Часть четвертая 1 страница

Часть четвертая

Дорога дальняя

2046, май

Дэйзи обычно угрожает с милейшей улыбкой на лице. Кажется – шутит девочка, разве может это беловолосое хрупкое создание причинить вред? Так рассуждают те, кто не видел стрельбу по-македонски в ее исполнении или не ощущал боль в выбитом суставе. После чего относятся к ее словам гораздо серьезнее.

Своим она дает шанс исправиться. Поэтому, когда она заявила, что сбросит Юстиниана в речку – тот утих. Дэйзи, в отличие от Юса, слов на ветер не бросает. Правда, тут надо учесть еще один фактик: река Смотрич течет в довольно глубоком скалистом каньоне, а летать Саша еще не научился.

Мы расположились на «берегу» этого самого каньона, потягивали пиво и ожидали начала одного из крупнейших байк-фестивалей Украины – «Мотоподолья». В погожий майский день удивительно хорошо сидеть с друзьями на природе, никуда не спешить, наслаждаться свежим, прямо здесь сваренным пивом и разглядывать местные красоты.

За спиной бурлило поле фестиваля: доделывали сцену, расставляли палатки, организовывали прелести жизни – мангалы и туалеты. Если повернуть голову левее – откроется замечательный вид на крепость и древний каменный мост. По нему постоянно сновали райды – гости все прибывали. Прямо перед нами тянулся каньон, серые камни которого густо поросли желтыми цветами. Другой «берег», неприступный остров, вознесенный на многометровую высоту, радовал глаз старой частью Каменца-Подольского: с острыми башнями соборов и ратуши, серыми оборонительными сооружениями и красными крышами под черепицу. Справа сидела Дэйзи в распахнутой куртке и белой майке – и, конечно, большую часть времени я смотрел на нее.

– Цветочек, что ты злишься? Я же пошутил! Не надо меня в речку, я этих речек боюсь, они же почти горные.

– Трепло и есть, – невозмутимо охарактеризовала Сашку Дэйзи и пригубила из бутылки. Отставила тару, улеглась на траву и потянулась, раскинув руки. – Парни, а ведь хорошо!

– Конечно, хорошо! – Юс тоже допил пиво, собрался выбросить бутылку в каньон, но его руку перехватил Ингвар.

– А, да, забыл-забыл. Нечего русскому варвару мусорить в замечательном западном городе.

– Нечего мусорить, – уточнил я. – А город интересный.

– Это факт. Кстати, не пора ли нам продолжить прогулку? Я еще не все посмотрел.

Я скептически глянул на Юса. Дэйзи лежала, закрыв глаза.

– Вы чего, нагулялись? Это ж, блин, история! Вы где еще такое увидите?

Да, в этом весь Сашка. Наверное, из него получился бы неплохой историк. Только натура у него не годится для вдумчивых исследований. Так, немножко фильмов, пара книжек, выпить пивка с реконструкторами, нахвататься умных словечек. Но в каждом городе он честно обходит памятники архитектуры – если на это остается время после девочек и пива. Или если есть время до девочек и пива.

– Ингвар! Эти люди невосприимчивы к гласу просвещения. Мой дорогой друг, пойдем, побродим меж сиих красот, оставленных нам… то есть не нам, а хорошо бы, чтоб нам. Чего-то сбился. Короче, погнали в город, посмотрим, на каких исторических улицах флаятся местные красавицы.

– С местными красавцами осторожнее, – буркнул я.

– Не боись, Змеюка. Нас тут в городе – стая! Везде свои. Да и кто на нас-то с Ингваром нападет?

Латыш неторопливо собирался. Юстиниан постоянно таскает его за собой. Огромный светловолосый прибалт – самый благодарный слушатель. Потому как задает мало вопросов и в основном молчит. И может вытащить из передряги в случае чего.

– По музыке чего у нас? – спросил Сашка, отряхивая джинсы.

– В пять разогрев. В семь «Дир фо Лив», потом открытие и «Интерференца».

– Все, понял. Если что – позвоню. Не скучайте без меня.

