Книга четвертая 1 страница

ГЛАВА 9

К месту крушения «Яростного орла» Сай‑ вен добралась на рассвете. Из‑ за раны в крыле дракон мог совершать лишь короткие, ограниченные перелеты. Рагнар’к все порывался держаться в воздухе подольше, но мер’ай заставляла его передвигаться медленно. Имея одну с ним душу, она разделяла его боль. Иногда Сай‑ вен казалось, будто она сунула правую руку в огонь, а во время полета девушка едва не теряла сознание. Но несмотря на раны, они все дальше углублялись в исковерканные земли Разрушенных Холмов, летя по следам горящего корабля.

Когда взошло солнце, Сай‑ вен и Рагнар’к достигли наконец‑ то песков и гряд Южных Пустошей. Девушка прильнула к дракону, совсем обессилев от голода и жажды. Толстый столб дыма указывал им путь.

Не говоря ни слова, Рагнар’к оттолкнулся от скалы и полетел, держась над самыми дюнами. Опираясь о его шею, Сай‑ вен разглядывала пустыню. «Словно огромный сухой океан», – равнодушно думала она. На бескрайних просторах виднелись лишь песчаные волны, из которых изредка торчали скальные рифы.

Она прилагала все силы, чтобы удержаться на спине Рагнар’ка, который кружил над пустыней.

– Родная… корабль…

Сай‑ вен выпрямилась. Впереди простиралась глубокая борозда. Обломки досок по обеим ее сторонам. Опаленный огнем песок. В невысокую дюну наискось воткнулась сломанная мачта.

Дракон поднялся чуть повыше, поймав поток теплого воздуха.

В глубоком ущелье Сай‑ вен увидела остатки судна. Изломанный остов лежал, уткнувшись носом в песчаный холм. Кое‑ где развороченная обшивка еще тлела. Вокруг копошились маленькие фигурки. Неподалеку стояли спасенные от огня корзины и сундуки.

– Кое‑ кто выжил, – указала рукой мер’ай и мысленно попросила Рагнар’ка приземлиться.

Обогнув дымный столб, дракон опустился на песок.

С земли их заметили. Когда Рагнар’к, рыкнув от облегчения, уселся, несколько человек побрели к нему. Сай‑ вен узнала Джоака и кровавого наездника Ханта. Она спешилась и помахала им рукой.

Первым подошел Джоак в изодранной одежде, с огромным кровоподтеком на щеке.

– Вы уцелели, – сказал он с облегчением в голосе.

Она кивнула.

– Но Рагнар’к ранен. Ему нужно попить крови дракона, чтобы излечиться. Иначе он не сможет лететь дальше.

– Мне очень жаль, – покачал головой Хант, покрытый сажей от макушки до пяток. – Все бочонки или сгорели, или разбились. Ту малость, что уцелела, мы отдали пострадавшим при падении. Не осталось ни капли.

Сай‑ вен застонала и повернулась к дракону, все еще держа ладонь на его шее.

– Мы справимся.

Рагнар’к качнул головой, дунув ей в волосы.

– Сильное сердце… исцелится.

– Я не сомневаюсь в тебе, – ответила она. – Но думаю, тебе нужно поспать. Драконом ты не заживишь раны быстрее, чем Каст.

– Человек… не такое большое сердце. – Дракон надулся от гордости.

– Но у него и крылья поменьше, – улыбнулась она устало.

Рагнар’к ткнулся в нее носом, молча, хотя и неохотно, соглашаясь. Сай‑ вен обняла его, давая почувствовать свою любовь и благодарность, а потом отстранилась. Древнее заклятие вступило в силу, преобразив чешую и когти в человеческую плоть.

Вывалившийся из тела дракона Каст прижимал руку к груди. Его предплечье серьезно обгорело и покрылось волдырями, но кровавый наездник ничем не выдал терзающую его боль.

– Сколько людей уцелело? – спросил он, не обращая внимания на собственную рану.

