Интерлюдия 3 страница

— Не додумался, и да, мне подсказали, можно сказать заставили. — ответил я, наблюдая как Тэймэй вытаскивает латунную коробочку, сделанную из пластин металла снаряда, что застрял в моём бронекостюме, который Токо не успел выкинуть.

— Даже догадываюсь кто подсказал и настоял. — Пробурчала принцесса, крутя в руках коробочку, пытаясь понять, что за рисунок на ней. А не было рисунка, это я от злости сжал шкатулку, и она немного деформировалась и приобрела форму, что передали отпечатки моих пальцев, сложно это, делать подарок для той что готов прикончить. — Кстати о Чихеро Шосе и вашей ночи похоти… И не надо делать такие глаза Шоссе, не успела я приехать в часть как мне пришло с десяток доносов о непристойном поведении моего жениха. Было даже парочку просьб разрешить дуэль с тобой, так как во время войны дуэли запрещены. Да как же эта штуковина открывается то?!

— Дай открою, тут сила нужна, а дуэль разрешай, но я не буду больше никого щадить как тогда в столице, дуэль окончится их смертью. — Я протянул руку за коробочкой, Тэймэй подозрительно посмотрела на мою огромную руку. — Я сделал этот подарок, и видать закрыл коробочку не рассчитав силу.

— Не рассчитал он, кстати, совершенно забыла, на любое возмущение силы психокинетика или манипулятора охране приказано ликвидировать угрозу, то есть тебя. — Тэймэй осмотрела место где коробочка скрепляется и посмотрела на меня. — Дай-ка мне свои ножи, сама открою, а то ты сломаешь, а мне коробочка нравится. Я слышала о твоих проблемах с контролем, так что в руки тебе никто хрупких вещей не доверит, тем более молодых и горячих парней, и, что более важно, имеющих влиятельных родственников.

— Ну тогда не судьба тебе расправиться со мной чужими руками. — Я снял тяжёлые ножи и положил их на стол, ручки принцессы казались просто крохотными на рукоятях, что я делал под свои ладони. Она осторожно сняла ножны и начала осматривать ножи во всей красе, я видел, как ее глаза останавливались на выщербинах на лезвиях.

— Это боевые ножи? Забравшие жизнь не одному десятку врагов империи? — Я кивнул, она аккуратно начала открывать с помощью моего ножа коробочку и продолжила говорить. — А насчет твоей гибели, скоро будет наступление, и хоть ты уже показал себя настоящим воином, но и не таких перемалывало горнило войны. Так что не известно, доживешь ли до свадьбы или нет. Какая прелесть! Хоть и дешевка. Всё-таки какой нищий у меня жених.

Тэймэй начала крутить в руках заколку, сделанную из стали и латуни. Переплетенный метал имел незатейливую форму метательного ножа и в то же время форма была копией птички с длинным заостренным хвостом, который был ножнами, что скрывал лезвие ножа. Сама заколка была отполирована, и хоть сейчас блестела не хуже золота и серебра, быстро потускнеет если ее не полировать ежедневно.

Я не мешал Тэймэй, она рассматривала заколку. Непонятно откуда появилось на столе зеркальце, и она начала примерять то, что в принципе не должно было понравится принцессе. Да, я оружейник, и при изготовлении подарка использовал свои навыки оружейника и с помощью силы психокинетика изготовил этот стилет, стилизованный под заколку в виде птицы. Но я все же не ювелир, да и не драгоценные металлы использованы, а императорская дочь с детства должна была утопать в роскоши.

— А мне нравится. — Сказала Тэймэй словно прочла мои мысли и положила заколку на стол рядом с ножами кукри, что лежали без своих ножен. — А у меня нет для тебя подарка.

— Мне ничего не надо, все что мне будет нужно я сделаю сам. — Тэймэй рассмеялась.

