ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Алексей Сазонов встряхнул головой, прогоняя оторопь. Он до сих пор не мог поверить увиденному: это сумасшедшее трио только что на его глазах уделало здоровенного мужика. То ли девчонки брызнули ему в лицо из газового баллончика, то ли что‑ то сунули под нос, может, тряпку с хлороформом – и готово. Потом как муравьи утащили сомлевшего бедолагу в «Опель» и увезли.

Что за игры, а?!

Лешка сжал руль так, что пальцы заныли, не зная, что и думать. Он только что наблюдал все события из окна машины, никем не замеченный. И подоспел сюда вовремя, прямо к началу представления.

Заметил Тамару, метнувшуюся вдруг в кусты. Машку в непривычно строгом костюме, он в жизни бы не подумал, что она ТАКОЕ носит. Потом началось и действие, долго ждать не пришлось.

Похищение!

Нет, всем троим точно место в клетке.

– Что тут происходит? ― грозно вопросил Лешка, будто считал, что проблема озвученная перестанет быть загадкой.

Ветер швырнул в лицо мелкие капли дождя.

Лешка вдруг вспомнил про Тамару. Начал было выбираться из машины, чтоб вытрясти из нее правду, и сплюнул с досады: пока он рефлектировал как красна девица, сама красна девица успела смыться.

– Стоять на стреме! ― неверяще прошипел Лешка, сожалея о собственной ротозействе.

«Во что влезли эти ненормальные, ― обеспокоенно размышлял он, ― если пришлось заняться похищением? Может, свидетелей так устраняют или добывают «языка»? ― Сазонов раздраженно сдвинул брови. ― Серый, кретин, губы расквасил: его милая женушка исколола себе все пальчики швейной иглой. Потеряет, так спешит сшить карнавальный костюм к празднику. А Машка Епифанцева у нее в закройщицах! »

– Итак, что я видел? ― спросил Лешка вслух, надеясь, что хоть бы гул в ушах прекратился, и он сможет мыслить трезво, не через пелену бешеной злости и тревоги.

Лешка еще раз осмотрел пустой двор, вспоминая недавние события. Нервно хмыкнул и сообщил любимому джипу:

– Будем собирать из мозаики целостную картину! Значит так, сцена первая: Томка в кустах, на стреме, следит, чтоб во дворе не появились посторонние. Машка тем временем на крыльце притворяется респектабельной дамой, и это ей почти удается. Почти, потому что я‑ то ее тут же узнал. Нефиг ухмыляться гнусно в таком‑ то прикиде! ― Он зло фыркнул. ― Лелька, получается, в «Опеле» пряталась, баллончик наготове держался. Жаль, Серега не видел, как его ангелочек в свободное от работы время развлекается…

Джип слушал хозяина внимательно, и даже, как казалось Лешке, сочувственно. Что правильно: Тамару он прекрасно знал, с Лелькой был знаком, а Машу ему дважды случалось подвозить. Так что представление о трех грациях он имел.

Лешка зачем‑ то нажал на клаксон. С ближайшей березы дружно снялись вороны, из‑ под машины с нервным мявом выметнулась черная кошка.

Сазонов вздрогнул и в сердцах выругался вслед: вот только черной кошки на удачу ему и не хватало!

– Сцена вторая: Томка из кустов дает отмашку. Маша павой спускается с крыльца. Лелька в машине хищно потирает ручонки. Доверчивый объект радостно движется навстречу пленению! ― Лешка поморщился и уверенно добавил: ― Машка, змея белобрысая, наверняка ему свидание здесь назначила, уж слишком шустро бедняга бросился к ней.

Он задумался, вспоминая увиденное. Потом кивнул: точно, Сутулый ее явно ждал. Не успела Машка спуститься с крыльца, как он появился во дворе.

Лешка внимательно осмотрел окрестности, пытаясь определить, где же мог прятаться парнишка, наступивший сразу всем трем дамам на любимую мозоль. Заметил в стороне старые «Жигули» и удовлетворенно усмехнулся: недостающий штрих к его мозаике. Вон и дверца все еще открыта, спешил, дурачок, видно, на что‑ то надеялся…

Лешкино лицо помрачнело, в памяти вдруг всплыли события полугодовой давности, когда он только познакомился с Епифанцевой. Лешка помассировал занывшие виски и инертно пробормотал:

– Бедолага. Впрочем, нечего бросаться на яркое, не сорока!

Покончив на этом с сочувствием к собрату по несчастью, на котором коварная Машка в очередной раз опробовала свои чары, Лешка уже бодро изрек:

– Сцена третья: бессовестная Машка увлекает будущую жертву к своей машине, по пути мастерски заговаривая зубы и отвлекая внимание. Лелька уже протягивает подруге баллончик. Томка в кустах ― ну, она у меня эти кусты всю жизнь вспоминать будет, я едва не поседел! ― тихо радуется отсутствию свидетелей. Сцена четвертая: баллончик в руках у Машки, клиент сомлел после струи в нос, Машка с Лелькой, роняя голодную слюну, набрасывается на бесчувственное тело. Томка, соответственно, аплодирует подельницам. И наконец сцена пятая, завершающая: пока я хлопаю ушами, все благополучно смываются. На месте преступления остаюсь обалдевший я и машина жертвы. Хорошенькое дело!

Лешка зачем‑ то тронулся с места и проехал полквартала. В голове была настоящая каша, он не представлял, что делать, и к кому бросаться за помощью. Конечно, можно подождать ночи, кто‑ нибудь из девиц обязательно вернется под родную крышу, и там ее можно взять тепленькой, они ж не подозревают о нечаянном свидетеле…

Но до ночи десять часов как минимум!

Лешка угрюмо ухмыльнулся: если эта троица за… ― он посмотрел на запястье ― пятнадцать‑ двадцать минут заработала честные пять лет за решеткой ― и это при смягчающих обстоятельствах! ― то за десять часов…

Электрический стул, не меньше!

