Глава 5. Себастьян

Глава 5

София

Вторая ночь была лучше первой, но ненамного. Я несколько раз просыпалась в поту, с острым привкусомночного кошмара на кончике языка. Я подумала, не было ли это посттравматическим стрессом. Основываясь на том немногом, что я знала, это казалось возможным. Я никогда не понимала, как можно просто не обращать на это внимания, но теперь поняла.

Часть меня ожидала, что Себастьян волшебным образом появится и проскользнет в мою постель, как успокаивающий призрак, но дверь оставалась закрытой. Я поняла, что разочарована этим. Казалось безумием думать о перспективе «нас» в контексте всего происходящего, но независимо от того, насколько я была напугана и не в себе, нельзя было отрицать силу моих чувств к нему. Не говоря уже о моем влечении. Энергия, возникшая, между нами, когда он был со мной, почти ошеломила меня. Он так смотрел на мое тело, как будто готовился поглотить меня, что зажгло что-то глубоко в моем животе. Я хотела разозлиться — черт возьми, я была зла, — но, если бы в тот момент он поцеловал меня, не уверена, что стала бы сопротивляться.

Я не знала, обрадоваться или обидеться на «отпуск», который он предложил. Мне действительно казалось, что он просто выбрал легкий путь и пытается избавиться от меня, но в то же время все, что он сказал, было правдой. Здесь было неуютно, и я знала, что для него это должно быть так же плохо. Я оценила затруднительное положение, в котором он оказался, даже если в какой-то степени это была его вина. Я просто хотела, чтобы этой ситуации вообще не было.

Не раз я подумывала о том, чтобы согласиться уехать. Поездка за границу с оплатой всех расходов вряд ли была худшим предложением в мире, но, по правде говоря, мысль о том, чтобы оказаться там в полном одиночестве, пугала меня. Моя жизнь — здесь, и она была под угрозой. Я не могла просто убежать, пока кто-то другой разбирался с этим.

После нескольких часов беспокойного ворочания я оставила попытки уснуть и потянулась за телефоном. Себастьян не упоминал об этом, но когда я проснулась тем утром, то обнаружила несколько своих вещей в коридоре. Очевидно, он отправил кого-то ко мне домой.

Это было хорошо, потому что меня уже ждало несколько сообщений от подруг. Еще день или два, и они бы начали беспокоиться.

Рут: Привет, дорогая. Надеюсь, отдых идет тебе на пользу. Если тебе нужен помощник, я готовасоставить компанию и пережить несколько полуденных мохито. Дай знать.

Я перечитывала их снова и снова, наслаждаясь крошечной связью с моей прежней жизнью. Прошло меньше двух дней, но почему-то именно так она ощущалась: моя прежняя жизнь. В то время, когда все остальное было в руинах, было приятно вспомнить, что кто-то все еще ждал меня, когда все это закончится. Если это когда-нибудь закончится.

Я уже заверила их, что со мной все в порядке, придумав какую-то историю о том, что янавещаю свою сестру в Мельбурне для небольшой умственной подзарядки, но сейчас, когда смотрю на экран, меня почти охватывает желание позвонить и рассказать им все. Это была ужасная идея, но, свернувшись там, в незнакомой темноте, в окружении людей, которых я едва знала, с целями, которые даже я не могла понять, я чувствовала себя невероятно одинокой.

Посмотрев несколько сомнительных секунд, мой большой палец застыл над номером Рут, я засунула телефон обратно в ящик прикроватной тумбочки и отправилась на поиски чая. Чего я действительно хотела, так это чего-то более притупляющего — я полагала, что в таком доме, как этот, должен быть винный погреб, — но запивать проблемы, вероятно, сейчас было не лучшим вариантом. Мне нужно было быть начеку. Мир, казалось, превратился в гораздо более опасное место практически за одну ночь, и в этом измерении тайных обществ и тайных похищений пробуждение с убийственным похмельем может иметь совершенно другое значение.

Я понятия не имела, как переварить все, что рассказал Себастьян. Часть меня хотела отшутиться над этим как над абсурдной шуткой, чем-то, почерпнутым из плохого шпионского фильма восьмидесятых, но, принимая во внимание все, что я видела, я поверила. Я еще не знала, что все это значит, но планировала исправить эту ситуацию. Как бы невероятно это ни было, теперь я была частью этого. Я могла либо сидеть, охваченная благоговением, в стороне, либо попытаться понять, во что, черт возьми, я ввязалась.

Когда я направилась на кухню, в доме было тихо. Только когда я поставила чайник и начала искать чашку, я поняла, что не единственная, кто проснулся.

— Не можешь уснуть? — раздался голос у меня за спиной.

Я чуть не выпрыгнула из своей кожи. Обернувшись, я увидела знакомую фигуру, отбрасывающую тень, держащую свою кружку за столом для завтрака.

— Господи, Джо. Ты напугал меня.

Он усмехнулся.

— Прости, — сказал он, хотя в его голосе не было особого сожаления. — Не хочешь составить компанию?

Это казалось достаточно безобидным. Я не собиралась засыпать в ближайшее время. Я наполнила свою чашку и подошла, чтобы присоединиться к нему.

— Я так понимаю, ты знаешь, что произошло? — Я спросила.

Он кивнул.

— Я был там, когда Себастьян получил новости.

— Тогда ты знаешь, почему я не могу заснуть.

Он снова кивнул.

— Я не виню тебя. Не думаю, что кто-нибудь сможет спокойно спать после такого.

Я оценила, что он не дал никакого совета. Просто понимание.

Несколько минут мы сидели молча. Несмотря на отсутствие разговоров, я наслаждалась компанией. Возможно, он и не был Себастьяном, но его присутствие, тем не менее, казалось, немного сдерживало темноту.

В конце концов, однако, он заговорил.

— Он сказал тебе. — Это был не вопрос.

Страх сжал мой живот. Я медленно перевела на него взгляд. Он не выглядел сердитым, на самом деле тень улыбки тронула его губы, но я знала, что он имел в виду. Мне и в голову не приходило, что Джо может быть членом «Альфы». Он просто казался наемным работником. Но, очевидно, в нем было нечто большее, чем это.

Я раздумывала, стоит ли отрицать, но уверенность в его глазах говорила о том, что в этом не было смысла. Он знал. Вопрос был в том, что он будет делать с этим знанием?

Я глубоко вздохнула.

— Да.

Джо задумчиво пожевал губу.

— Ну что ж.

— Ты, кажется, не удивлен.

Он пожал плечами.

— Всем нравится думать, что они могут держать рот на замке, когда это необходимо, но правда в том, что у каждого мужчины есть свой переломный момент. То, как он говорит о тебе, единственное, что меня удивляет, — это то, что это заняло так много времени.

То, как он говорит о тебе. Мои мысли мгновенно вернулись к письму Себастьяна, ко всем тем душераздирающе милым вещам, которые он написал. И к тому взгляду, который был у него, когда он впервые пробрался в мою комнату, в которой меня удерживали, восторгу, который осветил его лицо, когда его глаза нашли мои. Я была не единственной, кто изо всех сил пытался отключить свои чувства.

Вы всегда слышите истории о чистоте любви, о том, как она расцветает внутри вас, пока ничто другое не имеет значения. Раньше меня никогда особо не интересовала эта перспектива — такая любовь, как правило, несовместима с будущим, которое я видела для себя, — но сейчас я поняла, что жажду, чтобы все было так просто. Каждое решение превращалось в конфликт, в титаническую битву между сердцем и разумом, между логикой и эмоциями. Я не могла отрицать своих чувств к нему, но всякий раз, когда они поднимались во мне, они приносили с собой гнев и предательство. Я знала, что это было не намеренно, но он открыл меня этому миру, миру, который в настоящее время пытался пережевать меня и выплюнуть. Трудно было простить это, когда ужас моего похищения все еще окутывал все, как густой туман.

И даже если бы я могла пройти мимо этого, в уравнении были и другие элементы. Был ли он все тем же мужчиной, в которого я влюбилась? В свете всего, что он рассказал мне этим утром, я не знала. Было проще просто списать его и его друзей со счетов как коррумпированных, жаждущих власти монстров; но, как бы я ни старалась, не могла представить его частью чего-то подобного. Не говоря уже о таких парнях, как Томас или, по-видимому, Джо. Если Себастьян сказал, что их намерения были благородными, то я ему верила.

— Полная неразбериха, — сказала я после паузы, не уверенная, имела ли я в виду свои отношения с Себастьяном или запретные знания, которыми он поделился.

Джо рассмеялся.

— Так оно и есть, девочка. Так оно и есть.

— Значит, ты тоже член клуба? — спросила я, тянув время. Я не была уверена, к чему именно шел разговор, но он, очевидно, заговорил об этом не просто так. Что-то в моем нутре подсказывало, что я могу доверять ему, но предупреждение Себастьяна, тем не менее, напоминало о себе у меня в голове.

— Да.

— Ну, я не имею в виду никакого неуважения, но разве это не унизительно, когда ты водишь другого члена клуба?

Он пожал плечами.

— Все не так уж плохо. Я помогаю ему, но Себастьян лучше многих. Кроме того, я не всегда этоделал.

— О?

Он ухмыльнулся.

— «Альфа» не занимается наймом шоферов. От этого мало что можно получить. Нет, до этого я тридцать лет прослужил в британской армии.

Я кивнула. Это объясняло военную рану, о которой он упомянул в первый день нашей встречи.

— Кем?

— Сначала пехота, но они быстро отправили меня в офицеры. — Он заговорщически наклонился ко мне. — Похоже, им не нравились вопросы, которые я задавал. — Он издал короткий смешок. — Нет, поле боя не место для вопросов. Думаю, они решили, что если я хочу во все вникнуть, то с таким же успехом мог бы отвечать на вопросы, а не задавать.

— Я думаю, что это достаточно справедливо, — ответила я.

— На самом деле, там я и встретил Себастьяна.

— Себастьян служил в армии? — Это откровение напомнило мне, как мало я знала о человеке, который украл мое сердце.

— Недолго. — Он печально покачал головой. — Он был ужасным солдатом, как и я. Слишком упрям, слишком. Я был его командиром, и дошло до того, что я был вынужден уволить его, но это казалось пустой тратой времени. В нем было что-то особенное. Я знал, что он способен на великие дела, и характеристики, которые делали его непригодным для службы, делали его идеальным для «Альфы». Поэтому я освободил его от службы и предложил ему присоединиться к группе. Его приняли, и теперь мы здесь.

— Понятно, — ответил я, пытаясь представить Себастьяна в забрызганной грязью боевой форме. Это было трудно. Костюм и галстук казались почти его второй кожей.

— А как насчет тебя? Почему ты уволился? — Спросила я.

— Ну, очевидно, у меня здесь были более важные дела, — невозмутимо произнес он, кивая в сторону спален.

Я рассмеялся.

— Очевидно.

— Честно говоря, я просто немного устал. Ты можешь подумать, что повышение в звании — хорошо, но к последнему десятилетию моей карьеры я боялся этого. Каждое повышение означало немного больше времени, проведенного за письменным столом, немного больше бумажной работы. Больше не на что было надеяться.

— И поэтому твое решение состояло в том, чтобы возить своего протеже повсюду изо дня в день? — Я спросила.

Он пожал плечами.

— Это может показаться не особенно захватывающим, но правда в том, что здесь редко бывает скучно.

Вспоминая все, что произошло за последние несколько дней, я могла понять его точку зрения. Если бы подобные вещи происходили регулярно, я не была уверена, что мое сердце выдержало бы. Еще одно очко против того, чтобы у нас с Себастьяном когда-либо были настоящие отношения. Размышления об этом пробудили во мне вновь обретенное уважение к женам военных. Перспектива того, что мой партнер постоянно будет подвергаться неописуемой опасности, была, мягко говоря, пугающей. Я не знала, как они справлялись.

— Часто так происходит? — Уточнила я. — Похищения и тайные дома?

Он улыбнулся.

