Ордубади Мамед Саид 25 страница

Хекмдар, внимательно слушавший Себу-ханум, спросил:

- Кто же этот пылкий герой? Не могу догадаться.

- Я имею в виду Хюсамеддина. Он безумно любит Гатибу. Ее родители были согласны, должно было состояться обручение, однако любовь девушки к поэту помешала этому союзу.

Так захотела судьба. Не влюбись Гатиба-хатун в поэта Низами, она сейчас принадлежала бы не элахазрету, а Хюсамеддину. Вэтом я убеждена. - Скажи правду, мелеке и сейчас любит поэта? - Нет, не любит, могу вас заверить. Сейчас мелеке ищет возможность отомстить поэту.

- А Хюсамеддина она любит?

- Она не любила его тогда и сейчас не любит.

- Ну, а Хюсамеддин?.. Как он?.. Продолжает ли он любить ее?

Себа-ханум промолчала.

- Почему не отвечаешь? - спросил атабек с тревогой в голосе. - Любит ли Хюсамеддин мелеке? Это очень важно для меня,

- Не знаю, что вам сказать. Отгадывать чувства других довольно трудно. И мелеке, и Хюсамеддин люди непростые. Допустим, жена хекмдара и полководец хекмдара любят друг

друга, - но неужели они столь глупы и наивны, чтобы говорить об этом простой рабыне?! Однако, с другой стороны, любовь не такая вещь, которую можно легко изгнать из сердца. Все проходит, все забывается на свете, только не любовь. Ее не вытравишь из сердца. - Себа-ханум показала на агатовое кольцо с надписью на пальце атабека. - Скажите, можно ли стереть то, что написано на этом камне?

- Нет, Себа, нельзя! Чтобы уничтожить эту надпись, надо уничтожить кольцо.

- То же самое я скажу и про любовь, элахазрет. Чтобы уничтожить ее, надо убить влюбленного, вырвать сердце из его груди.

- Выходит, Хюсамеддин по-прежнему любит Гатибу? Да?!

- Не могу ничего сказать. Я не пыталась разгадать характер отношений мелеке и Хюсамеддина, просто никогда не думала об этом. Ведь элахазрет не давал своей рабыне никаких указаний...

- Но теперь даю,

- А не грозит ли мне это смертью? Если мелеке догадается о чем-либо, она велит казнить меня. Кто ей может помешать это сделать? Во-первых, она мелеке, во-вторых, я ее собственность. Уничтожив меня, она лишь уничтожит принадлежащую ей вещь.

- Я защищу тебя, клянусь жизнью моего сына Гютлюга. Мелеке не посмеет тронуть тебя пальцем. Я отправлю тебя в свое имение в Касумабад, где ты будешь жить как царица. Теперь

расскажи мне, с кем встречается мелеке, кто ходит к ней во дворец?

-Мелеке связана с тремя людьми. Первый из них - Захир Балхи, второй поэт Камаледдин...

Себа-ханум умолкла, не назвав имени третьего лица.

- Меня интересуют две вещи, - сказал атабек. - Ты можешь рассказать мне о них?

- Постараюсь.

- Во-первых, я хочу знать, чем ты докажешь, что мелеке связана с Захиром Балхи и Камаледдином?

- Все расходы, имеющие отношение к их пребыванию в Хамадане или Багдаде, оплачивает мелеке. Когда элахазрет находился в походе, они несколько раз приходили к ней во дворец. Трижды мелеке ездила в деревню Машан, чтобы посетить гробницу Абу-Даджаны и всякий раз в этой поездке ее сопровождали Захир Балхи и Камаледдин.

Услышав это, атабек Мухаммед помрачнел и задумался. Тревога и гнев переполняли его сердце. Ему стало ясно, что наконец он напал на след, ведущий к пониманию опасной интриги,

затеваемой здесь, в Хамадане. От возбуждения у него слегка дрожали руки.

- Так, теперь назови мне третьего, - потребовал он.

- Я боюсь, элахазрет. Не смею.

- Ты же слышала мою клятву!