Лешка стиснул зубы: такое коленце выкинут, что все уголовники слезами умоются ― мол, обставили на повороте, ― а девиц объявят в федеральный розыск.

Это Лешку не устраивало. Он все еще надеялся уговорить Тамару на законный брак. Займет ее делишками, кухней, а в двери врежет ТАКОЙ замок…

Однако при настоящем раскладе прекрасное будущее выглядело еще более проблематичным, чем час назад, когда упрямая девчонка отказывалась с ним не только встречаться, но и разговаривать.

Лешка дико осмотрелся ― он не помнил, как сюда добрался ― и пробормотал:

– Интересно, куда эти красавицы повезли бесчувственное тело? Не на кладбище же? Мальчика нужно где‑ то спрятать, чтоб ни одна живая душа не видела, не слышала…

Подумав, Лешка отмел как возможные тюрьмы Лелькину дачу, Тамарину квартиру и гараж Сергея. Но вот Машка… Может, у нее есть свой гараж, куда Иван обычно не суется?

Вспомнив о Ваньке, Сазонов вздрогнул. И неожиданно разозлился: проблема‑ то общая, почему локти грызть должен именно он?!

По счастью, рабочий телефон Епифанцева Лешка из памяти своего сотового не вытер. Хотя порывался. Воспользовался‑ то им всего раз, сто лет назад, чтобы пристроить соседского парнишку к Ваньке на бензоколонку.

– Надеюсь, рыжий не слишком занят, ― нехорошо улыбнулся Лешка, набирая нужный номер. ― Люблю сюрпризы!

События катились по нарастающей.

Лешка Сазонов, сравнивая все происходящее с огромной мозаикой, не очень‑ то ошибался. Все оказалось настолько запутано…

Вот Иван Епифанцев, солидный бизнесмен в первом поколении, старающийся в последнее время работать честно, избегающий конфликтов с уголовным кодексом и налоговой службой. Дорогой костюм, купленный в приличном магазине, пусть и сидит на Ване не слишком ловко, зато говорит всем нужным людям о его новом статусе. И узкий золотистый галстук очень даже к месту. И дорогие мокасины.

Только мечется Ваня по своему кабинету совсем не солидно, пугая собственную секретаршу. Красный как свежесваренный рак, даже многочисленные веснушки не рассмотреть. Рыжие волосы взлохмачены. Забыв о прическе ― сколько геля на нее ухлопано! ― Ваня то и дело скребет затылок.

Он разгневан.

И в то же время по‑ детски обижен.

Ну что ей, Машке, не хватало?! Все, все для нее! Ваня даже наступил себе на горло и приволок в дом животин, хотя искренне считал, что собаке и кошке не место в городской квартире, это не частный дом.

Похищение.

Да она с ума сошла!

Скрипя зубами, Ваня сообщил Сазонову, что у него есть недостроенная дача, и глупые девчонки вполне могут ее использовать как тюрьму. Там крепкие подвалы, все уже на замках и…

У Вани больше не было слов. Он горестно махнул рукой и пообещал посадить Машку на цепь, если хоть что‑ нибудь из рассказанного Лешкой окажется правдой.

Оставалась надежда на путаницу.

Может… может…

Ваня собирался сию же секунду все выяснить!

И лично.

***

Второе похищение было обставлено менее драматично, да и свидетелей рядом не случилось. И в этот раз приманкой выступила Маша.

Нужно признаться, Епифанцевой очень нравилась ее роль.

Маша чувствовала себя почти Матой Хари, среди множества проглоченных детективов встречались и шпионские романы.

Адреналин в крови зашкаливал!

Жизнь казалась прекрасной.

Маша жалела, что не пошла работать в разведку!

Стас Волошин, заметив перед самым офисом «даму в синем», бросился к ней как мотылек к свечке в темную лесную ночь. И без всякого вступления попросил ― нет, потребовал! ― вернуть конверт.

Маша, не мудрствуя лукаво, пригласила его в свою машину, и Стас не стал отказываться. Наверное, думал, что драгоценный конверт легкомысленная Маша хранит в бардачке.

А что?

Не хуже других место!

Стас ― Маша была разочарована! ― никак не походил на начальника охраны. А уж о таком понятии как «безопасность» и представления не имел.

Никакой опаски!

Даже по сторонам не смотрел!

Волошин полез в чужую машину как в свою. Сел на соседнее с водительским место, и Лелька, обмирая от ужаса, набросилась на него со спины с розовой льняной тряпочкой. Только что смоченной хлороформом.

Ничего сложного.

Лелька сбросила улику преступления в окно и угрюмо улыбнулась подруге: у Маши ценные знакомства!

Бывшая Машина одноклассница не скопидомничала. Принесенным хлороформом можно усыпить весь город

***

Перепуганная Тамара спешила к дому Наливайко. Она не могла ждать часа дня, тетя Маша вряд ли сильно рассердится, если она подойдет раньше.

Тамаре как воздух необходим злосчастный конверт!

Если она его сейчас не найдет…

Тамара проклинала себя, последние дни она совсем не общалась с сестрой. Считала ― ничего страшного не случится, у нее все под контролем. Еще и врала по телефону, что Лелька в Германии, надеясь выиграть несколько дней.

И чем все кончилось?

Банальным похищением!

Правда, Тамаре казалось, что сестру ― и глупую Машку заодно! ― еще можно спасти от тюрьмы. Если она сунет Стасу Волошину вожделенный конверт, он успокоиться и простит похищение своего человека.

Тем более, у него тоже рыльце в пушку.

Ведь кто‑ то залез в квартиру Наливайко! Кто‑ то стукнул по голове тетю Машу, так не вовремя вернувшуюся домой из магазина!

Нет, они должны договориться.

Если у нее в руках будет конверт.

Тамара уже подходила к нужному дому, когда в кармане куртки возмущенно задрожал сотовый. Думая о своем, Тамара не посмотрела на дисплей, просто поднесла телефон к уху. И едва не уронила его, услышав хрипловатый Лешкин голос:

– Том, не бросай трубку, вопрос жизни и смерти!