— Иногда, но не так часто, как ты думаешь. Это довольно тяжелые обстоятельства. Большую часть времени это больше похоже на то, чтобы быть политиком; много бумажной работы и встреч.

— Значит, Себастьян выбрал удачное время.

Джо несколько секунд пристально смотрел на меня.

— Не будь к нему слишком строга, София. Он не хотел, чтобы все это случилось.

Я глубоко вздохнула и слегка покачала головой.

— Знаю, но это не меняет того факта, что это случилось.

— Не хочу преуменьшать то, через что ты прошла, но, честно говоря, думаю, что он справляется с этим так же плохо, как и ты. Как я уже сказал, я был там, когда он получил новость. Я никогда раньше не видел ничего подобного. Он едва мог говорить. Все, казалось, восприняли это как гнев, но я знаю его лучше, чем большинство. Я знал, что это было на самом деле. Страх. Он хотел бросить все, что у нас было в том доме, в тот момент, когда они отвезли тебя туда, но группа работает не так. Мы не можем просто использовать «Альфа» ресурсы для личных ситуаций, какими бы серьезными они ни были. — Его губы сжались. — Они спорили часами. Практически вся комната была против него. В конце концов, он понял, что они не сдвинутся с места, но вместо того, чтобы отступить, он просто выбежал и пришел за тобой. Забрали целый отряд наших солдат. Честно говоря, я даже рад, что никто физически не вмешался, чтобы остановить его. Я почти не сомневаюсь, что он пошел бы один, если бы ему пришлось. На данный момент никто ничего с этим не делает. У нас много других забот. Но, насколько я знаю эту группу, они не станут молчать. Ни в коем случае. — Его пристальный взгляд впился в меня. — Я понимаю, что это был ад для тебя, правда, но Себастьян сделал все, что было в его силах, чтобы загладить произошедшее. Он рисковал собой, чтобы спасти тебя, так что, может, ты дашь ему небольшую поблажку, а?

Во рту у меня невероятно пересохло. Я знала, что Себастьян был расстроен моим похищением, но это бросало на все совершенно новый свет. Он не просто убирал беспорядок в «Альфа» группе. Во всяком случае, он делал все наоборот. Он активно ставил мою безопасность выше интересов своих братьев. Он нарушил правила ради меня. Я не знала, что это означало — было ли это временное помутнение или постоянное утверждение? — но мне от этого стало тепло во всем теле. Мой разум внезапно начал лихорадочно перебирать возможные варианты.

— Я не знала, — сказала я в конце концов.

— Ну, теперь знаешь, — сказал он, кивнув.

— У него будут серьезные неприятности?

— Не знаю. Время покажет. Но в прошлом такие действия были... неодобрительны, скажем так.

Что-то в том, как он это сказал, создало у меня впечатление, что это было серьезнее, чем он показывал.

Я взвесила его слова. Были ли действия Себастьяна достаточными, чтобы преодолеть всю ложь и секреты? Я не знала. У меня все еще было так много вопросов.

— Смерть Лив, — осторожно сказала я.

Выражение его лица стало мрачным.

— Это было большое дело.

— Себастьян сказал, что никто на самом деле не знает, что произошло. Это правда?

Несмотря на свой возраст, он все еще был сообразителен. Он мгновенно понял мой намек. — Ты задаешься вопросом, должен ли он был ожидать этого? — Он покачал головой. — Нет, никто не мог этого предвидеть. Он винит себя за Лив, но реальность такова, что это произошло просто потому, что она была ни в том месте, ни в то время.

— Но, если не о чем было беспокоиться, почему он оставил кого-то за пределами моего дома?

— Я подозреваю паранойю. Ты должна понять, Себастьян тяжело переживал это, тяжелее всего, что я когда-либо видел, пока ты не исчезла. Он чувствует, что если бы он не порвал с ней, если бы он нашел какой-то способ наладить отношения, возможно, все было бы по-другому.

Я удивленно моргнула.

— Они расстались? Он сказал, что они были помолвлены.

— Ах, — сказал он, поморщившись. — Прости. Я предполагал, что он рассказал тебе всю историю. Технически он не лгал; они были помолвлены. Некоторые из нас пытались предупредить его об опасности таких больших секретов в браке, но с любовью трудно спорить. Конечно, это становилось все легче по мере того, как она начинала что-то подозревать. Понимаешь, она была немного компьютерным гуру. За ней охотились всевозможные компании из списка «А», но они хотели, чтобы она переехала за границу, а Себастьян не мог, поэтому она им отказала. Так или иначе, однажды Себастьян оставил свой ноутбук открытым на портале «Альфа». Для большинства людей это мало что значило бы, но для такой девушки, как она, это был маяк. Вскоре она выкапывала всевозможную странную информацию. Этого было недостаточно, чтобы сказать ей что-то конкретное, но это подсказало ей, что он что-то скрывает. — Он сделал большой глоток из своей кружки. — Итак, она столкнулась с ним лицом к лицу. Они поссорились, и она предъявила ему ультиматум.

— И он выбрал группу, — заключила я.

Он медленно кивнул.

— Хотя «выбрал» может быть немного не то слово. Это не то, от чего можно просто уйти. Некоторым это удалось за несколько лет, но это требует огромного планирования и готовности полностью отключиться от сети. Не совсем привлекательная перспектива для подающего надежды и стремящегося к успеху человека.

— Думаю, нет. — Слишком много информации. Я не могла не заметить всех параллелей. А также одна большая разница. Себастьян изначально выбрал группу, но, когда дошло до дела, он выбрал меня.

— В любом случае, — сказал Джо, с трудом поднимаясь на ноги, — пришло время отнести эти старые кости в постель. Было приятно поболтать с тобой, София.

— Спокойной ночи.

Он двинулся, чтобы уйти, но остановился в дверях.

— Надеюсь, что бы из всего этого ни вышло, ты обретешь покой.

— Я тоже, — ответила я.

Глава 6

София

Я собиралась вернуться в свою комнату, но вместо этого поняла, что прохожу прямо мимо двери и продолжаю идти по коридору. Что-то подсказывало мне, что Себастьян не спит. Не знаю, зачем именно хотела его видеть, но знаю, что мне это было необходимо.

Мои инстинкты меня не подвели. Я нашла его сидящим за столом в своей комнате, склонившись над экраном ноутбука. Дверь была открыта, но он, казалось, не замечал меня, так что некоторое время я просто наблюдала. Он выглядел усталым. Нет, это было неподходящее слово. Изможденный было более подходящим. Человек, на плечах которого лежит тяжесть всего мира.

Даже сейчас, от одного его вида по мне пробегали мурашки. Волна вожделения, но было и что-то более глубокое, что-то успокаивающее и сильное, что расцвело в моем животе, как восход солнца. Это делало перспективу снова увидеть его — волнующей, независимо от того, как часто это случалось. Я уже начала думать, что это чувство никогда не исчезнет.

Я попыталась поставить себя на его место— невыполнимые обязательства, давящие на меня со всех сторон. Отреагировала бы я иначе? Продолжила бы я наши отношения, зная, в какой мир я его втягиваю? Я не знала. Это было похоже на позицию, в которой не было правильных ходов.

— Я знаю, что ты сделал для меня, — сказала я в конце концов.

Он вздрогнул при звуке моего голоса, его рука метнулась к ящику стола, хотя он остановился, когда узнал меня.

— Господи, София. Подкрадываться к людям в четыре часа утра в этом доме — очень, очень плохая идея.

— Прости.

Он изучал меня. Я могла бы сказать, что часть его просто хотела отослать меня прочь. Каждый разговор между нами теперь был трудным, сдавленным чувством вины и неуверенностью. Но в конце концов, он заговорил.

— О чем ты, что я сделал для тебя?

— То, как ты противостоял своим братьям, когда никто больше не хотел помочь спасти меня.

Он пренебрежительно махнул рукой.

— Ах, это. В этом нет ничего особенного.

— Джо думает иначе. Он сказал, что это вызвало довольно оживленную дискуссию.

Я вошла внутрь и села на стол. Себастьян был достаточно близко, чтобы протянуть руку и коснуться, и я должна была сопротивляться желанию сделать это. Я хорошо справлялась со своим страхом, но это не означало, что он исчез. Это все еще кипело во мне, ожидая еще одной возможности вскипеть, и перспектива столкнуться с этим в одиночку была слишком пугающей. Просто быть рядом с ним успокаивало мои расшатанные нервы.

— Ты нарушил правила ради меня, — продолжила я. — В довольно большом смысле, насколько я понимаю.

Его взгляд был жестким, излучающим напряженность. Я почти чувствовала, как внутри него разыгрывается конфликт.

— Что еще я мог сделать, София? Я не мог позволить им забрать тебя.

— Я думала, что «Альфа-группа» на первом месте.

Он поколебался, затем медленно покачал головой.

— Я тоже.

Несколько мгновений мы сидели в тишине. Я думаю, мы оба знали, что будет дальше. Мы не могли вечно избегать обсуждения наших отношений. Я все еще боялась сделать это, чтобы рана снова не открылась внутри меня, но знание того, что он сделал, дало мне проблеск надежды. Может быть, каким-то образом, через это можно было пройти.

— Себастьян, я...

— Не надо, — сказал он, поднимаясь на ноги и отодвигаясь, увеличивая расстояние между нами.

— Мы не можем этого сделать, София, — его голос был резким, почти болезненным.

— Я должна знать, — ответила я. — Что все это значит для нас?

Он бросился ко мне, и я отшатнулась назад.

— Нет никаких «нас». Этого не может быть. Ты видела, какую жизнь я веду. Как ты можешь даже спрашивать об этом?

— Я не знаю, — тихо сказала я. — Но все равно спрашиваю.

Он закрыл глаза и провел рукой по волосам.

— Из-за меня тебя чуть не убили. Я не понимаю, как ты вообще до сих пор со мной разговариваешь.

Несколько дней назад я, возможно, согласилась бы с ним. Логически я понимала, что все равно должна это сделать. Но логика всегда отступала на второй план, когда дело касалось его. Да, он что-то скрывал от меня, но теперь я оценила всю тяжесть этих секретов. Все, что он делал, говорило о том, как сильно он заботился обо мне, и я не могла отрицать, что мои эмоции горели так же сильно. Я могла бы использовать ситуацию против него, или двигаться дальше и попытаться построить что-то, к чему можно было бы вернуться после того, как все закончится.

— Я не виню тебя, Себастьян. Я делала это в начале, но не сейчас. Ты не мог знать. Да, если бы я не встретила тебя, ничего этого не случилось бы, но тогда я бы никогда не встретила тебя, и, по правде говоря, эта мысль пугает меня гораздо больше, чем все остальное.

Он уставился на меня широко раскрытыми глазами, выражение его лица колебалось где-то между болью и благоговением.

— Как ты это делаешь? — спросил он. Это был едва слышный шепот. — Что бы я ни делал, насколько бы я ни был уверен, ты говоришь именно то, что нужно, чтобы заставить меня усомниться в себе.

На моем лице появилась улыбка.

— Наверное, я просто талантлива.

Выражение его лица немного смягчилось, но это длилось недолго.

— Я не могу продолжать совершать эти ошибки, София. Это слишком опасно. Конечно, на этот раз я спас тебя, но как насчет следующего раза? Или через некоторое время после этого? Эта жизнь не дает никаких гарантий. Я не дам ему другой возможности заявить на тебя свои права.

— Так, значит, это все? У меня даже нет права голоса? — К моим глазам подступила влага. — Неужели мои чувства ничего не значат?

— Конечно, значат, — посетовал он, хотя, казалось, не знал, как закончить предложение.

— Итак, если у нас никогда не было шанса, зачем тогда рассказывать мне все эти вещи? — Спросила я. — Зачем ты привел меня в свой мир? Зачем прокрадываться ночью в мою комнату и утешать меня, как будто ничего не изменилось?

Он отчаянно замотал головой.

— Я не знаю. Не знаю.

На несколько мгновений воцарилась тишина.

