Послесловие 17 страница

– Менее опасной? – изумился Вариан. – А что может быть опасного по пути в Винтерхейвен? Здесь нет абсолютно никакой опасности, уверяю вас.

– Значит, Нисса ничего вам не сказала? – в свою очередь удивилась Блейз.

– О чем? – спросил он.

Лицо графини Лэнгфорд приобрело странное выражение.

– Ох, дорогой мой, – сказала она, – не удивлюсь, если она сама еще не знает.

– Не знает о чем? – настаивал граф Марч.

– Пойдемте со мной, Вариан, – предложила Блейз и отправилась на поиски Тилли.

Она обнаружила горничную в гардеробе Ниссы, где та подшивала нижние юбки своей госпожи.

– Тилли, – обратилась к ней графиня, – когда у твоей госпожи в последний раз было связанное с луной недомогание? Подумай как следует, девочка.

– Это было в июне, миледи. Что‑ то не так?

– Тебе не показалось странным, что с тех пор у нее не было выделений? Почему же ты не пришла и не сказала мне «об этом, когда вы приехали домой?

Тилли выглядела совершенно сбитой с толку. С какой стати она должна беспокоить мать леди Ниссы такими сообщениями? Затем внезапно Тилли поняла, в чем дело, и зажала рот ладошкой.

– Ох‑ х! – выдохнула она, широко раскрывая глаза.

– В самом деле, ох! – отозвалась графиня Лэнгфорд. – Где сейчас твоя госпожа, Тилли?

– Она лежит внизу, миледи, у нее опять этот непонятный приступ, – ответила Тилли.

В сопровождении зятя Блейз быстро прошла в спальню дочери. Нисса лежала на кровати бледная и держала у носа платок, смоченный лавандой.

– Как это ты можешь, прожив в этом доме столько лет, не понимать, что с тобой происходит, дитя мое? – без предисловий начала Блейз. – У тебя семь братьев и сестер, Нисса! Неужели ты даже не заподозрила?

– Не заподозрила чего, мама? – слабым голосом отозвалась Нисса.

– Не могу поверить, что у меня выросла такая бестолковая дочь! – возмущалась Блейз. – У тебя будет ребенок, Нисса! Это же совершенно очевидно! Судя по тому, что мне сказала Тилли, это случится в середине или в конце марта. О, как я счастлива! Наконец‑ то я стану бабушкой!

При словах матери Нисса побледнела еще больше. Ее бедный желудок совсем взбунтовался. Вскочив, она бросилась к тазу. Лоб Ниссы покрылся испариной. Содрогаясь от приступов рвоты, Нисса беспомощно постанывала. Когда все кончилось, она вновь приложила к носу платок и сказала:

– Но я не помню, мама, чтобы ты когда‑ нибудь так плохо себя чувствовала, ожидая ребенка. Я думала, что виной всему рыба, которую мы ели за обедом. Не может быть, чтоб я забеременела. Это чересчур скоро.

Блейз от души расхохоталась:

– Учитывая, сколько времени вы с Варианом проводите в постели, Нисса, вряд ли следует удивляться! Гораздо удивительнее, если бы ты не забеременела. Ведь женщины нашей семьи славятся своей плодовитостью. Например, твоя бабушка произвела на свет близнецов через три месяца после твоего рождения.

– У нас будет ребенок! – Вариан, вначале онемевший от радости, наконец обрел дал речи. – Дорогая, как мне благодарить тебя? – спросил он со слезами на глазах.

– Наверное, мама права, – растерянно произнесла Нисса.

– Разумеется, права, – уверенно подтвердила ее мать. – Я никогда не ошибаюсь в таких вещах.

– Я надеялся, что мой наследник появится на свет в Винтерхейвене, – медленно проговорил граф, – но понимаю, что в таком положении Ниссе нельзя путешествовать, так что нам остается надеяться на ваше гостеприимство.