Себа-ханум, собравшись с духом, сказала:

- Третий, с кем связана мелеке, - ваш сводный брат султан Тогрул.

- Тогрул?!

- Да, он!

- Невероятно! Не могу поверить. Твое последнее сообщение вынуждает меня сомневаться в достоверности всего, о чем ты только что говорила.

Себа-ханум, ни капли не смутившись, взяла кеманчу, отодвинула перламутровую пластинку на грифе и достала из под нее маленький свернутый листок бумаги.

- А этой записке элахазрет поверит? - спросила она, протягивая хекмдару листок.

Атабек Мухаммед развернул записку и прочел:

" Уважаемая мелеке! Обещаю Вам провозгласить своим наследником Вашего сына Гютлюга, вместо моего сына Мелик-шаха. Обрадует ли это мое обещание уважаемую мелеке?

Тогрул.

- С какой целью ты припрятала эту записку? - спросил атабек.

- Чтобы передать ее вам, элахазрет. Как-никак, я живу милостями вашей династии.

- Я доволен тобой, моя красавица. Когда ты получишь награду за свою преданность мне, ты поймешь, как велика моя любовь к тебе.

Атабек сунул записку Тогрула в карман.

Воцарилось молчание. Оба размышляли.

Теперь атабеку многое стало ясно, в том числе загадка покушения на него в деревне Джанполад. Он понял: ни азербайджанцы, ни Кызыл-Арслан не причастны к этому покушению.

Оторвавшись от раздумий, он спросил Себу-ханум:

- Ты желаешь служить мне и впредь?

- Придется, раз я уже начала.

- Сейчас все они в Багдаде. Тогрул тоже недавно уехал туда. Завтра и ты отправишься в Багдад. Так надо!

- Да, но мелеке спросит, зачем я приехала?

- Скажешь. Гютлюг скучал по матери, плакал, поэтому злахазрет приказал отвезти ребенка в Багдад.

Себа-ханум не стала отказываться. Уже выходя, она спросила:

- Элахазрет любит своих сыновей, которые живут в Азербайджане?

- Больше своей жизни!

- Если так, подумайте о них. Мелеке замышляет их убийство.

После ухода Себы-ханум атабек Мухаммед долго не мог уснуть. Ему было стыдно за допущенные в прошлом ошибки. Теперь он больше, чем когда-либо понимал, что походы его армии на Азербайджан были большим политическим просчетом. Он готов был презирать себя.

Хекмдар еще раз отметил мудрость действий своего брата Кызыл-Арслана. Теперь он нисколько не сомневался в его искренности и преданности.

Вызвав мирзу, атабек продиктовал письмо Кызыл-Арслану, а второе, очень краткое, написал собственноручно и срочно с особым гонцом отправил в деревню Пюсаран:

" Моя красавица Гёзель, береги сыновей, на них готовится покушение,

Атабек Мухаммед".

БАГДАД

Новый правитель Гянджи, призвав поэта Низами, показал ему письмо, полученное от Кызыл-Арслана.

- Элахазрет желает, - сказал он, - чтобы наш уважаемый поэт возглавил делегацию Северного Азербайджана, которая поедет в Багдад для участия в торжествах по случаю провозглашения Насирульидиниллаха главой халифата.

Низами отклонил просьбу Кызыл-Арслана. На это у него было несколько причин.

Во-первых, прибыв в Багдад, он должен был принять участие в церемонии " джулюс" *, что потребовало бы от него, как от поэта, восхваления повелителя правоверных. Он не желал этого.

______________

* Джулюс - восшествие на престол.

Во-вторых, в Багдаде Низами неминуемо должен был встретиться с атабеком Мухаммедом. Однако после недавних событий в Аране ему не хотелось видеть хекмдара.

В-третьих, он и поэт Хагани готовились к поездке в Хиджаз и Ирак.

Низами отправил Кызыл-Арслану письмо, в котором сообщал, что не может из-за болезни возглавить делегацию Северного Азербайджана, посылаемую в Багдад.

Садиром делегации был назначен Фахреддин.