Джоак протянул ему прожженный и испачканный сажей плащ, который тот обернул вокруг талии.

– Немногие, – ответил юноша, кивая на сложенные в кучу припасы. – Девочка Шишон и убийца Кесла сильно ударились при падении, но им уже легче. – Сай‑ вен разыскала взглядом девушку, баюкавшую на коленях ребенка. Джоак продолжал: – Ричалд выжил, только сломал ногу, но ни с кем не хочет разговаривать. Сейчас он в окружении выживших элв’инов. Наверное, потеря судна гнетет его сильнее, чем покалеченная нога. Они ведь были тесно связаны.

– А его команда? – спросил Каст.

– Четверо погибли при падении. Трое выжили.

Кровавый наездник посмотрел на дымящиеся остатки корабля.

– И что теперь?

– Пойдем дальше пешком. Кесла утверждает, что до Альказара всего семь лиг пути. Нелегко, но дойти можно. Сегодня мы хотим собрать оставшиеся припасы, потом отдохнем, а с заходом солнца соберем пожитки и будем идти ночью.

– Не опасно ли столько ждать? – Сай‑ вен смерила взглядом столб дыма. – Многие глаза способны его увидеть и поинтересоваться – что это? И далеко не все они окажутся дружелюбными.

Внезапно появившаяся рядом Кесла удивила ее. Убийца двигалась так легко, что на песке – и это мер’ай проверила – не осталось ни единого следа.

– Сай‑ вен права, – сказала Кесла. – Медлить не стоит. Беда не в том, что кто‑ то может заметить дым. В песках Пустошей скрывается множество злобных хищников. Запах крови может привлечь их. Нужно сжечь тела погибших, а потом убираться отсюда как можно быстрее.

– У нас нет воды, – покачал головой Джоак. – Мы измучены. Ночью идти легче потому, что прохладнее.

– И опаснее, – серьезно возразила Кесла.

Сай‑ вен заметила, что Джоак и девушка смутились. Скорее всего, разногласия задевали их сильнее, чем сложное положение, в которое они угодили.

– Я думаю, – заметил Каст, – что следует послушать Кеслу. Она знает Пустоши лучше, чем кто‑ либо из нас. Ведь здесь ее родина.

– Я согласна, – кивнула мер’ай.

Джоак помолчал, а потом сдался.

– Хорошо. Пойду, скажу элв’инам.

– А я соберу в дорогу Шишон, – сказала Кесла, глядя ему вслед.

– Я тебе помогу! – Хант пошел за ней.

Когда они остались одни, Сай‑ вен повернулась к Касту с усталой улыбкой, но довольная, что он снова с ней.

– Как твоя рука?

– Выживу.

– Смотрю, тебе легче. – Она наклонилась, чтобы получше рассмотреть его ожоги.

Мужчина обнял ее здоровой рукой и крепко прижал к груди.

– Нам предстоит долгий путь. Хорошо бы найти какую‑ нибудь тень, где мы можем…

– Отдохнуть? – Сай‑ вен провела пальцем по его груди.

– А ты можешь предложить что‑ то еще? – Каст не отвел взгляда.

– Я хочу тебя, – хрипло прошептала она и потянулась к нему губами.

Лицо кровавого наездника озарилось улыбкой. Он наклонился, предвкушая поцелуй, но за миг до того, как их губы слились, со стороны разбитого корабля донесся крик.

Мастер Белган, глава касты убийц, и шаман Партус сидели на корточках в тенистом внутреннем дворике. Они неплохо устроились рядом с небольшим, обложенным изразцовой плиткой водоемом. Их зрение услаждали цветущие кусты в садике, вперемежку со статуями из песчаника. Хотя уже рассвело, но, чтобы заглянуть на узкую, зажатую между строениями площадку, поднявшемуся над башнями Альказара солнцу предстояло пройти по синему небу немалый путь.

