РУИНЫ ТУЛАРА

РУИНЫ ТУЛАРА

ГЛАВА 18

Джоак стоял на берегу пустынного озера, там, где заканчивались пески, и удивленно озирался. Несмотря на маленькие лодки, скользившие по гладкой поверхности, это озеро ничем не напоминало виденные им раньше. Не вода, а бесконечное море черного стекла застыло от горизонта до горизонта. Носком сапога юноша потрогал поверхность, чтобы удостовериться – в самом деле твердая. Племена, населявшие Южные Пустоши, называли это озеро Аи’шан, в переводе на всеобщий язык – «Слезы пустыни». Теперь только оно и отделяло их от Тулара.

– Похоже на замерзшее море, – сказала стоявшая позади Джоака Сай‑ вен.

Рядом с ней застыл Каст. Эта парочка нарядилась в обычные плащи пустынников, скрывая свое иноземное происхождение.

Прямо перед ними скользил маленький ял, груженный корзинами и мешками. Его паруса наполнял утренний ветер. Он опирался на пару заостренных стальных полозьев, издававших на ходу слабый скрип. Вдалеке виднелись другие суда, мчащиеся по озеру. Они перевозили товары из поселка в поселок.

– Нам надо поторопиться, чтобы попасть в Даллинскри до начала сумерек, – сказала подошедшая Кесла. – Караван, везущий дань, обычно уходит на закате.

Джоак кивнул, потирая бедро культей правой руки. Его до сих пор донимали фантомные боли. Хотя мерзкий гном Грэшима и откусил ему кисть, несуществующие пальцы чесались и горели.

На пригорке стоял Хант, рядом с ним – одно из здоровенных ездовых животных – пустынный маллюк. Маленькая Шишон, о которой заботился воин, сидела на косматой шее существа и, схватив его одной рукой за ухо, выкрикивала: «Клюп, клюп! » – пытаясь подражать командам погонщиков и заставить упрямого маллюка сдвинуться с места. Животное не замечало ее стараний, недовольно шевеля толстыми губами.

Хант погладил девочку по ноге.

– Оставь бедного зверя в покое. Он устал.

«Как и все мы», – подумал Джоак.

Отряд шел всю ночь, чтобы к утру добраться до Аи’шана, и все равно опаздывал. Детей, предназначенных в жертву чудовищу, вывезут из Даллинскри будущей ночью. А Джоаку с друзьями еще предстояло пересечь озеро.

Сидящая на маллюке Шишон в последний раз дернула зверя за ухо, и успокоилась.

Из‑ за маллюка вышел Ричалд, прихрамывая и опираясь на деревянный костыль. Его кости срастались на удивление быстро. Способности элв’ина к восстановлению, помноженные на снадобья лекарей‑ пустынников, помогли заживить раны меньше чем за полмесяца. Правда, Джоак уговаривал принца остаться в оазисе Оу’шал, вместе с его соплеменником, серьезно раненным во время битвы в Альказаре. Гордый Ричалд все же настоял на поездке к Южной стене.

– Я дал слово пройти этот путь до конца, – сказал он. – И я не покрою себя позором. Пусть я хромаю, но могу использовать магию стихии воздуха, чтобы помочь вам в предстоящем сражении.

Джоак шагнул навстречу эл’вину.

– Иннсу возвращается, – немного разочарованно сказал Ричалд, указывая рукой на запад.

На таком расстоянии резво бегущий маллюк казался лишь маленьким облаком вздымающегося песка. Рядом с ним мчался еще один.

– С ним кто‑ то еще, – добавил Ричалд, хотя это было ясно и без слов.

Путешественники собрались вместе, горя нетерпением узнать, что же обнаружил Иннсу в маленькой прибрежной деревушке Кассус. Они пробыли в пути полмесяца и по дороге встречали только немногочисленных кочевников. Всем хотелось узнать новости.

Пока Джоак рассматривал дюны и бескрайние пески, к нему подошла Кесла. Он ощутил ее дыхание и шелест плаща. И вновь подумал, что не может принять сердцем слова старого шамана о том, что девушка представляет собой просто‑ напросто сон земли, воплощенный в живое тело лишь для того, чтобы завлечь его в пустыню.

Скосив глаза, он смотрел на Кеслу: волосы цвета червонного золота, сияющие в ярком солнечном свете, бронзовая гладкая кожа, глаза, похожие на летние сумерки. Сама она не знала всей правды и ощущала себя таким же человеком, как и любой другой, – долгое время он тоже считал ее таковой.

Сон она или не сон, но Джоак не мог не замечать ее или забыть о ней. Каждый раз при виде Кеслы его сердце отзывалось болью. Даже сейчас он помнил прикосновение девичьих губ к его щеке, когда они бежали из Альказара. Как он жаждал исполнить то невысказанное обещание! Но сжимал кулак, заставляя себя не думать о подобных глупостях. Она – не настоящая.

Наконец топот маллюков отвлек Джоака от грустных размышлений. Иннсу и его спутник завели своих скакунов на невысокую дюну. Оба зверя взмокли и покрылись клочьями пены. Спрыгнув с маллюка, Иннсу приземлился на полусогнутые ноги. Молодой убийца отбросил капюшон, на лице его читалось беспокойство.

– Что случилось? – бросилась к нему Кесла.

– Беда, – ответил Иннсу, проведя ладонью по бритому черепу. – В Кассусе только и говорят о том, что прошлой ночью в Даллинскри появились крылатые демоны – бледные, омерзительные существа, обыскивавшие каждый дом в поисках детей. Все, кто попытался оказать сопротивление, погибли.

– А дети?

– Их присоединили к дани, собранной с соседних племен.

– Но почему? – широко раскрыла глаза Кесла. – Договор…

– Я не знаю всех подробностей, – покачал головой Иннсу. – Но детей увезли из города нынче утром. Демоны подгоняют караван бичами.

Джоак откашлялся с угрюмым видом:

– Если им понадобилось столько детишек, значит, в Туларе затевают что‑ то новое.

– Но что? – спросила Кесла.

– Если бы с нами был шаман Партус, – пробормотал Джоак.

Старейшина пустынных племен остался в оазисе Оу’шал, настаивая, что там он нужнее. Следовало очистить Альказар и мастера гильдии Белгана от болезнетворного прикосновения темного мага.

Но вечером, перед тем как отряд отправился в путь, Партус отвел Джоака в сторону.

– Я буду следить за вами из сонной пустыни. И сделаю все, чтобы помочь.

Старик сдержал слово.

