Shroud of Eternity 6 страница

К тому времени начался прилив, и вода затопила их укрытый пляж. Вымокшие мальчики были слишком дезориентированы, чтобы взбираться по рыхлым скалам, но после нескольких неудачных попыток им удалось подняться. Чудом они не разбились и не утонули.

Бэннон согнулся пополам и исторг из себя большую часть выпитого. Ян счел это невероятно забавным. Друзья пошли разными путями, и Бэннон, вернувшись домой, застал разгневанного отца. Мальчик пытался притвориться, что он в порядке, но едва мог говорить и с трудом передвигался. Отец накричал на него за хамство, пьянство и разочарование. Он избил Бэннона, и тот потерял сознание — больше из-за бренди, чем от непрекращающихся ударов. На следующий день Бэннон очнулся, страдая от ушибов и синяков. Его череп раскалывался от неутомимой головной боли, которая заглушала все мысли о его распухших глазах и щеках.

Фразы, брошенные его отцом, были просто кучей слов ненависти, но в конце концов он понял, что тот злится не из-за того, что сын пришел пьяным, а из-за кражи дорогого бренди.

Мать Бэннона ухаживала за ним, вытирая лицо влажной тряпкой, и, плача, тихонько пела. Она склонилась к его постели и настойчиво прошептала: «Не стань таким, как он. Он плохой человек. Спиртное виновато не во всем, но совершенно точно выпускает бесов».

Бэннон думал об этом сейчас, пока нетвердой походкой шел за тремя ильдакарскими юношами. Его желудок закрутило. На самом деле он не собирался пить вино, но теперь не мог допустить, чтобы его стошнило при Амосе, Джеде и Броке. Он сжал зубы и занял себя другими мыслями, до тех пор, пока не утихнет тошнота…

Улицы Ильдакара были освещены светящимися белыми шарами на железных столбах. Свет пульсировал от таинственных символов. Район знати был хорошо освещен, словно на бульварах поселились сотни мерцающих в ночи, но кривые улочки нижних уровней походили на лабиринт из низких зданий при свете свечей. Изгороди из темнолистого олеандра перекрывали вид с улицы.

— Расскажи нам об архиве Твердыни, — попросил Амос. — Это какая-то библиотека? Деревня с коллекцией книжек?

— Архив не может быть крупнее библиотек Ильдакара, — сказал Джед.

— О, он крупнее! — возразил Бэннон. — Полагаю, это величайшая коллекция в мире, скрытая три тысячи лет назад, когда начались войны волшебников.

— Что-то не верится, — сказал Амос.

— Пресвятая Мать морей, это правда! Архив спрятан в извилистых каньонах по ту сторону Кол Адаира, к западу отсюда. Он был тысячи лет укрыт маскирующим саваном... таким же, как ваш.

— И как же вы его нашли? — в голосе Брока слышался вызов.

— Маскировки больше нет, и у нас был проводник. — Он подумал о Чертополох. Отважная девочка отдала все, чтобы привести их туда. — Нам нужно было многое изучить, чтобы найти способ уничтожить Поглотителя жизни.

Трое юношей многозначительно переглянулись, и Бэннон задумался, не сболтнул ли чего лишнего.

Амос с непривычным дружелюбием хлопнул его по спине.

— Бэннон, друг мой, у тебя такие интересные истории. — Он медленно пошел по выложенной плиткой дорожке между темными изгородями к дверному проему, где на табурете сидел мужчина, охраняя вход. — Это наш любимый питомник. Здесь разводят самых прекрасных шелковых яксенов.

Оранжевый свет внутри здания обеспечивал достаточное освещение, но дальние углы тонули в тенях. Мужчина с аккуратно подстриженной бородкой и клочковатыми волосами сидел у двери на удобном деревянном сиденье. Его одежда, хотя и ладно скроенная, была кремового и коричневого цветов, а не ярких оттенков знати. Медный горшочек возле табурета был полон монет. Мужчина одарил парней сдержанной улыбкой, хотя в глазах читалась подозрительность.