— Ничего ему не нужно, а сам готов делать для других многое, когда они даже не просят. — Тэймэй нахмурилась. — Скажи мне, Шосе, что в этой жизни ты сделал только для себя? Не отвечай, я несколько раз перечитала твое личное дело, все доносы и рапорты по тебе, что скопились во время войны и службы в армии. Ничего ты не делал для себя, ты все время рисковал жизнью и трудился для других. Знаешь, твоя безделушка подняла мне настроение, и я почти не желаю тебе смерти сейчас, и потому я в качестве подарка готова исполнить одну твою просьбу. Хочешь звание? Должность? Может ты пожелаешь, чтобы я перевела тебя с фронта в тыл, где ты не сдохнешь в схватке с очередным врагом Империи, на благополучие которой тебе наплевать. Думай, Шосе.

— Я предполагаю, что моя просьба о переводе будет касаться только меня. — Тэймэй улыбаясь слегка кивнула, подтверждая мои мысли что все не так просто. — Тогда все просто, я прошу чтобы ты позаботилась о Чихеро Шосе, пока я буду воевать.

— Как я и думала, готов убивать чтобы другая спокойно пила чай в кафе где-нибудь в столице. — Тэймэй немного печально и расстроено вздохнула. — Ну вот и решилась проблема что порочила мою честь, надеюсь ты, Шосе, не полезешь больше никому под юбку? Мне не хочется омрачнять наши с тобой отношения убийством твоей любовницы.

— Она станет моей женой. — Само собой вырвалось из меня слова, а руки сжались в кулаке, но Тэймэй не боялась меня, она взяла за рукоять ножа кукри и провела пальцем, слегка прорезая свою кожу, из царапинки появились капли крови, но и это не волновало принцессу.

— Нет, глупый червяк, если ты все же каким-то чудом не сдохнешь на фронте при наступлении, твоей женой стану я, а твоя любовница без моего разрешения так и останется безмолвной подстилкой для моего мужа, и то только тогда, когда я разрешу. — Тэймэй вдела в ножны мои ножи и подвинула их к себе. — Итак, мой жених, твоя любовница будет в безопасности. Я гарантирую ей свободу и жизнь пока ты сражаешься с врагом, твои ножи мне нравятся, и я их забираю, будет замечательно если я когда-нибудь смогу их вонзить в твою грудь.

— Навредишь Чихеро прикончу. — Тэймэй добродушно усмехнулась.

— Не наврежу, нет смысла в этом, я не ты, я не убиваю чужих любимых. — Тэймэй величественно встала и указала мне на дверь рукой. — А теперь будь добр, покинь меня, мне омерзительно на тебя смотреть. И сообщи свое подстилке что вечером я убываю, и она вместе со мной, она будет командирована в жандармерию столице, а проживать в особняке Шосе. И помни, мой жалкий жених, сражайся не жалея себя, моим мужем может стать герой, а не жалкий червяк. А для меня ты пока еще червяк. И не надейся на Императрицу, ей некогда следить за жизнью какого-то червяка.

За спиной скрипнула дверь, меня ждал начальник охраны принцессы. Я вышел из дома на колесах, облачился в доспех, и идя до самого лагеря моего отряда, где в моей палатке меня ожидала Чихеро, я не произнес ни единого слова. Надеюсь, что принцесса будет верна своим словам, наступление — это постоянные бои, и потери будут непременно. Я не желал, чтобы Чихеро не то чтобы учувствовала в наступлении, а даже видела смерть и агонии наших солдат, что непременно будут при наступлении. Ни к чему девушке видеть столько крови. А я справлюсь, чтобы ни случилось со мной я справлюсь пока буду знать, что меня ждут, что я хоть кем-то любим. Меня ждет мама сестра, дочь, Яфа, и теперь будет ждать Чихеро.

В палатке ждала меня моя любимая, не буду себя обманывать я чувствую ее тепло, но все же боюсь, что все может случиться, как и с Исидой. К которой я тоже чувствовал тепло, а теперь она жена другого.