— Ты помнишь, что сказал мне за ужином, когда мы в первый раз куда-то пошли? — спросила я в конце концов. — Ничто стоящее не приходит без риска. Вот, что я чувствую сейчас. — Я поднялась на ноги и подошла к нему, взяв его руки в свои. — Я уже большая девочка. Я могу принимать собственные решения. Я понимаю риски, и я говорю тебе, что согласна с ними. Я люблю тебя, Себастьян, и если это цена за то, чтобы быть с тобой, то я готова ее заплатить. Вопрос в том, готов ли ты?

Волна эмоций на его лице отразилась на моем собственном. Это был первый раз, когда я сказала ему слово на букву «Л» вслух. Это не было намеренно, но в тот момент, когда это сорвалось с моих губ, я поняла, что это правда. Это было так совершенно правильно. Я чувствовала это до самых костей.

Он на мгновение закрыл глаза.

— Ты понятия не имеешь, как долго я хотел услышать это от тебя. Но не сейчас. Не сейчас! — Высвободив руки, он отвернулся. — Я не знаю, смогу ли продолжать бороться с этим, София. Это слишком больно. Видеть тебя каждый день, не иметь возможности обнять тебя, поцеловать или любить. Это губит меня.

— Так прекрати бороться.

На несколько секунд я подумала, что снова потеряла его, но потом он повернулся, и его губы впились в мои.

Меня никогда так не целовали, даже он. В этом жесте я почувствовала каждую унцию его вины, его боли, любви, и я обнаружила, что отвечаю на поцелуй так же яростно, мой собственный поток эмоций гремел в моей груди. Радости, которую я испытала, было почти достаточно, чтобы заставить меня плакать.

За несколько секунд он освободил мои спортивные штаны и поднял обратно на стол. В словах не было необходимости. Отчаяние и тоска горели в нас обоих ярче солнца. Мне нужна была эта связь, это совершенное подтверждение, которое сказало бы больше, чем когда-либо могли сказать слова.

Я смутно осознавала, что дверь все еще открыта, но ничто в мире не могло остановить нас в тот момент. Мы были совершенно потеряны друг в друге. С необузданным голодом он дернул ширинку вниз, освобождая член, а затем погрузился в меня. Моя кожа горела от внезапности этого, но мне было все равно. Я наслаждалась болью, потому что она исходила от него, жгучий символ связи между нами.

Он двигался медленно, пробуждая мое тело к жизни вокруг себя нежными толчками. Я тихо мяукнула у его рта, чувствуя, как становлюсь скользкой, но он не прервал поцелуй. Он пожирал меня, нежно втягивая мои губы между зубами и поглаживая их языком. Его руки нашли мои ноги, обхватили мои колени, чтобы поднять их выше, позволяя ему войти в меня глубже.

Наконец он отстранился, только чтобы уткнуться головой мне в шею.

— Скажи это еще раз, — прошептал он, дразня меня медленным покачиванием.

— Я люблю тебя, — выдохнула я.

— И я люблю тебя, — ответил он.

А потом он снова начал двигаться во мне, его рот огненным следом прошелся по моей ключице, отчего моя способность говорить, улетучилась. Его толчки усилились, когда животное в нем постепенно вырвалось из клетки. Он зарычал мне в подбородок, одна рука скользнула между моих ног, чтобы найти клитор, посылая новый аккорд экстаза, пронзивший меня.

Теперь наши занятия любовью были другими. Каждый раз до этого я видела в нем новую сторону: иногда доминирующую, иногда мягкую, иногда голодную, но здесь было все вместе — яростная сила в сочетании с любящей нежностью. Я чувствовала, что наконец-то получаю его всего, больше никаких щитов, никаких секретов, он наконец-то отпускает все это, и это было самое прекрасное, что я когда-либо испытывала. В тот момент я поняла, что принадлежу ему, а он — мне.

Когда его ритм достиг своего пика, давление, нарастающее в моей сердцевине, начало увеличиваться. Я обвила руками его шею, впиваясь пальцами в его плоть, его тело напряглось в такт моему, когда мы кончили.

— Боже, я скучал по тебе, — сказал он, прижимаясь своим лбом к моему, когда мы отдышались. Стоя надо мной, растрепанный и весь в поту, он выглядел совершенно сияющим.

Я уткнулась носом в его нос.

— Я тоже.

Мы подошли к кровати и некоторое время лежали в объятиях друг друга. Блаженство, которое я испытала в тот момент, почти позволило забыть все, что произошло— мы были обычной парой, прижимающейся друг к другу после занятий любовью.

— Я люблю тебя, — снова сказала я, поворачиваясь, чтобы посмотреть ему в глаза.

Он улыбнулся.

— Мне никогда не надоест это слышать. — Выражение его лица немного изменилось, и я поняла, что мы вот-вот вернемся к реальности. — Я ненавижу нарушать этот момент, но мы еще не закончили разговор. Если мы действительно собираемся это сделать, нам нужно кое о чем подумать.

— Хорошо, — осторожно ответила я, наполовину опасаясь, что он снова сорвется с катушек.

Он не торопился, подбирая слова.

— Даже когда мы справимся с тем, что происходит прямо сейчас, я не знаю точно, как мы это сделаем. — Он поднял руку, чтобы пресечь мои возражения. — Я не говорю, что мы не пытаемся. Я больше не могу это отрицать, София. Я люблю тебя, и по какой-то глупой причине ты, кажется, отвечаешь мне взаимностью.

— Наверное, я медленно учусь, — ответила я.

Он одарил меня полуулыбкой.

— Дело в том, что ты здесь, и ты вовлечена, и ты знаешь то, чего не должна знать. И мои братья... некоторые из них уже беспокоятся о тебе. Сейчас они отвлечены, но, когда все уляжется, и мы все еще будем вместе, они начнут задавать вопросы, и не думаю, что им понравятся ответы.

Я как раз думала об этом. Возможно, я была спасена от непосредственной опасности, но чем дольше я находилась в доме «Альфы», тем больше понимала, что я не в такой безопасности, как думала. Я не могла просто забыть все, что видела, и эти люди знали это.

— Так что же нам делать?

Он отрицательно покачал головой.

— Я не знаю.

— Ты говоришь так, будто мы обречены, несмотря ни на что.

— Нет, нет, я не это имел в виду. — Он резко выдохнул. — Я что-нибудь придумаю. А пока нам просто нужно действовать осторожно. Мы оба знаем, что многие люди не одобряют твое присутствие здесь, так что мы не будем давать им повода продолжать в том же духе.

Я снова почувствовала, как неприятное чувство поселилось у меня в животе.

— Ты уверен насчет людей, которые меня похитили? — осторожно спросила я. — Потому что, если есть хоть малейший шанс, что этот кто-то был здесь, это может в итоге сыграть им на руку.

— Я уверен, — твердо сказал он. — Эти люди — мои братья. Кроме того, тот, кто похитил тебя, также убил Чарли и Саймона. Никто здесь не сделал бы этого.

Его уверенность успокоила меня, ну настолько, насколько это было возможно с какой-то преступной террористической группой, пытающейся похитить меня.

— Ты несколько раз использовал слово «совет», — сказала я, улучив еще один шанс удовлетворить свое любопытство, — это что-то вроде совета «Альфы» или что-то в этом роде? Я пытаюсь понять, как ты принимаешь решения.

Его челюсть слегка сжалась.

— Не уверен, что мне следует говорить об этом.

— Да ладно. Они уже будут очень злы, если узнают, что ты мне до сих пор рассказывал, верно? Так насколько же хуже это может быть?

Он поколебался, но в конце концов смиренно улыбнулся.

— Думаю, ты права. Да, в двух словах, совет управляет делами в этой области; он контролирует Азиатско-Тихоокеанский регион. Другими регионами управляют другие группы.

— И ты этим занимаешься?

Он кивнул.

— Почти все здесь, кроме охраны, водителей и домашнего персонала.

— Значит, это делает тебя чем-то большим, да? — спросила я с усмешкой.

Он рассмеялся.

— Вроде того.

В этом был смысл. Я изо всех сил пыталась представить Себастьяна где угодно, только не на вершине лестницы, независимо от того, что он делал.

— Значит, это похоже на демократию? Вы все просто голосуете за все?

— И да, и нет. В отношении большинства решений имеет право голоса весь совет, но в конечном счете все равно должен быть номинальный руководитель, чтобы разрешать споры и обеспечивать бесперебойную работу группы. Официальный руководитель — Архонт.

— Архонт? — сказала я, приподнимая бровь.

Он пожал плечами.

— Во всем виноваты греки. Теперь мы застряли с этим.

Я рассмеялась.

— И кто этот Архонт?

На его лице появилось странное выражение.

— Я не знаю.

— Ты не знаешь? — медленно произнесла я. — Как ты можешь не знать?

— Это секрет, даже среди группы. Главы каждой ячейки обладают огромным количеством энергии. Например, они единственные люди, имеющие доступ к полному списку персонала «Альфы» по всему миру. Если бы такого рода власть попала не в те руки, ущерб был бы катастрофическим. Так что они остаются скрытыми, на всякий случай.

Я облизнула губы, пытаясь переварить это.

— Но как это работает?

— Ну, в совете шестнадцать членов, один из которых главный. Судя по всему, они просто постоянные члены группы. Все, что требует их внимания в качестве Архонта, обрабатывается через компьютерную сеть «Альфы». Команды поступают анонимно, так что никто, кроме Архонта и их лейтенанта, не знает источника.

— Лейтенант?

Он кивнул.

— Архонт выбирает второго в команде, кого-то, кто возьмет на себя управление, если с ним что-нибудь случится. Они как запасной вариант. В противном случае не было бы никакой возможности выбрать нового лидера, когда существующий умрет. Лейтенант — единственный человек, который знает, кто руководит шоу. Это немного эксцентрично, я знаю, но это работает.

— Вообще-то я собиралась сказать «параноидально».

— Может быть, и это тоже. Мы не всегда поступали таким образом, но около пятисот лет назад одному из наших врагов удалось проникнуть в группу, и через Архонта они узнали все. Мы потеряли сотни членов и годы прогресса. Поэтому мы разработали систему, чтобы это не повторилось.

Все это казалось невероятно таинственным, но опять же, это было верно для всей ситуации. Кроме того, на каком-то уровне это только добавляло спокойствия всему происходящему. По сути, я жила в теории заговора!

Я не могла не улыбнуться, когда до меня дошел весь смысл того, что он сказал.

— Итак, когда ты сказал, что не знаешь, ты говорил правду или придерживался линии компании?

— Это я говорил тебе, что не знал, — ответил он с огоньком в глазах.

— Верно. Но если бы ты был главным, я предполагаю, что ты, вероятно, все равно не сказал бы мне, верно?

Когда он ответил, в его глазах блеснул огонек.

— Возможно, и нет. Мне нужно сохранить кое-какие секреты, София.

Я драматично вздохнула.

— Я полагаю, это справедливо. Ну что ж, господин советник, что нам теперь делать?

Я хотела, чтобы мы еще немного поговорили о проблемах, с которыми мы столкнулись, но, очевидно, у него было другое на уме. В ответ он мягко откатил меня от себя, затем притянул ближе, пока мы не обнялись. Хотя я все еще была в топе, я была обнажена ниже пояса, и эта поза прижимала мою голую задницу к растущей твердости между его ног. Я почувствовала, как мое тело снова реагировало.

— Теперь мы наверстываем упущенное время, — ответил он хриплым голосом.

И, несмотря на всю серьезность нашего только что состоявшегося разговора, он быстро убедил меня, что это именно то, что я хотела сделать.

Глава 7

София

Следующие несколько дней были смесью разочарования и радости. По ночам Себастьян приходил ко мне. Мы ели вместе, разговаривали и проводили много времени, заново знакомясь с телами друг друга. Хотя прошло не так уж много времени с тех пор, как мы были близки, мне казалось, что я открываю его для себя в первый раз снова и снова.

Однако, когда восходило солнце, все было по-другому. Как бы нам обоим ни хотелось просто закрыться и игнорировать все, факт был в том, что Себастьяну все еще нужно было делать свою работу. Угроза — чем бы она ни была — не исчезнет сама по себе. Если мы хотели надеяться на нормальное будущее, мы должны были действовать.