Познакомившись со списком лиц, включенных в состав делегации, Низами обнаружил, что почти все они были деятельные участники восстания в Гяндже. Это насторожило его. Вызвав к себе Фахреддина, он поделился с ним своими опасениями.

- Обрати внимание, все члены посылаемой в Багдад делегации, -в прошлом руководители восстания в Аране. Боюсь, как бы Атабек Мухаммед не велел схватить их всех и казнить считаю, надо написать письмо Кызыл-Арслану и срочно с гонцом отослать в Тебриз. Понятно, ты рвешься в Багдад, чтобы разыскать там Дильшад. Но все надо делать разумно.

После долгих размышлений они так и поступили: отправили фсьмо Кызыл-Арслану.

Через восемь дней пришел ответ.

Кызыл-Арслан писал:

" Высказанные вами опасения напрасны. Атабек Мухаммед сям пожелал, чтобы в Багдад поехали лица, некогда восставшие против эмира Гянджи, которого поддерживал халиф Мустаршидбиллах. Тем самым атабек Мухаммед хочет показать новому халифу, что в салтанате царит покой и даже организаторы недавнего восстания в Азербайджане приехали в Багдад, движимые желанием приветствовать нового повелшеля правоверных.

Советую аранской делегации не ехать в Багдад через Хамадан, так как это удлинит их дорогу и они не поспеют вовремя в столицу халифата. Самый короткий путь - это через Тебриз, Курдистан, Бистун и Керманшах.

Пусть аранцы возьмут с собой хороших лошадей. Новый халиф большой их ценитель",

Письмо Кызыл-Арслана обрадовало Фахреддина, который надеялся разыскать в Багдаде девушек, привезенных из Арана в подарок покойному халифу Мустаршидбиллаху, а также разузнать о судьбе Дильшад.

Делегация аранцев, не медля, выехала из Гянджи. Фахреддин не жалел коней, стремясь поскорее добраться до столицы халифата. За сутки они проходили двухдневный путь.

Наконец, на девятый день после отъезда из Тебриза, путники добрались до берегов Тигра. Они спешились, намереваясь посетить гробницу Мусы Ибн-Джафара, но в этот момент к ним подъехал отряд, специально посланный халифом приветствовать представителей Азербайджана.

Азербайджанскую делегацию с почестями проводили во дворец, построенный некогда халифом Гаруном ар-Рашидом для своего сына Эмина. Здесь им предстояло жить. Им прислуживали статные рабы, опоясанные позолоченными поясами, рабыни изумрудными браслетами на щиколотках ног, служанки в парчовых платьях. Халиф приказал окружить гостей вниманием и заботой.

В Багдад отовсюду съехались делегации, которым предстояло принять участие в торжестве по случаю провозглашения нового главы халифата. Город был наводнен гостями. Хекмдары мусульманских государств, признающие духовную власть халифа, прибыли в Багдад с многочисленными отрядами телохранителей, отчего город стал похож на военный лагерь.

Среди всех делегаций представители Азербайджана пользовались наибольшей милостью нового халифа. Он заранее позаботился, чтобы им было удобно во всех отношениях. Разумеется, такое внимание с его стороны было вынужденным. Начиная со второй половины XII века азербайджанские атабеки приобрели большую политическую власть над халифами, превратив их в своих послушных марионеток и заставляя выполнять все свои требования.

На второй день по прибытии азербайджанцев в Багдад во дворец Эмина явился личный посланец халифа Асэф справиться о самочувствии гостей и передать им привет от самого повелителя правоверных.

- По приказу нашего владыки, - сказал он Фахреддину, - я буду в вашем распоряжении в течение всего нашего пребывания в Багдаде. Моя обязанность познакомить вас с городом, показать дворцы халифов и другие достопримечательности столицы мира.

Сообщение Асэфа больше всех обрадовало Фахреддина ему не терпелось побродить по Багдаду. Он надеялся встретить кого-нибудь из девушек, привезенных сюда из Азербайджана, и узнать участь Дильшад.

Багдад - крупнейший город мира того времени - невозможно было обойти пешком, поэтому для ознакомления с его достопримечательностями азербайджанцы выехали верхом.

