Часть четвертая 2 страница

– Что у вас?

– Юс, нет!

– Ща я их!

– Стоять! – рявкнул я. – Тормозим штатно.

Похоже, Саша решил сразу пристрелить дайца. Вот это могло плохо закончиться, все же и настоящие сотрудники ДАИ попадаются на дорогах. Иначе бы орки под них не маскировались.

– Лейтенант Макаришин, докумэнты.

Бедняга лейтенант даже не подозревал, что остался в живых лишь чудом. Я расстегнул карман, одновременно посматривая в монитор заднего вида. Юстиниан сидел, скрестив руки, и недовольно поглядывал на автомобиль ДАИ.

– Не страшно тут стоять, офицер? – спросил я, отдавая права. – Не боитесь?

– Ничого. Работа е работа. Всэ добрэ, – ответил даец, возвращая документы.

С нашей командой управились быстро, а вот с Бутей довелось повозиться. На его грузовичке стояли румынские номера, к которым Мартин потерял нужную украинскую бумажку. В ее поисках он перерыл весь бардачок, по недоразумению называвшийся водительской кабиной. Мы успели перекурить и познакомиться с напарником Макаришина – сержантом Куцьо. Улыбчивый парень быстро говорил на еще более жуткой, чем у Бути, смеси языков, много смеялся и все порывался составить на нашего работодателя протокол. Обошлось – Мартин через полчаса все же нашел документ.

Дальнейший путь громких происшествий не принес. Юстиниан разок все же бахнул по кустам, спугнув каких-то птиц, да ветеран-грузовичок застрял на мосту и не хотел заводиться.

Вскоре показалась большая клумба на въезде в город и почти сразу за ней – поворот на терминал. На задворках отыскали место для грузовичка. Бутя вылез из кабины, долго благодарил. Мне даже неловко стало, как будто наш конверт его через две России провел, а не в областной центр.

– Пан Мартин, а назад вы собираетесь? Быть может, мы вас тоже проведем?

Пшеничные усы Бути поникли. Он покосился на фургончик, вздохнул:

– Та я ото… нескоро. Так. Ото сегодни, а може завтра, коллеги будут. И вантаж еще будет, ото. Транспортувать будем. До Киева, а то и далее. Отак.

«До Киева, а то и далее», – мысленно повторил я.

Это ведь очень хорошие деньги, особенно если «далее» в Слобожанщину и ЕРФ.

– Змей! – воскликнул Юстиниан.

Я кивнул, поднял руку, показывая, чтобы он успокоился.

– Пан Мартин, у нас сейчас нет контракта. И мы предлагаем свои услуги. Больше, чем надо, не возьмем, а если повезем за Киев – то и о скидке поговорим. Кроме того, у нас есть транзитные паспорта, потому вам не придется менять команду хоть до Астаны, хоть до Владивостока или Акъяра. Как вам?

– То було б чудово! – воспрянул Бутя, но тут же погрустнел. – Но, ото, я не совсем гарантирую. Партнеры… примаре… головуют. Я запытаю. И просить их буду. Вы – добри.

– Вот и по рукам. Идемте обедать.

Уже перед закатом на терминале показался «Фрайтлайнер» с немецкими номерами в сопровождении пяти байкеров. Немец откатился в дальнюю часть терминала. Райды настороженно оглядывали стоянку, не снимая шлемов и не выпуская из рук оружия. Один из замыкающих нервно поводил автоматным стволом.

– Змей, – Ингвар скривил уголок рта, – может, мы хотим отказаться?

Я оторопел. Латыш обычно принимает вызов, каким бы он ни был: провести конвой через тайгу или же прогуляться по городу, слушая трепотню Юстиниана. Должен быть очень серьезный повод, чтобы он решил не брать лакомый кусок.

– Можешь объяснить, почему?

– Кажется, я с ними уш-ше встречался. Давно. Получилос не отчень хорошо.

– Хм. Буду держать в уме. Но поговорить все равно надо.

– Да.

Трэк затих, байкеры опустили оружие. К машине трусцой подбежал Бутя, за ним побрели и мы. Коллеги явно не наши, держатся необычно.