Или, скорее, что он должен был принять меры. Хотя он пытался держать меня в курсе, мое участие было строго на вторых ролях. У меня не было возможности посещать их собрания, не подвергая нас обоих риску. Он возвращался в свою комнату, которая теперь была нашей, и пересказывал происходящее. У них было несколько зацепок, но пока они не натыкались ни на что, кроме кирпичных стен. Кроме того, они, по-видимому, большую часть времени спорили о том, каким будет следующий шаг.

Я пыталась развлечь себя в его отсутствие, но это было трудно. Я не привыкла быть предоставленной самой себе. После окончания школы у меня было не больше нескольких дней наедине с собой. Не помогло и то, что я была заперта. Себастьян настаивал, чтобы я не выходила из здания, пока не стихнет угроза. Я много читала и смотрела телевизор больше, чем за всю свою жизнь, но через несколько дней почувствовала, что опасно близка к переломному моменту. Я начала видеть себя в образе одной из тех жутких старушек в драмах викторианского периода, которых можно увидеть в окнах старинных особняков, но которые никогда не выходят на открытый воздух.

Затем возникла напряженность в отношениях с членами группы. Эван и его дружки продолжали убеждаться, что я осознаю, насколько нежеланна здесь. Это не было откровенной агрессией, но мрачные взгляды и едкие замечания точно сказали мне, что они чувствовали.

— Они что-нибудь говорили о нас? — спросила я Себастьяна после особенно плохого дня.

Он нахмурился и покачал головой.

— Нет, на самом деле, они были странно молчаливы.

— Значит, это хорошо, верно?

— Думаю, да, — ответил он, хотя в его голосе не было убежденности.

Большинство, казалось, не знали, как реагировать на меня, поэтому просто игнорировали мое присутствие. А Джо, единственный, кто, как я предполагала, мог бы поговорить со мной, уехал за границу, чтобы решить какую-то семейную проблему. Я чувствовала себя немного призраком, парящим невидимым и непризнанным вокруг этого гудящего дома.

Через несколько дней скука взяла надо мной верх, и я отправилась на поиски компьютера. Я подумала, что, если бы мне пришлось убивать время, я могла бы, по крайней мере, сделать это, смеясь над кошками с веселым выражением лица. У Себастьяна был ноутбук, но он носил его с собой в течение дня. Я видела несколько рабочих столов, разбросанных по всему зданию, и, похоже, никто ими никогда не пользовался, так что не думаю, что кто-то будет возражать.

К сожалению, это было не так просто, как просто сесть и включить систему. Компьютер загорелся, когда я нажала кнопку питания, но на экране появился только мигающий курсор на черном фоне, и никакая перезагрузка или игра с кабелями не исправили бы этого.

Я уже видела, как Себастьян включал свой ноутбук раньше, и в какой-то момент во время процесса он всегда проводил большим пальцем по маленькому биометрическому сканеру, который висел сбоку. У этого компьютера тоже был такой, он стоял на столе рядом с клавиатурой. Возможно, система не запустилась бы без нужного человека в кресле.

Часть меня хотела сама стащить его, просто чтобы посмотреть, что произойдет. Я даже дошла до того, что провела большим пальцем по сканеру, но затем голос из дверного проема прервал меня.

— На твоем месте, я бы этого не делал.

Я откинулась на спинку стула. Это был Трей. Я не видела его с той ночи, как приехала. Очевидно, он не был членом внутреннего совета, так что не отсиживался здесь вместе с остальными.

— Извини, — сказала я.

— Все в порядке. Никто не пострадал. Тебе просто повезло, что я нашел тебя вовремя. Но все же хочу предупредить. От всего, что нуждается в отпечатке большого пальца, тебе, вероятно, следует держаться подальше.

Несмотря на мое смущение, любопытство теперь достигло пика.

— Почему?

Он улыбнулся.

— Если у тебя нет правильной аутентификации, вся система отключится, пока кто-нибудь не придет и не проверит ее. Думаю, тебе не нужно все это внимание.

Что ж, это ответ на вопрос.

— Верно. Спасибо за предупреждение.

Он пристально смотрел на меня несколько секунд, и я почувствовала, как у меня по коже побежали мурашки. Это был еще один из тех неловких моментов, когда мы оба понимали, что я знаю что-то, чего не должна, но мы это не обсуждали. Он совсем не выглядел обеспокоенным, но мне все равно было неловко.

— Так что же все-таки привело тебя сюда? Я не ожидала увидеть тебя в этих краях, — сказала я, отчаянно пытаясь заполнить тишину.

Он пожал плечами и заговорщицки закатил глаза.

— Томасу что-то было нужно. Знаешь, как это бывает: начальство звонит, и мы бежим. Есть идеи, где он может быть?

— На самом деле, да, я думаю, что видела, как он болтал с Маркусом на кухне недавно.

Выражение лица Трея немного потемнело. Возможно, они с Маркусом были не в лучших отношениях.

— Хорошо, спасибо. — Его улыбка вернулась. — Держись подальше от неприятностей, ладно?

Я слегка усмехнулась.

— Сделаю все, что в моих силах.

Несмотря на то, как неловко я себя чувствовала, было приятно пообщаться с коллегой Себастьяна, в котором не было никаких смертельных взглядов. Это заставило меня почувствовать, что, возможно, на этом фронте еще есть надежда.

Но на следующий день Себастьян пришел ко мне с некоторыми новостями, и эта теория быстро пошла прахом.

— Мы уходим, — сказал он.

Я удивленно отшатнулась.

— Мы? Значит ли это, что все кончено?

Он поморщился.

— К сожалению, нет. Некоторые члены совета просто считают, что было бы лучше, если бы тыбыла в другом месте, пока мы не закончим разбираться с этим. — Слова вырвались сквозь стиснутые зубы. У меня возникло ощущение, что это был еще один долгий и ожесточенный спор.

Итак, меня выгнали. С одной стороны, это было небольшим облегчением. Меня тошнило от того, что я была заперта здесь, постоянно чувствуя себя неловким родственником, которого никто на самом деле не хочет видеть рядом. Но, с другой стороны, опасность за этими стенами была очень реальной.

— Я думала, что там небезопасно, — осторожно сказала я.

Он вздохнул.

— Это не так. Но не волнуйся, они не отправят тебя домой. Я уговорил их пойти на компромисс. Это не единственный охраняемый объект, которым владеет «Альфа». У нас есть еще несколько мест, разбросанных по городу, так что мы собираемся переехать в одно из пустующих. Оно не будет так сильно охраняться, как это, но там все те же меры безопасности. Мы будем в такой же безопасности, как и сейчас.

— Хорошо, — сказала я, хотя в моем голосе была легкая дрожь. Какой еще ответ я могла дать? Казалось, не было никакого смысла спорить.

Он пристально смотрел на меня несколько секунд, прежде чем опуститься на кровать рядом со мной и взять мою руку в свою.

— Эй, все будет хорошо. Поверь. Я тоже еду, и я скорее умру, чем позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Я кивнула.

— Знаю. Просто ненавижу чувствовать себя такой беспомощной, понимаешь? Я всего лишь пешка, которую двигают на доске — только это не игра, это моя чертова жизнь.

— Я знаю, — ответил он, одарив меня грустной легкой улыбкой. — Знаю.

На следующий день мы уехали. Не было никаких фанфар. Никто даже не попрощался. Думаю, этого следовало ожидать.

Снаружи нас встретили два здоровенных охранника в костюмах, которых Себастьян представил как Тони и Аарона. Очевидно, они собирались быть нашей дневной командой охраны.

Теперь он ехал со мной, чтобы помочь мне устроиться, но ему придется каждый день возвращаться в главный дом, чтобы продолжить работу.

Примерно через тридцать минут мы остановились перед небольшим, но современным на вид домом на тихой, зеленой улице. На первый взгляд это выглядело совершенно нормально, но биометрический сканер на входной двери и решетки на окнах намекали, что это было нечто большее, чем обычное жилье.

— Они пуленепробиваемые, — сказал он, проследив за моим взглядом. — И двери тоже. — Протянув руку, он нажал на сенсорную панель у входной двери, и замок щелкнул, открываясь. — Никто не войдет сюда без надлежащего разрешения. И чтобы даже попытаться, они должны сначала разобраться с Тони и Аароном. Весь дом будет находиться под круглосуточным наблюдением.

Часть напряжения внутри меня рассеялось. Место определенно казалось таким безопасным, как он утверждал.

Двое охранников расположились снаружи, оставив весь дом Себастьяну и мне. Было приятно наконец-то почувствовать, что у нас снова есть свое собственное пространство. Несмотря на свои размеры, главный дом временами казался тесным, а всепроникающая атмосфера беспокойства и враждебности делала его менее чем приятной средой обитания.

Себастьян откуда-то достал еду навынос, и мы съели ее, растянувшись перед телевизором, насмехаясь над ужасностью реалити-шоу, которые, казалось, доминировали во всех сетях. По большинству стандартов это был не особенно интересный вечер, но я обнаружила, что смеюсь сильнее, чем за последние недели. Уход из штаба «Альфы» снял с моих плеч тяжесть, которую я даже не осознавала, что несу.

После ужина Себастьян на минуту исчез в задней части дома и вернулся с коробкой.

— У меня есть кое-что для тебя, — сказал он, его тон снова стал серьезным.

— О?

Он открыл коробку, чтобы показать миниатюрный серебряный пистолет. У меня перехватило дыхание.

— Я хочу, чтобы это было у тебя, — сказал он, вынимая его и протягивая мне.

— Себастьян, я ничего не знаю об оружии. — Одна только мысль о том, что в моих руках будет что-то настолько смертоносное, наполняла меня тревожной энергией.

— Знаю. Я не ожидаю, что ты пойдешь уничтожать наших врагов в одиночку. По правде говоря, я сомневаюсь, что тебе когда-нибудь придется им воспользоваться. Я имел в виду то, что сказал об этом безопасном месте. Это просто мера предосторожности, не более. — Он протянул свободную руку и обхватил мой подбородок, его большой палец с предельной нежностью коснулся моей щеки.

— Я не могу быть с тобой все время, и мысль о том, что меня не будет здесь, чтобы защитить тебя... Пожалуйста, это заставило бы меня чувствовать себя лучше.

Беспокойства в его глазах было достаточно, чтобы развеять мои сомнения. Я осторожно протянула руку и взяла у него оружие. Это клише, но оно было на удивление тяжелым. Металл казался холодным на моей коже.

— Это предохранитель, — сказал он, указывая рядом со спусковым крючком. — Не снимай его без необходимости. В пистолете тринадцать патронов, и он уже заряжен.

Крепче обхватив рукоять руками, я медленно подняла ее перед собой. У меня не было никаких иллюзий относительно моей способности на самом деле ударить по чему-либо, но я правда испытывала определенное чувство комфорта, понимая, что держу в руках оружие.

— Ладно. — Держа смерть в руке, я вдруг почувствовала необходимость пошутить. — Знаешь, я почти уверена, что никто из моих парней никогда раньше не давал мне огнестрельное оружие. Я, несомненно, самая счастливая девушка во всем мире.

Напряжение на его лице ослабло.

— Рад, что смог быть твоим первым.

— Итак, чем еще можно заняться в этом месте? — спросила я, откладывая пистолет в сторону. — Знаешь, кроме того, чтобы поиграть с моим новым огнестрельным оружием.

— Не многим. — Он злобно ухмыльнулся и придвинулся ближе, просунул руки под мои ноги и поднял их над своими коленями, пока я не легла в его объятия. — Хотя у меня есть несколько идей о том, как мы можем воспользоваться нашей новообретенной частной жизнью.

— Да? И что это может быть? — Я ответила как можно ласковее.

Он наклонился, чтобы нежно поцеловать меня в щеку.

— Ну, я подумал, может быть, я посмотрю, в скольких разных комнатах я мог бы тебя трахнуть.

— Думаю, мне бы этого очень хотелось, — ответила я, уже чувствуя, как участился мой пульс.

