Первый вздох 9 страница

Если положение не изменится, бывшие служаки королевской кавалерии станут безработными, а сам Питер Фланнаган будет вынужден продать свой великолепный цирк.

Пока директор сидел, погрузившись в мрачные мысли, на арене произошел инцидент. В разгар представления, на котором присутствовало всего несколько десятков зрителей, конюх Джозеф Армстронг, опять в стельку пьяный, совершил совершенно немыслимый поступок. Он перелез через барьер и побежал за Макферсоном, который, делая вид, что ничего не замечает, продолжал спокойно скакать на лошади. Конюх давился от смеха, выкрикивал глупости и кривлялся, подражая безупречной выправке наездника. Армстронг даже догнал лошадь и, испуская дурацкое мычание, принялся дергать ее за хвост.

«Он перешел уже все границы, я уволю этого пьяницу», – подумал Питер Фланнаган в бешенстве. Тем временем Джозеф Армстронг запутался в слишком больших башмаках, споткнулся и, перекувырнувшись через голову, упал на землю. Зрители начали смеяться и аплодировать. Чувствуя поддержку, конюх поклонился, оскалил зубы, словно желая укусить лошадь, и снова бросился за наездником.

Уильям Макферсон, естественно, поскакал галопом, но Армстронг, недолго думая, бросился наперерез и, корча страшные гримасы, схватил лошадь за поводья. Возмущенный до предела капитан хотел спешиться и вышвырнуть смутьяна с арены, но конюх, подбадриваемый публикой, которая всегда рада сюрпризам, пустился наутек. Сценка привела зрителей в полнейший восторг. Директор не только не уволил конюха, а, напротив, попросил его повторить свой трюк на другой день. И даже предложил выкрасить ему нос в красный цвет, чтобы подчеркнуть, что он пьяница, надеть еще более нелепую широкую одежду и огромные башмаки.

К началу следующего представления, благодаря распространившимся слухам, конный цирк Фланнагана оказался набит битком. Некоторое время зрители с интересом смотрели на звезду труппы Уильяма Макферсона, который демонстрировал свое искусство, но вскоре подняли крик: «Пьяницу! Пьяницу! »

Появление конюха было встречено дружным смехом. Он проделал то же самое, что и накануне, с той лишь разницей, что на этот раз капитан Уильям Макферсон, вне себя от гнева, спустился с лошади, догнал его и наградил мощным пинком. Публика подбадривала Армстронга неистовыми воплями, лишний раз доказывая, что она всегда принимает сторону не того, кто прав, а того, кто ее смешит.

В тот же вечер директор уволил капитана Уильяма Макферсона и повысил жалованье конюху Джозефу Армстронгу.

С тех пор конный цирк Фланнагана всегда был полон. Другие цирки стали заводить своих «пьяниц». Их назвали «клоунами» от английского слова «clod», «деревенщина».

Клоун должен был являть собой полную противоположность наезднику. Он подражал всем его движениям, но крайне неуклюже, и очень веселил публику. Чем сильнее отличались друг от друга искусный наездник и раззява-клоун, тем громче смеялись зрители.

Чтобы усилить контраст, наездник одевался в белый костюм, в цвет благородства и чистоты, а клоун с красным накладным носом наряжался в нелепые пестрые тряпки.

Популярность конных представлений с клоунами росла, цирк уже не мог без них обойтись. Вскоре успех конюха Армстронга вытеснил с арены главного участника спектакля, лошадь.

Лицо человека в белом покрыли белым гримом, на него надели белую шляпу, приклеили ему кустистые нахмуренные брови и назвали «белым клоуном».

Клоун с красным носом взял себе имя Август (в насмешку над римским императором), напялил широкий костюм в красную клетку, мятую мягкую шляпу и большие башмаки, делавшие его походку еще более смешной.

В моду вошел такой сценарий: белый клоун поручал клоуну Августу очень важную и деликатную миссию. Август обещал ее выполнить. Несмотря на приказы и советы белого клоуна, неуклюжий, неловкий Август, стараясь сделать все как можно лучше, вызывал одну катастрофу за другой. Чтобы усилить эффект, действие часто сопровождалось ударами в барабан или цимбалы.

Но и эти представления надоели зрителям. И клоуны стали просто выступать в цирке вместе с остальными артистами.