Из кабины вылезли два брата. Это поначалу так показалось из-за одинаковой, видимо, форменной одежды, светлых, коротко стриженных волос и общего унылого выражения на лицах. Приглядевшись, понял, что водители – все же не близкие родственники.

Байкеры сняли шлемы, слегка расслабились, стали переговариваться. Вроде бы венгры или, скорее, карпатцы – судя по количеству шипящих. Главный махнул рукой, мол, здравствуйте. Оружие далеко не убирал.

Бутя тем временем толковал с немцами, в основном с тем, который пониже. Тот хмурился и поглядывал на нас.

– Слушайте, а давайте цену заломим, – тихо предложил Юс. – За вредность.

– За чью вредность?

– Нашу, конечно. Им-то что?

– Поглядим. Все равно больше тройной надбавки выбить не получится.

Немец отодвинул в сторонку нашего агента влияния и подошел, тяжело ступая массивными ботинками по асфальту.

– Это вы навязываетесь нам в проводники? – по-русски он говорил совершенно правильно, лишь твердость произношения выдавала в нем иностранца.

– Не навязываемся, а предлагаем услуги, – парировал я. – У нашей команды есть ряд преимуществ, которые вполне могут вас заинтересовать.

– Гм. – Глаза белобрысого сузились. Он внимательно посмотрел на Дэйзи, затем на Ингвара. – Хорошо. Поговорим. Через полтора часа зайдете к нам в номер. На стойке спросите, где остановился Оттмар Шолль.

– Договорились.

Шолль кивнул и вернулся к грузовику. Его напарник объяснялся с карпатцами.

– Пойдем отсюда, – Дэйзи поежилась и одернула куртку. – Неуютно как-то.

На переговоры с немцами я взял Ингвара. Конечно, оставлять Юса и Дэйзи тет-а-тет – идея, мягко говоря, не самая лучшая. Но, в конце концов, они – взрослые люди и терминал большой. И каньона рядом нет. Разберутся.

Прибалт уверил, что с Юстинианом он несколько раз говорил, и тот все осознал. В том числе и как себя вести дальше. И неожиданно попросил:

– Извини, но я могу подежурить у дфери, пока ты разговариваешь?

Я остановился.

– Не понял?

– У дфери. Постоять. Я же говорю, кажется, с ними у нас не получилось когда-то. Чтобы сейчас получилось, я не буду заходить.

– Ингвар, я все понимаю, но ты мне нужен там. Бог с ними, делами прошлого. Не получится – и ладно. Но, понимаешь, я оттуда выйти хочу. И в случае чего ты мне поможешь. Ни Юс, ни Дэйзи этого не смогут.

– Хорошо… Да. Сделаем так.

Я хлопнул его по плечу, и мы нырнули в темный коридор, ведущий на лестницу.

…Переговоры оказались успешными. Шолль торговался умело, но строго по делу. Его напарник, Дитрих Райцингер, по-русски не говорил и лишь курил сигарету за сигаретой, разглядывая карту и пометки расстояний. Конвой рисовался довольно сложным, но весьма интересным. Действительно, не до Киева, а гораздо «далее» – в Архангельск. Почему немцы едут на север ЕРФ, я не стал уточнять. Что за груз мы повезем, Шолль тоже не рассказал.

– Считайте, что в трэке детали к компьютерам. Этого достаточно для выбора стиля вождения?

– Вполне, герр Шолль.

– Отлично. Мне нравится, как вы ведете дела, Змей. Надеюсь, и на дороге себя покажете с лучшей стороны.

Я кивнул. Оттмар о чем-то переговорил с Дитрихом, взял стил.

– Мы готовы подписать контракт.

Оставалось только активировать сенсорный экран и развернуть к нему ноут. Шолль и Райцингер оставили автографы, заверенные личными кодами.

– Выезжаем завтра в шесть тридцать, – сообщил Оттмар.

Номер оказался пуст. Дэйзи с Юстинианом обнаружились на берегу прудика. Сашка травил студенческие байки, Лера хихикала. Завидев нас, Саня вскочил:

– Ну как? Говорите, давайте! Что, получилось?

