26 октября 7 страница

_ Обедаю с людьми, которые привязаны к режиму

как через плутократию, так и через демократию, а исподволь - и через еврейство и конечно же масонство. Обо всем этом они говорят так, словно ни за что не несут ответа, как простые наблюдатели. И в самом деле, во всеобщей безответственности никто ни за что не несет ответа. А ведь этот господин Гийом де Тард состоял в административных советах и своим журналом " Нуво кайе" был полностью повязан со всей слабостью и показухой Народного фронта. С одной стороны, он был в Банке Лазара и СНСФ, с другой - плел заговоры с профсоюзными деятелями, отвратительными евреями вроде Жоржа Бориса1 из " Ла Люмьер" и хотел подстраховаться в отношении коммунистов. И неизменно отворачивался от меня, когда я начинал говорить о неотложной необходимости революции во Франции.

- Нам нечего делать в Бельгии, где линия фронта уже прорвана или нарушена. Но мы сильны на севере, где можем остановить танковые колонны и подставить себя авиации.

Похоже, что в Льеже немцы применили новое оружие - вертолет, который сбрасывает бомбовые заряды, зависая прямо над целью.

16 мая

Дело дрянь. Немцы обошли Брюссель, Шарлеруа, Мезьер и т. д. ...

Они нас давят танками и самолетами. Обошли линию Мажино. Напрасно стараются английские летчики.

Всегда берет оторопь от осуществления того, что ты предчувствовал и предвидел. Все же я не думал, что все

1 Жорж Борис - французский публицист, основатель еженедельника " Ла Люмьер", на страницах которого неустанно разобла-Угрозы клерикализма, фашизма и капитализма.

будет так быстро. И несмотря ни на что, я был опьянен окружавшей меня глупостью. А ведь меня уверяли, что линия Мажино не была доведена до конца.

Три танковых дивизии против пятнадцати. Десять тысяч самолетов против тысячи.

Сегодня скажет свое слово Муссолини. Возможно, мир будет заключен уже через 48 часов.

Днем - заседание Палаты: это будет красиво. Рейно и Даладье, два лика нашей беспомощности: вялость и фанфаронство.

Муссолини, вероятно, ударит в этот час.

Собираюсь снять немного денег со счета в одном полуеврейском банке: банкир уверяет меня, что скоро умрет.

Нет никакой надежды на улучшение: отсутствие танков даже еще хуже, чем отсутствие авиации.

Старая история со слонами Пирра, македонской фалангой, и проч. ...

Достойно уважения, что Франция просуществовала тысячу лет. Это удел любой цивилизации, дальше некуда.

Этой ночью на Париж налетит, наверное, тьма самолетов, о которой я пророчествовал в своих ранних работах. О, почему я не вопил с большей силой, почему не выплюнул им в лицо все мое отчаяние, презрение, ненависть. Но я носил в своем чреве их загнивающий плод.

Будем ли мы мертвецами в этой новой цивилизации германской Европы? Будет и кое-что приятное: завоевание России, Соединенных Штатов. Избавление от евреев, масонов, рационализма, сюрреализма, и т. п. ...

Немцы сразу же исчезнут, и наступит время прелестной коснеющей цивилизации в духе умирающих Китая, Индии и Египта.

Затем умрет Гитлер, и начнутся судороги.

Крушение марксизма наполнит меня горькой радостью, утешит в переживании краха... чего? Все, что любил я во Франции, было мертвым или в состояний агонии.

И все же, хотел бы я посмотреть на эти морды из < (црф", " Фигаро", радикалов, евреев, всех тех, кто меня ранил и унижал.

Гитлер наверняка выделит Северную Францию, а в этой Франции - нордические элементы: Фландрию, Пиккардию, Артуа, Арденны, Восток, Нормандию, Бретань. Все остальное перейдет к итальянцам и испанцам. Если только он не даст им пинка под зад.