Достаточно сказать, что к тому времени, когда мы наконец рухнули в постель, не осталось ни одной неиспользованной комнаты.

Глава 8

София

На какое-то время пребывание в новом месте подняло мне настроение. Я исследовала новый дом и провела много часов, слоняясь вокруг с бокалом вина и книгой. Но довольно скоро разочарование вернулось. Каждое утро Себастьян целовал меня в голову, а затем исчезал за дверью спальни, возвращаясь только после захода солнца. Во многих отношениях у него было немного больше свободы, чем у меня, но, по крайней мере, у него была миссия. Я, с другой стороны, была оставлена просто плавать вокруг, совершенно бесцельно.

Я попыталась немного подшутить над охранниками, но быстро стало очевидно, что все стероиды, должно быть, сожгли их веселые качества до небытия. Они были примерно такими же дружелюбными, как пара камней, и менее интересными; я быстро оставила всякую надежду развеять свою скуку разговором.

По моей просьбе Себастьян принес мне ноутбук, поэтому я занялась поиском работы в Интернете. Я знала, что это мазохизм — так издеваться над собой, но ничего не могла с собой поделать. После десяти лет, когда я не думала ни о чем, кроме своей карьеры, я не могла просто отключить эту часть своего мозга. Честно говоря, я не была уверена, что там было еще много других частей. Оказалось, что в фирмах высшего уровня было несколько вакансий, в том числе одна в крупнейшем конкуренте Литтл Белл. Любой из них идеально подошел бы мне, и я знала, что у меня есть хорошие шансы, если я решу подать заявление.

Некоторое время я смотрела на экран, прежде чем закрыть ноутбук и целенаправленно отложить его в сторону. Ну, вот и все. Кто знает, может быть, они все еще будут доступны через несколько недель, и все закончится.

Но в ту ночь, лежа в постели, я не могла перестать думать о находке. Возвращение к работе было именно тем, что нужно. Весь день я была предоставлена самой себе, и я не могла не задуматься о своей ситуации. Быть безработной и запертой в доме, с таинственными силами, замышляющими Бог знает что вокруг меня, вряд ли было рецептом внутреннего покоя.

— Знаешь, я немного схожу с ума, — сказала я на следующий день, когда мы сидели в гостиной после ужина.

Он бросил на меня сочувственный взгляд.

— Знаю, что это тяжело. Надеюсь, скоро у нас что-нибудь получится. А пока постарайся расслабиться и наслаждаться свободным временем.

— Ты видел, как я пытаюсь расслабиться? — ответила я. — Это крушение поезда. Вчера я действительно переставила каждую книгу в кабинете по имени автора, просто чтобы почувствовать, что я действительно чего-то достигла за этот день.

Он рассмеялся.

— Кстати, там неприлично много кулинарных книг пятидесятых годов. В любом случае, расслабление — это не мой стиль, — продолжила я. — Мне нужно вернуться, чтобы вернуть свою жизнь в нужное русло. Чем дольше я буду ждать, чтобы найти другую работу, тем труднее это будет. Я понимаю, что ситуация опасная, но я хочу к чему-то вернуться, когда все закончится.

Он несколько секунд пристально смотрел на меня, на его губах играла странная улыбка.

— Что? — спросила я, понимая, что что-то не так. Ему не следовало улыбаться.

Он открыл рот, затем снова закрыл его, прежде чем встать и подойти к своему столу.

— Я собирался подождать, пока со всем этим не разберутся, но, думаю, нет ничего плохого в том, чтобы показать тебе сейчас.

— Показать что? — спросила я, чувствуя прилив возбуждения.

Он вернулся, держа в руках небольшую стопку бумаги.

— Это, — сказал он. — Я знаю, что ты не любишь, когда тебе помогают, но, надеюсь, в этом случае ты сможешь сделать исключение.

С некоторым трепетом я начала читать, но не успела прочесть и половины страницы, как обнаружила, что ухмыляюсь, как идиотка.

— Боже мой, — сказала я. — Где ты это взял?

— У друга, — небрежно ответил он.

— Ну, твой друг нашел клад, — сказала я, перелистывая еще несколько страниц. — Боже мой, партнеры взбесятся, когда увидят это.

В руках я держала распечатку цепочки электронных писем, которая растянулась на несколько лет. Мы с Себастьяном не были новичками в небольшом письменном флирте, но это вывело идею секстинга на совершенно новый уровень. Мы говорим о плохом порнографическом сценарии восьмидесятых, и, судя по формулировке, это была всего лишь прелюдия к тому, что пара на самом деле делала в спальне.

Я не узнала адреса электронных почт, они выглядели как личные учетные записи, но подписи были.

Алан Бити и Дженнифер Смарт.

— Думал, что ты будешь довольна, — ответил Себастьян.

Это было преуменьшение века. Длительных отношений между сотрудником и ее начальником уже было достаточно, чтобы доставить им серьезные неприятности, но это пошло еще дальше. Между более расистскими сообщениями чередовались многочисленные просьбы об одолжениях и множество признаков преференциального отношения. Судя по датам, их договоренность началась еще до того, как Дженнифер получила повышение. Не нужно быть гением, чтобы понять, как на это посмотрят другие партнеры. Казалось, что Рождество наступило раньше.

И тут я заметила решающий удар.

— Святое дерьмо. — Я показала ему одну конкретную строчку, чтобы он прочитал. — Ты это видел?

Он ухмыльнулся и кивнул.

Спасибо, что наконец-то разобрался с этой маленькой сучкой Софией. Уверена, что смогу придумать несколько творческих способов вознаградить тебя; )

Было ужасно приятно наконец-то увидеть, как она говорит обо мне так, как я всегда подозревала. Чопорной, милой девушки, которая бродила по нашему офисному зданию, здесь нигде не было видно. Эти электронные письма были написаны Дженнифер без фильтра, и это точно показывало, какой отвратительной она была на самом деле. Хотя мое имя всплывало чаще всего, она, казалось, затаила злобу почти на всех, кто представлял хотя бы малейшую угрозу ее продвижению по службе. На короткое мгновение мне действительно стало жаль ее за то, что она была такой неуверенной в себе, но это быстро было подавлено потоком восхитительного удовлетворения от осознания того, что она наконец получит то, что заслужила.

— Я знал, что у них не могло быть достойной причины уволить тебя.

Я кивнула, все еще загипнотизированная словами, которые были передо мной.

— Ты думаешь, этого будет достаточно, чтобы вернуть меня на работу?

— Определенно. Это довольно ясно показывает, что в твоем увольнении было нечто большее, чем качество работы.

Я поняла, что ухмыляюсь, как дурочка.

— Первым делом завтра я разберусь с этим, — сказала я, уже прокручивая в голове эту конфронтацию.

Выражение его лица немного изменилось.

— Я бы предпочел, чтобы ты подождала, пока мы не решим другую проблему. Там все еще опасно.

На секунду мне показалось, что я ослышалась.

— Ты серьезно думаешь, что я буду сидеть дома? Зачем тогда вообще отдавать это мне?

Он неловко пожал плечами.

— Ты казалась расстроенной. Я подумал, что это может заставить тебя чувствовать себя лучше, зная, что ты сможешь вернуться в Литтл Белл, когда все это закончится.

— И что я должна делать? Продолжать крутить здесь большими пальцами? Послушай, я не преуменьшаю риск. Я знаю, что это небезопасно, но правда в том, что мы понятия не имеем, сколько времени это займет. Конечно, это может быть неделя, но может быть и месяц, или два, или шесть. Кто сказал, что они вообще собираются снова показать свои лица, не имея возможности? — Я на мгновение закрыла глаза, пытаясь обуздать свои эмоции. Я снова почувствовала себя гормональной девочкой-подростком, в мгновение ока переходящей от ликования к гневу и расстройству. — Мне нужно что-то, Себастьян. Сидение здесь убивает меня, прости за каламбур. Мы можем найти способ заставить это работать? Ты каждый день ходишь на работу и с работы и все еще цел и невредим.

Его челюсть сжалась, и он отвел взгляд.

— Это правда. — Он на некоторое время задумался. — Прости. — Придвинувшись ближе, он притянул меня к себе и наклонился, чтобы поцеловать мои волосы. — Просто сама мысль о том, чтобы оставить тебя беззащитной, ужасает. Но ты права, это несправедливо по отношению к тебе. Как насчет этого: ты пойдешь туда завтра и надерешь кому-нибудь задницу, а как только вернешься на работу, Аарон и Тони будут каждый день возить тебя в офис и обратно. Пока ты не выйдешь из здания, с тобой все будет в порядке. Нескольких тысяч свидетелей должно быть достаточно, чтобы удержать кого-либо от попыток что-либо предпринять.

Я поймала себя на том, что снова ухмыляюсь.

— Не говоря уже о безопасности здания. Мы заключили сделку. — Прижавшись к его груди, я снова начала перечитывать электронные письма.

— Боже, не могу дождаться, когда увижу ее льстивое личико.

* * *

— Привет, Дженнифер, — сказала я своим самым сладким голосом, когда заглянула в ее дверь.

На короткую секунду на ее лице отразился шок, хотя исчез в одно мгновение.

— София, какой приятный сюрприз. Я думала, ты все еще в отпуске.

— Да. Я заскочила, чтобы кое-что передать мистеру Беллу.

Она нахмурила брови. Я думаю, что по моему поведению она поняла, что что-то было не совсем так, но она не знала, что именно.

— Это кажется... необычно.

— О, я знаю. Я бы не стала его беспокоить, если бы не получила недавно кое-какую информацию, которую, уверена, он захочет увидеть.

— О? — Она казалась смущенной, что только заставило меня улыбнуться шире. Я знала, что это было мелочно и по-детски, но мне было неописуемо приятно наконец-то иметь возможность поиграть с ней, как она столько раз играла со мной.

— Да. На самом деле это небольшой скандал. — Я наклонилась ближе, как будто делилась секретом с подругой. — Судя по всему, один из партнеров спал со старшим партнером. Я просмотрела электронные письма, которые они отправляли друг другу. Кое-что из того, что они писали... ну, это слишком изобретательно, даже не описать словами. Но что самое худшее? Он оказывал ей всевозможные услуги в офисе. Он даже повысил ее в должности после совместных выходных. Довольно шокирующе, да? Думаешь, что твоя работа важна, а потом узнаешь о чем-то подобном. Этого достаточно, чтобы тебя затошнило.

Выражение ее лица было бесценным. Ее глаза были открыты так широко, что я подумала, что они могут выскочить у нее из головы, а рот беззвучно шевелился, как будто она все еще могла каким-то образом найти выход из сложившейся ситуации. Она была похожа на одного из тех вращающихся карнавальных клоунов.

Несколько секунд я просто стояла и наслаждалась.

— В любом случае, как ты можешь себе представить, мистер Белл очень серьезно относится к этому вопросу. Полагаю, что тот партнер сейчас с ним, и он должен позвонить ему в любой момент. Не могу представить, что кто-то из них еще долго проработает в компании.

По удивительно удачному стечению обстоятельств именно в этот момент зазвонил телефон Дженнифер.

— О, тебе звонят, — сказала я. — Мне пора. Просто хотела поделиться новостями. Хорошего дня.

Не знаю, как я это сделала, но мне удалось развернуться и уйти, не издав ни звука восклицания, хотя внутренне я давала себе миллион пятерок. Даже сама Дженнифер гордилась бы этим выступлением. Это было так же весело и фальшиво, как и любое ее действие.

Я могла бы повести себя по-взрослому и позволить этому закончиться, но после многих лет пыток моральное превосходство было последним, о чем я думала. Это был мой момент, и я собиралась насладиться им по полной. После краткого визита, чтобы посмотреть, что стало с моим офисом, я выследила Элли и вытащила ее в главное фойе, чтобы она подождала со мной.

— О Боже мой, — сказала она, когда я рассказала о том, что произошло. — Ты мой гребаный герой. Что она ответила на все это?

— Ничего. Она просто сидела и краснела все больше и больше, как будто кто-то накачивал ее горячим воздухом.

