Глава 1. Себастьян

Глава 1

София

Первое, что запомнилось — было холодно. По-прежнему было темно, и тело не реагировало, но я все равно дрожала. Затем, постепенно, все стало расплываться, как будто я плыла вверх из самых темных глубин моря.

Я кашлянула. Потом еще раз. А затем сделала несколько глубоких вдохов. Я чувствовала, как мышцы, одни за другим начали возвращаться к жизни. Они были как мертвый груз, прикрепленный к моему телу, ноя могла двигаться.

Потребовалось несколько минут, чтобы умпрояснился. Первой мыслью было, что мой обед с Рутпревратился в попойку, потому что у нас все заканчивалось этим. Это случалось и раньше, и ощущение ваты в моей голове, по крайней мере, немного напоминало отвратительное похмелье, но потом я вспомнила следующее утро. Моя прогулка по Ньютауну. Моя новообретенная решимость начать все заново.

Сломанная задняя дверь.

Колющая боль в шее.

Сильные руки, подхватывающие меня, когда я упала на пол.

О Господи. О, черт. Что, черт возьми, произошло? Где я? И как долго была без сознания?

Я быстро села, о чем тут же пожалела, так как это вызвало мощный приступ тошноты, скрутивший желудок. Так, ладно. Безрезких движений.

Сделав несколько вдохов, я успокоилась и осмотрелась вокруг. На первый взгляд комната вокруг меня казалась довольно обычной. Скудно обставленная, только кровать, стол и книжная полка, стены кремового цвета и гладкий деревянный пол делали ее очень похожей на гостевую спальню в доме моих родителей. Однако не потребовалось много времени, чтобы различия стали столь очевидными. Во-первых, здесь не было окон, только небольшое пространство над кроватью, которое покрасили совсем недавно, кроме всего остального. Дверь так же выглядела как-то неуместно; гигантская плита из толстой древесины с тяжелым железным замком.

Борясь с приступом головокружения, я с трудом поднялась на ноги и, спотыкаясь, подошла к ней. Я знала, что найду, но моя грудь все равно сжалась, когда ручка отказывалась сдвинуться с места. Комната, возможно, и не была похожа на традиционную тюремную камеру, но удерживала меня так же эффективно.

На этот раз тошнота усилилась. Она вцепилась в мои внутренности, как дикий зверь. Я почувствовала вкус желчи, острой и горячей, в глубине моего горла. Каким-то образом мне удалось доковылять до угла комнаты, прежде чем мой желудок опорожнился на пол.

Когда все закончилось, я потащилась обратно на кровать и свернулась калачиком. Я знала, что должна попытаться подойти к ситуации логически, но все, на чем я могла сосредоточиться— ужас, который, как ледяная вода, струился по моим венам. Как я могла рационально отреагировать перед лицом чего-то подобного? Меня похитили из моего дома неизвестные, вкололи Бог знает что, и теперь держали в плену по причинам, которых я не понимала. Прямо как в фильме ужасов.

Даже сквозь туман в голове я знала, что это как-то связано с Себастьяном. Это было единственное разумное объяснение. Страх, который я почувствовала в последнем письме, сказал мне все, что мне нужно было знать. Во что бы он ни был замешан, это было чрезвычайно опасно, и теперь я была в самой гуще событий. И я понятия не имела, почему.

Сделай глубокий вдох, София. Слезы не принесут никакой пользы.

Я начала с того, что знала. Они не убили меня сразу. Как бы ужасно это ни было, они легко могли это сделать. Это означало, что они чего-то хотели. Кто-то пытался вымогать у Себастьяна деньги? У него определенно было для этого достаточно средств. Если бы это было так, они, вероятно, уже сказали бы ему, что я у них. Мяч был на его поле. Сделал бы он то, о чем они просили? Мне было больно это признавать, но я не знала. Я не сомневалась, что он любит меня, но ставки, очевидно, были намного выше, чем я себе представляла. Возможно, они были слишком высоки.

Конечно, вымогательствобыло лучшим вариантом развития событий. Были и гораздо более мрачные возможности. Если секреты Себастьяна были так велики, как казались, имело смысл, что у него были враги, враги, у которых могло сложиться впечатление, что я знаю что-то важное. Я подозревала, что, если бы это было так, они не стали бы мягко выпытывать правду. Мой разум наполнился ужасающими видениями: ножи, пилы и длинные железные кочерги, раскаленные до ярко-красного цвета.

В глубине души я знала, что есть и третий вариант. Может быть, мои похитители вовсе и не были незнакомцами. Как бы я ни подходила к этому, я не видела, чтобы Себастьян имел к этому какое-то отношение, но я не могла сказать того же о его коллегах. Мы не совсем скрывали нашу дискуссию в его здании. Я знала, что Томас подслушал, и, конечно, не было ничего неразумного в том, чтобы думать, что другие тоже могли это услышать. Я почти понятия не имела, что происходило во Фрейзере, в лучшем случае несколько обрывков, но, возможно, этого было достаточно, чтобы они почувствовали угрозу. И если бы это было так, моя интуиция подсказывала мне, что они без колебаний сделали бы все, чтобы устранить проблему.

Я пыталась убедить себя, что Себастьян был всего в нескольких минутах от того, чтобы сорвать дверь и въехать на белом коне, но правда заключалась в том, что он никак не мог знать о произошедшем. Он ясно дал понять, что все наши связи разорваны. Даже если бы мои похитители сказали ему, что я у них в руках, они не были бы настолько глупы, чтобы выдать свое местоположение. На данный момент я была предоставлена самой себе.

Постепенно то, что они в меня вкололи, казалось, прошло, и я начала чувствовать себя человеком. Мой разум постоянно вращался по кругу, тело переполняла какая-то мощная комбинация страха и гнева. Я расхаживала по комнате, снова и снова проверяя замок, ища трещины в штукатурке, что-нибудь, что могло бы намекнуть на какой-то шанс на побег. Я знала, что это было почти невозможно — это не было каким-то поспешным, внезапным набегом и захватом, — но я не могла просто сидеть и ждать, что будет дальше. Это было слишком похоже на признание поражения.

Я понятия не имела, сколько прошло времени. Забавно, как быстро вы теряете представление о часах в комнате без часов или естественного освещения. В конце концов, во время одного из моих обходов дальней стены, раздался стук в дверь. Собравшись с духом, я сделала несколько шагов к ней и замерла. Я не была уверена, что меня ждет, но хотела быть готовой, если представится такая возможность.