Чихеро ожидаемо закатила мне скандал:

— Я не оставлю тебя! Как ты посмел решать, стоит мне воевать или нет без меня!? — На меня смотрели такие злые черные глаза, что мен хотелось от них не бежать, а раствориться. — Ты считаешь меня слабой владеющей?! Я воин! Не смей ставить под сомнение это!

— Чихеро Шосе, я как глава рода Шосе приказываю тебе подчиниться приказу принцессы Тэймэй о переводе в столицу. — Девушка застыла, не веря что я посмел воспользоваться своим статусом и тем, что я имею полное право игнорировать ее желания, приказав как глава рода. — Никто не посмеет сказать, что Чихеро Шосе не достойна звания воительницы.

— Но тогда почему? — Практически шепотом произнесла она.

— При наступлении мы будем убивать не только солдат, там будут прошедшие обработку гражданские. — Я подошел к Чихеро, и, поняв, что я могу ее обнять, аккуратно посадил на кровать и обнял, изо всех сил стараясь рассчитать усилие каждого движения, и с опаской начал гладить ее. — Милая, ты не видела тот город, откуда вернулся отряд. Ты же не думаешь, что члены отряда просто так пьют до сих пор? Там было много детей, женщин, стариков, ты выдержишь один такой бой, а потом ты изменишься, и я этого не хочу. Я страшно боюсь потерять тебя, мой лучик света.

— Не потеряешь, я выдержу, мы будем сражаться спина к спине. Отмени просьбу, ну пожалуйста, я не хочу покидать тебя. — Чихеро обняла меня и уткнулась мне в грудь.

— Я тоже не хочу, но так надо, так что собирайся. И не бойся, я не сдамся без боя, я вернусь.

— Осторожно поглаживая Чихеро по спине я добавил. — Обязательно вернусь к тебе, ты только жди.

Прощание вещь самая приятная в мире и в то же время самое сложное, давать обещания легко, а вот выполнить не всегда. Я смотрел как под охраной уезжает принцесса, а вместе с ней и моя Чихеро. Прощаться пришлось два раза, один раз с Чихеро, стараясь остаться при этом незамеченным, ну а второй раз под объективами камер с принцессой Тэймэй. Она наставляла чтобы я не жалел врагов и преподнесла подарок от императрицы Хаоны, небольшой листок с рисунком демона. Императрица даровала мне личный герб, что я мог добавить к гербу рода Шосе.

Демон, маленький и, как мне показалось, совсем не грозный, да и не злой, а то что он в одной руке держит оторванную голову это не показатель. Вдруг он нашел эту голову? А окровавленные огромные руки и яростно отрытая пасть так же ничего не означают, ну не всем дано быть красивыми, да и на руках просто краска, заляпался, бывает. Этот герб давал немало привилегий, но не во время войны, да и герб для меня сейчас ничего не значил. Любимая уезжает, а завтра мне пора в бой.

Но не все так относились к подарку Императрицы как я, меня поздравляли многие и просили взглянуть на него, пустые шептались что даже Императрица признала, что Дэйчиро Шосе это сущий демон для врагов. Токо, как только я только зашел в расположение отряда, в ультимативной форме потребовал, чтобы я дал ему взглянуть хоть одним глазком на герб для того чтобы он перенес его изображение на грудь моего доспеха. Когда свиток оказался в его руках он стал аккуратно, на вытянутых руках, рассматривать его, а за спиной сержанта собралась целая толпа, что с интересом и каким-то страхом рассматривала рисунок. Я сказал, что мой личный герб может временно остаться у него и, оставив ошарашенного от такой неожиданности Токо застывшим, я отправился спать. Я не назначал этого парня оруженосцем и не одаривал его несметными сокровищами, я просто доверил ему то что принадлежит владеющему, и чего никогда не будет у пустого.

