«Встретимся на балконе четвёртого яруса». 17 страница

Он взял меня за руку и повел внутрь. Мы преодолели стеклянные двери в вестибюль, когда изможденная версия моего отца поднялась со стула и бросилась к нам. Он был без галстука, рубашка помята, волосы растрепаны. Он подошел ближе, его лицо становилось все более красным, глаза прикованы к Нико.

Пока он не подошел на расстояние нескольких футов, он вел себя так, будто не видел меня. Но затем его гнев переключился на меня, и я сделала шаг назад, никогда не чувствуя такого гнева, направленного на меня.

— Какого х*я ты натворила?

ГЛАВА 33

— Бл*дь, ― прошептал я себе под нос.

Вера крепче сжала мою руку, и я резко развернулся, встав между ней и ее отцом.

— Со своей гребаной семьей, Верана. Твоей матери было бы стыдно за тебя.

— Я-я не... что?

Ее тихий, заикающийся голос, словно удар, раздался позади меня, и это было похоже на внетелесный опыт (прим. пер.: Внетелесный опыт ― нейропсихологический феномен, в котором человек испытывает иллюзию выхода из собственного физического тела и иногда также видит его со стороны). Я словно со стороны наблюдал, как рядом с нами медленно падает бомба, и я ничего не мог сделать, чтобы предотвратить катастрофу.

— Верана, давай...

Я пытался отвести ее наверх, но ее отец разрушил мои планы.

— Ты избалованное мелкое гребаное отродье.

— Папа. Я...

— Только потому, что я не дал тебе гребаную работу, потому что это не твоя роль в семье ― то, что ты знала и принимала с детства. Ты выходишь замуж за этого гребаного змея и отдаешь ему свои акции. Так вот зачем ты это сделала? Ты вышла за него замуж, чтобы вместе с ним завладеть моей компанией. Ты хотела украсть ее, словно гребаный вор? Твоя мать воспитывала тебя не так. Как ты смеешь?

Верана вышла из-за моей спины, шок прошел, и она снова пришла в себя. Она приняла агрессивную позу, как у ее отца, и перестала пищать словно мышь, как несколько минут назад.

Она была яростной, страстной, красивой и огненной. Я любил ее.

А я стоял, не в силах остановить то, из-за чего потеряю ее.

— Не знаю, о чем ты говоришь. Я не передавала ему свои акции. И это не твоя компания. Она принадлежала маме.

— Именно. Последнее, что, черт возьми, у меня осталось от нее, ― сказал он, его голос сорвался на полуслове. ― И теперь она не принадлежит ей. Этот еб*ный урод украл ее у нее ― у меня.

Вера нахмурила брови, пытаясь осмыслить его обвинения.

— Лоренцо, здесь не место для этого разговора, ― вмешался я, пытаясь разрядить обстановку.

Мне необходим перерыв, чтобы собраться с мыслями, придумать план, помимо того, что я отведу Веру наверх, признаюсь в любви и заверю, что верну компанию ей. Мне нужна была всего лишь секунда.

— Пошел ты, ― прошипел он. ― Подходящим местом будет зал суда, где ты встретишься со мной лицом к лицу, как мужчина. А не какой-то трус, позволяющий своему адвокату выполнять грязную работу, пока путешествуешь по Европе, трахая мою дочь.

— Папа, ― выдохнула Вера.

— Не строй из себя паиньку, Верана. Ты пошла против семьи, сговорившись с врагом. Он завладел всем, и все потому, что ты не смогла следовать проклятым правилам.

— Нико нам не враг. Не понимаю, о чем ты говоришь.

Я наблюдал, как вздымается ее грудь, как эмоции разрушают былую решимость. Ее глаза метались из стороны в сторону, словно надеясь обнаружить кого-то еще, но были только мы ― только я, ожидающий надвигающейся гибели.

— Лоренцо, ― снова попытался я.

