Ордубади Мамед Саид 28 страница

день и ночь тоскует по тебе, льет слезы.

- Верь мне, Сюсан, я вернусь в Азербайджан только вместе с вами, - тихо ответил Фахреддин. - Однако о моем намерении никто не должен знать. Смотри, не проговорись кому-нибудь.

Будь осторожна.

Алиейи-Уля приблизилась к Фахреддину и поблагодарила за доброту и внимание к их муаллимэ.

Гость из Азербайджана очень понравился обеим сестрам. Но он плохо говорил по-арабски и вынужден был прибегать к помощи мютарджима*. Однако скоро выяснилось, что Мутарра-ханум хорошо говорит по-фарсидски. Между нею и Фахреддином завязалась оживленная беседа.

______________

* Мютарджим - переводчик.

- Вы приехали, чтобы забрать Дюррэ к себе на родину? - спросила она.

- Это зависит от желания уважаемой ханум.

Дюррэтюльбагдад вмешалась в их разговор:

- Я хотела бы, чтобы мои свекор и свекровь приехали ко мне. Если не удастся склонить их к этому, я сама отправлюсь в Азербайджан повидаться с ними.

С балкона донеслись звуки уда и кеманчи. Послышалось пение.

Все вернулись на балкон. Поверх ковров были разостланы скатерти, на них стояли блюда с жареными цыплятами, испеченной на углях рыбой, подносы с рассыпчатым пловом и другая снедь. Было много сладостей - несколько сортов халвы, варенье и прочее.

Рабыни подносили кувшины с холодным шербетом и искянджаби* - любимыми напитками багдадцев.

______________

* Искянджаби - сироп из меда или сахара с уксусом

Алиейи-Уля и Мутарра начали упрашивать Дгоррэтюльбагдад:

- Дорогая муаллимэ, вы должны непременно привести в Райский дворец своего уважаемого деверя.

Мутарра-ханум, подсев к Фахреддину, спросила:

- Мне интересно знать, примет ли участие уважаемый ага в игре " мяч и чоуган" * на празднестве по случаю восшествия на престол нового халифа?

______________

* Чоуган - длинная палка с загнутым концом, клюшка.

- Кто знает, возможно, и приму, - ответил Фахреддин. - Но я не владею чоуганом так, как мне хотелось бы.

- Дюррэ полюбила вашего покойного брата за то, что не было равных ему в этой игре. Наша муаллимэ была покорена его ловкостью и бесстрашием, потому и отдала ему руку и сердце, - сказав это, дочь халифа потупила глаза и смущенно добавила: - Посмотрим, удастся ли вам выйти победителем... Я тоже люблю героев.

- Что ж, постараюсь. Если халиф позволит, я приму участие в игре. Погоняюсь с чоуганом за мячом.

В разговор, вмешалась Алиейи-Уля-ханум.

-- Вам придется очень трудно, - предупредила она. - В игре примут участие туркестанцы, которые, как вы знаете, славятся среди других народов умением владеть чоуганом. Их лошади проворны и горячи, что дает им большое преимущество в игре.

К ним подошла Дюррэтюльбагдад.

- Покойный Садреддин привез из Азербайджана чудесного скакуна, на котором он в течение двух лет побеждал лучших джигитов Востока, - сказала она. - После его смерти лошадь затосковала и вскоре ее не стало.

- Я привез с собой лошадь той же породил, пожалуй еще более резвую, ответил Фахреддин.

Певицы и музыкантши продолжали услаждать своим искусством слух гостей. Все надеялись, что сегодня Дюррэтюльбагдад тоже споет, желая доставить удовольствие своему деверю.

Вот она позвала рабынь, которые должны были ей аккомпонировать, и запела.

