Два месяца спустя. 12 страница

— Почему? Можешь мне объяснить?

Элайджа слопал еще одно печенье и бессовестно поднес упаковку к ее лицу. Ксио сморщила нос, но запах был манящий. Ее желудок переваривал сам себя. Лакричные леденцы без сахара не годились для полноценного завтрака. Живот девушки громко заурчал, напомнив о себе.

Элайджа тихонько засмеялся.

— Так и ты есть хочешь! Поехали к ближайшему мотелю. Печенье вкусное, но я умираю с голоду! — Он положил руку на живот. — Там я объясню тебе, почему мы должны вернуться в Майнц.

***

— Ромашковый чай на вкус еще хуже, чем мятный! — Сморщив нос, Элайджа снова поставил чашку перед Ксио. — Почему не пьешь кофе?

— Из-за желудка. У меня несварение. — Это была лишь половина правды. На самом деле Ксио пришлось сократить потребление кофеина из-за ребенка. Время для признания было снова неподходящим. Этот момент настанет когда-нибудь? Возможно, Элайдже лучше вообще ничего не говорить? Он покинет ее рано или поздно, а она с ребенком будет лишь обременять его. Достаточно, что один из них будет мучиться из-за этой ситуации, но все же ее утешала мысль о том, что с ней останется частичка Элайджи, когда он вернется в свою линию времени. Ксио улыбнулась и продолжала подмешивать мед в своем чае.

— У тебя такие красные глаза. Ты плакала?

— Нет... да. Мои очки сломались, и я надела контактные линзы. Глаза очень сухие. Линзы натирают, неудобные, и от них слезятся глаза.

— Да, это нехорошо. — Элайджа положил свою руку на руку Ксио и улыбнулся ей. — Касательно причины, по которой мы должны вернуться в Майнц. — Улыбка исчезла с его лица. — После операции я услышал телефонный разговор доктора со своей женой. Она волновалась, потому что он не пришел домой. В этом не было ничего необычного, пока я не заметил на его столе одну вещь. Сначала я подумал, что это зажигалка, но когда посмотрел поближе… — Элайджа издал стон. — Этот идиот-доктор спрятал от полиции ЭМПОИ Исаака. Я не понимаю, зачем он ему.

— Ладно. Он поступил глупо. Но, возможно, он даже не знает, что это такое. Прибор довольно неприметный. Ты думаешь, что твой брат вернется за ним?

— Я уверен. Он ему нужен.

— Тогда, вопреки нашей воли, нужно ехать обратно.

— Верно. — Какое-то время он внимательно изучал ее. — А ты выглядишь лучше, несмотря на красные глаза. Уже не такая бледная, румянец на щеках появился.

— О, спасибо! — Было непривычно, но теперь, когда Ксио знала причину своего недомогания, ей стало легче.

Ксио положила руку на живот в характерном для беременных жесте. К счастью, между ними был стол. Элайджа не мог увидеть это движение. Быть беременной от него — это запутано и в то же время так прекрасно. Ощущения были просто неописуемые. Это невероятное чувство согревало ее сердце и дарило покой.

Малыш означал будущее и придавал Ксио уверенности. Она сделает все возможное, чтобы защитить его. Если будет необходимо, покинет эту страну, чтобы раз и навсегда обезопасить себя от бывшего мужа. Однако втайне девушка лелеяла надежду, что у них с Элайджей будет совместное будущее.

— Ты прямо светишься. Я рад. Беспокоился о тебе, боялся, что ты заболела.

Ксио смущенно рассмеялась.

— Нет, я действительно не больна, не переживай. Мой организм взбунтовался из-за стресса. Но если тебе от этого станет лучше... Возможно, я все-таки пойду к врачу. Просто на всякий случай, конечно. — И ради ребенка.

ГЛАВА 17

— Вы видите плодный мешок? — Доктор восторженно засмеялась. — Размер плода от макушки до ягодиц составляет пятнадцать миллиметров. А равномерное биенье...

— Это сердце.