Шаман бросил на красноватый булыжник несколько выбеленных временем костей: крошечные позвонки, отшлифованные суставы, череп ящерицы и обломки птичьих костей. Теперь, не поднимая головы, он изучал, как легли кости.

Белган отбросил упавшие на глаза белые волосы и попытался самостоятельно разобраться в рисунке, но ничего не понял. Он не обладал Даром.

– Ну, что ты видишь?

Партус поднял руку, обтянутую провяленной на солнце кожей. Он пригнулся еще ниже, всматриваясь в кости, глядя на них то одним глазом, то другим, будто птица, изучающая заинтересовавшего ее жучка. Это сходство подчеркивал еще и длинный нос, заостренный наподобие клюва сорокопута.

Мастер терпеливо дожидался, сохраняя неподвижность. Оба мужчины кутались в красные плащи пустынников, отбросив на спину капюшоны, но сходство их ограничивалось только одеждой. Шаман был лысым и худым, а мастер Белган, напротив, высоким, ширококостным и бледнокожим с длинными седыми волосами. Его прозвали Призраком Альказара – и за его умение передвигаться незаметно, и за бледное обличье.

Столь непохожие друг на друга люди имели, однако, общую цель. На протяжении истекших двух месяцев они собирались здесь каждое утро, чтобы бросить кости и отыскать хотя бы призрачную надежду. Всего десять дней осталось до того, как новые дети отправятся на погибель.

Являясь главой касты убийц, мастер Белган принял заказ на освобождение Пустошей от исчадий зла, засевших в Туларе. А сам отдал судьбы обитателей пустыни в слабые руки юной девушки, пусть и одной из лучших его учениц. Перед отъездом гадательные кости смочили ее кровью, что позволяло следить за ней. И почти два месяца шаман мог хотя бы приблизительно сказать, где она находится. Но вот уже пол‑ луны кости молчали. Никаких признаков, никаких подсказок, будто бы девчонка исчезла с лица земли.

Белган сцепил пальцы. С тех пор как кости замолчали, его надежда на успех каждое утро таяла все быстрее и быстрее. Если и завтра не будет ответа, то мастеру придется послать весть племенам, чтобы готовили детей в жертву. Иного выбора у них нет. Жажду крови чудовища нужно удовлетворить.

Глядевший на кости шаман прищурился и поднял голову.

– Я вижу ее.

Мастер похолодел, опасаясь, что ему послышалось.

– Она совсем рядом. В пустыне, – хрипло проговорил Партус.

– Кесла? Ты уверен?

Шаман кивнул.

– Спасибо тебе. Добрая Матушка! – вздохнул с облегчением Белган. Девочка вернулась в Пустоши! – Я знал, что ей хватит сил.

– Не спеши радоваться. – Партус предостерегающе поднял ладонь. – Кости указывают на опасности, ее окружающие.

– Что за опасность?

– Гадание туманно. Кровь и дым… Зубы и разорванная плоть.

– Она выживет? Она вернется сюда?

Шаман долго хмурился, потом покрутил в пальцах челюсть песчаной крысы.

– Даже кости не знают ответа.

Под наспех натянутым пологом Кесла складывала скомканное одеяло и вдруг услышала крик. Он доносился от догорающих обломков корабля – детский крик, полный ужаса.

Стоявший неподалеку Хант дернулся:

– Шишон!

– Я оставила ее там вздремнуть! – Бросив одеяло, Кесла кинулась к остову судна.

Хант помчался следом, но даже на своих длинных ногах не мог угнаться за убийцей, настолько стремительно девушка скользила по песку. Они обогнули корму разрушенного корабля. Остальные спешили за ними, но отставали.

Забежав за корабль, Кесла сразу же разглядела опасность. Элв’ины, в знак уважения к своим погибшим, сделали небольшой навес для их тел с подветренной стороны. Тень должна была защитить четыре трупа от палящего солнца.

