Shroud of Eternity 3 страница

Бэннон, взглянув на беспорядочную кучу, наклонился и принялся за работу.

— Сложить костер не так уж и сложно. Сухая трава, потом сухостой для розжига, и все это обложить крупными ветками.

Амос закатил темно-карие глаза:

— К чему так возиться?

Жестом он высвободил частичку своего дара и зажег кучу хвороста. Трава и сухостой, потрескивая, быстро и жарко разгорелись.

— Что ж, так и правда быстрее, — пробормотал Бэннон. Обычно Никки зажигала их костры тем же способом.

В сумерках они пожарили мясо и сели на корточки, чтобы поесть. От попыток Натана завязать разговор было мало толку. Молодые люди сделали свой вклад в ужин, достав из рюкзаков медовые вафли и плотные хлебные кексы и разделив их со всеми. Натан счел выпечку аппетитной, но юнцы заявили, что устали от такой еды.

Когда сгустилась темнота, Натан оглядел широкие просторы, напомнившие ему равнины Азрита в Д'Харе. Открытая травянистая степь простиралась до отвесного берега реки, которая делила равнину на две части, но даже такое огромное пространство едва вмещало в себя бесчисленных солдат, которые пришли покорить Ильдакар.

Взяв вторую медовую вафлю, Натан указал подбородком в сторону далекой реки:

— Походит на крутой обрыв. Обычно такие реки вымывают широкое русло, но эта словно прорезала равнину лезвием топора. Скалы у воды очень высоки.

— Это не случайность, — сказал Амос, слизывая с пальцев олений жир. — Чтобы защитить Ильдакар, палата волшебников объединила свою магию и сделала выше эту часть равнины. Они подняли гигантский пласт земли на сотни футов над рекой Киллрейвен.

— Только глупцы нападут на Ильдакар, — сказал Брок, жуя свой обугленный кусок мяса. Он вынул изо рта кусок хряща и принялся изучать его, держа двумя пальцами, а потом бросил в траву. — Генерал Утрос и его армия усвоили этот урок.

— Как кто-то может напасть на город, который не могут найти? — спросила Никки. — Куда делся Ильдакар?

— Это часть нашей гениальности, — сказал Амос, но уточнять не стал.

Когда насекомые в травах успокаивающе застрекотали, Натан задумался над тем, что знал из легенд и истории. Если волшебники Ильдакара могли сотворить такую поразительную вещь, они определенно способны восстановить его дар.

Но сперва им предстоит разгадать загадку исчезающего города.

* * *

На следующий день, когда солнце уже вовсю светило, они шли через равнину, петляя между окаменевшими воинами. Время от времени внимание троих юнцов привлекала какая-нибудь из статуй. Один мужчина некогда сидел на корточках со спущенными трусами, но, когда его уборная превратилась в пыль, он упал и теперь лежал на земле. Амос и его друзья разломали эту статую на куски. Они нацеливались на особо свирепо выглядевших каменных воинов, которые жаждали захватить Ильдакар. Амос с приятелями своими булавами разбивали глаза, носы и рты, стирая черты лица и оставляя вмятины, которые считали забавными. Натан, начитанный о славе Ильдакара, был разочарован их отношением. Он разглядывал многочисленные фигуры, усеивавшие просторную равнину.

— Полагаю, среди статуй есть и генерал Утрос. Было бы занимательно отыскать его, просто чтобы увидеть его лицо — ради истории.

— Как мы его узнаем? — Бэннон хмуро смотрел на только что разломанную статую. — У этих воинов нет опознавательных знаков.

— Милый мой мальчик, я считаю, что если мы будем искать достаточно долго, то найдем одного в генеральском облачении или доспехах. Возможно, он где-то в командном шатре в центре лагеря, — Натан отряхнул гофрированную рубашку, которую носил с ухода из Твердыни. — Но спустя все эти годы не осталось никаких шатров, увы... ни столов, ни остатков карт, ни знамен.

Никки посмотрела на далекую реку и обрывистый берег:

— Если ваши волшебники столь могущественны, почему они боялись? Поднять часть равнины, раздирая ландшафт и создавая огромные скалы у реки — мало похоже на действие уверенных в своих силах людей.