— Совершенно верно! — Она по-матерински похлопала Ксио по плечу. — Но спирали больше нет. Должно быть, она вышла в какой-то момент. Вы на восьмой неделе беременности, предполагаемая дата родов… — Она с улыбкой отложила ультразвуковой датчик в сторону. На первый взгляд, доктор Абдалла казалась немного грубой, но она обожала свою работу. Звонок Ксио поздно вечером в пятницу не очень обрадовал ее, но упоминание о докторе Мерке настроило ее на дружелюбный лад. Ксио назначили прием в нерабочее время. —... на сочельник, моя дорогая. Одевайся не спеша. Осмотр окончен. Все в порядке. — Доктор подобрала свои густые черные, как смоль, волосы, и, закрутив их в пучок, заколола карандашом. Она откатила стул от смотрового стола к письменному, достала из выдвижного ящика обменную карту беременной вместе с несколькими коробочками, брошюрами и буклетами. — Вы знаете свою группу крови? И вы вакцинированы от краснухи?

— А, резус положительный, и да, я была вакцинирована в подростковом возрасте.

— Это хорошо. От гепатита В?

— Да, делала прививку на работе. — Ксио застегнула джинсы и села в кресло напротив доктора.

— Вы уверены, что не больны сифилисом?

— Думаю, да.

— Вы должны провериться, когда у вас появится возможность. Я еще проверю уровень сахара и гематокрита в крови, так что вы пока свободны. Необходимо проходить обследование каждые четыре недели. — Доктор вручила Ксио обменную карту беременной и положила перед ней информационный материал и несколько коробок с препаратами. — Фолиевая кислота и железо очень важны. Лекарств должно хватить на несколько недель. Роланд упоминал, что у вас проблемы с мужем? — Доктор бросила на Ксио укоризненный взгляд. — Надеюсь, вы не беременны от того типа, который вел себя с вами неподобающе?

— Нет, Элайджа никогда бы не причинил мне вреда. Мой муж не хотел детей. — Они его раздражали, и он никогда этого не скрывал. Если бы у них был ребенок, ему пришлось бы делиться своей властью и с Ксио. Как оказалось, какое счастье, что этого не произошло. — Элайджа замечательный. Он носит меня на руках и пытается защитить от всех бед.

— Вы любите его. Ваши глаза сияют, когда вы говорите о нем. И все же вы не выглядите счастливой. Почему? Из-за вашего бывшего мужа?

— Все сложно.

— Такое часто бывает. Но разве любовь не стоит того, чтобы за нее бороться? Если бы это было легко, моя дорогая... Говорят: «Бог дает человеку столько испытаний, сколько он может выдержать».

Разговор с милым доктором вселил в Ксио надежду. Она кивнула и полезла в передний карман рюкзака, чтобы достать недавно купленный кошелек.

— Сколько я должна...

— Побереги деньги, дитя мое. Тебе они нужны больше, чем мне. — Доктор перешла на более личный тон: — Надеюсь, я смогла помочь. Я чувствую, что должна помочь.

— Даже не знаю, как вас отблагодарить.

Доктор Абдалла взяла свой блокнот и нацарапала на нем номер.

— Мой мобильный телефон. Если тебе понадобится помощь, не только связанная с медицинскими услугами, но и в других вопросах. Не стесняйся звонить мне. — Доктор сложила листок бумаги, еще раз тщательно провела по сгибу ногтем большого пальца, а затем передала его Ксио. — Ради любви иногда необходимо расставаться с любимыми вещами и местами. Но это ни в коем случае нельзя путать с самозабвением. Что бы ты ни делала, делай это ради себя или ради вас, но никогда, чтобы угодить мужчине.

— Спасибо.

Ксио больше никогда не будет подчиняться мужчине, как поступила в случае с Грегором.

***

— И? Что сказал доктор?

— Со мной все хорошо. Мне просто не хватает витаминов и уровень железа в крови слишком низкий. — Ксио откусила кусочек от своего роскошного бутерброда. Место и время снова было неподходящим, чтобы сообщить Элайдже неожиданную новость. Они сидели в машине и вели слежку возле частной клиники.

— Тогда ты должна больше есть, особенно мяса, я читал об этом. — Элайджа начал быстро печатать на недавно купленном планшете и, кивнув, поднес его к Ксио. — Бобовые, цельнозерновой хлеб, овсянка, просо...