– Вполне. Мы едем в Архангельск.

Юс присел и открыл рот.

– О! Ого! О-го-го! – И, не переставая огогокать, полез обниматься.

Пришлось вырываться. Юстиниан с тем же запалом обнялся с Ингваром, понял, что латыша ему не поднять, и подхватил Дэйзи. Лерка царственно описала круг по воздуху.

– Ладно, пошумели – и хорошо. Немцы хотят выезд в полседьмого, первая остановка – Киев.

Юс закивал и рванул к терминалу. Ингвар неспешно последовал за ним. Я поймал Дэйзи за локоть.

– Все нормально, – улыбнулась она. – Мы ведь команда и должны поддерживать, и прочее.

– Но если тебе неприятно…

– Жень. Не надо. Пусть все будет нормально. О’кей?

– Да, конечно. О’кей.

В Киев добрались без приключений. До Житомира ехали довольно медленно, «тройка» нынче не в лучшем состоянии. Под Чудновом вообще чуть не потеряли Юса – он красиво уехал в кювет. Трассу Е-40 подлатали гораздо качественнее: «Фрайтлайнер», привыкший к немецким дорогам, принял ее без особого упрямства, и в столицу Украины конвой прибыл около двух пополудни. Для стоянки немцы выбрали терминал в Вишневом. Шолль и Райцингер, прихватив Бутю, отправились штурмовать таможенный комитет. Предупредили, мол, дело не слишком быстрое и завтра у нас точно выходной. А то и два-три.

Конечно, Юстиниан потащился осматривать город. Удивительно, но в этот раз ему удалось заманить не только Ингвара, но и меня. Дэйзи осталась на терминале.

Байки оставили на стоянке у метро. Пока ехали до «Крещатика», Саша с горящими глазами перечислял, что он хочет увидеть. Интересно, это ему удастся? Судя по списку – вряд ли. Тут на неделю хватит.

– Юс, уймись. Ты же не в экспедицию приехал.

– Вот, кстати, Змеюка, почему ты никогда не берешь конвои на Киев? Так бы уже давно посмотрели все.

– Как – не беру? А в Борисполь сколько раз ездили?

– Але, ты меня слышишь? Я ж тебе не про Борисполь говорю!

– Слышу. Выходить пора.

В Киеве цвели каштаны. Казалось бы – что такого? В каждом городе есть каштаны и точно так же они цветут. Ничего особенного. Пока не увидишь сам.

Изящные свечи, нежно-белые или розовые, сияют меж ярко-зеленых пятилистников. Аллеи величественных, испускающих свет деревьев повторяют улицы, каштановые рощи карабкаются на холмы и спускаются в низины, окружают памятники, соборы и дома, мерцают в парках и обычных двориках. Сияние длится какие-то две недели – и оно означает, что в древний город вновь пришла весна.

Мы поднялись наверх к Софийскому собору, прошли мимо Михайловского и оказались на Владимирской горке. На постаменте князю-крестителю оказалось довольно удобно сидеть и потихонечку тянуть водичку или пиво, глядя на Днепр, острова и залитый оранжевым закатным светом левый берег.

– Прикиньте, парни, было время, когда вон тот берег был в другой области, – сказал Саша. – Тут – Киевская, а перешел по мосту – Черниговская. Но то все фигня. Когда в двадцатом мирный договор подписывали, то вообще думали страну делить по Днепру. Вот была бы хохма – на метро в другую страну ездить. Такого нигде в мире не было. Или не, вроде было, в Германии. Кажется.

– Не шутишь? – спросил я.

– С чего бы? У меня папа в то время как раз стажировался, документы по разделу лично видел. Они, правда, так и не пригодились. С Сибирью тяжба началась, потом Юриковичи… короче, по областям расчеркнули – и хорош.

– Любопытно. Не знал.

Князь вместе с нами вглядывался в Днепр.

…Вечером я понял, что означает выражение «киевские кручи». Холмистый город Киев, как-то совсем не плавные в нем подъемы и спуски. И много их.