- Нет ли ко всему этому какого-нибудь тайного ключа?

- Крушение Сталина и Рузвельта - это будет красиво.

- Но ты, Аполлон, дорический бог, признаешь ли ты своих?

В эти дни у меня нет никакого желания умереть. Я был так отстранен. Моя вина в том, что я не высказал свою отстраненность, не выразил своей совершенной непричастности к этому загниванию.

Мне было страшно умирать среди людей, которые ничего не понимают, не понимают вот уже пятьдесят лет. Мне было страшно жить среди этих жалких французов, отрезанных от какой бы то ни было жизнеспособной философии. К чему умирать вместе с людьми, каждое слово, каждый жест которых изначально оскорбляет мое скромное достояние, что чудом и совершенно напрасно сохранилось во мне от моих нормандских предков.

Но я могу еще умереть, быть убитым неизвестно кем, в неизвестно какой передряге.

4 ч.

Немцы в Суассоне. Все кончено. Так же стремительно, как и в битве при Херонее. Чего я могу еЩе написать в этой тетради, которая сегодня ночью в горящем Париже обратится в горстку пыли и пепла.

Сегодня ночью над Парижем 1000 самолетов.

Что за странное затишье? Сегодня утром, похоже, снова какая-то неразбериха. Говорят о контрнастуц. лении Жиро в Бельгии. Правительство, которое было готово оставить Париж, почему-то этого не сделало. Быть может, найдут способ отразить танковые атаки. Или английская авиация нанесла значительный ущерб. Или же немцы, по своему обыкновению, шли наудачу?

Или все это лишь обманчивое спокойствие Парижа, который избежал этой ночью налетов?

Впридачу к концу второго дня устаешь думать о худшем. Ибо вчера я вновь скатился к своему пессимизму. Как и в 14-м. Но как бы то ни было, мой пессимизм оправдан, поскольку эра наций закончилась, поскольку настал конец этому плуто-демокра-тическому обществу, поскольку в Европе умерла красота.

Что такое декаданс во Франции в сравнении с декадансом всех цивилизаций мира? Версаль прогнил в точности так, как какой-нибудь индусский или китайский дворец.

Полная беспомощность американцев. Перед лицом гитлеризма они так же беспомощны, как в экономическом кризисе 29-го года. Они вяло наблюдают за собственным внешним и внутренним крахом. Рузвельт так и не решил ни одной из проблем, я хочу сказать, по-настоящему глубоко, в должной мере.

18 мая

Кое-что проясняется: Вервен-Авенн. Но нам не говорят, что фронт там заблокирован. Это стенки корри-дора, конец которого находится где?

Я ничего не знаю. Белу знает не больше меня. Никуда не хочется тащиться - ни в газеты, ни в " Континенталь" 1 Я так плохо лажу со всеми, не нахожу согласия со всеми этими французами, которые не меняются и никогда не изменятся, которые в любом случае сохранят: свои иллюзии, свое лицемерие, свое извращенное мироощущение.

Впрочем, лучше ничего и не знать. Что может быть смешнее, чем сведения из двадцатых рук. Позавчера Николь, вернувшись из Суассона мне говорит: " Они в Даоне", на следующий день Белу меня уверяет, что в министерстве обороны известно, что они в Суассоне, И никаких подтверждений. Хотя правительство было готово оставить город в четверг вечером. А Париж в зоне военных действий.

Сколько у нас было бронетанковых дивизий? Сколько мы их сформировали после событий в Польше?

Может, я ошибаюсь? Мне кажется, что сегодня утром я слышал отдаленную канонаду.

- Прусских войск не было при Аустерлице, русских - в Иене. Это удивительное попустительство побежденных, идущее на пользу победителю.

У Муссолини, может, всех запасов на неделю: горючего, угля, провизии. Сталин только что убрал Кагановича и Ворошилова. 2 Затравленный безумец.