– Глупости! – хмыкнула Блейз. – Через недельку‑ другую этот неприятный период кончится и Нисса почувствует себя гораздо лучше. У нее нет никаких причин не ехать в Винтерхейвен. Настало вам время возвратиться в отчий дом, милорд. Думаю, мою дочь там ожидает огромное поле деятельности, если вспомнить, как давно этот дом оставался без хозяйки. Наверняка дом требует ремонта, нужно также подобрать и обучить прислугу. Подозреваю, что там все по старинке. Нисса говорила мне, что вы предоставили ей полную свободу в устройстве вашего жилья.

– Но ведь это мой первый ребенок, – упавшим голосом произнесла Нисса, – а я буду в Винтерхейвене совсем одна. Ох, мамочка! Пожалуйста, позволь мне остаться!

– Когда придет время, я приеду к тебе, Нисса, – ответила мать. – Кроме того, Винтерхейвен совсем недалеко от Эшби, а никто не разбирается так хорошо во всем, что касается деторождения, как твоя бабушка. Все пройдет отлично. А теперь пойду‑ ка я подготовлю Тони к этой счастливой новости. – Все так же улыбаясь, Блейз вышла из спальни.

– Ты нарочно все это подстроил! – упрекнула мужа Нисса.

– Клянусь тебе, я думал только о нашем обоюдном удовольствии, – ответил он; – Мое поведение не может не убедить тебя, что я знал об этом не больше, чем ты. – Вариан улыбнулся. – Но вот как ты могла ни о чем не подозревать? – удивился он.

– Наверное, дело в том, что я никогда не обращала особого внимания на мамины беременности, – немного успокоившись, признала Нисса. – Мы никогда ничего не знали, пока в один прекрасный день вдруг замечали ее выросший живот, и она говорила, что скоро у нас появится новый братец. Ни Филиппа, ни меня это особенно не волновало – нам хватало друг друга. Джайлс родился, когда мне было уже почти восемь. Щенки, котята, пони – все это интересовало меня гораздо больше, чем мамино состояние, – Да, – согласился Вариан, вспоминая вторую жену деда, герцогиню Элизабет. Она тоже не очень‑ то интересовала его, и, когда кто‑ нибудь спрашивал, правда ли, что она ждет ребенка, он оказывался в затруднительном положении, поскольку понятия не имел, так это или нет. Теперь главное, что у них будет ребенок.

Нисса вдруг с решительным видом встала с постели.

– Есть вещи, о которых мне нужно спросить маму, – сказала она. – Например, я не знаю, можем ли мы предаваться нашим наслаждениям. Конечно, жаль, если необходимо прекратить, но что поделаешь. – В ее глазах промелькнула радость. – По крайней мере одно уже хорошо: нам можно не возвращаться ко двору! Как бы ни настаивала твоя кузина Кэтрин, король не разрешит мне подвергать опасности наше дитя.

Вариан засмеялся:

– Я согласен с тобой, любимая. Через несколько дней, когда ты почувствуешь себя лучше, мы переедем в Винтерхейвен и укроемся там вдвоем, как мыши в норе. Никто, кроме родных, не приедет к нам, а мы не поедем ко двору, пока ты сама этого не захочешь. А Кэт скоро позабудет о нас, увлеченная блеском и великолепием, которые окружают ее как королеву Англии.

– Ох, Вариан, – вдруг вырвалось у Ниссы, – какой же ты милый! Ты так мне нравишься! Не думаю, что я могла бы найти себе лучшего мужа.

Она бросилась ему на шею и пылко поцеловала. Сердце Вариана едва не разорвалось от счастья. В первый раз с тех пор, как они поженились, она заговорила о своих чувствах к нему. Она уже готова полюбить его. Наступит день, когда Нисса полюбит его так же, как он любит ее. Но пока достаточно и того, что есть. Он ей нравится, и у них будет ребенок.

– Я бы хотел назвать нашего первенца Томасом в честь деда, – предложил Вариан.

– Никогда! – воскликнула Нисса. – Никогда я не прощу твоему деду его жестокости. Нашего сына будут звать Эдмунд Энтони де Винтер, в честь обоих моих отцов. Я думаю, это будет лучше всего, и моя семья, я уверена, согласится.