Товарищи ушли. Я понемногу допил пиво. Лерка чуть слышно сопела рядом – кажется, по-настоящему заснула.

Зимнее безвременье позади. Байкеры могут ездить и по снегу со льдом, современные зверюги позволяют рассекать и по зимникам. А если руки из нужного места растут – то из байка может выйти настоящий покоритель севера. Новосибирцы и красноярцы тем и промышляют. Зимой орк не спрячется в кустах – все видно, оттого засад меньше. Правда, наших бьется больше, но тут уж как естественный отбор распорядится.

И все же приятнее мчаться по твердому асфальту. Поэтому каждый год в каждом городе байк-клубы и вольные открывают сезон, а самое грандиозное всеобщее открытие проходит на «Мотоподолье». Несколько раз сюда приезжал сам Барка. В те времена я еще был суппортом в «Магистрали» и дальше Брянска на запад не ездил.

Раздались гитарные риффы. Кто-то из исполнителей начал саундчек. Дэйзи состроила гримасу и села.

– Зараза. Такой сон хороший снился…

– О чем?

– Не знаю. Просто – хороший. По ощущению.

Она вытащила зеркальце из кармашка и придирчиво осмотрела лицо.

– Вроде ничего не потекло… Парни ушли?

– Ага.

– Пиво еще осталось?

Я порылся в пакете, вытащил две бутылки.

– Тебе «Лагер» или «Млын»?

– Что в правой руке держишь, то и давай.

Крышечки отправились в пакет, бутылки глухо звякнули друг о друга. Мир, тишина и спокойствие. Тишина, конечно, относительная – за лесочком нарастал шум феста.

– Как тебя Алианка отпустила?

– Да нормально. Как в конвой. Перебесилась уже вроде бы.

– Что, и никаких истерик по поводу смазливых девушек, которых так и тянет на фест? И никаких: «Знаю я все эти ваши сборища»?

Сказать, что у меня глаза стали большие – ничего не сказать.

– Ты что-то знаешь, чего не знаю я?

Дэйзи неторопливо поднесла бутылку ко рту, наклонила ее, сделала глоточек, сложила губки бантиком и прикрыла глаза.

– Мммм… какое все-таки хорошее пиво.

– Ладно. Не хочешь говорить – не надо. Кстати, а Юрий как тебя отпустил?

Облачко набежало на лицо девушки.

– Ну, можно и так повернуть. Поделом, сама начала. Алька попросила меня присмотреть за тобой.

– Что?!

– Боится сильно. Причем, заметь, обратилась она не к Юсу… – но, да, к нему бесполезно, – и не к Ингвару. Ко мне. Хотя, знаешь, она уверена, что у нас с тобой что-то есть. И, отвечая на твой вопрос – Юра думает так же, но не подает вида. И правильно делает. А еще он знает, что запереть меня никто не сможет. Морально уж точно.

– Забавный расклад. И что же у нас есть?

Девушка встала.

– У нас есть фестиваль. Идем, посмотрим, кто уже приехал.

– Я еще посижу.

Лера прищурилась:

– Проняло, да? Только в Смотрич не бросайся. До скорого.

Она ушла, а я остался рассматривать желтые цветочки. Неожиданный ход со стороны Алианы. Неожиданный по времени. А так – вполне ожидаемый.

Зимой Алька старательно «заглаживала вину», была милой и заботливой. Но когда сошел снег, вместе с почками распустился и характер девушки. Прыжки настроения в пределах часа, потом каменное молчание, сменяющееся частыми звонками и эсэмэсками. Нет, она не беременна. Проверяли. Она всего лишь двадцатилетняя девушка, привыкшая жить для себя.

После ее возвращения и моего отчета Алькин отец избрал тактику «как скажешь, дочечка». Чего это стоило полковнику, я уж не знаю, но, похоже, держался он с трудом. Несколько раз пил с ним водку на кухне. Виктор Степанович молчал, крякал, после третьей благодарил и уходил спать.

В конвоях о таких вещах не думаешь – голова занята более насущными вопросами. В Харькове мысли не приходят в голову по другой причине – она рядом, и кажется, все идет, как надо.