На ее глазах одно из тел выползло из‑ под навеса и скрылось в песке. Мелькнувшие на мгновение узкий белый плавник и мускулистый хвост только и выдали вора. А потом он скрылся, выбрасывая фонтанчик песка. Тонкие кости элв’ина хрустнули, и тело исчезло под землей, в прохладных глубинах, оставив на поверхности лишь кровавое пятно.

Еще один крик.

– Она там! – воскликнул Хант, минуя корабль и поворачиваясь к нему спиной.

Перепуганная до смерти Шишон пританцовывала на опасно шатающемся обломке песчаника.

Хант кинулся к ней, пока подоспевшие на подмогу в растерянности топтались на месте.

– Нет! – остановила кровавого наездника Кесла, вцепившись ему в рукав, и приказала остальным: – Не двигайтесь.

Сын главного шкипера хотел было вырваться, но тут пара зловещего вида плавников высунулась из песка и закружила вокруг скалы.

– Песчаные акулы, – пояснила Кесла. – Их манит кровь погибших.

Только сейчас Шишон заметила друзей. Она с мольбой протянула к ним руки, личико ее было заревано.

– Ты нужен мне! – закричала она, глядя на Ханта.

Высокий кровавый наездник неожиданно дернулся, вырывая рукав из пальцев Кеслы. Он шагнул к напуганной девочке.

– Нет! – отчаянно закричала убийца. – Стой! Их манит не только кровь, но и движение.

Хант продолжал идти, будто бы не слыша ее слов.

– Это древний договор, – пояснила Сай‑ вен, – между мер’ай и дри’ренди. Он не может ослушаться.

Каст сорвал с себя плащ, оставшись нагим, и догнал Ханта. Он накинул покрывало на голову сына главного шкипера, разрывая связь между ним и девочкой. Тот тяжело осел, едва только древнее волшебство ослабло. Запутавшись, он попытался было сбросить плащ, но Каст предостерег его:

– Держи свою татуировку прикрытой!

Понимающе кивнув, Хант обмотал накидку вокруг шеи, словно шарф.

– Никому не двигаться! – приказала Кесла.

Из песка появились новые плавники. Теперь их было уже больше дюжины.

Тела еще двух элв’инов утянули из‑ под навеса. Одно из них разорвала, не поделив добычу, пара голодных хищников. Окровавленные ошметки разлетелись во все стороны, где их подхватили мелкие акулы, высовывая головы из песка и клацая зубастыми челюстями.

– Они нападут на нас? – поинтересовался Джоак.

– По большей части они – падальщики. Редко охотятся на живую добычу. Но люди говорят, что, озверев от голода, они кидаются на все, что шевелится. Стойте на месте. Акулы насытятся и уйдут.

Кесла ощущала, насколько напряжены ее спутники. Трудно оставаться безучастным при виде ребенка, который плачет и зовет на помощь. Но выбора у них нет. Любое движение приманит новых кровожадных хищников.

Пока они ждали, солнце поднялось довольно высоко.

Сожрав всех мертвецов, акулы, ударяя мощными хвостами, скрылись под песком. За исключением одной. Кесла прищурившись смотрела на крупного самца, очевидно вожака стаи, задержавшегося дольше других. Он кружил у окровавленного песка, выискивая малейшие следы мяса, но наконец и его плавник скользнул по дальнему склону дюны и исчез.

Кесла, до того против воли задержавшая дыхание, с облегчением выдохнула. Они уцелели.

Девочка начала слазить с валуна. Хант пошел к ней. И вдруг Кесла заметила рябь на песчаном склоне, будто бы нечто двигалось там, тщательно скрываясь. Засада!

– Стой! – закричала она. – Назад!

Но было поздно. Шишон спрыгнула со скалы и бежала навстречу кровавому наезднику, который уже приготовился подхватить ее на руки. Они не видели, как вновь возникший над песком плавник устремился к ним.

Все закричали, предупреждая Ханта об опасности.