— Это была демонстрация нашей непобедимости, — сказал Амос. — Река Киллрейвен привела торговцев с дальних земель, но времена становились все темнее, и по реке стали ходить глупые захватчики, которые хотели завоевать город. Поэтому волшебники сотворили высокие утесы и сузили реку. Они изменяли ландшафт, словно тот был глиной в руках гончара. Ильдакар выстоял, и мы стали сильнее и мощнее, чем когда-либо. — Зарычав от усилия, он опрокинул еще одного воина прямо в сорняки.

Пока они шли к обрыву возле реки, Натан размышлял, как им спуститься к воде — если их путь лежит туда. Юнцы отказались что-либо объяснять, и, казалось, их раздражали настойчивые расспросы старого волшебника.

В самый разгар дня, когда до обрыва оставалась миля или две, Никки разочарованно спросила:

— Ну и где город?

Ее черное дорожное платье было испещрено коричневыми семенами, колючками и сухими травинками.

— Мы находимся в правильном месте, но я точно не знаю, когда спадет саван, — ответил Амос. — Мы никак не можем это ускорить.

— Может, сегодня нам снова придется разбить лагерь, — огорченно протянул Джед. — Я бы лучше...

Воздух внезапно замерцал и изменился, словно дозорный из невидимого города заметил их приближение.

Натан почувствовал резкий металлический привкус, словно рядом ударила молния.

Жужжание, словно от миллионов роящихся мошек, становилось все громче и превратилось в непрерывный гул, от которого вибрировали зубы.

Затем широкая пустая долина исчезла, и сам воздух расслоился, показав то, что спрятано за маскировочным барьером.

Когда мерцание прекратилось, Натан уставился на огромный и захватывающий дух город прямо перед ними — Ильдакар.

Глава 6

Никки замерла, глядя на появившийся из ниоткуда город.

— Пресвятая Мать морей! — Бэннон от неожиданности отскочил.

Потрескивающий гул стих, когда детали стали предельно четкими. Огражденный стеной город размером с Танимуру проступал из-за преграды, скрывавшей его от времени.

Многочисленные ярусы строений расположились на горе, которая словно произрастала из плато.

Натан заслонил глаза от солнца, пытаясь охватить взглядом город:

— Добрые духи, даже самые смелые легенды не воздавали должное этому городу. Теперь я понимаю, почему Железный Клык так хотел его завоевать.

— Это Ильдакар, — сказал Амос, будто этого объяснения было достаточно. — Многие чужаки пытались завладеть им, но ни одна армия не преуспела.

Молодые люди не стали вдаваться в детали, поэтому Натан повернулся к Никки и Бэннону:

— Ильдакар был самым выдающимся городом на юге Древнего мира, культурным центром искусств и ремесел, нацеленным на развитие магического мастерства. Здесь жили многие величайшие ученые, совершались древние открытия. — Он погладил свой выбритый подбородок. — Многие фундаментальные работы, хранящиеся в архивах Твердыни, были написаны в Ильдакаре три тысячи лет назад.

— С тех пор наш город стал еще величественнее. — Амос поправил свою подбитую мехом накидку и зашагал по нехоженой равнине к огромным вратам в высокой стене. — И все потому, что мы были защищены саваном. Если бы Ильдакар оставался уязвимым, нас бы завоевал генерал Утрос или любой другой полководец.

Никки кивнула, восхищаясь внушительными каменными стенами расположенного на горе города. Ветер бросал ей в лицо ее светлые волосы.

— Если бы император Джегань знал об Ильдакаре, то наверняка послал бы на него войска Имперского Ордена.

— Тогда Джегань — кто бы он ни был — также потерпел бы неудачу, — сказал Амос. — Оградив свой город от времени, мы веками избегали войн, разрушений и трудностей. Проведя в изоляции пятнадцать столетий, мы построили идеальное общество.

Он остановился перед ближайшим каменным солдатом — мужчиной с обвисшими усами и бородавкой на носу. Усмехнувшись, Амос взмахнул своей дубиной и разнес голову статуи. Джед и Брок, решив выпустить пар, присоединились к своему товарищу, и троица не успокоилась, пока от каменного воина не осталась лишь груда щебня.

Никки раздражала их неуместная склонность к разрушению, но она не осуждала юношей, так как повидала немало зверств солдат Джеганя. Страдающие от скуки воины Имперского Ордена насиловали, пытали и калечили живых пленников лишь потому, что им нечем было заняться. Неугомонное варварство этих юнцов казалось детской забавой.