Дэйзи своим вопросом ударила под дых. Наверное, действительно все выглядело хорошо. У Алианки есть парень, которым можно похвалиться в компании, при этом он не слишком докучает, поскольку все время в разъездах. Очень удобно в какой-то степени. Вместе с тем девушка ревнует. Пуританским общество байкеров не назовешь. Вот и пойми, чего в этом больше – нормального человеческого чувства или нежелания утратить статусную фишку.

Еще занятный вопрос: почему Лерка мне сказала? Она никогда не говорит просто так. Значит – решила, что мне это надо знать. Черт, голова кругом.

Я встал, подошел к обрыву. Глянул вниз. Метров… шестьдесят, наверное.

«Только не прыгай в Смотрич».

Захотел бы – не допрыгнул. Там же вдоль реки целый «первый этаж». Домики, огородики. Куры ходят, собаки лают, задрав голову. Меня увидели.

Ладно, с темами для размышлений определились. Пойду на поляну, заодно по дороге и Альке позвоню.

Первым делом я погулял среди кастомов, восхищенно прицокивая языком. Хоть многие модели видел и раньше, но не переставал удивляться мастерству тюнингистов. Как обычно, больше всего крутились возле двух байков – «Скелета» и «Демона». Не только райды, явно и цивилы пришли. Вместе с девчонками в коротких шортиках и высоких сапогах. Потом эти фотосессии недели три будут с писком обсуждать в разных там «Одноконтактниках».

Ближе к замку гонялись на время райды и спидеры – обладатели спортивных мотоциклов. Еще год назад обсуждали кольцевую трассу для заездов вдоль Смотрича по улице Русской, но дальше разговоров дело не пошло. И хорошо – местным беспокойства меньше, а нашим не придется вытаскивать райдов из реки.

Дэйзи нигде не было видно, зато обнаружился Лукас. Харьковчанин утащил меня к пивному шатру, где пузатые мужики пили на скорость. Пятнадцать секунд на пол-литра – результат на квалификацию. Не, пол-литра за пятнадцать минут – нормально, а секунд…

– Змей! Чертяка, ты, что ли?

– Грей! Вот уж не ожидал!

Мы обнялись. Белгородец сиял.

– Ты ж теперь у нас знаменитость. Чего не появляешься в родных краях? Все по большим дорогам?

– Вроде того. В Сибири бродил, сейчас на Харьков завязался. Вот, кстати, Лукас оттуда.

– Привет. Парни, а чего вы тут стоите? Вон там, – Грей неопределенно махнул рукой в толпу, – боди-арт показывают. Все ж красивее.

– Устами Грея… Двинули!

Лера нашлась чуть позже. На сцене выступала первая группа, высокий, худощавый и совершенно лысый вокалист кричал в микрофон что-то вроде:

Ксенос и фобос!

Ты страх преодолей!

Ксенос и фобос.

Ты страх в себе убей!

Слушатели прыгали под забойный ритм, и я увидел взлетающие белые волосы, оттенок которых не спутаешь ни с чьим другим. Дэйзи повязала куртку на талию и, сжав ноги, упруго подскакивала на носочках. Окрестные райды больше глазели на ее фигуру, чем на вокалиста. Я подошел к девушке.

– Лера!

Она обернулась, хихикнула и смачно поцеловала меня в щеку.

– О, вот ты и нашелся. Правда, они клевые?

– Ну да, неплохо.

Дэйзи приметила Грея и Лукаса, помахала им.

– Представляешь, я тут музыку слушаю, а ко мне постоянно какая-то пацанва пристает. Один вообще выдал. Шустрик такой, лет шестнадцати, вихрастый. Смотрит голодными глазами и бахает: «Правда, что ты постоянно в кожаном белье ходишь? »

Я сдержанно хмыкнул.

– Нет, вот интересно, кто эти слухи распространяет. Это ж неудобно… Оно натирает.

Резко захотелось пива.

– А пацану-то что ответила?

– Что-что… Сказала – вообще белье не ношу. Предложила убедиться. А он испугался. Глупый…

Дэйзи явно поймала кураж и, похоже, выпила чуть больше, чем надо.