Дверь распахнулась, и вошел достаточно крепкого вида мужчина в костюме. У него была темно-оливковая кожа, темнее, чем у Себастьяна, и тяжелые черные коротко подстриженныекудрина голове. Он нес поднос с бутербродом и стаканом сока.

— Ужин, — сказал он. Он говорил с резким акцентом; может быть, русским или ближневосточным.

Я не сомневалась, что он был не единственным охранником, и, судя по легкой уверенности, с которой он двигался, он не особенно беспокоился о моем побеге. Но когда он подошел ближе, я мельком увидела открытую дверь позади него, и мои инстинкты выживания взяли верх.

— Спасибо, — ответила я, пораженная тем, что мой голос почти не дрожал. Я спокойно потянулась за апельсиновым соком и начала подносить его к губам, затем быстрым движением плеснула жидкость ему в лицо и бросилась к двери.

В моей голове это сработало безупречно. Я видела, как он рухнул на пол, когда от лимонной кислоты у него загорелись глаза. Представляла, как нахожу охранника снаружи спящим на стуле, и, украв его пистолет и надев на него наручники, совершаю дерзкий побег. К сожалению, мы были не в кино. Это была настоящая жизнь.

Вместо того, чтобы упасть, мой похититель немного зашипел, одна рука взлетела к его глазам, но он, очевидно, был хорошо обучен, потому что несмотря на свою временную слепоту, он двинулся, чтобы преградить мне путь. Оглядываясь назад, я понимаю, что это был довольно глупый план; было только одно место, куда я могла пойти, и он это знал. Но отчаяние — сильная эмоция, и в тот момент у меня в голове промелькнули только два слова. Беги быстрее.

Я врезалась прямо в него. Онвесил по меньшей мере вдвое больше, чем я, но это не помешало мне попытаться бороться. Я собрала все силы колотя его в грудь, в живот, в шею. Я нанесла несколько хороших ударов, но он их даже не почувствовал. Это было похоже на удар кулаком по матрасу. Тяжелые мышцы, покрывавшие его тело, поглощали все. Я переключила свое внимание, пытаясь ударить его между ног, но к тому времени его глаза снова открылись, и он с легкостью блокировал мои атаки, схватив мои руки и прижав их друг к другу одной гигантской мясистой рукой.

— Хорошая попытка, — сказал он с ухмылкой. — Теперь моя очередь. — А затем с почти насмешливой небрежностью он отвел руку назад и нанес мне колоссальный удар слева по лицу. Я развернулась в воздухе, мое зрение вспыхнуло белым, когда я врезалась в пол. От удара у меня перехватило дыхание.

— Ешь, — сказал он. — Босс хочет поговорить с тобой, но это может занять некоторое время, — Он взглянул на опустевшую чашку. — Видимо, до тех пор ты будешь испытывать жажду.

И с еще одной ухмылкой он закрыл за собой дверь.

Я подползла к стене и прислонилась к ней. У меня звенело в голове, а щека горела, как в огне. Через несколько часов она приобретет прекрасный пурпурный оттенок. Отличный план, София. Избить мистера Вселенную и с легкостью убежать. Здорово.

Я знала, что, наверное, мне следует поесть, но от одного взгляда на бутерброд у меня скрутило живот. Как я могла думать о еде в такое время?

Я отчаянно хотела сохранить самообладание, но этот момент убедил меня в безнадежности ситуации. Я заплакала; большие, соленые, отчаянные слезы рекой потекли по моему лицу. Я была совершенно беспомощна. Побег не был вариантом. Они возьмут от меня все, что хотят. Вопрос был только в том, как они это сделают.

* * * * *

Каким-то образом мне удалось заснуть. Не знаю, было ли это затяжным эффектом лекарств или способом моего тела справиться с ситуацией, но следующее, что помню — я просыпаюсь от шума в коридоре.

Понятия не имею, что это значит; стены были толстыми, а звуки невнятными, но в этот момент я предположила, что любое действие было плохим. Это означало, что мы продвигаемся к тому, что произойдет дальше. Мне отчаянно хотелось спрятаться, но некуда. Моя грудь казалась невероятно тяжелой, а сердцебиение отдавалось в ушах, как выстрел.

Наступило короткое затишье, примерно через тридцать секунд тишины замок снова зазвенел. Я собралась с духом. Дверь распахнулась...

.... и ворвался Себастьян с черным пистолетом в руке.

Мой желудок скрутило.

На его лице было выражение отчаяния и страха. При виде его у меня заболело все тело, а рана, оставленная его письмом, снова открылась.

Его глаза были дикими, почти безумными, но они загорелись, когда посмотрели на меня. — София, — воскликнул он, делая три быстрых шага и заключая меня в самые крепкие объятия, которые я когда-либо испытывала.

Когда он обернул свое тело вокруг моего, все во мне всколыхнулось. Наконец-то я позволила себе ощутить всю серьезность ситуации. Поняла, что снова плачу. Моя грудь сотрясалась от громких рыданий, бессвязная благодарность вырывалась изо рта. Он был теплым и сильным и излучал контроль, и я еще глубже прижалась к нему, как будто его тело могло каким-то образом защитить меня от чувств.

Он воспринял мою реакцию спокойно, прижимая к себе и нежно поглаживая по волосам. — Я знаю, знаю. Все в порядке. Ты со мной.

Его прикосновение успокаивало. Его присутствие омыло меня, наполняя первобытным чувством безопасности. Я знала, что все было далеко не в порядке, и у меня появилось больше вопросов, чем было, и я не знала, что с ними делать, но в тот момент я никогда в жизни не испытала бы большего облегчения, увидев другого человека.

Через некоторое время я, наконец, начала успокаиваться, и обнаружила, что снова могу говорить.

— Мы можем уйти отсюда? Я больше не могу здесь находиться.

— Да.

Когда я отстранилась, он увидел мое лицо, и выражение его лица стало жестким.

— Они причинили тебе боль?

— Да, — сказала я, указывая на свою щеку, где, как я предполагала, расцвел синяк, — Но это была моя вина за попытку сбежать.

— Ни в чем из этого нет твоей вины, София, — сказал он невероятно грустно.

Он вывел меня в коридор. Каким-то образом мне пришло в голову, что Себастьян сделал это в одиночку, в стиле Джеймса Бонда; но, конечно, это было смешно. Снаружи нас ждали пятеро здоровенных мужчин в наушниках и с короткими черными стволами. Их накрахмаленные костюмы и мрачные выражения лиц делали их двойниками моего мертвого посетителя. Если бы я не знала, предположила бы, что они на одной стороне. Может, все дьявольские корпорации мира делают покупки в одной и той же мастерской по пошиву костюмов.

Костюмы-ля-бандито.