Прежде всего Асэф повез гостей в район города, носящий имя халифа Мансура. По приказу этого халифа здесь некогда была построена крепость, обнесенная по кругу стеной, а в самом центре ее был воздвигнут большой дворец для повелителя правоверных, названный им Золотым дворцом.

- Обратите внимание, - сказал Асэф, - мы находимся как раз перед знаменитым Золотым дворцом Мансура. Вы можете сойти с коней и осмотреть его.

Азербайджанцы, спешившись, поднялись по ступенькам в покои дворца, строительство которого обошлось халифу Мансуру в миллионы золотых динаров.

Фахреддин был потрясен искусством зодчих и мастеров, создавших своими руками удивительный памятник роскоши и красоты. Разглядывая мазанки из драгоценных камчей, золота и серебра, резные мраморные колонны, прекрасные ковры, - он думал: " Теперь мне ясно, что арабы взяли от нас взамен ислама, который был навязан нам силой! "

Очарованные и изумленные покидали азербайджанцы Золотой дворец. Опять, сев на лошадей, они выехали за пределы крепости Мансура.

Немного погодя Асэф остановил коня перед другим дворцом и обратился к гостям:

- Укрепив свою власть, халиф Мансур не пожелал жить в Золотом дворце, который мы только что осмотрели. Он захотел выбраться из крепостных стен на простор и поэтому велел построить вот этот дворец. Он самый большой и богатый из всех дворцов Багдада. Халиф Мансур назвал его Райским дворцом. В нем жили все халифы-аббасиды. Квартал Расафэ, где мы находимся, - самый знаменитый в Багдаде. Мечеть, которую вы видите, также была построена халифом Мансуром. Она считается одной из самых величественных и богатых мечетей мира. В Райском дворце жил наш покойный Халиф, повелитель правоверных, Мустаршидбиллах. Здесь он умер. Сейчас в Райском дворце живет его семья. Очень жаль, что мы не можем осмотреть дворец изнутри, но и внешний вид уже дает представление о его пышности и богатстве.

Увидев Райский дворец, в котором жила семья покойного халифа Мустаршидбиллаха, Фахреддин обрадовался так, будто встретил самою Дильшад. Да, здесь он может увидеть свою возлюбленную. Вечером он во что бы то ни стало вернется сюда и будет следить за всеми, кто входит во дворец и выходит из него.

Асэф повез азербайджанцев дальше, однако вскоре опять придержал лошадь.

- Сейчас вы увидите три знаменитых дворца. Вот этот, дворец Гарун ар-Гашид построил для своей жены Зюбейды-хатун он так и называется дворцом Зюбейды. Размеры его невелики,

но по красоте и богатству он не уступает другим дворцам.

Пришпорив лошадь, Асэф подъехал ко второму дворцу.

- А этот дворец принадлежал Джзфару, визирю Гаруна ар-Рашида, одному из самых уважаемых, богатых и красивых людей своего времени. В этом дворце мы совершим трапезу, и

вы познакомитесь с историческими надписями и историческими ценностями, а заодно отдохнете.

Всадники спешились и вошли во дворце Джафара. Устланная коврами лестница, протянувшаяся вдоль зеркальной стены, привела их в огромный зал, с потолка которой свисали причудливые золотые люстры. Пол был выложен желтым янтарем.

Миновав этот зал, азербайджанцы вслед за Асэфом вошли в небольшую комнату с двумя окнами в изящных рамках, выложенных крупными изумрудами.

Асэф приблизился к одному из окон.

- Видите на том берегу Тигра нарядный дворец? - спросил он. - Его построил Гарун ар-Рашид для своей сестры знаменитой красавицы Аббасы. Если хотите, я поведаю вам одну грустную любовную историю.

Гости в один голос изъявили желание послушать.