– Как, и у тебя? ― растерянно пролепетала Тамара, в панике оглядывая чужой двор.

Ей только Лешкиных неприятностей не хватало для полного счастья. Мало ей сестры и сумасшедшей Машки!

Сазонов с Епифанцевым угрюмо переглянулись. Тамарино «и у тебя? », наверняка случайно сорвавшееся ― девчонка не в себе! ― выдавало ее с головой.

Тамара стиснула зубы: ну и дурочка! Лешка сейчас вцепится в ее неосторожные слова, как Крыс в сахарную косточку, не отберешь, если только пристрелить паршивца.

Однако повезло, Лешка не обратил на ее реплику никакого внимания. Это было так необычно, что Тамару тут же заколотило от волнения: у Сазонова‑ то что случилось?!

В голову лезли явные глупости: от разборок с местным криминалом до неприятностей с налоговой или проблем со здоровьем.

А вдруг у Лешки рак или СПИД?!

Только растерянностью можно объяснить тот факт, что Тамара согласилась встретиться с Лешкой для «серьезного» разговора.

Правда, она наотрез отказалась подъехать к его дому. Назвала адрес Светкиного и сказала, что ждет Лешку через десять минут у третьего подъезда.

***

Епифанцевская дача с первого взгляда ошеломляла. Наверное, Ванька в раннем детстве зачитывался рыцарскими романами ― правда, Маша сей позорный факт горячо отрицала! ― дом напоминал средневековый замок в миниатюре.

Те же крепкие каменные стены, те же башенки со смотровыми площадками наверху, те же высокие стрельчатые окна…

Жаль, Ванька ров поленился выкопать!

И навесной мост бы не помешал для достоверности.

Пленники оказались тяжеловаты. Маша с Лелькой с трудом извлекли их из машины и угрюмо переглянулись: затащить мужчин в дом собственными силами не представлялось возможным.

Маша вытерла рукавом пот со лба и с досадой бросила:

– Чего это мы с ними церемонимся?

Лелька тяжело дышала: зря они свалили Очкастого на пол. Непредусмотрительно. Еле‑ еле вытащили из «Опеля», чуть не надорвались.

Так как Лелька молчала, Маша раздраженно предложила:

– Хватай его за правую руку, а я за левую.

– И… что? ― пропыхтела Лелька.

Сейчас она жалела о собственном необдуманном порыве. И с чего она взяла, что работа может стать отдушиной и по‑ настоящему занять не только время, но и голову?

Наивная!

Лелька горестно шмыгнула носом: или должность секретаря не для нее? Скучать за столом в офисе много хуже, чем дома за книжкой. И потом ― дома она не привязана к месту, а это дорогого стоит.

Поняв, что она вряд ли выйдет в понедельник на надоевшую работу ― лучше поищет что‑ нибудь другое, более подходящее ― Лелька повеселела. Ухватилась за костистое, тощее запястье Очкастого и…

О дальнейшем лучше умолчать.

Маше с Лелькой повезло: машину удалось подогнать практически вплотную к двери, ведущей в подвал.

Стасу Волошину и его товарищу по несчастью отнюдь не повезло: в подвал вела лестница. Все восемь ступеней пленникам пришлось вымести собственными костюмами, хорошо, не пересчитать головой.

***

Тетя Маша Наливайко оказалась маленькой кругленькой женщиной лет пятидесяти с милым добродушным лицом. Она встретила Тамару приветливо и совсем не растерялась, что новая секретарша явилась раньше назначенного времени.

Наоборот, тетя Маша очень извинялась за свою непутевую дочь: мол, вечно от нее одни неприятности, вот и письмо важное прихватила со своими бумажками, в голове лишь мальчики, что поделаешь…

Жалуясь на Светлану, пропавшую неизвестно куда ― до сих пор не соизволила домой позвонить, ну что за ребенок! ― тетя Маша проводила Тамару на кухню. Указала на черный полиэтиленовый пакет, висящий на дверной ручке, и сказала:

– Ищите, милая, свое письмо. А я пойду, полежу, у меня все еще постельный режим. Не могу стоять долго, голова кружится…

– Конечно, конечно, ― испугалась Тамара, всматриваясь в бледное лицо и круги под глазами. ― После сотрясения мозга нужно обязательно вылежаться, я знаю!

– Да уж, повезло мне, ― пробормотала тетя Маша. ― Очень вовремя домой вернулась, а ведь хотела еще за молоком зайти…

– Зато воров спугнули, ― глупо подбодрила ее Тамара. ― Они ведь ничего ценного не успели отыскать?

– Да что у нас ценного? ― тетя Маша махнула рукой и пошла в комнату, держась за стену. Обернулась и попросила: ― Будете уходить, просто захлопните дверь, хорошо?

– Обязательно!

Тамара проводила Наливайко взглядом и обернулась к пакету: ну и набила же его Светлана! Подумав, она вывернула пакет прямо на пол и присела на корточки, перебирая журналы, рекламные проспекты ― зачем они Свете?! ― и фотографии.

Минут через пять Тамара разочарованно вернула пакет на место: всего два конверта среди груды бумаг! Вряд ли нужных, как ни печально.

Тамара повертела их в руках, конверты отличались лишь цветом: розовый и белый. Оба довольно большие, оба не подписаны, и оба не заклеены.

Тамара зачем‑ то оглянулась, будто ожидала увидеть в кухне постороннего. Потом осторожно вытряхнула на стол содержимое. И горестно вздохнула: пустышка! Фотография и какая‑ то квитанция.

Тамара взяла в руки снимок и невольно покраснела: ну ничего себе! ТАК рисковать!

А если фото попадет в чужие руки, вот как сейчас?! Ладно, к ней, она же не собирается его размножать, зато другие ― запросто. Тамара даже игральные карты как‑ то видела с такими красотками, это вместо нарисованных, прилично одетых дам.