Дети, а зачастую и родители обожали номера клоунов. Многие клоуны достигли богатства и славы и умерли в достатке. Что касается Джозефа Армстронга, то он в зените популярности оставил карьеру, уехал во Францию и вошел в некое тайное общество в Бретани.

Там, вдали от людей, он совершенствовал грим и постановку номеров и отдельных трюков.

Великая Книга Истории Смеха.

Источник: Великая Ложа Смеха

Лукреция сдавленным голосом признает:

– Похоже, обстоятельства складываются не в мою пользу…

Тадеуш Возняк продолжает держать ее под прицелом. Лукреция не видит Исидора.

Он успел скрыться со шкатулкой. «Шутка, Которая Убивает» в наших руках. Нужно просто выиграть время. Как подобрать ключ к этому человеку? Обычные приемы на него не подействуют. Значит, не страх. И не деньги.

— Я сейчас все объясню. Может быть, пойдем в вашу комнату? Там нам будет спокойнее.

– Нет, лучше останемся здесь.

И не обольщение.

— У вас на руках все козыри. Признаю, сила на вашей стороне.

– А мне вот кажется, что вы гораздо сильнее меня. Убить моего брата, сжечь мой театр и после этого явиться сюда… Это смело.

И не самовлюбленность. Попробуем что-нибудь другое. Быстро.

— Хорошо, я все скажу. Я – не «грустный клоун». В убийстве Дария я подозреваю вас. И я здесь, чтобы найти доказательства.

Правда. Лучший рычаг.

Тадеуш выглядит огорченным.

– Вы понимаете, что теперь я должен избавиться от вас.

Спокойно. Попытаемся свести все к шутке.

— На вашем месте я бы даже не колебалась.

Он понимающе улыбается.

– Несмотря ни на что, я остаюсь джентльменом. Я оставляю вам выбор. Вы предпочитаете выстрел в сердце или в голову?

– Это еще что такое? Кого это ты собрался убивать?!

Тадеуш и Лукреция оборачиваются.

Перед ними Анна Магдалена Возняк в ночной рубашке в ярко-розовый цветочек.

– Что ты тут делаешь, мама? Иди спать! Это просто воровка, которую я поймал на месте преступления.

– Я все слышала, ты хочешь ее убить! Я знаю эту девушку. Это прелестная журналистка из «Современного обозревателя».

– Ну и что?

– Это будет преступление, Таду.

– Хватит, мама. Все очень серьезно. Скоро час ночи, журналисты в такое время не приходят. Она преступница, которая выдала себя за журналистку, чтобы все выведать. Она обманула тебя. Иди спать, я сам разберусь.

Но пожилая женщина подходит к сыну и хватает его за ухо. Он морщится от боли.

– Таду, ты ничего не перепутал? Я десять лет подтирала тебе задницу и укладывала в постель. Если кто-то из нас двоих должен сказать: «Иди спать», то это точно не ты!

Вот он, рычаг. Мать. Я всегда о нем забываю, потому что у меня нет родителей. А зря. Он очень мощный. «Страх вызвать недовольство матери». Большинство мужчин становятся маленькими детьми, как только появляется их мать. Наверное, даже Аттила и Аль Капоне боялись рассердить мать. Не вмешиваться. Она сделает все вместо меня.

— Но, мама! Ты сама не понимаешь, что говоришь!

– Молчи, Таду! Ты что же, думаешь, я не знаю, чем ты занимаешься?! Я слишком долго молчала! Хватит. Довольно крови! Довольно убийств!

– Мама, перестань, мне больно! А что, если это она убила Дария?

– Глупости! Ты просто не хочешь признать, что неправ! Перестань сейчас же, или я вымою тебе язык с мылом!

– Нет! Только не с мылом!

Анна Магдалена хватает револьвер за дуло и сует к себе в карман. Воспользовавшись тем, что о ней забыли, Лукреция убегает. Никто ее не преследует. Она покидает поместье точно так же, как попала в него, и направляется к кустам, в которых они оставили мотоцикл.

Лукреция не сомневается, что Исидора уже и след простыл, но он сидит в коляске и играет в какую-то игру на мобильном телефоне.

– Я вас уже заждался, – ворчит он.

– Шкатулка у вас? И вы меня ждете?

– Конечно. Я знал, что вы обязательно выпутаетесь.

– Вы могли бы остаться и помочь мне! Все-таки вы трус, Исидор… Джентльмены не удирают, бросив женщину в опасности.