Асэф начал свой рассказ:

- У халифа Гарун ар-Рашида было два любимых человека: визирь Джафар и его сестра Аббаса, о красоте которой слагали песни по всему Востоку. Халиф Гарун ар-Рашид ревновал сестру к мужчинам и слышать не хотел о ее замужестве. Однажды, призвав к себе визиря Джафара, он сказал ему: " Вот мое желание: я хочу, чтобы любимые мною люди всегда жили рядом со мной. Поэтому ты женишься на моей сестре, но ты должен поклясться моей головой, что никогда не посмеешь прикоснуться к ней". Джафар принял условие халифа и женился на красавице Аббасе. Он построил дворец, в котором мы находимся, и по вечерам, стоя вот у этого окна, знаками переговаривался с сестрой халифа, уславливаясь о встрече. Но вот однажды до Гаруна ар-Рашида дошел слух о том, что его любимая сестра Аббаса родила от Джафара близнецов, двух мальчиков. Разгневавшись, он послал своего слугу Масрура в этот дворец, велел отрубить Джафару голову в момент, когда он будет совершать намаз, а труп его сжечь. Взгляните сюда и прочтите эту надпись.

Гости обернулись к стене и увидели на ней кусок сафьяна, на котором было что-то написано. Так как надпись была сделана куфическими* буквами, Асэфу пришлось самому огласить ее:

______________

* Куфическая письменность - древнее арабское пиеьмо.

" В тетради прибылей и убытков, найденной в дэфтэрхане* Гарун ар-Рашида, обнаружена следующая запись: " По приказу халифа Гарун ар-Рашида четвертого числа месяца Раджаба** великому визирю Джафару была выдана награда четыреста тысяч золотых динаров; для сожжения же тела визиря Джафара были куплены дрова на один динар".

______________

* Дэфтэрхана - канцелярия.

** Раджаб - седьмой месяц арабского лунного года,

Асэф провел гостей в другую комнату. Все увидели на полу ковер, запятнанный кровью; на нем лежал молитвенный коврик - джанамаз.

Асэф показал азербайджанцам на ковер, затем прочел надпись на стене:

" Когда Джафар совершал вечерний намаз, слуга Гаруна ар-Рашида Масрур, выполняя приказание своего повелителя, отсек на этом самом ковре голову визиря".

После дневной трапезы члены азербайджанской делегации вернулись во дворец Эмина, и каждый удалился в свою комнату на отдых. Один лишь Фахреддин не мог сомкнуть глаз. Ему не терпелось поскорее отправиться к Райскому дворцу, в котором жила семья покойного халифа Мустаршидбиллаха, и узнать что-нибудь о судьбе своей возлюбленной.

ДЮРРЭТЮЛЬБАГДАД

Фахреддин вышел из дворца Эмина, обдумывая, как быстрее добраться до Райского дворца.

На город опустились сумерки. Куда идти? Фахреддин не представлял этого, ведь за два дня Багдад не узнаешь.

Недалеко от дворца Эмина на маленькой площади он увидел много белых мулов; при каждом был чернокожий погонщик. За плату можно было нанять мула и поехать куда угодно.

Подойдя к одному из погонщиков, Фахреддин спросил:

- Парень, довезешь меня до Райского дворца?

Чернокожий погонщик выпалил в ответ что-то по-арабски. Фахреддин ничего не понял. По его выражению лица владелец мула догадался, что он не говорит по-арабски, и заговорил по-фарсидски:

- Если господин желает осмотреть улицы Багдада, он может воспользоваться моим мулом. Чтобы добраться отсюда до Райского дворца, надо проехать кварталы Расафэ, Махрем и Шемсийе. Путь долог, и это дорого обойдется господину. Господину надо попасть к Райскому дворцу?.. Поверните на восток и ступайте мощенной камнем улицей к Тигру. У пристани будут стоять парусные лодки для прогулок. Садитесь в одну из них, и она довезет вас до Райского дворца. Вы увидите его слева на берегу. Вечерняя прогулка по Тигру доставит господину большое удовольствие.

Поблагодарив чернокожего владельца мула, Фахреддин направился к берегу реки. Вот наконец и Тигр. Фахреддин залюбовался: на воде качались сотни парусников.

Ближайший из них подплыл к причалу, лодочник протянул на берег доску, по которой Фахреддин сошел в лодку.