Молодая женщина не выглядела на Тамарин взгляд проституткой. И вульгарной не выглядела. Казалось, она позировала перед кем‑ то близким, улыбаясь чуть смущенно, но смотрела открыто и доверчиво.

Симпатичная блондиночка.

Из «одежды» только серьги.

Зато с брильянтами. Квитанция заинтересовала намного больше. Тамара долго изучала ее, присматриваясь к штемпелю и дате. Потом взволнованно засопела: может, ей все же повезло? Раз Светлана отправила бандероль вечером ТОГО самого дня, то…

Тамара нервно хмыкнула: вдруг чокнутая Машка права, и там лежали алмазы?! Тамара слышала: с якутскими алмазами сейчас только ленивый не свяжется, контрабанды ― море.

Опять же ― сон в руку.

Тамара озабоченно сдвинула брови: теперь главное ― как ей вернуть конверт и связаться с Кожаным? Может, съездить прямо к нему в офис? Машка адрес называла, это рядом с ее домом.

Тамара машинально поменяла содержимое местами, зачем ― и сама не знала. Так, на всякий случай. С трудом засунула оба конверта в карман куртки, пожалев, что не прихватила с собой пакета или сумочки, она терпеть не могла, когда заняты руки. Захлопнула входную дверь и пошла к лифту.

Сейчас Тамара не ломала голову над тем, как спасти Лельку с Машкой ― вот получат статью за похищение людей, сумасшедшие… ― ее волновало другое: что случилось у Лешки?

«Боже, хоть бы ничего страшного, ― думала Тамара, спускаясь вниз. ― Мне бы как‑ то девчонок найти, пока они дров не наломали, а тут еще Лешка…»

Прикинуть еще раз, какие именно неприятности могли случиться у Сазонова, что это за вопрос жизни и смерти, Тамара не успела. Лешка вполне живой и здоровый ― по крайней мере, внешне! ― вихрем налетел на нее, едва Тамара вышла на крыльцо. И затащил в машину.

Тамара обомлела, старясь даже не дышать: на нее с соседнего сиденья смотрел разъяренный Иван Епифанцев.

Тамара как‑ то видела такие же налитые кровью маленькие круглые глазки, когда смотрела передачу «В мире животных». Вот только плохо помнила, кому ж они принадлежали. Похоже, буйволу.

Или… кабану?

Тамара в панике зажмурилась. Она прекрасно понимала, что ее ожидает. Допрос первой степени, вот что!

Прямо сейчас.

***

Тактика ведения допросов в эти минуты волновала не только Епифанцева с Сазоновым. Маша с Лелькой уже пробовали свои силы в новом деле. И если Лелька пока больше предпочитала роль наблюдателя, то Маша Епифанцева чувствовала себя как рыба в воде.

Маша жалела лишь о том, что вытащила из багажника клетку с попугаем. Зачем, спрашивается?! Ведь ТАМ он молчал! А если и пытался возмущаться, то его никто не слышал.

Зато теперь…

Василий мешал вести допрос!

Маша неодобрительно покосилась на подругу: а Лельке хоть бы что. Смеется! Тут плакать нужно ― нет, рыдать! ― а она хихикает!

Маша горестно покачала головой: оставить попугая дома с невинными зверенышами она не рискнула. Бессовестный Василий порой ТАКОЕ загибал…

Ванька краснел!

И потом ― Маша ему не доверяла. Попугай, ломая все ее представления о птицах, с аппетитом уплетал не только бананы, но и колбасу. А говяжью печень Васька не просто ел, он ее трескал! Аж давился от жадности и при этом рычал как самый настоящий тигр.

Может, он хищник? Эдакое исключение в мире пернатых? Вон, у Васьки какие страшные когти. А клюв?! Как можно оставить на него беззащитных, доверчивых малышей!

Маша показала бессовестному Василию кулак и снова приступила к допросу. Честно сказать, дело продвигалось туго, и это подруг печалило.

Если Маша сейчас чувствовала в себе кровь Шелленберга, Бормана и Мюллера ― да‑ да, трое в одном флаконе! ― то подследственный явно только что породнился со Штирлицем.

Держался удивительно твердо!

Невинность выплескивала через край, отказываясь умещаться в столь небольшом сосуде, как человеческое тело.

Стас Волошин в наглую отрицал, что похитил Светлану. Заявил, что не имеет представления, кто это сделал. И зачем.

Твердо уверял, что ничего об этой «стерве» не знает. Стоял на своем, куда там Штирлицу!

Мол, да, один раз ее видел и даже расспрашивал о конверте, вот только Светка ничего о нем не вспомнила. А второй раз дома не застал. Это когда Стас хотел узнать, не прихватила ли пустоголовая девка случайно конверт вместе во своим барахлом, когда чистила стол.

И с тех пор ее не видел, так!

Волошин наотрез отказался говорить, что же в конверте. Держался уже не как интеллигентный Штирлиц, а как белорусский партизан, гордо плюющий палачу в физиономию.

Нет, Стас не плевал. Зато хохотал как кашалот, услышав о якутских брильянтах, Машу аж в краску бросило.

Этот гад и паяльника не испугался!

Хотя Маша раскалила его так, что прожгла Ваньке какой‑ то стол, на нем коробки с эмалированной посудой стояли.

Лелька, увидев алый нос паяльника, побледнела и откровенно заволновалась. Василий в панике забился на верхнюю полку, под самый потолок, он вдруг вспомнил про микроволновку. А Волошину хоть бы хны.

Вот ведь зараза!

Маша решила придержать паяльник для второго пленника ― «Должно же быть в этом дуэте слабое звено? Оно всегда есть, так в любой книге сказано! » ― и закатила рукава.

Поднесла к лицу Стаса крепкий кулак и грозно прошипела:

– Говори, гад, что в конверте! А то…

– По стенке р‑ размаж‑ жу! ― радостно закончил за нее Василий.

