Часть вторая 4 страница

Из дальних рядов кто-то яростно крикнул:

– А сами-то как к ним относитесь?!

Байкеры расступились, вперед вышел белокурый парнишка, сжимающий кулаки.

– Что вы, мусульманин, думаете по этому поводу? Вы нам объявляете джихад, да?

Вахид Каримович оперся на спинку стула и негромко заговорил:

– Молодой человек, лично я вам ничего не объявляю. Увы, многие мусульмане сознательно извращают понятие джихада. Ислам же на самом деле не позволяет совершать теракты против невоюющих сторон и невинных людей. Терроризм – это не джихад, а фасад, вред, идущий вразрез с исламом. Некоторые люди используют лживые доводы, чтобы оправдать терроризм ради достижения собственных целей, но они не имеют никакого оправдания. Сам джихад – это не священная война, а стремление. Стремление к благому, к искоренению несправедливости. Джихад – это усердие в совершении праведных деяний. Мы, хвала Аллаху, живем в благословенной стране. Наш джихад состоит в общем мире и взаимопонимании. Сейчас наша молодая страна нашла общий язык со своими соседями. Нам не стоит его терять.

– Вы говорите, как муфтий, – оценил речь Вахида Айрон.

Татарин слегка поклонился:

– Аллах знает лучше.

– Коллеги! – Днепропетровец оглядел собравшихся. – Пора принимать меры. Я звоню в Акмесджит.

– Вахид Каримович, – обратился я к хозяину, – вы дозвонились сыну?

– Нет… Нет ответа.

– Пожалуйста, если дозвонитесь, сообщите, что мы знаем, где держат заложников, и готовы помочь. Возможно, существует утечка информации, потому мы молчим. Сейчас попробуем наладить другой канал коммуникации.

Садри-старший кивнул, достал телефон, приложил к уху. Держал долго, перезвонил несколько раз.

– Нет ответа. Мустафа, скорее всего, на оперативном совещании.

– Похоже на то.

Тем временем Айрон дозвонился в столицу и озадачил весь офис. В течение получаса связь перевели на резервные каналы и подключили дополнительные шифраторы. Судакский воздух разрывали звуки сирен. Не позавидуешь силовикам – их ожидает очень тяжелая ночь. Через полчаса, максимум через час, люди будут осаждать автостанции, платить любые деньги за места в машинах. Утром возникнет давка на КПП Чонгара и Перекопа, а что будет днем, когда паника окончательно распространится среди иностранцев… лучше не представлять. Единственный шанс – прибить террористов этой ночью, другого выхода у КСБ нет.

Байкерам тоже придется несладко. В глазах простых жителей они причастны к «бездействующей власти». Именно байкеры, а не абстрактная власть, не пускали людей в автобусы, порой делая это грубо и бесцеремонно. Стрелять же в напуганных людей… мало у кого рука поднимется. Но даже одного случая достаточно, чтобы сообщество вольных ездоков перестало существовать как минимум в нынешнем виде.

Вожак днепропетровцев отложил телефон:

– В столице проходит экстренное совещание. Мы предложили безопасникам наши сети связи. На данный момент они лучше защищены, и такое положение вещей сохранится еще на какое-то время. Возможно, его хватит для координации действий. Подозреваю, что через полчаса-час будем выдвигаться на позиции независимо от решения КСБ. Превентивно так сказать.

Байкеры зашумели. Ожидание подходило к концу. Враг определен, что с ним делать – тоже. И пусть дело непривычно, но это уже не бездействие и не война с напуганными людьми.

– Вахид Каримыч, а заказы на кухню вы принимаете? Очень есть хочется.

– Юс, ты способен думать о еде?

– Это не я, – Сашка лыбился. – Это желудок. Хочу шашлык, а то мало ли, как оно повернется…

Пример оказался заразительным: минут через двадцать собравшиеся яростно уничтожали мясо. А еще через десять пришло сообщение из Акмесджита. Байкеры должны перекрыть дороги и ждать дальнейших указаний. Собравшимся в Судаке предписывалось закрыть Капсихор, Ворон, Ай-Серез и Арпат.

Разъезжались из «Джазыбели» небольшими группами. У террористов могли быть осведомители среди местного населения, такую возможность нельзя сбрасывать со счетов. Нашу четверку определили в Капсихор, причем ближе к Шелену.

То ли речи Юстиниана подействовали так, то ли что-то иное, но я решил позвонить Алиане. Зачем? Сам не знаю.

«Аппарат абонента отключен или находится вне зоны досягаемости».