Она рассмеялась.

— Господи, жаль, что меня не было рядом, чтобы увидеть это. Это, должно быть, было самой приятной вещью в мире.

— Это было довольно удивительно, — ответила я.

— Как, черт возьми, ты вообще получила доступ к ее электронной почте?

Я пожала плечами.

— Никак. Аноним переслалих мне.

— Ты шутишь, да?

Я отрицательно покачала головой. Это была довольно неубедительная ложь, но, по иронии судьбы, она была более правдоподобной, чем правда. О, да, мой парень — член тайного общества, которое взломало электронную почту Дженнифер. Это было бы настоящим удовольствием.

— Письма просто появились в моем почтовом ящике на днях.

Она недоверчиво покачала головой.

— Ну, очевидно, у тебя есть крестная фея, которая присматривает за тобой.

Я не могла не усмехнуться упоминанию о Золушке.

— Ты знаешь, может быть, это так и есть.

В этот момент из-за угла появилась Дженнифер в сопровождении охраны здания. Она была как будто с картины перестрелки: пустые глаза, мертвенно-бледная кожа, вещи, вяло прижатые к груди в картонной коробке. С ней никто не нянчился, никаких исключений, связанных с временным отпуском, чтобы смягчить удар. Ее просто отпустили, и политика компании диктовала, что она должна немедленно уйти. На карту было поставлено слишком много конфиденциальной информации, чтобы позволить бывшим сотрудникам задерживаться.

Она изо всех сил старалась сохранить видимость превосходства, хотя размазанная тушьпод ее глазами, безусловно, ухудшала эффект, и в тот момент, когда она увидела меня, выражение ее лица сморщилось. Я заняла идеальную позицию, именно там, где она стояла во время моей позорной прогулки. На этот раз в моей улыбке не было ничего милого. Я дала волю всему, что у меня было. Я даже бросила свою самую саркастическую ухмылку для пущего эффекта.

Элли была немного более прямолинейна.

— Увидимся, сука, — сказала она, когда они прошли мимо и вошли в лифт. Дженнифер вздрогнула, как от удара.

Когда двери закрылись, Элли глубоко вздохнула и улыбнулась.

— Мне кажется, или воздух вдруг стал немного слаще?

Я многозначительно фыркнула.

— Ты знаешь, думаю, что так. Должно быть, из-за отсутствия дерьма.

Она рассмеялась.

— Итак, пожалуйста, скажи мне, что это означает, что ты возвращаешься? Без тебя здесь скучно.

— В любом случае, здесь все равно будет немного скучно. Но да, я возвращаюсь. Очевидно, они готовились сделать мой отпуск более продолжительным, до конца этой недели, так что время выбрано идеально. Я все еще числюсь в списках, так что нам даже не нужно оформлять никаких документов.

Элли захлопала в ладоши.

— Потрясающе. И, конечно же, мы отпразднуем?

Я поморщилась, вспомнив правила Себастьяна. Как бы привлекательно ни звучал офисный гул, это было небезопасно.

— Позволь мне устроиться поудобнее, а потом мы поговорим. Ладно?

Она выглядела немного разочарованной, но не задавала вопросов.

— Конечно. Что ж, спасибо, что пригласила меня на шоу, но я должны возвращаться. Райтс не будет преследовать сам себя в судебном порядке.

— Конечно. До встречи.

Как только она скрылась за углом, я улучила момент, просто впитывая окружающее. Это может показаться странным— я имею в виду, что, несмотря на весь свой престиж, на самом деле это был просто офис, — но после того, как я отдала большую часть последних шести лет Литтл Беллу, иногда он чувствовался больше, как дом, чем мой собственный. Когда Себастьян вручил мне эти страницы, я была вполне уверена, что этого будет достаточно, чтобы вернуть меня в дверь, но до сих пор я не была уверена. Я вернулась. По крайней мере, одна часть кошмара закончилась.

Мне не потребовалось много времени, чтобы снова встать на ноги. После того, как все узнали, что я снова здесь, работа быстро потекла своим чередом. Всего за несколько часов я снова погрузилась по шею в папки с делами. Обычно это могло бы меня слегка измотать, но сегодня я не могла стереть улыбку с лица.

Удивительно, но Себастьян ждал меня по возвращению. В большинстве дней он возвращался только после ужина.

— Я хотел быть здесь, когда ты вернешься со своего первого дня, — сказал он, когда я спросила. В руках он держал бутылку шампанского, а перед ним стояли два бокала.

— О, как мило с твоей стороны, — сказала я, наклоняясь для долгого поцелуя. — Но не стоило. Это не новая работа. Я просто вернулась на старую.

— Но это не означает, что его не стоит отпраздновать. — Он по-волчьи оскалился. — Кроме того, мне захотелось шампанского.

Я рассмеялась.

— Ах, а вот и истинная причина.

Он налил, а потом мы устроились на диване.

— Итак, как это было? Все прошло хорошо?

— Можно сказать и так. Зло было повержено, порядок восстановлен и все такое.

— Я рад это слышать. Должно быть, приятно вернуться.

Я кивнула.

— Черт, да, это так. Я могу честно сказать, не думаю, что когда-либо в жизни была так счастливабыть занятой делом.

— Я рад.

— Эрнест также сделал несколько не столь тонких намеков на «недавно освободившиеся должности», которые, возможно, потребуется занять.

Его лицо просияло, и он притянул меня к себе, чтобы обнять.

— Поздравляю! Это замечательно.

— Так и есть, правда?

— Уверен, тебя бы повысили много лет назад, если бы не эти двое, — сказал он. — Однажды ты будешь управлять этим местом, запомни мои слова.

— Да, тогда, может быть, у меня самой будут полномочия присоединиться к «Альфе».

Он криво покачал головой.

— Ты бы серьезно хотела это сделать после увиденного?

— Не знаю. Не то чтобы это не приходило мне в голову. Если игнорировать все оружие, похищения и тому подобное, это довольно круто. — Я сделала глоток шампанского. — Кроме того, эторазрешило бы одно из наших нынешних затруднений.

— Я полагаю, да.

— В любом случае, как именно можно присоединиться? Джо сказал, что он вроде как забрал тебя из армии.

В его улыбке появился намек на ностальгию.

— Он рассказал тебе, да? Не уверен, чтобы я делал, если бы не он. До этого момента я был довольно растерян. Теперь у меня действительно есть цель. Что касается вербовки, то здесь нет единого способа. Ты ищешь таких людей, как Томас, которые слишком усердно работают в выбранной ими области, пока мы не можем не заметить их. Он совершил убийство, работая на одну из крупных нефтяных компаний, прежде чем мы нашли его. И потом, такие парни, как Трей, которые просто упоминают свою фамилию.

— О, малыш из трастового фонда, да? Я не знала. Он не кажется таким уж большим придурком.

Себастьян рассмеялся.

— Он нормальный, большую часть времени, хотя, честно говоря, многие из нас не хотели принимать его. Нам нравится набирать людей по их заслугам, а не по родословной, но его отец был членом клуба до него, и он отчаянно хотел, чтобы сын пошел по его стопам. Я думаю, что это была одна из тех старых денежных традиций. Как бы то ни было, он подергал за кое-какие ниточки, и у него было достаточно друзей, чтобы в конце концов добиться своего. Но держи это при себе.

— Да, конечно. Полагаю, поскольку моя семья обладает всеми достоинствами «Хэппи Мил Макнаггета», мне придется пойти по тяжелому рабочему пути.

Выражение его лица немного утратило игривость.

— Давай обсудим это, когда будем подходить ближе к этому моменту?

Я не была уверена, что говорю серьезно, но эта идея, казалось, расстроила его, поэтому решила отказаться от нее.

Следующие несколько дней прошли на удивление спокойно. Если не обращать внимания на кошмарный фон, мы с Себастьяном выглядели почти как обычная, здоровая, профессиональная пара. Каждый день мы вместе быстро завтракали, прежде чем отправиться в свои офисы. Мы работали в течение десяти часов или около того, время от времени созваниваясь, чтобы прошептать сладкие пустяки, прежде чем вернуться домой и провести несколько часов перед телевизором или заняться любовью, а затем рухнуть в постель и все по новой. Я никогда по-настоящему не представляла себе, что у меня будут длительные отношения, но если бы я это сделала, то, все было бы именно так. Только случайное измученное выражение лица Себастьяна и присутствие нашей маленькой команды безопасности смогли разрушить иллюзию нормальности.

Конечно, все было далеко не так просто. Работа была желанным развлечением, но она не смягчала нервозность, которая была моим постоянным спутником. На самом деле, если уж на то пошло, от этого стало только хуже. Рассуждая логически, я понимала, что, скорее всего, ничего не произойдет. Мое здание было переполнено людьми каждый вечер до позднего ужина, и телохранители встречали меня всего в нескольких футах от входной двери. Кто-то должен быть невероятно смелым или глупым, чтобы что-то попробовать. Но, тем не менее, я не могла избавиться от ощущения постоянной слежки. Это заставляло меня нервничать и волноваться.

Себастьян, казалось, понял, что я борюсь, потому что действительно прилагал массу усилий. Между сексуальными текстами и милыми маленькими подарками, которые он отправлял в мой офис — я не боюсь признаться, что обожаю букет красных роз — я на самом деле чувствовала себя довольно избалованной. А затем он нанес решающий удар.

В субботу я пришла домой и обнаружила записку на кухонном столе. Несмотря на то, что здесь больше никто не жил, он обратился ко мне по имени. София. В отличие от его последнего письма, это вызвало волну возбуждения. Он вернулся к своим старым трюкам.

Я развернула его в нетерпении.

Дорогая София,

Скорее всего, сегодня я приду немного позже обычного. Надеюсь, ты сможешь меня простить. Знаю, что в последнее время все было немного сложно, поэтому я решил, что нам нужна приятная романтическая ночь. Я бы хотел, чтобы ты кое-что приготовила для меня по возвращению домой.

В морозилке лежит пакет со льдом. Отнеси его в спальню и наполни ведро, которое стоит на комоде. Рядом с ним стоит бутылка шампанского, которую нужно охладить.

В спальне ты найдешь коробку спичек и свечи. Нет ничего лучше небольшого освещения для настроения. Зажги их и расставь по всей комнате.

И последнее, на кровати лежит предмет, который, надеюсь, ты будешь вспоминать с нежностью. После того, как ты снимешь все, что на тебе надето, надень это, а затем жди меня на кровати, лежа лицом вниз.

До встречи.

— С

Я поймала себя на том, что кусаю губу, пока читаю, мою кожу уже покалывает от жара. Сцена, которую он описал, была в основном воплощением романтики, но тяжелый, повелительный тон, с которым он писал, был безошибочен. Здесь происходило нечто большее, чем очевидные вещи. Прошло много времени с тех пор, как он написал одно из своих писем, достаточно много, чтобы я опьянела от предвкушения.

Быстро заглянув в морозилку, я направилась в спальню, уже подозревая, что знаю, что найду. И я не разочаровалась. Если у меня и были какие-то сомнения в том, что сегодняшний вечер будет более извращенным, чем обычно, они исчезли в тот момент, когда мой взгляд упал на кровать. На одеяле лежала повязка, которую Себастьян оставил мне в отеле несколько месяцев назад. От одной мысли о той ночи у меня между ног разлилось что-то теплое. Жжение от его руки, жжение веревки — это была ночь, когда все изменилось. Я вошлаодной женщиной, а вышла другой.

Поместив шампанское в ведерко, я углубила его в лед, затем зажгла свечи и приглушила свет. Должна признать, сцена действительно выглядела невероятно романтично. Раздевшись, я опустилась на колени на кровать и обернула черный шелк вокруг головы, крепко завязав его сзади. В прошлый раз я колебалась, даже немного испугалась, но сейчас едва могла сдержать волнение. Себастьян хорошо научил меня удовольствию с закрытыми глазами.

Некоторое время я лежала, наслаждаясь тишиной, пока внутри меня росло предвкушение. Я знала, что ожидание было частью этого. Мой блуждающий разум заводил меня так же эффективно, как любая прелюдия. Будет ли это еще одна порка? Больше сдержанности? Или у него были другие тузы в рукаве?