Отвернувшись от молодых людей с явным отвращением, Натан моргнул, отбрасывая задумчивость, и перевел взгляд на удивительный город, похожий на остров на краю равнины.

— Этот город существует! Давайте отправимся в Ильдакар.

Путники брели через луг к каменной стене, шагая по состаренной ветром великой дороге, от которой остались лишь неровные булыжники, заросшие пучками вездесущих сорняков.

Никки разглядывала необычные разноцветные здания, которые приникли к склонам искусственного плато, и невольно сравнивала этот город с Алтур'Рангом и Эйдиндрилом. Ильдакар был так велик, что казался горой с домами, крутыми улицами, зелеными аллеями, цветочными террасами и фруктовыми садами. Ряды отвесных стен и ограждений формировали концентрическую оборонительную систему, вырастающую из пологой долины.

По сравнению с бледными каменными солдатами и бурыми травами равнины Ильдакар являли собой взрыв цвета. Пурпурные и алые флаги реяли над зубцами многоуровневых стен, крыши жавшихся друг к другу побеленных домов были покрыты черепицей красного, оранжевого или черного цветов. Витражи на некоторых окнах радужно сверкали в солнечном свете. Тут и там виднелись висячие сады, по стенам струились виноградные лозы и другая растительность.

За высокими оборонительными стенами прятались кварталы и районы города, напоминавшие слои луковицы: с маленькими домишками, огромными складами, смотровыми башнями и площадями. Никки подумала о центре власти Ричарда, — Народном дворце, — огромном городе на плато, которое высится над равнинами Азрита. Ильдакар был столь же внушительным и великолепным, но отличался странной архитектурой с изогнутыми линиями, остроконечными башнями и стрельчатыми арками.

Подойдя ближе к внешней стене, путники наткнулись на древние следы глубоких рвов, поросшие травой. Много веков назад они отражали атаки кавалерии, но со временем склоны осыпались. Пока группа перебиралась через канавы, Амос указал на них:

— Долгое время традиционные оборонительные укрепления Ильдакара считались неприступными, но они утратили свою значимость, когда волшебники создали защитный саван.

— Саван укрыл нас от всех опасностей мира, — сказал Джед.

Впервые они увидели этот город с Кол Адаира, и теперь Никки поняла, что купол савана мерцает и, возможно, спадает, когда исчезают чары. Из неохотных рассказов Амоса и его приятелей она узнала, что саван уже много лет периодически то спадает, то вновь поднимается. Это началось задолго до того, как перемещение звезд изменило законы магии.

Троица парней неспешно шла вперед, и их громкие голоса отражались от стен. Они говорили о еде, ванне и посещении таинственных «шелковых яксенов», но, кажется, домой не торопились.

— А вдруг город исчезнет до того, как мы в него войдем? — спросил Бэннон, ускоряя шаг. — Разве мы не хотим попасть внутрь?

Натан тоже забеспокоился:

— Мы преодолели долгий путь, чтобы найти Ильдакар. Я бы не хотел упустить такую возможность.

Амос пожал плечами, немного сбавив темп, — просто из вредности.

— Сейчас саван спал, а значит, властительнице и главнокомандующему волшебнику потребуется минимум неделя на приготовления. Город открыт для внешнего мира.

Никки не терпелось все разузнать и поговорить с представителями города, которые проявят больше интереса к чужестранцам. От Амоса и его приятелей она больше ничего не ожидала: подобные бездельники встречались ей и раньше.

— Мы не знаем, сколько времени займут наши дела. — Никки взглянула на Натана: — У волшебника есть важная просьба к вашим правителям.

— А Никки должна спасти мир, — вмешался Бэннон. — Их послала сюда ведьма.

— Ведьма? — Амос снова закатил глаза. — Слабая колдунья? Ничтожная провидица? Ведьмы в Ильдакаре имеют очень низкое положение. В нашем городе уважают лишь по-настоящему одаренных.

Никки даже обрадовалась, поскольку с нее было довольно ведьм.

— Почему ваши волшебники оказались в разы могущественнее своих противников? Разве в те дни не было иных одаренных врагов? Сноходцев? Творцов?

— Ильдакар уникален, потому что наши волшебники объединились. В ходе секретных исследований они обучились магии и заклинаниям, о которых больше никто не знает. Когда они объединили свои силы, то стали непобедимы для любого врага извне.

По голосу Амоса Никки поняла, что тот лишь повторяет слова, которые слышал всю свою жизнь. Но все же это походило на правду.