Страшное оружие исчезло из Машиных рук, попугай мгновенно оживился и слетел вниз.

Маша покосилась на него и заскрипела от злости зубами: допрос Мастера превращался из‑ за проклятой птицы в балаган. Но скандалить с Василием при пленнике, это ж последнее уважение потерять.

Маша сдвинула брови: «Он и так, скотина, скалится, не верит, что у меня духа хватит ему глаза выцарапать. А ведь как хочется‑ то…»

Маша с трудом заставила себя не замечать сволочного попугая ― на суп бы его, толстозадого! ― и снова обернулась к пленнику. В сердцах дала Стасу легкую затрещину ― а пусть зубы не демонстрирует! ― и рявкнула:

– Что в конверте?!

– Ой, как мне страшно, ― хмыкнул Стас. ― Сердце в пятки забилось, сейчас джинсы намочу, вот ей‑ ей…

Маша зарычала, пальцы ее хищно заскребли воздух, ярко‑ алые длинные ногти впечатляли. Василий испуганно порскнул спасаться поближе к Лельке: именно с таким лицом Маша когда‑ то лишила его лучших перьев.

Как ни странно, Стаса Машины ногти тоже не оставили равнодушным. Он торопливо сказал:

– Милые дамы, даю вам честное слово, никаких якутских брильянтов в моем конверте нет.

– А что, что в нем? ― простонала Маша, розовея от волнения.

– Это вас не касается, ― твердо ответил Волошин. Немного помолчал и добавил: ― Как и моей фирмы.

Понимая, что большего сейчас из Стаса не выжать, Маша откровенно запечалилась. Шелленберг в ней громко переругивался с Борманом, хитрый Мюллер притих и просто ждал, чем все кончится. Он не любил проигрывать.

Бессовестная Лелька ― «Надо спросить, нет ли у нее в роду кого из немцев? С фамилией «Мюллер», например…» ― сидела за столом, взяв на себя роль наблюдателя. Смешливые искорки в ее глазах смущали Машу ничуть не меньше, чем упрямство Волошина.

Маше повезло. Как раз в этот трагический момент в другом углу подвала заворочался второй пленник. Вернее, попытался заворочаться. Маша так туго спеленала свои жертвы липкой лентой, так плотно прибинтовала их к стулу, что Вихлястый смог только глазками хлопать и жалобно стонать.

Васька радостно оживился и перелетел на спинку его стула. Маша непроизвольно отметила, что попугай к этому пленнику почему‑ то отнесся с меньшим уважением ― «Ишь, почти по голове топчется! » ― и тоже засияла.

«Почуял Васька слабину, молодец, ― снова включая в сеть паяльник, с оптимизмом думала она. ― Ладно уж, обойдусь без бульона, хрен с ним, с Васькой, пусть живет…»

Через полчаса Лелька с Машей сидели наверху ― ключи от подвала Маша положила рядом со своей чашкой, чтоб даже случайно не потерять ― и пили кофе. Лелька ― с откровенным наслаждением. Маша ― страдальчески улыбаясь.

Васька увлеченно долбил печенье. Маша щедро сыпанула на стол целую горсть. Наградила за провидческий дар.

Вихлястый в самом деле оказался слабоват. Только Маша взяла в руки паяльник ― он еще и не нагрелся толком! ― как сведения из него посыпались словно из дырявого мешка горох.

В чем только этот тип с перепугу не признался!

Потрясенный Волошин ― его Вихлястый не заметил, они сидели в разных углах подвала, Стаса скрывал шкаф ― слушал откровения товарища по несчастью с открытым ртом. А Василий дважды свалился со спинки стула из‑ за переизбытка информации. И из‑ за нервного шока.

Он впервые не успевал вставить ни слова!

Маша с Лелькой ― ну и остальные за компанию ― узнали следующее:

● настоящее имя Вихлястого ― Юрий Рюмин;

● квартира Наливайко ― его рук дело, но конверта он не нашел;

● тетю Машу по голове «шмякнули» случайно, вернулась тетка не вовремя, из‑ за нее пришлось раньше времени из квартиры бежать;

● девку не похищал, вообще ее не видел;

● при «зимнюю» фамилию знать ничего не знает;

● на Машу вышел, потому что свой человек у Стаса сидит, Рюмину вовремя о звонке охранника сообщили;

● Волошина‑ то на месте не оказалось, а вот он подсуетился, успел на Воскресенский и проводил Машу до дома;

● Плечистая ― его девица, они на всякий случай подстраховались, чтоб не упустить «даму в синем»;

● квартира в Машином доме ― ну, тоже его грех;

● в конверте, понятно, компра! Волошин, змей, давно на хозяина кое‑ что собирает, вот только что уже нарыл? Раз так засуетился ― за ним давненько присматривают, чистенький больно! ― значит, в конверте что‑ то стоящее. Не важно, что именно, лишь бы хозяину в руки попало, уж он‑ то сумеет использовать…

Маша с Лелькой взволнованно обсуждали с таким трудом добытые сведения. И очень плохо представляли, что теперь делать с пленниками.

Вихлястому они почти верили. Но вот как его отпустить? Он же настоящий бандит! Сам признался, что его подельники вскрыли обе квартиры и уложили в больницу несчастную тетю Машу, которая в этой истории вообще крайняя.

Один плюс: Рюмин в милицию с жалобами не пойдет.

А Стас?

Он ведь так и не сказал, что в конверте. Если не алмазы и не компромат, то что, что?!

Опять‑ таки, где Светлана? Где гарантия, что она не похищена и не томится в точно таком же подвале?

Стас вот уговорил не брать греха на душу: мол, он ни при чем. А с этим типом ― это о Рюмине ― он сам разберется, как только девочки его развяжут.

И с собственным хозяином он тоже как следует поговорит ― тут глаза Волошина стали холодными, прозрачными, страшными ― никогда б Стас не подумал, что шеф пойдет на ТАКОЕ…

Кому верить?