— Не смей. ― Он обратил свой гнев на меня. ― Не думай, что я не знаю, кто ты. Может, сначала я не узнал тебя, но твой адвокат сделал все возможное, передав привет от имени «Н. Раш Шиппинг ― Найтли-Раш Шиппинг».

Каждый раз, когда я представлял себе встречу с Лоренцо Мариано после того, как завладею его компанию, я представлял триумф. Я закрывал глаза и представлял шок и ярость на его лице, когда ему станет известно, кто я такой. Представлял, как он ухмылялся, когда мой дед умолял его не ликвидировать большую часть компании.

Я пытался обнаружить в себе тот же прилив адреналина. Пытался использовать его же слова. Это бизнес. Но не мог. Вера разожгла во мне пламя несколько месяцев назад. Моя любовь к ней поглотила месть и поселила панику, из-за осознания того, что потеряю ее в тот момент, когда наконец-то обрел.

— О чем ты говоришь? ― спросила Вера. Она запустила руки в волосы и зажмурила глаза, тряся головой, словно могла выбросить из головы неразбериху и разобраться в происходящем. ― Я вышла замуж за Нико, чтобы мне не пришлось выходить замуж за Кэмдена. Я вышла замуж за Нико, потому что хотела сделать выбор и потому что хотела, чтобы меня ценили, а не использовали.

Лоренцо разразился безудержным смехом.

— Как говорят: спи с дьяволом, которого знаешь, Верана. Именно поэтому. Вот почему мы следовали традициям и организовали брак. Мы делали это, чтобы защитить нашу компанию. А ты все испортила, нарушив правила и послав все на хер. Они смотрели друг на друга. Он ждал, что она признается в содеянном, а она ждала, что происходящее начнет приобретать смысл. Когда она промолчала,

Лоренцо осенило, и он рассмеялся.

— Ты глупая девчонка.

— Достаточно, ― прорычал я.

Но он словно не услышал меня. Его смех превратился в маниакальный гогот, эхом отражающийся от кафельного пола и стеклянных стен.

— Ты не знаешь. Ты не знаешь, что тебя использовали. Похоже, я не единственный, у кого он украл компанию.

— Проклятье, ― прорычала Вера. ― Кто-нибудь скажет мне, что, бл*дь, происходит.

— Верана, если мы поднимемся наверх, я все объясню.

— Что? ― спросил Лоренцо. ― Еще больше лжи? Не думаю.

— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. И я не позволю так разговаривать с моей женой.

— Твоей женой? Или пешкой, которую ты приобрел для победы?

— Она не пешка, ― прорычал я, достигнув предела контроля. Вера была королевой, и я был близок к тому, чтобы потерять ее.

Он ухмыльнулся, увидев панику, промелькнувшую на моем лице, прежде чем я успел ее скрыть. Словно в замедленной съемке, он повернулся к Вере, и я открыл рот, чтобы остановить его, но ничего не получилось. Часть меня хотела перекинуть

ее через плечо и убежать, но я знал, что сопротивляюсь неизбежному. Вспомнились слова дедушки:

«Брак, построенный на лжи, не брак».

— Ты вышла замуж за Николаса Найтли Раша. Внука владельца «Knightly Shipping» (прим. пер.: Knightly ― Найтли) или того, что от него осталось. ― Я стиснул зубы от его колкости. ― Пока его дед не сделал неудачный выбор...

— Он этого не делал, ― прорычал я.

—... и мне пришлось вмешаться, чтобы помочь. И когда он не смог расплатиться, я продал то, что мне причиталось.

— Ты воспользовался страданием человека, высокомерный придурок, ― сказал я сквозь стиснутые челюсти.

— Это бизнес, ничего личного, ― бросил он в ответ.

Его слова раскрыли весь гнев, который привел меня к этому моменту, и я сорвался. Я забыл все планы, которые строил на прошлой неделе, что расскажу Вере правду за ужином при свечах дома... желательно, чтобы она была голой и привязанной к стулу и не могла убежать. Я забыл обо всем, кроме дерьмовой колкости Лоренцо.