Но даже попытка моего внутреннего монолога пошутить не смогла вызвать улыбку на лице. Увидев их всех стоящих там, настороже и вооруженных до зубов, я действительно поняла, в какое дерьмо себя втянула. Ради всего святого, у них было оружие. Я никогда раньше не виделанастоящий пистолет. Австралийские законы об огнестрельном оружии общеизвестно жестки, так что с этим не часто сталкиваются. Но здесь было пятеро мужчин, державших пистолеты так небрежно, как будто это были газеты; и, судя по тому, как они с ними обращались, им было совершенно удобно использовать их. Я не видела никаких признаков борьбы в коридоре, но сомневалась, что мои похитители только что пригласили Себастьяна и компанию на послеобеденный чай. Где-то здесь пролилась кровь. Кровь, которая, косвенным путем, была на моих руках. Я быстро покачала головой, пытаясь прояснить образ. Такое мышление не принесет никакой пользы.

Несколько мужчин шли впереди, пока остальные шли со мной и Себастьяном к входной двери. На улице было темно, но судя по пригородному гулу в воздухе, было еще не слишком поздно.

Моя тюрьма оказалась не более чем большим двухэтажным домом. Очевидно, они кое-что поменяли, но для случайного наблюдателя ничто не показалось бы странным.

Нас ждало несколько машин. Себастьян усадил меня в одну из них и приселрядом со мной на заднее сиденье, через несколько секунд мы свернули за угол и выехали в ночной трафик.

Безопасность.

С каждым метром, отделявшим нас от дома, напряжение в моих мышцах понемногу ослабевало. Я все еще чувствовала, что могу сломаться в любой момент, но, по крайней мере, чувство чистого ужаса отступало. Теперь я просто чувствовала себя измученной, уязвимой и совершенно сбитой с толку.

Себастьян, казалось, почти игнорировал меня. Он смотрел в окно, первоначальное облегчение на его лице исчезло, сменившись какой-то тяжелой задумчивостью. Я не знала, что должна была сказать или сделать. Я была плохо подготовлена для таких ситуаций. Часть меня просто хотела снова броситься в его объятия, но теперь, когда мы уехали из этого места, вопросы в моей голове начали крутить быстрее, чем я могла их обработать.

— Куда мы едем? — спросила я, решив, что это такая же хорошая отправная точка, как и любая другая.

Он посмотрел на меня.

— Куда-нибудь в безопасное место.

— В безопасное от кого?

В его глазах была неуверенность, та врожденная оборонительность, на воспитание которой он потратил всю свою жизнь.

— Мы можем не говорить об этом сейчас, София? Ты только что прошла через адское испытание.

— Вот именно, и теперь я хочу понять, что произошло. Так кто же, черт возьми, были эти люди?

Несколько секунд его челюсть безмолвно двигалась, но в конце концов он тихо вздохнул. — Честно говоря, я не знаю.

— Серьезно? Совсем?

Он устало покачал головой.

— Мы работаем над этим.

— Тогда как, черт возьми, ты меня нашел?

Он колебался. Я могла видеть чувство вины на его лице.

— После того, как я отправил тебе письмо..., знаю, это прозвучит не очень, но я беспокоился о тебе. Итак, — он глубоко вздохнул, — я оставил кое-кого присматривать за твоим домом. Это была просто предосторожность, но, слава Богу, я это сделал. Они видели, как все произошло.

Мои глаза расширились.

— Ты хочешь сказать, что ожидал этого?

— Нет. Нет! Конечно, нет. — Он провел рукой по волосам. Он выглядел совершенно обезумевшим. — Как я уже сказал, это была просто мера предосторожности, вот и все. Некоторые из тех, с кем мы имеем дело... что ж, они способны на многое, и в данный момент ситуация немного нестабильна. Я просто хотел, чтобы ты была в безопасности.

— Так почему же твой человек не вмешался сразу?

— Тебя похитили трое мужчин, и они были профессионалами. Он не думал, что сможет остановить их в одиночку, поэтому вызвал полицию и последовал за ними.

— Ясно. — Я не могла сказать, что не была благодарна за приставленную охрану, но это было похоже на то, как человеку вручить огнетушитель после того, как вы подожгли его дом. Кроме того, это привлекло мое внимание к слону в комнате. В прошлый раз, когда мне стало слишком любопытно, Себастьян не предложил ничего, кроме разбитого сердца, но на этот раз все было по-другому. Я больше не была простым зрителем. Моя жизнь была поставлена под угрозу. Это давало мне право знать хоть что-то.

— Как насчет того, чтобы перейти к сути. Возможно, ты не знаешь кем были они, но знаешь, что ты за человек. Что ты за человек, Себастьян? И что, черт возьми, все это значит?

Он отчаянно покачал головой, его глаза метнулись к безымянному охраннику, сидящему на водительском сиденье.

— Ты же знаешь, что я не могу ответить на этот вопрос.

— Итак, я должна смириться сэтим, не имея ни малейшего понятия о том, что со мной случилось?

Он нахмурился.

— Мне жаль.

Я почувствовала прилив гнева и зацепилась за него. Возможно, я не смогла выместить свое разочарование на похитителях, но чертовски уверена, что могла вылить все это на Себастьяна.

— Жаль? Тебе жаль? Серьезно? Меня только что похитили! Ты это понимаешь? Простым «извини» тут не отделаться. Может, в каком бы секретном корпоративном мире вы, ребята, ни играли, это нормально, но в мире обычных людей — нет.

Он опустил голову.

— Я знаю.

— Дай мне хоть что-то. Как насчет мотива? Я имею в виду, что кому-то могло понадобиться от меня? Я понятия не имею, чем ты занимаешься. Как ты только что продемонстрировал, это знание явно не для таких, как я.

Его губы сжались.

— Не могу сказать. Мы пытаемся все уладить.

Я закатила глаза.

— Потрясающе. Ты не знаешь, кто они и чего хотят. Есть ли что-нибудь, что ты знаешь?

Выражение его лица стало суровым.

— Я знаю, что не позволю этому повториться.

Я кисло усмехнулась.

— Прости, если это не придает мне уверенности.

— Чего ты хочешь, София? Я без слов сожалею о том, что это произошло, и собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы все исправить.

Слезы защипали мне глаза, но я прогнала их.

— Как? Как ты можешь все исправить? За мной охотятся люди, Себастьян, и я предполагаю, что они не остановятся только потому, что в первый раз тебе повезло. Моя жизнь официально разорвана в клочья, и я даже не знаю, почему.

Его рот открылся и закрылся, но он не произнес ни слова.