— Добро пожаловать, господин Амос. Всегда рады вам. — Тон его голоса говорил об обратном.

Юноша бросил монеты в помятый медный горшок.

— Это за нашего нового друга, Бэннона Фермера. Возможно, он не знает, как тут себя развлечь.

— Меня можно научить, — сказал Бэннон, все еще чувствуя себя неуверенно. — Я отлично обращаюсь с мечом, потому что Натан научил меня.

— В квартале удовольствий нет необходимости в оружии. — Портье с сомнением взглянул на Крепыша у бедра Бэннона. — Сегодня вы будете пользоваться другим клинком, молодой человек.

— Крепыш останется при мне, чтобы защитить нас, если понадобится, — сказал он, но теперь до него стало доходить. Квартал удовольствий? Судя по приглушенному оранжевому свету, тихому смеху и еле слышному разговору внутри, это мог быть игровой притон. Когда они вошли в здание, Бэннон увидел очаровательных женщин, отдыхающих на кушетках, и понял то, о чем должен был догадаться с самого начала.

— Шелковые яксены — это проститутки? — Несколько женщин были заняты благородными клиентами, а другие смиренно ждали у стены. — Питомник… просто… бордель?

— Промежность Владетеля, не обычные проститутки! — сказал Амос. — Шелковые яксены — куртизанки, специально выведенные для этой цели.

Все еще чувствуя в голове приятный гул от вина, Бэннон не мог придумать довод или отговорку. Он позволил трем своим друзьям провести его вглубь помещения. В небольших жаровнях курились благовония, добавляя запах гвоздики и меда необычному терпкому дыму, проплывающему по комнате.

Амос повернулся к портье:

— Мелоди свободна?

— Как всегда, она в вашем распоряжении. Нашему новому гостю я могу предложить Кайлу. Она прекрасна и уже готова.

— Да особой разницы и нет, — пробормотал Джед. Он пошел туда, где у стены возле жаровни с благовониями стояли пять необыкновенно красивых девушек, залитых оранжевым свечением. С отсутствующим выражением на лице они смотрели на какой-то воображаемый объект посреди комнаты.

— Кто из вас Кайла? — спросил Брок.

На него взглянула женщина с длинными вьющимися локонами цвета корицы. Улыбка затрагивала только ее губы.

— Кайла — это я.

Брок дернул ее от стены и подтолкнул к Бэннону. Она беспрекословно двинулась в его сторону. Брок выбрал следующую женщину в очереди, с бледной кожей и волосами того же цвета, что и у Кайлы.

— Мне нравится, как ты сегодня выглядишь. — Он взял ее за руку словно рыбак, тянущий свой улов.

Джед выбрал брюнетку. Он даже не удосужился заговорить с ней, просто взял ее за запястье и потянул к одной из незанятых кушеток.

Кайла стояла перед Бэнноном, ничего не говоря и не встречаясь с ним взглядом. Она выглядела как кукла, но кукла с идеальными женственными формами. Она медленно моргала и не улыбалась, напоминая овцу, безмятежно щиплющую траву на пастбище, не осознающую никакой угрозы и не проявляющую никакого интереса.

Щеки Бэннона горели, и он был рад, что в тусклом свете никто не заметит его смущения. Он вежливо протянул руку Кайле.

— Меня зовут Бэннон. Рад с тобой познакомиться.

— Спасибо. — Она взяла протянутую руку. — Я тоже очень рада.

Он понизил голос до хриплого шепота:

— Что нам теперь полагается делать?

— Все, что ты захочешь, — сказала она обычным голосом, не заботясь, что другие ее услышат.

Он услышал смешок с одной из кушеток, где рослый дворянин средних лет лапал совсем молоденькую девушку. Стащив ее полупрозрачное одеяние, он выставил ее грудь на всеобщее обозрение. Бэннон с трудом сглотнул и прошептал:

— Пресвятая Мать морей!