Утром следующего дня отряд был построен, а перед нами с осмотром ходила Амайя Идако, сегодня наша задача была поставлена четко и не имела иного толкования кроме что наступление началось. Наша задача уничтожать владеющих и укрепления противника. На моей груди красовалось изображение демона, красной краской, а в груди щемило, я скучал по Чихеро, но и это чувство пройдет, как только начнется бой, и придет иное чувство, чувство безразличия к оборванным жизням, к тем что умрут от моих рук.

Глава 17

Повсюду огонь, крики умирающих, с неба летят кассетные бомбы, на бронекостюме горит напалм. Повсюду царила борьба за выживание. Мы шли освобождать свою родину, а враг не хотел уходить, и умирать он не хотел, но мы были настойчивы, и потому каждый день враг отступал, забирал жизни, огрызался, но отступал. Враг отступал постепенно месяц, а потом начал бежать, бросая захваченные территории. Как же мне было тяжело видеть, что сотворил враг с городами, с землей и людьми, в моем сердце не осталось жалости к врагу. Да, не все желали воевать, но они все же убивали, мучили, а вот подыхать не желали, сколько раз я слышал мольбы о пощаде. Крики о том, что он хочет жить, от владеющих, от пустых. Но та разрубленная и изнасилованная девушка, что валялась на дороге, тоже хотела жить, и никакая война ей не была нужна, а вы пришли на чужую землю и теперь просите о пощаде, вспоминаете какие-то права пленных и кричите что сдаетесь. Конечно, сдаетесь мне, я же не девушка и не старик, я ужасающий демон, закованный в металл. Но, как говорила моя невеста, хотя бы сдохните достойно, а виновен ты или нет скажет мне сила манипулятора. Но уже как неделю все изменилось, мы зажали противника и у него было два выхода, или уходить через море на свою территорию или закрепляться на территории, да так чтобы его невозможно было бы выбить, а инициатива на нашей стороне. Федерация уже пыталась выйти на связь с Императорской четой и предложить ей мир, и даже выслала послов, пустых, так как владеющие боялись, и правильно что боялись. Ни императрица Хаона, ни её муж, Император, не отличались особым человеколюбием и не собирались отдавать союзу, как они называли себя, свободных государств под предводительством федерации Гатсен, и пяди земли Империи. Это наша земля, сказали они, это земля наших поданных, и врагу нет места среди живых на территории Империи, такова воля Императорской четы, такова воля народа Империи, как пустых, так и владеющих. Не повезло послам, они знали КТО возглавляет Империю. Ни Императрица, ни Император не использовали силу, они пользовались только кинжалами, и то под конец, послы умерли. А после я стал чувствовать страх даже во владеющих. Они поняли, что, несмотря на начальный успех и потери, что понесла Империя как в людях, так и в территориях, Империя сильна, и она скованна железной волей.

Каждый день был страшен, и вот сегодня я возвращался на отдых выполнив боевую задачу и напав на колонну отступающей техники, на обратном пути я помог вырваться из неудобной позиции батальону пехоты. Еще чуть и они бы попали под обстрел своей же артиллерии и авиации, здесь бы не было вины командования если бы батальону не суждено было бы выжить, так надо было, на войне нет неправильных приказов или действий, есть оправданность этих действий. Грязные, уставшие они уходили из окопов, таща на себе тяжелое вооружение, ни на одном лице не было страха, была ужасающая усталость, но страха не было. Давно я не видел и не чувствовал страха, те, что каждый день бьются насмерть, забывают, что такое страх, о нем забыл и я, а вот противник не забыл, и каждый день, что я выхожу с отрядом или один, я встречаю тех что боятся, боятся они и меня, завидев мой герб на груди, бывали случаи, когда противник убегал от меня, истошно крича о демоне.