— У меня теперь есть свой личный диетолог? — И это говорил мужчина, который питался совершенно чуждой для нее едой. Ксио обдумывала совет врача. Конечно, она бы поехала за Элайджей, если бы он жил в Штатах или где-нибудь еще в ее линии времени. Но сопровождать его в тот далекий, утопический мир было для нее жутко. Был ли это мир, в котором она хотела растить своего ребенка? Она не знала ответа и чувствовала себя разбитой. Ксио боялась будущего, но и воспитывать ребенка без Элайджи тоже казалось неправильным. Ей хотелось, чтобы он был рядом.

— Твой сэндвич невкусный или ты не голодна? — Элайджа вырвал Ксио из своих мрачных мыслей.

— Ни то, ни другое. А что? Ты хотел доесть? Я удивлена, что ты можешь столько слопать.

— Я ранен, в таком случае у человека более быстрый обмен веществ. — Он потянулся за пакетом с бутербродами на заднем сиденье. Его быстрый обмен веществ был связан не только с ранением. Он любил поесть. — На одном — сыр.

— В расплавленном виде он очень вкусный.

— Но это все еще мертвое животное, просто горячее.

— Это не мертвое животное. Это ферментированное грудное молоко животного.

— Если ты так говоришь.

Ксио рассмеялась.

— По чему я не скучаю, так это по нашему питанию, — он лукаво ухмыльнулся.

— А есть вещи, по которым ты скучаешь?

Элайджа рассмеялся.

— Моя кровать. Современная медицина. Лечение в двадцать первом веке и ремесло мясника мало чем отличаются. — Его забинтованная рука лежала на широкой груди в щадящем положении. — Думаю, мне не следует жаловаться. Я скучаю по своей машине, а ты не позволяешь мне водить.

— У тебя нет действительных водительских прав.

— Да все было бы прекрасно! — Элайджа постучал пальцами по своему виску.

— Здешние приборы не смогут сканировать вживленные чипы, поэтому они не в счет, если нас остановит полиция, — напомнила ему Ксио. — И переключение передач…

Уголки его рта дернулись вверх, губы скривились в хитрой ухмылке.

— Ненужные прибамбасы.

— Ты говоришь так только потому, что не можешь с этим разобраться.

— Пфф! Я бы с удовольствием поездил на Porsche.

Ксио покачала головой, смеясь. Она любила даже эти маленькие перебранки с Элайджей и будет по ним ужасно скучать, будет ужасно скучать по нему. Одно можно было сказать наверняка — если она отправится с ним, Грегор останется в прошлом в буквальном смысле. Но хотел ли Элайджа вообще, чтобы она сопровождала его? Он застрял здесь, и его коллег не было видно на горизонте. Кроме того, была еще эта зловещая Зара, о которой он почти ничего не рассказывал. Они женаты или нет. Когда он говорил о ней, на его лице играла восторженная улыбка, а его сапфирово-голубые глаза сияли. А через секунду он казался глубоко несчастным. Если бы они расстались по обоюдному согласию, Элайджа так бы себя не вел. Одно было совершенно ясно — он любил Зару и, скорее всего, продолжал любить.

Ксио должна, наконец, перестать думать об их совместном будущем.

— Ты уже в других мирах, куда я не могу следовать за тобой, Ксиомара. С тех пор, как ты вернулась от доктора, то погрузились в глубокие размышления. С тобой действительно все в порядке? — Ее мечтательность казалась ему подозрительной. Пожалуй, Элайджу стоило хотя бы немного посвятить в свои игры разума.

— Я думала о нас.

— О нас. А что с нами?

— Есть ли вообще мы?

Элайджа тихо фыркнул:

— Конечно, есть мы.

— А когда твое дело будет раскрыто?

Ксио почти что видела, как в его голове крутятся маленькие колесики. Элайджа не отвечал.

Его молчание подтвердило ее догадки. Она была для него лишь приключением. Дома его ждала красивая и умная жена. Пора пробудиться от своих грез.