Кого развязывать?

Где Света?

Что в конверте?

Вопросов ничуть не стало меньше. Нет, кое‑ что они узнали, но…

Лелька с Машей и раньше не сомневались, что квартиры вскрыли из‑ за конверта. И Лельку искали из‑ за него же.

Какое им дело, что это сделал не Стас, а Вихлястый? Фирма‑ то одна. И босс один. Все делалось по его приказу. Если… Рюмин не наврал.

Лелька налила себе еще чашечку кофе и задумчиво сказала:

– Глупо, наверное, но я Стасу верю.

– Как раз! ― фыркнула Маша. ― Чего ж он скрывает, что в конверте, раз такой честный?

– Ну, мало ли…

– Нет, ты скажи: ЧТО может скрывать ― учти, речь идет о такой малости как конверт! ― нормальный человек? Вот ты, например.

Лелька сдвинула брови, размышляя. Потом неуверенно пробормотала:

– Ну, результаты анализов. Если б смертельно болела, так вот чтоб не расстраивать своих…

– Мы ему не свои! ― отрезала Маша. ― Еще идеи есть?

Лелька глотнула кофе и вдруг так резко поставила чашку на стол, что уронила ее. Не обращая внимания на пахучую черную лужицу, Лелька встревоженно посмотрела на подругу и прошептала:

– Слышишь?

Маша схватила ключи. Она сразу же подумала про подвал, где в «приятной» беседе проводили время пленники.

– Да нет, я о машине, ― успокоила ее Лелька.

Маша настороженно повернулась к окну:

– Может, соседи?

– А не…

– Чушь! Ваньке здесь делать нечего! Не забывай, сегодня суббота, таракан рыжий ее за рабочий день считает, пока все свои бензоколонки объедет…

Крыльцо загудело под чужими ногами. Входная дверь с грохотом стукнулась о стену. Подруги испуганно переглянулись. Маша открыла рот: в кухню шагнул Ваня, мрачный, как грозовая туча.

Ключи со звоном упали на стол. Лелька вздрогнула и зачем‑ то схватилась за чашку: сюрпризы продолжались.

Красный от еле сдерживаемой злости Лешка Сазонов за шиворот, как котенка, втащил Тамару. Младшая сестра слабо упиралась, прижимая в животу какие‑ то конверты.

Прямо‑ таки оглушительную тишину нарушил Василий. Оторвался от очередного печенья и бросил небрежно:

– Здр‑ расьте вам!

– И вам, ― пискнула Тамара и покраснела от неловкости.

Мужчины нехорошо молчали. Тамара в панике залепетала, протягивая сестре злополучные конверты:

– Вот! Их Света домой принесла. Вместе со своими бумагами. Я только что от ее мамы, она разрешила порыться в пакете и взять…

Маша смотрела на конверты так, будто от них зависела жизнь. Лелька, настороженно поглядывая на непрошенных гостей, буркнула:

– А как же грабители? Они ж там все перерыли.

– Так пакет с бумагами на ручке кухонной двери висел, ― робко пояснила Тамара. ― Знаешь, обычный хозяйственный. Черный. На него и внимания не обратили.

Речь шла о ТАЙНЕ. К тому же Маша не забыла о брильянтах: мало ли чего врал Стас, почему она должна ему верить?

Ванька и моргнуть не успел, жена пулей вылетела из‑ за стола. Вырвала у Тамары из рук конверты и мгновенно спряталась за Лелькиным стулом.

– Метеор‑ р! ― восхищенно прокомментировал Василий и вернулся к печенью.

Ваня крякнул и насупился. Лешка зачем‑ то перехватил воротник Тамариной куртки другой рукой.

Маша потрясла конвертами и крикнула:

– Что там?

– В одной фотография, ― виновато прошептала Тамара. ― В другом какая‑ то квитанция.

– Квитанция?!

– Д‑ да. Света бандероль отправила. Машины глаза от волнения стали круглыми‑ круглыми. Она дрожащей рукой протянула Лельке конверты и еле слышно выдохнула:

– Когда отправлена?

Тамара перехватила ее взгляд и молча кивнула. Маша упала на стул, не веря удаче: неужели она права, неужели алмазы?! Хитроумная Светка обезопасила себя, отправив их от греха подальше, а потом и сама смылась следом, правду, видно, Кожаный с Вихлястым сказали ― не трогали они ее.

Лелька заглянула в конверты, лицо ее вдруг стало задумчивым и почему‑ то несчастным. Лешка, наблюдающий за будущей родственницей, как кот за мышью, нехорошо ухмыльнулся и вполголоса спросил:

– Ключи от подвала или звонок Сергею?

Маша стиснула кулаки. Ваня подался вперед, глаза его стали… Маша с бессильной злобой отвернулась, Ваня разочарованно засопел.

Лелька пальцем подтолкнула ключи к Лешке. Посмотрела на Тамару и звенящим от волнения голосом спросила:

– В розовом конверте лежала квитанция?

Тамара встрепенулась и отрицательно замотала головой. Все насторожились. Тамара виновато пробормотала:

– Фотография. Я… поменяла их местами. Сама не знаю зачем.

– Какая разница в каком конверте?! ― вспылила Маша.

– Есть разница, ― Лелька обернулась к Лешке. ― Я могу еще раз поговорить с…

– Пленником? ― насмешливо подсказал Лешка.

– У‑ у‑ у, ― пароходной сиреной загудел Ваня.

Ситуация его дико раздражала. Приходящие на ум эпитеты в приличном обществе произносить не рекомендовалось, Епифанцев сдерживался из последних сил.

– Да, со Стасом, в основном, ― кивнула Лелька.

– Последнее ж‑ желание! ― оживился Василий.

Маша изловчилась и смахнула его со стола. На душе тут же полегчало, хоть кому‑ то сейчас стало хуже, чем ей.