Каждую ночь он встречался с Джоаком в сонной пустыне, обучая его искусству ваятеля снов.

Но юноша жалел, что не мог посоветоваться с мудрым шаманом немедленно. Когда много дней назад они покидали гостеприимный оазис, то смогли придумать лишь один‑ единственный план: внедриться в караван с данью, притворившись, что Шишон – одна из девочек, предназначенных в жертву. В толпе караванщиков их отряд мог приблизиться к Тулару, не вызвав подозрений. Но поскольку дети уже в пути…

– И что же теперь делать? – спросил Каст, обнимая Сай‑ вен.

Иннсу кивнул на незнакомца, все еще сидящего верхом на маллюке.

– Это – Фесс а’Калар, капитан торговой лодки на полозьях. Он предложил отвезти нас на противоположный берег Аи’шана. Тогда мы сможем перехватить караван, идущий через пески, в обход озера.

– За плату, – подал голос человек в седле.

Иннсу кивнул.

– И что это за плата? – подозрительно поинтересовался Джоак.

Капитан сбросил капюшон. Его темные волосы были коротко подстрижены за исключением двух прядей, свисающих на виски, а глаза соперничали чернотой с застывшим стеклом озера.

– Я перевезу всех вас на ту сторону Аи’шана, но вы должны поклясться, что вернете мне мою девочку.

– Его дочь забрали вместе с другими детьми, – пояснил Иннсу.

Убийца отвернулся, но Джоак успел заметить боль в его глазах.

– Мы приложим все усилия, чтобы освободить детей, – твердо сказал юноша.

– Нет, – произнес а’Калар сквозь сжатые губы, и глаза его вспыхнули. – Иннсу рассказал мне, что вы задумали под прикрытием детей добраться до вампиров. Но моя малышка Мшей не станет живым щитом для вашего дурацкого нападения.

– Мы не будем подвергать детей опасности, – возразил Джоак. – Для нас важнее всего – их жизни. Клянусь.

– Кроме того, – вставил Иннсу, – дети и так обречены. Наше присутствие не увеличит опасность, а даст им надежду на спасение. Как только мы доберемся до Южной стены, сразу отправим детей назад под охраной Ханта и воинов‑ пустынников.

Капитан, казалось, начинал верить им.

– Большой отряд воинов из числа кочевников, – вышла вперед Кесла, – переправляется на тот берег Аи’шана. Как только мы войдем в Тулар, они нанесут отвлекающий удар по руинам. У вампиров полный рот хлопот, им будет некогда преследовать убегающих детей.

Фесс натянул на голову капюшон.

– Дочка – все, что мне осталось. Моя жена умерла три года тому назад. Я не могу потерять и Мшей тоже… – Он развернул маллюка. – Не могу.

– Это единственный капитан, который согласился пересечь Аи’шан, – сказал Иннсу Кесле и Джоаку. – Тот берег в тени Южной стены. Никто не рискует проводить свои парусники так близко от Тулара.

Юноша вздохнул и взял под уздцы маллюка капитана.

– Каковы твои условия? – обратился он к всаднику.

– Я буду с вами, пока мы не встретим караван. – Глаза мужчины пылали из‑ под капюшона. – Когда вы его захватите, я освобожу Мшей, а потом вы двинетесь дальше. В Даллинскри взяли так много детей, что отсутствия одной малышки никто не заметит.

Обдумывая слова капитана, Джоак украдкой глянул на Кеслу. Девушка едва заметно кивнула. Юноша вновь повернулся к Фессу а’Калару. Он очень не хотел, чтобы кто‑ то навязывал ему решения, в то время как столько поставлено на карту, но, с другой стороны, не видел особого вреда в том, чтобы вернуть вдовцу ребенка. Ведь это его дочь. И у него есть лодка.

– Пусть будет, как ты хочешь, – ответил он на невысказанную просьбу в глазах жителя пустыни. – Мы освободим твою дочь.

Фесс а’Калар низко склонил голову. И произнес слова, напоминающие молитву:

– Реликай доу аан.

Джоак отвернулся к озеру. Солнце поднялось достаточно высоко, и гладкая поверхность нестерпимо блестела. Казалось, что здесь край света. Но юноша знал – это не так. На далеком, невидимом берегу их ждали врата василиска. И даже здесь он ощущал мрачный пристальный взгляд. Несмотря на жару и плащ, юноша задрожал, пробормотав:

– Да будет так.

Когда солнце начало спускаться к горизонту, Грэшим укрылся в тени Южной стены. Он посмотрел в маленькую лужицу живого серебра и провел рукой над зеркальной поверхностью, стирая изображения Джоака и его сподвижников. Поднялся, тяжело опираясь на посох.

– Так‑ так‑ так, мой мальчик, значит, ты все еще желаешь сунуть голову в пасть зверя?

Замыслив ловушку, все прошедшие дни Грэшим отслеживал передвижения Джоака. Наблюдать за мальчишкой оказалось гораздо проще, чем раньше, так как связь между ними установилась глубже, чем кто‑ либо мог подумать, поэтому сотворить заклятие крови, чтобы дотянуться до Джоака, всякий раз было легче, чем пошевелить рукой.

– А зверь тоже тебя ждет. – Чародей оглянулся на возвышающуюся позади Южную стену.

Он не хотел привлекать внимание того, что скрывалось в Туларе, поэтому заранее удостоверился, что его укрытие достаточно далеко от развалин, и позволял себе творить лишь мелкие, незначительные заклинания.

Последние наблюдения позволили сложить все недостающие части головоломки. На сухих губах Грэшима заиграла слабая улыбка. Хотя в Альказаре ему и помешали, но сведения, которые он сейчас получил, с избытком восполнили потерю. Мальчишка – ваятель. Именно потрясенный этим открытием, а не какими‑ то там чародейскими атаками, старый маг отступил.

Грэшим был не понаслышке знаком с магией сновидений. Давным‑ давно он и сам принадлежал к секте Хи’фай, которая увлеченно исследовала пророчества, изучая возможность прозревать будущее путем погружения в сон. С тех пор, как был пробужден Рагнар’к, дракон, принявший сторону ведьмы, Грэшим предполагал, что дар стихийной магии, которым наделен мальчишка, не представляет видимой угрозы. Однако теперь его мнение изменилось.

Темный маг повернулся спиной к озеру черного стекла и заковылял к стене из песчаника, возвышавшейся неподалеку. Раскрытие истинных способностей Джоака имело определенный смысл. Вне всяческого сомнения, в этом заключалось равновесие и взаимодополнение.

Но больше того, оно, как ничто другое, вселяло надежду.