Обернувшись, он увидел атакующую акулу. Одним прыжком он поравнялся с девочкой, схватил ее в охапку и кинулся в сторону, уворачиваясь от акулы, проскочившей на расстоянии волоса от его пяток. До остова корабля, как и до скального выступа, было слишком далеко Хант, напрягая все силы, побежал на верхушку дюны. Его ноги вязли в сыпучем песке. А плавник вернувшейся акулы‑ вожака мчался прямо к нему.

Следом появились остальные акулы, злые и голодные. Они окружали Ханта, лишая его надежды на спасение.

– Кинжал из «ночного стекла»! – Кесла дернула Джонка за рубаху. – Дай его мне!

Юноша подозрительно нахмурился.

– Только он поможет против песчаных хищников! Верь мне!

Если бы не крик Шишон, Джоак мог бы долго размышлять. Но он вытащил кинжал из ножен и протянул его убийце рукоятью вперед. Она крепко стиснула вырезанного из камня василиска.

– Всем стоять на месте! – Кесла окинула спутников взглядом таким же острым, как и черный клинок. – Пока я не скажу!

Она побежала туда, где все больше и больше плавников, выныривая из подземных глубин, кружили и сталкивались в охотничьем азарте. Кесла проскользнула через их смертельно опасную круговерть. Годы обучения в касте убийц не прошли даром – она умела бежать, не потревожив ни единой песчинки. И ни один из хищников не заметил ее.

Девушка пробежала мимо мелких акул, приблизившись к дюне.

– Я отвлеку их! – крикнула она Ханту. – Но ты не двигайся!

Кровавый наездник попытался замереть, но его ноги вязли в сыпучем песке. Шишон обхватила друга за шею. Акулий плавник двигался прямо на них. Кесла видела смертельный ужас в глазах Ханта, но он нашел в себе силы остановиться, увязнув в песке по колени.

Отпрыгнув подальше от них, Кесла помчалась по склону дюны. Теперь она не таилась, а изо всех сил топала и поддевала песок сапогами.

На бегу девушка оглядывалась через плечо.

Плавник продолжал двигаться к Ханту и Шишон, но уже медленнее, а потом и вовсе замер в шаге от коленей кровавого наездника.

Кесла тоже остановилась, топая изо всех сил.

– Услышь меня, – умоляла она сквозь стиснутые зубы.

Акула не двигалась. Наверное, обычного шума ей было недостаточно. Убийца провела кончиком клинка по ладони. Лезвие оказалось таким острым, что боль не ощущалась. Потекла кровь, скапливаясь в горсти. Перевернув кулак, Кесла позволила алой влаге пролиться на сухой песок.

Караулящая Ханта акула погрузилась глубже и вдруг, ударив хвостом, вынырнула, вздымая фонтан пыли. Мужчина пошатнулся и упал навзничь, прижимая к груди Шишон. Но вожак больше не замечал их, привлеченный новым, сладостным ароматом. Плавник устремился к Кесле.

Девушка взбиралась на дюну, все еще разбрызгивая по сторонам кровь и топая ногами, чтобы шум услышали в глубине. На самом гребне она остановилась.

– Иди сюда, охотник. Ты же голодный.

Она видела, как стоящие в низине люди взволнованно следили за ней. Неподалеку кружили более мелкие акулы, опасаясь пересекать дорогу вожака.

Кесла присела, готовая к прыжку.

Плавник направлялся прямо к ней, взрезая песчаную поверхность. Убийца дождалась, пока хищник окажется в паре шагов, а потом рванулась ему навстречу. Почуяв близкую добычу, акула вынырнула, распахнув зубастую пасть и показав зияющее черное горло. Кесла взвилась в воздух и оседлала хищника. Высоко подняв кинжал, она вогнала оружие в спину хищника, пронзив его до самой крестовины.

Раненый вожак дернулся и полностью выскочил из песка, яростно размахивая хвостом. Кесла ехала на акуле верхом, вцепившись левой рукой в плавник. Другой рукой она освободила застрявший клинок. Темная кровь хлынула и побежала ручьем по склону дюны. Чтобы закрепить успех, девушка вонзила кинжал повторно, стараясь добраться до жизненно важных органов.