— Я безработная, — сказала я после нескольких секунд молчания. Теперь мой голос звучал отрешенно.

На мгновение на его лице отразилось замешательство.

— Что? Когда?

— Через несколько дней после того, как приходила к тебе в офис. Дженнифер, наконец, сделала свой ход. — Удивительно, но я даже не могла разозлиться на нее. Мое увольнение казалось таким туманным, как далекое воспоминание. — Когда это случилось, мне показалось, что наступил конец света. Все, о чем я могла думать, — мне придется начинать с нуля. Теперь я не знаю, представится ли такая возможность.

Он выглядел так, словно его ударили.

— Обещаю, София. Я помогу тебе. Ты вернешь свою жизнь.

— Когда? Когда я смогу вернуться домой и начать все заново? Когда я смогу увидеть свою семью? Друзей?

Он отвел взгляд и слегка покачал головой.

— Пока не знаю.

— Так я и думала. Боже, похоже, что отношения с тобой должны сопровождаться предварительным предупреждением: может повлечь за собой значительную опасность. Осознание обрушилось на меня, и я откинулась на спинку сидения.

— О... Боже мой. Себастьян. Та история с Лив... было то же самое? — Я не знала, как это не пришло мне в голову раньше. Это совпадение было невозможно игнорировать.

Он закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов, пальцы сжались в кулак у лица. В этом жесте было что-то более сильное, чем просто гнев, своего рода глубоко укоренившаяся душевная агония.

— Я точно не знаю, — сказал он через несколько мгновений. Он говорил медленно, его тон был мягким и глухим. — Никого не задерживали. Насколько нам известно, никакого похищения не было. Все это произошло в доме. Не проходит и дня, чтобы я не задумывался о том, было ли это из-за меня. — Его лицо исказилось от боли. Я слышала, как он всхлипывает. — Но то, что случилось с тобой, это определенно моя вина, и я знаю, что это вероятно, мало утешает тебя, но я никогда не прощу себя за то, что подверг тебя опасности.

Я уставилась на него, поток противоречивых эмоций бушевал во мне. Часть меня все еще бурлилаот ярости. Он имел полное право испытывать стыд. В конце концов, если бы я никогда его не встретила, ничего бы этого не случилось. Он преследовал меня, несмотря на то что знал, что может быть риск, и я заплатила за это высокую цену.

Но я не могла игнорировать боль в его голосе, вину, которая была написана на лице. Он имел в виду то, что сказал, что никогда не простит себя. Он будет вечно с этим жить. Это была странная смена ролей, но внезапно я почувствовала желание утешить его. Несмотря на все, что произошло, я все еще ненавидела видеть, как ему причиняют боль. Связь между нами все еще пылала во мне. Это было похоже на то, как будто его боль вытекала через его поры и проникала в мои, просачиваясь.

Остаток поездки я смотрела в окно, наблюдая за проносящимися мимо домами. Мой страх, возможно, и ослаб, но замешательство было на высоком уровне. Я все еще понятия не имела, во что ввязалась, но знала, что это должно быть что-то серьезное.

Что бы ни случилось в течение следующих нескольких дней, я подозревала, что моя жизнь уже никогда не будет прежней.

Глава 2

София

Проехав еще полчаса, мы оказались у гигантского старого особняка, расположенного где-то в глубине восточного Сиднея. Это было похоже на место, которое показывают в кино, снимая старые фильмы девятнадцатого века. Длинная подъездная дорожка, ухоженные сады, плющ, извивающийся по старой кирпичной кладке, как венозная сеть. Он был защищен от внешнего мира высокой бетонной стеной с коваными воротами в готическом стиле, которые служили единственным входом.

— Это безопасное место, — сказал Себастьян, когда мы подъехали, хотя это был несколько излишний комментарий. Один взгляд на бесстрастных мужчин с оружием, которые были расставлены по всей территории, говорил, что это не то место, куда вы можете попасть без приглашения.

Внутренний голос во мне хотел знать, у кого, черт возьми, были конспиративные дома за несколько миллионов долларов, просто пылившиеся для подобных ситуаций, но, когда думаешь об этом вкупе со всем произошедшем, это почему-то кажется разумным. Я почувствовала небольшой прилив возбуждения. Какой бы мир Себастьян ни пытался скрыть от меня, теперь я оказалась в самом его сердце.

Я решила приберечь остальные вопросы до тех пор, пока у нас не будет немного больше уединения. Казалось маловероятным, что его друзья похитят меня только для того, чтобы выломать дверь и спасти меня несколько часов спустя, но, тем не менее, я собиралась быть осторожной. Теперь я плавала в незнакомых водах. Я не могла позволить себе ошибок.

За всю оставшуюся часть поездки мы с Себастьяном не произнесли ни слова. Теперь в нем было что-то странно отстраненное. Это не имело смысла, но мне показалось, что он почти злился на меня.

Удивительно, но внутри нас ждало около десяти человек, в том числе несколько лиц, которых я узнала. Томас и Трей подошли, когда я вошла.

— Что за приветственная вечеринка, ребята? — пошутила я, удивленная их присутствием.

Томас сверкнул быстрой усмешкой.

– Кое-кто позвонил. Сказал, что тебя похитили. Рад, что ты в норме.

— Да, ты нас чертовски напугала, — сказал Трей.

— Ну, спасибо, — ответила я.

Двое мужчин неловко заерзали на месте, их глаза метнулись в пол. В воздухе витало странное напряжение, и не нужно было быть гением, чтобы понять почему. Какой бы ни был секрет Себастьяна, вся комната была явно в курсе, и в этот момент всем должно было быть очевидно, что я знаю больше, чем должна. Я видела слишком много, чтобы все еще оставаться в неведении.

Томас и Трей, казалось, восприняли это спокойно, но не все выглядели такими счастливыми, увидев нас. Еще несколько коллег Себастьяна, включая Эвана, стояли в соседнем дверном проеме, оценивая его с мрачным выражением лица.

— Что с ними такое? — спросила я.

Томас оглянулся и поморщился.

— Эх, просто офисная политика. Не бери в голову.

Прежде чем я смогла копнуть глубже, рядом со мной появился Себастьян.

— Наверху для тебя приготовлена комната. И там есть еда, если ты голодна.

Я знала, что, вероятно, мне следует поесть, но желудок все еще сводило от чудовищности произошедшего. Что мне действительно было нужно, так это время все обдумать.

Я покачала головой.

— Думаю, что просто полежу, если ты не против.

— Все, что ты захочешь, — ответил он.