Кажется, что в Политбюро не осталось больше евреев. А в Коминтерне? На руководящих постах? Должно быть, этот кавказец прирожденный антисемит. Отсюда его ненависть к Суварину? 3

Позавчера, проходя мимо " Рица", наблюдал, как графиня Бошам с какой-то американкой направлялись играть в гольф.

- В " НРФ" два крыла: крыло зануд и профессоров, крайних рационалистов: Бенда, Ален и иже с ними;

1 В то время там размещалось министерство информации.

Ложная информация, которую Дриё почерпнул из свежих

газет.

2 Борис Суварин [Ливщиц) (1895-1984) - французский политический деятель русско-еврейского происхождения, один из осно-

ателей французской коммунистической партии.

с другой стороны - прихвостни сюрреализма: Ми" шо, у которого не поймешь ни слова, Жув, Сенг-риа - все ничтожества, несущие бредятину. Полан благоволит и к тем, и к другим - между ними нет противоречия, ибо крайний рационализм порождает крайний романтизм. Романтизм появился на свет одновременно с махровым рационализмом. Кондильяк1 - современник Руссо, и к тому же в Руссо сидит Кондильяк. И так уже два столетия.

- Вчера было спокойно, сегодня утром - не поймешь. Но я не выходил, мне никто не звонил.

- Какая жалость, что Моррас и Доде не умерли где-то в 1925-м. Что может быть унизительнее, чем их жалкое существование в этой войне.

Их эпигоны ничтожны. Гаксотт и Молнье тупы, как пробка. Молнье, как и я, шатается от бабы к бабе, а Гаксотт, как говорят, от сортира к сортиру.

Что же до Бразильяка - это словоблудие барселонских педерастов.

Теперь понятно, что Птижан не кто иной, как жалкий пройдоха. Этот бравый стрелок не осмелился, даже не подумал осмелиться выразить протест против присутствия Арагона в " НРФ".

Французской литературы не будет после этой войны. Клодель и Валери умрут. И все станет ясно с игрой, которую ведут Мориак и Жироду, сексуальное коварство одного, моральная нечистоплотность другого. В молодом поколении сплошные ничтожества.

Крушение " мужественности" Монтерлана, Дриё. Бернанос, Селин - всего лишь доведенные до отчаяния нытики, Жионо - тоже, все они без царя в голове. Мальро опять разразится каким-нибудь военным репортажем, думаю, что уже строчит.

1 Этьен Бонно де Кондильяк (1715-1780) - французский философ-просветитель, автор знаменитого " Трактата об ощущениях" (1754).

Самые молодые не вызывают у меня ничего, кроме #салости: они столь ничтожны, что их вообще не видно: Клебер Хеденс.

Чем кончится плен для этого отвратительного педераста Ла Тура де Пена?

Хотя, в конце концов, от Мальро и Селина можно ясдать обновления...

Я сказал: не будет больше литературы.., имея в виду* в моих глазах. Но конечно же, вся эта суета будет продолжаться, если позволят обстоятельства.

Тишина на радио в 8. 30 утра.

- 11. 30. Радио снова выключили сразу после объявления о падении Брюсселя. Немногословность коммюнике пугает. Ожидается наступление на Париж.

А я сижу себе на 10-м этаже, в своей голубятне, смотрю на Париж и наблюдаю агонию.

Днем - все более мрачные впечатления. В Тюиль-ри сталкиваюсь с г-ном Фроссаром, министром информации, который прогуливается с парой каких-то приспешников, хотя на часах 2. 30. Бродит себе среди деревьев и, кажется, не очень встревожен. Тем временем по улицам следуют колонны грузовиков, вывозя, по-видимому, имущество эвакуирующихся министерств.

А еще встречаю расфуфыренную красотку, которая идет по улице как ни в чем ни бывало.

Вот уж два дня, как не вспоминаю о своем ишиасе.