– Ну, если вы привлекаете на помощь вашу семью, мадам, – смеясь, ответил граф, – тогда я вынужден сдаться. Мы назовем Томасом нашего второго сына.

– Второго сына мы назовем Генри в честь твоего отца и в честь короля, – непререкаемым тоном заявила Нисса.

– Значит, третий сын будет Томасом, – упорствовал Вариан.

– Хорошо, в честь нашего дорогого архиепископа, если вы так настаиваете, милорд, – сладко улыбнулась Нисса и добавила:

– Но никогда не назову я своего сына в честь Томаса Говарда!

– Жаль, что беременных женщин нельзя бить, – вздохнул граф. – А вы уверены, что беременны, мадам?

– Так говорит моя мама, сэр, а уж она знаток в этих делах. К тому же вы все равно не сможете побить меня.

– Это еще почему? – удивился Вариан.

– Потому что вы никогда не сможете поймать меня! – поддразнила мужа Нисса и, выскользнув из его объятий, выбежала из комнаты, сопровождаемая его хохотом.

Глава 10

Винтерхейвен построили еще в тринадцатом столетии. Несмотря на четыре зубчатые башенки, придававшие зданию вид средневекового замка, это был, в сущности, просторный, добротный дом деревенского помещика. Он располагался на вершине холма, окруженного небольшим рвом, давно уже за ненадобностью заброшенного и заросшего травой. Много лет назад исчезла необходимость в подъемном мосте. Граф и графиня Марч въехали в свои владения по небольшому каменному мостику и оказались прямо напротив гостеприимно распахнутой двери.

Дом был сложен из светло‑ серого камня. Нисса обрадовалась, что в сравнительно недалеком прошлом кто‑ то успел переделать окна. Для таких древних зданий, как это, обычны узкие, небольшие окна, дававшие слишком мало света. Все вокруг сделано на совесть, но выглядело запущенным. Нисса сразу поняла, как много работы им предстоит. Будет ли это им по средствам? Ведь этот вопрос они с Варианом никогда не затрагивали. Ее отец вручил ее мужу хорошее приданое, но настоял на том, чтобы поместье Ниссы Риверсайд, так же как и основная часть наследства, осталось в ее личном владении.

– Думаю, будет лучше, если моя дочь до поры до времени, а может быть, и навсегда, сохранит определенную независимость. Ведь ни Нисса, ни я не избирали вас в качестве ее мужа. Когда мы получше узнаем вас, то сможем пересмотреть этот вопрос, – сказал графу Марчу Энтони Уиндхем.

Вариан удивился. Конечно, тезис о том, что жена может иметь собственное независимое состояние, не нов, но Вариан никогда не думал, что ему предстоит жениться на такой женщине. Однако он понимал Энтони Уиндхема и даже подумал, что, окажись он сам на месте графа Лэнгфорда, предпринял бы то же самое, чтобы защитить интересы своей дочери.

– Я не очень‑ то богат, – признался Вариан тестю, – но и бедняком меня нельзя назвать. Теперь, когда я вновь стану жить на своей земле, мне нужно решить, как наиболее разумно использовать эту землю.

– У вас есть арендаторы? – спросил лорд Уиндхем.

– Да, есть.

– Ваш управляющий собирает с них ренту? Наверняка да. Выясните, что он делает с этими деньгами, – посоветовал Энтони. – Если они не потрачены на ваше проживание, то должны пойти на содержание вашего имущества. Вам придется самому побывать на каждой ферме и посмотреть, как там ведутся дела. Если плохо, то ваше дело – решить, прогнать арендатора или дать ему возможность исправить ошибки. Вы достаточно долго прожили при дворе, чтобы уметь с первого взгляда определить, кто чего стоит. Здравый смысл – вот все, что вам нужно. В наших краях можно разводить и овец, и лошадей. Если у вас хватит средств, попробуйте и то и другое. Овцы выгоднее, но они могут заболеть, и вы лишитесь всего стада. Так случилось с Морганами много лет тому назад. А вообще шерсть приносит хороший доход.

Энтони усмехнулся, глядя на растерянное лицо зятя.