Я кивнула на прощание парням, которые сверкнули натянутыми улыбками, прежде чем вернуться к своим коллегам. Я задавалась вопросом, не собираются ли их выгнать за то, что они разговаривали со мной. У меня возникло ощущение, что я не совсем почетный гость.

Себастьян проводил меня наверх в скромно обставленную спальню.

— Там есть ванная, если хочешь принять душ, и немного одежды.

— Спасибо, — сказала я. Это странное чувство нерешительности все еще присутствовало в его поведении, как будто он имел дело с дальним родственником, которого видел только на семейных сборищах. Отчаяния, жгучей потребности, которую я почувствовала, когда он впервые ворвался в ту комнату, нигде не было видно.

— Происходит что-то еще? — Спросила я.

— О чем ты?

Я кивнула в сторону фойе.

— Я не настолько глупа, чтобы думать, что они здесь ради меня.

Он сделал паузу.

— Здесь все немного безумно. Твое исчезновение... ну, это не было единичным событием.

Я хотела спросить больше, но то, как его брови нахмурились, а голос дрожал, когда он заговорил, сказало мне, что, возможно, другие ситуации сложились не так хорошо. У нас будет время обсудить это позже.

Он двинулся, чтобы уйти, но остановился в дверях.

— Как я уже сказал, это место настолько безопасно, насколько возможно. Ты видела охранников при входе, и никто за пределами нас даже не знает о его существовании. Здесь ты в безопасности, София.

Я кивнула, хотя это было похоже на ложь. Несмотря на виртуальную крепость вокруг меня, я не была уверена, что когда-нибудь снова буду чувствовать себя в безопасности.

* * * * *

В прошлом я всегда считала сон убежищем. Многие люди на высоких должностях изо всех сил стараются как следует отдохнуть, но независимо от того, насколько я была напряжена или взвинчена, это всегда давалось мне легко. Мне нравится чувство полного бегства, просто отключиться и заблокировать все на несколько часов.

Но сегодня все было по-другому. Каждый раз, когда я закрывала глаза, мне казалось, что я погружаюсь в обжигающую воду. Я продолжала вспоминать, что чувствовала тем утром у себя дома перед тем, как подействовали наркотики. Короткий взрыв страха, словно рука, сомкнувшаяся вокруг моего сердца, когда я слишком поздно поняла, что меня ждет. Внезапно темнота сна перестала успокаивать, она стала пугающей.

И каждый раз, когда мне удавалось немного дрейфовать, я всегда просыпалась в холодном поту, всего через несколько минут, в моей голове прокручивался монтаж ужасающих образов. Я ненавидела чувство бессилия. Я была единственной, кто отвечал за мой разум, черт возьми. Этот опыт был ужасающим, но теперь все было кончено. Не было причин позволять этому влиять на меня. Но логика, казалось, не имела значения. Это было за пределами разумного. Во мне что-то сломалось.

В третий или четвертый раз я проснулась со всхлипом. Лунный свет освещал комнату серией неровных силуэтов, и, несмотря на то что я знала, что нахожусь в безопасном месте, незнакомое окружение заставило что-то острое пронзить мою грудь. Внезапно мне показалось, что все вокруг меня смыкается. Я снова вскрикнула и зарылась поглубже под одеяло, чувствуя, как на глаза наворачиваются новые слезы. Я не хотела быть этим человеком, человеком, который плакал над тенями, но я не знала, как справиться с бушевавшими во мне эмоциями.

Я почувствовала еще один приступ страха, когда услышала, как открылась дверь, но через мгновение на кровати появилась знакомая тяжесть, а затем руки Себастьяна обхватили мое тело сзади.

— Все в порядке, — сказал он мягким голосом. — Выпусти это.

Я понятия не имею, как он узнал, что я в беде, но несмотря на все, что все еще оставалось неразрешенным между нами, мне понравилось, что он пришел. Сама сила его присутствия затмевала все остальное, притупляя страх. Он был моей опорой, и я цеплялась за него изо всех сил, чтобы снова не соскользнуть под воду.

Он больше ничего не сказал, и я тоже, но одного того, что мы были вместе, было достаточно. Я лежала, прислушиваясь к звуку его дыхания, наслаждаясь ощущением, как эта твердая грудь поднимается и опускается у меня за спиной. Постепенно мое смятение начало рассеиваться. Я понятия не имела, как он оказал на меня такое успокаивающее действие. Когда мы были вместе, ничто другое, казалось, не имело значения.

Он чувствовал себя как дома, и только в ту ночь я притворилась, что он все еще дома.

Глава 3

Себастьян

Не думал, что София заснет после всего пережитого. Подобная травма может сломать человека. Но она как-то заснула. Не представляю, где она нашла в себе силы быть такой жесткой. Она никогда не переставала меня удивлять.

Некоторое время я лежал там, пытаясь немного отдохнуть, но события последних двух дней повергли мой мир в хаос. Все это происходило снова. Тот факт, что я предотвратил худшее, ничуть не улучшил ситуацию. Я был придурком. Я никогда не должен был доводить это до такого состояния, но я был слаб, и это едва не стоило жизни любимой женщины. Как, черт возьми, я мог спать, зная это?

Что еще хуже, даже сейчас я не мог оставаться в стороне. Здесь она была в такой же безопасности, как и везде, но в тот момент, когда она пропала, я начал волноваться. Мне все еще не удалось избавиться от охватившего меня ужаса, когда я впервые услышал, что ее похитили. Желание подойти к ней, обнять и никогда не отпускать, было почти непреодолимым.

Я пытался отвлечься. Безусловно, недостатка в работе не было — большинство моих коллег отсиживались вместе в зале заседаний, работая до поздней ночи, — но я был бесполезен. Мой разум хотел сосредоточиться только на одной вещи, и вскоре я обнаружил, что сижу, прислонившись к стене за пределами ее комнаты, потягивая виски в тяжелом хрустальном стакане. Не знаю почему, но просто быть рядом с ней — помогало. Я заставил себя поклясться, что не войду. Потребовалась огромная сила воли, чтобы отпустить ее в первый раз, а каждое мгновение ее присутствия еще больше напрягало. Я бы оберегал ее и решил все проблемы, а потом, когда все закончится, снова бы ее отпустил. Это был единственный выход.

Но в момент, когда я услышал ее рыдания за дверью, все чувство самоконтроля исчезло. Не успел я опомниться, как оказался на ногах и в ее постели. Я ожидал, что она будет драться, в конце концов, я должен быть последним человеком, которого она хотела бы видеть, но нет. Вместо этого она просто зарылась в меня, не говоря ни слова. Я ненавидел то, как прекрасно это ощущалось, то, как ее тело, словно недостающий кусочек головоломки, прилегало к моему. Я все еще не понимал, как такой простой контакт мог сделать меня таким счастливым, но это произошло.