— Мне нужно найти новое место для жизни, и, как мне кажется, будет лучше, если я уеду из старой доброй Германии.

В ответ Элайджа кинул на нее беспомощный взгляд и едва заметно пожал плечами. Он не стал предлагать «Ну, так пошли со мной! »

— Это сейчас неважно. Там, впереди, что-то происходит. — Ксио взяла бинокль ночного видения и осмотрела черный вход медицинского центра. Она увидела тень, пробежавшую между двумя мусорными баками. Это также мог быть просто бездомный, который хотел порыться в контейнерах. Но нищий человек, наверное, не стал бы копаться в мусоре частного врачебного кабинета. Кроме того, баки запирались на замок. — Возле баков.

Элайджа пристально посмотрел в указанном направлении.

— Вижу... подожди минутку.

Ксио узнала массивную фигуру, которая вышла из тени в свет фонаря. Он буквально звал их к себе.

— Исаак знает, что мы здесь?

— Маловероятно.

Человек бросился к черному входу.

— Ты остаешься здесь! — приказал Элайджа, а затем рывком открыл дверь и выпрыгнул из машины. — Это наш шанс.

Прежде чем Ксио успела что-то сказать, Исаак уже исчез в направлении черного входа. Ожидание было тем, чего она совершенно не могла вынести. Оно заставляло ее нервничать, а когда она нервничала, то много ела или совершала разные необдуманные поступки. Ей стало плохо от мысли, что Элайджа там один противостоит этому монстру. Было подозрительно тихо. Ксио открыла окно, но немного свежего воздуха было недостаточно, чтобы улучшить ее состояние. Вопреки их договоренности — скорее, это был приказ Элайджи, на который она не соглашалась, — девушка отворила двери и вышла из машины. Свежий воздух нежно обволакивал ее. Прохладный ветерок действовал на Ксио благотворно и помог прояснить ее чувства и прогнать легкую тошноту. Было странно, что из здания не доносилось ни звука. Она сделала несколько шагов в сторону больницы с заряженным пистолетом Sig в руке.

— Мой брат не обрадуется, когда узнает, что ты нарушила его приказ. — С нечеловеческой силой Исаак одной рукой схватил ее, сжимая правое плечо. Пистолет выпал из ее руки. Ксио закричала, но массивная ладонь заглушила ее крик, превратив его в жалобные всхлипы. Второй рукой Исаак обвил ее за талию. Тихим «ш-ш-ш» он пытался ее успокоить. Чего он ожидал? В объятиях душевнобольного убийцы ни одна женщина не могла оставаться спокойной.

— Если ты сейчас не успокоишься… — Исаак издал смешок. Его голос был пронзительным, совсем не похожим на приятный баритон Элайджи. — Тогда я убью его. Прямо у тебя на глазах. — Ксио перестала сопротивляться и постаралась успокоиться.

— Очень хорошо. Угроза причинить боль кому-то близкому всегда помогает. В большинстве случаев мне даже не нужен прибор для остановки импульса. Нужно лишь пригрозить отнять у жертв то, что они любят больше всего.

Исаак убрал свою огромную руку от ее рта и развернул ее. Она уперлась лицом в его твердую грудь. Он схватил девушку за запястья, удерживая в плену своей железной хватки.

— Давай немного прогуляемся.

— Пошел ты к черту... — Удар в висок был неожиданным и лишил ее сознания.

Бедная Ксио никогда не получала столько серьезных ударов по голове, как за последние несколько недель. Ее висок дико пульсировал, а одна из контактных линз в глазу треснула. Она видела все как будто через кривое зеркало. Еще одна причина, по которой она терпеть не могла линзы. Ксио полезла пальцами в этот глаз. Исаак был чересчур самоуверен, иначе нельзя было объяснить, почему он ее не связал. Указательным и большим пальцем она вынула то, что осталось от разбитой линзы. Лучше иметь размытое зрение, нежели ощущать кусочки силикона. Она находилась в комнате, стены которой были выложены плиткой. Мерцающие неоновые огни погрузили комнату в жуткую игру света, тьмы и теней. Ксио услышала звон цепей. Она подняла глаза на потолок, и кровь застыла в жилах. Висела цепь с крюком. Разве это не холодильный склад? Вдоль одной из стен стояли металлические столы, с которых свисали чудовищные и чрезвычайно устрашающие крюки для мяса.

