Интерлюдия 6 страница

Выйдя на улицу, я вдохнул ночной воздух, яркие звезды освещали такое черное небо, вдали по земле ползли огни автомобилей, где-то слышались взрывы, не было в этой ночи спокойствия. А внутри моей палатки, беспокойно ворочаясь, спала молодая, совершенно седая девушка.

Всю ночь я провел около палатки и промедитировав, все пытался найти ту точку опоры, что позволила бы мне контролировать полностью свои силы. Утром девушка прошмыгнула около меня, стараясь быть незамеченной, и скрылась в соседней палатке. Утром ко мне зашла Амайя и познакомила с сержантом, которому теперь будет поручено следить за моим вооружением и выполнять мои просьбы, я еще усмехнулся что это механик, который будет обеспечивать бесперебойную работу танка. Меня не поняли, оказывается это так и есть. Так же Амайя сказала мне что ночью будет мой первый боевой выход в составе отряда. Цель будет объявлена перед самым выходом. Уже выходя из палатки она вдруг остановилась и попросила, чтобы я не обижался на Хитоми, ту девушку, что спала в моей палатке.

Когда ночь начала опускаться на землю я в полном вооружении стоял в центре лагеря, и со мной в ряду стояло двадцать владеющих разных сил, я был поручен на попечение физику, что занимался разведкой при движении отряда по сложной территории. Моя задача была проста, подчиняться физику и не допустить чтобы к отряду кто-то смог подобраться незамеченным. Ну что, опять в бой, обмотанные вокруг груди тросы сжались, увеличивая мою защиту.

Глава 13

Трассера башенных пулемётов разрывали ту темноту что окружала нас, гул приближающихся вертолетов ознаменовал что скоро нас обнаружат. Тросы начали укутывать мои руки, а пулемет я убрал за спину. Я готов к прорыву, и как только Амайя по радиосвязи даст отмашку я начну прорываться и отвлекать внимание на себя. Как же все глупо получилось, охотники сами стали добычей, но ничего, прорвёмся. Пока нет владеющих, что нас обнаружат. У отряда есть шанс уйти если только противник обратит свое внимание на противоположную сторону от отряда, то есть на меня.

— Лейтенант Шосе. — Тихо раздался по радиосвязи голос Амайи. — Ты знаешь что делать, отряду надо уходить, потому приказываю вызвать огонь на себя, а после уходить в противоположную от отряда сторону, тебе всё понятно?

— Понятно. — Практически безэмоционально ответил я, не видел смысла в том, чтобы злиться или испытывать страх, сейчас будет схватка и мне опять надо убивать.

— Дэйчи, начинай по готовности. — Голос Амайи был наполнен тоской и печалью.

— Есть, прерываю связь. — Обламываю антенну на своем бронекостюме, связь мне больше не нужна, а по ней могут засечь отряд. Мне не нужно скрываться, а потому я теперь несся по безжизненной земле, усеянной воронками от разрывов снарядов. Скоро, совсем скоро я встречусь с теми, кто умрет. Как же мне надоело убивать.

Наше задание было простым и казалось ничем непримечательным, разведка доложила что группа владеющих сейчас находится недалеко от нас, и командование решило что надо попытаться их уничтожить. Для этого нам надо было подобраться к ним на близкое расстояние и наши дистанционные владеющие должны были нанести синхронный удар своими силами по лагерю противников. Но все оказалось не совсем так как донесла разведка, я, находясь в роли разведчика, смог подобраться к лагерю и просканировать его силой психокинетика. Нас ждали около полусотни владеющих, в окопах были зарыты около тысячи боевых марионеток, этот отряд ждал нас и справиться с ним у нас бы не хватило сил. Я моментально доложил Амайе, что была с отрядом на безопасном расстоянии, и в этот момент меня один из вражеских психокинетиков засек меня и начался поиск, обнаружилось и то, что отряд практически в окружении, хоть и остался незамеченным, а вот меня искали, зная примерное мое местоположение. Я смог на время уйти от внутреннего взора психокинетика, и теперь редкие пулеметные очереди, стрелявшие по подозрительным теням, пытались спровоцировать наш отряд выдать себя.

