам выдают - по паре на нос. Те и лупят из окон. Их потом, конечно, всех в мусор перемалывают, а танк - другой, глядишь, и подпалили.

- А ваши броневички? - спросил усач.

- Наши блошки - тем более. Единственный выход стоять вне зоны досягаемости, да отстреливать горячие головы. Вот как здесь получилось. Но тут - не уличный бой был, между домов маневра никакого, один выход - штурмовой группой работать, там танк прикрывает пехоту и пулеметчиков давит, а пехота прикрывает танк от фаустников - в итоге все живы. У нас в каждой блошке теперь по два - три фауста про запас. Спокойнее себя чувствуешь, когда такое под рукой. Особенно если всякое бронированное зверье по дороге может попасться.

Тут же адьютант старший, тонко улучив момент, и попросил поделиться трофеями. Дескать - чтоб не дергать разведбат из-за всяких там окруженцев впредь. Разведчику определенно делиться не хотелось, но после того, как сам же фаусты расхваливал, пришлось отдать медикам пару десятков. Потом, с видом " пропадай моя телега, все четыре колеса", махнул здоровой рукой и велел своим бойцам притащить " штурмгеверы" - и бойцы принесли три странных стрелковых агрегата, размером с карабин, но потяжелее, с рожковым магазином и высоким намушником. Даже от щедрот пол-ящика патронов выдали - странноватых, пузатеньких, ранее капитану не попадавшихся - словно сложили винтовочный патрон с пистолетным и поделили пополам. И получилось ни то ни се. Смотрелось оружие солидно, и комбат определенно ожидал восторгов. Что и выразил усатый замполит, чутко угадав момент, и подыграв своему начальнику штаба. Тот не замедлил воспользоваться и тут же спросил насчет пулеметов, больно уж ему понравилось, как они садили длинными очередями.

- Вы прямо " дайте тетенька водички, а то жрать охота - аж переночевать негде! " - засмеялся комбат.

- И негде, и не с кем! - подхватил усач.

- О как! - удивился концовке разведчик. Потом, посмеиваясь, пояснил, что пулеметы отдать не может - уже отрапортовал о трех ручных МГ.

- Махнем не глядя? - щелкнул ногтем по чешскому агрегату замполит.

- Ладно, уломали - согласился разведчик и представители медицины вскоре уже разглядывали немецкий ручник - странновато выглядевший из-за рогатого приклада. Дали и ящик с лентами, при том комбат с торжественным видом вручил усачу невзрачную железную загогулину, словно она золотая.

- Это нафига? - удивился замполит.

- Патроны у гансов сейчас пошли эрзац. Часто гильзу рвет, донце выкидывает, а остальное - застревает. Эта заковыка - как раз для извлечения огрызка гильзы. Мой совет - попадутся патроны если - берите те, что до прошлого года выпущены - у них год на донышке выбит - пояснил разведчик.

- Это знаем. Как с этими машинками работать? - деловито уточнил замполит.

Оказалось, что разведчики уже вполне новую чужую технику освоили и не без бравады, снисходительно слегка, показали как разбирать и как пользовать. После того, как прочесывавшие рощу доложили своему командиру, что проверили и собрали все, комбат дал добро на то, чтобы медики пошарились, поглядели на свои успехи. К сожалению, осмотр показал, что успех пальбы из пушки был невелик - с натягом пяток гансов получился - от того самого разрыва в кронах деревьев, как сидели кучно в ямке, так сверху и накрыло. Насколько удачно отработала зенитная установка - сказать было трудно - просто потому, что тут же молотил и прибывший позже танк и броневики. Сбритый пулями подлесок, перешибленые в нескольких местах стволы деревьев, щепки, куски коры и лужи крови.

В общем, договорились с комбатом, что медсанбат запишет за собой 10 немцев, а остальные пойдут разведчикам в зачет. Обратно вернулись налегке - следом на паре подвод щедрые дарители привезли все имущество, к которому добавили и разного прочего - типа запасного сменного ствола для пулемета, рожков для штурмружей и всякого прочего.

Медсанбатовский народ в деревне бегал взбудораженный, девушки хлопали восторженно глазами, те парни, что приняли участие в отражении атаки (хотя по чести говоря никакой атаки не было, просто глазастый охотник с колокольни разглядел копошение в роще), ходили гоголем. В общем - разворошенный муравейник.

Немного погасило общее возбуждение прибытие грузовика с ранеными, но и замполит и адьютант старший уже на это внимания не обратили, потому как принимали и разбирались с тем вооружением и припасами, что сгрузили с телег. После некоторого спора разведчики отдали и телеги, очень было похоже на то, что их комбат и так распорядился это сделать, но лихие сорви-головы имели какие-то свои виды на гужевой транспорт. В общем - на пару телег и две кобылы медсанбат стал богаче. Конечно животинки были заморенные и голодные, да и запуганные недавней пальбой, но среди санитаров много было из крестьян, которые знали, как с этим справиться. Тем более, что кобылки обе явно были землячками для бойцов - если и не из СССР, то уж всяко из Польши, никак не походя на немецких кормленых битюгов или могучих французских першеронов, которые передохли еще в первую же зиму. А вот эти невзрачные, пузатые и малорослые лошаденки тянули военную тяготу стойко и который год уже.