Ноги судорожно напоминали о марш-броске имени Юсового любопытства. Прогулка-то оказалась насыщенной. «Сидячий образ жизни сказывается», – ржал Саня. Парадокс: каждый день преодолеваем несколько сотен километров, а образ жизни все равно обзывают сидячим.

Дэйзи открыла дверь – и я слегка оторопел. Конечно, к сменам ее образа уже можно и привыкнуть, но такой вариации я еще не видел. Дэйзи, подвид – домашний. В халатике, босиком, волосы закручены в узелок и заколоты ручкой. Веки без теней, тонкие ресницы, ямочки на щеках.

– Нагулялись, парни? – рассмеялась она, отступая с прохода. – А я себе решила выходной по всем правилам устроить.

– Угу, – невнятно сказал я, вваливаясь в номер.

На ее диванчике обложкой вверх лежал «Cosmopolitan».

День следующий я провел в номере, валяясь и почитывая забытый Леркой журнальчик. Ребята отправились гулять: Юс уговорил Дэйзи поехать в ботанический сад любоваться сиренью и магнолиями. Ингвар тоже ушел с ними, а добрался ли он до цветущего и пахучего – уж не знаю.

Немцы куда-то запропастились. Втайне я надеялся, что их сожрала и переварила бюрократическая машина. Особенно Дитриха – молчун почему-то действовал на нервы.

В праздности мы провели не три, а четыре дня. Уже в сумерках явились немцы и совершенно несчастный Мартин Бутя. Дитрих увел его в корпус, Оттмар ненадолго задержался возле пруда.

– Завтра выезжаем. Мы должны оказаться в Подмосковье. Через Слобожанщину не едем.

– Как скажете.

Шолль прищурился, кивнул и, не прощаясь, ушел. Ингвар пристально глядел ему вслед.

– Ну что, команда, как двинемся?

– А что тут думать? Остается Чернигов, потом Брянск. Из Брянска под Москву, на Ближнюю Окружную.

– Резерв… – Ингвар отвлекся от созерцания затылка Оттмара. – Сухиничи, Обнинск… ес-сли долго границу проходить будем – не знаю.

– Надеюсь, недолго. Иначе выйдет, что зря тут столько времени потратили.

Когда «Фрайтлайнер» в сопровождении конверта выполз на Большую Кольцевую, в наушниках прорезался Шолль:

– Змей, проезд через Киев по внутренним мостам исключен.

– Вас понял.

Я отключил связь с кабиной и выругался.

– Что делать будем? На Е-95 не попадаем.

– На север. Через Вышгород. – Голос Ингвара спокоен. – Я предположил такой вариант.

– О’кей.

На светофоре я быстро перерисовал маршрут и посмотрел на Дэйзи. Она как раз оглядывалась на трэк. На секунду девушка приподняла забрало и показала глазами на «Фрайт» – следи за ним.

К границе ехали довольно долго. Немцы не захотели проезжать через Чернигов, и нам пришлось изменить маршрут еще несколько раз. В конце концов, по сто первой и «двенашке» конвой добрался до границы.

Украинский КПП «Гремяч» встретил свежеуложенным асфальтом маслянисто-черного цвета, двумя рабочими гейтами из десяти и стоящим на обочине стареньким бронетранспортером. На нем сидела пара солдат в темно-зеленой форме и с автоматами. Они лениво приглядывали за происходящим.

С нашими транзитными паспортами вопросов не возникло. Очередной шлепок печати – и на досмотр. Наркотиков нет. Оружие? Конечно, есть. Декларация – пожалуйста. Никакого беспокойства, мы тоже за установленный порядок.

Привычная до автоматизма процедура.

Немцев проверяли недолго. Фуру открыли, заглянули туда, взяли бумаги. Дитрих и Мартин прогулялись в домик под сине-желтым флагом, пробыли там минут пятнадцать. Вскоре оттуда чуть ли не выбежал сияющий Бутя, размахивая очередным документом:

– Всьо добро! Ролюем!

На лице шедшего следом Райцингера эмоций не возникло.