И теперь она спала. Я не мог не пробежаться по ней взглядом еще раз. По правде говоря, я едва мог перестать пялиться с того момента, как вошел в комнату. Она выглядела такой чертовски красивой, лежа там, ее лицо было совершенно спокойным, изгибы идеально подчеркивались тонкой хлопчатобумажной простыней. Она взяла футболку, которую я ей оставил, но не штаны, и теперь в муках сна ей удалось высвободить часть тела, обнажив одно нежное бедро. Это была крошечная вещь, едва заметный намек на бледную кожу и черную ткань, но, тем не менее, от этого зрелища у меня перехватило дыхание. Я чувствовал себя невероятно низко, глазея на нее после всего, через что заставил ее пройти, но я был бессилен сделать что-либо еще. Ее тело было как наркотик, обжигающий прилив в моемтеле, который невозможно игнорировать. Я знал, каково было бы это бедро, если бы только я протянул руку и прикоснулся к нему. У меня в голове был нарисован каждый дюйм ее тела - такое совершенно мягкое, такое женственное.

Блядь. Мне пришлось взять себя в руки.

Оторвав свой пристальный взгляд, я высвободил руку из-под нее. Я сделал то, ради чего пришел. Она уснула. У меня не было причин оставаться.

Она немного пошевелилась, и я был на волосок от того, чтобы снова притянуть ее к себе, но через несколько мгновений она успокоилась. Бросив на неё последний взгляд, я тихо вышел в коридор и возобновил свое дежурство. Я был бы рядом, если бы она нуждалась во мне, но все остальное было слишком сложно. Здесь не было счастливого конца, и позволение себе думать иначе — разрушит меня.

* * ** *

Я провел всю ночь в том коридоре. Через несколько часов у меня заболела спина, но я отказывался двигаться, пока не взойдет солнце. Это было глупо — вокруг комплекса было много мужчин, гораздо более опасных меня, но я чувствовал себя обязанным охранять ее лично, хотя бы один раз, как будто это могло как-то компенсировать мою предыдущую неудачу.

Около семи я услышал, как она зашевелилась. Не желая, чтобы она знала о моем присутствии, я спустился вниз и пошел на кухню. Я отправил достаточно противоречивых сообщений для одной ночи.

Не знаю, что принесет этот день. С тех пор как я услышал о ее похищении, я действовал инстинктивно. Своего рода низменная ярость, которая заслонила все остальное. Но теперь, когда она была у меня, я должен был взглянуть правде в глаза. Теперь начнутся последствия.

Она спустилась вниз, когда я завтракал. Она выглядела невероятно ангельской: яркие глаза, взъерошенные волосы. Боже, неудивительно, что я сходил с ума, когда дело касалось ее. Даже с самого утра, напуганная и в синяках, она была совершенно великолепна, и каждый раз, когда видел ее, мне казалось, что я вижу ее впервые.

Она одарила меня легкой улыбкой, но осторожной и вымученной. Я не винил ее.

— Привет, — сказала она.

— Привет, — ответил я. — Хорошо спала?

Она кивнула, явно не уверенная, стоит ли ей что-нибудь говорить о моем визите.

— В конце концов, да. Хотя сейчас умираю с голоду.

— Я ожидал этого. Есть тосты и хлопья. Прости, что это не болтунья, но мы не готовились к этому.

Она несколько раз моргнула, выражение ее лица было непроницаемым. Не знаю, почему я упомянул то утро. Казалось, это было целую вечность назад.

— Все хорошо, — сказала она и принялась готовить себе завтрак.

Минуту спустя она присоединилась ко мне за столом. Некоторое время мы ели молча, но я знал, что это временно. У нее снова был тот блеск в глазах и изогнутый уголок рта от любопытства, который я видел так много раз раньше. Это было первое, что я заметил несколько месяцев назад, когда она пробралась на нашу вечеринку. Я знал, что любопытство опасно, но почему-то, когда я открыл рот, чтобы послать за ней охрану, то обнаружил, что вместо этого отмахиваюсь от них. Хуже всего было то, что даже сейчас я не мог заставить себя пожалеть об этом.

— Итак, — сказала она через несколько минут. — Что теперь?

Я поморщился. Я не знал, что ей сказать. Все это было странно. Само ее присутствие здесь противоречило всем правилам.

— Теперь мы попытаемся найти того, кто это сделал.

Она медленно кивнула.

— А как насчет меня?

— Ты останешься здесь, пока тебе не будет безопасно вернуться домой.

Она смотрела на меня несколько секунд.

— И это все?

Я пожал плечами и кивнул.

— Ты все еще не собираешься дать мне никаких объяснений?

Я знал, что это бессмысленно, но тем не менее попытался оттолкнуть ее.

— Как я уже говорил тебе, София, я не могу делиться частью этой жизни. Ничегоне изменилось с тех пор, как я написал то письмо.

Ее челюсти сжались.

— Не изменилось? Ты издеваешься надо мной? Меня только что похитили, Себастьян. Похитили! Если это ничего не меняет, то я не знаю, что изменит.

Я не знал, что ответить. Она была права. Конечно, она была права. Но это не давало мне права нарушать двухтысячелетнюю традицию.

— Прости, — сказал я, но даже я знал, что это прозвучало слабо.

— Этого недостаточно. Одно дело держать меня в неведении, когда на кону стояли только наши отношения, но сейчас это нечто большее. Боже, это моя жизнь. Я не просила об этом, но нравится тебе или нет, сейчас я здесь. Я заслуживаю знать, во что, черт возьми, я ввязалась.

Я уставился в свой кофе. Не было правильного выбора. Если я скажу ей, то предам своих братьев. Но если я этого не сделаю, то предам ее. Она не собиралась отпускать это. Если я не дам ответов, она попытается найти их сама. И кто мог винить ее за это? Если бы я был на ее месте, я бы тоже хотел знать. Но если она начнет копать, это только ухудшит ситуацию.

— Это не просто секрет, София, — сказал я, чувствуя невероятную тяжесть в груди. Мое сердце и мозг продолжали вести войну внутри меня, но думаю, что битва уже была проиграна. Я хотел, чтобы она поняла, почему я принял те решения, которые принял, почему причинил ей такую боль. — Это не то, что ты обещаешь держать в тайне, а потом напиваешься и рассказываешь друзьям.

Она закатила глаза.

— Я вроде как поняла это, когда какие-то мужчины ворвались в мой дом и накачали меня наркотой. Я понимаю, что это серьезно.