Вскоре они достигли первой внешней стены и оказались перед высокими двойными воротами на огромных железных петлях. Створки были сделаны из твердой как камень древесины, и каждая доска была длиною с дерево.

Врата выглядели неуязвимыми против любого штурма или стенобитного орудия. Никки пробежалась по ним взглядом, пытаясь решить, достанет ли ей силы проломить ворота извне — или изнутри, если понадобится.

— А они впустят нас? — встревожился Бэннон.

— Впустят, — фыркнул Амос. — Я сын властительницы и главнокомандующего волшебника. — Он подошел к двери высотой с человеческий рост, расположенной на левой створке, и ударил кулаком. — Верховный капитан Эйвери, вы на дежурстве? Открывайте! Я привел посетителей.

Из-за двери послышались голоса, затем что-то загрохотало и лязгнуло, когда железные засовы покинули свои гнезда.

Она почувствовала вспышку магии — это открылся иной вид затворов — а затем маленькая дверь распахнулась. В проеме стоял высокий и статный стражник в мундире и с красным наплечником на левом плече. Коричневая кожаная броня, усиленная стальными пластинами, закрывала торс мужчины, но руки оставались голыми. На широком поясе висели кинжал и короткий меч в ножнах. Несмотря на теплую погоду, на стражнике была накидка, подбитая коричневым мехом незнакомого Никки зверя. Высокие сапоги стражника доходили почти до колен.

Капитан стражи посмотрел на Амоса, не обратив внимания на незнакомцев:

— Мы уже вас заждались, молодой человек.

Амос и двое его друзей протиснулись через дверь.

— Сколь бы близко вы ни были знакомы с моей матерью, капитан, вы не имеете права мне приказывать. — Он взглянул через плечо на Никки, Натана и Бэннона, которые все еще ждали, когда их представят. — Это верховный капитан Эйвери, командир городской стражи. Он знает, что делать. — Юноша снова повернулся к мускулистому воину. — Женщина — колдунья, а старик заявляет, что он волшебник. Кажется, у них какое-то дело в Ильдакаре, и они проделали долгий путь. Я передаю их вам. Отведите их к моим родителям в башню властителей. — Он взглянул на Бэннона, задумавшись. — Полагаю, ты остаешься с ними?

Бэннон пригладил длинные рыжие волосы и принял решение:

— Да, я пойду с ними.

Амос явно потерял к ним интерес.

— Прекрасно. У нас с друзьями есть и другие дела.

Джед придвинулся к Амосу:

— Давай сначала сходим в бани? Рабы принесут нам поесть.

— Я-то думал, ты первым делом отправишься к шелковым яксенам, — сказал Брок.

— Успеется, — ответил Амос. — У нас куча времени.

Не оглядываясь, трое юношей двинулись в оживленный город, а верховный капитан Эйвери окинул хмурым взглядом чужестранцев.

— Проходите.

Он захлопнул за путниками дверь и задвинул многочисленные засовы, восстанавливая защиту.

— Добро пожаловать в Ильдакар, — сказал капитан надежно запертым внутри странникам.

Глава 7

Никки не любила быть запертой. Тем более на замок.

Когда небольшая дверь была запечатана, колдунья окинула взглядом высокие городские ворота. Они казались несокрушимыми, на слои дерева были нанесены необычные узоры и даже изогнутые линии отклоняющих заклинаний.

Натан тоже задумчиво и хмуро посмотрел на деревянный барьер позади, но затем заставил себя улыбнуться.

— Мы хотели попасть в этот город, и вот мы внутри, — сказал он Никки. — Считаю, что это определенный успех.

Никки решила взять инициативу на себя и повернулась к верховному капитану Эйвери. Стройная женщина в черном платье и с длинными светлыми волосами не казалась капитану опасной, хотя в ножнах у ее бедер покоились кинжалы, но сила в ее голубых глазах заставила его замереть.

— Меня зовут Никки, я представитель Д'Харианской империи. Рядом со мной Натан Рал, волшебник и посол Д'Хары по особым поручениям.

— А это — наш попутчик, Бэннон, — добавил Натан.

Юноша дотронулся до рукояти своего меча:

— Я вроде как их охранник. — Он оглянулся на трех парней, которые растворились в толпе, даже не обернувшись.