— У тебя тут мило.

— Ирония — не та черта, которую я ценю в женщинах. Это бывшая скотобойня. Более чем справедливо вести виновных сюда, где десятилетиями погибали невинные существа из-за жажды человеческого наслаждения. — Исаак вышел на свет. Ксио не удалось сдержать ошеломленный вздох. Его вид был настолько пугающим, что у нее задрожали колени. На свое массивное тело он надел зеленый пластиковый фартук, руки в черных резиновых перчатках доходили до подмышек. Его внешний вид в данном помещении напоминал сценарий фильма ужасов. На металлической каталке у противоположной стены лежала ужасающая куча инструментов для пыток. Тошнота подступила к горлу, когда Ксио узнала инструменты, используемые для черт знает скольких медицинских методов исследований. Вместе с орудиями забойщика скота это было чересчур, ее чувствительный желудок не мог этого выдержать. Горькая слюна скопилась под ее языком в тошнотворную лужицу. Она с отвращением сплюнула на пол, пытаясь сфокусировать взгляд на чем-то другом, кроме Исаака или его маленькой мастерской пыток. Ксио обнаружила груду грязных и скомканных одеял, которые служили местом сна для Исаака. Ублюдок все это время находился здесь. Он приводил сюда всех своих жертв и зверски убивал. Ее взгляд продолжал блуждать по сторонам, но зрелище, представшее перед ней, было хуже всего остального, что она видела в этой комнате раньше. В закрытой стеклянной банке плавали непонятные части тела, и это были отнюдь не просто пальцы. Ксио вырвало от приступа тошноты.

Исаак прижал грязную тряпку к ее лицу.

— Вытрись и убери рвоту с пола.

— Сделай это сам, урод! — Она бросила тряпку ему под ноги и вытерла рот тыльной стороной ладони.

Исаак спокойно нагнулся, подобрал тряпку и убрал беспорядок. Затем бросил ее на пол рядом с Ксио.

— Ты отличаешься от женщин, которые были у моего брата раньше. Ты совсем не похожа на Зару. Она была ангелом.

Присев перед ней на корточки, Исаак грубо обхватил ее подбородок большим и указательным пальцами и приподнял его, что у нее не оставалось другого выбора, кроме как посмотреть ему в глаза. Ксио выдержала его взгляд, не сопротивлялась стальной хватке.

— Ты храбрая или просто очень глупая. Ты же не думаешь, что у тебя есть хоть какой-то шанс выжить? — Он пренебрежительно рассмеялся. Этот звук потряс девушку до глубины души. Даже его смех был пропитан злобой и мерзостью. В этом существе не было ничего хорошего. Исаак не знал ни милосердия, ни добродушия, ни любви. Для него существовала только всеразрушающая ненависть.

— Элайджа будет...

Он сильно сжал ее челюсть, резко задрав ее вверх, что Ксио ударилась затылком о плитку.

— Он ничего не сделает! Он потерпит неудачу, как и все остальные мои жертвы. — Пламя безумия вспыхнуло в его глазах. Исаак отпустил ее подбородок и выпрямился. — Хочешь услышать всю историю? Хочешь знать, почему я должен убивать? — Слюна из его рта брызнула на нее. — Это он во всем виноват! Элайджа забрал у меня все, что я когда-либо хотел. Он всегда так поступал. Зара не стала исключением. — Исаак провел рукой в перчатке по своим крашеным темным волосам. Уже были видны отросшие белокурые корни. Необычный контраст с его золотистой кожей и темными, почти черными глазами. Он изменил цвет волос, чтобы не выделятся. Но все-таки его рост привлекал внимание. Также была отчетливо ощутима негативная аура, которую он источал, словно инфекцию.