Сюсан села рядом с Фахреддином. Он шепнул ей:

- Завтра или послезавтра я буду в заведении Фенхаса, где живет Дильшад. Кто знает, может, я увижу свою любимую. Дюррэ расскажет тебе... Ты тоже можешь передать мне через нее все, что захочешь. Я увезу вас из Багдада. Готовься понемногу, но так, чтобы никто ничего не заподозрил. Верь, я во что бы то ни стало добьюсь вашего освобождения.

Сюсан горестно вздохнула:

- Разве эмир Инанч оставит нас в покое на родине?

- О чем ты говоришь? Эмир и его визирь Тохтамыш давно повешены. Мы не оставили камня на камне от его дворца, который был тюрьмой многих несчастных девушек Арана.

" ЖЕНСКИЙ И ДЕВИЧИЙ РАЙ"

Рано утром посланец халифа Асэф повез азербайджанскую делегацию в знаменитое заведние Фенхаса, известное под названием " Женский и девичий рай", где воспитывались сотни рабынь и служанок. Сыновья Фенхаса занимались также торговлей рабынь.

" Женский и девичий рай" представлял собой своеобразный городок, расположенный восточнее Невольничьего рынка.

Асэф постучал в ворота.

К ним вышел старый слуга Хайян. Асэф сказал ему, что привез с собой чужеземных гостей, которые хотят осмотреть " Женский и девичий рай", и показал фирман халифа.

Хайян вызвал мюдира*, племянника покойного Фенхаса, которого звали Мархаш. Он подошел к воротам, волоча по земле полы просторной джуббы**. Склонившись в поклоне перед фирманом и теми, кто владел им, он произнес слова приветствия и попросил гостей следовать за ним.

______________

* М ю д и р - заведующий, управляющий.

** Джубба- род длиннополого верхнего платья.

Миновав большой двор, в котором росло много цветов и фруктовых дервьев, гости приблизились к каменному зданию и вошли в дверь, с высокими сводами. Длинный коридор привел их к большой круглой площадке с крытым застекленным верхом. Здесь обычно воспитанницы заведения Фенхаса демонстрировали свои таланты и мастерство в различных видах искусств. На площадку выходило бесчисленное множество дверей.

- Здание было построено по замыслу покойного Фенхаса, - начал объяснять мюдир Мархаш. - Прежде здесь воспитывались только девушки и женщины, почему наше заведение и получило название " Женский и девичий рай". Теперь же у нас воспитываются и рабы мужского пола, которые жизут в здании за садом. В былые времена здесь находилось до двадцати тысяч рабынь, служанок и рабов. Но в настоящий момент у нас имеется не более семи-восьми тысяч живого товара. Сейчас я проведу вас по комнатам, и вы познакомитесь с жизнью обитателей нашего рая.

Вокруг площадки выстроилось около трех тысяч человек мужчини женщин, они поклоном приветствовали гостей. Это были всевозможные специалисты, работающие в заведении Фенхаса и обучающие рабынь, служанок и рабов различным ремеслам.

Пройдя площадку, гости вслед за мюдиром вошли в маленькую комнатку и увидели около дюжины девочек. Самой старшей было на вид не более десяти лет. Девочки были голые, если не считать подвязанного к поясу куска материи.

Глядя на их спутанные волосы, можно было безошибочно сказать, что гребень никогда не касался их головок. Но лица девочек были отмечены печатью природной красоты.

Увидев незнакомых людей, они, как дикие козы, сбились в кучу. Их личики выражали предельный страх и волнение. Каждая старалась спрятаться за спину другой. Некоторые закрывали лица руками.

Фахреддин вопросительно посмотрел на мюдира. Тот понял его недоумение.