Хищник пытался сбежать, зарываясь обратно в толщу песка. Едва не погребенная вместе с ним, Кесла в последний миг высвободила оружие и выскочила на поверхность, скатываясь по склону.

У подножия дюны она вскочила на ноги и замахнулась клинком, ожидая нового нападения. Мелкие акулы окружили раненого вожака, одна задругой исчезая в песке. Знаками Кесла дала понять спутникам, чтобы они не двигались с места. Нужно подождать, пока стая уйдет как можно дальше.

Девушка обмотала порезанную кисть полой плаща. Не нужно привлекать кровью других хищников. Глянув на кучку людей, она заметила чье‑ то движение.

Джоак, разинув рот, махал ей изуродованной рукой. Волоски на затылке Кеслы зашевелились от предчувствия беды. Юноша указывал на склон позади нее.

Развернувшись, убийца присела.

– Берегись! – донесся сзади крик Джоака.

Со склона дюны на девушку летела огромная акула ужасная стена мускулов и острых зубов. Вожак, обезумев от ярости и запаха крови, на всю длину туловища выпрыгнул из песка, чтобы обрушиться на Кеслу. Он широко распахнул мясистые губы, обнажая ряды крючковатых зубов. Если бы девушка захотела, то могла бы встать в огромной пасти в полный рост.

Но вместо этого она присела еще ниже и, сильно оттолкнувшись, поднырнула под акулье брюхо. Когда хищник пролетал над нею, девушка подняла кинжал. Благодаря магии, напитавшей лезвие из «ночного стекла», клинок вспорол акулью плоть будто воздух.

Натянувшись на кинжал, хищник разрезал брюхо до самого хвоста, последний взмах которого бросил Кеслу на песок, угодив девушке в плечо. От удара ее пальцы выпустили оружие, и оно, вращаясь, отлетело в сторону.

Оставшись безоружной, девушка перекатилась на живот. Перед глазами у нее заплясали цветные пятна. Вожак акульей стаи корчился у подножия дюны, лежа на боку. Окровавленные внутренности вывалились из вспоротого брюха. Зубастая пасть судорожно хватала песок. Люди опасливо отступили. Но агония вскоре прекратилась. Кровь расплылась широкой лужей.

Кесла поднялась.

– Пока что мы в безопасности, – выдохнула она, с трудом дыша ушибленными легкими. – Кровь вожака отпугнет его сородичей. Но в пустыне хватает других хищников. Нужно уходить.

Джоак подобрал кинжал, подошел к девушке и поддержал ее за локоть.

– Как ты двигалась… С такой скоростью…

– Вот мы и нашли применение навыкам убийцы, – слабо улыбнулась она.

Хант подошел с другой стороны. Шишон, чье залитое слезами лицо облепил песок, все еще сидела у него на руках.

– Большая тухлая рыба! – погрозила она мертвой акуле и сморщила нос от расплывающегося смрада.

Кесла погладила ребенка по щеке, но тут ее ноги подломились и девушка, обессилев, осела на песок.

– Держись! – воскликнул Джоак, подхватывая ее.

– Спасибо. – Кесла послала ему благодарный взгляд.

Джоак сунул кинжал из «ночного стекла» ей за пояс.

– Я думаю, он должен быть у тебя. Ты заслужила.

Увидев этот знак доверия, Кесла закашлялась и отвела наполнившиеся слезами глаза.

– Надо… Надо как можно скорее двигаться в путь. – Она выпрямилась, рассматривая тушу мертвой акулы. – У моего народа есть пословица: в пустыне только смерть останавливает кочевника.

– Тогда сворачиваем лагерь, – сказал Каст и вместе с Сай‑ вен зашагал к дымящимся обломкам «Яростного орла».