— Зара была очаровательна. У нее был звонкий ангельский голосок, который завораживал всех. Как только она входила в комнату, все взгляды были прикованы к ней, даже взгляды женщин. Она смогла привнести свет даже в мою мрачную жизнь. Зара должна была принадлежать мне, а не ему! — говорил Исаак сам себе с яростью в голосе. Он использовал прошедшее время. Если подумать, Элайджа всегда говорил о Заре в прошедшем времени. Большой ком сдавил ее горло. Ксио схватила себя за шею и судорожно сглотнула, но ощущение сдавленности не проходило.

— Она любила его. — Исаак осуждающе рассмеялся. — Я ей просто нравился. Она называла меня своим братским другом. Элайджа забрал ее у меня. Но если я не мог иметь ее, то и он тоже не должен был. Зара была беременна от него. Ей незаконно удалили противозачаточный имплантат. Когда в тот вечер она доверилась мне и рассказала, что беременна… — Исаак присел перед Ксио на корточки, — она так радовалась, была на седьмом небе от счастья. Я больше не мог смотреть, как мой брат получает все, чего у меня никогда не было. Поэтому я взял нож и перерезал ей горло. На кухне в их квартире во время ночного дежурства. Она истекала кровью на кафельном полу. — На лице Исаака отразился восторг. — Я никогда не забуду ее взгляд, и что я могу сказать, я вошел во вкус. Если убивая, я смогу забрать у своего брата то, что он любит… — Его лицо скривилось в гримасе, которая лишь отдаленно напоминала человеческую.

— Любит? Элайджа не любит меня. — С помощью этой лжи Ксио пыталась спасти себя.

Но какая разница, любил он ее или нет? Ей нужно было попытаться втянуть сумасшедшего в разговор и не дать ему убить себя. Возможно, она могла бы выиграть немного времени, если бы он с ней говорил.

— Разве ты не знаешь, что врать плохо? — Исаак укоризненно поднял указательный палец. — Я уже давно наблюдаю за вами. Слежу за вами с тех пор, как вы были в Майнце.

Доктор Мерк. Исаак намеренно оставил свое оружие в кабинете врача. Он устроил им ловушку, и они бездумно попали в нее.

— Я знаю своего брата. Он любит тебя.

— Это ты так думаешь. Но у меня есть вопрос: почему Мариэлла была невиновна? Разве она не изменяла мужу?

Исаак громко рассмеялся.

— Она изменяла мужу. Но она никогда этого не отрицала, в то время как все остальные притворялись верными женами. Из-за своей гордости она никогда не умоляла о пощаде. Она помогала мне, лечила мои раны. В глубине души она, наверное, лелеяла надежду, что я ее не убью. В итоге у нас получился своего рода симбиоз. Но потом она подумала, что должна доставить мне удовольствие, чтобы я… — Исаак стиснул зубы. — Я избавился от нее. Гуманно, не мучая.

— Как благородно с твоей стороны. Ты настоящий благодетель. — Провоцировать его было рискованно, и могло привести к неприятным последствиям. — Значит, ты убиваешь женщин, потому что твой брат пользуется бó льшим успехом у женского пола, чем ты. Или потому, что Зара выбрала его, а не тебя? Или потому, что твоя мать решила использовать тебя в качестве подопытного кролика для своих дурацких экспериментов? Из-за нее ты ненавидишь женщин.

Исаак встал и обхватил руками голову.

— Она обещала мне, что голоса прекратятся, если я присоединюсь к программе, — пронзительно закричал Исаак. Он неоднократно бил себя ладонями по вискам. — Но все было не так! Стало хуже. Я больше не мог спать, они всегда были в моей голове. Сначала мать отняла у меня детство, потом тишину. Когда я подумал, что больше не могу это выносить, появилась Зара. Рядом с ней голоса смолкали. Но когда она рассказала мне, что они с Элайджей… — Он опустил руки и посмотрел вниз. Ксио видела слезы, бегущие по его щекам. — Он забрал у меня тишину, — хриплым шепотом произнес Исаак. — Все это было неправильно. Зара ошиблась. Когда она со слезами на глазах призналась мне, что изменила моему брату… — Исаак сжал обе руки в кулаки. — Она была не лучше других шлюх. Я понял, что не Элайджа забрал у меня Зару, а она отняла у меня брата! Элайджа — единственная причина, по которой я все еще жив.