- Не удивляйтесь, мой ага, глядя на этих дикарок, - сказал он. - Разве вам не приходилось видеть в багдадских дворцах красивых служанок, певиц, прекрасных, изящных рабынь, привлекающих внимание повелителей правоверных, девушек, сводящих с ума своими редкими голосами весь Багдад? Многие из них прежде были такими же дикарками, как эти девочки, и некогда жили в этой самой комнате. Я привел вас сюда специально, чтобы вы смогли понять, сколько труда приходится вложить нам, прежде чем маленькие невежественные дикарки превратятся в багдадских красавиц и искусных певиц. Отсюда начинают свой путь девушки, из которых многим предстоит прославиться на весь Восток неземной красотой и волшебным голосом, за которых на багдадском базаре можно будет получить до десяти тысяч золотых динаров. Некогда покойный Фенхас воспитал здесь прекрасную Фариду, которую потом по праву называли жемчужиной Востока, хотя она вначале ничем не отличалась от этих глупышек. А взять знаменитую Дюррэтюльбагдад по которой в свое время сходил с ума весь город. Когда-то и она была похожа вот на этих девочек и жила в этой самой комнатке.

- Как они попадают к вам, эти крошки? - спросил Фахреддин.

- Наши люди ездят по Византии, Туркестану и другим странам, испытывая большие лишения и трудности, часто подвергаясь смертельной опасности, и покупают их.

- Девочек разлучают с семьями?!

- Да, одни становятся пленницами во время войн, а затем их продают; других за небольшую плату сбывают с рук сами родители, - к этому их принуждает нищенская жизнь. Третьих забирают от родителей за неуплату налогов.

- Как?! Неужели вы не считаете грехом - разлучать детей с родителями? Разве это не жестоко - увозить на чужбину малюток?

Мюдир улыбнулся.

- Что же в этом жестокого, мой ага? Не понимаю, какой тут грех?! Ведь речь идет о счастье и благополучии этих девочек. Бедняжек вырывают из лап нищеты и страданий, дикости и невежества и привозят в город. Их готовят к иной жизни, они должны вступить в среду просвещенных людей. Мы воспитываем их, совершенствуем, делаем людьми. Некоторые из них удостаиваются счастья, о котором не смеют мечтать даже дочери багдадских вельмож. Тех же, кто, помимо красоты, обладает еще и хорошим голосом, ждет наивысшая степень счастья. Но таких мало, - может, одна на пятьдесят человек. Из этих девочек, которых вы считаете обездоленными дикарками, выходят поэтессы и сочинители музыки. Мы выявляем способности девочек, их склонности и передаем на обучение искусным мастерам, Сегодня вы получите возможность увидеть, в кого эти девочки превращаются.

" Аллах всевидящий, посмотри в какое время мы живем! - подумал Фахреддин. - Люди на пути к счастью должны пройти через рабство, унижения и страдания. Да и можно ли назвать счастьем то, что их ждет?! "

Мюдир ввел гостей в следующую комнату. У девочек, которые здесь жили, была черная кожа, вьющиеся волосы и толстые губы. Это были дети негров. Выглядели они еще более дикими и испуганными, чем девочки в первой комнате.

Мюдир почувствовал, что гости хотят поскорее уйти отсюда.

- Этих маленьких негритянок наши поставщики покупают за весьма умеренную цену, - сказал он, - а иногда даже сами ловят в африканских лесах и привозят к нам. Мы покупаем их

и готовим для черной работы. Из них выходят огородницы, дворовые служанки, скотницы, а также прислужницы белых рабынь. Их с охотой покупают у нас.

Мюдир привел гостей в третью комнату.

- А здесь вы видите маленьких берберок. Скупщики рабов привозят их из северо-западной Африки. Должен сказать, что берберы охотно отдают своих детей взамен налогов, штрафов и

военной контрибуции. Племена берберов враждуют между собой. Захватив в плен детей, они продают их.

В следующей комнате жили девочки, привезенные из Малой Азии. Были среди них и юные азербайджанки. Фахреддину стало не по себе, и он поспешил выйти из этой комнаты.

Мюдир ввел их в комнату, которая была намного больше предыдущих.

- Здесь вы видите девушек, обученных портняжному ремеслу, искусству вкусно готовить, ухаживать за маленькими детьми, а также наряжать богатых женщин и следить за их туалетами.