Я медленно выдохнул и посмотрел в сторону двери, понимая, насколько это опасно. Большинство все еще спали, но все, что требовалось, это чтобы кто-нибудь встал пораньше, чтобы подслушать нас, и мы с Софией оказались бы на линии огня. Суровость всего остального, что здесь происходило, позволила мне немного смягчить правила, но это распространялось только до сих пор. Раскрытие наших секретов было одним из самых серьезных возможных нарушений.

Я встал и проверил коридор, затем закрыл дверь.

— Ты не можешь позволить кому-либо узнать, что я тебе скажу. Серьезно. Они не дураки. Скорее всего, они уже понимают, что ты знаешь больше, чем должна, но есть разница между подозрением и подтверждением. Если они даже уловят намек на этот разговор, у них будут основания для решения этой проблемы, и сомневаюсь, что смогу защитить нас.

Ее дыхание немного участилось, и в течение нескольких секунд я видел, как она борется с собой, но в конце концов она быстро кивнула.

— Хорошо.

Я не мог не улыбнуться. Когда ей сказали, что информация может привести к ее смерти, она едва моргнула. Я закрыл глаза. Я чувствовал себя так, словно вот-вот выпрыгну из самолета.

— Я... часть чего-то, — сказал я. — Чего-то очень старого и очень большого. Нас называют Альфа-Группой.

— Это значение буквы «А»?

— Да.

Она кивнула самой себе.

— Хорошо. И что это?

— Это трудно описать. Лучшим объяснением, вероятно, было бы «Тайное общество», но благодаря Дэну Брауну это теперь вызывает в воображении образы религиозных культов и порталов в другие миры. Тут все немного деликатнее.

— Тайное общество? — сказала она, тщательно выговаривая каждое слово. Она не выглядела удивленной, на самом деле она казалась невероятно спокойной. — Как у масонов?

— Вроде, но не совсем. В наши дни они больше похожи на социальный клуб, чем на что-то другое. Трудно держать это в секрете, когда все знают о существовании.

Ее глаза были сосредоточены на мне, спокойно обдумывая каждое сказанное мной слово. — Итак, что же ты делаешь такого особенного?

Я криво улыбнулся.

— Это не просто объяснить. Мы запустили пальцы во множество направлений. В двух словах, мы стараемся направлять вещи в определенных направлениях.

— Какого рода вещи?

— Все, что мы считаем важным, — ответил я. — Ты должна понять, София, что это не какая-то пустяковая операция. То, что ты видела здесь, — это крошечная часть группы в целом. У нас люди по всему миру. Правительство, финансы, развлечения, все. Каждый участник тщательно отбирается за влияние, которое они оказывают на стол переговоров, и через эту сеть мы можем дергать за любые ниточки, за которые захотим.

Она на мгновение закрыла глаза, зажав переносицу двумя пальцами.

— Не уверена, что понимаю. Я имею в виду, я знала, что ты должен быть замешан в чем-то серьезном, но ты утверждаешь, что это какая-то теория заговора. — Она медленно покачала головой. — Так что, мы говорим о фальсификации выборов и развязывании войн?

Я облизнул губы.

— Это довольно экстремальные примеры. Мы склонны быть немного более сдержанными. Я бы предпочел не вдаваться в подробности, и так нарушаю достаточно правил, но все, что мы делаем, имеет более широкую цель.

— И кто решает вопрос о большей цели? — спросила она с ноткой неодобрения в голосе. — Если то, что ты говоришь, правда, разве ты, по сути, не просто группа людей, которые сговорились использовать твои связи, чтобы делать все, что, черт возьми, ты хочешь?

— Все немного сложнее. Ты судишь о том, чего не знаешь.

— Так объясни, потому что мне кажется, что эта группа, в основном коррумпирована по определению. Неудивительно, что ты и твои друзья настолько богаты.

Я вздохнул. Это было невозможно объяснить сразу. Обычно людей готовили медленно, в течение нескольких месяцев. Мне потребовалось почти четверть года, чтобы полностью осознать все это.

— Все не так. Большинство людей в группе набираются из-за их богатства и власти, а не наоборот. Группа в основном занимается тем, чтобы делать добро.

— В каком смысле?

Очевидно, мне придется рассказать больше подробностей. Я ломал голову в поисках подходящего примера.

— Помнишь город, в котором я тебе рассказывал, что вырос?

Она кивнула.

— Ну, я сделал это своим первым проектом, когда присоединился, еще до того, как приехал в Австралию. Группа творила там чудеса. Мы заставили правительство проложить настоящие дороги, заставили их установить лучшую фильтрацию воды, даже подключили город к электросети. Но сейчас у людей появились лучшие возможности. Конечно, наша работа не такая уж откровенно филантропическая, не думай, что я приукрашиваю ее, но общая цель—устранить вопиющее неравенство, защитить людей, которые не могут защитить себя.

—Но такого рода обязанности принадлежат правительству. Знаешь, людям, которых мы на самом деле выбираем на выборах.

— Ну же, София. Такой умный человек, как ты, не может по-настоящему верить в эффективность правительства, когда дело доходит до защиты личности. Там столько же коррупции, сколько и везде в мире. Посмотри на всемирный финансовый кризис. Миллионы людей были разорены, и все же из этого ничего не вышло. Никто по-настоящему не был наказан, ничего не изменили. И это только верхушка айсберга.

Она задумалась.

— Хорошо, это может быть правдой, но, если тебя так волнует жизнь рядового работника, почему ты ничего не сделал с этим?

Я поморщился.

— На самом деле, это больное место для нас. Правда в том, что мы просто не увидели этого достаточно рано. Мы могущественны, но не всеведущи, и нам особенно трудно проникнуть в крупные банки на высоком уровне. Типы парней, которые с удовольствием обманывают людей на миллиарды, обычно не являются теми членами, которых мы хотим завербовать.

Несколько секунд она сидела молча, ее лицо было бесстрастным.

— Ты знаешь меня, — продолжил я. — Ты же знаешь, что я за человек. Неужели так трудно поверить, что у нас действительно могут быть добрые намерения?

Выражение ее лица смягчилось, хотя она все еще казалась несколько неуверенной.

— Допустим, я тебе верю, — сказала она. — Но у меня все еще много вопросов. Например, как тебя не обнаружили?

Я пожал плечами.

— Мы очень хорошо умеем оставаться в тени. У нас было много практики. Этой группе более двух тысяч лет.

Ее глаза расширились.

— Две тысячи?

Я кивнул.

