Кристина Литовка. — А когда все началось?. - Кем отдан приказ, кому?

Кристина Литовка

— Самое интересное, когда я приехала в командировку в Цхинвал, в медпункте батальона, всего было «по минимуму», и оказать реально медицинскую помощь (случись что) с таким набором медикаментов и инструментов было просто невозможно. Не было самых элементарных вещей: шкафов, которые требуются для инструментов для больших операций. Перевязочный материал был, но такой, какой мне нужен, — его не было. Также и нитки… мы приезжали во Владикавказ (5—6-го августа), все это выписывали, потому что работать в батальоне было практически нечем.

— А когда все началось?

Александр Коновалов

— Где-то ближе к обеду 7-го числа поступил звонок от командира батальона, что «ситуация накаляется». Нас попросили прибыть на территорию миротворческого батальона. Потому как, в расположении батальона оставались только младший медперсонал. Все врачи были в гражданских больницах. 7-го числа часа в 3—4 дня мы вернулись в батальон.

Дмитрий Зубок

— Мы вечером вышли отдохнуть, по-моему, вечерний чай как раз попили. Вдруг смотрю, начпрод бежит, уже в каске и в бронежилете. Тут уже было понятно, что что-то не то происходит. К нему подошли и спросили, «что за суета такая? » Он ответил, «вы ребята, что-то совсем расслаблены, отдан приказ на поражение, на огонь».

- Кем отдан приказ, кому?

Дмитрий Зубок

— Миротворческим войскам. Потому что уже был обстрел первого батальона, который внизу в городе, а второму сказали «огонь на поражение». Ответ уже можно давать смело. Как раз в это время начались перемещения по всему батальону. И потом уже не шутка, когда в сам Цхинвал полетел «Град». Практически, из-под нашего забора было видно. «Зрелище» конечно впечатляющее. Удары не были точечными, там кругом была бойня.

— Когда начался массированный обстрел города?

Александр Коновалов

— Обстрел начался с 7—8-е августа. Мы находились тогда в медпункте, даже по звуку я понял, что уже пошел именно артиллерийский обстрел и обстрел из «Градов». С нами был товарищ стоматолог, и мы с ним выходили посмотреть. Ведь почему название «Верхний городок»? Потому, что сам городок находится на небольшом взгорье. И когда ты подходишь к забору, который огораживает сам батальон, то смотришь сверху на Цхинвал, он как на ладони. Вот мы подходили, (это было где-то в районе после 10-ти, ближе к 11-ти), и видели, как попеременно, где-то минут по 30—40 по городу велся огонь — небольшое затишье, и опять огонь. Начался массированный обстрел, били по жилым домам, по больницам, ну это четко видно. На фоне темноты ракетные залпы, огонь — это очень всё видно. То, что нам было видно, били из села Земо-Никози, которое было прямо напротив нас, через поле, то есть огонь велся оттуда.

Потом где-то в районе четырех часов утра (мы находились в медпункте) сыграли тревогу и по приказу командира батальона мы получили бронежилеты, получили автоматы, каски и экипировались. Где-то в это время, была беседа с командиром батальона, который дал нам понять, что уже дан приказ «в случае чего, стрелять на поражение». Нас построили.

Сначала огонь по нам вёлся из стрелкового оружия, но так, больше пугали, скорее всего. Это где-то началось в 5. 50 и минут через 15—20 - бабах! Слева от нас (от медпункта) стояла казарма, а на третьем этаже казармы стояла наблюдательная вышка, выложенная камнем, и там стоял осетинский наблюдатель и наш боец — миротворец-наблюдатель. И вот первый залп, после него всё началось, пошли первые раненые…

Первый тяжелораненый, который после оказания помощи перешел из разряда груза 300 в груз 200, это был осетинский наблюдатель. Был выстрел с танка со стороны грузинской территории, из села Земо-Никози, прицельно в эту вышку наблюдателя. Принесли и нашего бойца раненого средней тяжести (было осколочное ранение конечности), он подальше на крыше стоял… и у североосетинского ополченца была травма, несовместимая с жизнью. Там было осколочное ранение головы, осколочное ранение грудной клетки… Были проведены реанимационные мероприятия, все эти манипуляции мы проводили на базе автоперевязочной, которая была огорожена, была с красными крестами, был белый флаг. То есть невооруженным глазом было видно, что это именно медицинская машина, то есть именно для оказания помощи раненым и больным, и не какая это не «единица боевой техники». И когда реанимационные мероприятия проводили, мы все обратили внимание, такой пошел звон по металлу, по нам из стрелкового оружия начали бить… А она (автоперевязочная машина) еще стояла как-то неудобно, в разрезе между медпунктом и баней, то есть открытое пространство, и она свободно начала простреливаться из стрелкового оружия. Там был кислородный баллон, аппарат искусственной вентиляции легких, мог произойти взрыв, что могло повлечь за собой жертвы.

После этого было принято решение, и мы переместились уже в сам медпункт. Со стороны двора батальона, со стороны плаца, он не простреливался.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