Эйвери смерил их оценивающим взглядом. На его узком лице, привлекательном и надменном, застыло каменное выражение. У него были короткие каштановые волосы, щегольские усы и гладко выбритый подбородок.

— Мы пришли в Ильдакар поговорить с вашими правителями, — сказала Никки.

— Тогда мой долг — отвести вас в башню властителей. Нам туда. — Кивком он указал на вершину плато, где стояла изящная башня, свысока взиравшая на нижние уровни города. — Я не знаю, заседает ли сейчас палата волшебников, но там должны быть властительница и главнокомандующий волшебник. — Оставив стражу у ворот, Эйвери взял с собой пятерых вооруженных солдат в качестве эскорта.

Ильдакар пестрел разнообразными цветами, экзотическими запахами и завораживающими видами. Эйвери шагал, будто на марше, и явно не намеревался медлить или отвлекаться на разговоры. Обитатели города провожали группу взглядами, а Бэннон вертел головой, впитывая в себя чарующую обстановку.

— Этот город даже больше Танимуры.

Никки окинула взглядом улицы и ближайшие здания.

— Танимура больше по площади, но Ильдакар имеет более плотную застройку — ни дюйма не потрачено впустую.

Дворяне, купцы и лавочники были облачены в свободные чистые одежды из ярких тканей, в то время как остальные были одеты в серые льняные штаны и грубые туники с потертыми рукавами и воротниками. Вместо хорошо подогнанных сапог на ногах людей в сером были сандалии. Никки предположила, что они — низший класс, рабочие, потому что эти люди несли кувшины с водой, тянули тележки, поднимали ящики или прочищали сточные желоба. И отводили взгляд.

Следуя за стражниками по извилистым мощеным улицам, она заметила, что даже здесь, на нижнем уровне, брусчатка была в хорошем состоянии, тротуары подметены. Кирпичные дома были побелены, крыши покрывала глиняная черепица ярких цветов, напоминавшая чешую дракона. Рабочие взбирались по деревянным лестницам на крыши, заменяли разбитые плитки или вставляли новые фрагменты, создавая узоры, которые можно было увидеть только с верхних уровней Ильдакара.

На высоких зданиях и колокольнях висели отороченные золотом пурпурные флаги. На знаменах красовался вездесущий символ Ильдакара: изображение солнца, от которого расходятся зазубренные стрелы молнии. Символ источал власть и угрозу.

Улицы образовывали восходящую спираль, напоминавшую раковину улитки. Они вели к вершине сужающегося плато. На верхнем уровне располагались самые величественные здания — великолепные особняки, бросавшаяся в глаза ступенчатая пирамида, а также высокая башня на краю крутого обрыва.

— С геологической точки зрения ландшафт города весьма необычен, — сказал Натан. — Волшебники Ильдакара, должно быть, подняли плато над равниной, превратив его в защищенную крепость.

— Да, — коротко кивнул Эйвери, — вместо того чтобы искать подходящее место, волшебники сами сотворили его — они подняли половину долины, а затем построили этот величественный город, который простоял тысячелетия и простоит еще вечность.

Они ступили на небольшую площадь на пересечении переулков с главной улицей. Женщины наполняли кувшины в фонтане, вода в котором лилась из бронзовой речной рыбины. Кто-то ополаскивал лицо в чашах с водой, установленных прямо на стенах и наполнявшихся из акведуков, проложенных по всему городу.

Узкие полосы возделываемой земли на городских склонах были плотно засажены карликовыми фруктовыми деревьями и орешником. По наклонным узким виноградникам ходили рабочие, едва удерживавшие равновесие, и собирали виноград в корзины, подвешенные на бедрах. Проворные дети в серой одежде взбирались по густым ветвям фруктовых деревьев и, раскачиваясь среди листвы, дотягивались до плодов. В горшках на подоконниках были россыпи разнообразных цветов, которые наполняли воздух сладковатым благоуханием.

Никки почувствовала мучительный укол боли. Цветущие сады всколыхнули воспоминания о маленькой отважной Чертополох, которая мечтала увидеть возрожденную красоту мира, в том числе и эти не приносящие пользы цветы. Никки пришлось убить девочку, чтобы получить необходимое оружие. Черный водоворот горя и вины захлестнул колдунью, и она замедлила шаг; уже в следующий миг она собралась с мыслями и укрепила стены вокруг своих эмоций. Ее сердце давным-давно превратилось в кусок черного льда, и сейчас она не хотела позволять ему растаять.