Демон я теперь, слухи обо мне укрепились и стали даже более фантастичными чем раньше, а мой герб стал чем мистическим по мнению многих, он не защищал, он был чем-то большим чем защита. Токо, что был моим сержантом, обслуживал мой доспех и выполнял поручения, постоянно докладывал мне что к нему постоянно подходят с просьбой узнать, а можно ли нанести изображения демона на боевую технику, я сперва не хотел давать разрешения, зачем это мне было непонятно, но все решил случай. Где-то месяц назад я вытащил танк практически на своей спине из западни, в которую попал экипаж, я не был обязан помогать, тем более подставляться под удар, я стоил намного больше чем жизнь солдат и танк. Но я помог, а вечером у моей палатки сидел на коленях экипаж танка, они принесли мне подарки, все что у них было, вот я на них кричал. И тут мне пришла в голову мысль, и я им сказал: если хотят отблагодарить, то пусть сражаются, и если все сложится не в их пользу, то пусть умрут достойно. Вот зря я это сказал тогда, да и разрешение нанести знак демона Шосе зря дал. Так и было положено начало того что на фронте начали мелькать танки, на которых был аккуратно нарисован демон Шосе, и хоть разрешение я дал немногим, но если верить слухам, то таких команд уже сотни, и в бою они равны тысячам, впрочем, как и сам Шосе. Эти слухи подкрепляли и те, что получили разрешение, не знаю, что на это влияло, но сражались они и вправду как сущие демоны. Первый танк, что получил знак на свою броню, натворил столько дел, что половина слухов может оказаться и правдивой, а экипаж, что воюет сейчас недалеко от меня, даже командование признало, что они настоящие ассы, и бьются парни насмерть. Вот и появились не смертники, идущие в бой, а демоны, что несут смерть.

С того дня влюбленных, когда я в последний раз видел Чихеро, прошло два месяца. Казалось бы, не так уж и много, но это как считать и как жить, для меня это было вечностью.

Как только я добрался до расположения и отчитался Амайе о выполнении задания, ко мне подскочил Токо с инструментами в руках.

— Письма? — Спросил я его хоть и знал ответ.

— Нету, Господин Шосе, я час назад узнавал. Также пока нет связи с дикими землями. — Уже как две недели я каждый раз как возвращаюсь спрашиваю в первую очередь о письмах и о связи, а во вторую о потерях, и Токо прекрасно знал об этом. — Потерь сегодня нет, половина отряда была на отдыхе, вторая половина вернулась три часа назад, раненный в бою физик Сойко отправлен в госпиталь.

— Вот идиот, а я говорил Амайе что горяч парень, лезет, словно он бессмертный, под пули. — Воскликнул я, сев на стальной стул, а Токо начал раскручивать болты, что держали листы дополнительной верхней брони. — Что за ранение?

— Да ничего серьезного, господин, его немного огневик зажарил, вот он и прилип к броне, надо теперь ему кожу наращивать. — Начал сержант бить кувалдой по броне, силясь отломать неподдающийся болт.

— Отрастит. Да срезай ты уже крепления, кумулятивный попал сегодня по касательной. Попортил я броню, опять тебе работы на всю ночь, извини, сам понимаешь. — Токо скривился, не любил он на мне срезать поврежденные части брони, ранить меня боялся.

— Да что вы, господин Шосе, мне в радость с вашей броней работать, только сейчас придется автогеном срезать, а вы знаете что броня нагреется. — Токо взял в руку резак и начал зажигать пламя.

— Режь уже, мне отмыться надо и отдохнуть. Полковник Идако опять не в духе, спирт у нее что ли кончился что она злая такая сегодня? — Амайя и правда в грубой форме отчитала меня за задержку, видите-ли я сам у себя забрал слишком много времени, которое мне необходимо для отдыха, и мое оправдание что я оказал поддержку батальону ее не волновало. Она, конечно, права в том, что я должен отдохнуть после одиночных заданий, и ее мало волнует почему я, не отдохнувший перед отрядным заданием, а, как оказалось, опять нас всего два физика на отряд.

— Господин. — Токо по-заговорщицки приблизился и заговорил шепотом. — Я слышал, ее на повышение хотят отправить, командовать более сильным отрядом, я это узнал от ее сержанта, госпожа Идако считает, что она здесь нужней, но, как говорится, командованию виднее.