– Ну, раз последнее… ― ухмыльнулся Лешка. ― Ладно, пошли. Посмотрим, кого вы там захомутали. Я, правда, издали видел…

– Шпионил, ― с ненавистью выдохнула Маша.

– Ага, ― невинно посмотрел на нее Лешка. ― Любимое занятие ― подсматривать за ненормальными девицами, играющими динамитом!

– Мы не играли! Этим, как его…

– Маш, это метафора, ― шепнула Лелька.

Маша мгновенно надулась: снова незнакомое слово! Иногда ей казалось, что до конца жизни придется краснеть из‑ за собственной безграмотности. Вот читает она, читает, а толку‑ то…

Ваня сочувственно хмыкнул и тут же сурово поджал губы: Машке еще предстояло ответить за свое легкомыслие!

Епифанцев поморщился и первым двинулся к подвалу, он не любил проволочек.

Лешка ухватил Тамару за запястье. Будто боялся, что она в любую секунду улизнет и на этот раз впутается в историю похлеще похищения, хотя куда там хлеще?!

Сазонов посмотрел на бледное личико, усыпанное яркими веснушками, на тонкий нос с горбинкой и взлохмаченные каштановые волосы, не признающие расчески, и чуть смягчился.

«Не так уж Томка виновата, ― подумал он. ― Мужика не похищала, сама до сих пор в шоке, случайный свидетель, как и я. А что конверт пыталась найти, помочь сестре… ко мне могла б обратиться! »

Ваня словно подслушал его. Обернулся и прорычал, явно надеясь, что Маша услышит:

– На цепь! Всех троих! Каждая хороша!

Лелька вздрогнула: ну и голос! Стекла в окнах зазвенели. Как только шифер с крыши не посыпался…

Маша споткнулась и едва не упала. Помятый Василий, гремя цепью, тяжело пролетел над ее головой. Упал Епифанцеву на плечо и признательно проворковал:

– Пр‑ ра‑ авильно говор‑ ришь…

***

Появление гостей прервало выяснение отношений между пленниками. Оба замолчали с явным облегчением, они давно перешли на взаимные оскорбления, и диалог перестал быть конструктивным.

Зато Ваня, Лешка и Тамара, обнаружив вместо одного похищенного двух, впали в ступор. Тамара, не замечая, что делает, инстинктивно прижалась к широкой Лешкиной груди. Переводила огромные карие глаза с одного пленника на другого, и ее губы дрожали.

– Пленники множатся как кролики, ― грубо констатировал Ваня, внимательно осматривая идиотов, угодивших в цепкие лапки его жены.

– Как и срок, ― кивнул Лешка. ― Пять лет да пять ― уже десять.

– Математик, ― одобрил Ваня и пнул стул под Вихлястым.

Бедняга задрожал и прикрыл глаза. Угрюмый рыжий тип, широкий будто шкаф, выглядел вовсе не так безобидно как дамы. И если паяльник окажется в его лапах…

– Этот гад ограбил квартиру над нами, ― наябедничала Маша, прячась за Лельку. ― Сам признался!

– Допр‑ рос пер‑ рвой степени! ― мстительно пояснил Василий причину откровения несчастного пленника. Попугай не забыл, как только что целовал грязный пол.

– Ах ты ж… ― Маша в бессильной злости схватилась за давно остывший паяльник.

– Ой‑ ой‑ ой, как страшно, ― пискнул негодяй, повторяя недавно слышанное. ― Сер‑ рдце в пятки забилось, сейчас дж‑ жинсы замочу!

Стас захохотал: ну и птица! Даже интонацию его сохранила и голос тоже.

– Он и Наливайко, маму Светкину, по голове стукнул, ― с ненавистью поглядывая на попугая, сообщила мужу Маша. ― Она в больницу попала!

– Не уб‑ бил же, ― проскулил Вихлястый.

– Так что мы не ангелочков сюда привезли, ― закончила Маша свою мысль, с вызовом посматривая на Ваню. ― Никаких пяти или десяти лет за них никто не даст!

– Грамоты вам с Лелькой вручат, ― обманчиво мягким голосом сказал Лешка. ― Почетные. За образцовое похищение среди бела дня в центре города.

– Хотя бы и так! ― гордо вскинулась Маша. ― Не каждый бы сумел…

Договорить ей не дали. Ванька поднял руку и гаркнул:

– Ша! Кончай базар!

Маша испуганно присела. Тамара не стала возражать, когда Лешка приобнял ее, так она чувствовала себя защищеннее.

Ваня обернулся к Лельке и жестко распорядился:

– Заканчивай свой цирк!

Лелька послушно кивнула, выступила вперед и показала издали Стасу конверты.

– Среди Светланиных бумаг нашли. Она домой свои вещи забрала, вот и…

– Враки! ― перебил Вихлястый. ― Мы весь дом перевернули!

– Дураки потому что, ― ехидно заявила Маша. ― Пакет на ручке кухонной двери болтался, черный такой, полиэтиленовый, пошто не заглянули?

Вихлястый побагровел от гнева и пробормотал:

– На кухне?! Там же только хозяйственные…

– Ага, ― добила его Маша. ― Он как раз поверх хозяйственных и висел. На самом виду.

– Ну, черт!!!

Ваня, потеряв терпение, стукнул кулаком по столу. Тот загудел. Одна из эмалированных кастрюль с грохотом покатилась по полу.

Вихлястый зажмурился. Маша прикрыла рот обеими руками. Стас Волошин хрипло попросил:

– Покажи поближе, тут темно.

Лелька подошла и повертела конверты прямо перед носом Стаса. Волошин уверенно кивнул на розовый и сказал:

– Мой. Вон, я кофе нечаянно капнул, сбоку, внизу.

Лелька рассмотрела едва заметное размытое пятнышко в самом углу конверта и улыбнулась. Подумав, при Стасе вытащила квитанцию.

Стас отпрянул, лицо покраснело от злости. Стул под ним заскрипел, Волошин прорычал:

– Что за шутки?!