Ну ничего, сейчас вы получите то чего желаете, кумулятивный снаряд полетел в башенный пулемет. Взрыв, что прозвучал, привлек внимание всех, и вот закопошились марионетки, вырываясь из-под земли, поднимая оружие в поисках цели. А я несся к тому вражескому отряду владеющих, метая с помощью тросов кумулятивные снаряды, и по пути собирая своими нитями кровавую дань. Вот и первая цель, четыре физика несутся ко мне, стреляя из своих пулеметов, тьма разрезалась световыми линиями трассеров. Хлесткий удар плетью отправил в стремительный полет кумулятивный снаряд, он, ударившись об броню физика, выпустил свое огненное жало, что прожигало все на своем пути. И вот воздух наполнился криком боли, а с неба опускались кольца молний, венки должны были защитить владеющих, что начали выходить на поле боя, надеясь, что где я там и отряд. Я чувствовал их эмоции, их желание уничтожить тех, что забирает жизни их товарищей. Но это им они друзья и товарищи по оружию, а для меня это враги, что пришли убивать и теперь должны умереть сами. Их никто не звал на чужую землю, они сами пришли убивать и теперь почему-то недовольны тому что им самим приходится умирать.

Я помчался по кругу, огибая радиус падающих венков, по мне начался обстрел из крупнокалиберных орудий, марионетки начали стрелять из своих пулеметов, но сила психокинетика защищала меня, и хоть мозги просто кипели от работы, я был уверен в том что смогу хоть на какое-то время сконцентрировать все внимание на себе. Я не тешил себя надеждой на то что смогу убить хоть кого-то из владеющих, их защищали со всех фронтов.

Земля около меня взорвалась фонтаном, обнажая передо мной в блестящем бронекостюме физика, тросы словно плотоядные щупальца ринулись к новой цели, что оказалось в пределе их досягаемости. Но не суждено им было вкусить крови, во тьме сверкнул топор с клеймом клана Сиоко, мои нити и щупальца были отсечены, а в меня он выпустил сонм бронебойных пуль из винтовки Эйко. Ну вот мы и встретились. Моментально сблизившись, я, отклоняя пули, метнул оставшимися нитями три кумулятивных снаряда не надеясь на успех, и выхватил два ножа кукри. Нити притянули меня к физику в тот момент когда он отклонил летящие в него кумулятивные снаряды, отлетев метра на два они взорвались, осветив мне противника. Вот и рукопашный бой, нити устремились к нему, а нож в моей правой руке остановил летящий в меня топор, нож в левой руке ударил по бронированной перчатке противника, выбивая винтовку Эйко из его руки. Не прекращая движения я с разворота резанул обоими ножами по слабым сочленениям брони, скрежет стали о лезвия ножей огласил о том, что мне не добраться до нежной плоти. Нити только слегка опутали шею физика, но на большее у меня не было времени, и я изо всех сил рванул, силясь при рывке сломать противнику шею. Физик отлетел на пару метров, но упав сразу же вскочил на ноги, его слегка пошатывало. Я посмотрел на него и в свете осветительных ракет я ударил себя кулаком в грудь в воинском приветствии Империи, по тому месту где было выгравировано: ШОСЕ. Физик рванул на меня с блестящем топором, но мне уже нельзя было продолжать схватку, и потому подорвал пять светошумовых гранат и раскидал шесть дымовых завес, метнув на последок в физика подарочек в виде килограммового снаряда, набитого стальными болтами, они должны были неплохо его покарябать и сбить ту спесь, что в нем сейчас бурлит.

Бежав прочь и стараясь не попасть под огонь, распад и гравитационные ловушки, при этом следя за небом, с которого летели ко мне шаровые молнии, я смеялся как безумный. Вот она, та встреча что я жаждал, жаль что нам мешали, но думаю теперь напыщенный Хаос знает что я жив, и при следующей нашей встрече я уже не дам ему шанса выжить. Сиоко враг, да не дрогнет моя рука, пусть даже если моим противником станет Исида, они сделали свой выбор и теперь мы враги.