Подходя к стене, Грэшим услыхал шуршание и скрежет когтей по камню, исходившие из узкого лаза. Он потыкал в дыру посохом. Звуки прекратились, и бочкообразное тело выбралось наружу из укромного убежища. Первым делом, само собой, хвост петелькой и раздвоенные копыта на задних ногах, а потом уже туловище и свиноподобная голова. Острые уши испуганно и взволнованно шевелились.

– М‑ м‑ мастер…

– Прочь с дороги, Рукх! – Грэшим наклонился и заглянул в пещеру, вырытую зверем.

Нахмурился. Слишком мала! Коротышка‑ гном, должно быть, почуял запах его недовольства. Он униженно упал ниц, испустив струю мочи.

– Камень… трудно… – умоляюще пробормотал гном, поднимая кривые руки со стертыми о песчаник когтями – с кончиков пальцев капала кровь.

Маг выпрямился и вздохнул. Ну почему ему так везет на никуда не годных помощников?

– Скоро ночь, – приказал он Рукху. – Едва взойдет луна, я захочу поесть. Принеси мне какую‑ нибудь добычу.

– Да, м‑ м‑ м‑ мастер… – Гном вскочил и умчался прочь.

Наклонившись, чтобы забраться в пещеру, Грэшим крикнул зверю вдогонку:

– И никаких песчаных крыс! Мне нужно побольше крови и мяса!

– Да, м‑ м‑ м‑ мастер…

Темный маг скрылся в убежище. Едва он сунул голову внутрь, как ощутил силу, текущую через Южную стену. Он выбрал это место, поскольку оно располагалось выше по течению реки от Тулара. Здесь магия бежала по венам земли, еще не затронутая порчей, чистая. Ниже Тулар искажал поток, и пользы от него было мало, а Грэшим хотел добиться успеха с первой же попытки.

Добравшись до конца пещерки, Грэшим неторопливо уселся, скрестив ноги и уложив посох поперек коленей. Так близко от истинного сердца пустыни сам воздух, казалось, излучал магию, но чародей знал, что на самом деле это всего‑ навсего закатное солнце окрашивает спуски и дюны в бессчетное множество оттенков цветов.

Удобно устроившись, Грэшим закрыл глаза, приготовившись к терпеливому ожиданию. Он нащупывал дары стихийной магии в собственном теле – маг давно уже их не использовал, почти забыл, но они все еще оставались с ним. Каждый, кто входил в секту Хи’фай, засыпая истинным сном, переставал дышать. Грэшим погрузился в транс, выдохнув из себя обычный мир и погружаясь прямиком в сонную пустыню.

Время текло медленно.

Он чувствовал, как вдалеке засияли звезды и полная луна поднялась на небосвод. Но он ждал.

Наконец маг ощутил привычный толчок и позволил себе унестись далеко от звезд и луны. Ночь опустилась на Пустоши. Путь в сонную пустыню открылся, и Грэшим поплыл туда, напоенный силой. Несколько прошлых ночей он входил в сонную пустыню просто так, на пробу. Среди сияющих песков, не будучи замеченным, маг подглядывал за Джоаком, а мальчишка тем временем развивал полученные способности.

Но не этой ночью. Сегодня он не собирался просто следить. Он желал сделать первый шаг к избавлению от ветхого тела, вернуть молодость старым костям и ссохшейся плоти. А чтобы сделать этот шаг, нужна сила.

Грэшим открыл глаза. Пещера исчезла. Он сидел на песке рядом с рекой, отливающей серебром. Маг медленно поднялся на ноги. Небеса вверху были черны, словно аспидная доска, но пустыня вокруг излучала мягкий свет. Заглянув в реку, Грэшим увидел на плоской поверхности отражение Южной стены. Во всех подробностях, вплоть до своего укромного убежища, вырытого в песчанике. Оно казалось таким близким – протяни ладонь и коснешься.

Улыбаясь, Грэшим простер руки над разлитым серебром. Сила бурлила в реке, словно неистовый поток, но поверхность ее ничем не отличалась от тихой заводи. Он направил руку в сторону крошечного отражения норы в Южной стене.

– Приди ко мне, – прошептал он на старом наречии обитателей пустыни. Еще будучи в секте Хи’фай, Грэшим изучал искусство управления сновидениями шаманов кочевых племен. Он знал их древний язык. Знал тайны, утраченные за века. – Вернись к своему хозяину.

Нечто длинное и тонкое поднялось из серебряных вод. Как только оно приблизилось на расстояние вытянутой руки, Грэшим сомкнул пальцы вокруг своего привычного посоха. Плоть мага коснулась зачарованной древесины, река на миг почернела и, словно мерзкое прикосновение вызвало у нее отвращение, с силой выбросила посох. Толчок опрокинул темного мага на песок, смягчивший падение, но он не выпустил добычу. Лежа на спине, он прижимал посох к груди, успокаивая дыхание, пока не решился встать.

Наконец он перевернулся на живот и поднялся на ноги. Оставалось еще одно дело, которое во что бы то ни стало предстояло закончить этой ночью. Повернувшись к реке спиной, Грэшим отправился в пустыню. Двигался он стремительно, используя чутье стихийной магии для поиска одной‑ единственной цели, затерявшейся на обширной равнине. Пока безрезультатно. Но, подглядывая столько ночей подряд, он знал, куда лучше пойти.

Мальчишка как раз пересекает на паруснике мертвое стеклянное море и потому не пойдет в сонную пустыню. Грэшим не мог не воспользоваться подобной удачей. Быстрым шагом он покрывал огромное расстояние. Кое‑ где из песка вырастали неясные фигуры – спящие обитатели Пустошей случайно соскальзывали сюда из своих снов. Маг не обращал на них внимания. Еще не хватало – растрачивать силу по пустякам. Он продолжал продвигаться к месту встречи.

Приближаясь к цели, Грэшим ощутил рябь, всколыхнувшую разлитую по пустыне силу. Как будто кто‑ то запустил камень в пруд со стоячей водой. Он прибавил шагу.

Вскоре маг заметил человека, сидящего на песке скрестив ноги. Грэшима он не ждал, и тот не преминул воспользоваться этим преимуществом. Как только человек поднял голову, маг нанес удар посохом.

Сидящий попытался защититься и перехватил деревянную палку.

Грэшим не стал препятствовать, только ухмыльнулся злорадно.

– Рад видеть тебя, шаман Партус.

– Кто ты? – Глаза старика сияли так же ярко, как и сонная пустыня.