— Такого рода вещи не возникают в одночасье. Мы начали в Древней Греции, отсюда и название, как способ держать правительство в узде, и это как бы выросло оттуда. Демократия тогда была новой, и были... небольшие проблемы. Когда они со временем не исчезли, мы остались рядом. В любом случае, с тем влиянием, которое мы сейчас имеем, держать нашу деятельность вне поля зрения на самом деле довольно легко, если мы не делаем ничего слишком смелого.

— Так что же тогда насчет капитала Фрейзера?

— Это настоящая компания, — ответил я, — но это также наш главный фронт здесь, в Австралии. Венчурные фирмы бросают деньги на всевозможные странные проекты. Наличие его в качестве законного юридического лица значительно облегчает финансирование и руководство нашими операциями.

— Значит, та вечеринка, на которую я пробралась...?

— Встреча для потенциальных новобранцев.

Она кивнула самой себе.

— Правильно.

Теперь, когда первоначальное недоверие прошло, она была намного спокойнее, спокойнее, чем я ожидал. Ее глаза метнулись к моим, и она заколебалась.

— Поэтому я предполагаю, что у такой группы, как эта, вероятно, есть своя доля врагов, — медленно сказала она.

Я мог видеть, к чему она клонит, соединяя точки.

— Мы знаем.

— Враги, которые могут делать такие вещи, как похищение подружек ваших членов?

Мои плечи поникли.

— Это возможно. — Инстинктивно я потянулся, чтобы сжать ее руку, но сумел остановить себя. Больше никаких смешанных сообщений. — Поверь, я ломал голову, пытаясь понять, почему это произошло. Я понятия не имею, на что кто-то может надеяться, взяв тебя.

— Есть ли там кто-нибудь, кто мог бы захотеть причинить тебе вред лично? — Спросила она.

Не то чтобы я не проходил через это тоже тысячу раз, и сейчас, и когда убили Лив, но я всегда возвращался с пустыми руками.

— Не приходит в голову.

Она задумалась еще на несколько секунд.

— Тогда как насчет того, что здесь происходит? Другие исчезновения. Есть ли здесь какая-то связь?

Я на мгновение закрыл глаза, чувствуя новый прилив гнева. После всего, что случилось с Софией, было легко забыть, что на карту поставлено нечто большее.

— Может быть. Те ситуации были немного другими, — ответил я, изо всех сил стараясь говорить ровным голосом. — Это не были исчезновения. Это были убийства.

Ее рука взлетела ко рту.

— О... Боже, —сказала она, и на этот раз именно она потянулась ко мне. Этот простой контакт казался чудесным, и, хотя я знал, что долженотстраниться, я этого не сделал.

— Первый случай произошел несколько дней назад. Чарли не явился на встречу. Мы не придавали этому особого значения до следующего дня, когда кто-то пришел к нему домой и обнаружил тело.

— Господи, — ответила София.

— Мы все еще пытались это выяснить, но вчера то же самое произошло с Саймоном. В тот момент мы знали, что на нас напали, поэтому мы следовали протоколу и собрали здесь наших старших членов. — Было странно говорить все это вслух. Это делало все более реальным. Я знал Чарли и Саймона почти десять лет. Они были моими друзьями, и, хотя спасение Софии на короткое время заслонило все остальное, я чувствовал их потерю так же остро, как и все остальные.

— Мне очень жаль, — сказала она.

Я кивнул в знак благодарности.

— Возможно, здесь есть какая-то связь, — сказал я. — Возможно, это были те же самые люди, и мы просто добрались до тебя раньше... — Я не смог закончить предложение. — В любом случае, мы используем все доступные ресурсы, чтобы выяснить, кто за этим стоит. И я клянусь тебе, я не остановлюсь, пока ты не будешь в безопасности и не сможешь оставить все это позади.

Она смотрела на меня, казалось, целую вечность, ее челюсти были плотно сжаты, в глазах мерцали какие-то эмоции, которые я не мог определить.

В конце концов я услышал звук закрывающейся двери наверху. Люди начали просыпаться. Осознав, что она все еще держит мою руку в своей, я неохотно отстранился и поднялся на ноги.

— Мне нужно идти. Скоро состоится встреча, и мне нужно подготовиться. Постарайся не высовываться, ладно? Я найду тебя позже.

Она едва заметно кивнула.

Я почувствовал себя лучше, сказав ей правду. Теперь она поняла. Это не компенсировало боль, которую я причинил, но хоть что-то.

Возвращаясь в свою комнату, я столкнулся с Треем, который как раз входил в парадную дверь.

— Ты тот, кто мне нужен, — сказал он. Он не был членом нашего совета старших, поэтому не оставался в доме. Он был на улице, отрабатывал зацепки и обеспечивал бесперебойную работу остальных предприятий «Альфы».

— Да? В чем дело? — Спросил я.

Он протянул мне папку, которую держал в руках.

— Только что получил от нашей команды. Ни один из тех парней, которые забрали Софию, не вернулся с каким-либо совпадением. Кем бы они ни были, компьютеры всего мира их не знают.

Я глубоко вздохнул. Все, что мы до сих пор проверяли по похитителям Софии, оказалось отрицательным. Обычно с этим не было проблем. У нас был доступ ко всем важным базам данных.

— Спасибо, — сказал ему. — Продолжай копать. В конце концов, что-то найдется.

— Конечно. — Он заколебался, как будто боялся спросить, что будет дальше. — Как дела у Софии?

Я устало пожал плечами.

— Не знаю. Трудно сказать. Честно, думаю, она все еще немного в шоке.

— Да, могу представить, что все это довольно сложно для гражданского лица.

— Можно и так сказать, — сказал я тяжело. Я понятия не имел, как она отреагирует на все, что я ей только что сказал, как только у нее будет время переварить это. Это может пойти тысячью разными путями. — В любом случае, мне пора идти. Встреча через несколько минут.

— Не беспокойся.

Я повернулся, чтобы уйти, но тут мне в голову пришла одна мысль.

— Как ты это делаешь, Трей?

Он склонил голову набок.

— Делаю что?

— Разделяешь личную и профессиональную жизни? — Несколько лет назад Трей был таким же, как я. Одна пустая интрижка за другой. Однажды у него был свой собственный «момент Софии». Он встретил девушку, которая заставила его отказаться от всего этого, но, в отличие от меня, ему удалось держать ее в неведении. Я даже не думал, что встречал ее. Он держал ее совершенно отдельно от всего, что было связано с группой. Мне всегда было интересно, как ему это удалось.

Он одарил меня полуулыбкой.

— Думаю, просто у меня понимающая девушка.

В его устах это звучало так чертовски просто.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 Следующая ⇒