Добираться до своих было нелегко и заняло у меня двое суток беспрестанного бега, я взрывал все укрепления врагов, убивал каждого, до кого мог дотянутся своими наполовину обрубленными тросами. Кумулятивные снаряды кончились в течении часа, и я срывал боезапас с солдат, что попадались на моем пути. За мной гнались, устраивали засады, жгли, пытались разложить. Где-то я пробивался с боем, где-то убегал, сея на своем пути смерть и разрушение. Часто меня теряли из виду, и я пробирался к лагерям пустых, что не сразу могли заметить и обнаружить меня. Раз на моем пути встали палатки, в которых спали солдаты, ворвавшись туда я увидел испуганные лица и руки, что тянулись к оружию. Кровь и крики, разорванные части солдат, вот что осталось после меня. На вторые сутки я смог повернуть к своим и устремиться через минные поля противника, по мне ударили артиллерией, полтора суток я метался по территории противника, уничтожая танки пустых и слабосилков, что смели вставать на моем пути. Меня ненавидели, я слышал как мне кричали вызовы, с сильными владеющими я не связывался и убегал от них. Пару раз мне казалось, что я видел Хаоса, но говорил себе что не сейчас. Не знаю как мне удалось выжить, но я смог добраться до своих и упасть в окоп, находившийся под контролем Имперских войск. И крикнуть молодому солдатику, что уже простился со своей жизнью, увидев залитого кровью в покореженном доспехе владеющего, что он теперь охраняет меня, и то что я лейтенант, вернувшийся со спецзадания. После этих с трудом сказанных слов я просто свернулся в окопе и уснул под грохот работающей артиллерии и под крики солдатика о том, что надо уходить. Мне было без разницы что творилось вокруг, я спал. И во сне я продолжал сражаться, убивать, лица все мелькали передо мной, и иногда я видел как мои руки разрывают на части не тех, не врагов, я уже потерял счет тому сколько раз убил во сне близких мне людей, лица так быстро сменяли друг друга, а руки без устали работали душа ломая разрывая.

Открыв глаза я увидел себя полузасыпанным землей, а ко мне жался солдатик, держа в своих дрожащих руках автомат, в моей броне торчали парочка новых осколков, но особых повреждений, несовместимых с жизнью, не было. Солдатик сообщил что войска отступили под массированным обстрелом и теперь нам надо преодолеть километр чтобы добраться до окопов, что контролируются Имперскими войсками. Схватив солдатика я помчался по полуразрушенным туннелям окопов, заметив движение в окопах по нам открыли минометный обстрел и, как мне показалось, обстрел велся с обеих сторон.

Объясняться долго с Имперскими солдатами не пришлось, они ждали меня. Весть о том, что безумный физик пронесся по минным полям под артиллерийскую канонаду, и залег в окопе, быстро достигло до ушей командования, и солдаты были готовы к моему появлению, парочка очередей из автоматов не в счет. Во-первых, я их отклонил, а во-вторых мой вид подразумевал: сперва стреляй, а только потом спрашивай. Как только я добрался до первой линии войск после окопов с меня сняли бронекостюм и выкинули его на запчасти, он был в негодном состоянии для ремонта. Мое тело начала покрывать новая сетка швов и шрамов, меня шили и резали, доставая осколки пули, смазывали ожоги и бинтовали. В это же время меня допрашивали о всем что я видел, интересовало все, от расположения владеющих до места, где я видел скопления вражеской техники, они не верили моим рассказам о том сколько жизней я забрал и сколько техники я вывел из строя, постоянно говоря что надо уточнить через разведку те данные, что я перечислил. Когда врачи и хирурги закончили работу ко мне подошел владеющий манипулятор и попросил сформировать образ двух суток, что я провел на территории врага, ему нужны были доказательства того что я не предатель. Мне было сложно аккуратно сформировать свои разрозненные воспоминания, но я смог передать частично свои воспоминания. Умудренный годами владеющий не выдержал, его стошнило прямо на пол, и только сила психокинетика спасла меня от того чтобы его стошнило на меня. Не знаю чего они ожидали, но теперь по бледным лицам допрашивавших меня владеющих было видно что теперь они мне верят и боятся меня. Я чувствовал их презрение и их страх, штабные крысы. Да что вы понимаете? Хотелось дать им еще воспоминаний, чтобы посмотрели на то как я вырываю ноги солдатам, когда бежал по окопам Федерации. Но в меня вкололи огромную дозу снотворного и успокающего, и вот меня опять начало укутывать в одеяло сновидений, и опять замелькали лица, в ушах вновь раздавались крики.