Всех своих стрелков, числившихся санитарами, Берестов собрал на пять минут, подменив караульных девчонками побоевитее, после чего замполит бодро толкнул короткую речь о боевом успехе, а капитан не то, чтобы отдал, а опять же торжественно вручил герою дня полученный пулемет. Штурмгеверы поделил по справедливости - наградив замполита, второго номера с колокольни и себя, Бойцы, как и положено, в ответ гордо сказали, что служат трудовому народу и официальные мероприятия на том пока были закончены.

Диковинное оружие тут же стали щупать, разбирать и оценивать.

- Этот МГ-42, делает за тыщу с лишним выстрелов в минуту, как косой косит - рассказал слышанное от спецов из разведки местный знаток пулеметов - замполит.

- Странные у немцев машиненгеверы. Старый-то доводилось в руках держать, этот и похож и другой. И тяжелее чеха - задумчиво оценил новое оружие охотник из Псковщины.

- Да, похож на старого знакомого МГ-34 - такая же хищная конструкция с прикладом-рогулькой без изгиба, но вот видишь - кожух у того имел другой вид, тут с массивной ствольной коробкой и ухватистой кочергой - ручкой взвода.

- Этот - 42 от того 34 главное чем отличается сразу внешне - один " квадратный" а другой " круглый" - приметил второй номер, говоривший мало, но строго по делу.

- По темпу стрельбы на звук 34 почти как Дегтярев, а 42 - как ППШ - кивнул первый номер.

- Вот, точно - этот пулемет на ППШ похож. И кожух с такими же дырками и штамповки полно и выглядит попроще, чем тот МГ, явно нашим вдохновлялись - согласился замполит.

Дольше разбирались с немецкими автоматами, согласились, что серьезная машина, в дело годная. хотя и странновато выглядящая. И опять - штамповки много и смотрится это оружие уже не так, как то, с чем немцы приперлись в 1941 году. Попроще смотрится и отделка не такая тщательная, не вылизано оно.

С фаустпатронами было легче - система проще простого, да еще и инструкция прилагалась - с рисунками, как у немцев принято, чтоб и школьник сообразил, что да как. Сходили гурьбой на окраину, отбабахали в поле пяток дымных хвостов, закончившихся невеликими дымными шапками разрывов, наглядно убедились, что сзади стоять не надо. После этого большая часть воинов вернулась нести службу дальше, а особо надежные отошли подальше, где имелась канава. Тут и опробовали подаренные гранаты - в телегах нашлось несколько деревянных и жестяных ящиков, в ячейках которых хранилась ручная артиллерия пехоты вермахта.

Колотушки и яйца были хорошо знакомы, так что с ними вопросов не возникло.

Единственно, усатый политработник серьезно предупредил всех, пересказав старательно и внушительно, услышанное от разведчиков про то, что если у гранаты - яйца отвинчиваемый колпачок ярко-синего цвета, а не белый или блекло-голубой, то такое яйцо лучше выкинуть к чертовой матери. Уверяли разведчики, что такой цвет означает одно - в гранате взрыватель без замедления, сработает сразу и все, капут неосторожному, в руках бахнет.

Берестов пожал плечами, он в это не поверил, но спорить не стал. Если он что и знал точно, так это то, что на войне возможно все. Черт их знает, немцев, многое сделанное ими никакой человеческой логике не подчинялось. Так что могли и специально такие гранаты делать, чтобы оставить на брошенных позициях, тем более, что Рейх территории терял постоянно и мелко нагадить - отчего нет?

И как всегда оказался прав, когда пришлось переводить инструкцию к странным стеклянным баклажкам, в которых что-то болталось и был виден стеклянный стержень. Все очень было похоже на лампочку электрическую, только погрубее, а оказалось - ослепляющая граната. Волков, как признаный длиннорукий гранатометчик, взял картонную коробку на 4 такие баклажки и зафитилил их одну за другой максимально далеко - метров за тридцать. Пыхнули они и впрямь достойно, аж глаза заслезились, да и зрение не сразу восстановилось у тех, кто таращился в ту сторону, а потом там дымищем все заволокло и пришлось ждать, пока снесет в сторону.

Пожали плечами, решив, что штучка не вполне понятная и не везде ее применить можно, но - в правильном хозяйстве все пригодится.

А на следующий день, на утреннем построении командир медсанбата вызвал из строя и лично поблагодарил каждого, пожав руки тем, кто вчера отметился в перестрелке.

И опять Берестов удивился, как такие пустяки воодушевляют людей, особенно когда увидел толпившихся у свеженького " Боевого листа" мужиков. Такого фурора центральная газета " Правда" не имела!

Рапорт о происшествии пошел наверх, хотя рассчитывать на что-то серьезное было непросто - разве что может " За отвагу" удастся выцарапать для ключевых участников. Сейчас, когда война уже уверенно шла к концу, начальство на медали было куда щедрее.