— Да ну, моя покупка «Mariano Shipping» просто бизнес, и надеюсь, тебе понравится наблюдать, как я лишаю тебя всего.

— Ты гребаное дерьмо. ― Лоренцо потерял терпение и шагнул ближе. Он попытался заглянуть мне в глаза, но был слишком мал ростом, чтобы выглядеть угрожающе, как ему хотелось. ― Что? Ты не смог приобрести достаточно акций для жалкой мести, поэтому забрал мою дочь? Это не бизнес ― это трусость.

— Ты практически толкнул ее в мои объятия тем, как оттолкнул. Не вини меня в том, что потерял дочь.

Он открыл рот, но ее тихий голос нарушил гневную атмосферу, распространившуюся вокруг нас:

— Месть?

Я перевел взгляд на Веру, ее карие глаза расширились и наполнились удивлением и болью. Этот взгляд словно ударил меня в живот, выбив воздух из легких... и мою потребность победить Лоренцо.

— Вера...

— Он покупал акции «Mariano Shipping» годами, используя подставные компании, чтобы скрыть свою личность. А ты, моя избалованная, неблагодарная дочь, отдала последние, которые были нужны, ― дополнил Лоренцо.

— Это не...

— Ты знал, кто я? ― спросила Вера, прервав меня. ― Поэтому ты меня нанял? Потому что все время знал мою фамилию? Ты знал, что я была под маской, пока трахал меня? ― Ее вопросы становились громче. ― Ты планировал это все время?

— Нет, Вера. Я никогда не планировал... ― Я попытался объяснить, но меня снова прервал Лоренцо, яростно набросившийся на Веру.

— Возможно, если бы ты не провела еще одну неделю, раздвигая ноги перед врагом, мы могли бы побороться, ― вмешался Лоренцо. ― У нас был шанс, но вместо того, чтобы ответить на звонок, ты продлила отпуск еще на неделю, предоставив ему время для заключения сделки.

Она моргнула, нахмурив брови, пока собирала часть головоломки воедино.

— Франция?

— О, так вот где ты пропадала? Это было до или после того, как ты рассказала ему все подробности о нашей компании? Он знал, куда нас ударить, Верана. Он точно знал, как обойти пункты, которые твоя бабушка вписала в этот дурацкий контракт. Ты добровольно выдала секреты, или их он тоже украл?

Она отшатнулась, словно слова отца физически ударили ее.

— Верана.

Я потянулся к ней, но она подняла руку, отбиваясь от меня.

— Было ли что-нибудь из этого правдой?

Она схватилась за живот и задрожала, на грани разрушения, я хотел обнять ее и прижать к себе.

— Я собирался тебе все рассказать. Все объяснить. Собирался отдать...

— Ты бы сделал это, пока вытягивал из меня еще больше информации? Воспользовался бы моей заботой о тебе, чтобы получить то, что хочешь? ― прорычала она.

Втянув воздух через нос, она зажмурилась, словно не могла смотреть на меня.

— Верана, я не хотел причинить тебе боль.

— Заткнись, ― огрызнулась она, ее глаза раскрылись, словно пылающий огонь. Боль все еще отражалась в их глубине, но ее быстро поглощал гнев. ― Боже, я доверяла тебе.

— Ты мо...

— Нет. Я заботилась о тебе. Я думала, что ты на самом деле хотел меня... уважал... но все это было ложью. Ты такой же, как и все остальные. Хотел использовать меня. Лжец. Пользователь. Я верила, когда ты хвалил мою работу.

Лоренцо усмехнулся, и я хотел ударить его, но поборол это желание и продолжал смотреть на Веру.

— Ты знаешь, что я вижу, насколько ты умна.

— Я больше ничего не знаю, Николас.

— Пожалуйста, давай поднимемся наверх и поговорим обо всем без твоего отца.

Ты должна выслушать меня.