Кайла действительно была прекрасна, а тонкое платье демонстрировало ее роскошную фигуру. Затянутый поясок подчеркивал узкую талию и изгибы бедер. Боковой разрез на платье выставлял напоказ икру и бедро.

— Я… Я думаю, мы должны присесть, — сказал Бэннон, споткнувшись о скамью. Кайла послушно последовала за ним.

— Где Мелоди? — рявкнул Амос, оглядывая освещенную свечами комнату.

Его громкий выкрик потревожил других мужчин, которые сидели с выбранными ими шелковыми яксенами. Огненно-оранжевые занавески в нише сместились в сторону, и в комнату вошла миниатюрная светловолосая женщина. У нее были большие круглые глаза, казавшиеся темными в тусклом свете. Она неторопливо зашагала к Амосу, который не сделал ни шага ей навстречу и просто ждал.

— Я здесь, господин Амос, и я к вашим услугам, — сказала она.

— Кто бы сомневался. — С похотливой улыбкой он взял Мелоди за руку и потащил к Бэннону и Кайле. — Эти шелковые яксены красивы и совершенны, одни из великолепнейших творений Ильдакара.

— Да, они все красивы, — согласился Бэннон.

Кайла сидела так близко, что ее нога прижималась к его бедру. Она скользнула рукой вокруг его талии и приникла к его груди, но, похоже, сделала это скорее для удобства, чем для романтики.

— Повелители плоти создавали чудовищное оружие во время древних войн, но, как по мне, шелковые яксены — самое прекрасное их творение. — Амос крикнул: — Кто-нибудь, принесите нам еще кровавого вина! У меня здесь гость, и мы должны произвести на него впечатление.

— Все в порядке, — сказал Бэннон, — правда, я...

Не успел он договорить, как менее привлекательная служанка в серой одежде торопливо принесла графин и налила в кубки красное вино — один для Амоса и один для Бэннона. Женщинам она вина не предложила.

— Шелковые яксены — превосходные куртизанки, с безупречной кожей… такой теплой и шелковистой. — Амос кивнул ему: — Давай же, потрогай и убедись сам. — Он схватил руку Бэннона и положил на плечо Кайлы. Кожа девушки была теплой и необычайно гладкой. Она даже не вздрогнула. — Но не жди от нее разговоров. Они просто тупые животные, выращенные для питомников, в которых работают. Обычные яксены были созданы для перевозки грузов, а эти женщины несут другое бремя и не возражают. Так ведь, Мелоди? — Он посмотрел на нее, и та покорно кивнула. — А ты, Кайла? — Девушка с волосами цвета корицы тоже кивнула.

Бэннон чувствовал себя неуютно.

— Имеешь в виду, что они как … домашний скот в женских телах?

— Повелители плоти вывели их для определенной цели, которой они и служат, — пояснил Амос. — Но не ожидай от них чего-то большего. На самом деле имя «Мелоди» означает, что она воспринимает музыку или способна петь. — Он холодно рассмеялся. — Однажды я попросил ее спеть для меня романс — хотел вообразить себя ее возлюбленным. — Он фыркнул. — Но звучало как вопли кошки, попавшей в клетку повелителя плоти. Я прав?

— Да, господин Амос, — согласилась Мелоди.

— Покажи ему, — сказал он насмешливо. — Спой Бэннону.

Не колеблясь ни секунды, Мелоди запела. Голос был неровным и неуверенным, и она не попала в несколько нот песни на незнакомом Бэннону языке. Прежде чем она допела первый такт, Амос дал ей пощечину, заставив замолчать. Мелоди съежилась.

— Плевать, что я сказал, больше никогда не пой, — сказал он и ударил ее снова, сбив со скамьи.

— Стой! — вскочил Бэннон. — Нельзя так делать!