Дэйзи бросила окурок в урну и негромко сказала:

– Интересно, что там делал второй, если он вроде как не говорит ни по-русски, ни по-украински?

Вопрос повис в воздухе.

– При «Погаре» звоните ноль-один, – пропел Юс, когда мы все же выехали с территории российского пропускного пункта.

Это у него нервное, пройдет. Хотя действительно, такого приема я тоже не могу припомнить.

«Фрайтлайнер» отправили на боковую дорожку. Скучающий парнишка в российской форме проверил транзитные паспорта и, возвращая их, спросил:

– Спальники у вас есть?

– А что?

– Да ничего. Сегодня же Девятое мая. Праздник. Там, – он указал на административное здание, – уже сели, могут сегодня и не выпустить.

Перспектива ночевки на нейтральной полосе удручала, да и сама постановка вопроса оказалась неожиданной. Но – неудивительной. Транзитный поток через «Погар» не слишком велик, наш конвой торчит в единственном экземпляре на нейтрале с украинской стороны. В отстойнике по ту сторону границы томились два «КамАЗа».

Дитрих и Мартин отправились разбираться, Оттмар подошел к нам:

– Ничего не предпринимайте, но будьте готовы выехать очень резво. – И побежал догонять коллег.

– Кажется, что-то будет, – Дэйзи выдохнула дым. – Как думаете, сколько нам дадут за нападение на сотрудников при исполнении и нарушение государственной границы?

– Формально мы уже в России, – махнул паспортом Юс. – А по первому пункту немало. Мы на такое подписывались, а, Змеюка?

– Сейчас посмотрим, на что мы подписались.

Через три сигареты из дверей высыпала куча народа. Шолль толковал что-то полковнику, тот отмахивался от него и громко ругался.

– Да мне пофиг! У нас праздник! Рабочий день закончился! Что непонятного?

Райцингер спрятал руки в карманы и шел с каменным лицом. Бутя с обвисшими усами семенил за ними. Добравшись до фуры, он юркнул в кабину и не высовывался. Зрители почтительно держались на расстоянии.

– По коням, ребята, – сказал я, – кульминация наступает.

Немцы и военный спорили у дверей прицепа. Полковник все больше распалялся, его лицо приобрело цвет свежевыжатого морковного сока, а изо рта летели брызги слюны. Реплик Оттмара слышно не было.

– Клал я на вашу бумажку! Хотите решать – решайте, а нет – так валите! Да клал я на хохляцкие разрешения, вы мне тут не валяйте! Что ты мне соглашениями тыкаешь, что ты мне канцелярию разводишь, немецкая морда? Педант хренов! Да пошел ты! Вместе со своими бумажками, подотрись ими!

– Как думаешь, – спросила Дэйзи, – Шолль уделает военного?

– Он умеет настоять на своем. Если все разрешения в порядке – а скорее всего, так и есть, – то Шолль будет тихо и спокойно давить. Он мне при подписании контракта сам рассчитал все по весьма точным ценам. Так что я за немца. Хоть он мне и не нравится.

Из открытой фуры вынесли пару ящиков. Возле них возвышался Дитрих.

– Вот у тебя же в бумажках написано: владелец груза Бутя Эм. Ты – Бутя? Нет? Так хрена ты тут?.. Да имел я направо и налево доверенности-шмаверенности!

К нам подошел Юс.

– Военный явно денег хочет. А немцы не понимают. Или делают вид.

– Они не заплатят, – сказал я. – Не та порода. Ты лучше иди к байку, а то еще реквизируют.

Юстиниан смылся. Полковник все еще надсаживался:

– Что значит, какое начальство? Да я вас урою!

Неожиданно он замолчал. Зрители как-то нервно стали отходить от кузова. Я натянул шлем:

– Что там?

– Дитрих заносит ящики. Шолль пригрозил запись передать в какие-то органы. Оказывается, они картинку с мониторов заднего вида писали. Со звуком картинка пошла, – доложил Юс.

– Понял. Заводимся.