Куда подевались друзья? Буайе1 в запасном артиллерийском полку? Птижан в стрелковых частях? Ушел ли Мальро? А что поделывает Монтерлан?

4. 30 - Тревога. Сижу в полном одиночестве в своей голубятне над притихшим Парижем, в котором вдруг стало слышно птиц. Из подвалов доносятся какие-то ^олоса. Проезжает несколько машин. Неужели это

1 Жан Буайе (1893-1968) - французский политический де-^ель- однокашник Дриё по Высшей школе политических наук, в и-е годы сделал блестящую карьеру в министерстве финансов, в 45 г. взял на себя организацию похорон Дриё.

серьезно? Серьезно ли? Двусмысленность этой зимы от которой во Франции не осталось и следа, и которая еще висит, словно изъеденная молью ткань над Парижем. Ну что, настала пора? Или опять отсрочка? Да будут ли бомбардировки? Наверное, только в последний момент.

А пока я смешон в своей голубятне, откуда сразу же смоюсь, когда посыпятся бомбы: спущусь в подвал вместе с праздным народом.

А птицы, птицы поют, следуя пресловутому животному инстинкту.

Смотрю на Нотр-Дам, затем, увы, и на Сакре-Кёр, Все замерло в неподвижности, того и гляди рухнет. Голубовато-серое небо в белесых разводах, где дрожат медные отблески. Внизу легкий грозовой ветерок колышет деревья.

Утром звонит моя бывшая жена, еврейка и спрашивает: " Следует ли мне поехать в Гар, но опять же к евреям? Не будет ли это хуже теперь? Или же в Бретань - поближе - но зато к одному бретонскому дворянину, хозяину своего городка. Кого она боится? Немцев? Или французов?

Из Парижа уже не выедешь без пропуска. Вот и хорошо.

Думаю, сейчас все начнется. Вдалеке какой-то глухой шум. Очень далеко. Нет, не сейчас, когда я пишу: отбой тревоги!

- Вечером я узнаю, что это была ложная тревога: переоборудовали все сирены Парижа и проводили испытания! К черту весь этот доморощенный романтизм.

19 мая

Они снова продвинулись в направлении Лаона, Гиза, Ландреси. В отношении Франции я всегда разрывался между чувством и идеей. Чувство привязывает меня к тому, что было жизнедеятельным и восхитительным и что сохраняется еще в глубине народной души, нескольких сохранившихся памятниках и у ряда современных художников - идея же открывает мне конец эпохи наций. Я вижу узость этих форм, которые были значимы между XV и XIX веками, но которые уже не в состоянии удовлетворять сегодняшние человеческие потребности.

Настало время империй и федераций. Появление в Европе федерации немецкоязычных государств, ставшей при Гитлере империей, слитой воедино силой якобинских методов, делает невозможным существование не только малых государств, но даже государств с 40-милионным населением, как Франция.

В любом случае, Франция уже не воспрянет из этой круговерти в формах XIX века. Впрочем, иностранные влияния, которые получили развитие в течение последних пятилетий - влияние английское, русское, отчасти итальянское, а может, даже и немецкое - были провозвестьями крушения границ.

Или Франция вместе с другими нациями Европы будет поглощена гитлеровским Рейхом - как Афины македонской Ойкуменой; или же она станет составным элементом в западном блоке, который охватит вместе с ней Англию, Бельгию, Голландию, Швейцарию - и, возможно, скандинавов - блоке, который так или иначе срастется с другими блоками в европейском союзе.

В любом случае, полной независимости Франции настал конец.

- Слабость концепции нашего Генерального Штаба бросается в глаза: там не поняли, что пехота умерла в 1918-м, и на ее место пришли танки, что артиллерия отчасти заменена авиацией.

Линия Мажино, задуманная почти сразу после войны 18-го, была трусостью и анахронизмом. Ну а то, ее не довели до моря, было еще одной глупостью.