– Золото и серебро не притекают сами собой, – заметил он. – Вы так долго жили при дворе, Вариан, что успели забыть: у всякого богатства должен быть свой источник. Большую часть жизни вы прожили за счет щедрот вашего деда. Должны же у него откуда‑ то браться средства, чтобы содержать огромную семью. Впрочем, не сомневаюсь, он кругом в долгах. Могущественные люди вроде герцога Томаса часто забывают о бережливости, но здесь, в деревне, мы не можем позволить себе жить не по средствам. Не можем, если собираемся вовремя платить королю налоги, если стремимся обеспечить своих дочерей приданым, а сыновей хотим поставить на ноги, если не желаем, чтобы наши арендаторы голодали. Наконец, не будь нас, разве мог бы Генрих Тюдор содержать столь пышный двор? – хмыкнул граф Лэнгфорд. – Нет, воистину, он в нас нуждается.

– Это гораздо сложнее, чем мне казалось, – покачал головой Вариан.

– Действуйте так, как вам подсказывает рассудок, сэр, и доверяйте чутью Ниссы, – порекомендовал Энтони Уиндхем. – Она выросла в деревне и обладает хорошей практической сметкой. Моя дочь – деревенская женщина.

Вариан вспомнил эти слова тестя, помогая жене слезть с лошади.

– После Риверс‑ Эджа, конечно же, все здесь кажется ужасно старомодным, – извиняющимся тоном произнес он.

И действительно, в его воспоминаниях Винтерхейвен был совсем не таким заброшенным и жалким, каким Вариан увидел его сейчас.

– Зато так интересно приводить здесь все в порядок, – успокоила его Нисса. – Пока в трубах есть тяга, милорд, а окна плотно пригнаны, зима нам не страшна. А тем временем мы все здесь обновим. – И она поцеловала мужа в щеку.

Двое старичков, прихрамывая и спотыкаясь, выкатились на крыльцо и приветствовали хозяев.

– Добро пожаловать, милорд! Добро пожаловать, миледи! – радостно пропели они.

Всем стало ясно, что старые слуги счастливы вновь видеть своего господина.

– Это Браунинг, а это госпожа Браунинг, – представил их Вариан, – а это – новая графиня Марч. Она дочь графа и графини Лэнгфордов и уже готовится подарить Винтерхейвену наследника. Вы собрали остальных слуг?

– Других слуг нет, милорд, – ответил Браунинг. – Мастер Смайл, управляющий, сказал, что нет смысла держать слуг в пустом доме.

– Здесь холодно, милорд, – сказала Нисса. – Давайте войдем внутрь и все обсудим.

Нисса поднялась по ступенькам, и Браунинги послушно затрусили за ней. Вариан де Винтер улыбнулся.

Его умилило, что старые слуги мгновенно признали авторитет Ниссы. Замыкая шествие, Вариан перешагнул порог своего дома.

Браунинги провели Ниссу в Большой зал Винтерхейвена. Это была уютная прямоугольная комната с двумя большими каминами, в которых ярко пылали поленья. Здесь было очень тепло. Сняв накидку, Нисса отдала ее Браунингу и обратилась к его жене:

– Я полагаю, вы занимаетесь и кухней, госпожа Браунинг? Завтрак должен быть на столе к окончанию утренней мессы. Ничего особенного, если только мы не ждем важных гостей. В таких случаях мы с вами вместе будем составлять праздничное меню. А в обычные дни – хлеб, яйца, ветчина, сыр. Я люблю фруктовые компоты, особенно сейчас. – Нисса улыбнулась старенькой служанке. – Здесь – никаких дворцовых привычек. Обед – в два пополудни. Около семи – легкий ужин.

– Да, миледи, – кивнула госпожа Браунинг, возвращая улыбку. – Но мне теперь понадобится помощь на кухне, миледи.

– Я полагаюсь на вас в выборе помощниц, ведь вы хорошо знаете здешних жителей. Выбирайте девушек трудолюбивых, но обязательно с хорошим характером, – посоветовала Нисса. – Наймите столько, сколько считаете нужным. Я сама поговорю с каждой и решу, кто из них годится, чтобы служить в доме. Те, кто не подойдет для кухни, займутся стиркой, уборкой и другой домашней работой. Я – женщина прямая и справедливая, но в слугах не потерплю ни развязности, ни безнравственного поведения. А теперь, пожалуйста, помогите моей горничной устроиться и распаковаться.