Джоак шел рядом с Кеслой. Девушка ощутила на себе его взгляд и уловила вместо уже привычного скрытого гнева совсем другое чувство, давно забытое со времени их встреч в А’лоа Глен, когда она изображала кухонную прислугу.

Краем глаза она наблюдала за юношей. Джоак шаркал ногами по песку, прикусив нижнюю губу и глубоко задумавшись. Отвернувшись, чтобы он не увидел ее лица, девушка позволила себе улыбнуться.

Белган стоял у высокого окна, рассеянно изучая пустынные окрестности Альказара. Луна, ставшая почти полной, поднялась высоко в небо, заливая серебром скалы и песчаные дюны. Яркий свет позволял видеть так же далеко, как и днем.

– Где ты, Кесла? – прошептал он, обращаясь к пустыне.

Нынче ночью беспокойство не давало ему уснуть. Гадательные кости шамана показали как радостный, так и пугающий результаты. Кесла появилась в пустыне, но она в опасности.

Истолковав расположение костей, шаман покинул Альказар. Он намеревался отправить нескольких соплеменников в пустыню, поискать девушку. Белган просил, если ее найдут целой и невредимой, узнать, преуспела ли она в порученном деле – напоила ли древний кинжал кровью ведьмы. Столько жизней зависело от юной ученицы…

Но глава касты знал, что Кесла на самом деле являет собой нечто большее, нежели может показаться на первый взгляд. Именно он нашел ее в пустыне десять лет назад. Пяти зим от роду, совершенно без одежды, ничего не знающая о своей семье или родных, – но Белган сразу понял, что она особенная. Злое южное солнце не сожгло девочку. Ее рыжевато‑ коричневые волосы доставали до самой земли, будто бы их никогда не стригли. Она вышла к ночному костру, словно порождение самой пустыни. Слишком спокойная и молчаливая для потерявшегося ребенка. Вдобавок она совсем не умела говорить. Вначале мастер посчитал ее слабоумной, но Кесла быстро доказала обратное, выучившись в течение первого года говорить, а в следующем – читать и писать. Она и после осваивала самые трудные задачи быстрее прочих учеников.

Что‑ то необъяснимое таилось в этой девушке. Она просто излучала тайну. Поэтому когда возникла необходимость омочить кинжал из «ночного стекла» в ведьминой крови, Белган не задумываясь выбрал ее. Даже если бы кости шамана указали на кого‑ нибудь другого, он все равно поручил бы важную миссию только Кесле. Потому что считал ее надеждой пустыни.

В дверь постучали.

Мастер повернулся, удивляясь – кто посмел потревожить его в столь поздний час?

– Войди, – разрешил он.

Двери распахнулись, и на пороге появился кланяющийся ученик.

– Мастер Белган, прошу прощения, что отвлекаю вас от размышлений в столь позднее время…

– Что произошло, Сетх?

– Там, у ворот, странник, который просит впустить его в Альказар.

– Он один?

– Да.

Белган нахмурился. Странствовать по пустыне в одиночку мог только законченный глупец. Слишком много опасностей таили пески, и одной паре глаз за всеми не уследить. А этой ночью у главы касты не было желания общаться с глупцами.

– Чего хочет этот странник?

– Именно поэтому я осмелился потревожить вас. Он заявил, будто должен предупредить вас о грозящей беде.

Вздохнув, Белган снял с крючка красный плащ, накинул его на плечи, расправил складки. Все‑ таки ему придется разобраться, в чем дело.

– Вы позволили ему войти?

– Нет, мастер. Он ожидает по ту сторону ворот.

Глава касты кивнул. Это правильно. Из‑ за блуждающих по пустыне хищников и чудовищ, затронутых порчей, ворота запирались в сумерках и никто не смел открыть их до рассвета.

– Проведи меня к нему.

Сетх придержал дверь перед учителем, а затем побежал впереди него по лестницам и залам.