- Перестановкой в кабинете1 ничего не добиться. Петен слишком стар, хотя все же Даладье отстранен от войны. Отстранен и Гамелен2 с его рыхлым и растерянным лицом святоши. Возвращается Вейган. 3

19 мая

Сняли Алексиса Леже. 4 Может, на время, как его предшественника Вертело? Почему вообще он так долго продержался? Нет ли какой-то разгадки его влияния, как в случае с Вертело? 5 Или же это было всего лишь проявлением извечной незаменимости администраторов перед лицом судорожной незаменимости президентов - двойная незаменимость, которая издавна отличает этот режим.

Я беседовал с ним раза два или три. Когда я вернулся из Германии в 1934 году, он хотел слышать от меня только то, что подтверждало его убеждение в слабости гитлеровского режима. Может быть, он навредил не больше, чем другие. Как все официальные лица, он оставался невосприимчивым к духу насилия, которым веяло в Европе, к антидемократическим, антикапиталистическим, антисемитским страстям, которые бушевали на все более обширных пространствах. Он отме

1 В это время в правительство Рейно был введен восьмидесятичетырехлетний Филипп Петен, который занял пост вице-президента Госсовета.

2 Морис Гамелен (1872-1958) - французский военный и политический деятель, командующий франко-британскими войсками (сентябрь 1939-19 мая 1940).

2 Максим Вейган (1867-1965) - французский военный и государственный деятель, который в 1940 г. занял в правительстве место Гамелена и способствовал перемирию.

4 Алексис Леже - французский политик, генеральный секретарь министерства иностранных дел при Рейно.

5 Филипп Вертело (1866-1934) - французский политический деятель, в течение 12 лет занимал пост генерального секретаря министерства иностранных дел (до февраля 1933 г. ).

тал все это разом, считая все это преходящей горячкой, а затем делом рук демонических сил. Он был совершенно не в состоянии ко всему этому приспособиться, приспособить к этому Францию, уж скорее направить корабль по течению, нежели разбить его вдребезги.

Он чистой воды литератор, причем почерпнул все свои познания в очень узком литературном кружке. Среди власть предержащих он воплощал дух " НРФ" - полурационализм, полусюрреализм, смесь приземлен-ности и причудливости, и, наконец, чисто французский дух со времен Казотта и Нодье, дух иллюминатов, масонов. Он наверняка был связан с масонством, как и Вертело?

Он воспользовался влиянием своей любовницы, г-жи " де Фелс", дочери того самого Фриша что женился на сахарных деньгах и является владельцем " Ревю де Пари", подпевалы " Альянс Демократию). 1 Женщина, обделенная красотой, изяществом, проницательностью, принципиальностью, совершенно затерявшаяся в видимости парижского успеха. Все эти дамы, окружающие наших министров, просто ничтожны. Мало того, что некрасивы, они еще и плохо одеты. В придачу - потаскухи. Г-жа Фелс (урожденная де Ку-мон), г-жа Круссоль (урожденная Безье), г-жа де Пор-тес (урожденная Ребюффель) и ряд других.

Г-н Шарль-Ру, 2 который занял место Леже, кажется мне одним из этих цветущих совершенно беззубых скромников, но будет ли он допущен к власти? Говорят, что Бодуэн3 пользуется большим влянием.

Крепок ли еще Вейган?

1 Политическая партия правого центра, основанная в 1901 г.

2 Франсуа Шарль-Ру (1879-1961) - французский политический Деятель, генеральный секретарь министерства иностранных дел с 18 мая по 24 октября 1940 г.

Поль Бодуэн - инспектор министерства финансов, бывший ^неральный директор банка Индокитая. 30 марта 1940 г. был назначен Рейно на должное гь секретаря Военного комитета, с 16 июня - Министр иностранных дел в правительстве Петена.