Я снова потянулся к ее рукам, отчаянно желая быть связанным с ней любым способом, но она взмахнула рукой, отмахиваясь от меня.

— Иди на х*й, ― прорычала она.

Ее губы скривились, словно у раненого зверя, отбивающегося от нападения.

— Не волнуйся, Верана. Мы аннулируем этот брак. Мы все исправим.

Лоренцо попытался приблизиться к дочери, но она набросилась на него.

— И ты иди на х*й. Пошли вы оба на х*й.

Она рылась в своей сумочке, чуть не уронив ее дрожащими руками. Я хотел увидеть ее лицо, запомнить его, потому что раньше думал, что у меня впереди, как минимум, пять лет, чтобы любоваться ее улыбкой, ямочками, веснушками. Страх, что я никогда больше не смогу смотреть на нее, сбивал меня с ног

— Верана. Пожалуйста, выслушай, ― задыхаясь, произнес я.

Я хотел все объяснить, закричать и заставить ее слушать, но здесь был Лоренцо, и слова застряли у меня в горле.

Я сжал кулаки, чтобы не подойти к ней и не откинуть ее волосы назад.

Вера не поднимала головы, пока, наконец, не перекинула сумку через плечо и не подняла ручку чемодана.

Затем она исполнила мое желание. Она откинула волосы назад и смерила меня последним душераздирающим взглядом. Наши глаза встретились лишь на мгновение, прежде чем она промчалась мимо, но этот взгляд будет преследовать меня вечно.

Злость все еще бурлила в коричневых глубинах, но ее поглощала обида, которую она изо всех сил пыталась сдержать. Ее нос покраснел от усилий сдержать слезы. Ни единой ямочки на лице.

Прежде чем мы вышли из машины, я представил, как свернусь калачиком рядом с ней и расскажу правду. Представлял, как говорю, что люблю ее, и мы

сделаем с компанией все, что она захочет. Представлял, как ее обнаженное тело светится у огня, в то время как я доказываю своим ртом и руками, что она важнее.

Вместо этого я нахожусь в реальности, и моя месть принесла мне именно то, что я хотел.

Я получил компанию... разорив Лоренцо. Но я был так же одинок, как и тогда, когда все задумывал.

— Ты сукин сын, ― прорычал Лоренцо, когда Вера скрылась в машине.

Но мне было плевать. Победа отозвалась эхом, словно крик в пустой гробнице.

Пустота, которую никто не услышит.

Изнеможение сковало мои мышцы, и я хотел уединиться с бутылкой алкоголя, пока не забуду выражение ее лица.

Он последовал за мной, неистово ругаясь и бросая вызов, обещая дать отпор. Но его слова ничего для меня не значили, я направился к лифту. Он стоял перед открытыми дверями, его лицо было красным от гнева, но все, что я видел, это спину Веры, исчезающую за дверями.

Я должен был радоваться, глядя, как жизнь Лоренцо разрушается на моих глазах.

Вместо этого я стоял, словно пустая оболочка. Желая вернуться и сделать все по-другому.

Я вспомнил смех Веры. То, как мы танцевали в ванной, когда она читала рэп Мисси Эллиот. Как она прижималась к моему телу, когда мы танцевали на улицах Италии. Ее улыбку, когда я хвалил ее работу.

Нет. Я не могу ее потерять.

Как только добрался до пустой квартиры, я решил погрязнуть в своих страданиях, схватил бутылку и рухнул на диван в темноте. Я долго потягивал огненную жидкость из бутылки, уставившись в темный экран телевизора.

Несмотря на то, что я пытался стереть из памяти эту ночь, я начал придумывать план, как вернуть Веру. Ей нужно время. Она должна выслушать меня. Она моя жена.

И я не готов ее отпустить. Никогда.

ГЛАВА 34

— Ну, гляньте, кто подал признаки жизни. Я думала, ты...

Слова Рэйлинн оборвались, когда она полностью открыла дверь перед моим зареванным лицом и чемоданом.