– Слушаюсь, миледи, – ответила, приседая, миссис Браунинг.

« Господи, – подумала она, – ее сиятельство совсем молоденькая, а уже такая строгая. Сразу видно, что получила отличное воспитание›. Миссис Браунинг была наслышана о Риверс‑ Эдже. Этот дом славился своим гостеприимством, а тамошние слуги считались образцовыми. Ее сиятельство, наверное, приучена ко всему самому изысканному. Тем лучше для Винтерхейвена, в котором вот уже тридцать лет нет хозяйки. Начинается новая эпоха. Остается надеяться, что и она не окажется теперь лишней.

Вариан де Винтер с чувством гордости наблюдал, как твердо и в то же время по‑ доброму разговаривает со слугами Нисса. Когда она закончила, Вариан обратился к Браунингу:

– Я хочу сейчас же видеть мастера Смайла.

– Я схожу за ним, – ответил слуга.

Кажется, сейчас полетят пух и перья. Артур Смайл управлял поместьем уже более пятнадцати лет. Он был честным человеком, но упорно не признавал ничего нового и не желал меняться. А теперь, конечно, ожидаются перемены, если только их сиятельства не собираются вернуться ко двору после рождения ребенка.

– Милорд, – отважился спросить Браунинг, – вы надолго к нам?

– Да, Браунинг, надолго. Можешь сказать об этом всем: мы приехали, чтобы остаться, чтобы жить здесь, чтобы наполнить этот старый дом детьми, – с теплой улыбкой ответил граф Марч. – Устраивает тебя такой ответ, старина?

– Конечно, милорд! Все наши будут рады, – заверил старик. – Пойду схожу за Смайлом, милорд. Обычно в это время он возвращается из конюшни и обедает на кухне. Вот уже много лет он придерживается одного и того же распорядка.

– А я сейчас принесу вам хорошего вина и печенья, миледи, – предложила миссис Браунинг, приседая.

Слуги заторопились прочь. Нисса оглядела зал. Он был обшит деревянными панелями, но и панели, и пол нуждались в чистке и полировке. Бедная старая миссис Браунинг вряд ли справится с такой тяжелой работой. Стол и кресла тоже требовали внимания.

– Почему здесь нет гобеленов? – спросила мужа Нисса.

– Я спрятал их много лет назад, – ответил тот. – Когда я был мальчиком, здесь висели два очень красивых гобелена, изготовленных моей матерью. Когда отец умер, я отнес их на чердак, чтобы они не пострадали от грязи и солнечных лучей.

– Кто же научил тебя, как нужно обращаться с гобеленами? – удивилась Нисса. – Это же не мужское дело.

– Жена деда, герцогиня Элизабет.

Как убедилась Нисса в последующие недели, работы предстоял непочатый край. Ее плохое самочувствие прошло, и теперь она преисполнилась энергии и жажды деятельности. Нисса очень хотела успеть привести дом в порядок к рождению младенца. Она попросила мать прислать ей нескольких опытных слуг, чтобы те помогли ей обучить новичков. Заслуженно уважаемая и любимая всеми госпожа Браунинг, увы, не справлялась с этой задачей. Вот уже много лет в Винтерхейвене не поддерживался должный порядок. Однако Нисса дипломатично советовалась с госпожой Браунинг по всем вопросам, так что достоинство старой домоправительницы не страдало. Ее невестка, известная как ‹молодая миссис Браунинг›, начала потихоньку перенимать бразды правления из рук свекрови и пока справлялась с новыми обязанностями вполне удовлетворительно. Старенькая же госпожа Браунинг большую часть дня просиживала в удобном кресле у кухонного очага, с поварешкой в руке, надзирая за своими подчиненными.