Читаю " Обермана", 1 ничего не понимаю в этих jx>. мантических чувствах. Вот он, бег времени! Нискодь-ко не переживаю: нахожу, что стареть - это естественно и приятно. В зрелости свои радости. У меня всегда было чувство причастности к цельной жизни Вселенной, а может быть, и к вечности Бога, я боготворю смену времен года.

Несовершенство общества видится мне источником забавных или увлекательных приключений. Я ни-когда не чувствовал пустоты жизни; на меня наводили скуку, но сам я никогда не скучал. За исключением, может быть, молодости, когда мне не было еще тридцати и когда на какое-то время угасал пыл желания, я ругал себя за свои книги. Но чтобы поднять дух, мне достаточно было увидеть хорошую картину. Меня всегда спасала живопись. Живопись - это самый живой акт приятия жизни, причем даже тогда, когда рисует Пикассо, превосходная, победоносная жертва парижского уныния.

- Они в Перроне и спокойно продвигаются с востока на запад. С нашей стороны - ни одного ответного удара от юга до севера. Отсутствие моральных и, в особенности, материальных ресурсов. Дети, воспитанные учителями-масонами, социалистами и коммунистами, с младых ногтей страдают атрофией сопротивления; а вся верхушка - это выпускники лицеев, ученики Алена, выпускники до глупости рационалистической и до безумия оевреенной Сорбонны, Эколь Нормаль, Политехнического института, инспектора министерства финансов. Все бегут, что есть мочи. Маразматический рационализм летит ко всем чертям.

А во главе всего - Рейно, предприниматель, финансист, набравшийся ума по салонам, Маршал, восьмй

1 Автобиографический роман Этьена Сенанкура (1770-1846)" принесший известность автору, опубликован в 1804 г.

десятилетний старец, и Вейган, которому семьдесят три и который вынужден принять командование в разгар схватки, еврейский прихвостень, который во всем старается походить на своего господина.

Следовало бы остановить отступление армии из Бельгии и атаковать их во что бы то ни стало, подтянуть все гарнизоны линии Мажино к Ретелю. Но как атаковать без танков, к тому же с самого начала все продвижения наших войск контролируются с воздуха.

Это победоносное шествие с востока на запад к северу от Парижа - лучшее свидетельство нашего бессилия.

21 мая

Можно подумать, что французы сговорились пропустить немцев мимо Парижа к Англии. Сговор этот держится в тайне и идет из самого сердца. Из-за него бездействие этой зимы, которое столь тревожило англичан, продлится в боях и крови.

- Нет танков. Где найти танки? Демократия ищет танки. И почему только нельзя превратить в танки трибуны и несгораемые шкафы? Удивительно, что рационализм-материализм сломался на чисто материальной проблеме. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, ибо сосредоточенный на материи разум сразу же коснеет, удаляясь от всякой страсти, всякой жизненной силы.

Немецкие танки сильной, победоносной конструкции были рождены страстью - страстью социализма, замешанной, конечно, как и якобинская страсть, на национальной гордости. На ненависти к Англии и еврейст-ВУ. самым потрясающим воплощениям капитализма. Что до франции, то это всего лишь мелкобуржуазное ГосУДарство в духе Швейцарии или Голландии.

Пособничество Гитлеру во всех странах: правые ПаРализованы его авторитетом, патриотизмом, расизмом, левые - его социализмом иг в особенности его военной силой. Деятели II и III Интернационалов, потерпевшие столь позорное поражение, ублажают себя мыслью, что Гитлер нанесет смертельные удары по национализму и капитализму, а потом перейдет к Европе. Все это, конечно, откладывается в бессознательном и посему сказывается особенно сильно.

Я чувствую себя бесконечно слабым и бесконечно сильным, безоружным и во всеоружии, в стороне от всего и в центре всех событий, бесполезным и нужным. Я доверяю своему чувству, я был глубоко прав, что не стал участвовать в этой войне, не красовался в форме где-нибудь в тылу, не ел из общего котла и даже не делал вид, что служу.