Маг направил силу в посох, чувствуя, как его сон сливается со сном шамана. Они теперь походили на зеркальные отражения друг друга, с разных концов схватившиеся за деревяшку.

– Я – это ты, само собой.

Партус попытался отпустить посох, но не смог. Его глаза широко раскрылись от удивления. Он словно прилип к окаменевшей древесине.

– Ты сумел пронести в сонную пустыню что‑ то из внешнего мира? – В голосе шамана слышался ужас.

– Ты не ошибся. И, насколько мне известно из давно утраченных записок вампира Ашмары, здесь, в сонной пустыне, оружием из внешнего мира можно убивать. – Призвав темную магию, Грэшим направил огонь в конец посоха.

Пламя жадно кинулось к Партусу. Тот попытался вырваться, но безуспешно. Его ладони вспыхнули, ярко освещая полумрак речной долины. Шаман поднял на чародея умоляющий взгляд, будто хотел спросить: «За что? »

Но Грэшим продолжал безмолвно улыбаться. Иногда, чтобы избавиться от прошлого – ужасное оно или не очень, – приходится играть со смертельной опасностью. Шаман по сравнению с ним был несмышленым младенцем, но в планы темного мага не входило учить его уму‑ разуму. Он послал через посох еще одну толику силы, и Партуса окутало ревущее пламя. Песок, на котором они стояли, почернел и расплавился, разливаясь лужицей. Но Грэшим, используя несложное заклятие, приподнялся в воздух.

Когда от шамана остался лишь вцепившийся в посох обугленный скелет, чародей с отвращением стряхнул его и отступил. Кости утонули в расплавленном песке, а Грэшим вздохнул и, развернувшись, отправился восвояси.

Черная лужа песка осталась далеко за его спиной, отделенная лигами пустыни. Но он знал, что посреди оазиса Оу’шал кто‑ то найдет поутру сожженные останки шамана Партуса, намертво впечатанные в лепешку из черного стекла, которое жители пустыни называли «ночным стеклом», – уменьшенную в сотни раз копию огромного безжизненного озера Аи’шан.

Возвращаясь через пески сонной пустыни к водам серебряной реки, Грэшим размышлял, пересек ли уже Джоак черную, как полночь, гладь Аи’шана.

Волшебник улыбнулся и, мельком взглянув на похищенное у шамана обличье, рассмеялся. Неважно, где мальчишка шляется в настоящее время, имеет значение лишь то, что их новая встреча неизбежна.

Кесла подошла к Джоаку, который сидел на перевернутой корзине и рассматривал черную гладь Аи’шана. Встала возле релинга. В чистом ночном небе горели яркие звезды, отражаясь в блестящей поверхности озера. Дул свежий ветер, натягивая паруса и увлекая лодку навстречу полной луне.

– Долго еще? – спросил юноша, не оборачиваясь.

– Капитан утверждает, что мы доберемся до того берега раньше, чем луна будет в зените. – Девушка глянула в небо.

Фесс а’Калар стоял у руля, повернувшись спиной к ветру, и внимательно вглядывался в паруса и звезды. Команда из четырех человек сноровисто натягивала канаты, повинуясь его командам.

– Все готовы? – поинтересовался Джоак.

– Каст и Сай‑ вен вылетят сразу, как только мы пришвартуемся. Иннсу с соплеменниками наточили оружие, приготовили стрелы и нарядились в одежду пустынников. Хант и Ричалд охраняют Шишон, которая спит на нижней палубе. – Несмотря на серьезность положения, Кесла улыбнулась. – У Ханта голос делается таким нежным, когда он поет ей колыбельную.

Джоак посмотрел на нее и слегка улыбнулся. Кесла присела рядом, устроившись на той же корзине. Юноша попытался встать и отойти, но она удержала его за руку.

– Останься… пожалуйста…

Помедлив мгновение, он вздохнул и вернулся на место. Кесла молчала, дорожа кратким отдыхом. Наконец, почувствовав, что Джоак расслабился, девушка тихонько прижалась к нему и, словно невзначай, нежно погладила по спине. Она не сказала ни слова.

Скрип стальных полозьев бегущей по озеру лодки сливался в непрерывную музыку, разносясь далеко в ночи.

– Расскажи мне об Аи’шане, – попросил Джоак.

– Что ты хочешь узнать?

– Помнится, ты упомянула, что озеро возникло после давнего сражения с вампирами Тулара. Будто бы сильнейшая магия расплавила пески, превратив в черное стекло.

– В «ночное стекло», – прошептала она. – Как мой кинжал.

– Расскажи мне эту легенду.

– Это не легенда, а история. Я прочла много томов и свитков в книгохранилище мастера Белгана. В них рассказывалось о далеком прошлом Южных Пустошей.

Джоак взглянул ей в лицо с расстояния не больше ладони.

– А ты и читать умеешь?

– Хочешь вылететь за борт? – улыбнулась Кесла, глядя ему в глаза.

Девушке было приятно, что он ее слегка поддразнивает, но в глазах брата Элены таилась непостижимая печаль, поселившаяся там с тех пор, как они покинули Альказар.

Юноша первым отвел глаза.

– Ну, так расскажи мне об озере.

– Раньше здесь простиралась лишь пустыня, – вздохнула Кесла. – За исключением города Ка’алоо у подножия Южной стены. Там, рядом с самым большим оазисом пустыни, был торговый порт. Туда отовсюду съезжались поставщики шелка, продавцы пряностей, ремесленники, изготавливавшие всяческую утварь. Ряды шатров растягивались на целые лиги вокруг Ка’алоо.

– И что же произошло?

– Когда возросла сила вампиров, увеличилась и их алчность. Все меньше людей отправлялись в дорогу, опасаясь за свои жизни. Начались рассказы об исчезающих детях, о странных криках, которые разносились по ночам в песках, окружающих Тулар, о зверях, появлявшихся ночью, нападая и убивая. Приток богатых товаров начал иссякать. Вампирам это очень не понравилось. Ведь они привыкли к разнообразным винам, изысканным пряностям, всяческим заморским товарам, которые доставлялись едва ли не к их порогу. Вот тогда‑ то и появились отряды, требующие отдавать десятину всех товаров их представителям в Ка’алоо.

– Начало дани?

– Да, – кивнула Кесла. – По мере того как вампиры становились смелее, их требования делались все более наглыми. Вскоре они потребовали коров, маллюков, коз… и… и наконец…

– Детей, – закончил Джоак.

– Каждый первенец из любой семьи, едва войдя в возраст мужества или с началом месячных, должен был отслужить две зимы в Туларе. Многие не возвращались. Кое‑ кто из пришедших назад сошел с ума, не мог говорить. Некоторые стали подобны диким зверям, в них не сохранилось ничего человеческого.