— Эти оливковые деревья растут прямо на камнях? — поинтересовался Натан, указав на деревья и откинув назад длинные белые волосы. — Обожаю оливки.

— Это личная роща властительницы. Вкус плодов восхитителен, потому что почва удобрена телами рабов.

По спине Никки пробежал холодок.

— От этого они становятся вкуснее?

Эйвери кивнул:

— Вкус яркий и насыщенный. Наполненный жизнью.

— Вряд ли рабы согласились бы с этим, — пробормотал Бэннон.

Обитатели Ильдакара выглядели спокойными, но Никки не заметила ни радости, ни звуков музыки. Разговоры в основном шли о делах, никто не болтал попусту.

— Капитан, много ли у вас гостей извне? — спросил Натан. — Как часто саван спадает, являя остальному миру Ильдакар?

— За пятнадцать столетий мы потеряли связь с большей частью мира, но иногда покупаем товары, которые в основном привозят по реке, а иногда и из горных поселений на севере. В настоящее время мало кто знает, что Ильдакар появился из-за пелены времени.

— В таком случае, мы рады возобновить дипломатические переговоры, — сказал Натан. — Мы желаем рассказать о Д'Харе и новом правлении лорда Рала. Также у меня есть важная личная просьба.

— Наши правители выслушают вас, — сказал Эйвери, но больше ничего не пообещал. — Властительница Тора и главнокомандующий волшебник Максим решат, сможете ли вы остаться в Ильдакаре или должны будете уйти до восстановления савана.

Никки нахмурилась:

— Ваше приглашение преждевременно, капитан. Мы не собираемся оставаться и уйдем до того, как окажемся в ловушке.

Эйвери не понял, что ее беспокоит:

— Я не приглашал вас, а просто констатировал факт. Решать будет властительница.

Чуть впереди юноша в простой рубахе и грязных шароварах вел по улице группу неповоротливых вьючных животных с мощными плечами и бурым мехом. Чем-то они напоминали коров. Животные медленно брели, мыча так жалобно, словно их вели на скотобойню.

— Парень, убери с дороги своих яксенов! — рявкнул Эйвери. — Веди их по переулкам, а не по главным улицам.

— Простите, капитан. — Мальчишка с гривой каштановых волос лучезарно улыбнулся, продемонстрировав отсутствие переднего зуба. — Животным нужно попить из фонтана, а потом я их уведу по боковой улице.

— Им не стоит пить из общественного фонтана — уж точно не на верхних уровнях города.

— Но властительница говорит, что вода для всех.

— Говорит, — Эйвери перешел на рык. — Вот и пои их у себя дома. Эти фонтаны для одаренных дворян и уважаемых торговцев. И они не хотят, чтобы в их воде плавала слюна яксенов.

— Прошу прощения, капитан, — сказал мальчик, совершенно не раскаиваясь. Он щелкнул острым кончиком хлыста, попав по ляжке самого последнего яксена. Животные двинулись вперед с печальным мычанием.

Двое созданий повернули головы, оглядываясь на путников, и Никки, которая ожидала увидеть тупую коровью морду с широко расставленными глазами, с удивлением уставилась на человекоподобные черты яксенов, напоминавшие искаженных проклятых людей. У них были спутанные космы волос и густые бороды. Из открытых пастей текли бледные струйки слюней. Тупые рога казались не более чем украшением. Яксены отвернулись и побрели дальше.

Никки смотрела им вслед, не в силах справиться с потрясением.

— Добрые духи, это люди?

— В них почти не осталось человеческого, — ответил Эйвери. — Это просто яксены.

Когда мальчишка угнал животных прочь, эскорт повел их через площадь к боковой улице. Здания расступились, и Никки увидела на вершине плато башню властителей, нависшую над ними. Башня напомнила ей огромный маяк гавани Графана.

На этом краю площади толпились люди, и Никки уловила волнение, которого раньше не замечала. Мужчины и женщины в серых одеждах низших классов переговаривались и шептались, а рядом с ними стояли ярко одетые торговцы и дворяне.

Когда Эйвери и его стражники начали проталкиваться вперед, кто-то засвистел в знак тревоги. Люди разбрелись по своим делам, ныряя в дверные проемы и спеша прочь, как стая птиц, разлетевшихся по небу.