Нетвердо ступая, полковник убрел к домику. «Фрайтлайнер» пыхнул дымом, скрипнул и тронулся. Байки рыкнули, ворота покатились навстречу. Парнишка махнул рукой. Он явно радовался, что начальству досталось.

– Змей, – голос Оттмара в наушниках.

– Слушаю.

– Максимальная скорость.

– Понял.

За Дареевском окликнул Ингвар:

– Внимание. За нами два автомобиля. Предположительно – вражеских.

– Неужто полковник решил отыграться? – пробормотал я. И уже громче: – Юс! Ежи у нас есть?

– Конечно, есть.

– Парни, будьте наготове. Может быть, это и не по нашу душу.

– Оптимист.

«Фрайт» плевался дымом и шел довольно тяжело. Дорога не располагала к высокой скорости. Кто из немцев сидел за рулем, я не видел, но водитель явно уговаривал трэк ехать быстрее. На одном из поворотов увидел преследователей: два минивэна черного цвета с затемненными стеклами. Похоже на специально адаптированную модель.

– Блин, Змеюка, можно я шипы скину? Я прямо задницей чую, как в меня целятся, – пожаловался Сашка. – А вдруг там снайпер?

– Откуда?

– Если это те военные – у них запросто может снайпер водиться.

– Оттмар! Вы можете прибавить?

– К сожалению, нет. У вас есть другой план?

– Пока нет.

– Змеюка!

– Не надо шипы. Едем.

Фургончики не приближались и не отставали. Маячили на заднем плане, напоминая, мол, мы здесь. Оружие возмездия, черт бы их побрал.

Миновали Погар, давший название пропускному пункту на границе. В отличие от множества других поселков, он производил впечатление жилого: не слишком раздолбанный асфальт, электрический свет в работающем магазине. Наверное, известная табачная фабрика все еще давала продукцию и хоть как-то содержала поселок.

Преследователи не остались в Погаре, как нам всем бы хотелось. С другой стороны, стало ясно – целенаправленная погоня. Рано или поздно у них закончится терпение и они нападут. Или дождутся, когда мы сами приедем в расставленную ловушку. Инициативу стоит перехватить.

– Оттмар, за Чеховкой начинайте понемногу сбавлять скорость, как будто у вас проблемы с машиной. Чуть далее будет мост, не очень длинный и не очень широкий. Тормозите за ним, мы должны встретить противника на мосту.

– Да.

Трэк покатился медленнее. Немцы прекрасно отыграли роль: «Фрайт» чихал, кашлял, взрыкивал и, перевалив через мост, остановился с протяжным свистом. Минивэны были в минуте езды, и они явно торопились на внезапно «сдохшую» добычу.

Ингвар и Юстиниан заехали за прицеп – хоть какая-то защита. Латыш быстро извлек из кейса автомат Дмитренко и взял на изготовку, Саша вынул две «беретты» и закусил губу. Дэйзи подключала к «Роршаху» ударный ускоритель, ее руки сосредоточенно мелькали в закатном свете. По нормативу ручная пушка собирается за двадцать семь секунд, Лера управилась за двадцать.

– Готова.

– Стреляй в мост перед головной.

– Отдачу скомпенсируй.

– Да, готов.

Дэйзи установила ствол на бампер «Фрайта», широко расставив ноги, уперлась в землю и приникла к прицелу. Я, мимоходом оценив ее позу, подставил себя под приклад. Лера слишком легкая для этой пушки, отдачей валит с ног. Но глазомер у нее даже лучше, чем у Ингвара.

Еще секунд пятнадцать до боевого контакта. Слышно, как гудит аккумулятор, накапливая заряд.

Преследователи вот-вот должны были пересечь точку Х. Срывающимся голосом Юс спросил:

– А если остановятся?

Ответить не успел. В голове мелькнула мысль:

«Надо было сказать немцам, чтобы вышли и капот открыли».

Недоиграли чуток. В фургончиках врубили дальний свет и въехали на мост. Слепят – и правильно делают.

Только они опоздали.