К радости Ниссы, большая часть мебели в Винтерхейвене оказалась в порядке, а если что и требовало ремонта, то небольшого. Так, например, изготовили новые сиденья для кресел и занавеси для кроватей. С чердака принесли гобелены, почистили и повесили в зале. Ковры заказали в Лондоне.

– Сейчас уже никто не застилает пол соломенными дорожками, – заявила Нисса. – У нас должны быть ковры.

– В некоторых королевских замках еще сохранились дорожки, – напомнил жене Вариан. – Или ты считаешь короля старомодным, любовь моя?

– Да! – не смутившись, тут же ответила Нисса. – К тому же вы так экономно жили холостяком, милорд, что теперь вам есть что тратить. Ну а тратить золото мужа – это обязанность жены, – ответила она колкостью на колкость.

В день святого Томаса прибыл нарочный из дворца. День выдался морозный, и граф предложил посланцу короля остаться на ночь.

– Завтра утром мы вручим вам ответ для передачи его величеству, – сказал он.

Посланный искренне поблагодарил за гостеприимство. Он был младшим сыном в семье и прибыл ко двору искать счастья, но очень скоро обнаружил, что там крутится множество таких же, как он, и только чудо может вознести его над другими. Но кто знает, откуда может прийти это чудо? Когда королева самолично поручила ему вручить послание графу и графине Марч, у него возникла робкая надежда, что это и есть его долгожданный шанс. Может быть, если их ответ придется по вкусу королевской чете, ему наконец повезет?

– Нам ведено прибыть во дворец к Двенадцатой ночи, – сообщил жене Вариан, уединившись с ней в тиши их уютной спальни. – Ты очень расстроишься, что мы не сможем поехать, дорогая? – И он бережно положил ладонь на выпуклый живот Ниссы, с трепетом ощущая, как под его рукой зашевелилось дитя.

Нисса переменила положение и легла немного повыше. С каждым днем она становилась все более громоздкой. Ее тело раздулось и стало похожим на огромную тыкву. Даже специально предназначенное для таких случаев платье, одолженное ей матерью, стало тесно в груди и на животе.

– Не могу же я появиться при дворе в таком виде, – сердито пробормотала она. – Я выгляжу, как корова перед отелом. И вообще, почему я должна предпочесть двор Винтерхейвену? Нет уж, милорд, этот ребенок – наше спасение. Ни одна из жен короля, начиная с принцессы Арагонской, надолго не задерживалась на троне. Может быть, к тому времени, как я рожу и выкормлю нашего сына, какая‑ нибудь другая английская роза уже вытеснит твою кузину из сердца и из постели короля, – заключила Нисса.

– Этого не случится, пока мой дед стоит на страже, – возразил граф. – Не забывай, что герцог Томас любит власть.

– Однако он не смог помешать казни Анны Болейн, – заметила Нисса. – Как мне рассказывали, он был чуть ли не первым, кто поспешил отмежеваться от нее, едва появились зловещие предзнаменования. Он‑ то сохранил свое положение, в то время как она потеряла все. – Нисса вновь переменила позу.

– Ты сердишься, дорогая, что мы не сможем поехать в Риверс‑ Эдж на Рождество, – констатировал граф. – Но и я сожалею об этом, Нисса. Однако даже твоя мать сказала, что теперь тебе не следует путешествовать. Так я и напишу королю. Кто будет разочарован, так это Смайл. Он мечтает, чтобы мы вернулись ко двору.

– Он честный человек, но слишком уж высокого о себе мнения, – заметила Нисса. – Слишком долго он оставался здесь полновластным хозяином и привык к этому. Не думаю, что он способен измениться, Вариан. С наступлением весны следует заменить Смайла его сыном. Мы ведь уже отправили большую часть старых слуг на отдых, заменив их сыновьями и дочерьми.

– Конечно, – согласился Вариан. – Я устал от необходимости объяснять все до последней мелочи. В конце концов, Винтерхейвен принадлежит мне и я волен делать с ним все, что пожелаю. Я уважаю мнение Смайла, но последнее слово должно оставаться за мной.

В этом вопросе, как и в других, он действовал в соответствии с советами своего тестя и еще ни разу не пожалел об этом.