Лицо Эйвери потемнело, когда он подошел к кирпичной стене за углом боковой улочки. Блестящие серебристые осколки в трещинах между кирпичей походили на украшения. Дверные косяки и оконные рамы тоже блестели от осколков.

— Смотрите, маленькие зеркала, — сказал Бэннон. — Кто-то украсил переулок.

Эйвери обнажил свой короткий меч и плашмя ударил им по осколкам зеркал.

— Немедленно убрать! — приказал он своим подчиненным. — Обыщите эти улицы и проверьте, нет ли где еще зеркал. — Он снова взмахнул мечом, и раздался звон разбившегося стекла. — Уберите все до кусочка!

— Неужели вы боитесь собственного отражения? — спросила Никки с ноткой сарказма.

— Меня больше волнуют восстания, — огрызнулся капитан стражи. — Это сделали последователи Зерцалоликого. Они хотят, чтобы мы думали, будто их больше, чем на самом деле, и проворачивают свои дела по ночам, чтобы подразнить нас. Мы не можем позволить им укрепить позиции.

— Зерцалоликий? — Натан задумался. — Звучит интересно. Расскажете о нем, пока мы идем к башне?

— Нет. Как капитан городской стражи я обязан оберегать и защищать Ильдакар. Если хотите историй, спросите властительницу или главнокомандующего волшебника. — Он резко оборвал разговор, быстро зашагав прочь.

Ближе к верхней части плато вдоль наклонных улиц было еще больше клумб, садов и живой изгороди. Эйвери не проронил ни слова, пока они не оказались у входа в башню властителей.

Глава 8

Высокий каменный столп стоял на краю плато из песчаника и напоминал бивень какого-то древнего зверя. Высеченные на стенах змеиные петли и линии образовывали затейливую паутину, поднимавшуюся по спирали до самой вершины, с которой открывался обзор на жилые кварталы и извилистые улицы внизу.

Натан уставился на отвесные стены башни:

— Добрые духи, это же сеть защитного заклинания, встроенного в башню. Должно быть, она неприступна.

— Говорят, что так и есть, — ответил Эйвери. — Но проверять не приходилось, поскольку никто еще не пробил брешь во внешних стенах Ильдакара.

На широком верхнем уровне плато располагались величественные здания и особняки, а также внушительная пирамида, украшенная странными металлическими устройствами. Никки подумала, что ступенчатое сооружение могло оказаться астрономической обсерваторией. Сверху им открылся потрясающий вид на город, на его узкие поля и висячие сады, фонтаны и водоемы, отполированные баки для воды и черепичные крыши, которые складывались в радугу далеко внизу.

— Оборонная система впечатляет, — сказала Никки. — Город выстоит, если его жители не забудут, что всегда найдется желающий уничтожить его.

Эйвери вошел в арку, служившую входом в башню, и остальные последовали за ним. Никки почувствовала, что температура упала на несколько градусов. Бэннон вытер испарину со лба и откинул свои длинные рыжие волосы.

— Здесь намного прохладнее.

— Волшебники поддерживают прохладу, — пояснил Эйвери. — Обратите внимание на глифы на стенах.

Странные узоры, вырезанные на внутренних каменных блоках, источали магию. Никки поняла, что это точки сосредоточения пассивного заклинания.

— Магия переноса?

Натан кивнул:

— Да, глифы забирают из воздуха избыток тепла и направляют его в другое место — возможно, на кухни или в камины.

Эйвери не высказался по этому поводу и продолжил вести их в глубину башни, к центральной лестнице со ступенями из различного камня: гранита с зелеными прожилками, белого и черного мрамора. Резные перила походили на угрей, сползающих по лестнице.

Ступени окончились площадкой, за которой последовал еще один пролет, приведший их на третью площадку в самом верху башни. Дальше ступени вели в просторный приемный зал. Следуя за капитаном, Никки интуитивно уловила психологический аспект планировки здания. Джегань многому научил ее, когда строил множество огромных сооружений на захваченных землях. Крутая лестница с несколькими площадками и открытая галерея, ведущая в грандиозный главный зал, служили своей цели: просители шли долго и представали перед могущественными правителями раскрасневшимися и запыхавшимися.

Но Никки не собиралась дрожать при виде правителей Ильдакара — кем бы они ни были.

Косые солнечные лучи проникали в величественный зал сквозь высокие арочные окна в боковой стене. Через тонкое прозрачное стекло открывался вид на город, раскинувшийся далеко внизу.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