– А почему племена не бунтовали?

– Если какой‑ либо поселок или племя пытались оказывать сопротивление, ночью приходил василиск, и все умирали. А его самого не могло поразить никакое оружие. Зимы сменялись веснами, размер дани рос, и она стала привычной частью жизни в Южных Пустошах, еще одним испытанием, посылаемым пустыней.

– Ужасно.

– Такова была жизнь под властью вампиров. – Кесла посмотрела на стеклянное озеро.

– И что же произошло?

– Иногда на Тулар нападали повстанцы, но все они погибали, и кости их заносили пески. Никто не мог сопротивляться вампирам. Но однажды зимой родился ребенок, чьи глаза сияли как сонная пустыня. – Девушка повернулась к Джоаку, чтобы убедиться, понял ли он. Юноша кивнул. – Его назвали Широн, в честь звезды, которая первой восходит каждую ночь. Люди говорили, что, когда он родился, с неба упали сотни звезд. Его родители не имели постоянного жилья, кочуя по пустыни, а потому решили перехитрить вампиров и утаить от них рождение первенца. Они скрывали его, хотя могли поплатиться жизнями за неповиновение. Вскоре кочевники из других племен узнали о ребенке и принялись помогать его семье. Они укрывали их то в одном племени, то в другом, перевозя из селения в селение. Пока мальчик рос, он успел познакомиться с самыми отдаленными уголками пустыни. И все, кто видел его, сразу верили, что он явился, дабы освободить народ пустыни от кровавого господства вампиров. Ходило множество слухов о его способностях: находить воду в песках, успокаивать песчаные бури одним движением руки. Широна объявили избранным, ребенком самой пустыни. Многие сомневались, был ли он сыном человеческим.

Джоак внезапно напрягся. Кесла повернулась к нему, но юноша кивнул головой, чтобы она продолжала. Лицо его слегка исказилось, словно от душевной боли.

– Итак, когда ему исполнилось тринадцать зим, а значит, по законам пустыни Широн достиг совершеннолетия, никто не хотел отпускать мальчика в Тулар. Его имя произносили шепотом. Но немногое из происходящего в пустыне не достигало ушей вампиров. В ночь, когда люди праздновали вхождение Широна в возраст мужества, явился василиск. Он обосновался в песках, рядом с деревней и не нападал, а просто ждал, тихо, но неумолимо напоминая, что ребенка нужно отправить в Тулар. Люди хотели тайком увезти Широна куда‑ нибудь подальше, но он отказался. Мальчик покинул праздник и направился в пустыню, туда, где его ждал василиск. Ходили слухи, что он общался с вампирами через зверя и пообещал добровольно явиться в Тулар.

– Но почему?

– Тот же вопрос задали ему и жители деревни. Они убеждали его, что лучше бежать, скрыться, но на рассвете Широн вышел в путь к Стене. Каждую ночевку за время долгой дороги к нему являлся василиск, чтобы удостовериться, держит ли мальчик обещание. Он следил за ним своим ужасающим взглядом. Но Широн и не думал никого обманывать. Меньше чем за четверть месяца он добрался до Ка’алоо. Там, при свете полной луны, сияющей так же ярко, как и сейчас, он встретился с вампиром Ашмарой, который поджидал его.

– Ашмара?

– Да, ужас всех детей пустыни. Говорили, что кожа его бледна, словно молоко, а глаза сияют красным огнем. Он был самым жестоким из вампиров Тулара, болезненно порочным и неудержимым в жажде крови. Кое‑ кто говорил, что он уже родился таким. Его больная кожа не переносила прикосновения солнечных лучей, глаза страдали от яркого света, и он вырос, ненавидя пустыню, поскольку мог выбираться из укрытия лишь ночью, зато тогда сполна давал волю своей жестокости по отношению к тем, кто свободно ходил днем.

– Значит, Широн… Ашмара забрал его в Тулар?

– Нет, на главной площади Ка’алоо, рядом с источником оазиса, Широн наконец остановился. Он плюнул под ноги повелителю Тулара. Он сказал, что с этого дня их господство над пустыней закончилось и все они погибнут от его крови.

– И что было дальше?

– А вот тут летописи расходятся. – Кесла отвела взгляд от озера и посмотрела прямо на Джоака. – Некоторые утверждают, что Ашмара выхватил кинжал и набросился на Широна. Другие доказывают, что это Широн создал магический меч из песка и обрушил оружие на вампира, но не сумел его убить. Хотя все сходятся в одном – разгорелся страшный бой. Ужасная магия озаряла ночные небеса. Жители Ка’алоо бежали в пустыню, кто в чем был. Сражение между Ашмарой и Широном продолжалось всю ночь, а с восходом солнца те, кто не побоялся вернуться, нашли лишь огромное дымящееся озеро из черного стекла. Они назвали его Аи’шан – Слезы Пустыни. Потребовалось больше месяца, чтобы озеро остыло.

– А что же Широн и Ашмара?

– Оба погибли, уничтоженные собственной магией, – покачала головой Кесла.

– А Тулар? – Юноша покосился на черное озеро.

– Когда разлетелась молва о битве Широна, племена восстали еще раз. Не жалкая горстка, как раньше, а вся пустыня поднялась в едином порыве. Хоть Тулар и был обезглавлен, но не остался без защиты. Там по‑ прежнему обитали василиск и орда других, не менее злобных чудовищ. Но Ашмара все‑ таки был самым сильным из вампиров. После его гибели остальные только отбивались от племен, которые осаждали Тулар две зимы. – Кесла вскочила на ноги. – И в один прекрасный день явилась женщина, которая научила кочевников, как сделать кинжал из озерного стекла.

– Сиса’кофа?

– Ведьма Духа и Камня, – кивнула девушка. – Она окропила лезвие своей кровью, а потом в ночь, когда в небе сияла полная луна, нагой вошла в Тулар и убила василиска. После смерти чудовища дни вампиров были сочтены. Меньше чем за месяц Тулар пал, его стены обрушились, погребая под собой всех, кто там еще оставался. Он стал проклятым местом, которого стараются избегать.

– Пока история не повторилась, – вздохнул Джоак.

Позади них прозвучал громкий голос Фесса а’Калара:

– Мы у Южной стены! Будьте наготове!