На следующее утро граф вложил запечатанное письмо в кожаный мешочек, чтобы предохранить его от непогоды, и вручил нарочному. Тот спешил, как только мог, и поспел в Хэмптон‑ Корт как раз к Рождеству.

– Что там, почему они не могут приехать? – требовательно спросила юная королева. – Разве вы не приказали им явиться сюда, милорд? Ведь вы обещали мне! – Она очаровательно надула губки.

– Граф Марч просит прощения, – ответил Генрих Тюдор. – Его жена ждет ребенка, ей нельзя путешествовать. Младенец появится на свет в начале весны. Я вполне понимаю чувства графа, моя розочка. Хотел бы я, чтобы и нас посетили те же заботы.

– Но я так ждала Ниссу! – захныкала Кэтрин, игнорируя последнюю реплику мужа. – Я соскучилась по ней!

– Разве я не дал тебе всего, что желало твое маленькое сердечко, моя обожаемая женушка? – Король потянулся к Кэт, желая заключить ее в объятия.

– Нисса – моя лучшая подруга, – заплакала королева, увертываясь от него. – Моя единственная подруга! Что толку от всего этого, если нельзя разделить удовольствие с подругой? Ты понимаешь. Генри? – Она топнула ножкой.

Король старался понять, но не мог. Она – королева Англии. У нее есть все, что только мог пожелать смертный. Так чем же она недовольна?

– Ты должен заставить ее вернуться ко двору, как только родится ребенок, – настаивала королева. – Я хочу, чтобы Нисса была со мной. Она нужна мне. Генри.

– Но пройдут еще месяцы, прежде чем она сможет путешествовать, – попытался объяснить король.

Конечно, у Кэтрин еще не было детей и она не понимает этого.

– Ей понадобится несколько недель, чтобы оправиться от родов. К тому же, будучи деревенской женщиной, она наверняка сама захочет выкормить своего ребенка. Еще около двух лет его нельзя будет отлучить от ее груди. А к тому времени или даже раньше она скорее всего уже будет беременна следующим ребенком. Маловероятно, что ты скоро увидишься с Ниссой де Винтер, моя милая. Но мы должны изо всех сил постараться, чтобы у нас тоже были детки, правда, Кэт? Если ты будешь занята своей семьей, у тебя не останется времени скучать по Ниссе.

– Если Нисса не может приехать сюда, то почему бы мне не съездить к ней? – упорствовала королева. Не так‑ то легко заставить ее отказаться от задуманного. – Разве мы не собираемся летом путешествовать, милорд? Могу ли я тогда повидаться с Ниссой?

Вздохнув, Генрих Тюдор сказал:

– К тому времени, возможно, ты сама будешь беременна, Кэтрин, и не сможешь сопровождать меня.

Дети! Дети! Вечно эти дети! Мужчины только об этом и думают, сердилась королева. Ее дядя, герцог Томас, вечно твердит ей о ребенке. Еще один принц для Англии, заклинают они хором. И Генри непрестанно ноет о том же даже в самые интимные моменты, когда лежит на ней, пыхтя и потея. Почему ей нельзя насладиться молодостью, пожить в свое удовольствие?

– Я хочу увидеть свою подругу, – упрямо твердила Кэт, – и не желаю ждать Бог знает сколько лет!

Заключив Кэт в объятия, король усадил ее на свои мощные колени и начал ласкать ее груди. Его молодая женушка, как он обнаружил, отличалась неуемной страстью к любовным занятиям. Как бы сильно она ни сердилась, король всегда мог отвлечь ее этим нехитрым маневром. Кэтрин мгновенно забывала, что же перед этим привело ее в такую ярость.

– Следующим летом это можно будет как‑ нибудь устроить, – утешал ее король. – В тех местах отличная охота. Есть там и несколько больших замков, где может разместиться двор. Следующим летом, моя розочка.

Король жадно целовал жену, ощущая, как и в нем пробуждается желание. Граф и графиня Марч поженились на три месяца раньше, чем они с Кэт. Что ж, он уверен, что и Кэтрин скоро понесет ребенка. Он еще в силах зачать новую жизнь. Черт, да он чувствует себя снова двадцатилетним!