Это могло быть пятнадцать минут или час, я не уверена, но в конце концов я услышала характерный щелчок открывающейся входной двери. Мое тело напряглось. Я предполагала, что он пойдет прямо ко мне, но было тихо. Я поняла, что оставила дверь спальни открытой, а полы здесь были покрыты коврами, что означало, что я не услышу, когда он наконец придет. Он мог быть в комнате прямо сейчас.

Я немного поежилась, когда какая-то странная смесь дискомфорта и желания поселилась у меня в животе. Это была одна из моих любимых частей открытия покорной стороны; осознание того, что другие эмоции, помимо возбуждения, тоже могут быть возбуждающими. Я чувствовала себя в большей гармонии с самой собой, чем когда-либо.

Не имеет значения, здесь он или нет. Он сказал мне ждать, и я буду ждать. Он придет, когда будет готов.

Я держала свою позицию.

Глава 9

Себастьян

Она слегка вздрогнула при моем появлении, хотя я не издал ни звука. Возможно, какое-то неуловимое изменение в воздухе выдало меня. Или, возможно, она просто слишком хорошо меня знала. Несмотря на это, она не шелохнулась.

Я понятия не имел, как она стала такой потрясающей сабой за такое короткое время. Какое-то время мы не углублялись ни во что слишком извращенное, но, увидев ее такой, я отчаянно захотел сделать это еще больше. Есть что-то настолько эротичное в том, чтобы прийти домой к девушке, которая ждет тебятак, как ты велел. Она в точности следовала моим указаниям: охладила шампанское, зажгла свечи и надела на глаза повязку.

Я потратил немного времени, просто разглядывая ее. Она была совершенно сногсшибательна: ее волосы были распущены и лежали на спине, как каштановая река, ее кремовая кожа купалась в свете свечей. Я никогда не видел женщины с более великолепной фигурой— идеально пропорциональные изгибы, но ни на унцию больше жира, чем необходимо. Просто находясь рядом с ее обнаженным телом, моя кровь бурлила в жилах.

Она даже не вздрогнула, когда я заговорил.

— Ну, разве это не романтично.

Она слегка рассмеялась.

— Да? Тебе придется рассказать мне. У меня временные проблемы со зрением.

Это было забавно, хотя мой комментарий был довольно безобидным, в ее голосе было что-то другое. Это было мягче, более податливо. Перемена происходила всякий раз, когда мы занимались любовью, независимо от того, был ли в этом какой-то излом или нет. Я даже не думаю, что она осознавала, что это происходит, как будто она просто автоматически переходила от одного образа к другому. Я был поражен, что она никогда раньше не осознавала своего пристрастия. Она была прирожденнойсабой.

Я подошел ближе и нежно провел рукой по ее спине. Такая мягкая, словно шелк. Она немного дрожала, но в остальном не двигалась.

— У меня запланировано кое-что особенное, — сказал я. — Новое.

— Я подозревала, — ответила она. — Не думаю, что ты скажешь мне — что, хотя?

Я усмехнулся.

— А в чем тогда веселье?

Я подошел к комоду и достал бутылку, которую припрятал там раньше.

— Я говорил тебе, какая ты сегодня великолепная? — Спросил я.

Она чуть улыбнулась.

— Не раньше, чем десять часов назад.

— Я был невнимателен, — ответил я, придвигаясь ближе. — Должен признаться, я думал об этом весь день. Я едва мог дождаться, когда снова доберусь до этого тела.

— В последнее время твои руки часто касались этого тела.

Я скользнул на кровать и оседлал ее ноги.

— Не так, как сейчас, — ответил я, открывая крышку и выдавливая большую каплю массажного масла ей на спину.

Она дернулась и издала небольшой звук удивления, но он быстро превратился в стон, когда мои руки начали работать на ее коже.

— Боже, девушка могла бы привыкнуть к этому после работы.

Она была не единственной, кто наслаждался собой. Вид ее кожи, гладкой и блестящей, был подобен уколу тестостерона прямо в мои вены, и она великолепно ощущалась между моими пальцами. Я медленно массировал ее спину вверх и вниз, обращая внимание на каждую отдельную мышцу. В молодости, в спонтанной попытке произвести впечатление на женщину, я ходил на курсы массажа, и, хотя я был немного не в себе, методом проб и ошибок я нашел то давление и темп, которые нравились Софии. Более чем в нескольких местах было плотно, поэтому я потратил на них дополнительное время, наслаждаясь ощущением того, как она постепенно тает подо мной.

Чем ниже я спускался по ее телу, тем глубже становились ее звуки, настроение постепенно переходило от чувственного к сексуальному. Применяя больше масла, я начал медленно обрабатывать ее попку, время от времени приближаясь к ее сердцевине, но стараясь не вступать в контакт. Она пошевелилась, издав несколько тихих всхлипов, но не высказала никаких возражений. Видя эту сдержанность, мне стало до смешного тяжело. Всего месяц назад она бы уже умоляла меня прикоснуться к ней там. В конце концов, она будет умолять, я позабочусь об этом, но тот факт, что она сдерживалась сейчас, показывал, как далеко зашло ее самообладание.

Я не сомневался, что она знала, что в этом вечере было нечто большее, чем простой массаж — мы были вместе достаточно долго, чтобы мои сюрпризы стали по-настоящему неожиданными, — но я все еще с нетерпением ждал, что будет дальше. Мне нравится это чувство непредсказуемости, когда я веду своего партнера на неизвестную территорию. Неопределенность усиливает все. Я почти чувствовал, как предвкушение вибрирует в ее теле.

— У тебя волшебные руки, — сказала она, когда я, наконец, убрал их.

— Я рад, что смог тебя разогреть.

Она сделала паузу.

— Разогреть для чего? — Ее голос был хриплым, с едва заметной дрожью, пробивающейся сквозь него. Так чертовски сексуально.

Вместо ответа я наклонился к боковому столику и взял одну из свечей.

— Ты мне доверяешь? — Спросил я.

На этот раз не было никаких колебаний.

— Да. — После всего, что произошло за последние несколько недель, было удивительно слышать такую уверенность. Я понятия не имел, где она нашла в себе силы простить меня, не говоря уже о том, чтобы снова доверять мне. Это доверие было для меня сейчас самой важной вещью в мире, и я скорее умру, чем нарушу его снова.

— Хорошо. Я хочу, чтобы ты вытянула руки и прижала ладони к изголовью кровати. На этот раз я не собираюсь связывать тебя. Ты должна держаться самостоятельно. Если твои руки шевельнутся до того, как я скажу, будут последствия. Поняла?

Она кивнула.

— Хорошо, это будет горячо.

И прежде, чем она успела заговорить, я слегка наклонил свечу, и маленький комочек воска упал ей на поясницу. Ее тело выгнулось дугой, и она коротко вскрикнула.

— Слишком горячо? — Спросил я.

Она думала в течение нескольких секунд.

— Нет, просто неожиданно. — Она издала короткий смешок. — Воск?

— Да.

— Я ломала голову, пытаясь понять, что ты можешь сделать, но даже не подумала о свечах.

Я ухмыльнулся.

— Таков был план.

— Что ж, это приятно, — сказала она, когда я продолжил. Постепенно я прокладывал себе путь по ее телу, меняя высоту и размер капель, чтобы создать разную температуру. Было что-то такое искусное в том, чтобы вот так накрыть ее, краснота воска резко контрастировала с белизной ее плоти. И то, как она реагировала, легкие вздохи и дрожь, которые прошли через нее, когда жидкость затвердела на ее коже, возбудили меня почти до боли. Под тем углом, под которым она лежала, я мог видеть губы ее киски, соблазнительно примостившиеся между этими идеальными складками, и в своей голове я уже прокручивал, как это будет, когда я наконец окажусь внутри нее. Это божественное тепло и сводящая с ума мягкость, то, как ее тело дрожало, а голос срывался, когда я брал ее, подталкивая к кульминации.

Я начал свободной рукой придавать форму воску, проводя по нему пальцами, наслаждаясь теплом и ощущением ее кожи. Похоже, ей это понравилось. Вскоре вся нижняя половина ее спины превратилась в яркую беспорядочную малиновую штриховку.

— Мне кажется, ты устроил настоящий беспорядок, — сказала она.

— Ты прекрасно выглядишь, — ответил я. — Но мы только начали.

Поставив свечу и освободив себе руки, я подошел к комоду и взял ведерко для шампанского. Теперь, когда она была в курсе игры, она почти сразу все поняла.

— О Боже, — сказала она, когда я снова оседлал ее. Наклонившись, я нежно поцеловал ее в затылок и потянулся к ведру.

— Теперь будет холодно.

Она задрожала еще до того, как я прикоснулся к ней, но этот первый момент был подобен электричеству, ее тело содрогнулось, когда я прижал к ней кубик льда. Напряженно следя за любыми признаками реального дискомфорта, я начал водить кубиком по ее позвоночнику. Она продолжала извиваться, ее дыхание прерывалось, но звуки, срывающиеся с ее губ, были звуками удовольствия. Быть Домом всегда немного похоже на хождение по натянутому канату: вы постоянно раздвигаете границы возможностей своего партнера, пробуете что-то новое, и можете случайно проскользнуть через темную грань между наслаждением и подлинным страданием. Температурная игра, в частности, является чувствительным занятием, но Софии, похоже, это нравилось.

Лед быстро растаял, ее тело все еще излучало остаточное тепло, поэтому я взял еще один кусочек и повторил путь, на этот раз проведя языком по ее холодной коже.

Она глубоко вздохнула.

— Тебе нравится?

Она кивнула.

— Контраст потрясающий. Продолжай.

Так я и сделал, медленно проходя по все еще чистым частям ее тела, наслаждаясь ее вкусом, текстурой кожи, женственным ароматом, который наполнял мои ноздри, пока она не завладела моими чувствами.

— Давай попробуем и то, и другое вместе, — сказал я.

Ее звуки стали громче, когда я начал чередовать горячее и холодное, поглаживая льдом, а затем гоняя воском. Когда кубик почти расплавился, я оставил его на месте и наклонил свечу прямо над ним, посылая поток ледяной воды, закрученной малиновым теплом, стекающим по ее боку.

Теперь, когда она была на пике, пришло время для главного. Снова спрятав свечу, я взял еще один кубик, на этот раз сосредоточившись на ее заднице. Я медленно обвел каждую половинку, не прилагая никаких усилий, чтобы унять озноб. Кожа тамболее чувствительна, и она вздрогнула и дернулась от моего прикосновения. Вскоре вся ее задница стала скользкой и покрылась гусиной кожей.

— Мне спуститься ниже? — Спросил я.

— Да, — выдохнула она.

Она резко вдохнула, когда я просунул руку между ее половинками, мягко катая крошечный кусочек льда вокруг сморщенной щелки внутри.

— Господи.

— Я все еще хочу трахнуть тебя сюда, ты знаешь, — сказал я, просовывая один холодный палец всего на полдюйма внутрь, вырывая короткий вздох из ее губ. — Может, сегодня вечером? — Я оставил вопрос висеть в воздухе. Я уже знал, что этого не будет. В конце концов, я бы заполучил ее там — я намеревался заполучить ее всю, все, что она могла дать, — но не сегодня вечером. Конечно, это не означало, что я не мог посеять семя, заставить ее задуматься.

Я опустил лед еще ниже. Раздвинув ее ноги, я нежно погладил ее по внутренней стороне бедер, постепенно продвигаясь к ее киске. Она была невероятно возбуждена. Аромат ее возбуждения наполнил воздух, и ее губы блестели, несмотря на то что я еще не использовал там лед. Мне отчаянно хотелось скользнуть пальцем в эту мягкость, зарыться в нее языком и лизать ее до тех пор, пока она не сможет даже говорить, но я сдержался. Я нашел акт принуждения к самоконтролю чрезвычайно захватывающим. Ожидание сейчас означало больше удовольствия для нас обоих позже. Тем не менее, я никогда не находил ожидание таким трудным, как тогда, когда она была передо мной.