Неделю на восстановлении, что мне далась, я провел в лагере своего отряда, в который я перебрался сразу как проснулся. Встретившая меня Амайя поведала что отряд не понес потери, но и им пришлось несладко, они при отступлении схватились с группой из десяти владеющих, которых они уничтожили, при этом раны получила только Амайя. Её бронекостюм, что валялся около ее палатки, был так же больше ни на что не пригоден, как и мой. Амайя построила тогда отряд и объявила мне благодарность, ко мне подходили и обнимали, и даже вечером собрались у небольшого костра где сидели, пили, ели, вспоминали ушедших. На следующее утро ко мне в палатку зашла Амайя и выгнала с моей постели Хитоми, что опять искала своего Кеншина. Прошлого физика разведчика, что умер под огнем огневика, накрыв Хитоми своим телом. Я не знаю всех подробностей, но, как понял, Кеншин пытался ухаживать за красавицей-психокинетиком Хитоми, а та только смеялась над неловкими ухаживаниями тупоголового и уродливого физика, а потом все изменилось, он пожертвовал собой и нет его больше, а девушка как выпьет все ищет и ищет своего Кеншина. Амайя зашла ко мне по делу, как командир она отослала вчера запрос на присвоение мне внеочередного звания, а также запрос о том, чтобы меня наградили за ту информацию что я принес, а также за те потери что понес от меня противник. И сейчас ей пришел отказ, мотивирования отказа были немногословны: лейтенант выполнял приказ, а за хорошо выполненный приказ следует наградить командира. То есть сейчас наградят Амайю, и сейчас такой грозный физик, в чине полковника, опустила передо мной глаза чувствуя свою вину, которой нет, в чем я поспешил ее убедить. По части уже начали идти слухи о вечном лейтенанте, о женихе принцессы, что вырвался из окружения и теперь прибыл к ним чтоб уничтожать противника, и теперь враг точно дрогнет.

Раны, что я понес, были хоть и многочисленны, но не опасны, и за отведенную мне неделю я практически восстановился, потратив все время на тренировку контроля своих сил, особенно старался укрепить силу манипулятора, и даже консультировался с владеющими, мне надо было укрепить свой разум. На удивление мне помочь вызвался тот владеющий которого стошнило от образа моих воспоминаний, он рассказывал как сделать так, чтобы определенные воспоминания и то, что я видел во время боя, окрашивались в серые тона и становились безразличными. Не знаю как справляется Амайя, но я прямо чувствовал как выматывает меня сон и как разум трещит по швам, я слишком сильно переживаю от того что совершаю. Пока я восстанавливался, отряд еще раз сходил на задание и, несмотря на раны, Амайя лично им командовала, уничтожение артиллерийских установок прошло без эксцессов и в этот раз все обошлось без потерь. Но мы знали, что тот отряд владеющих, который нас выманивал, никуда не ушел и уже раз посещал нашу часть, но не стал прорываться за сетку окопов. И они и мы знали, что мы еще встретимся, я ждал этой встречи, так как я, возможно, опять смогу встретится с Хаосом.

Бедный мой сержантик, что пытался хоть как-то оказаться мне полезным, начал меня бесить за эту неделю, он не мог найти мне подходящий бронекостюм и от него постоянно разило алкоголем, также он додумался притащить мне двух девушек потасканной наружности. Видите ли, ему кажется, что после хорошего боя владеющий непременно должен был отдохнуть с девушками. Я смог сам найти бронекостюм, который меня устраивал, не подходили мне те бронекостюмы, что использовали Имперские физики, а то что я смог найти надо было дорабатывать. И тут я столкнулся с тем что мой сержант, оказывается, делать то ничего не умеет, руки у него приспособлены, как оказалось, только под юбку залезать заточены, никакую сварку он делать не умеет, да и не хочет. Отвесив ему щелбан, от которого он потерял сознание, я побрел в расположении части за плитами и заклепками.