— Зачем ты это делаешь? — Но в глубине души Ксио знала ответ. Он хотел внимания Элайджи и таким способом добивался его. Убив Зару, он заполучил все его внимание. Своими последующими убийствами он хотел еще больше подстегнуть Элайджу отправиться на его поиски.

— Пусть доведет начатое до конца. Когда у него был шанс это сделать, он не решился. Когда я убью тебя, то Элайджа будет ненавидеть меня так, как я того заслуживаю. Он будет настолько охвачен ненавистью, что убьет меня.

— Просто засунь пистолет в рот и нажми на курок.

— Я не могу! — ответил он с отвращением.

— Значит, твой старший брат должен сделать это за тебя. Как и всегда. Хочешь чужими руками жар загребать. — Ксио выдержала взгляд его дьявольских глаз. Эти глаза были бездушны. Черные как смерть. Тем не менее, она не могла отвести от них взгляда. — Дай мне мой пистолет, и я сделаю это для тебя. — Она напряженно искала в темноте камеры пыток свое огнестрельное оружие.

— Ты могла бы меня убить? — Исаак резко поднял руку, схватил ее за шею и поднял. Она сопротивлялась, рьяно извивалась, пинала его, впишись ногтями в его шею и проникая ими сквозь кожу.

Он прижал ее к стене, вытянув руку. Ксио почувствовала спиной влажную плитку.

— Ты не смогла бы. Ты не убийца! — Он с силой швырнул ее к противоположной стене.

Удар был жестким. В глазах потемнело. Собрав всю силу воли в кулак, ей удалось не упасть в обморок.

Исаак бросился на нее, словно хищный зверь. Девушка пятилась назад, пока холодная стена за спиной не остановила ее попытку побега. Оцепеневшая страхом смерти, Ксио огляделась в поисках оружия. Каталка с инструментами пыток была всего на расстоянии вытянутой руки. Она ухватилась за край кончиками пальцев в момент, когда Исаак прыгнул на нее. Каталка с грохотом опрокинулись, и его жуткие реквизиты упали на пол.

Он стал торопливо поднимать каталку и собирать инструменты.

Ксио воспользовалась тем, что внимание Исаака было сосредоточено не на ней, и быстро схватила скальпель, упавший всего в нескольких сантиметрах от нее. Лучше скальпель, чем ничего. Она спрятала его, сжав в своей ладони. В то время как Исаак в панике убирал беспорядок, она немного отползла от него и наткнулась на банки с отвратительным содержимым. Емкости задребезжали от удара. Звук привлек внимание Исаака.

— Не делай этого! — На его угрюмом лице читалась какая-то другая эмоция, кроме ненависти. Это был страх! Ксио незаметно уронила скальпель рядом с собой и положила руку на крышку одной из банок. Каждая клеточка ее тела противилась делать это. Содержимое было явно важно для Исаака. Там находились трофеи.

— Не трогай ее иначе…

Она проигнорировала его угрозу, взяла стеклянную банку, ненадежно держа ее одной рукой, другая рука онемела от удара и стала бесполезной.

— Что тогда? — Опершись спиной на стену, Ксио поднялась на ноги.

Исаак покорно поднял руки, как будто она угрожала ему заряженным пистолетом. Все из-за тех дурацких трофеев с жертв, которые она держала. Прижавшись спиной к стене, сантиметр за сантиметром, Ксио пробиралась в сторону выхода к стальной двери, которая находилась всего в нескольких метрах от нее. Она не сводила с глаз с Исаака, но он почти не обращал на нее внимания. Его взгляд был устремлен на ужасающие содержимое емкости.

— Поставь банку, пожалуйста! — умолял он со слезами на глазах. Его губы дрожали. Агрессия уступила место сильному страху, написанному на его лице. Ксио чуть было не почувствовала угрызения совести. Но то, чего он так сильно желал и не хотел терять ни при каких обстоятельствах, тут же задушило в зародыше искорку сострадания. Исаак действительно был очень, очень больным человеком.

— У меня есть отличная идея. Я выйду в эту дверь, а ты заберешь свою банку.

— Я не могу это сделать. Элайджа не придет, если тебя не будет.