Легкий щелчок, «Роршах» ухнул, отправляя синее гудящее облако навстречу преследователям. Приклад ударил в плечо античным тараном, затем навалилась Дэйзи – она гораздо мягче.

Разряд попал точно под переднюю ось первой машины. Взрыв – фургончик встал на дыбы. Из-за прицепа выбрался Ингвар и всадил очередь в подбрюшье минивэну. Вторая машина, не успев затормозить, влетела в первую. Их развернуло, латыш хладнокровно отправил свинцовый подарок и ей. Дэйзи вновь припала к «Роршаху».

– Повторно. Готова!

– Готов, – я уперся в землю.

Щелчок, гул, удар тарана – слабее, чем в первый раз, аккумулятор не успел перезарядиться. Стеклянное крошево засыпало мост, в фургонах сейчас как в микроволновке. Ингвар вновь разрядил автомат. Юстиниан, проползший под кузовом, прикрывал латыша и орал что-то вроде: «Ингванатор возвращается! » Немцы не отсвечивали.

– Проверяем.

Юс, пригибаясь, рванул к минивэнам. В груде железа и стекла вряд ли кто-то мог выжить. Саша тем не менее обошел вокруг. Из-за кучи раздалось: «Ах ты, падла! » – и одиночный выстрел. Потом Юстиниан громко крикнул:

– Тут был тот самый полкан! Ключевое слово – был.

…С помощью немцев сбросили фургончики в реку. День заканчивался, дорога утопала в тени деревьев, нам следовало поторопиться, чтобы успеть в Брянск до темноты. После этой драки не хотелось наткнуться еще на какую-нибудь засаду.

Дэйзи разобрала пушку, закрепила кейсы на «Харлее». Отбросила волосы со лба и, прежде чем надеть шлем, негромко сказала:

– Сейчас мы не ошиблись, это была погоня. Знаешь, я когда стреляла – то боялась: а вдруг обычные люди, решившие примазаться к конвою?

– Такие подошли бы к нам еще на границе.

– Быть может…

– Если мы когда-нибудь ошибемся – это будет мой последний день в байкерах.

Дэйзи прищурилась, вздохнула, натянула шлем и молчала до Брянска. В наушниках слышалась только негромкая музыка у Юса.

На терминале Ингвар оттащил меня в сторону:

– Змей, на гранитсе я заглянул в фуру. Пока немцы был-ли занят-ты. Знаю, непрофешионально, но…

– Да, я понимаю.

– Толком не рассмотрел. Но мне кажется, видел солнечные батареи.

– Что?

Очень странно. Солнечная энергетика в целом неплохо чувствует себя в экваториальных государствах. Но здесь, в России, солнечные батареи даже на Кубани – редкость. Что уж говорить о северных районах и Заполярье. Весьма интересный груз попался.

– Ингвар, если вдруг будет случай – загляни еще. Этика – этикой, но жить хочется.

Путь из Брянска проделали без приключений. По трассе М-3 добрались до Окружной. Немцы решили остановиться в Голицыно, рядом с двумя оживленными трассами в Москву. Не самый удачный выбор, в северной части Окружной можно найти место у речки, и, опять же, рядом с трассой…

Я мысленно себя одернул. Надо же, всего три года прошло, а уже «лес, речка, вид не тот». Зазвездился ты, брат Змей. Вот тут лесочек есть – и хорошо. Главное – через границу ненароком не перемахнуть.

Утром Дитрих и Оттмар, прихватив Мартина, рванули в Москву. Я побродил вокруг «Фрайта», борясь с искушением вскрыть двери и рассмотреть груз вплотную. Эх, если бы взглянуть на бумаги, которыми немцы на границе размахивали. Не просто так же они торчали в Киеве столько времени. И в Москву поехали.

Тут я и остановился покурить. Если им нужны очередные бумажки, то мы должны были заглянуть в Новгород. Но в столицу конвой не отправился, значит, у немцев есть какой-то интерес в городе Юриковичей. Или они просто глаза отводят? Слишком много вопросов.