Ну что же. Время собираться.

Мы спустились к мотоциклам. Дэйзи сосредоточенно надевала шлем, Ингвар безмятежно проверял вооружение – для него нет разницы между рейсом и сегодняшней операцией. Юстиниан ожесточенно рылся в ноуте.

– Песню потерял, Змеюка, – сказал он, почувствовав мой взгляд. – Хорошая песня, мы всегда ее слушали перед экзаменами. Черт, ну где же она? Помню, переписывал. Вот всегда так, халява приходила, и вообще…

– Сань, поехали.

– Да. Угу. Ну где же она? А, ладно.

Дорога на Капсихор петляла по долинам. Самое начало трассы на Алушту, всего парочка особо крутых поворотов. По правую руку тянулись горы, освещенные половинкой луны. Из темных зарослей торчали каменные пики. Слева открылась долина. Внизу, в нескольких километрах, серебрилось безмятежное море.

Перед Капсихором, возле санатория, на обочине стоял байкер с красным фонариком. Мы притормозили.

– Из Судака? – осведомился он.

– Да.

– Двигайте за мной. Собираемся в этом дворике, чтобы не привлекать внимания в поселке. Санаторий опустел, все умотали из него.

– Оки. А ты кто будешь?

– Брайт, вольный.

Я всмотрелся в лицо мужчины лет тридцати пяти. Он ответил спокойным уверенным взглядом.

– Змей. Юс, Ингвар, Дэйзи.

Мы вкатили байки на стоянку перед главным корпусом санатория.

– Еще из Судака будут наши?

– Две группы.

– Хорошо. Пока отдыхайте. Пойду встречать.

Райд исчез. То есть стоял, а потом растворился в сумерках. Настоящий мастер.

Я перенастроил почтовую программу на ноуте, чтобы тексты сообщений сразу выводились на экран. Подумав, добавил еще и дублирование на коммуникатор.

Вскоре прибыла еще одна группа – уже знакомые «Галичане». Брайт исчез встречать последних.

Тихо тренькнул сигнал. Новости из столицы. Информация о заложниках в Шелене подтвердилась. Операцию проведет спецназ КСБ, байкеры останутся в резерве – перекрывать дороги. Что, собственно, сейчас и происходит.

– Скоро все решится, – пробормотал я, – уже очень скоро.

Подъехала и вторая группа. Вместе с ними появился и командир от КСБ – наш старый знакомый Мустафа Садри.

Время около четырех. Я затаился в кювете, байк спрятан в кустах за спиной. К Шелену его прикатили совершенно безумными тропинками через виноградники. Рядом – Ингвар и Макс. С другой стороны дороги залегли Дэйзи, Юстиниан и Джинджер. Брайт отправился со спецназом.

Звезды тускнели; то одна, то другая птица несмело пробовала голос. Штурм поселка должен начаться с минуты на минуту. В наушнике о чем-то переговаривались солдаты, они говорили даже не по-крымски, а на своем жаргоне.

Шелен лежал в полукилометре слева от меня. Небольшой поселок, сверху напоминавший букву «Т»: вытянулся «перекладинкой» вдоль дороги на перевал и входит в долину «ножкой».

Ноги ощутимо замерзли: поселок располагался в горах и по ночам тут совсем не жарко. Я чуть-чуть пошевелился и снова приник к земле. Наверняка в Шелене точно так же мерзнут часовые наших противников.

В наушнике раздался голос Мустафы Садри:

– Капсихор, готовность два.

Оружие наизготовку. Сейчас начнется.

– Капсихор, готовность один.

В наушнике раздались короткие команды вроде «чек, чек».

Долетел звук автоматной очереди. Началось.

В темноте сложно что-либо разобрать. Смутные фигуры, перебегающие от одного дома к другому. Крики. Между двумя ударами сердца помещается несколько выстрелов и пара взрывов. Один из ближних домов загорелся, пламя вырвалось из окна и уверенно охватило крышу. Короткие неразборчивые команды шумели в эфире. Я совершенно не представлял, как можно ориентироваться в дымной мешанине и не подстрелить вместо врагов своих. Хорошо, что спецназ выполнял эту операцию, а не байкеры.

Мы бы тут все остались.

Загорелись еще два строения, непохоже, что жилые – какие-то сараи. К человеческим крикам добавилось блеяние овец, лай собак и еще черт знает, кто там вкладывал голос в какофонию. Гремел мегафон, вероятно, что-то вроде: «Сдавайтесь, вы окружены». Общий ритм задавался выстрелами. Эхо многократно возвращало звуки. И только ветер невозмутимо нес в долину ароматы горных трав.