Каждый раз, когда моя рука приближалась к ее лону, ее бедра вздрагивали все больше.

— Ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе? — Спросил я.

— Да, — ответила она, больше не прилагая никаких усилий, чтобы скрыть желание в своем голосе.

— Тебе придется придумать что-нибудь получше.

— Пожалуйста, Себастьян, пожалуйста, прикоснись к моему клитору.

Я поднял руку над входом в ее киску, мои пальцы обхватили клитор, лед прижался прямо над ее входом. Мне нравится прилив силы, который я чувствую в такие моменты. Для меня кинк(прим. переводчика — использование нетрадиционных сексуальных практик, концепций или фантазий. Термин происходит от идеи «изгиба» в сексуальном поведении, чтобы противопоставить такое поведение «прямым» или «ванильным» сексуальным нравам и склонностям) никогда не был связан с болью или табу, он связан с властью и близостью. Эта прекрасная женщина отдала мне себя. Она полностью отдала бы свое удовольствие в мои руки. Нет ничего более интимного, чем это.

— Ты очень хорошо справилась, — сказал я, нежно проводя льдом по ее киске. — Но есть еще одна вещь, которую я хочу сделать в первую очередь.

Она издала стон разочарования, но он быстро оборвался, когда я начал обхватывать и разминать ее задницу. Боже, она такая упругая, идеально. Я мог бы играть с ней часами. Но я не хотел терять эффект от того, что я только что сделал. Ее кожа все еще была ледяной и влажной, и она издала восхитительный треск, когда я нежно шлепнул по ней ладонью.

Мгновенно ее тело напряглось. Она знала, что это символизировало, и, хотя я уже шлепал ее однажды, прошло довольно много времени. Я не винил ее за то, что она была немного напугана.

— Я держала руки именно там, где ты сказал! — сказала она.

Я рассмеялся. В ней все еще было много ванили.

— Знаю. Это не наказание. Это награда. — Я наклонился ближе, нежно поглаживая ее кожу. — Помнишь, как тебе понравилось, когда тебя отшлепали в прошлый раз? Помнишь, какой мокрой ты была?

Она громко сглотнула, ее щеки порозовели, но через несколько секунд она кивнула.

— Хорошо. Теперь ты можешь поднять руки и встать на колени.

Она сделала, как я просил, в ее движениях была заметна небольшая дрожь. Скользнув рядом с ней, я обхватил руками ее бедра и поднял на колени, пока она не легла, согнувшись у меня на коленях, поперек кровати.

Я воспользовался моментом, чтобы полюбоваться ею в таком положении. Я чувствовал жар ее возбуждения на моем бедре. Она была такой сексуальной и такой сильной, и все же позволяла быть себе уязвимой. Это была одна из самых эротичных вещей, которые я когда-либо видел.

— Восхитительно. Ты готова?

Она глубоко вздохнула, затем кивнула.

— Скажи.

— Я готова быть отшлепанной.

Эти слова были музыкой для моих ушей.

— Отлично.

И без дальнейших церемоний я убрал руку и снова ударил ее по левому полушарию. На этот раз треск был гораздо громче, он разнесся по всей комнате. Она подавила крик.

— На этот раз будет жечь сильнее из-за холода, — сказал я ей, останавливаясь, чтобы полюбоваться маленьким красным кружочком, который расцветал на ее коже. — Это часть удовольствия от игры с температурой, она оголяет нервы.

Я начал мягко, чередуя полушария и успокаивая каждое нежным поглаживанием, прежде чем продолжить. Я держал свой темп неравномерным, никогда не останавливаясь одинаковое количество раз между ударами, никогда не позволяя ей развивать ритм. С завязанными глазами она постоянно гадала.

Ее тело вздрагивало с каждым ударом, дыхание становилось коротким и резким, но высота ее криков и изгиб ее рта сказали мне все, что нужно.

— Тебе нравится? — спросил я, нанося чуть более сильный шлепок.

— Да, — ответила она, ее голос был хриплым от вожделения.

— Мне ударить сильнее?

Она быстро кивнула, совершенно бесстыдно.

Мой следующий удар был сильнее, и она взвизгнула, когда он приземлился, вонзив свою промежность в мою ногу и послав импульс удовольствия по моему телу, когда она прижалась к моему члену.

Я ускорился, теряя себя в этом моменте. С каждым ударом она возбуждалась все больше, и это, в свою очередь, подогревало мое собственное возбуждение. Есть что-то опьяняющее в той связи, которую я чувствую во время подобной сцены. Доверие, чувственность, вихрь ощущений — это мощный коктейль.

Вскоре вся ее задница была розовой и сияющей. Я сделал паузу, раздвигая ее рукой, загипнотизированный влажностью. Не в силах сопротивляться, при следующем шлепке, я задел ее внутри. Она издала долгий стон, звук чистого животного удовольствия, когда все ее мышцы крепко сжались вокруг меня.

— Господи, посмотри, как ты возбуждена, — сказал я.

Она извивалась подо мной, пока я исследовал ее, наслаждаясь тем, как гудело ее тело, когда я гладил ее точку G. Я был со многими женщинами, но ни одна из них не выглядела так очаровательно в своем удовольствии, как она. Что-то в ней просто заставило всю мою кровь загореться.

Высвободив палец, я прижал его к ее входу, а затем снова шлепнул ее.

— Ты думаешь, мне следует продолжать?

— Пожалуйста, — ответила она почти с болью в голосе.

Мягко поглаживая внешнюю сторону ее лона, я наклонился к ее голове, медленно поцеловал ее ниже уха, позволив ее ответу повиснуть в воздухе достаточно долго, чтобы она засомневалась.

Затем, когда быстрые легкие вздохи, срывающиеся с ее губ, достигли лихорадочного пика, я прошептал ей на ухо:

— Хорошо, — и снова погрузился в нее. Все ее тело напряглось, когда я снова нашел клитор, наслаждаясь тем, как каждое крошечное прикосновение отзывалось в ней эхом. В то же время я возобновил порку, пытаясь вплести эту боль в ее удовольствие.

Это сочетание было почти чересчур для нее. Меньше, чем через минуту ее крики достигли кульминации.

— Готова кончить? — спросил я ее.

— О Боже, да!

— Тогда кончи.

И через несколько секунд все ее тело напряглось. Одного ее вида, этих дрожащих мышц и идеально раскрасневшейся кожи было почти достаточно, чтобы я тоже кончил. Я никогда не уставал делать это с ней. Я мог бы смотреть, как она кончает, весь день.

Когда в комнате, наконец, снова воцарилась тишина, если не считать ее тихих удовлетворенных вздохов, я поднял ее с колен, уложил на кровать и потянулся за ремнем. Время сдержанности закончилось.

В считанные секунды я был обнажен и оседлал ее распростертую фигуру. Она ничего не сказала, просто выгнула свою задницу ко мне и приподнялась на локтях. Готовая и податливая. Я остановился на мгновение, чтобы принять ее, поглаживая свой член взад и вперед между ее складками. Ярко-красная ее кожа теперь потускнела до мягкого свечения, хотя она все еще слегка вздрагивала от моего прикосновения. Долгий стон сорвался с моих губ, когда я вошел в нее, ее тело приветствовало меня с такой фамильярностью, что все мои нервы затрепетали. Она была невероятно мокрой после наших игр, и я смог погрузить большую часть своей длины за один раз.

— Клянусь, ты с каждым разом становишься все больше, — сказала она низким голосом.

Я ответил, схватив ее за бедра и толкнувшись еще глубже, пока не прижался к ней. Я начал медленно, давая ей время привыкнуть, наслаждаясь ее гладкостью и теплом. Наши тела быстро нашли свой темп, ее тело мягко изгибалось подо мной, прижимаясь вверх в такт моему ритму. Каждый удар был почти мучительным. Ничто и никогда не было так хорошо, как она.

Вскоре этой изысканной мягкости стало слишком много. Мне очень хотелось отпустить ее.

— Заведи руки за спину, — сказал я.

Она сделала, как я просил, положив голову на подушку впереди. Каким-то образом эта поза заставляла ее выглядеть еще сексуальнее, тонкий угол ее спины делал ее задницу достаточно привлекательной, чтобы ее можно было съесть. Скрестив ее запястья и зажав их за спиной одной рукой, я начал трахать ее сильнее, используя ее руки в качестве рычага, чтобы прижать ее ко мне. Теперь ее тело было полностью моим, и громкость ее криков мгновенно возросла. Без сомнения, ей нравилось быть такой беспомощной так же сильно, как мне нравилось делать ее такой.

Воск на ее спине затвердел, и с каждым мучительным толчком маленькие хлопья отрывались и падали на кровать. Я заставил себя войти в нее с целеустремленной настойчивостью, как будто, толкнувшись глубже, я мог бы потребовать от нее еще немного. В тот момент в мире не было ничего другого, кроме ее тела под моим.

Ее мышцы напряглись, и ее звуки стали сдавленными, а затем ее пронзил еще один оргазм. Затем ощущение того, что она кончает вокруг моего члена, свело меня с ума. Я чувствовал, как каждое дрожащее сокращение вибрирует через нее и во мне.

Это было слишком. Я почувствовал, как остатки моего самообладания рушатся вместе с ней. Нарастающее напряжение начало расти во мне, когда мои бедра начали свой темп. Это началось низко в моих яйцах, распространяясь вверх и через мой член, а затем по спирали еще дальше.

— Я собираюсь кончить на тебя, София, — выдохнул я, наслаждаясь тихими звуками ободрения, сорвавшимися с ее губ.

Когда мое удовольствие достигло апогея, я вышел. Возникло ощущение разрыва, и мое зрение затуманилось, когда я выплеснул жидкое тепло ей на спину. Видеть ее такой, покрытой воском, маслом и мной, было идеальным завершением ночных развлечений. Было чертовски жарко видеть ее отмеченной таким образом.

— Ну, теперь я уверена, что ты устроил беспорядок, — сказала она.

Я рассмеялся.

— Возможно. Позволь мне это исправить. — Я пошел за полотенцем и не торопясь вытер ее дочиста. Благодаря маслу все легко отпало.

— Черт возьми, я люблю тебя, — сказала она, когда мы легли.

— Это говорят гормоны после секса.

— Может быть, — сказала она с усмешкой, — но это все равно правда.

— Ну, я тоже тебя люблю. — Я протянул руку и сжал ее задницу. — Особенно некоторые части.

Она игриво ударила меня кулаком.

— Ну и кто теперь разговаривает со своими гормонами?

Мы прижались друг к другу на некоторое время, успокаиваясь. Постепенно ее дыхание смягчилось, и я решил, что она заснула, но потом она заговорила.

— Не могу дождаться, когда все это закончится.

— Я тоже, — сказал я, проводя рукой по ее волосам. — Я знаю, что это тяжело, но ты действительно хорошо справляешься. Я горжусь тобой. И мне так чертовски повезло, что ты вообще с этим миришься.

— Тебе очень повезло. — Она открыла глаза и посмотрела на меня, игривая легкая улыбка играла на ее губах. — С другой стороны, мне тоже, — она слегка вздохнула. — Я просто не домосед, понимаешь? До всего этого, если я не была на работе вечерами, то гуляла с Рут и Лу, или Элли, или с тобой. Не могу дождаться, когда это повторится. Я хочу иметь возможность пойти на ужин с тобой под руку и смотреть, как все остальные женщины пускают слюни.

— Если это так, я осмелюсь сказать, что мы выведем все заведения из строя. Ты, очевидно, не видишь, как большинство мужчин смотрят на тебя.

Она рассмеялась.

— Возможно, в интересах общественной безопасности нам лучше остаться здесь навсегда.

— Возможно. — Часть моего веселья улетучилась. — Так будет не всегда, София. В конце концов, мы это исправим.

— Я знаю, — ответила она, но в ее голосе был намек на печаль.

Мне хотелось бы успокоить ее, но, по правде говоря, я и сам не был уверен.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 Следующая ⇒