II глава. НА РЕКЕ. III глава

II глава

НА РЕКЕ

Дневная жара спала. По вечерней прохладе шагается легко. С лугов веет ароматом цветов, воздух свеж и чист. Настроение у ребят приподнятое. Они, радостно крича и смеясь, гоняются друг за другом, прячутся среди густой травы, кувыркаются.

Тропинка свернула в лес, и вот она уже вьётся среди могучих елей и сосен. Со всех сторон несётся разноголосое птичье пенье. Где-то долбит дерево дятел. Кричит черноголовая желна. Васлий и Сапан, бегая по кустам, подняли тетерева. Метрий увидел глухаря. Эчук и маленький Йыву закидали палками прятавшуюся на вершине ели белку.

Лишь только немного не доходя до реки, ребята приутихли и принялись вырезать себе удилища.

Лес кончился. Пошли болота, мелкий, низкорослый сосняк. Под ногами мох, словно пуховая перина.

Ребята вышли на берег реки возле Петрушкиной запруды.

Широко расстилаются по обеим берегам реки зелёные и мягкие, словно пушистый бархат, луга. Над лугами стоит медвяный цветочный запах. Над цветами порхают бабочки, кружатся какие-то жуки, летают мухи. С болота слышится курлыканье журавлей, в прибрежной чаще кричат перепела, и отовсюду раздается лягушачье кваканье.

Хотя ребята без отдыха прошли пять вёрст, они, не чувствуя усталости, быстро привязали лески к удилищам, и дед Онисим посадил их на рыбные места. Малыши увязались за дедом, а ребята постарше сели отдельно, в сторонке. Удочки готовы, червяки на крючках — можно начинать удить.

Ондрий тоже закинул удочку и, не спуская глаз, смотрит на пробку-поплавок. Пробка дёрнулась и пошла под воду. Ондрий быстро вытянул удочку — крючок был пуст! Рыба оказалась хитрее рыбака: съела червя и ушла. Ондрий снова закинул удочку — опять та же история. В третий раз закинул — и опять рыба ушла. Цепляя впустую червяка за червяком, Ондрий начал сердиться. А тут ещё комары кусаются — терпенья нет!

Дед Онисим поймал двух крупных окуней и пять сорожек. Ребята, не утерпев, один за другим прибегали взглянуть на пойманную рыбу.

Кое-кто уже поймал по две-три сорожки. А иным ничего не попалось.

На рыбалке всякое случается: у Метрия леска застряла на дне, Васлий зацепил крючком за свои же штаны и спутал всю леску, Семон поранил палец. Что ни случится — со всем бегут к деду Онисиму: уж он-то всё растолкует, объяснит, починит.

Солнце село. Наступили сумерки. С лугов потянуло прохладой. Отчаяннее стали жалить комары. Рыбаки принялись собирать дрова для костра, прилаживать над костром на жерди котёл для ухи.

И вот огонь запылал. С треском горят сухие сучья, по луговине, стелясь, поплыл белый дым.

У ребят подвело животы. На уху надежды мало: не густа, видно, получится уха, когда на троих человек приходится одна рыбёшка. Уселись все вокруг костра, стали совещаться.

— Что будем делать? — спросил дед Онисим. — Сначала ухи поедим, а потом попьём чаю? Или начнём с чаю?

— Есть хочется. Сперва ухи бы похлебать...

— Нет, сначала чай. С хлебом.

— А я бы сразу уху.

— Чай!

— И я говорю: чай! Нашей ухой не наешься: одному хвост, другому — голова. Съешь и не заметишь. Сначала надо набить поплотнее брюхо чаем с хлебом, а уху — на заедок...

— Уху! Уху!

Расшумевшихся спорщиков утихомирил дед Онисим.

— Кто же после ухи полощет желудок чаем?! — сказал дед. — Сперва чай, потом рыба. Как ляжет поверх чая ушица — потом долго не проголодаешься.