Это была вместительная плоскодонка с бортами из листьев финиковой пальмы, скрепленных смолой. На четырех палках, привязанных к бортам, висели зажженные фонари. Посредине - невысокий круглый столик, за которым сидело несколько молодых людей (это были пассажиры) и три девушки с музыкальными инструментами в руках. На столике стояли кувшины с вином и блюда с различными закусками.

Фахреддин, взглянув на проплывающие мимо парусники, Увидел, что на каждом из них есть все, чтобы сделать прогулку по вечерней реке еще более приятной.

Молодые люди в лодке говорили по-арабски и по-фарсидски. Один из них, подняв бокал, обратился к Фахреддину на арабском языке:

- Будем друзьями, дорогой брат!

- Наполнив еще один бокал, он поставил его перед Фахреддином.

Девушки-музыкантши осушили бокалы, Фахреддин пригубил свой.

Один из молодых людей сказал по-фарсидски, обращаясь к сидевшей у борта девушке:

- Хаят-ханум!.. Где вино - там музыка и песня. Какой-то поэт сказал:

Породистый скакун не станет воду пить, не ублажаем пеньем.

Так что же - человек покладистей коня, вода ценней вина, иль мы вина не ценим?

Хаят-ханум запела. Она пела долго, и по-фарсидски и по-арабски.

Лодка медленно продвигалась вверх по Тигру, - наполняющий парус легкий ветерок-спутник багдадской ночи - с трудом побеждал течение реки.

На берегу по обеим сторонам возвышались высокие дома, роскошные особняки, величественные дворцы. Казалось, парусник движется по своеобразной аллее.

Свет из окон особняков и дворцов не мог разорвать агатовую рубашку восточной ночи.

Тигр под покровом ночного сумрака являл собой волшебную картину. Река с отраженным в ней звездным небом казалась огромным ковром, на котором искусные мастерицы выткали миллионы золотисто-желтых цветов. Парусник плыл и плыл вверх по Тигру.

- Где мы сейчас? - спросил Фахреддин у своих новых знакомых. - Скоро ли будет Райский дворец?

Один из молодых людей ответил ему:

- Нет, дорогой брат, еще не скоро. До Райского дворца плыть самое меньшее час, а то и все два.

Сидевший рядом с Фахреддином юноша обратился к девушке-певице:

- Жизнь моя, Хаят! * Я очарован твоим искусством - исполнять арабские песни. Прошу, порадуй меня, спой про Дильшад, сводящую с ума весь Багдад!

______________

* Здесь игра слов - имя Хаят в переводе означает - жизнь.

" Что он говорит?! Уж не ослышался ли я?.. - подумал Фахреддин. - Может, мне снится сон?.. Или Дильшад сбилась с пути?.. Может быть, порочный Багдад сделал мою возлюбленную безнравственной женщиной, и теперь имя ее упоминается на пирушках?.. Или, может, этим молодым людям стало извсстно, что я приехал из Азербайджана ради Дильшад, и они насмехаются надо мной?! Кто знает, возможно, это джасусы халифа, которые следят за мной от самого дворца Эмина?.. "

Девушка запела газель:

В небесах из-за тучи месяц выглянуть может,

Из-под выреза платья солнце выглянуть может.

Я гляжу на Дильшад. Как же мне наглядеться?

В окна глаз ненасытных сердце выглянуть может!

Снова наполнились бокалы. Фахреддин первый поднял свой и, обращаясь к присутствующим, сказал:

- Я пью за ваше здоровье! - и осушил бокал до дна.

Остальные тоже выпили.

Завязалась беседа. Фахреддин спросил у девушки, которую звали Хаят:

- Кто такая Дильшад, о которой вы сейчас пели?

- Она самая красивая из всех сорока девушек-азербайджанок, присланных в подарок покойному халифу Мустаршидбиллаху. Когда они прибыли, халиф был уже тяжело болен, поэтому он подарил всех девушек своему сыну.

- Жива ли Дильшад сейчас?