Теперь поднялся и Джоак. Прищурившись, Кесла смотрела туда, где заканчивалась стеклянная гладь озера и начинались пески. А еще дальше плавный изгиб линии горизонта сменялся прямой, грозной на вид, стеной, которая заслоняла звезды. Несмотря на то что ночная тьма не позволяла рассмотреть подробностей, девушка узнала Южную стену, величественную и мрачную.

Команда лодки засуетилась, готовясь причалить к песчаному берегу. Не обращая внимания на шум, Кесла рассматривала Стену. В какое‑ то мгновение на видимую картинку гигантского сооружения наложилась другая – призрачные в лунном свете очертания шатров и деревьев вокруг синего, отражающего ночное небо, водоема.

– Ка’алоо, – прошептала она.

– О чем это ты? – спросил Джоак.

Так как видения уже исчезли, девушка просто покачала головой и потрогала кинжал из «ночного стекла», висящий у нее на поясе под плащом, пытаясь обрести уверенность. Все это на самом деле лишь разыгравшееся воображение, старые истории, оживающие перед мысленным взором. Она вновь посмотрела на озеро, но никак не могла избавиться от чувства, что какой‑ то миг смотрела глазами Широна, увидев древний Ка’алоо таким, каким, должно быть, видел его мальчик.

– Что‑ то не так? – Джоак коснулся ее руки.

Она накрыла его ладонь своей и сжала пальцы, отгоняя мысли о гибели.

– Давай позовем всех. У нас очень много дел, которые нужно успеть закончить до рассвета.

Джоак ждал сигнала. Они с Ричалдом стояли, опираясь на скалу из песчаника. Тела их укутывали плащи, по цвету не отличающиеся от песка и камней. Они ждали затаив дыхание. Иннсу с десятком воинов спрятался среди обломков скал на противоположной стороне маленькой долины. А посредине ровного пространства сидели у костра Хант и Кесла, рядом с которыми мирно посапывала Шишон.

Приманка для тех, кто приближался.

Высадившись с лодки на берег, они долго искали на пологой равнине подходящее место для засады. Как сделать, чтобы охранники каравана с детьми их не заметили? Ведь даже ночью звезды давали достаточно света, чтобы озарить всю округу. Но хоть с поиском укрытия пришлось потрудиться, зато приближающийся караван они смогут заметить без труда.

Прежде чем доставивший их кораблик вытащили на берег, Каст высмотрел в зрительную трубу караван. Он состоял из крытых повозок, запряженных маллюками, и неторопливо тащился вдоль берега Аи’шана по направлению к Тулару. Зажженные фонари висели на повозках и на сбруе животных, отчего издали вереница казалась светящейся змеей, ползущей через темную пустыню.

Кровавый наездник опустил трубу и проговорил тревожно:

– Я насчитал шесть скал’тумов, которые сопровождают обоз.

Из‑ за этой пугающей новости к нападению пришлось готовиться тщательнее и потратить гораздо больше времени.

Фесс а’Калар подтвердил свое мастерство капитана, обогнав караван по глади озера и найдя место, чтобы спрятать лодку. После этого они быстро обследовали побережье, обнаружив эту долину, лежащую как раз на объездной дороге. Ее окружали глыбы песчаника и остроконечные обломки скал, создавая естественные укрытия.

– К нам приближается разведчик, – предупредил Ричалд, резко пригнувшись.

Тяжелый топот бегущего маллюка доносился уже из‑ за ближайшей дюны. Джоак сохранял неподвижность, пока тяжелый зверь не миновал их, оставив за собой шлейф мускусного запаха. Как только вонь ослабла, юноша приподнял голову и заметил, как маллюк переваливает через гребень и спускается по склону.

Всадник поравнялся с сидящими у костра.

– Хо! – воскликнул он.

Кесла, отлично изобразив удивление, вскочила и заговорила на наречии пустынников. Джоак ее не понимал. Но догадался, что мужчина расспрашивает ее, а Кесла отвечает, указывая на закутанную в одеяла Шишон. Юноша знал, что должна была говорить девушка. Она и ее дядя прибыли из Даллинскри с девочкой, предназначенной в дар Тулару.

Разведчик подозрительно оглядел маленький лагерь. Шишон проснулась от шума и протирала глаза. Полусонная, она подползла поближе к Ханту. Воин успокоил ее и жестом приказал сохранять молчание. Если бы она открыла рот, то выговор, присущий дри’ренди, сразу разрушил бы обман, выдав в них чужеземцев.

Разведчик с высоты седла смотрел на ребенка, и Джоак молился, чтобы ловушка сработала. Казалось, всадник принюхивается. Но место лагеря облили по кругу мочой маллюков, чтобы отогнать песчаных акул и прочих хищников пустыни. Кроме того, ее резкий мускусный запах помогал скрываться людям Иннсу. Фесс а’Калар пояснил, что охрана каравана набиралась из разбойников, согласившихся за золото выполнять грязную работу. Они были хитры, как истинные дикари.

Наконец разведчик снял с пояса рожок и подал протяжный сигнал, что путь безопасен и караван может двигаться дальше.

Как только звуки смолкли, Хант вскочил на ноги и стукнул всадника выхваченной из‑ под плаща дубинкой. Человек неудачно развернулся, и удар пришелся ему в лицо, выбив из седла. Он тяжело рухнул на песок. Кесла тут же подбежала к маллюку, схватив его за уздечку, чтобы не дать испуганному животному убежать. Иннсу бесшумно выскочил из укрытия и взлетел в высокое седло.

Убийца молча направил маллюка на гребень дюны, чтобы его увидели от каравана. Помахав рукой, он дал знак возницам продолжать движение по прибрежной дороге. А тем временем Кесла связала разведчика и заткнула ему рот кляпом, после чего вместе с Хантом отволокла его туда, где прятались воины‑ кочевники.

Их замысел заключался в том, чтобы позволить каравану полностью втянуться в долину и только после этого нападать. Пока все внимание охраны будет сосредоточено на маленьком лагере, Джоак и его отряд собирались наброситься на них с флангов.

Кесла и Хант вновь уселись у походного костра. Джоак закусил губу в тревожном ожидании. Их успех теперь зависел только от согласованности действий и тщательного исполнения замысла.

Вскоре на вершине песчаного холма появилась головная повозка, а за ней втянулся в долину и весь караван. Маллюки с всадниками на спинах трусили рысцой впереди, а за ними двигались запряженные попарно телеги. Они были загружены тюками с сеном и корзинами товаров, вывезенных из Даллинскри. Затем катились повозки с клетками, внутри которых отсветы факелов позволяли разглядеть перепуганные, бледные лица детей, с опаской поглядывающих на окружающие пески. Над дюнами плыли их всхлипывания и жалобные крики. По обе стороны от зарешеченных фургонов ехала охрана на понурых маллюках.