У полевой кухни я заметил того бледного солдатика что охранял мой сон в окопе, подозвав к себе я его расспросил и хотел дать ему денег за то, что не бросил меня под артобстрелом и, как он сказал, даже смог оттащить меня в более безопасное и глубокое место окопа. Немного поговорив с ним я узнал, что парень механик, и хоть еще совсем не опытный, но с какой стороны браться за сварочный аппарат и как накладывать заклепки он знает. Почти схватив его за шкирку, я схватил его и унес в лагерь отряда, там у бронекостюма уже очухивался сержант, дав ему пинка для скорости я обрисовал солдату Токо задачу. Солдат бережно передал мне свой автомат и принялся за работу, я тоже не стал бездельничать, а направился на склады, и когда вернулся увидел, как солдатик объясняет сержанту Амайи почему ему нужен именно этот сплав на заклепки.

К следующему заданию я успел подготовить свой доспех, обновить тросы и повесить две небольшие катушки с цепями и небольшие грузики на них. Закаленные длинные ножи из рессор грузовиков теперь висели на моем поясе, двухствольный пулемет за спиной и там же сваренный из бронепластин бронежилетов многослойный щит.

Отряд был хмурым, нам предстоял марш бросок, а после него надо было уничтожить скопление ферм, на которых сейчас готовилось множество марионеток, также нам предстояло уничтожить весь материал, а это люди, тысячи людей.

Интерлюдия

Идти на встречу с императрицей Хаоной Тэймэй категорически не хотелось, каждая их встреча, которые проходили несколько раз за день, приносили смятение в ее душе. Она не каменная, и те решения, что принимала Императрица и Император, постоянно били по ее ней словно это ей надо было проводить диверсии, сражаться на фронте. Но все это не было её сферой деятельности, войной, размещением войск и стратегическим планированием занималась Императорская чета и наследные, брат и сестра. У Тэймэй были задачи иного плана, она так и осталась министром внутренних дел, но теперь у нее прибавилось работы, неприятной работы. Пыточная и допросная стали для нее местом, которое он посещала ежедневно: доносы, отчеты о ликвидации лиц, все это требовало ее присутствия. Война давила на нее постоянным авралом, и даже то, что штат ее министерства был увеличен, ей никак не удавалось наладить бесперебойную работу, и хоть разведка и полицейские функции теперь были подведомственны брату ей все равно хватало забот. Беженцы, пропаганда, запасы еды, вот-вот должен начаться посев, а с топливом были проблемы. Постоянные диверсии, что проводил противник, прибавляли столько проблем что Тэймэй было не до того чтобы радоваться успехам на фронте, частенько засыпая в кабинете за столом, так и не выпустив из рук ручки, ей было просто некогда уследить за всем. Но одно она знала четко, она должна была сделать все так, чтобы войска могли не думать ни о чем, чтобы генеральный штаб занимался планированием, а не думал откуда достать несколько тысяч тонн топлива. Империи не нужны были сейчас волнения, как в народе, так и среди владеющих, так что агитация и пропаганда шли полным ходом и Тэймэй постоянно контролировала то, что звучит по радио и телевидению, что пишут в интернете. И сейчас идя по коридорам на террасу на встречу с Императрицей она просматривала на планшете новейшие новости, вдруг она остановилась и начала всматриваться в фотографии, что были прикреплены к статье еще не вышедшей завтрашней газеты. В статье рассказывалась история водителя, что ездит по всей стране и видит, как изменилась страна, и как она сплотилась для выполнения главной цели, победы над захватчиками. Он также поделился с журналистами своими фотографиями, что делал постоянно в пути, и как-то так вышло что с половины фотографий на Тэймэй смотрел Дэйчиро Шосе. То вот он в броне, катает на себе детей, то вот он берет двумя пальчиками осторожно какую-то конфету, что протянула ему совсем кроха, в голубом платьице. А вот он в деревне с оголенным торсом рубит дрова. К каждой фотографии было написано пояснение, и вот про эту говорилось, что физик, что ехал в часть на фронт, по пути с водителем, был воплощением того, каким и должен быть доблестный воин. Дрова он рубил для многодетной матери, что осталось вдовой, с детьми он играл, показывая своим примером что война войной, а дети должны получать нехитрые радости от жизни. В фотографиях и кратких заметках Тэймэй видела иного Шосе, не того, которого ненавидела, а спокойного, доброго, и ее даже не смущало то количество шрамов, что украшало его тело. Воин, и без шрамов? Ну, может быть какой-нибудь из штабных, но вот именно этот почти постоянно проводил время в схватках, об женихе ей постоянно докладывали. Ну ладно, пусть пойдет в печать, стране нужны герои, пусть даже если героями они станут посмертно.