– Эй, а вот башка Ингвара торчит. Ингва-а-ар! – Девушка рванула к латышу сквозь толпу.

Ликующее море взорвалось аплодисментами. Вокалист раскланялся и убежал за сцену. Вместо него выбрался кряжистый мужик – президент местного байк-клуба и по совместительству директор фестиваля. Он закричал в микрофон что-то неразборчивое, но его и не слишком слушали. В нужный момент покричали, и не больше.

Мне наконец удалось пробиться к Ингвару. Латышу хорошо – он ходит, как ледокол, с моими габаритами так не прорвешься.

Дэйзи опиралась на его плечи и вытягивала шею. Рядом стоял Юстиниан с блуждающей ухмылкой. На сцене награждали победителя пивного конкурса – рыжего мужика, больше смахивающего на гнома.

То ли звукач подстроился, то ли президент вспомнил, как держат микрофон, но дальнейшую речь удалось разобрать.

– А сейчас у нас будет конкурс красоты. «Мисс без купальника»!

Волна энтузиазма прокатилась по толпе. Море нахлынуло на ограждение – поближе к сцене, чтобы не пропустить горячее зрелище.

Лера скорчила убийственную рожицу. В изгибе бровей и губ читалось высокомерное презрение к любителям клубнички. Юс негромко сказал:

– Сейчас будут девчонок вызывать. Ты – вторая.

«Морская фигура на месте замри».

Дэйзи застыла. Очень медленно повернулась к Сашке и ухватила левой рукой его за куртку.

– Что? Ты – что – сейчас – сказал?

Под вопли толпы на сцене появилась смазливая шатенка. Пивной гном шлепнул ее по нижним девяноста, взял у президента бумажку и заорал:

– Дэйзи!

На море ходили водовороты. Уж кого, но беловолосую райду знали многие, и многие же мечтали увидеть ее без одежды. Хотя бы увидеть.

Юстиниан дернулся:

– Да я ради шутки тебя записал! Я не знал, что конкурс и правда будет… а!!!

Кулак в металлизированной перчатке влетел Сашке в скулу. Дэйзи вложилась в удар – тело Юса описало параболу и грохнулось оземь. По-моему, Саня отправился в глубокий нокаут.

Толпа бесновалась и требовала девчонку на сцену. Глаза Дэйзи потемнели, ноздри раздулись, а лицо приобрело оттенок камней Смотрицкого каньона. Быстрым шагом она двинулась к стоянке, держа левую руку на кобуре, а правой отмахиваясь от тянущихся к ней рук.

Я до сих пор не знаю, как обошлось без жертв. Видимо, ее решимость пройти сквозь толпу действовала на расстоянии, пьяные отлетали, а трезвые отшатывались, пропуская. Никогда раньше не видел, чтобы так ходили среди людей.

Вдвойне обидно, что Дэйзи так шла через своих.

Как я ни торопился, но нагнать ее удалось только у стоянки.

– Лера! Постой, Лера!

Она обернулась.

– Лер?

– Змей. Не надо. Сама справлюсь.

Она отвернулась и, застегивая на ходу куртку, пошла к «Харлею». Надела шлем, села. Мотор завелся вмиг, как будто байк только и ожидал прикосновения ее руки. Мелкий гравий брызнул из-под колес, Дэйзи развернула мотоцикл и рванула к выезду. Я чертыхнулся и бросился к «Кавасаки». Шлем, перчатки, ноут возмущенно пищит – ему не дали прогнать стартовые тесты. Три пальца на клавиатуру: экстренный отбой. Мотоцикл рыкнул, дернулся, земля понеслась назад. За ограждением красный огонек «Харлея» устремился влево.

Я держал в поле зрения задний «стоп», не приближаясь к Дэйзи и выдерживая дистанцию около полукилометра. Она могла видеть огонь моей фары, но не обращала внимания. Хотя, быть может, девушка со злости смотрела только вперед и не глядела в зеркала заднего вида. Или сражалась с дорогой.

А сражаться было с чем. Грунтовка средней паршивости, скорость больше шестидесяти не разовьешь. Мысленно проклиная Юса, я сжимал челюсти до боли в зубах. В ночь вообще не стоит ездить, особенно по незнакомым трассам.