Амос удивленно моргнул:

— Почему? Это же шелковые яксены, для этого они и нужны. Считаешь, что совокупление — это единственное удовольствие, которое они могут дать? Ты скоро это узнаешь. — Он залпом выпил свое вино, затем потащил через комнату спотыкающуюся и безропотную Мелоди, откидывая в сторону занавески. Ведя ее в незанятую отдельную комнату в задней части борделя, он побеспокоил другие обнимающиеся в полумраке пары.

Бэннон сжал кулаки и с трудом сглотнул. Помутнение от вина как рукой сняло. Отец называл его мать шлюхой, обвиняя в том, чего она никогда не делала, и под этим предлогом избивал ее до потери сознания. Когда Бэннон был слишком маленьким, он не понимал, кто такая шлюха; только после своего побега на парусном судне, проводя время с бывалыми моряками, он узнал о проститутках.

Первый любовный опыт Бэннона случился в Твердыне с тремя молодыми послушницами: Одри, Лорел и Сейдж. Красивые и добрые девушки многому его научили, доставляя наслаждение ему и себе, разделяя юношу между собой. От тех воспоминаний у него кружилась голова, но они треснули и разбились от того, кем стали эти три девушки — монстрами Госпожи Жизнь…

Из дальней комнаты, куда Амос затащил Мелоди, доносились звуки пощечин и всхлипывания. Джед и Брок отвели своих женщин в отгороженные ниши, а рослый дворянин, ничуть не смущаясь, срывал одежду со своей девушки прямо на кушетке посреди комнаты. Другие клиенты прервались, чтобы посмотреть на это зрелище.

Кайла села рядом с Бэнноном.

— Тебе нравится так же? — Ее теплое дыхание касалось его щеки, а густые волосы цвета корицы поблескивали в оранжевом свете. Она казалась покорной и желающей угодить, равнодушной к тому, что он может с ней сделать.

Его желудок сжался от мысли, что другие уже причиняли ей боль.

— Нет… я так не думаю. — Он поднялся, оставив свое вино нетронутым. От хмеля не осталось и следа. — Я… Я думаю, что просто отыщу дорогу назад и хорошенько высплюсь.

Кайла не стала его отговаривать и никак не отреагировала. Она просто устроилась поудобнее и чинно сидела на скамейке, ожидая, когда ее заметит кто-нибудь другой.

Слезы жгли Бэннону глаза, когда он спешил к выходу из питомника, ожидая, что вслед полетят насмешливые издевки, но никто не обратил внимания. Портье взглянул на него и неожиданно слегка кивнул с намеком на уважение. Бэннон не знал, как на это реагировать.

Мужчина потянулся к горшку рядом с табуретом и вытащил несколько монет.

— Вот, молодой человек. Возьмите ваши деньги.

— Но это не мои деньги. Амос заплатил за меня.

— Тогда заберите их. Вы не воспользовались тем, что он оплатил.

Бэннон увидел его настойчивость и взял монеты, решив, что может вернуть их позже.

Он бродил по извилистым улочкам и после нескольких неудачных попыток вышел к главной городской улице, от которой ответвлялись переулки, ведущие к домам среднего сословия, лавкам торговцев и купцов. Он тяжело дышал.

— Пресвятая Мать морей, — снова пробормотал он, разуверенный в этом легендарном городе. Он знал, что Натан должен был прийти сюда, что город жизненно важен для возвращения его дара, но Бэннон надеялся, что скоро они уйдут. Он уже видел верхние уровни города и если просто продолжит подниматься по крутым улицам, то найдет башню властителей и роскошный особняк с его покоями. О произошедшем никому не хотелось рассказывать.

Завернув за угол, он увидел темную фигуру в коричневом одеянии, которая пряталась в тени боковой улицы. Чужак сунул руку в мешок и вытащил яркий серебристый предмет, вспыхнувший, когда в нем отразился случайный отблеск света одного из сияющих фонарей. Незнакомец сунул зазубренный предмет в трещину стены.

Бэннон коснулся рукояти меча.