— Что за херня? ― пробормотала она.

Она схватила меня за руку и рывком втащила внутрь, оглядываясь по сторонам, словно ожидала, что кто-то выскочит из-за угла. К тому времени, как она закрыла дверь и повернулась ко мне лицом, у меня началась настоящая истерика.

— Ох, дерьмо, ― сказала она, прежде чем заключить меня в объятия.

В уютных объятиях лучшей подруги я перестала сдерживаться. Мои плечи сотрясались от беззвучных рыданий. Потом грудь, когда тихие всхлипывания превратились в громкие крики боли, рвущейся из глубины живота. Рэйлинн крепко обняла меня, поддерживая, когда у меня подкосились ноги.

— Кого мне следует убить? Я, бл*дь, разорву их на части, на гребаные части.

Искалечу их на хрен.

Ее слова должны звучать мрачно и пугающе, но то, как надломился ее голос, испортило ужасающий подтекст.

Она подвела нас к дивану, и пока мы сидели, она плакала вместе со мной.

— Вера, детка, ― успокаивала Рэйлинн, потирая ладонями мою спину. ― Что случилось? Боже, я не могу этого вынести. Я не знаю, что случилось, но, боже, твоя боль... Я чувствую ее, и это больно.

— П-прости.

— Не смей. Расскажи мне все. Позволь помочь, что бы это ни было.

— Н-Н-Нико, ― выдохнула я.

Думать о нем было больно, но произнесение его имени разрывало мое истерзанное сердце на части.

Она замерла, но не отпустила меня.

— Он причинил тебе боль?

Ее вопрос таил в себе больше угрозы, чем любое из обещаний, произнесенное до этого. Мать Рэйлинн подвергалась насилию со стороны ее отца, и это была больная для нее тема, которая в мгновение ока развеивала игривость Рэйлинн.

— Не ф-физически.

Обнимая меня, она сделала глубокий вдох облегчения, ее рука возобновила движение вверх и вниз по моей спине.

Она позволила мне плакать, всхлипывая вместе со мной. Раскачивала нас взад- вперед и успокаивая меня, словно ребенка. Это заставило меня скучать по маме, и наполнило меня благодарностью за такую подругу. Рэйлинн была частью нашего трио, и сейчас взяла на себя набольший вес, потому что я была не в форме.

Когда моя истерика утихла, она наконец заговорила:

— Секс был настолько ужасным?

Я подавила смех, слезы все еще текли по моим щекам. Боже, как я люблю Рэйлинн. Только она могла облегчить боль, пока мы плакали, шуткой.

— Неужели возбуждение исчезло, потому что вы не были на многолюдной вечеринке, и он не был незнакомцем? ― насмешливо вздохнула она. ― Неужели он занимается сексом только в миссионерской позе при выключенном свете и под одеялом?

— О, боже, ― простонала я, смеясь еще сильнее. Я отстранилась и провела рукой по щекам.

— Скажи, что это не так, ― сказала она с фальшивым южным акцентом, приложив руку ко лбу.

— Господи, Рэй.

Она улыбнулась и убрала назад прядь волос, прилипшую к моим щекам.

— Давай я принесу вина, и мы сможем поговорить. Как тебе? Без бокалов?

Каждому по бутылке?

— Превосходно.

Улыбнувшись, она встала и повернулась, чтобы уйти, но резко остановилась, когда дверная ручка отчаянно задергалась, и раздался сильный стук в дверь.

— Что за херня? ― прошептала она, обращая ко мне широко раскрытые глаза.

— Он знает, где ты живешь?

— Откуда мне, бл*дь, знать?

Мы шептались, не шевелясь, словно, если не будем двигаться, человек не узнает о нашем присутствии.

— Откройте чертову дверь, или я выбью ее на хрен. Не знаю, как, потому что я довольно мелкая, но сделаю это. Я найду способ. Сучки, впустите меня.

Рэйлинн сорвалась с места, распахнув дверь.

— Нова?