Тем временем мы добрались до перекрестка с Н-03 – и красный огонек сразу же умчался вперед. Я плюнул на молчание, активировал рацию и вызвал Дэйзи. Нет ответа.

Темные деревья вдоль трассы слились в одну полосу. Белые штрихи дорожной разметки пулями уходили под колеса байка. Оставалось молиться, что украинские рабочие успели подремонтировать дорогу после зимы. Я взглянул на спидометр и дал зарок больше так не делать – сто десять. Ночью.

Если на пути Дэйзи попадется яма – я же не соберу ее потом. Чертов Сашка!

Ветер ощутимо мешал движению. Дорога прямая, без резких поворотов, чем сейчас и пользуемся. Байк лишь чуть потряхивает. Хоть бы обошлось. Промчались через какую-то деревню – не до названия. Из-за заборов лаяли всполошенные собаки. Какой русский не любит быстрой езды? Я вам автограф оставлю, будете знать – какой.

Так летели минут пять-семь. Красный огонек взял правее, дома обступили трассу с обеих сторон. Кажется, удалось сократить дистанцию. За домиками показалась широкая река и мост. «Стоп» разгорелся ярче – «Харлей» тормозил. Возле въезда Дэйзи остановилась, сорвала шлем и побежала к реке. «Кавасаки» взвизгнул тормозами, я спрыгнул с байка и помчался за ней.

Выстрел.

Сердце ухнуло и остановилось. Самоубийственная езда… и… неужели?

– Дэйзи!!

Еще один выстрел.

Она стояла на пляже и палила в реку. Еще и еще раз. Пистолет дергался в руке, пули выбивали фонтанчики брызг. Лера расстреляла обойму, бросила пистолет на песок. Я подошел к ней. Она не среагировала.

Белое лицо, чуть шевелятся от ветра пепельно-серые волосы. На щеках мокрые дорожки. Дэйзи повернула голову.

– Все… повторяется… – Она всхлипнула, села на песок, спрятала лицо в руках.

Я примостился рядом, осторожно обнял ее.

– Мужики – сволочи.

– Спорно, – рискнул заметить я.

– Не оправдывайся, – Лера посмотрела мне в лицо. Волосы упали ей на глаза. Она скривилась. – Женя… ведь это мой натуральный цвет волос. Ты наверняка думал, почему у меня никогда не темнеют корни?

– Не то чтоб думал… замечал.

– Я поседела в одну ночь. И теперь у меня растут белые волосы. Тоже… из-за дурацкой шутки.

Лерка расстегнула кармашек, вытащила сигареты. Первую сломала, вторую смогла закурить.

– Скоро уже пять лет будет, как это случилось. Я встречалась с одним парнем. Из золотой молодежи. Совершенно обычная такая парочка – сынуля предпринимателя не из последних и модельная девочка. Тоже, знаешь ли, не из последних.

Она затянулась сигаретой. Я мысленно согласился с ней – не из последних. Вспомнил, как она резко отвечала на подколки насчет подиумов и нарядов.

– Дорогущие шмотки, ночные клубы, вип-вагон в Крым на выходные, шикарная тачка, роскошная квартира, огромная кровать. Все красивости, о которых пишут в журнальчиках и от которых пускают слюни девчонки попроще. Вот оно, счастье. Я пробилась в «люди», передо мной раскланиваются официанты. Господи, я в мыслях придумывала, сколько бриллиантов пойдет на мое свадебное платье! Ты замечаешь, Змей, что я перечисляю только атрибуты? Никаких чувств и эмоций. Жизнь с модной картинки. Маленькая двадцатилетняя шлюшка думала, что достигла вершины!

Лера смяла зажженную сигарету, даже не поморщившись. Отбросила, вытащила другую.