— Эй, ты! Что ты там делаешь?

Фигура в капюшоне убежала, растворившись в тенях. Бэннон подошел к месту, где была фигура, и увидел осколки зеркала. Небольшой обломок был засунут в щель между кирпичами. Он вспомнил, что говорил Верховный капитан Эйвери о мятежниках и их лидере Зерцалоликом, и к его горлу снова подступил ком. Он поспешил вернуться на хорошо освещенные улицы, стремясь добраться до своих покоев, но не был уверен, что хоть где-нибудь в Ильдакаре безопасно.

Глава 14

Утром Никки проснулась от ощущения чьего-то присутствия. Открыв глаза, она увидела главнокомандующего волшебника Максима, который навис над кроватью с тонкой ухмылкой на губах.

— Я пришел поприветствовать вас, колдунья, — сказал он, глядя на завернутую в тонкие простыни Никки. — Надеюсь, ночь была спокойной и приятной… хотя и не такой приятной, какой могла быть в менее спокойной постели.

Едва сдерживаясь, Никки чувствовала вспыхнувший в ней дар, готовый атаковать. С большим усилием она подавила свой порыв. Максим по праву звался великим волшебником.

— Вам повезло: я проснулась достаточно быстро, чтобы осознать, где нахожусь. Иначе я убила бы вас, даже не поняв, кто вы.

Главнокомандующий волшебник приподнял брови:

— Всегда хорошо знать, кого убиваешь, ведь это лучший способ убедиться, что убил кого нужно. — Он погладил свою бородку.

На колдунье была открытая тонкая сорочка, которая нашлась среди оставленной слугами одежды. Никки села, не потрудившись прикрыться и не выказывая смущения. Она не стеснялась своего тела.

— Что вы делаете в моей комнате?

— Вообще-то, это моя комната. Это мой дом, а вы моя гостья.

— Гости заслуживают определенного уважения.

— Я пришел вас разбудить. В знак уважения, — снисходительно сказал он. — Тора предположила, что вы с Натаном захотите посетить центральную пирамиду, которая поможет вам понять Ильдакар.

Никки вспомнила ступенчатую пирамиду.

— Мы видели ее по пути к башне властителей. Это какой-то храм?

— Храм? — рассмеялся Максим. — Мы сами обладаем великими силами, так зачем нам поклоняться в храме? Мы признаем Создателя и Владетеля за завесой смерти, но у нас нет нужды полагаться на вмешательство высших сил. Мы доказали, что сами являемся внушительной силой, когда на нас пошла армия генерала Утроса.

Она продолжала сидеть с шелковыми простынями на коленях.

— Уходите. Я оденусь и присоединюсь. Натану уже сообщили?

— Властительница лично пошла его будить. Надеюсь, ей понравилось так же, как и мне. — Он игриво улыбнулся и вышел из комнаты, оставив обеспокоенную Никки.

Она легко могла вызвать огонь и сжечь его по пути к двери, но Максим был главнокомандующим волшебником. Она не забывала, что Натан нуждается в помощи волшебников Ильдакара.

Умывшись и облачившись в свое черное платье и черные ботинки, Никки расчесала золотистые волосы, а потом принялась за завтрак из фруктов, пирожных и сыра, который принесли в покои, пока она спала. Отсутствие уединения и уязвимость внушали тревогу. Она решила, что с этого момента будет спать с двумя кинжалами под рукой.

Найдя в главном холле Натана, она заметила, что он расчесал свои длинные белые волосы и снова надел отороченный медью зеленый балахон волшебника. Было видно, что он нравится себе в таком облачении — в нем он определенно был больше похож на волшебника, чем в черных брюках, ботинках и рубашке с рюшами.

Главнокомандующий волшебник с энтузиазмом повернулся к стоявшей рядом Торе:

— Я же говорил, Никки придет. — Он понизил голос до театрального шепота. — Казалось, она просто жаждет увидеть пирамиду.