— Ну теперь понятно, чего она такая злая, и давай уже срезай крепления, я не могу находиться в бронекостюме, воняет словно я в помойке, а не в доспехе. — Токо что-то буркнул что не удивительно, ведь все щели забиты чужой плотью и кровью. И несло от меня так, что люди морщили свои носы, но Токо не мог позволить себе такой вольности по отношению ко мне, хоть за эти месяцы он немного осмелел и мы притерлись.

— Ну что, господин, начнем. — Токо взял в руки автоген и молоток и началась работа по извлечению меня из доспеха.

Зайдя в палатку уже помывшись, я поправил кровать, это седовласка от меня все никак не отстает, и говорить с ней бесполезно. Раньше она искала Кеншина, а теперь приходит ко мне, а я просто выполнял свою работу и пару раз прикрыл ее в бою своим телом. Девушка ищет тепло, опору, защиту, любви, а я не могу ей это дать, ей нужен мужчина, но не я.

Аккуратно достав ящичек, что теперь мотается со мной по фронту, я сделал его сам вместе с небольшим замком, который больше для виду и от действий всяких любопытных носиков. В ящичке я храню другой ящик с защитой посерьезней, на котором сверху написано: заминировано и при несанкционированном взломе произойдет взрыв. И да, произойдет взрыв, я установил туда парочку маломощных зарядов кумулятивного действия, и открыть мой сейф можно только силой психокинетика, и если не знать, что делать, то взрыв произойдет при первом же неправильном действии. В нем я хранил самое ценное для меня, пару фотографий, что я распечатал, и письма, что пришли мне за время, что прошло со времени дня влюбленных, а на самом дне лежал мой небольшой дневник. Каждый раз как я возвращался с боевого задания перед отдыхом я открывал этот ящик и пробегал глазами по этим письмам, к сожалению, у меня было всего несколько писем написанных от руки, но все же и напечатанные как-то трогали меня. Я усмехался над шуточками сестры, что сейчас воевала в диких землях и уже командовала небольшим отрядом ополчения города Ичьхилака, говорила она о том, что я прохлаждаюсь тут в Империи, и ей не хватает мужской руки в воспитании детей, а то ее братишка младший в отъезде, а с женихами у нее сейчас очень туго, какие-то они непрочные, да и слишком уж пугливые. А она помнит, что я, в отличие от этих пугливых, не боялся хорошего удара током, она успокаивала меня что они осторожны, да и командование не идет на потери, а противник постоянно глупит, попадаясь под коварные уловки Яфы Доброй, что раскрыла в себе талант стратега. Мама же писала, что завалена работой и ни о каком выходе на поле боя не может быть и речи, тем более детей она не собирается оставлять без присмотра, в отличии от некоторых ходячих электростанций. Но я уже написал ей что не стоит меня вводить в заблуждение, и хоть я нахожусь за тысячи километров от них, но и до меня доходят слухи, которые подхватила машина пропаганды Империи, как там, в диких землях, произошла парная дуэль между двумя одиннадцатиданновым и двенадцати дановым владеющими психокинетиками со стороны федерации Гатсен, что имели наглость заявиться на территорию, подконтрольную городу Ичьхилак, и заявить что им нет равных, глупцы были убиты парой владеющих со стороны города Ичьхилак Каори Шосе и Кираном Доброым. И по слухам, там, где прошла дуэль, теперь иной ландшафт, и я обязательно съезжу посмотреть на расщелину имени Кирана, а также на холм под названием: могила для врагов города, что создала Каори.