Они перешли в соседнюю комнату.

- Перед вами девушки, обученные мастерству веселить и развлекать, сказал мюдир. - Они способны рассмешить и мертвого. Багдадские вельможи охотно приобретают их для своих гаремов. Ценятся эти девушки очень дорого.

Фахреддин обратил внимание: у девушек были живые, смышленые лица.

Асэф, видя, что гости утомились, приказал:

- Покажи нам молодых, красивых рабынь.

Мюдир повел гостей за собой. Пройдя мимо нескольких комнат, они остановились у одной. Мюдир отпер дверь и попросил гостей войти.

Здесь были девушки в возрасте от пятнадцати до двадцати лет. Увидев незнакомцев, они не испугались. На них были драгоценности - ожерелья, браслеты, изумрудные серьги. Их милые лица, приветливые и безмятежные, понравились гостям. Легкое смущение, охватившее девушек при виде незнакомых мужчин, придавало им еще большую прелесть.

Дильшад в этой комнате не было.

Внимание Фахреддина привлекла красивая девушка с озорным выражением лица, лукавыми и задорными глазами. Его товарищи тоже залюбовались ею.

Фахреддин обратился к девушке по-фарсидски. Она не ответила ему и, зардевшись, закрыла лицо руками.

Мюдир Мархаш сказал:

- Эти девушки не предназначены для продажи. Они были присланы в подарок покойному халифу Мустаршидбиллаху. Девушка, к которой вы обратились, не говорит ни по-арабски, ни по-фарсидски. Она азербайджанка.

" Очевидно, Дильшад где-то рядом", - подумал Фахреддин.

Мюдир обратился к гостям:

- Сейчас я покажу вам таких красавиц, которые заставят вас забыть все на свете, - он провел гостей в смежную комнату - Обратите внимание на этих рабынь. Они привезены из Басры, Куфы и Дамаска. Они умеют быть приятными собеседницами, остроумны, милы, соблазнительны.

Действительно, девушки были на редкость хороши. Были среди них миниатюрные, изящные, были и излишне полные, но все они были красивы и обаятельны. На них были нарядные дорогие платья.

- Это что! - хвастливо сказал мюдир. - Сейчас я покажувам красотку, которая своей полнотой затмила знаменитую восточную красавицу Айшу! - введя гостей в соседнюю комнату, он продолжал: - Чувствую, наши уважаемые гости немного утомились. Пора сделать передышку. Я потому и привел вас сюда. Здесь вы увидете рабынь, которые хорошо читают стихи и играют на всевозможных музыкальных инструментах.

Просторная комната была убрана дорогими коврами. Вдоль стен на мягких подушках и покрытых бархатными накидками тюфячках полулежали редкой красоты девушки, все как одна черноглазые, чернобровые, черноволосые. У каждой на голове был зеленый тюрбан, расшитый золотыми узорами, с бахромой, закрывающей часть лба, к концам которой были привязаны яхонтовые бусинки.

Комната благоухала.

Среди девушек особенно выделялась одна, с большими агатовыми глазами, с бело-матовым лицом, от которого, казалось, исходит сияние.

- Встань, поприветствуй гостей халифа, - приказал ей мюдир.

Девушка начала подниматься с тюфячка, но прошло немало времени, пока ей удалось это сделать, - она была чересчур полна, к тому же полы платья путались в ее ногах.

-- Прошу вас, поговорите с этой толстушкой, - обратился мюдир к Фахреддину. - Она очень приятно болтает.

Фахреддин сказал девушке несколько приветственных слов. Она ответила ему тем же.

-- Откуда эта девушка? - спросил Фахреддин у мюдира.

- Она выросла в Басре, хотя родом из Грузии. Когда мы купили ее, она была совсем крошечная и ничем не отличалась от тех маленьких дикарок, которых вы сегодня видели. Обратив внимание на ее живой ум и некоторые другие достоинства, мы отправили ее в Басру, где она изучала коран, литературу и поэзию. Затем ее опять привезли к нам, и мы были поражены ее чудным голосом и приятной, складной речью. В Багдаде она пользуется большой известностью среди любителей музыки, пения и поэзии.