Сожалею лишь о том, что не хранил полного молчания. Но в конце концов я ничуть не погрешил против истины моей судьбы и моего духа. О современной войне я высказал все в плане ощущения и рожденной ощущением идеи. Меня не волнует вопрос физического мужества; я наконец-то осознал собственное моральное мужество.

- Мальро, который всю зиму твердил о том, что пойдет в танковые части или разведывательные подразделения, возвратился, наконец, в строй и попал в танковые части. Он сейчас на призывном пункте.

Не хочу больше видеть Б. де Жувенеля, полуеврей стоит двух евреев, на арийской плоти эта печать приобретает необычайные оттенки. Его затянувшееся отправление на фронт, бесконечные извинения, жалкая моралистическая пачкотня окончательно открыли мне глаза на то, что я всегда знал: что он ничтожество, ноль, помесь журналиста и светского сноба. Впрочем, ясно, что у Жувенелей дела обстояли далеко не блестяще, если для создания жалкого потомства им потребовались Боасы. 1 Рено, его сводный брат, еще хуже.

Анри де Жувенель, отец Бертрана был женат на Кларе Боас.

Ценился на некой Л. Л. Дрейфус и изображает из себя коммуниста-миллионера.

французскому народу хотелось только одного - чтобы ему дали спокойно стариться, как, например голландскому народу, среди музеев и сберегательных банков, в поездках на рыбалку и преступлениях на любовной почве, увлечениях кухней и чуть-чуть наркотиками.

Вспоминаю, как две сотни депутатов, 1 стоя, приветствовали Даладье по его возвращении из Мюнхена, протестовали восемьдесят коммунистов, якобы партия войны.

Народ, который потерпел столько дипломатических поражений, был обречен на поражение военное. Как бы то ни было, на настоящий момент дело куда хуже, чем при Херонее.

- Я не создан и не созидал себя для общения с индивидами и группами. Я силен лишь в одиночестве. Столкнувшись нос к носу с каким-нибудь индивидом и его разглагольствованиями частного лица, я его в упор не вижу. Дойти до самой сути одиночества, но заручившись поддержкой женщины, чтобы не размениваться на мелочи одиночества. Но разве женщина - не мелочь Вселенной? Я знаю, что женщины мне подчиняются, и тем сильнее, чем меньше у них чувственной власти надо мной.

- В тот вечер речь Черчилля была восхитительной. 2 Поразительной откровенности. Уже давно не читал ничего лучше в жанре политической прозы. Хотя речь Гитлера, после Чехословакии, тоже была захватывающей.

- Не теперь ли мы увидим, что лежит в основе нацизма? Способны ли они на установления, на зало-

1 На самом деле их было семьдесят три. Эта речь, произнесенная Черчиллем 13 мая перед Палатой бЩин действительно вошла в историю; в частности, в ней прозву-^Аа знаменитая фраза: " Мне нечего вам предложить кроме крови, Потаислез".

жение основ на тысячу лет? У них все козыри на руках: уничтожение границ и национализма, никакого доктринерства, что позволяет им смешать социализм и капитализм, разрушенная церковь, которую можно подвергнуть радикальной реформе, наконец, все возможности евгеники в Европе, очищенной от евреев, арабов и негров. Но не захотят ли они позорно расслабиться в Капуе. Это была бы странная, по меньшей мере, Византия.

Отделит ли он Северную Францию от Южной? Аннексирует ли Северную Францию, оставив Южную испанцам и итальянцам? Или же захочет сохранить нашу целостность, чтобы обеспечить себе вассала.

Оставят ли они за собой пустыню? Очень может быть, если они хотят с корнем вырвать французский дух последних столетий, дух рационализма? Тогда они уничтожат современную живопись, современную литературу.