- Можно ли приписывать смерть божественному ангелу? - сказал один из молодых людей.

Парусник причалил к небольшому помосту.

- Наш господин должен сойти здесь, - сказал лодочник. - Поднимитесь по этим ступенькам и вы увидите Райский дворец. - Сколько я вам должен? - спросил Фахреддин. - Сорок динаров.

- А за вино? - Вино, музыка и песни - все входит сюда. - А не могли бы вы подождать меня?

- Пожалуйста. Буду ждать вас два часа, вот только переправлю на тот берег этих молодых людей.

- Я долго не задержусь. Не берите никого другого.

Фахреддин вышел из лодки, поднялся по каменной лестнице на набережную и осмотрелся. Это была площадь перед Райским дворцом. У ворот стояли два вооруженных чернокожих стражника.

" Подойти бы к ним и узнать, здесь ли Дильшад, - подумал Фахреддин. Нет, это неосторожно... Ведь здесь дворец покойного халифа. Мои распросы о Дильшад покажутся чернокожим стражникам подозрительными".

Он стоял, не спуская глаз с ворот, приглядываясь к тем, кто оттуда выходил.

Времени прошло немало. Фахреддин начал бояться, что парусник уйдет, не дождавшись его. Как он тогда вернется во дворец Эмина? В случае его задержки товарищи могут поднять тревогу и обратиться к властям. Это было бы нежелательно!

Фахреддин не отрывал взгляда от освещенных фонарями ворот дворца. Затем он начал ходить вокруг площади, стараясь держаться в тени, чтобы чернокожие стражники не увидели его и не заподозрили в чем-либо.

" Может, Дильшад случайно выйдет из дворца? - думал он. - Или вернется во дворец из города?.. Или же, глядя из широких дворцовых окон на площадь, увидит меня?.. "

Однако ночь была темная, и если бы Дильшад даже выглянула из окна, она, разумеется, не узнала бы своего возлюбленного.

После долгих размышлений Фахреддин принял решение: кто бы сейчас ни вышел из дворца - он пойдет следом и расспросит о Дильшад.

Ждать пришлось долго. Наконец калитка ворот отворилась, из нее вышла женщина, за ней - еще две, которые, простившись с первой женщиной, вернулись во дворец. Калитка захлопнулась.

Сердце Фахреддина взволнованно забилось.

- Вдруг это моя дорогая Дильшад?! - прошептал он, но сейчас же отверг эту мысль: - Увы нет, это не она. Моя возлюбленная выше ростом, стройнее и грациознее.

Женщина пересекла дворцовую площадь, мощенную плитками красного камня, и Фахреддин услышал звон золотых колокольчиков, подвешенных к браслетам на лодыжках ее ног.

Он последовал за ней.

Неожиданно женщина изменила направление и начала спускаться к берегу Тигра. Фахреддин несказанно обрадовался.

Женщина шла быстро, не оглядываясь и не замечая своего преследователя. Спустившись к реке, она увидела у помоста парусник.

- Не свезешь ли меня в квартал Харбийе? - спросила она лодочника.

- Я занят, жду человека, - ответил хозяин парусника.

- Я щедро заплачу.

- Тот, кого я жду, заплатит щедрее. Я не возьму другого пассажира, не могу, я дал слово.

В этот момент у помоста появился Фахреддин. Лодочник, увидев его, воскликнул:

- Вот и сам ага*!

______________

* А г а - господин,

Женщина обратилась к Фахреддину:

- Уважаемый джанаб, позвольте мне доехать вместе с вами до квартала Харбийе.

- Я не возражаю, - ответил Фахреддин.

Но тут вмешался лодочник:

- Как видно, мой любезный ага недавно в Багдаде. Мы ничем не можем помочь уважаемой ханум. От квартала Харбийе, в котором она живет, до дворца Эмина, куда нужно вам, плыть

несколько часов. Дворец Эмина - в восточной части Багдада, южнее квартала Махрем, а квартал Харбийе, где живет ханум, находится между западной частью города и Невольничьим рынком. Нам не по пути с уважаемой ханум.