Он задумывается, потом кивает.

– Не спорю, я трус. А теперь, если вы ничего не имеете против, предлагаю завести мотоцикл и уехать. Они скоро бросятся за нами в погоню.

Исидор и Лукреция уносятся в ночь.

Отъехав подальше от дворца Возняк, Лукреция врубает радио на полную мощность. Звучит старая композиция Pink Floyd «Shine on your crazy Diamond».

Она мчится на мотоцикле, ее волосы, выбившиеся из-под шлема, летят по ветру, в коляске сидит Исидор и держит в руках «Шутку, Которая Убивает». Впервые за долгое время Лукреция чувствует, что действительно счастлива.

1688 год нашей эры

Франция, Париж

Пьер Карле де Шамблен де Мариво родился через пятнадцать лет после смерти Мольера. Закончив учебу, он работал журналистом сначала в «Новом Меркурии», потом во «Французском зрителе». Мариво женился на дочери богатого человека, и ее приданое позволило ему быстро сколотить состояние. Он завел влиятельные знакомства в Париже, у него появилась мечта сделаться драматургом.

Но 1720 год стал для него роковым. После краха банка «Лоу» он потерял все деньги. Его первая пьеса «Ганнибал» с треском провалилась. В том же году умерла его жена.

Однажды какой-то незнакомец постучал в его дверь. Он сказал Пьеру Карле, что его пьеса отличается удивительной психологической тонкостью характеров и он должен посвятить свой талант не трагедии, а комедии.

Незнакомец посоветовал ему посмотреть представления комедии дель арте и сходить в театры, где еще играли Мольера. Мариво ответил странному гостю, что мечтает стать членом Французской академии и поэтому должен писать только серьезные произведения.

Гость предложил ему не спешить и поближе познакомиться с комическим театром. «Популярный – еще не значит посредственный», – сказал он. И добавил: «Заставить человека смеяться труднее, чем заставить его плакать».

Эта фраза произвела на Мариво большое впечатление.

– Критикам понравиться легче, чем широкой публике.

И эта мысль удивила и позабавила Мариво.

– Народ – более справедливый судья, чем напыщенные самодовольные аристократы в париках. В отличие от простого зрителя, они все время оглядываются на моду, которая помогает им чувствовать собственную значимость. Это проверено временем.

– Кто вы? – спросил Мариво.

– Человек, который хочет открыть вам глаза на ваш талант.

– Я чувствую, что вы чего-то не договариваете.

– Ну, хорошо. Скажем, я принадлежу к группе людей, которые внимательно относятся к действительно одаренным авторам.

– К группе людей?

– К тайному обществу, одна из целей которого – убеждать талантливых драматургов не тратить силы на трагедии.

– Но зачем смешить людей? Это нелепо.

– Смешное запоминается, – ответил незнакомец. – Комическое лучше воздействует на умы, чем трагическое. Обстоятельства, вызывающие смех, отпечатываются в сознании и имеют гораздо более сильный и долгий воспитательный эффект. Забавляя современников, вы можете изменить их жизнь. Как гласит латинская поговорка, Castigat ridendo mores – «Смех улучшает нравы».

Таинственный гость и его рассказ о секретном обществе, помогающем автору не скатиться в болото элитарной трагедии, произвели на Мариво такое сильное впечатление, что он написал первую комедию: «Арлекин, любовью исправленный», имевшую некоторый успех, во всяком случае достаточный, чтобы Мариво решил написать продолжение. Так появилась пьеса «Игра любви и случая».

Но Мариво не хотел ограничиваться комедиями, он жаждал высказать и свои философские взгляды. В последующие годы он написал утопии «Остров рабов» и «Новая Колония». В этих пьесах Мариво утверждал, что человеческая натура сильнее любых обстоятельств, любых жестких правил, устаревших обычаев и социальных норм.

Мариво сочинил около тридцати комедий, в том числе «Двойное непостоянство» и «Ложные признания». Он был популярен в народных парижских театрах, но признания интеллектуалов не добился.

Его главным противником стал Вольтер, так же как и Мариво, претендовавший на место во Французской академии. Оба литератора ненавидели друг друга. Вольтер находил творчество Мариво искусственным и легковесным. Мариво называл Вольтера любителем читать нравоучения.

В ожесточенной борьбе победил Мариво, ставший в 1742 году секретарем Французской академии.