– И вот однажды мой дорогой парень заключил сильно неудачную сделку. Его пригласили в баньку и сделали предупреждение, мол, денежки отдавать пора. Он и ляпнул: «В залог даю свою телку». Телку, понимаешь? Мне, конечно, ничего не сказал, кто ж о таком говорит? Вот мы с ним как-то ночью возвращаемся из пригородного кабака. Он за рулем, я вся такая томная в мини-платье. Тут «сараи» на дороге, прижимают к обочине. А ночь вот как сейчас – тучи ходят и дождь вот-вот сорвется. Парня выдергивают, меня выдергивают, его башкой на капот, деньги спрашивают. Я визжала, конечно, но рот мне быстро заткнули. Денег мой орел не нашел. Да и откуда? У отца просить – страшно, занимать – еще хуже. Тогда ему рубашечку расстегнули, ножом по горлу провели, спросили: «Помнишь, что обещал? »

– И? – вырвалось у меня.

– Что – и? И все. Его отпустили. А меня в джип. Я ж тогда была кожа и кости. Анорексичка хренова. М-м-модель, йопт. Ну и на дачу. Добрые они оказались, утром даже до трассы подвезли. И покрывало дали. Мини-платье совсем мини стало. Вот с тех пор волосы у меня белые.

Дэйзи выбросила так и не зажженную сигарету, положила голову на скрещенные руки и задумалась. Я обнял ее – показалось, как будто обнимаю статую. Леркины мысли витали далеко отсюда.

Она не плакала, рассказанная ею история произошла уже давно и как будто не с ней. Мокрые следы на щеках говорили о другом: ее ударила выходка Юса, он потерял самое важное – доверие. Все, что делала или не делала Лера, все, о чем она могла рассказать, измерялось в одной валюте – в доверии. И в молчании.

Сильная женщина, а внутри живет хрупкая девушка, которая хочет снова доверять этому миру.

Дэйзи очнулась.

– Змей… глупый вопрос… а где мы сейчас?

– Это Днестр. Вот там, слева, видишь башни? Хотинская крепость.

– О. Ничего себе. Я не помню, как сюда приехала.

– Не вспоминай. – Меня передернуло. – Я даже думать о повторении не хочу.

Лера улыбнулась уголком рта:

– А зверюга где?

– Наверху, перед мостом.

Она вскочила.

– Бегом! Мало ли что с ним там!

Песок взлетел из-под ее сапог. Лера вскарабкалась на холм. Я нашел пистолет и поспешил за девушкой.

«Харлей» попирал дорогу, укоризненно поблескивая в свете одинокого фонаря. «Кавасаки» лежал на боку и мигал фарой – пришло сообщение. Дэйзи, негромко ругаясь, искала шлем. Я поднял байк, глянул на монитор – так и есть, от Ингвара. Написал ему, чтобы не беспокоился – мы скоро будем.

Обратно в Каменец ехали не спеша. На дороге я углядел парочку хороших выбоин и порадовался, что мы их миновали. Пронесло в буквальном смысле.

Ингвар встречал у въезда в лагерь. Ни разу не видел его смурным, но сейчас он изменился – плечи опущены, морщины на лбу. Даже для железного балтийского характера выходка Юса оказалась чересчур.

– Дэйзи, как ты?

Девушка сняла шлем, поморщилась:

– Ничего. Уже лучше.

– Прости его. Он не со зла.

– Ясное дело, не со зла. С дури.

Дэйзи отвернулась и откатила «Харлей» на свободное место. Я подошел к Ингвару, тихо спросил:

– Юс где?

– В палатке. Отлеживается.

– Пусть не высовывается, целее будет.

…Конечно, все пошло наоборот. Юстиниан, заслышав голоса, выбрался из-под купола и хлопнулся перед Лерой на колени.

– Дэйзи!

– Юс, встань, – Лерка даже не думала с ним долго разговаривать. – Не позорься еще больше. Хватит с меня на сегодня.

Сашка попытался было пробежаться за ней на коленях, но тут уж мы с Ингваром вмешались и придержали его. Дэйзи всегда говорит предельно ясно, Юс может нарваться на еще один хук.

Надо чем-то занять команду. Фестиваль испорчен, это как пить дать. Будем думать. Завтра. Сейчас пора уж прилечь, а то руки подрагивают. Старею, что ли?