Писала также Эми, рассказывая за всех остальных и ничего не утаивая, все дети занимаются учебой, есть успехи у всех, Батусай, например, заговорил, и теперь заставляет всех читать и часто спрашивает где папа, а папой он считает меня. Дочка рассказала, что Чоррун постоянно отсутствует и только изредка появляется дома. У Ичьхилака нет как такового фронта, а есть пути торговли и снабжения, которые союзники Федерации хотели отрубить, а все произошло из-за того, что сам город всеми силами мешал поставкам в Гатсен, как техники и ресурсов, так и наемников. Городу той дуэлью хотели показать, что они не ровня Федерации, а обернулось все тем что теперь в диких землях за гражданами федерации объявлена охота. А Чоррун теперь постоянно участвует в набегах на федерацию и, как поняла дочка, карает тех, кто сотрудничает с ней. С Картосом все было просто смешно, город, что в начале объявил, что становится союзником, вдруг объявляет о своем нейтралитете, а клан Сиоко оспаривает свадьбу, прошедшую меньше полугода назад по непонятным причинам, и все это на фоне поражений, что несут федерация и союзники на территориях Империи. Также было небольшое письмо от Яфы, всего пара строчек о том, чтобы я себя берег, что она ждет меня вместе с моей семьей и надеется на то что я когда-нибудь смогу ответить на ее чувства.

Неделю назад я получил последние два письма, написанные от руки, а теперь из-за постоянной смены дислокации были проблемы как со связью, так и с доставкой почты. Ею просто некому было заниматься, были намного более важные дела чем письма как для владеющих, так и для солдат.

Первое письмо было написано убористым почерком Чихеро, я как-то ей сказал, что написанное от руки письмо более душевное и имеет большую ценность для получателя, так как ему будет казаться, что это часть написавшего и в него вложено больше души. Чихеро писала, что соскучилась и ругала меня за геройства. Ну а что мне было делать, я еще несколько раз выводил людей с территорий, подконтрольных врагу, и нашему отряду единожды выпал счастливый случай провести временную эвакуацию жителей целого города, было очень тяжело и мы вызывали поддержку, где я опять встретился с Этсуко, но все же мы вывели многие тысячи, и неизвестно сколько бы их погибло останься они за чертой. Да еще парочка схваток вышло громких, хоть я ничего в них героического не видел. Почему-то никто не вспоминает как я убегал, когда встретил группу двенадцатидановых владеющих, выводя из-под удара свой отряд, никто не вспомнил как я бросил на гибель взвод пустых тогда, они не помнят и не замечают, но я-то помню. Помню, как умирали люди вокруг меня, как я был бессилен, когда огневик жег улицы города, полные людей, как мои плети были бессильны против психокинетика, как нашего огневика, который пытался отклонить пламя от горожан, разорвало силой пустоты. Многое я помню, а они нет.

Второе письмо было для меня полной неожиданностью, принцесса собственноручно написала мне письмо. Не длинное, но в нем не было ни оскорблений, ни угроз, просто письмо. Она похвалила меня за то, что перестал ее позорить, её теперь даже перестали упрекать в том, что ее жених такой червяк, может смирились, или, что более вероятно, стали побаиваться что я вернусь, и мне будет очень интересно кто эти люди. Тэймэй сетовала на то что за ней перестали ухаживать и уделять знаки внимания, а это неприятно, и потому она считает, что мне стоит поменьше геройствовать и попадать в листы лиц, что подаются как предложение на награждение. А сделать мне это стоит потому что, во-первых, принцессе все же хочется, чтобы ей уделяли знаки внимания, да и надоело ей слушать о том какой я расчудесный и как я безжалостен к врагам, от тех что из столицы ни ногой и в случае опасности переметнется скорей к врагу чем примет смерть, защищая Империю. Во-вторых, мама Тэймэй устала вычеркивать меня и мою семью из лиц, представленных к наградам, и, что самое интересное, мама не против наградить меня и остальных членов рода Шосе, но меня тогда придется вызывать в столицу, а я нужнее на фронте, а Шосе в основном вне Империи, но, как писала Тэймэй, моя любовница уже получила звание полковника за ликвидацию нескольких диверсионных групп. Была еще третья причина, но она описывала ее так непонятно для меня что я решил, что она не хочет, чтобы я умер, так как возможно я не худший из возможных женихов.