Я крепче сжал автомат и прищурился. Характер перемещений изменился: теперь чаще от поселка отделялись группы по пять-семь человек. Очевидно – выводили заложников.

Выстрелы начали стихать. В наушнике голос Садри произнес:

– Капсихор, готовность два. Завершаем.

Переглянулся с Ингваром. Латыш ни на секунду не изменил выражения лица и позы. Железная у прибалта выдержка. А я в последний раз так нервничал, наверное, на первом свидании. Дурацкое сравнение, но что поделать – даже два года назад перед встречей с Хардвулфом и Сумраком трясло меньше.

Домашние животные все еще паниковали, но человеческих криков больше не слышалось. Всех успокоили… или упокоили. Кому как повезло. Вдалеке послышалось стрекотание вертолета.

– Капсихор, отбой. Операция завершена.

Каэсбэшникам потребовалось чуть больше десяти минут.

– Садри, прием, – обратился я к майору. – Что с заложниками?

– Живы почти все. Относительно целы. Вопросы потом. Можете сворачиваться.

Пришлось замолчать, хотя вопросов хватало. Сколько из похищенных эти «почти все»? Всех ли террористов положили? Есть ли раненые среди спецназа?

Узнаем позже. Быть может.

Я встал, потянулся и пошел забирать байк. Из противоположного кювета вылезли райды и, посмеиваясь, двинулись через дорогу к виноградникам. Когда я добрался до «Кавасаки», раздался громкий треск.

Стена одного из стоящих возле дороги сараев отвалилась, и из клубов пыли на трассу выскочили три мотоциклиста. Они тут же открыли стрельбу.

Мир стал черно-белым, когда я увидел, как оседает Дэйзи и падает Юс. Автомат в руках Ингвара выплюнул злобное белое пламя, две черные фигуры слетели с байков. Третий развернулся и, виляя, помчался в сторону Шеленского перевала.

– Садри! – заорал я, запрыгивая на мотоцикл. – Садри! Один уходит!

«Кавасаки» выскочил на дорогу. Где-то сзади вновь кричали – не разобрать. Я сосредоточился на спине удирающего террориста.

«Как же их выпустили, как? » – бился в голове вопрос в такт подвываниям мотора.

Байк стонал, эта дорога не была его стихией. Лязгали зубы, глаза слезились от ветра – шлем я оставил у поселка.

Террорист оказался неплохим ездоком. Он уверенно продвигался по горной трассе. Я заметно отставал.

Где-то впереди должны быть наши – но к тому времени, скорее всего, уже будет дан отбой и за дорогой следить перестанут.

«Кавасаки» взревывал и трясся, мелькали кусты, слева в темноте струилась речушка Шелен, а где-то за горами готовилось встать солнце. Красный огонек мотоцикла террориста не приближался, но и не удалялся. Повороты выматывали. Байк придется чинить, но все не имеет значения, пока человек, стрелявший в Юса и Дэйзи, жив.

Дорога понемногу шла вверх, близился перевал и серпантин. Быстрый взгляд на ноут – сквозь желтые и красные огни предупреждающих надписей проглядывал резкий поворот направо почти на сто восемьдесят. Его уже было видно и без ноута. По сути, мы поедем навстречу друг другу – и я буду ниже.

Газ на полную. Заднее колесо «вело», похоже, крепления доживают последние минуты. Террорист резко затормозил, его байк поднял тучу пыли и рванулся вверх. В тот же момент я выхватил «беретту» – и не зря, в руке противника появилось оружие.

Палец нажал на спусковой крючок.

Звук выстрела пришел со стороны.

«Кавасаки» потерял колесо и обиженно сбросил меня в кювет. Кувыркаясь, улетел по склону и хлюпнулся в речку. Я перекатился, мысленно чертыхаясь от боли.

На дороге тихо.

Я осторожно бросил камешек в сторону. Никакой реакции.

Рискнул выглянуть. Мотоцикл врага лежал на боку, колесами ко мне. Террориста не видно, хотя, вроде, ботинок торчит.

Не сразу, перебежками, выбрался из кювета. Все та же тишина. Прокрался вдоль дороги, выглянул за поворот. Мотоцикл придавил ездока. Тот не шевелился. Убит или притворяется? Не стоит проверять.

Надо лишь прицелиться и выстрелить.

Эхо заметалось по долине, гильза звякнула о камень.