На террасе не было более никого кроме Императрицы, что сидела за небольшим столиком и перебирала документы, постоянно хмурясь и иногда поднимая чашку с чаем и делая небольшой глоток. Тэймэй ждала пока Хаона обратит свое внимание на нее, она знала, что не стоит прерывать мать во время работы, так как за внешней небрежностью и безмятежностью могла скрываться сложнейшая задача, что стояла перед Императрицей, и от того как сейчас лягут документы и что она решит, могут зависеть чьи-то жизни.

— Тэймэй, рада тебя видеть, прошу, присаживайся, дочка. — Императрица все же оторвалась от документов.

Тэймэй села напротив мамы, а сейчас это была не Императрица, а именно мама.

— Тут, дочка, один из генералов прислал мне личное письмо, не осмелившись прислать рапорт, и потому я позвала на разговор тебя, дело касается Дэйчиро Шосе. — Тэймэй немного нахмурила бровки, по ее мнению, ничего страшного она не сделала, ну повоюет чуть побольше, если он будет слаб значит помрет, и она, принцесса, тут не причем.

— Я немного не понимаю, мама, мой жених воюет, доблестно защищая Империю и, как мне известно, ни у кого нет к нему претензий. — Спокойно сказала Тэймэй.

— А к нему и нет претензий, претензии возникают к некой принцессе. — Императрица повысила голос. — Я не против того что он пройдет войну, это прекрасно отобразится на вашем союзе, но ты перебарщиваешь, а как результат твоих действий будет то, что-либо Дэйчиро героически умрет, либо пройдет войну. А после женится на тебе, изнасилует, переломав все кости своей жене, а потом оторвав ей конечности, закроет в подвале, где она будет рожать, и раз в год будет спускаться туда, чтобы поиздеваться над своей бедной женой. Ты хочешь себе такого мужа?!

— Я никакого мужа себе не хочу! — Мужчины не прельщали Тэймэй и внушали ей определенное отвращение.

— Твоё желание или не желание ничего не меняет. — Спокойно парировала Императрица. — Ты станешь женой Дэйчиро Шосе, но вот какой женой ты будешь, это уже выбирать тебе. Пока ты идешь по пути взращивания ненависти к себе в душе Дэйчиро, а могла бы стать его союзницей, и упрочить то, что в роде Шосе главная будешь ты, управляя всем через своего мужа. Понимаешь ли, дочка, ты не осознаешь того что тебе может дать эта женитьба.

Императрица прикрыла глаза и заговорила, но было видно, что то, что она говорила, задевало какую-то струну в её душе.

— Ты можешь стать просто женой, просто матерью, не министром и не принцессой, ты можешь быть просто девушкой. Ну ладно, пока тебя это не прельщает, но с годами ты наверняка поймешь мои слова. — Императрица изменилась, теперь это не была расслабленная женщина, и когда она заговорила Тэймэй поняла, что сейчас с ней говорит не мать, а Императрица. — Скоро день влюбленных, и ты посетишь часть, в которой служит твой жених, и решишь ваши претензии к друг другу, а также подымешь своим посещением фронта воинский дух и передашь подарок от меня Дэйчиро. А теперь иди, мне надо побыть одной.

Тэймэй посмотрела пред дверью на свою мать, что смотрела на облака, и в этот момент чистые листы бумаги складывались в птичек и летали вокруг неё. В чем-то мама и права, можно поговорить с убийцей и, если захочется, ударить его в самое сердце, чтобы он никогда не смог оправиться от нанесенного удара. Тэймэй так и не поняла тогда слов, что произнесла Хаона, но они врезались в её память, она все размышляла, что же могла иметь ввиду она. И только спустя время ей пришло осознание, что иногда только потеряв осознаешь ту ценность, что была в этой потери.

Записано со слов Тэймэй, Эми Шосе.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