Уснул я не сразу. Немало райдов еще допивали и допевали, звуки большого лагеря затихли часам к трем. Я думал о Дэйзи и ее выборе. Интересно, что случилось с ее бывшим? По голове ему дать, для профилактики. Наверное, можно в новостях найти что-нибудь. Вопрос только, из какого Дэйзи города. Она ведь не сказала, где все было. До сих пор осторожничает. Теперь бы еще понять, как ее примирить с Юсом. Надеюсь, Сашка урок понял. Очень не хочется разделять команду…

В сон вкрался странный звук, как будто монгольский акын дергал струну и гнусаво рассказывал историю чьей-то жизни. Я дернулся и открыл глаза. На часах девять, звук никуда не исчез, но изменился – теперь «монгол» дергал уже три струны. Я выбрался из палатки, поежился. Утренний холодок весьма бодрил.

На шпилях замка висел туман, солнце просвечивало сквозь дымку, напоминая о своем присутствии. Источник звука я вскоре обнаружил: какой-то мужик на сцене меланхолично терзал гитару, не забыв подключить ее к усилителю. Вселенская скорбь и тоска читались на лице, и ни пиво, стоящее возле ноги, ни матерки райдов не могли вывести его из созерцательного настроения.

Здороваясь с коллегами, я пробрался к «столовой» – нескольким полевым кухням. Там крутился Вэн.

– О, Змей, привет. Как утречко?

– Нормально, я вчера не принимал много.

– А, ясно.

Некоторое время посвятили каше с сосиской. «Монгола» все-таки увели со сцены, дымка постепенно развеивалась. Вэн заглотил кусок и ткнул ложкой в сторону:

– Видишь, типчик бродит? С утра прикатил.

– Мент? Писака?

– Не поверишь. Заказчик.

– Не верю.

Еще бы. Никогда не видел, чтобы владелец груза приходил на фестиваль. Тут он никого не найдет. Если байкер уж приехал на фест – то останется на нем до конца. Иначе бы не приезжал. А хотя…

Вэн ткнул меня в бок. Видимо, я «завис» и бездумно таращился в пространство.

– Пойду с ним поговорю.

– А-а. Ну-ну.

Что имелось в виду под «ну-ну», я не стал спрашивать. Потом как-нибудь. А то еще странный мужичок в пиджаке и камуфляжных штанах после чьего-нибудь приветствия как отправится по известному адресу – так и не найдешь, и не захочешь искать.

– С добрым утром. Ищете, кого нанять?

– Та. Ото. Из добрым. Ото, нету, никто не хочет. Совсем недалеко, а никто. Туды и назад, а никто. От.

Да уж, занятный тип. Загорелое лицо, пшеничные усы, широкие глаза с нездоровым блеском. Говорок местный – затейливое переплетение сразу трех или даже четырех языков. И недалеко. Конечно, никто и не подумает наняться к такому.

– Что везете?

– Так. Гандели.

– Что? – Я выпустил из руки миску.

– Ну. Как это?.. Детали. Гандели. Зализняк.

– А. Понятно.

Цепочку ассоциаций, связанных и с гантелями, и с рюмочными-«генделями», и с другими изделиями я решил не озвучивать.

– И недалеко – это в какую сторону?

– Ото ж, недалеко! – пшеничноусый засиял. – Недалеко, апропе дестул! Хмельницки!

Действительно, недалеко. Сотня километров примерно. Я даже не стал раздумывать, почему заказчику нужно сопровождение на такую короткую дистанцию. Хочет человек деньги потратить на благое дело – нельзя мешать. Конечно, много не заработаешь, и больше времени уйдет на бумажки, чем на конвой… но сейчас надо собрать команду. Кстати, а ведь Дэйзи я не видел утром.

– Момент.

Потенциальный клиент всем видом показал – будет ждать, сколько надо. Конечно, наверное, я первый, кто с ним заговорил.

Третий гудок, голос Дэйзи:

– Привет. Если что – я у замка.

– Хорошо. Слушай, ты не против смотаться в Хмельницкий? Тут есть вариант с конвоем.

– М-м-м… С конвоем? Дело хоть стоящее?