Вихлястый радостно крикнул:

– Ай, умная девка! Бандеролью отправила! Найду, всю правду скажет!

– Говорила ж, алмазы! ― счастливо заулыбалась Маша.

– Компра, ― уверенно поправил Вихлястый.

Глаза Стаса стали бешеными. Он с ненавистью покосился в сторону Рюмина и прорычал:

– Идиот, всего лишь фотография!!!

Тамара насторожилась. Они с Лелькой переглянулись. Маша возмущенно ― ей не хотелось расставаться с такой красивой версией ― воскликнула:

– Какая?

– Не твое дело.

– Нужно, поверь, ― мягко сказала Лелька.

Стас повернул голову, Лелька ответила твердым взглядом. Стас неохотно буркнул:

– Ну, девушка моя, и что?

– Ох, шутник, ― восхитился Вихлястый. ― Девушка у него там!

– Приметы? ― не обратив на Рюмина ни малейшего внимания, спросила Лелька:

– Совсем, да?

– Скажи, не пожалеешь.

– Ну, блондинка. На щеке, на правой, родинка.

– И сережка в виде полумесяца, с брильянтами?

Стас дернулся, едва не опрокинув стул. Лелька приоткрыла второй конверт и дала ему туда заглянуть.

– Эта?

– Да.

– А зачем землю рыл?! ― возмущенно закричала Маша.

Вихлястый дышал, будто на гору карабкался. Остальные озадаченно молчали.

Лелька подошла к столу. Взяла нож и решительно перепилила туго натянутую липкую ленту. Стас поморщился и принялся растирать руки.

– Нет, зачем ты ТАК искал этот чертов конверт?! ― в Машином голосе звенели слезы.

Стас с трудом встал, мышцы совершенно затекли. Он насмешливо посмотрел на зеленоглазую похитительницу и бросил, будто гвозди вбивал:

– МОЯ фотография. Личная, ясно? Никто кроме меня не должен ее видеть. ― Стас сунул конверт во внутренний карман кожаной куртки и уже мягче добавил: ― Марина и так еле согласилась сниматься, и я поклялся ― никто и никогда. Только я.

Маша всхлипнула. Ваня кивнул, уважая такую твердую позицию. Тамара взволнованно таращила глаза. Лешка улыбался.

– Будь ты проклят со своей фотографией, ― прохрипел Вихлястый. ― Заварил кашу!

Маша топнула ногой и обернулась к Лельке:

– Так он ЭТО искал?

– Да. Не желал, чтоб снимок попал в чужие руки.

– Но почему?!

Лелька помялась. Покосилась на невозмутимое лицо пленника и шепнула:

– Дама в легком неглиже.

Вихлястый истерично захохотал.

Стас кончил массировать ноги. Выпрямился, кивнул на недавнего товарища по несчастью и вкрадчиво произнес:

– Вы ж его мне уступите?

– Но… ― Лелька беспомощно пожала плечами.

– Клянусь, останется жив, если…

– Благор‑ разумие, и еще р‑ раз благор‑ разумие, ― напомнил о себе притихший было Василий.

– Вот именно, ― не стал возражать Стас и вытащил из кармана сотовый.

***

Они стояли на крыльце и смотрели, как от дачи отъезжают два джипа с тонированными стеклами.

– Крыса очкастая и не сопротивлялась, ― пробормотала Маша. ― Рыльце‑ то в пушку!

– И шеф скорее всего не при чем, ― заметила Лелька. ― Наверняка Рюмин хотел продать «компромат» конкурентам.

– Аналитическое мышление, ― иронически буркнул Лешка. ― Что ж ты, милая, с ним столько дров‑ то наломала?

– Все неплохо кончилось, ― робко пролепетала под его рукой Тамара, защищая сестру.

– Неплохо? ― Лешка артистично приподнял правую бровь, Тамара покраснела.

Ваня покосился на часы: рабочий день накрылся медным тазом, и виновные должны за это ответить.

– Теперь, дамы, поговорим с вами, ― сурово посмотрел он на виновниц переполоха. – Впрочем, ваше право, ― он кивнул Лельке, ― предпочесть беседу с мужем!

Тамара поймала ненавидящий Машкин взгляд и трусливо шмыгнула за широкую Лешкину спину.

– Честно слово, я не при чем! ― пискнула она. ― Они меня выследили!

– Если б ты, мышь серая, не шпионила за нами… ― Тут Маша застыла с открытым ртом, ее лицо еще больше покраснело. Она вцепилась обеими руками в перила и простонала:

– А сон?

– Какой сон? ― испуганно прошептала Тамара.

– С алмазами!!!

– Ша! Разборки потом, ― прорычал Ваня, распахивая пинком дверь в комнату. ― Сейчас моя очередь спрашивать!

Он ОЧЕНЬ выразительно схватился за ремень на объемистой талии. Лешка с готовностью расстегнул куртку и продемонстрировал свой. Может, и не такой длинный ― не та талия! ― но ничуть не меньше широкий.

Лелькины глаза округлились. Маша позеленела.

«Вообще‑ то Ванька меня раньше и пальцем не трогал, ― в панике подумала она, ― но сейчас он в такой ярости…»

Лешка отвернулся, плечи его тряслись. Тамара сочувственно смотрела вслед подругам: не хотелось бы ей сейчас оказаться на Лелькином месте!

Нет, конечно, она не думала, что Ваня э‑ э… действительно воспользуется ремнем, но…

Наверняка выскажет девчонкам все, что думает об их легкомыслии. И припугнет, это уж точно! Ванька, он церемонится не станет. Не рефлексирующий интеллигент и этим гордится.

– Накрылось Лелькино секретарство, ― с невольным облегчением пробормотала Тамара.

И едва не подпрыгнула, когда прямо над ухом радостно завопил попугай:

– Пр‑ ра‑ авильно говор‑ ришь…

КОНЕЦ

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 7 8 9 10 1112