Я подошел к террористу. Сомнений не оставалось – он мертв. С дырой в голове не выживают. Я смотрел в лицо человеку, стрелявшему в моих друзей. До сих пор не знаю, живы они или мне предстоит накрывать их лица флагом Конфедерации. Из-за него уже погибли невинные люди. Из-за этого человека сломан мой байк.

Я смотрел в лицо Рахмата, младшего сына Вахида Садри.

* * *

Небольшой теплоход рассекал волны Черного моря. Сибусы – морские автобусы – пользовались завидной популярностью. Я стоял у бортика, курил и смотрел на медленно проплывающий берег: пляжи, горы с рыжевато-зелеными зарослями, и серые зубцы Ай-Петри. Лето подходило к концу, сезон завершался. На пляжах все меньше ярких пятен зонтиков, полотенец и купальников, в кафе и клубах официанты перестали крутиться шарикоподшипниками бизнеса, получив немного времени на отдых. Цены понемногу тянулись вниз, и солнце заходило все раньше. Скоро осень. Еще месяца полтора в Крыму будет людно, а дальше жизнь на полуострове замрет до нового сезона, озарившись яркой новогодней вспышкой.

Кто-то дотронулся до меня. Я обернулся. Дэйзи. Приобняла здоровой рукой. А левая все еще забинтована – девушка очень неудачно упала, спасаясь от пуль Рахмата. Хотя, можно сказать, легко отделалась. Юсу пришлось тяжелее – ему попали в бок, и Сашка провалялся несколько недель в больнице. Выписали его два дня назад. Впрочем, пусть так, ведь пройди пуля немного выше…

– Вот и все, – Дэйзи щурилась из-за солнечных бликов. – «Отпуск» закончился.

– Хочешь уехать раньше?

– Нет, как договаривались – через неделю-полторы. Руку разработаю, да и Юс неловко сидит, ты же видел.

– Видел.

– Вот и погуляем без напряга. А то я вас знаю – так бы и просидели на базе или в пабе. Крым надо увидеть. Он вообще-то совсем другой. Обычно.

Лера задумалась. То ли вспоминала своего цивила, то ли погрузилась в совсем уж дальние глубины памяти. Она права: без ее участия мы бы не выбрались на морскую прогулку. У Юса на ноуте слишком много игрушек и всякой другой всячины, он в информационных залежах неделями копаться может. Мне достаточно пляжа. Ингвару… понятия не имею. Временами его спокойствие пугает.

Дом, правда, пришлось сменить. Через день после операции во двор заглянул Вахид. Осунувшийся, заметно поседевший. Долго молчал, потом сказал:

– Тебя не виню – ты делал, что должен был. Но видеть не могу. Лучше уходите по-доброму.

Пришлось собраться и найти другое место обитания – ближе к автовокзалу, дальше от моря, не столь удобное. Впрочем, работа все равно пошла наперекосяк: я долго давал показания самым разным чинам и чиновникам, в то время как Ингвар в больнице отгонял от ребят беспардонных репортеров. Только через полторы недели нас оставили в покое.

Контракт я отрабатывал на пару с Ингваром в составе днепропетровцев. Лечение Дэйзи и Юса оплатили крымчане, а нам пришлось крутиться без выходных, чтобы команда не влетела в штрафы. Справились.

– Змей.

Я вздрогнул, проморгался. Дэйзи чуть заметно улыбалась. Если не знаешь, что крошечные морщинки в уголках глаз означают улыбку – не поймешь.

– Идем к парням.

– Ага, идем.

Мы зашли в крытый салон. Люди за столиками, чай, кофе, пиво. Ингвар, подперев голову кулаком, тоскливо уставился на Сашку. Тот разглагольствовал, помахивая кружкой. Пустой, но Юстиниана это не смущало.

– Вот я тебе и говорю – все спланировано заранее. Понимаешь? О, вот и наши пришли. Ну как, надышались свежим морским никотином?

– Еще бы, – ответил я, устраиваясь возле латыша. – О чем спор?

– Смотри.

Сашка подвинул свежую газету с крупным заголовком передовицы: «Аресты продолжаются».

– Змеюка, ты в курсе, что безопасники уже кучу народа арестовали? Причем не каких-то там Ахмедов и Мамедов. Пара депутатов меджлиса, один мулла, несколько военных из высшего состава. Некоторых осведомителей взяли, типа лесника из Сувук-Сува, который информацию о дороге сливал. Чистка страшная. Кое-кто оперативно за границу подался, прям как в лучшие годы, ей-ей. И что все это значит?

Юстиниан обвел нас горящими глазами. Ему бы на площади выступать.