На том и порешили. Подвесили над костром чайник и котёл. Онисим и Опанас принялись чистить рыбу. Только почистили, тут и чайник закипел. Сели пить чай. Два малыша: Епи и Япи забыли взять с собой кружки. Все чай пьют, а они сухой хлеб жуют. Заметил это дед Онисим:

— А вы почему чай не пьёте?

— Мы кружки дома забыли...

— Эх вы, братцы, давно бы сказали. Сделаю я вам сейчас кружки.

Онисим подошёл к берёзе, ловко содрал берестяное кольцо, свернул бересту, скрепил сучком — и готова чашка. Япи и Бпи с удивлением следили за дедом: где ж это видано, чтобы пить чай из берестяной чашки? Остальные ребята тоже заинтересовались. Онисим налил в одну чашку чаю и подал ее Епи. Тот с опаской взял её в руки, осторожно прикоснулся к краю губами. Видит — чай не проливается и края чашки губ не жгут, не то что у жестяной кружки. Пьют Епи и Япи чай из берестяных чашек и нахваливают: даже чай в такой чашке кажется им слаще. Всем понравились чашки деда Онисима, повскакали ребята с мест, надрали бересты, наделали себе берестяных чашек.

Опустел чайник, опустел котёл. Вскипятили снова. Пьют рыбаки не напьются, уж очень вкусен чай, вскипяченный на костре. Быстро уменьшаются взятые из дому краюхи хлеба. Пустые, голодные животы стали тугими, как кожа на барабане.

Расправившись с чаем, принялись за уху. Всю рыбу разложили на четыре кучки, чтобы хватило на четыре котла варева. Хотя рыбы маловато, но ведь каждому мать дала с собой крупы, луку — есть чем заправить уху погуще.

Закипела вода в котле. Онисим положил в котёл рыбу, засыпал крупу. Рыбу-то, сварив, надо бы вынуть, да ладно: пусть разваривается. Развалится, перемешается с крупой, и будет казаться, что в ухе много рыбы. Перед тем, как снять котёл, Онисим покрошил в уху луковицу.

И вот уха готова. Все расселись вокруг котла, у каждого в одной руке ложка, в другой — ломоть хлеба. Принялись за еду. Едят так, что за ушами трещит: ведь дома такой вкусной ухи не поешь. Разве можно сравнить домашний суп с этой чудесной ухой, сваренной на жарком костре возле реки?

— Вот уха, так уха. Сама в рот просится. А если бы рыбки было побольше!..

— Ничего... Хорош суп!

Кто выловил рыбий бок, кто кусок икры — всем что-нибудь досталось. Очистили подряд четыре котла. Последний-то насилу одолели. Все наелись, отяжелели — двигаться неохота, дышать тяжело.

— Вот что, — проговорил задумчиво Васлий, — наверное, нам неудача потому, что мы встретили на пути Андреиху с пустым ведром. У меня одна рыба прямо с крючка сорвалась. Ведь уж совсем из воды вытащил, а она — раз! — и сорвалась.

— А я Онису Лукянову с пустым мешком встретил...

— А мне повстречалась Анна Сапанова с пустым лукошком...

Оказалось, что всем кто-то помешал, все винили в неудачной ловле кого-то, только не себя: Опанас, перелезая через плетень, нечаянно коснулся сушившегося на плетне женского платья, Элексею встретилась жена Микала Ларивоныча, к отцу Япи как раз сегодня приходил поп за ругой, а маленький Йывуш пожаловался, что, когда он плёл леску, вокруг него всё время играл котёнок.

— Так или эдак — горевать нечего, — решив подбодрит ребят, вмешался в их разговор дед Онисим. — Я вам одно скажу: желна никогда не обманывает. Слышали, она сперва так жалобно кричала: «чиньок, чиньок». Это было предсказание к сегодняшней рыбалке. А потом она вдруг так весело застрекотала: «кри-кри-кри». Это уже предсказание на завтра. Сегодня мало выловили, зато завтра будет улов богаче. Утром то рыба хорошо клюёт!

III глава

⇐ Предыдущая 123 4 5 Следующая ⇒