Она пронеслась мимо, ее длинные рыжие волосы развивались за ней, словно огненный водопад.

— Да, чертова Нова. Кого ты ждала?

Она остановилась посреди комнаты и переводила взгляд между мной и Рэйлинн, замечая наши красные глаза и пятнистые лица.

— Что случилось?

Милая Нова возвышалась над нами, выглядя более внушительно, чем когда- либо Рэйлинн.

— Черт, Зена ― королева воинов, ― сказала Рэйлинн, оглядывая Нову с ног до головы. ― Как, черт возьми, тебе удалось добраться сюда так быстро? Я думала, тебя нет в городе. И почему ты так нарядилась? Ты на... каблуках?

Нова закатила глаза и тяжело вздохнула в ответ на шутку Рэйлинн, немного ослабив атакующую позицию.

— Да, и я только что пробежала семь лестничных пролетов, потому что твой лифт тормоз. У меня была поздняя встреча...

— Свидание? ― спросила Рэйлинн, задыхаясь от волнения.

Нова не ходила на свидания, и Рэйлинн постоянно донимала ее из-за это.

— Встреча с издателем из журнала. Я вернулась сегодня утром, а когда получила твое сообщение, то сбежала, едва успев придумать оправдание, прежде чем швырнуть ему в лицо наличные, как гребаному стриптизеру.

— Что, черт возьми, ты ей написала? ― спросила я. Нова достала телефон и протянула его мне.

Рэйлинн: ОМГ, ОМГ, ОМГ! 911!!! СРОЧНО!!! FaceTime немедленно. Ты нужна мне.

911!!

Что-то не так с В. Позвони. Немедленно. 911!!!

— Вау, ― сказала я, возвращая ей телефон.

— Итак, просто скажи мне. Сорви, как пластырь. Ты умираешь? Больна? Боже, я

не готова потерять тебя.

Я шмыгнула носом, слезы снова навернулись на глаза, и Нова, обогнув диван, притянула меня в яростное объятие.

— Что, черт возьми, происходит? ― взмолилась она.

— Что-то с Нико, ― ответила за меня Рэйлинн. ― Я собиралась захватить немного вина, чтобы мы могли поговорить. Хочешь бутылку?

— Целую бутылку?

— Когда твоя девочка появляется у двери, рыдая впервые за все годы дружбы, каждый получает по бутылке.

— Хмм... конечно.

— Так держать.

Рэйлинн исчезла на кухне, а Нова, отпрянув назад, обхватила мое лицо ладонями.

— Ты в порядке?

Мое лицо скривилось от этого вопроса, губы сжались, чтобы сдержать слезы, и я покачала головой. Мое тело болело так, словно я провела десять раундов с тяжеловесом. Острая боль в груди пронзила, словно нож в сердце, отчего стало трудно дышать.

— Мне жаль, Вера, ― прошептала она. ― Мы справимся с этим. Ты не одна.

Появилось еще больше слез, и я снова погрузилась в ее объятия. Рэйлинн всегда вызывала улыбку, а Нова успокаивала душу. Несмотря на всю тяжесть боли, я знала, что справлюсь со всем, если они рядом со мной.

— Черт, Нова, я только успокоила ее.

Я снова рассмеялась. Рэйлинн говорила, словно рассерженный родитель, злящийся на своего супруга за то, что он разбудил ребенка.

Я откинулась на спинку дивана и вытерла глаза.

— Извините, девчонки.

— Перестань извиняться, ― отчитала Рэйлинн.

Она поставила перед каждой из нас по бутылке, чипсы, соус, M& Ms и поднос с закусками.

— Черт, ― прошептала я.

— У меня были заготовки, и сегодня мой повар приготовил кое-что. Я искусна в этом, но не настолько хороша, чтобы так красиво сервировать сыр и мясо.

— Хочешь, я принесу бокалы? ― спросила Нова.

Рэйлинн села в кресло, придвинутое к дивану, и улыбнулась Нове благословенной улыбкой.