Но это было не самое худшее, что увидел Джоак. На пригорок взобрался первый скал’тум. Озаряемый огнями, он не уступал ростом любому маллюку, сложенные за спиной крылья подергивались, а черные глаза обшаривали долину. Юноша надеялся, что мускусный запах не позволит демону учуять засаду.

Отвратительная тварь начала спускаться по склону, и ее белесая плоть ясно выделялась на затененном песке, словно труп, плывущий по темным волнам.

Юноша затаил дыхание, так как увидел еще одно чудовище, на сей раз гораздо ближе. Оно спускалось по осыпающемуся песку, цепляясь когтями за скалы. Не далее чем в броске камня от Джоака, демон ненадолго задержался на большом валуне, словно выискивающий добычу отвратительный крылатый падальщик. Задрав голову, он алчно втягивал ноздрями запахи ночи. Блеклые губы его приподнялись, выставляя напоказ острые клыки, а глаза, настолько темные, что казались просто дырами в черепе, остановились на маленьком лагере. Скал’тум высунул раздвоенный язык и провел им в воздухе, будто змея.

Напрягая зрение, Джоак смотрел на темные скалы по ту сторону долины. Шум от приближающегося каравана был достаточно громким, чтобы сидящие в засаде воины услыхали его. Чего ждет Иннсу?

Все больше повозок въезжало в долину. Еще два скал’тума сопровождали их, причем один из них уселся на клетку с подвывающими от беспредельного ужаса детьми.

Ниже парочка охранников, достигнув лагеря Кеслы, соскочила с седел. Остро наточенная сталь блеснула в их руках.

«Добрая Матушка, почему так долго? »

Наконец в темных скалах блеснуло серебряное зеркальце.

Вот он – сигнал!

Джоак сбросил плащ и вместе с Ричалдом ринулся вперед. Сидящий на глыбе скал’тум обернулся к ним и зашипел от удивления. Юноша выхватил меч, а элв’ин поднял руки, немедленно осветившиеся магической силой.

Тоненький смешок вырвался из горла чудовища.

– В пус‑ с‑ стыне прячутс‑ с‑ ся крыс‑ с‑ сы! – проскрипел он, раскидывая крылья.

Когтистые лапы напряглись, когда он приготовился к прыжку. Чего бояться скал’туму? Ночью их защищала черная магия, делая неуязвимыми для мечей и стрел. Заревев, демон прыгнул.

Джоак отшатнулся назад, а Ричалд прянул в сторону. Но когда чудище летело к ним, более темное существо обрушилось на него сверху, подхватив когтями в воздухе, словно орел воробья. И с ревом, огласившим всю долину, унеслось прочь. Этой ночью Рагнар’к первым пролил кровь. Разодранное тело скал’тума упало сверху на повозку с такой силой, что отвалились колеса.

Голос дракона мог снимать защитные чары с порождений Гал’готы, делая их уязвимыми. Теперь никто не препятствовал Джоаку спуститься с холма.

Внизу кипела схватка. Иннсу и воины‑ пустынники осыпали всадников и возниц каравана стрелами, а потом пустили в ход кривые сабли. Некоторые из застигнутых врасплох разбойников сумели перестроиться и дать отпор, а другие не приняли вызова и кинулись наутек мимо Джоака. По всей видимости, за золото продавались не самые отважные сердца.

Юноша беспрепятственно достиг костра. Хант и Кесла уже свалили второго разведчика и стояли рядом, прикрывая Шишон.

– Где вас так долго носило? – возмутился Хант, когда Джоак остановился рядом с ним.

– Одно из чудищ Темного Властелина задержало нас, – ответил Ричалд.

– Рагнар’к убил его, – добавил юноша, подхватывая Шишон свободной рукой.

Он всегда был никудышным фехтовальщиком, тем более сейчас, став левшой. Этой ночью перед ним и Кеслой стояла задача унести девочку подальше от сражения. А Хант и Ричалд не собирались уклоняться от боя.

Кесла первой побежала к скалам, Ричалд и Хант устремились в гущу сражения, а Джоак обернулся. Один из разбойников поднес факел к клетке с детьми, явно замыслив этим маневром отвлечь нападавших. Но прежде чем пламя облизнуло древесину, человек упал бездыханным – из его спины торчало несколько стрел. Факел потух на песке.

Рядом еще один скал’тум рухнул с неба на камни искалеченный, истекающий кровью. Рагнар’к продолжал отлавливать чудовищ, не позволяя ни одному улизнуть по воздуху и донести дурную весть до Тулара.

– Берегись! – Кесла внезапно дернула юношу за локоть.

Джоак обернулся. Пара маллюков с бешено выпученными глазами мчалась к ним, увлекая за собой вдребезги разбитую телегу. Чтобы не быть растоптанным, юноша с Шишон на руках помчался к спасительным скалам, сумев лишь на шаг разминуться с обезумевшими животными. Он укрылся в расщелине, где намеревался пересидеть кровавую бурю.

Там их встретил заждавшийся Фесс а’Калар. Он вскочил на ноги.

– Вы нашли Мшей? – спросил он, глядя на закутанного ребенка в объятиях Джоака.

– Еще нет, – ответила Кесла. – Надо вначале перебить охрану и чудовищ, а потом поищем твою дочь.

Лицо капитана было бледным как полотно.

– Я видел этих монстров. – Он спрятал лицо в ладонях. – Моя малышка Мшей…

Джоак усадил Шишон на землю. Она сосала большой палец и с любопытством поглядывала по сторонам, не понимая, что происходит.

– Мы вернем твою дочь целой и невредимой. – Юноша взял капитана за плечо.

Фесс отвернулся, скрывая слезы, а затем шагнул к выходу.

– Я не могу сидеть сложа руки и ждать. – Он вытащил кинжал. – Помогу, чем сумею.

– Не надо. – Джоак поравнялся с ним. – Ты не обязан сражаться.

– Моя дочь там. – Мужчина вперил в него подозрительный взгляд.

Открыв рот, чтобы возразить, юноша не нашел слов. Только посмотрел в спину а’Калару, скрывшемуся темноте, и покачал головой.

– Фесс – не воин.

– Но он – отец, – заметила Кесла и, усадив Шишон на колени, принялась укачивать девочку.

Джоак охранял их, сжимая меч. Скалы приглушали звуки сражения, но и сюда доносились крики испуганных ребятишек. В них слышался ужас. Оставалось только догадываться, каково было слушать все это отцу Мшей.