- Нельзя ли познакомиться с некоторыми из ее стихов? - поинтересовался Фахреддин.

- Можно, - ответил мюдир, - на ее тюрбане золотом вышито ею же сочиненное двустишие.

Гости приблизились к девушке и прочли вышитый на тюрбане бейт*:

______________

* Бейт - двустишие.

Если хна украшает только руки мои,

То весь мир одаряет красотою мой лик.

Двустишие понравилось Фахреддину.

- Девушка, которая изобрела такой красивый тюрбан и сочиняет столь изящные стихи, достойна всяческих похвал! - сказал он.

- Тюрбан не ее изобретение, - возразил мюдир. - Этот головной убор придумала сестра халифа Гаруна ар-Рашида Алийя-хатун*. На какие только ухищрения ни идут женщины, лишь бы выглядеть покрасивее!

______________

* По преданию, у сестры халифа Гаруна ар-Рашида был очень высокий лоб. Считая, что это портит ее внешность, она носила тюрбан особой формы.

Почти все девушки, которые находились в комнате, не стесняясь гостей, прихорашивались перед широким, во всю стену, зеркалом.

- В свое время повелитель правоверных халиф Гарун ар-Рашид платил за каждую такую красавицу сто тысяч динаров, - хвастливо заявил мюдир Мархаш.

Он повел гостей дальше, останавливаясь у дверей комнат и давая пояснения.

Фахреддин почти не слушал его, он думал о Дильшад.

Вдруг мюдир объявил:

- Скоро в мир искусства Багдада войдет еще одна знаменитая певица и одновременно редкой красоты девушка-Дильшад. Она принадлежала покойному халифу Мустаршидбиллаху.

Фахреддин решил, что лучше ему не встречаться с Дильшад. Он был уверен: девушка не сможет держать себя в руках, расплачется и выдаст их тайну. Поэтому он отклонил предложение мюдира Мархаша войти в комнату, где находилась его возлюбленная.

Мюдир пригласил гостей в уютный садик, где все было готово к обеду. Фахреддин принял приглашение, так как путь до дворца Эмина был очень долог.

Гости остались довольны вкусной едой и душистым холодным шербетом. Во время трапезы красивые рабыни услаждали их слух музыкой и пением.

ДЕНЬ " ДЖУЛЮС"

Придя на торжество по случаю восшествия нового халифа Насирульидиниллаха на престол, Фахреддин обратил внимание: султана Тогрула среди хекмдаров Востока не было. Он покинул Багдад накануне приезда атабека Мухаммеда.

Пиршество было организовано на большом каменном балконе нового халифского дворца. Чтобы представить себе его грандиозность, достаточно сказать, что сидящие на одном конце скатерти не могли разглядеть лиц тех, кто сидел на другом.

В дальнем конце балкона на дорогом койре стоял красивый трон, сделанный из золота и слоновой кости. Справа и слева от него стояли двадцать восемь пустых кресел, на которых лежали мягкие бархатные подушки. Трон был не очень высок, - чтобы сесть на него, надо было подняться на две низенькие ступеньки.

Во всю длину балкона поверх ковров была разостлана скатерть, сшитая из мягкой овечьей кожи, секрет выделки которой знали одни только жители Йемена. Каких только яств не было на ней! Вдоль этой скатерти была разостлана другая скатерть, поуже, из шелка, на которой стояли хрустальные графины, позолоченные кувшины и другие причудливые сосуды, наполненные прохладным ароматным шербетом и искянджаби.

Воздух на балконе был напоен запахами шафрана и других пряностей, которыми были приправлены многие блюда.

На балкон вышел халиф Насирульидиниллах, окруженный двадцатью восемью хекмдарами, которые правили восточными государствами, входящими в халифат. Все присутствующие - их было не менее пяти тысяч - разом склонили головы.