— Ох, милая, нет. Мы пьем из бутылок.

— Ох. Хорошо. В прошлый раз все прошло хорошо.

Мы захихикали, за моим смехом быстро последовало неженское фырканье.

— В прошлый раз в бутылках была текила, а когда пьешь текилу из бутылки, ничего хорошего не выходит. Теперь, ― Рэйлинн выглядит словно чопорная и покладистая дочь политика, примостившаяся на краю дивана. Ее образу мешало то, что она сжимала в руках бутылку. ― Рассказывай.

Взяв со стола свою бутылку, я поднесла ее к губам, делая большие глотки. Пряное ягодное вино уничтожило вкус Нико, я сделала еще глоток, желая вывести его из каждой частички меня, и в то же время мне хотелось сохранить каждую его частичку.

С грохотом поставила бутылку на прежнее место и начала рассказ с того момента, когда мы вошли в холл и наткнулись там на моего отца. К тому времени, когда я закончила, они выглядели так, словно готовы были спалить мир ради меня.

— Вот засранец, ― сказала Нова.

— Еб*ный лжец, ― добавила Рэйлинн.

— Самое худшее, ― сказала я, невесело рассмеявшись, ― я люблю его. Очень сильно люблю.

Я пыталась подавить слезы, но мне это не удалось, Нова схватила меня за руку, чтобы поддержать.

— Думаешь, ты ему тоже небезразлична? ― спросила она.

— Думаю, какая-то часть меня надеялась, что да. Наш медовый месяц был потрясающим. Мы лучше узнали друг друга. Смеялись, общались, и секс ― боже, секс. Он... видел во мне личность.

— Похоже, ему не все равно, ― сказала Нова.

— Не знаю, потому что теперь все покрыто ложью. Каждый разговор, каждый вопрос, который он задавал, каждый раз, когда пытался узнать меня, теперь заставляет задуматься о том, что таким способом он добывал информацию, чтобы завладеть компанией моей семьи. Поездка во Францию, когда я думала, что он хотел побыть наедине со мной? Теперь я понимаю, что это была уловка, чтобы держать меня в неведении. Все было ложью, а я была глупой дурой, которая начала верить в сказку.

— Ты не глупая, ― яростно сказала Рэйлинн. ― Ты реагировала, соответствуя ситуации, и не было признаков думать иначе.

— Ты сказала, что Николас сделал это из мести, но из-за чего? ― спросила Нова.

Я задумалась, пытаясь вспомнить все сказанное в этот вечер, и в то же время стараясь стереть все из памяти.

— Я... я не уверена. Из-за компании его семьи. Думаю, мой отец что-то сделал.

— Вот козел, ― сказала Рэйлинн. ― Эта неразбериха между двумя мужчинами, которые мерятся членами. Какого хрена он втянул в это тебя?

— Н-не знаю.

Мой голос задрожал от слез. По дороге сюда я задавала себе тот же вопрос. Почему он втянул меня во все это? Ничего бы не случилось, если бы он не втянул меня в это.

Ага, тогда ты бы вышла замуж за Кэмдена и никогда не узнала, что такое любовь.

Ненавижу этот дурацкий голос в моей голове. Если это любовь, то она может идти на х*й.

— Боже, ― простонала я. ― Возможно, мне стоило выйти замуж за Кэмдена?

— Фу, нет, ― сказала Нова, сморщившись. ― Если уж на то пошло, то плюс всего этого в том, что ты не вышла замуж за Кэмдена.

— Точно, точно, ― сказала Рэйлинн, поднимая бутылку. Мы чокнулись бутылками и выпили.

— Итак, что ты будешь делать? Я рассмеялась.

— Не знаю. У меня нет дома, нет работы ― потому что я не собираюсь возвращаться к нему на работу. У меня ничего нет.

— Чушь, ― сказала Рэйлинн. ― У тебя есть мы. А у меня? У меня дохера связей. Мы все выясним, и ты останешься у меня, пока не решишь все проблемы. Если в остальном ты потерпишь неудачу, мы можем переселиться на остров платонической любви.