— Колдунья жаждет? — переспросил Натан. — Уверен, вы неправильно истолковали ее настроение.

— Верно, — сказала Никки. — И это не единственная вещь, которую он истолковал неправильно.

Натан заговорил тоном осторожного дипломата:

— Нам нужно многое узнать о культурах друг друга. Я так понимаю, пирамида — сердце силы вашего города? Она питает саван вечности? Я бы хотел внести ясность. — Казалось, он уже обдумывает, как описать сооружение в книге жизни, которую носил с собой.

— Пирамида — точка пересечения линий изощренных заклинаний, пронизывающих улицы и здания Ильдакара, — объяснила Тора.

Выйдя из огромного особняка, они пошли по тропинке под навесом, в котором гудели пчелы, опылявшие розовые цветы. Саван упал, открыв Ильдакар внешнему миру и чистому голубому небу. С вершины плато город казался первозданным, мирным и нетронутым.

Впереди возвышалась внушительная постройка из темно-серых каменных блоков. Она состояла из квадратного основания и семи меньших по размеру площадок, которые, подобно гигантским ступеням, вели к вершине. Через центр широких уровней проходила сравнительно узкая лестница, предназначенная для людей.

Максим, пребывавший в радостном настроении, вел их к ступеням.

— Это место, из которого исходит вся наша магия. Здесь мы снова запустим саван.

— Может, именно туда мне нужно пойти, чтобы вернуть свой дар, — предположил Натан.

— Сначала мы должны выяснить, что с вами не так, — сказал Максим. — Уверен, Андре справится с этим.

— Пирамида используется для ритуала кровопролития, воздвигающего саван, — сказала Тора. — Необходимая для этого сила должна оставаться нетронутой.

Никки не понравилось слово «кровопролитие».

— Это было лишь предположение, — тут же сказал Натан. — Я всегда просчитываю все варианты.

На полпути ко второй площадке Максим обернулся и сверху вниз посмотрел на Натана:

— Все? Даже тот, в котором не удастся вернуть дар? А если придется остаться обычным бессильным человеком до конца жизни?

— В таком случае, — сказала Тора, — у него нет причин оставаться в Ильдакаре.

— Мы и не собирались, — сказала Никки, поднимаясь по каменным ступеням.

— Чуть позже я отправлюсь к повелителю плоти Андре, — сказал Натан. — Поскольку я тоже ученый, мы можем объединить усилия и понять, что делать. Ведьма предсказала, что я должен оказаться здесь.

— Очень любопытно, — насмешливо сказала властительница Тора. — А еще ваша недалекая ведьмочка предсказала, что колдунья спасет мир. Как по мне, она пыталась потешить самолюбие Никки, а не дать полезный совет. Уверены, что именно об этой колдунье говорит предсказание?

Никки не отреагировала на колкость, но Натан упал духом.

Верхняя платформа была заставлена сверкающими зеркальными устройствами. Максим и Тора стояли среди них, как король и королева из стратегической игры, в которую часто играли сестры Света во Дворце Пророков. Каменный пол был прорезан облицованными серебром каналами. Эти борозды складывались в сложные рисунки заклинаний с множеством углов и петель.

Внимание Натана привлекло отдельно стоящее отполированное устройство, состоящее из металлических дуг и пустых чаш, которые сияли, как огромные плавильные котлы, в которых плавится солнце. Высокие металлические столбы по четырем углам устремлялись к небу подобно громоотводам; на вершине каждого столба была установлена кварцевая призма. В центре устройства были две поворотные линзы в металлических оправах.

Никки шагнула в переплетение рисунков заклинаний. Она не видела узора целиком, но с легкостью поняла его предназначение.

— Волшебники используют эту пирамиду как фокальную точку, когда творят мощное заклинание? Так они собирают энергию, необходимую для восстановления защитного савана?

— Обычно да, — сказал Максим. — Но со временем для кровопролития нужно все больше и больше усилий. — Он вздохнул. — Мы еще не определили точную величину.