Рождественским утром Нисса проснулась в плохом настроении. День выдался морозным и ясным. Ниссу раздражало веселое возбуждение Тилли, помогавшей своей госпоже одеваться к мессе. Хотя почему бы Тилли не быть веселой в такой день, когда все кругом радуются и веселятся? Год назад в этот день она была при дворе; ожидалось прибытие новой королевы. Тогда Нисса тоже пропустила чудесное празднование Рождества в Риверс‑ Эдже, которое так мастерски устраивала ее мать; но тогда по крайней мере ее отвлекала новизна придворной жизни.

А теперь она замужняя женщина, ждет ребенка и живет в этом странном доме, где нет традиций. Она хочет домой! Она хочет вновь быть Ниссой Уиндхем, Юной и свободной делать то, что ей вздумается. Ребенок у нее в животе брыкнулся и перевернулся, безоговорочно давая ей понять, что те денечки миновали навсегда. Несколько слезинок скатилось по щекам Ниссы.

– Что такое, миледи, что случилось? – всполошилась Тилли. Нисса покачала головой. Разве сможет Тилли ее понять? Она молода, свободна.

– Ничего не налезает, – выдавила она. – Все, что мама дала мне, уже тесно.

– Может быть, крупный ребенок, – предположила Тилли. – Хотя моя мама выглядела так же, а ребенок родился крошечный. Это все воды, миледи. Раз ребенок шевелится, значит, все в порядке.

– Уж очень он шустрый, Тилли, – пожаловалась Нисса, – прямо как ярмарочный акробат. Прошлой ночью я почти не спала.

– Осталось всего несколько недель, миледи, – утешала хозяйку Тилли. – Не успеете оглянуться, как наступит весна.

– Еще только Рождество, Тилли, – буркнула Нисса. – До весны еще целая вечность. – Она печально вздохнула.

Тилли замолчала. Тщательно расчесав длинные темные волосы госпожи, она заплела их в косу, перевязав красной лентой. Затем помогла Ниссе облачиться в просторное темно‑ зеленое бархатное платье. За последние месяцы грудь Ниссы увеличилась, и лиф натянулся так туго, что казалось, ткань вот‑ вот лопнет. Из‑ под верхней юбки выглядывала нижняя, светло‑ зеленая с серебром.

Нисса бросила взгляд на свой торчащий живот и вдруг рассмеялась:

– Точь‑ в‑ точь телка, если на нее напялить такое же платье.

– Тогда это будет самая нарядная телка во всей Англии! – подхватила Тилли, радуясь, что Нисса не утратила способность шутить.

Последнее время редко удавалось предугадать, какова будет ее реакция по тому или иному поводу: смех, слезы или гнев?

Женщины присоединились к графу на утренней мессе в часовне Винтерхейвена. Нисса опять начала плакать: никого нет, они здесь совсем одни. Странно, как это она еще позаботилась украсить Большой зал еловыми ветками и свечами. Кто это оценит? Никто. Она жалобно всхлипнула.

После окончания мессы Вариан де Винтер взял жену за руку.

– Давай пройдем в Большой зал и позавтракаем там. Молодая миссис Браунинг сказала, что они приготовили для нас к этому дню праздничный пир. – Он нежно поцеловал ее. – Счастливого Рождества, любимая!

– Я не хочу есть, – ответила Нисса. – Лучше вернусь к себе в спальню и отдохну. – Она выглядела совсем расстроенной.

– Нет, Нисса, ты этого не сделаешь, – с неожиданной твердостью возразил граф, и Нисса удивленно поглядела на него. – Ты не станешь огорчать слуг, которые так старались, чтобы доставить тебе радость. Мне тоже очень жаль, что ты не можешь веселиться сегодня в Риверс‑ Эдже, любовь моя, но пойми, в твоем положении опасно путешествовать. Однако это еще не причина, чтобы киснуть и портить Рождество всем нам здесь, в Винтерхейвене.

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 171819 20 21 22 Следующая ⇒