- В сущности, французы остались равнодушны к социализму. Изобретенный ими социализм был и не социализмом вовсе, это было нечто среднее между кооперацией и анархией. Они так и не разобрались в марксизме. СФИО. Они отличались лишь пацифизмом, неясной устремленностью к полузабытому, сонному якобинству. Коммунисты живописали романтическими красками то, что происходит в России. А в основе всего этого лежало пораженчество, которое было тайной страстью всех французских рабочих и многих мелких буржуа со времен Седана и Фашодско-го кризиса. Французский народ так и не простил себе этих поражений и уже тогда вынес себе приговор (ср.: " Разгром" 1).

Со своей стороны, дворянство и буржуазия не могли поверить в демократическую судьбу Франций.

1 Речь идет о романе Золя (1892), в котором писатель отразил смятение французского народа в 1870-1871 гг.

После обеда встречаю Бернштейна в Тюильри. Он был с Альфаном. 1 Сын посла, глава администрации министерства торговли, гордость наших политиков, он прославился своими пародиями в салонах и любовными похождениями. Посмотрели друг на друга. Бернштейн кричит мне: " Мужайтесь". В устах этого старого фигляра это звучит оскорблением. Я оборачиваюсь и спрашиваю, что он имеет в виду. Почувствовав угрозу, он бледнеет и повторяет, что это значит всего лишь: " мужайтесь", затем вспоминает историю с рукопожатием в ресторане. Начинает запинаться, призывая в свидетели и обращаясь за поддержкой к одному почтенному господину, который даже ухом не ведет. Я бросаюсь на него с кулаками. Потеряв голову, он пинает меня ногой в живот, как заправский хулиган. Потрепав его еще немного, я убираюсь восвояси, испытывая ужасное отвращение.

А в это время сообщают о взятии Амьена и Арраса.

" Как вы смеете нападать на шестидесятичетырехлетнего старика, - кричал Бернштейн. У меня есть свидетель. Во всяком случае, вам тоже досталось... ".

" Что может быть подлее, чем удар ногой, Бернштейн". Его лицо исказила гримаса.

Тем временем появился г-н Фроссар, министр информации, который всегда прогуливается здесь около семи.

Должно быть, я сам выглядел не лучшим образом. Мне это напомнило стычку между Жилем и Галаном на Елисейских Полях.

Только этого мне не хватало в такое время. Они, наверное, сейчас уже на море?

Эрве Альфам, служащий финансовой инспекции, сын Шарля '^ьфана, посла Франции в Берне, заведовал в то время отделом °Рговых соглашений в министерстве торговли.

Чудесная Франция Реймса и Шартра, " Песни о Р0. ланде" и Вийона, и т. п. ... Страшная опухоль, которую она породила в своем лоне, неизбежная опухоль загнивания и смерти. Ох, как она хотела умереть.

- Сведущие люди начинают всерьез рассуждать о " возможностях" ситуации. По невообразимой трусости они грезят, что Гитлер так и пройдет мимо Парижа и, отодвинув французскую армию, займется исключительно Англией. Но когда будет окружена и уничтожена Северная армия, он повернет назад и пойдет на Париж. Тогда, чтобы сломить всякое сопротивление, Париж будет подвергнут бомбардировкам, как это было, по слухам, в Роттердаме.

Все время говорят о контратаке, о контрнаступлении. Но с какими силами? Если даже предположить, что у солдат сохранилось мужество, это не обеспечит их ни танками, ни самолетами, ни стратегией их использования. К тому же, мы потеряли промышленность Севера и Востока, сталь и уголь.

Уже то, что контратакой и не пахнет, свидетельствует о многом, этим все сказано.

И сегодня Рузвельт ничем не лучше Муссолини и Сталина, такое же бездействие, такое же оцепенение. А ведь это посерьезнее столь стремительного разгрома Франции - две трети мира сведены на нет. Но разве не то же самое было во времена Конвента и Наполеона? Психологический террор - это страшно, внутренняя слепота.

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 171819 20 21 22 Следующая ⇒