— Но мы должны ее определить, — прервала его Тора. — В последние десять лет саван исчезал слишком часто, оставляя нас без защиты от внешних угроз.

Прикрыв глаза от солнца, Натан вглядывался за пределы огромного города, повернувшись сначала к отвесному берегу реки Киллрейвен, а потом к равнине. Он указал на ряды каменных солдат, разбросанные по простору лугов.

— Но вы же давно наложили заклятие. Вы превратили в камень армию генерала Утроса, и они больше не представляют угрозы. Зачем поддерживать саван, если для этого требуется столько энергии?

«И столько крови», — подумала Никки.

Тора помрачнела.

— Саван создавался не только для защиты от кровожадных армий императора Кергана, но и для сохранения нашего общества, которое нужно уберечь от внешней порчи. Теперь саван исчезает, и меня очень беспокоит наше будущее. — Она скривилась. — Эта незащищенность разрушает то, что мы создали.

Главнокомандующий волшебник не разделял ее мнения.

— С другой стороны, дорогая, открытие Ильдакара внешнему миру дало приток ресурсов и оживило наше общество. Подумай, сколько свежей крови привезли нам работорговцы.

— А сколько рабов сумело удрать в пустошь? — спросила она.

Посмеявшись над уязвленным выражением лица жены, Максим повернулся к Никки и Натану:

— Как видите, мы много спорили об этом.

— За полторы тысячи лет внешний мир сильно изменился, — сказала Никки, думая о Ричарде и Д'Харе. — Лорд Рал положил конец притеснениям, сверг тиранов, победил Имперский Орден. Рабство должно остаться в прошлом.

Тора выглядела раздосадованной.

— И он провозгласил это со своего настолько далекого трона, что никто о нем и не слышал. Вы наивны.

— Я верна своим убеждениям, — ответила Никки. — И они правильные. Я видела яд тирании и не намерена ее терпеть. Даже Ильдакар может измениться к лучшему. Мы поможем.

Натан занервничал от напряжения в голосе колдуньи, но та не собиралась отступать.

— Вы пришли менять основы этого общества? — Тора сузила глаза цвета морской волны. — В одиночку? Ильдакар прекрасно существовал тысячи лет без вашей помощи... и без вашего вмешательства.

— Прекрасно? Спорное утверждение, — сказал Максим. — За эти годы ты утратила не только любовь ко мне, но и объективность. Ильдакар изменился. Беспокойство народа растет, и Зерцалоликий пользуется этим. Возможно, небольшое изменение привычного положения вещей сможет вернуть спокойствие. Разве это не лучше, чем ждать взрыва?

— Я не жду, — с надменной усмешкой сказала Тора. — У нас не будет причин для беспокойства, как только мы уничтожим Зерцалоликого и покончим с проблемами, которые он создал.

Глава 15

Легкие облака мчались по послеполуденному небу, когда Натан подошел к жилищу повелителя плоти. Он немного нервничал, его снедало любопытство и нетерпение. Он рассчитывал на способности этого одаренного человека и надеялся найти простое и понятное решение своей проблемы. Указания Рэд привели его сюда.

Отыскать особняк Андре было несложно: он стоял не на вершине плато, как дома большинства членов палаты волшебников, а немного ниже, неподалеку от впечатляющей открытой арены и обнажения песчаника. Большой и добротный особняк повелителя плоти был высотой в три этажа и состоял из нескольких соединенных крыльев, занимавших немалую площадь. Стены были выложены из белого камня с каменоломни. На высокие колонны с каннелюрами опирались галереи и арки, которые образовывали внутренний дворик под открытым небом.