– Что все было устроено с ведома больших начальников, – Дэйзи пожала плечами. – Новость открыл.

– Цветочек, вот ты правильно все сказала! Дай я тебя поцелую… Черт, больно.

Сашка потер нос, куда его щелкнула Дэйзи, и, наконец, позволил официанту забрать кружку.

– Конечно, все было известно наверху. Все сходится: и утечка информации, и долгие поиски, и странное поведение спецназа во время штурма.

Я насторожился:

– Объясни.

– Змеюка, ну вот с чего им выпускать лидера терроров? То, что у него нервы не выдержали, и он рванул напролом – чистой воды случайность. Рахмат был лидером той группы – это даже Каримыч, бедняга, признал. Думал, сын просто увлечен байками, гоняет целыми днями, а тут на тебе. Ты статейку почитай на досуге, я тебе еще инфы подкину. По косвенным такое всплывает, у КСБ тоже рыльце в пушку.

Логика в словах Юса была. Но я все равно не понимал сути.

– Тогда зачем все это устроили? Захват заложников…

– Да все просто, – Сашка отобрал пиво у латыша, отхлебнул. – Смотри. Крым у нас государство молодое, сформировалось в нынешнем виде в… тридцатом, да? Исламское, а вокруг все христиане. Без ресурсов, раздерганное войной на три фронта. Кое-как собрались, начали экономику налаживать, туризм заново поднимать. Без туризма тут кранты. Денег не хватит даже на пресную воду. Пока надо было стиснуть зубы и терпеть – никто внимания не обращал, на чем деньги делаются. А сейчас все более-менее устоялось, счастливых болванов…

– Юс! – одернула Дэйзи.

– Да, ты права. Любителей развлечений каждый год навалом, действуют специальные поправки к законам, регулирующие оборот спиртного, табака и работу увеселительных заведений. Три аэропорта, модернизированная железка, одни из самых оперативных КПП на границе, райды автобусы сопровождают. Все ради любимых гостей, ведущих себя не очень-то по-исламски. Мы сейчас пяток их законов нарушаем. И ничего. Вот у кого-то из больших голова и стронулась на этом деле. Вот вам изоляционисты: религия юбер аллес, русы гоу хоум. Правда, что они без этих туристов делать будут?.. Не турок с албанцами же приглашать и не из Эмиростана народ возить.

– И в кого ты такой умный? – Лера чуть откинула голову и прищурила один глаз.

– Это я в папу. Ну и я ж слегка историк… сдал три сессии.

– Теория загоф-фора. Интересная мысль, но слишком слош-шно. По-моему, здесь просто борьба за сферу влияния. Кто-то из больших не поделил доход от туристов. Подкупили нескольких челоф-фек в КСБ, организовали карманную армию…

– Я и тебя люблю, верзила. Но ты не прав. Не хотите верить – как хотите.

В словах Юстиниана было здравое зерно, но и теория Ингвара тоже выходила достаточно стройной. Правды никогда не узнать, ее похоронят в архивах службы безопасности под кучей грифов «Совершенно секретно». И все же я никак не мог забыть горящий Шелен, треск стены, грохот выстрелов и гулкую каменную пустоту внутри во время безумной погони. «Кавасаки» выжил и, отремонтированный, дожидался в гараже у местного умельца. А райдить контракт пришлось на Сашкиной «Яве».

Скоро домой, к обычным дорогам и привычным опасностям. Вместе с мыслями о доме вспомнилась Алиана. Она так ни разу и не позвонила. Хотя, наверное, просто не в курсе, что тут творилось – новости ее интересовали только из жизни ближайшей тусовки.

Среди заложников нашлась девушка, чем-то на нее похожая: округлое лицо, черные волосы, чуть широковатый нос. Я даже обознался – и потом долго пил чертов сладкий пепси, выдул литра полтора.

Зашумело. Я резко повернулся. Люди у борта, обращенного к морю, собрались у широких иллюминаторов.

– Дельфины! Точно, дельфины!

Мы не стали толкаться и вышли на палубу.

В полукилометре от сибуса взблескивали спины морских обитателей. Стайка устроила веселую чехарду на волнах, люди ахали и хлопали, как будто дельфины могли их услышать. У Ингвара разгладились морщины на лбу, Юстиниан подпрыгивал, забыв о ране, Дэйзи искрилась восторгом, а мягкое сентябрьское солнце укутывало всех нас теплом, свежий ветер уносил тревоги и я подумал…

Подумал, что все будет хорошо.

Ведь все уже хорошо.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