Атабек Мухаммед и султан Салахаддин, поддерживая халифа под руки с двух сторон, помогли ему взойти на трон.

Халиф окинул взглядом балкон. Перед ним, скрестив на груди руки, стояли хекмдары Востока.

Он дважды махнул рукой - и гости сели.

- Присаживайтесь и вы! - обратился халиф к хекмдарам, показав рукой на кресла, стоящие возле трона.

Четырнадцать хекмдаров сели справа от халифа, четырнадцать - слева.

Первыми поздравили халифа посланцы иноземных государств, затем к трону приблизились цари Грузии и Армении. Халиф сказал им несколько приветливых слов и заверил, что будет молить Аллаха о ниспослании их народам счастья и богатства.

Была прочитана короткая молитва, после которой все, кто не принадлежал к мусульманской вере, поднялись и прошли в особый зал, где для них были накрыты столы. Согласно шариату, им не дозволялось присутствовать на церемонии передачи халифу " священного наследства", оставленного великим пророком Мухаммедом своим потомкам.

На балкон вышли кази Багдада с небольшим белым узлом в руках и другие высокопоставленные духовные лица.

Гости, хекмдары и даже сам халиф поднялись со своих мест. Началась торжественная традиционная церемония передачи халифу " священного наследства".

Кази Багдада, приблизившись к зеленому коврику перед троном, развернул на нем узел из белого шелка, извлек из него чалму пророка и надел ее на голову халифа.

Все, кто был на балконе, в один голос прокричали " салават" - молитву, прославляющую пророка Мухаммеда.

Кази поднял с коврика ничем не примечательный меч и подвесил его к поясу халифа, затем, обернувшись к присутствующим, провозгласил: - Инна Фатахна лака фатхан мюмина!.. *

______________

* Начало суры из корана, в которой говорится о победоносности ислама.

Все снова прокричали " салават". Кази набросил на плечи халифа плащ пророка. Опять раздались слова " салавата".

Кази надел на палец халифа кольцо с агатовым камнем, которое когда-то носил святой пророк, после этого извлек из маленькой шкатулки четки пророка, поднес их к губам и тоже передал халифу.

Халиф простер кверху руки и прочел молитву, восхваляющую всевышнего Аллаха, затем восславил пророка Мухаммеда и объявил о своем согласии возглавить халифат. Вслед за этим он произнес клятву, заверяя, что мусульманские народы будут жить при нем в мире и благоденствии, и обещал править народами по законам священного корана.

Когда халиф умолк, двадцать восемь хекмдаров склонили перед ним головы и тоже поклялись идти путем, указанным им повелителем правоверных, и управлять подданными согласно законам исламской веры.

Халиф спустился с трона и в сопровождении хекмдаров удалился.

Гости сели.

Кто-то громким голосом воскликнул " бисмиллах! " - и пять тысяч голов склонилось над скатертью. На балкон вышли сотни нарядно одетых рабынь с подносами, уставленными всевозможной снедью.

Пиршество началось.

Фахреддин подумал: " Вот почему мой народ живет в голоде и нищете. Двадцать восемь государств безжалостно грабятся, чтобы один человек утопал в роскоши".

Трапеза продолжалась долго.

Наконец раздался громкий возглас: " Эльхамдюлиллах! *-и гости, тяжело дыша, поднялись со своих мест. Опять раздались слова молитвы.

______________

* Эльхамдюлиллах! - Слава аллаху!

Снова на балкон вышли сотни рабынь, на этот раз у них в руках были позолоченные кувшины и тазы.

Вымыв руки, гости прошли в зал для увеселительных представлений. Сюда же явились и гости-иноверцы.

Рабы внесли в зал трон халифа, а рядом с ним поставили кресла для хекмдаров. Это означало, что повелитель правоверных тоже придет позабавиться.