Свежеоприходованные телеги тут же пошли в дело - корпус захватил в ходе разгрома сидевших в котле остатков трех немецких дивизий солидные склады и сейчас медики получали снабжение из трофейного имущества, благо пройдоха начштаба очень хорошо снюхался с командиром корпусной трофейной роты.

К чести адьютанта старшего надо отметить, что даже на уже проверенном складе сумел найти очень ценное добро - несколько крепких серых ящиков, тяжелых, но компактных - в которых хранились новехонькие (потом, правда, оказалось, что сделано все это было еще в 1940 году) эмалированные таблички - дорожные указатели, которыми можно было отметить пути доставки с передовой до медсанбата. Стрелки, красный крест и много что еще, что нужно для маркировки эвакуации. Совпадали эти указатели с нашими практически по всем статьям, только вот вместо " хозяйство Быстрова " были таблицы, где черным по белому было написано " Hospital". Берестова немного смущало это название, хотя весь комплект позволял легко и надежно маркировать все этапы эвакуации. Написано не по-русски, но в конце концов...

Ящики начштаба привез и показал коллегам. Солидные эмалированные указатели, цветные и видные издалека и даже в темное время, определенно выглядели внушительно и после утрясания с руководством были приняты в работу.

Как ни странно, ни малейших сложностей у тех, кто вез в медсанбат раненых эти таблички не вызвали, привыкли к ним моментально и даже чуточку гордились, потому как - смотрелось! Ну и удобно, конечно.

А гордость была вызвана простым фактом - медсанбат не был госпиталем, это как младший лейтенант в сравнении с майором, если на понятные понятия переводить. Потому как бы статус у медиков повышался сильно, не хухры-мухры, да и раненые, как ни странно, сразу успокаивались, когда такие таблицы видели, везут-то ажник в госпиталь, а надпись понимали даже и не шибко грамотные, нужда заставит калачи есть. И теперь даже между собой сестрички и санитары свое заведение стали называть госпиталем, что, конечно, было неверно, но медики такому не препятствовали. Потому как в глубине души и сами стали чуточку считать, что у них - госпиталь.

Тем более, что худа от этого никому не было.

Старшина медицинской службы Волков.

Непривычный привкус во рту заставил немного отвлечься от дороги. То, что он уже долго едет, высунув язык, отчего тот обсох и теперь дает странные ощущения, не очень сильно удивило Волкова. Напряжение было чудовищным, пот по спине тек ручейком, словно в ливень и грозу, только вот не было никакого дождя, а был первый серьезный выезд в одиночку, да еще и в составе колонны, и старшина, матерый служака, уверенный в себе мужик, разволновался так, как сроду не помнил.

Из полученных, наконец-то, машин для медсанбата ему достался для перегона старый, откапиталенный грузовичок газовского производства. Точнее сказать - не старый, по всем приметам - полностью деревянная кабина, одна фара, заменяющие нормальные двери брезентовые полога с деревянными ограждениями- как их называли шоферы - 'косынками', гнутые сварные крылья, вместо глубоких, штампованных, транспорт был военного уже производства, но отходила эта полуторка по фронтовым дорогам явно на пять жизней. То, что с самого начала четвертая передача самопроизвольно стала выключаться, точно показало, что хоть и отремонтированная вроде коробка передач была изношенной преизрядно. Небось просто поменяли совсем уж убитые детали на менее поношенные с других, совсем раздолбанных авто. Это не понравилось.

Вариантов было ровно два - отказаться от машины, или все же взять ее в расчете на трофеи. Начальство решило - взять. Отсутствие штатного количества грузовиков просто душило медсанбат, крайне трудно было работать, все же штаты рассчитывали грамотные люди. Тем более сейчас - когда корпус пер вперед, как паровоз, неся при этом лютые потери, без грузовиков " было невыразимо печально" - как любил говорить бывший раньше шефом вокзального ресторанчика повар.

Вырезать из суковатой палки " пятую скорость", как называли на своем жаргоне водители, смог командир транспортного взвода, опытный спец, чего уж говорить. Теперь рогатина, вставленная в распор между рычагом переключения скоростей и " торпедо" машины позволила держать обеими руками руль. И хоть немецкие дороги были не в пример лучше советских, баранку крутить приходилось все время - и побит был асфальт и много всякого хлама громоздилось на обочинах. Тяжелое бревно танковой пушки, свешенное на дорогу, от которого Волков не без труда увернулся, только подтверждало сложность поездки. Разглядеть стоявший на обочине немецкий громадный танк не получилось, только краем глаза мазнул по стальной туше, все внимание ушло на чертов ствол со жбаном дульного тормоза. Хорошо еще дорожники из комендантской службы покрасили пушку белой краской, в глаза бросалось, а, видать, уже кто-то впилился. Пришлось крутить руль тут же в другую сторону, чуть не улетел с дороги, завилял, еле-еле разминулся с шедшим впереди грузовиком, с трудом занял свое место.

⇐ Предыдущая 24 25 26 27 282930 31 32 33 Следующая ⇒