– Не очень, – не стал лукавить я, – так, прокатиться, развеяться.

– Ладно. Скоро буду на стоянке.

Я нажал отбой, глянул на заказчика:

– Идемте. Напишем бумажку и поговорим о деньгах.

Мужик засиял и сбивчиво начал благодарить. Кажется, даже «грацие» с «данке» проскочило. Экий полиглот.

…Управились быстро. Сумма оказалась вполне пристойной, я ожидал меньшей. Клиент затейливо расписался на бланке. Оказалось, его зовут Мартин Бутя.

Электронную версию контракта отправил в Хмельницкий. Ответ пришел через пару минут, мол, зарегистрировали, за господином Бутей темных делишек не видим. И на том спасибо. Быстро они как-то. Интересно, какому бедняге пришлось остаться на дежурстве?

Дэйзи улыбнулась клиенту и отвернулась, когда к ней подошел Юс. Парень замялся, быстро сказал: «Извини! » – и рванул к «Яве». Ингвар меланхолично переложил «винчестер» в кобуру «Априлии». Бутя сверкнул глазами:

– Ото добра рич. Добра армора.

– Пан Мартин, давайте ко мне на бэк. За спину. Где ваш грузовик?

– У в Новом месте. На рынку.

«Кавасаки» рыкнул, жалуясь на перегрузку. Ничего, мой хороший, это ненадолго. Конечно, по сравнению с Алианкой Мартин тяжелее будет. И габаритнее – намекнула спина.

– У вас под ногами ремень. Защелкните и держитесь за него. Мы выезжаем.

Стены Каменецкой крепости проплыли справа от байка. Я поглядывал на монитор заднего вида и жалел, что не могу сделать скриншот: Дэйзи на «Харлее», старый мост и красные остроугольные крыши башен. Было бы красиво.

Сопровождать довелось небольшой грузовичок румынского происхождения цвета «грязь с песком». К нему даже гордое название «трэк» не применишь: так, фургончик с брезентовым верхом на четырех лысоватых колесах. Мартин сел за руль ветерана, и мы не спеша покатили на север.

В наушниках непривычно тихо. Понадобилось выехать из города и отмотать несколько километров, прежде чем я осознал причину: Юс не слушал «Арию». Обычно уже к третьей-четвертой минуте в гул мотора вплетается или про дорогу в ад, или еще про какого-нибудь древнерусского воина. Монитор заднего вида показывал только шоу «Водитель за стеклом». Сашка прятался где-то за фургончиком. Лишь бы не раскисал по дороге, еще не хватало, чтобы он шальную пулю схватил.

Трасса бежала между зеленых полей. Солнце пригревало спину, наверняка в небе «с весною» порхали ласточки. За такие моменты я и люблю наш труд, хоть не всегда благодарный и связанный с кровью.

Вчерашние события заставили по-новому взглянуть на прошлое. Дэйзи круто поменяла свою жизнь, пришла в совершенно иное общество и быстро стала своей. Чего это ей стоило – даже трудно предположить. Кусочек давней боли она вчера расстреляла в Днестр, а сколько еще осталось внутри – знает лишь она сама.

Я украдкой глянул на Леру. Она спокойно вела байк, напряжения в позе незаметно, по трассе идет ровно и уверенно. Самодисциплина всегда на высоте.

Ласточки в небе, девушка на байке – мысли, сделав круг, вернулись на аэродром. Университет я забросил после третьего курса, специальности нет. Только и умею, что райдить и находить общий язык с двухколесными братьями. Покатаюсь еще лет сколько – и что потом? Резко менять жизнь, ломать привычки?

Хватит ли меня на это?

Под колесо прыгнула мелкая колдобина. Я чертыхнулся, выправил «Кавасаки». Все-таки задумываться на дороге – зло. Сейчас колдобину пропустил, а потом орков не замечу. Вот тогда все сомнения разом и закончатся.

За Ярмолинцами на перекрестке обнаружился автомобиль и раскрашенный в дайцовые цвета человек с полосатым жезлом. Ленивым взмахом он пригласил нас к обочине. В наушниках крикнул Ингвар:

– Нет!

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