Наконец халиф Насирульидиниллах и хекмдары вошли в зал. Хорезмшах и посол Хиндистана* помогли повелителю правоверных подняться на трон.

______________

* Хиндистан - Индия.

Позади трона поставили две низенькие скамеечки, на которые взобрались две молодые рабыни, как две капли воды похожие одна на другую, - любимые наложницы халифа. У них были дугообразные брови и большие глаза, такие томные и прекрасные, что у всех, кто смотрел в них, захватывало дыхание. Девушки принялись обмахивать халифа большими веерами из страусовых перьев, скрепленных разноцветными шелковыми лентами.

Позади кресел хекыдаров и послов тоже стояли девушки с веерами.

Фахреддин думал: " Халиф сладострастен и падок до женской красоты. Удастся ли мне увезти из Багдада наших девушек? Бедняжки истосковались по родине. Что, если прямо сейчас подойти к нему и попросить дать девушкам свободу?.. Нет, страшно!.. Да и неловко. Рядом с халифом сидит атабек Мухаммед, при нем вовсе нельзя говорить о моем деле".

В зал вбежали тридцать маленьких мальчиков, одетых в кафтаны шафранового цвета, они затеяли смешные игры, забавляя гостей. После них выступали танцовщицы, затем - известные багдадские певицы.

Фахреддин был по-прежнему поглощен своими мыслями.

Когда представление окончилось и гости начали расходиться, к Фахреддину подошел слуга атабека Мухаммеда и сказал, что хекмдар желает видеть посланцев Азербайджана.

Атабек жил тут же, во дворце халифа. Он встретил Фахреддина и его товарищей ласково и приветливо.

- Раз вы потрудились, проделав большой путь из Азербайджана в Багдад, будет неплохо, если вы прославите свои имена. Завтра вам представится такая возможность. Повелитель правоверных будет присутствовать на игре " мяч и чоуган". Азербайджанцы должны принять в ней участие.

Товарищи Фахреддина растерянно переглянулись. Фахреддин же, казалось, только и ждал от атабека этих слов. Участие в игре, задуманной для забавы повелителя правоверных, могло помочь ему в осуществлении его желаний. Кроме того, во дворце Дюррэтюльбагдад он обещал дочерям покойного халифа Мустаршидбиллаха показать свое искусство владения чоуганом.

Поклонившись атабеку, он сказал:

- Если хекмдар позволит, я приму участие в игре.

Глаза атабека Мухаммеда радостно сверкнули.

- Хорошо, тогда я прикажу внести твое имя в список участников. Вот только не знаю, как пойдет у тебя дело, когда ты сядешь на незнакомую лошадь.

- Мы привезли с собой добрых карабахских скакунов, - ответил Фахреддин. - Но я выеду на поле на своем Аладжа.

Поклонившись, он хотел выйти из комнаты, но атабек движением руки остановил его:

- Уж не тот ли это пегий иноходец, на котором ты сражался с Хюсамеддином у деревни Алибейли?

- Да, элахазрет, тот самый.

- В таком случае, должен тебя предупредить: халиф большой любитель лошадей. Если твой скакун приглянется повелителю правоверных, тебе придется подарить его ему.

МЯЧ И ЧОУГАН

Большая площадь была окружена многотысячной толпой. В первых рядах расположились багдадская знать, эмиры, визири, и их семьи. Для иноземных послов и прибывших в Багдад делегаций были отведены особые места.

На небольшом возвышении стоял трон халифа, окруженный креслами, предназначенными для хекмдаров.

По краю площади был протянут толстый канат, и аскеры из охраны халифа с обнаженными мечами следили, чтобы никто из толпы не проникал за него.

В левой части площади собрались участники игры, держа в руках поводья коней. Был среди них и Фахреддин.

Все ждали появления халифа.

Повелитель правоверных вышел в сопровождении хекмдаров из зеленого атласного шатра, стоящего у края площади, и поднялся на трон. Хекмдары сели в свои кресла.