Невзирая на это, критики и парижские интеллектуалы не поддерживали Мариво. Хотя его пьесы пользовались народной любовью, ставить их ему было все труднее. Его талант так и остался непризнанным при его жизни. Ему помогали лишь его тайные друзья, и умер он в бедности.

Лишь сто лет спустя Сент-Бев вновь открыл для мира его творчество и позволил ему заиграть всеми гранями. И публика, и критики единодушно пришли в восторг. И Мариво сделался вторым самым популярным драматургом Франции… после Мольера.

Великая Книга Истории Смеха.

Источник: Великая Ложа Смеха

Рука Исидора медленно гладит шкатулку с тремя буквами на крышке. Другая его рука лежит на замочке, который можно легко открыть без помощи ключа. Лукреция испуганно останавливает его.

– Чего вы боитесь, Лукреция?

– Не знаю, у меня плохое предчувствие. Дарий Возняк взял в руки подобную вещь и умер.

Исидор пожимает плечами.

– Бросьте ваше ребячество. Текст не может убить. Это просто слова, буквы. Несколько маленьких значков.

Исидор отталкивает руку Лукреции и открывает стальную шкатулку. Достает свернутые листки бумаги, разворачивает и читает.

Лукреция закрывает глаза.

Он сейчас умрет. Вот к чему привело это расследование! Сейчас умрет самый дорогой для меня человек.

Мари-Анж права. Я совершенная мазохистка. Всеми моими поступками руководит бессознательное стремление уничтожить то, чем я дорожу. Сначала я хотела лишить себя жизни, теперь я лишусь Исидора.

Исидор продолжает читать. Лукреция открывает глаза, смотрит на него и хмурится.

Что-то уж очень долго. Может быть, шутка длиннее, чем я думала.

Она ждет какой-нибудь реакции со стороны Исидора. Он переворачивает страницу и продолжает читать.

Есть и вторая страница?!

Он озабоченно качает головой и переходит к третьей странице.

Там есть даже третья страница!

На лице Исидора появляется то серьезное, то заинтересованное, то взволнованное выражение. Он удивленно улыбается.

Это ожидание невыносимо. Так умрет он или нет?

Исидор облизывает указательный палец и переворачивает четвертую страницу.

– Ну и что там?

– Действительно нечто захватывающее, – отвечает он.

– Что? Да говорите же!

– Спокойно… Мне казалось, вы считаете этот документ смертельно опасным. А вы так молоды.

Он бесит меня! Он бесит меня!

Исидор переворачивает еще одну страницу.

– Дайте посмотреть.

– Тише, тише… Вы можете не выдержать. Я-то ладно, а вы…

Лукреция хочет вырвать листки из рук Исидора, но он успевает отшатнуться.

– Нельзя! Это слишком опасно! Я сам вам расскажу.

Я хочу знать, что там написано.

Лукреция снова пытается выхватить документ у Исидора, но тот поворачивается к ней спиной и начинает пересказывать текст:

– Здесь говорится, что «Шутка, Которая Убивает» придумана три тысячи лет назад Ниссимом Бен Иегудой, советником при дворе царя Соломона. Он создал секретную мастерскую, где и нашел «магические слова, способные привести того, кто их читает, в высшую степень возбуждения». И после этого умер.

Может быть, эти самые слова его и убили.

Лукреция садится и начинает слушать.

– Когда греки разрушили храм Соломона один еврей, некий Иммануил из колена Вениаминова, бежал с бесценным документом в Афины и передал его комику Эпикарму.

– Не читая?

– Да. Хранители текста получали инструкцию: не заглядывать в ларец.

– А потом?

– Его передавали друг другу авторы комедий: Аристофан, Менандр, Плавт, Теренций. Затем документ затерялся в Риме и появился в Галлии. Он оказался в руках некоего Лукиана из Самосаты. В XIII веке франкские крестоносцы нашли в подвале храма Соломона копию «магического текста, хранящегося в синем ларце». Они попросили перевести текст с древнееврейского. Переводчики умерли, но сами крестоносцы сумели уберечь себя.

Исидор делает паузу.

– Они разделили текст на три части и положили в три разных ларца. Тот, кто хранил первый ларец, не разговаривал с тем, у кого был второй, а второй не разговаривал с третьим. Так они смогли сделать «Шутку, Которая Убивает» транспортабельной и не слишком опасной.

Разумно.