Натан шел по дорожке, и под его сапогами хрустели мелкие камешки со сверкающими прожилками кварца. Экзотический сад завладел его вниманием — словно охотничья собака, не желающая отпускать пойманную птицу. Пышные живые изгороди имели жутковатый нереалистичный оттенок, переплетенные ветви изгибались в обратную сторону, будто их медленно пытали, ломали, а затем заставляли неправильно срастаться. Яркие оранжевые цветы походили на гибискус, но со странным горьковатым ароматом. В саду росли низкие уродливые деревья, стволы которых изгибались под невероятными углами, напоминая гусиную шею, сломанную в двух местах. И все же, эти исковерканные фруктовые деревья утопали в розовых цветках.

Оказавшись в особенной части сада, Натан остановился перед цветами высотой ему по плечо; соцветия размером с человеческую голову держались на толстых стеблях. Растения походили на подсолнухи с алыми лепестками. Подавшись вперед, Натан разглядел, что поблескивающие семена в центре шевелятся, словно глаза насекомых.

Натан счел растения сада пугающими, но очаровательными. Хотя они и выглядели необычно, в них не было угрозы — если не зацикливаться на изначальных формах, задуманных Создателем. Натан воздал должное Андре, у которого явно было оригинальное воображение.

Пророк изучил множество малопонятных магических томов в Твердыне в поисках способа вернуть свой дар, но никаких зацепок не нашел. С каждым днем, когда ему приходилось обходиться без привычных умений вроде разжигания костра с помощью магии или призыва небольшого огонька, Натану было все тяжелее. Он пытался скрыть, как сильно зависит от магии, потому что считал себя вполне дееспособным и без дара. Например, необходимость заставила его улучшить свое мастерство в обращении с мечом.

Но он чувствовал себя опустошенным. В нем чего-то не хватало, он был уже не тем человеком. Когда перемещение звезд распустило его пророческий дар, Натан потерял не только его, но и гораздо больше. Всякий раз, когда он ощущал крошечную вспышку вернувшейся магии, результат его действий был либо гротескно преувеличенный, либо противоположный намерениям. Он больше не смел прибегать к своей магии, и в то же время боялся остаться беспомощным. Ему необходимо вернуть дар, и он был готов поспорить, что кто-нибудь в Ильдакаре — Андре, как он надеялся, — поможет ему. Натан был готов на все ради своей цели.

— Вижу, мой сад произвел впечатление, ммм? — спросил повелитель плоти Андре, который вышел из своего особняка и встал под входной аркой, увитой змеиными лозами. Он небрежно прислонился к одной из колонн.

Натан не показал, что захвачен врасплох внезапным появлением повелителя плоти, и признательно ему улыбнулся.

— Растения очень необычны. Где ты нашел такие странные экземпляры?

— Нашел? — рассмеялся Андре. — Ну что вы, я их создал. Большинство из них просто полет фантазии, но на некоторых я отрабатывал свои новые идеи. — Повелитель плоти поджал губы. — Я получаю уникальные знания, разрывая на части живые существа, изучая их устройство, а затем снова собирая их.

Натан прошагал мимо высоких красных глазастых цветов.

— Надеюсь, твои особые познания окажутся полезными для меня.

Собеседник дернул себя за заплетенную бороду.

— Твой случай и правда интересен, бывший волшебник. Я обещаю, что подробно изучу твое состояние и проведу необходимые эксперименты, чтобы найти ответ. Может приступим, ммм?

Натан последовал за мужчиной в похожий на пещеру холл с высокими колоннами. Он был рад отзывчивости повелителя плоти, хотя Андре скорее стремился удовлетворить свое любопытство, чем помочь волшебнику. Андре повел его в первое крыло, в котором было темно, несмотря на ясный полдень. Решетчатые потолки, затянутые тканью цвета индиго, создавали атмосферу ночи. В нишах и по углам стояли горшки, источавшие магический свет.

В большой, но давящей комнате стояли три длинных пустых стола — достаточно больших, чтобы на каждом поместился человек во весь рост. Натан слышал, как пузырится какая-то жидкость и тихо шипит дымок, сбегающий из неплотно закрытых сосудов. Тяжелый влажный воздух был пропитан запахами едких порошков и стухшей еды.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