— Он придет, я тебе обещаю. На самом деле, я уверена, что он уже направляется сюда.

— Да, направляется, — сказал Исаак бесстрастным тоном. — Я оставил так много зацепок, что он должен найти меня. Как молодой полицейский, который все это время был у меня на хвосте. Он всегда был в шаге от того, чтобы поймать меня. Но он слишком хилый и не смог бы меня убить.

— Тогда не сопротивляйся! — Если Исаак хотел умереть, то почему просто не дал себя застрелить?

Ксио не понимала его логику. Но можно ли было ожидать хоть какую-то логику в спутанных мыслях серийного убийцы-шизофреника? Психически здоровый человек — а она в большинстве случаев думала о себе именно так — не мог проникнуть в духовный мир такого больного существа.

— Какой полицейский? — Ксио догадывалась о ком речь.

— Парень, который стрелял в меня. У кого ты украла пистолет. Как только я потерял вас из виду, я нацелился на него. Он думает, что следит за мной. Пусть так думает. Даже если Элайджа не сможет прочитать мои зацепки, то верно их поймет.

Гербер. Ей оставалось только надеяться, что он не арестовал Элайджу.

— Полицейский видел, как я похитил тебя, и последовал за мной сюда. Наверняка он попытается схватить меня. Он настроен решительно, возможно, ему удастся убить меня. Я устал, — сказал Исаак, опуская руки, — так невероятно устал. Голоса не дают мне больше спать. Элайджа мой старший брат. Его работа — защищать меня. Он должен изгнать голоса, которые заставляют меня причинять боль другим. В том числе и тем, или, особенно тем людям, которых я люблю. — Ей вдруг показалось, что с ней говорит другой человек. Маленький мальчик, напуганный и попавший в бесконечную спираль боли. Помимо шизофрении, связанной с голосами, Исаак, скорее всего, страдал расстройством множественной личности. С одной стороны это был жестокий убийца, а с другой — маленький мальчик, который никогда не знал материнской любви и жаждал ласки.

Его личность разделилась на два альтер-эго для его собственной защиты. Этот защитный механизм разума в значительной степени способствовал его умственной гибели. Если бы Исаак получил соответствующее лечение, до этого бы никогда не дошло. Но если в будущем нет больше болезней, возможно, и психологи были не нужны. Таким образом, Исаак стал игрушкой своей матери-перфекционистки, которая ущемляла и в конечном итоге нанесла непоправимый ущерб его психическому здоровью.

— Исаак, — попыталась сказать Ксио нежным голосом, выдавив улыбку, — пожалуйста, отпусти меня. Все не должно так закончиться.

— А как это должно закончиться? — холодно произнес он, растянув тонкие губы в зловещей улыбке. — Другого варианта нет. Моя смерть — единственный конец, который я готов принять.

Спорить с Исааком не имело смысла. Взывать к его здравомыслию было бесполезно. Они могут застрять здесь на несколько дней, так и не придя к какому-то выводу. Ксио обдумывала оставшиеся у нее варианты. Можно попробовать убежать, но для этого ей нужно открыть дверь. В принципе, никаких проблем, дверь была с обычной ручкой. Но ее левая рука все еще была онемевшей, а в правой она держала банку — гарантия ее жизни. Вариант номер два — перейти в наступление. Инструменты Исаака лежали всего в нескольких шагах от нее. Но каковы были ее шансы? Очень плохие. Физически Исаак намного превосходил ее — был сильнее, быстрее, выше, и у него было две работоспособные руки. Ксио могла согнуть палец, лишь превозмогая боль. О том, чтобы открыть им дверь или бороться этой рукой, не могло быть и речи. Стиснув зубы, она немного приподняла локоть и положила его на дверную ручку. Из каждой ее поры выступил пот, на глаза навернулись слезы. Пока Исаак не понял, что она задумала, Ксио выбрала комбинацию обоих вариантов. Перейдя в наступление, она швырнула банку ему в голову, и, навалившись всем своим весом на дверную ручку, распахнула тяжелую металлическую дверь. Она бежала, не оглядываясь.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 10 11 121314 15 Следующая ⇒