— Затем «Шутка, Которая Убивает» стала частью сокровищ тамплиеров, превратилась в тайное духовное оружие. Они использовали его, чтобы отомстить Гийому де Ногаре, Филиппу Красивому, Гийому Умберу и даже папе Клименту. Тут говорится, что каждый из них случайно нашел в ящике шкафа или в шкатулке записку, развернул ее, прочел и умер.

– Так значит, проклятых королей погубила «Шутка, Которая Убивает»?

Исидор не отвечает и переходит к другой странице. Он не в силах оторваться от текста.

– Ну? – нетерпеливо спрашивает Лукреция.

– Тамплиеры бежали в Шотландию и при поддержке ее первого короля, Роберта I, организовали тайное общество.

– Великую Ложу Смеха?

– Они создали ритуалы, иерархию, костюмы, даже свою конституцию. Первого шотландского Великого Мастера Великой Ложи Смеха звали Давид Балльоль. Официально он считался шутом короля, на самом же деле был его серым кардиналом и начальником секретных служб.

В живом воображении Лукреции возникают удивительные картины. Она представляет себе шотландцев в килтах, собравшихся в тайном месте и приносящих клятву в верности… смеху.

Глаза Исидора сияют, словно он лакомится сластями.

– От материнской ложи отпочковываются другие сообщества. Двенадцать тамплиеров отправляется в Испанию и пускает корни в Толедо. Но королева Изабелла, узнав об их существовании в результате предательства одного из членов ложи, пускает по их следу Инквизицию. Она хочет завладеть сокровищем Соломона. И члены испанской Великой Ложи Смеха решают использовать против Изабеллы свое оружие. Она умирает от того, что тогда еще не называли сердечным приступом.

– Сколько же сердечных приступов в мировой истории произошло из-за «Шутки, Которая Убивает»!

– Несколько членов Великой Ложи Смеха, а также насильно обращенные в христианство евреи, так называемые марраны, бегут на кораблях Христофора Колумба. На парусах каравелл вышиты символы тамплиеров: красные кресты на белом фоне.

– Сменившие веру евреи и тамплиеры Великой Ложи Смеха отправились прятать сокровище в Новый Свет?

Исидор продолжает чтение:

– Ложа, обосновавшаяся в Карибском бассейне на острове Святого Доминика, исчезает после того, как один из ее членов по ошибке открывает ларец с надписью «Не читать! ».

Лукреции приходит в голову, что «Шутка, Которая Убивает» подобна смертельному вирусу, который в любой момент может убить человека, единственным грехом которого оказалось любопытство.

Он еще только думает: «Ой, что это? », а сам уже одной ногой в могиле. Остаются копии смертельного вируса. Сколько же их? Первый раз «Шутка, Которая Убивает» нанесла сокрушительный удар в Бретани и погибла. Второй экземпляр совершил убийство в Англии и тоже исчез. И каждый раз хранители разделяли текст на три части, чтобы оружие не утратило силы и способности к размножению. Процесс деления клеток заменен процессом деления текста.

Лукреция придвигается ближе.

– Значит, в Америке в XV веке ответвление Ложи угасло?

– Да, а шотландское отделение, напротив, росло и крепло.

– И в трех ларцах у них остается копия, позволяющая переводить и воспроизводить «Шутку, Которая Убивает»?

– Вроде бы так. Итак, король Англии Генрих VIII по совету Томаса Мора решил оказывать покровительство тем, кого он называл «шотландскими философами».

Тем, кто умел пускать в ход смертельную шутку, разделенную на три части, и оставаться при этом невредимыми.

— Томас Мор, это тот самый писатель, который придумал слово «утопия»?

– Именно он.

Исидор переворачивает страницу. Лукреция подбирает ноги и устраивается поудобнее, чтобы внимательно слушать рассказ.

– Его поступок повлек серьезные политические последствия. Ватикан, получив информацию о силе духовного оружия еретиков, решает присвоить его, употребив все свое могущество. Вступивший в жесточайшую борьбу с папой Климентом VII, Генрих VIII отказывается от католицизма и основывает англиканскую церковь. Новый король Испании Филипп II, который захотел любой ценой получить «Шутку, Которая Убивает», через несколько лет при поддержке папы бросает на Англию Великую Армаду.

– Великую Армаду? Которая участвовала в той самой битве, где тяжелые испанские корабли столкнулись с маленькими быстрыми судами англичан?