— Вот это огромная ошибка. Бл*дь, как можно думать, что выйти замуж за Кэмдена хорошая идея. Нам надо было сбежать, когда Рэй предложила это в прошлый раз.

Мы все рассмеялись из-за высказывания Новы.

Рэйлинн дала нам с Новой сменную одежду, и мы, свернувшись калачиком на диване, выпили по второй бутылке вина. Но как бы я ни старалась забыться со

своими друзьями, сосредоточиться на том, как сильно их люблю, мое сердце отказывалось забывать о том, как сильно я люблю Нико.

И это причиняло боль снова и снова, когда я напоминала глупому органу, что он лжец и не любил нас в ответ.

Как же так?

ГЛАВА 35

Я выключил звук телевизора, не желая слушать репортаж о враждебном поглощении компании «Mariano Shipping». Моя заветная мечта, которую я лелеял на протяжении более десяти лет, была главной новостью на одном из крупнейших бизнес-каналов, а я развалился на диване и скучал по своей жене.

Я позвонил дедушке, чтобы узнать, как дела, но у него был плохой день, и я использовал это как предлог, чтобы не навещать его. Но спустя четыре дня понял, что должен поехать. Проблема заключалась в том, что он заставит меня взглянуть на себя со стороны. Заставит признать, что я натворил. Он всегда так делал. Когда в прошлом я представлял себе, как скажу ему, что наконец-то одолел нашего врага, то представлял порицающий взгляд, но также блеск гордости в его глазах от осознания того, что долг оплачен.

Сейчас я знал, что любой проблеск гордости будет уничтожен.

— Как он сегодня? ― спросил я Джеймса, санитара, который чаще всего работал с дедушкой.

— Лучше. ― Его ответ быстро сменился гримасой, которая заставила меня поморщиться вместе с ним, представляя, что произошло. ― Два дня назад ― не очень.

— Что случилось?

— У меня были семейные дела, а у Ашера был выходной, ― объяснил он, имея в виду другого санитара, который помогал ему. ― Так что с ним работала Джейн.

— Черт, ― простонал я, проводя рукой по лицу.

— Он э-э... это был не самый удачный день для нее.

Он потер затылок, словно одно только воспоминание об этом вернуло напряжение. Я могу это понять.

— Что он сделал?

— Вы же знаете, что это не его вина. Его мозг... он... он теперь другой.

Я оценил попытку Джеймса уйти от ответа и попытку сгладить произошедшее.

— Знаю. Но от этого не легче.

— От этого никому не становится легче. Наблюдать за угасанием чьего-то разума тяжело, а наблюдать, как он в процессе становится совершенно другим человеком, невозможно. Если вы когда-нибудь захотите поговорить...

Он не закончил фразу, как всегда, ожидая, что я приму его предложение. Как всегда, я покачала головой.

— Что он сделал?

— Он накинулся на нее. Вышел из себя.

— Господи.

— Он погнался за ней, когда она выбежала из комнаты.

— Ох, черт.

— Ага. Она в порядке, и Чарли извинялся много раз. Заказал цветы и шоколад, склоняет голову, словно побитая собака, всякий раз, когда она появляется рядом.

Я закрыл глаза, ожидая, что на поверхность выйдет гнев, как происходило каждый раз, когда узнавал о влиянии деменции на его поведение. Вместо этого я испытывал боль.

Я больше не мог мстить. У меня не было жены, ради которой мог бы держаться.

Нет, я остался с тем, с чем есть, и мне осталось только смириться, и это причиняло боль. Теперь я остался со знанием того, что у меня было все. Я знал, что, если заберу компанию Лоренцо, это не вылечит дедушку, но я надеялся, что это... не знаю. Облегчит груз, давящий на меня. Возможно, с этим было бы легче справиться

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 15 161718 19 20 Следующая ⇒