Женщина призадумалась. Поблизости не было других парусников.

" Я не должен потерять ее, - подумал Фахреддин. - Она может многое рассказать мне. Надо уговорить лодочника". Он обратился к нему.

- Если вам не трудно, давайте возьмем ханум. Мы доставим ее к кварталу Харбийе, затем вернемся, и вы довезете меня до дворца Эмина. Я щедро заплачу вам.

- Раз ага так хочет, я не смею возражать, - ответил лодочник, протягивая на берег доску.

Фахреддин сказал:

- Прошу вас, ханум.

Он взял женщину под руку и помог ей подняться на парусник.

Девушки-музыкантши потеснились за столом, на котором опять появились вино и всевозможные закуски.

Парусник поплыл к западной части города. На реке было пустынно, так как любители вечерних прогулок по Тигру старались не заплывать на окраину Багдада.

Раздались звуки кеманчи и уда. Зазвучали арабские песни.

Но это не могло развеять грустные мысли Фахреддина. Он думал о Дильшад.

- Когда мы плыли сюда, - сказал он, обращаясь к Хаят-ханум, - вы спели прекрасную газель. Мне трудно передать свой восторг!.. Всегда, когда я буду вспоминать эту багдадскую

ночь и прогулку по Тигру, я буду вспоминать и вас, девушку, обладающую чудным голосом.

Радуясь похвале, Хаят-ханум бросила на Фахреддина признательный взгляд.

- Ваши любезные слова ласкают мой слух! Однако я не могу припомнить, какая газель пришлась вам по сердцу, -Вы пели о девушке... - О Гаранфиль?

- Нет.

- О Тахире?

- Нет, не о ней. В разговор вмешался лодочник.

- Мне кажется, нашему аге понравилась газель о Дильшад, - сказал он.

- Да, да, я имел в виду именно эту газелб.

Опять зазвучали уд и кеманча. Хаят-ханум запела газель о Дильшад.

Спутница Фахреддина отбросила с лица чаршаф и спросила:

- А знает ли уважаемый ага, кто такая Дильшад? Фахреддин недоуменно пожал плечами.

- Откуда же мне знать?! Два часа назад я услышал это имя, заинтересовался, поверил, что Дильшад прекрасна и благородна, - ведь поэты лучше других понимают женскую красоту. Если бы Дильшад не была столь необыкновенной, ее имя не было бы на устах жителей Багдада.

Женщина улыбнулась:

- Нельзя судить о вещах только по вкусам поэтов. Голодному и ячменный хлеб покажется медовой халвой.

Фахреддин промолчал.

Женщина пристально вглядывалась в его лицо, словно он не был для нее чужим человеком. Можно было подумать, он кого-то напоминает ей.

Фахреддин не очень удивлялся. " Видно, таковы багдадские женщины, решил он. - Слишком бесцеремонные. Привыкли к веселой, легкой жизни. Судя по всему, эта женщина богата: у нее красивое благородное лицо, она изысканно одета. Я видел своими глазами, как она вышла из Райского дворца. Разве туда могут иметь доступ люди неблагородного происхождения? "

Наполнив кубки вином, он обратился к незнакомке:

- Не соизволит ли уважаемая и дорогая ханум осчастливить чужеземца и сделать эту вечернюю прогулку вдвойне приятной для него?

Женщина ласково улыбнулась: - Вот как?! Вы чужеземец? - Да.

- Откуда же вы?

- Я приехал из Ферганы.

- Надолго?

- Пока трудно сказать. Все зависит от судьбы. Возможно, если мне посчастливится, я останусь здесь навсегда.

- Я питаю теплые чувства ко всем чужеземцам. Встречая их, я бываю искренне рада. Мне хорошо знакомо, что такое тоска по родине. Мне понятны ваши чувства, уважаемый ага. Особенно тягостны на чужбине ночи, не правда ли? Горечь чужбины более всего ощущается по ночам. Я постараюсь сделать все, чтобы наше короткое путешествие прошло как можно приятнее.

⇐ Предыдущая 20 21 22 23 242526 27 28 29 Следующая ⇒