По знаку халифа площадь огласилась звуками десятков рогов. Это был сигнал к началу игры.

Вмиг двести удалых наездников вскочили на коней. Первым с места сорвался жеребец арабской породы, на котором сидел всадник в узком коротком кафтане зеленого цвета. Эго был глава отряда личных телохранителей халифа Убсйда Иби-Хамра. Зеленый цвет его одеяния должен был означать, что игра как бы начата повелителем правоверных.

Жеребец Убейды вихрем понесся по площади. На середине Убейда подбросил вверх кожаный мяч и несколько раз ударил по нему чоуганом. Подскочивший к нему всадник на вороном коне одним взмахом чоугана отнял мяч и поскакал вдоль каната, поддавая мяч чоуганом. Это был один из членов персидской делегации по имени Дивбенд. За ним устремились десятки всадников, размахивая чоуганами.

Над площадью поднялось густое облако пыли, которое росло с каждой минутой, скрывая от зрителей ход игры.

Вот мячом овладел арабский всадник, одетый во все черное. Казалось, уже никто не сможет взять над ним верх. Его поджарый конь не знал усталости. Десятки наездников пытались окружить его со всех сторон, но черный всадник неизменно прорывал кольцо и уходил от преследователей, поддавая мяч концом чоугана.

Атабек Мухаммед, заметив, что Фахреддин со стороны наблюдает за игрой, не принимая в ней участия, начал нервничать. Он решил, что Фахреддин впервые видит столь ожесточенную схватку, струсил и не желает ввязываться в игру.

Одному из персидских всадников удалось отнять у араба мяч. Поддавая его чоуганом, он, как ветер, понесся по площади.

Лошадь под арабским наездником выдохлась и теперь отдыхала, набиралась сил, стоя в стороне.

Персидский всадник не знал себе равных на площади. Его резвый, хорошо выдрессированный конь приводил в изумление зрителей.

Уже невозможно было разобрать масти коней: они все сделались серыми от пыли. Лошади, которые не в первый раз принимали участие в этой игре, сами рвались туда, где в воздухе мелькал кожаный мяч.

Многие игроки часто меняли лошадей. Конь же персидского всадника был неутомим. Временами ловкий перс легонько ударял чоуганом по храпу животного, и конь, оскалив зубы, как дракон, проносился по площади.

- Это чудо, а не лошадь! - воскликнул в восхищении халиф. -Такой скакун может украсить мою конюшню!

Все думали, персидский всадкик останется непобежденным. Но тут в схватку включился худощавый наездник-индус. Пришпорив своего коня, он в один миг догнал персидского джигита, ловко отнял мяч и пронес его на конце чоугана через всю площадь к тому месту, где стоял трон халифа.

- Браво!.. Браво!.. - восторженно закричала многотысячная толпа.

Мячом надолго завладел индусский всадник. Мяч взлетал высоко над площадью и, падая, неизменно ударялся о его чоуган.

Атабек Мухаммед продолжал негодовать, видя, что Фахреддин не вступает в игру: " Трус!.. привыкли бунтовать дома, а где надо, не могут показать себя. Нет, слава не их удел. Позор, позор!.. Подумать только, в такой торжественный день ни один человек из государства, управляемого мной, атабеком Джахан-Пехлеваном Мухаммедом, не смог отличиться! "

А Фахреддин в этот момент говорил себе: " Пока не вступят в игру туркестанцы, я не двинусь с места. Надо доказать Алиейи-Уля-ханум, что Туркестан - не самая богатая джигитами страна. Куда им тягаться с азербайджанцами в ловкости! Пусть и Мутарра-ханум убедится, что туркестанцы должны поучиться игре у нас".

Туркестанцы же думали совсем иначе. Они считали, что игра должна завершиться их победой. У них был план: вступить в игру в самом конце.

⇐ Предыдущая 23 24 25 26 272829 30 31 32 Следующая ⇒