В Москву мы так и не собрались. Во-первых – нельзя оставить совсем уж без присмотра фуру на терминале. Во-вторых – мало ли, когда вернутся немцы. Потому развлекались, как могли. Отоспались, воплотив в жизнь давнее изречение «Солдат спит – служба идет». Пожарили в лесу шашлыки, пустив на дрова какую-то будочку. Оказалось – разломали пост часового. Все-таки граница с Москвой довольно условная. Облазили весь городок в поисках чего-либо исторического, но тут даже Юстиниан не смог помочь. Кроме вокзала и пары древних супермаркетов ничего не нашли. Сходили на концерт местного ансамбля имени местного же кирпичного завода. Понравилось только Ингвару, я и Дэйзи сбежали «подышать воздухом» после третьей песни, а минут через пять из зала выскочил Юс. Латыш отсидел все полтора часа.

Между делом позвонил Алианке, выслушал много версий по поводу долгого отсутствия. У нее там очередной бал… не везет мне с ними. Да и вообще. Снова не хочет слышать…

На пятый день безделья, когда мы от скуки уже на стенку лезли, вернулись Оттмар и Дитрих. Их привезла «ГАЗель», из которой немцы вытащили пару увесистых коробок. Бути с ними не было.

– Змей, – Шолль утер пот со лба, – завтра мы выезжаем. Необходимо завезти этот груз в Каргополь. Рассмотрите изменение маршрута.

– Да, – ответил я, вспоминая, где находится этот самый Каргополь. По названию – где угодно.

К нам подошла Дэйзи, осмотрела коробки, немцев и задала очевидный вопрос:

– Господин Шолль, а где же господин Бутя? Он позже приедет?

– Потерялся, – злобно сплюнул немец. На секунду его лицо исказилось и он стал похож на добермана, упустившего добычу. – В Москве где-то заблудился. Мы его два дня с Дитрихом искали. Теперь пусть им полиция занимается. Едем без него.

Шолль взял коробку и откланялся. Лера задумчиво смотрела ему в спину.

– Жень… только мне кажется, что наш славный добряк не просто так потерялся.

– Не знаю. Уроженцу небольшого города в мегаполисе потеряться – раз плюнуть. Я как вспомню первое свое посещение Москвы – ужас. Но с нашими развеселыми дойчами все может быть.

– Угу. И я о том же. Груз оформлен на Мартина. Он свою работу выполнил – перевез через границу. Теперь стал резко лишним, особенно после случая на границе.

– Согласен. Пойдем, глянем, куда нас теперь несет.

Каргополь – город на Онеге. Из древних, князи со всякими опричниками оставили след в его истории. С некоторым количеством памятников XVI века. («Юс, не облизывайся». ) Один из центров северной иконописи. Еще известен глиняными игрушками. Что могут везти туда в этих коробках? Ради чего немцы решили изменить маршрут?

Мы отвалились от ноута и переглянулись. Юстиниан задумчиво буркнул:

– Не за свистульками же они туда попрутся. И не за матрешками.

Я бездумно гонял палец по тачпаду, заставляя карту съеживаться и расширяться. Когда в очередной раз масштаб уменьшился, руку перехватил Ингвар.

– Вот оно.

– Что?

Севернее Каргополя виднелось название «Плесецк».

– Солнечные батареи. Космодром. Немцы везут какую-то космическую технику.

Дэйзи и Юс оторопело смотрели на латыша.

– Ингвар, но какой смысл везти что-то на солнечных батареях вот так, на грузовике? Еще и через кучу границ, таможен и прочей маеты?

– Я нэ знаю. Я толлькоо претполложил.

Сильный балтийский акцент резанул слух. Если Ингвар не хочет отвечать – он «включает» акцент, за которым слов не разберешь. Во что же ты вляпался несколько лет назад?

– Ладно. Сейчас это лирика. Будем считать, что немцам надо на космодром. И что в коробках либо детали…

– Либо фикция, чтобы попасть на нужную трассу, – добавил Юс. – Так бы мы по «восьмерке» двинули.

– Да, пожалуй. Ну что же, выезжать все равно придется. Всем спать – если получится. И завтра быть начеку.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 151617 18 19 20 Следующая ⇒