У меня была присланная Чихеро фотография, где стояли в форме внутренних войск она и принцесса Тэймэй, на голове которой была начищенная до блеска заколка, а на поясе висели мои монструозные ножи кукри.

Ну все, мой ритуал совершен, пора спать.

— Лейтенант Дэйчиро Шосе, подъём! — Голос Амайи разбудил меня. — У нас срочное задание, на сборы пол часа, жду тебя в строю на инструктаж.

— Есть, полковник, полчаса на сборы. — Взглянув на часы мне захотелось выругаться, два часа сна даже для меня мало.

Я из-за своих стихий, как психокинетика и манипулятора, постоянно выполнял роль разведчика, и потому чаще всего был на значительном удалении. Моей первоочередной задачей было обнаружение противника, что опасен для отряда. Таких было немного, даже сильный владеющий в одиночку не мог противостоять слаженным действиям нашего отряда, хоть и не раз нам приходилось убегать от особо сильных. Но все же основную опасность представляли отряды что периодически охотились за нами как в тот раз, не единожды мы уходили от ловушек, расставленных таким отрядом. Не единожды я уводил отряд заприметив засады, с некоторыми противниками не стоит связываться с нашими силами, да и не было приказа обязательно уничтожать при встречи такие отряды, этим занимаются отряды как тот, которым командует Этсуко Райдзин, наша же задача не допустить потерь и доложить о квадрате, где предположительно скрывается отряд ликвидации противника. Перед нашим отрядом была поставлена цель уничтожить артиллерию противника, которую он начал развертывать на данном участке, стараясь остановить наступление Имперских войск на этом участке фронта. И поэтому мы под прикрытием ночи пытались приблизиться незамеченными к позициям противника. Командование прекрасно понимало, что артиллерию сейчас будут охранять усиленно, и потому нам было приказано только попытаться уничтожить артиллерию, в случае опасности мы подготавливали себе пути отхода.

Отсканировав каждый клочок земли и окружающего пространства несколько раз внутренним зрением и несколько минут прислушиваясь я все же решил доложить отряду что путь свободен и можно продвигаться.

— Все чисто. — Шепотом произнес я в микрофон наушника, прикрепленного к шлему бронекостюма.

— Принято, выдвигаемся. — Раздался в динамиках голос полковника Амайи Идако.

В этот момент я почувствовал силой манипулятора практически маниакальную радость, исходящую совершенно точно не от отряда.

— Противник! — Все что успел я произнести.

А после я увидел, как из моего живота вылезает толстый конец арматурины. Я не смог его отклонить, да я даже его засек только когда он начал пробивать доспех, ничего не помогло. А в наушнике начали раздаваться крики о помощи, которые быстро сменились криками боли. Удар гравитации впечатал меня в землю, арматурина от удара погнулась прямо в моем животе, боль начала оглушать меня, а щиты, что были на моих плетях и которыми я сейчас попытался прикрыться, разорвало силой пустотника.

— Кеншин! — Раздался безумный крик Седовласки в динамике, и он мне дал немного сил на единственное, на что я сейчас был способен.

Прийти в ярость. Злоба начинала закипать в моей крови, рывок и я уже вскочил на ноги, а остатки плети вырвали из моего нутра арматурину, при этом я чуть не потерял сознание и силой психокинетика отклонил еще две летящие в меня арматурины, что хотели добить меня. Но не это сейчас меня волновало, и даже не то что в моем животе сейчас дыра, которую я сам зашиваю и стягиваю металлической нитью троса с помощью своей силы психокинетика, а то что сейчас в предполагаемом месте нахождения моего отряда полыхает огонь, и внутреннее зрение не показывает, что кто-либо из отряда двигается. Переключаю рацию на частоту базы, и несясь к отряду я пытался выйти на связь, так как никто отряд не отвечал на мои первые попытки выйти на связь я решил сам вызвать подкрепление.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