– Да. В той самой морской битве, где испанцы потерпели сокрушительное поражение. И, если верить тексту, поражению этому в значительной степени способствовал необъяснимый сердечный приступ испанского адмирала, герцога Медины Сидонии, случившийся в разгар сражения.

– «Шутка, Которая Убивает»?

– Составитель документа считает, что тамплиеры тут сыграли не последнюю роль.

Исидор наливает себе чашку зеленого чая. Погружается в чтение, затем продолжает:

– Времена меняются. Тамплиеры Великой Ложи Смеха, боясь утратить поддержку королевы Елизаветы I, дочери Генриха VIII, укрываются в Шотландии, в материнской ложе. Они прекращают участвовать в общественной жизни и прячутся в замке, где совершенствуют «духовность Великой Ложи Смеха». Масоны становятся специалистами по возведению храмов, а члены Ложи – профессионалами по сочинению шуток. Первые создают все более сложные и величественные здания, а вторые пишут все более краткие и простые произведения.

– Фантастика!

– Шекспир под влиянием Великой Ложи Смеха сочинил свою лучшую комедию: «Укрощение строптивой», а драматург Бен Джонсон – веселую пьесу «Алхимик». Потом в Англии начались волнения. Шотландская Великая Ложа Смеха совсем уходит в тень, а на арену выступают итальянцы и французы.

– Возвращение к истокам?

– Основателями ложи во Франции считаются Великие Мастера Эразм Роттердамский и Франсуа Рабле. Их сменили Лафонтен, Лесаж и Корнель.

– А Мольер?

– Нет, о Мольере ни слова. Только о Пьере Корнеле.

– А еще о ком?

– В 1799 году последним Великим Мастером Ложи стал Пьер-Огюстен Карон де Бомарше.

– Бомарше?

Исидор переворачивает последнюю страницу.

– А дальше?

– Больше ничего нет. Все обрывается на Бомарше.

Исидор и Лукреция погружаются в молчание. Они оба чувствуют, что снова прикоснулись к «параллельной» истории – той, о которой не пишут в учебниках.

Вполне вероятно, что документ неполон, каких-то фактов не хватает, а другие приукрашены, но он предлагает посмотреть на события минувшего с совершенно новой точки зрения.

Смех, его хранители, во имя человеческих ценностей тайно управлявшие политическими событиями.

Их методы воздействия: комедии, фарсы, шутки.

Идеальное оружие: «Шутка, Которая Убивает».

Исидор подходит к окну и полной грудью вдыхает парижский воздух, словно это помогает ему переварить невероятную информацию.

– Но ведь этот текст – не «Шутка, Которая Убивает». Вероятность того, что Тадеуш Возняк убил брата, исчезает, как шагреневая кожа, – говорит Лукреция.

Исидор молчит.

– Итак, господин всезнайка, вы все-таки двигались не в ту сторону!

– Перестаньте, Лукреция. Каждый может ошибиться. Это жизнь, а не плохое кино. В реальности люди делают предположения, которые позволяют нащупать наиболее верные пути решений. Мне кажется, мы все-таки движемся к цели.

– Как бы не так… Преодолевая препятствия, мы все это время шли в неверном направлении. Мы собрали материал к вашему роману, а расследование убийства Дария по-прежнему не сдвинулось с мертвой точки.

Исидору приходит в голову какая-то мысль. Он снова берет документ, внимательно перечитывает и радостно восклицает:

– Ну, что вы там нашли?

– Посмотрите, чья подпись стоит под этим текстом!

1794 год нашей эры

Франция, Париж

Механизм часов дрогнул, раздался звон. Довольный Пьер Бомарше услышал шум на улице. Выглянув в окно, он увидел проплывающие мимо человеческие головы, насаженные на пики.

«Все зашло чересчур далеко», – подумал он, продолжая возиться с пружиной часов. От своего отца, часовщика, Пьер Бомарше унаследовал любовь к сложным механизмам, которые после завода могут долгое время работать самостоятельно.

На улице запели «Карманьолу». Пьер Бомарше открыл окно и увидел толпу, бегущую к гильотине на площади Шатле. Он отложил инструменты, закрыл глаза и погрузился в воспоминания.