– Мы можем спасти детей от участи, ожидавшей их в Туларе, – вздохнула позади него Кесла, – но не сможем избавить от потрясения этой ночи.

Джоак согласился, но промолчал. Крики звучали, казалось, целую вечность. Даже Шишон, широко раскрыв глаза, поглядывала в темноту, поеживаясь всякий раз, когда звуки боя приближались. Кесла взглядом указала на девочку.

Размышляя, как бы отвлечь ребенка, Джоак провел пальцем по мечу, слегка разрезав кожу. Наклонился и выдавил каплю крови на песок.

– Что ты делаешь? – спросила Кесла.

– Тссс…

Юноша замер и вдохнул поглубже, стремясь обострить чувства. Во время долгого перехода к Аи’шану шаман Партус учил его приоткрывать завесу между настоящим миром и сонной пустыней, сосредоточившись на магии, разлитой в крови.

Джоак всматривался в красное пятнышко на песке. Он видел, как кровь медленно просачивается между песчинками, и позволил своему разуму и малой толике духа последовать за ней. Уголками глаз он видел, что скалы исчезли и вокруг него открывается сонная пустыня, излучающая неяркий свет. Капля крови становилась все краснее, как живая. Шаман Партус говорил как‑ то, что, сосредоточившись, можно сделать сон вещественным. Так Джоак и поступал сейчас, отдавая маленькую частицу себя упавшей капле крови и заставляя ее видоизменяться.

Как сквозь сон, он услышал удивленное восклицание Кеслы, но продолжал сосредоточенно работать. Закончив, он вернул себя в мир скал и ветра. На входе в расщелину, как безмолвный страж, возвышалось изваяние из песка. Джоак провел над ним рукой, касаясь нитей силы, которые все еще связывали его с сонной пустыней. Открываясь навстречу лунному свету, на верхушке скульптуры развернулись лепестки розы.

Шишон радостно хихикнула. Обернувшись, он увидел ее сияющие от восторга глаза.

– Красота, – прошептала девчушка, подбегая к песчаному цветку.

– Осторожно, золотце, – предупредила Кесла.

– Это не опасно. – Джоак кивнул Шишон.

Она подбежала и тронула песчаную розу. Стебель сломался, и изваяние осыпалось кучкой песка. Девочка виновато поглядела на юношу и на сломанную игрушку.

– Не переживай, Шишон. – Он погладил ее руку, счищая налипшие песчинки, и поцеловал пальцы. – Мечта, как известно, не может длиться вечно.

Девочка усмехнулась, а потом подбежала к Кесле, которая обняла ее, благодарно улыбнувшись Джоаку.

«Мечта, как известно, не может длиться вечно, – подумал он. – Но когда она здесь, ее нужно ценить и беречь».

Очень медленно он подошел к Кесле и присел рядом. Вдвоем они обняли Шишон, их пальцы переплелись. Так они переждали томительно долгие ночные часы.

Наконец по камням загремели сапоги. Джоак вскочил, хватаясь за меч. В расщелину вошел Хант в плаще, забрызганном кровью, и оперся о скалу.

– Шишон?

– Она спит, – ответила Кесла.

– Мы победили? – спросил Джоак.

– Караван наш, – кивнул Хант.

Кесла и Джоак вышли из укрытия, а кровавый наездник поднял на руки Шишон. Девочка открыла сонные глаза, улыбнулась Ханту и обвила руками его шею. Джоак заметил, что суровый воин смягчился, но видел скрытую тревогу в его глазах. Все вместе они вышли на поле боя.

Джоак смотрел на место битвы. Люди и животные напитали кровью песок. Вернувшийся в долину Рагнар’к уселся на скале. Слышались стоны и плач.

– Дети свободны, – сказал Хант.

Юноша покачал головой. После увиденного этой ночью дети никогда уже не будут по‑ настоящему свободны. Они столпились у сломанных повозок – испуганные, обессиленные, плачущие.

– А как там Мшей, дочка капитана? – поинтересовалась Кесла. – Она невредима?

– Да, – ответил Хант.

Но Джоак уловил глубокую скорбь в голосе дри’ренди и повернулся к нему.

– Ее отец погиб, – понурившись, добавил Хант. – Фесс вступил в схватку с одним из скал’тумов, когда тот прорвался к повозке с детьми. И умер прежде, чем Рагнар’к подоспел на помощь. Но его смерть не была напрасной. Фессу удалось выиграть несколько драгоценных мгновений и задержать чудовище до прилета дракона. Он спас детей.

Кесла отвернулась, зажав рот ладонью.

– Один из матросов с его лодки обещал отвезти девочку к ее родственникам, – закончил Хант.

Джоак закрыл глаза, глубоко вздохнул и постарался вспомнить лицо а’Калара, уходящего в темноту.

– Разбойники или убиты, или удрали в пески, – подошел к ним Иннсу. – К рассвету мы должны перезапрячь повозки каравана и как можно быстрее двинуться к Тулару.

– Нет. – Джоак сунул меч в ножны.

Все удивленно посмотрели на него.

– Эти дети достаточно намучились, – сказал он, сурово нахмурившись, и повернулся к Ханту. – Я хочу, чтобы ты с воинами увез детей отсюда. Немедленно. Береги их.

– Но ведь нам нужен караван для прикрытия! – возмутился Иннсу.

– Нет. Я не буду прятаться за спины детей. Фесс а’Калар был прав. Так нельзя.

– Но ведь мы спасли их, – не сдавался Иннсу.

Джоак рассмеялся, но с изрядной долей горечи – так, что и сам это услышал.

– Пока что мы никого еще не спасли. Хант, собирай воинов и отправляйтесь в путь, едва взойдет солнце.

– Будет исполнено, – кивнул кровавый наездник.

– Но что нам тогда делать? Как мы доберемся до Тулара? – сердито спросил Иннсу.

– Неужели мы не сможем пробраться внутрь незамеченными? – ответила ему Кесла. – Убийцы мы или нет?

Устыдившись, молодой человек замолчал.

Девушка подошла к Джоаку. Он посмотрел в ее глаза цвета сумерек и понял, что принял единственно правильное решение. Не потому, что она была сном пустыни, а потому что ее взор светился простым женским состраданием и заботой.

Юноша наклонился и крепко поцеловал ее. Почувствовал, как девушка вздрогнула от удивления, а потом расслабилась в его объятиях. Они держались друг за друга, словно утверждая, что жизнь продолжается. А может быть, даже любовь.

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 16 17 18 192021 Следующая ⇒