В двадцать четыре года Пьер Бомарше женился на Мадлен Катрин Обертен, которая была старше его на десять лет и очень богата. Через год она умерла. Бомарше заподозрили в убийстве, состоялся процесс, который едва не разрушил его честолюбивые планы. Он с большим трудом выпутался из этой истории.

Женитьба, смерть супруги и наследство положили начало его карьере авантюриста. В 1759 году Бомарше в результате искусных интриг получил место преподавателя игры на арфе у дочерей Людовика XV. Он сумел подружиться с королевским финансистом и с его помощью осуществил смелые инвестиции. Быстро разбогател и получил должность королевского секретаря.

Теперь он мог предаться любимому занятию: сочинению комических текстов. Он написал пьесы «Сапоги-скороходы», «Зирзабелла», «Жан Глупец» для небольших театров.

Потом Бомарше женился на Женевьеве-Мадлене Уотеблед (Левек), которая через год умерла, причем при тех же обстоятельствах, что и его первая супруга. И он опять получил наследство, еще более значительное, чем в первый раз, и снова был обвинен в убийстве с целью наживы. Перенесенные мытарства вдохновили Бомарше написать «Мемуары», четыре блистательных памфлета, где он язвительно высмеял судебный произвол.

Ему снова с немалым трудом удалось избежать наказания. Он женился в третий раз, на Марии-Терезе Виллермолаз, и начал карьеру в «Корлевском секрете» – тайной разведывательной сети агентов Людовика XV. С различными миссиями он путешествовал по Голландии, Германии и Австрии. Уже от Людовика XVI он получил поручение отправиться в Англию и изъять документы, компрометирующие покойного Людовика XV, которые находились у французского проходимца шевалье д’Эона.

В 1775 году Пьер де Бомарше по просьбе министра иностранных дел отправился в Соединенные Штаты, чтобы изучить политическую обстановку. Он открыто принял сторону сепаратистов, боровшихся с английским влиянием, и убедил Людовика XVI тайно послать повстанцам оружие. Он открыл фирму в Португалии и обогатился, продавая порох и боеприпасы американцам. Он даже сумел послать в помощь сепаратистам частный флот для нападений на английские корабли.

Став богатым и знаменитым, пользуясь поддержкой Людовика XVI, он вспомнил о своей страсти и написал «Севильского цирюльника» – первую свою комическую пьесу в четырех актах, поставленную в «Комеди Франсез» и снискавшую успех. Затем он сочинил «Женитьбу Фигаро», комедию в пяти актах. В 1790 году он примкнул к революционному движению и участвовал в событиях Парижской Коммуны. Используя американские каналы перевозки оружия, Пьер Бомарше вооружает войска Робеспьера.

Благодаря связям в правительстве, он основал Бюро по драматическому законодательству, позднее превратившееся в Общество драматических авторов и композиторов. Впервые в истории он заставил признавать авторские права. Теперь под литературными произведениями стояла подпись. И тот, кто хотел их использовать, должен был платить их создателям.

Бомарше отложил часы. Радостные крики, доносившиеся с площади, становились все громче; сосредоточиться на работе было невозможно. Он закрыл окно.

В дверь постучали. Открыв, Бомарше увидел одного из своих товарищей по Великой Ложе Смеха, красного и запыхавшегося.

– Бегите, Мастер, они идут сюда! Спасите то, что должно быть спасено.

Пьер де Бомарше быстро достал из сейфа ларец с надписью: «Не читать! » – и тремя страшными буквами: «B. Q. T. ».

Поколебавшись секунду, он убрал ларец в сумку. В коридоре уже слышались грохот сапог и бряцание оружия. В другую, более вместительную сумку Бомарше сложил часы, пистолет и скрипку. Солдаты уже ломились в дверь, он едва успел выпрыгнуть в окно, где товарищ по Великой Ложе Смеха ждал его с лошадьми. Они помчались прочь.

Отъхав на приличное расстояние перешли на рысь, и Бомарше начал расспрашивать своего спасителя:

– Что произошло?

– Члены Комитета общественного спасения обезумели, они доносят на друзей и убивают друг друга. Робеспьер превратился в кровавого тирана. Дантона арестовали!

– Дантона? Да они с ума сошли!

– Кровь призывает кровь. От них теперь надо держаться подальше.

– Куда мы едем?

– Далеко.

Неожиданно путь им преградила баррикада. Со всех сторон к ним бежали солдаты.

⇐ Предыдущая 14 15 16 17 181920 21 22 23 Следующая ⇒