Давным‑ давно крепость Альказар вырубили из высокой скалы, сложенной из песчаника. Если смотреть на крепостные сооружения со стороны пустыни, твердыня казалась каменным утесом. Естественный вертикальный разлом, проходивший по северному склону, образовывал внутренний двор, открытый сверху. А сами строения высекли в стенах разлома – прямые башенки, увенчанные шпилями, изваяния древних королей. Альказар представлял собой замок, заключенный, как улитка, в раковину из песчаника. Частное владение и убежище касты убийц.

Сетх толкнул тяжелую ясеневую дверь и, распахнув ее, позволил Белгану ступить на вымощенный булыжником центральный двор. Теперь мастер шел впереди, а ученик следовал за ним.

Когда они пересекали двор, луна достигла зенита, посылая лучи отвесно вниз, прямо в сердце крепости. Справа, где располагались конюшни пустынных маллюков, слышалось пыхтение и повизгивание. Похоже, обычно равнодушных животных что‑ то взволновало и напугало. Они разбудили даже главного конюшего. Белган видел, как Хамф, полуодетый, нырнул в стойло проверить, что же произошло.

Случайный ветерок забрался под плащ мастера, заставив его вздрогнуть от ночной прохлады. Он поплотнее запахнулся, натягивая одеяние на костлявые плечи и придерживая его двумя руками. Странные предзнаменования подкидывает эта ночь…

– Вот сюда, мастер Белган. – Сетх поравнялся с учителем.

В дальнем конце двора трещина выходила в пустыню, но была полностью перекрыта железными прутьями, каждый толщиной с руку взрослого человека. С внешней стороны решетку усеивали отравленные шипы, которые напрочь отбивали у любого вора желание вскарабкаться по ней. Единственная калитка открывалась наружу при помощи воротков и сложной системы противовесов.

Сетх остановился у запертых ворот. В полумраке за решеткой Белган различил очертания темной фигуры.

По обе стороны от входа стояли два ученика с копьями в руках – ночная стража. Мастер кивнул им, а потом вытащил из скобы горящий факел и приблизился к решетке.

Путник, сидевший на корточках, поднял взгляд.

Белган охнул и отступил. Лицо, скрывающееся под капюшоном плаща, испещряли глубокие морщины, а глаза казались мутными и белесыми. Будто давно высохший труп оказался у их дверей. Но незнакомец был жив. Опираясь на деревянный посох, он поднялся на ноги, скрипя суставами.

– Чем… – Белган взял себя в руки. – Чем я могу помочь тебе, старец?

Человек высунул из рукава культю и откинул капюшон, а затем помахал посохом перед собой, будто отгоняя назойливую муху. Теперь, когда он выпрямился и расправил плечи, Белган понял, что его первоначальное впечатление было ошибочным. Да, перед ним стоял пожилой мужчина, но вовсе не такая развалина, как показалось с первого взгляда.

Мастер отогнал свои страхи. Здесь некого опасаться.

– Я прибыл не для того, чтобы просить у вас помощи, мастер Белган, – заговорил странник глубоким звучным голосом, лишь слегка выдающим его преклонные года. – Я хочу предложить вам помощь.

– Это как? Кто ты? Откуда ты явился?

– У меня много имен, но вы можете звать меня Дисмарумом. Я – странник. Блуждаю по землям Аласеи.

Переступив с ноги на ногу, человек вновь помахал посохом перед собой. И вдруг лицо старика напомнило Белгану его дедушку.

Глава касты почувствовал себя виноватым, недостаточно гостеприимным.

– Зачем вы явились к моим дверям? – спросил он гораздо мягче.

– Чтобы предупредить о приближающихся врагах.

– Что за враги? – Мастер приподнял бровь.

– Мальчик, продавшийся черной магии. Он называет себя Джоаком.

– А почему вы думаете, что он идет сюда?

Дисмарум, ослабевший и голодный, тяжело обвис на посохе.

– Он – брат ведьмы.

– Откуда вы… – дернулся от этих слов Белган. – Ведьмы?

– Слухи бродят по дорогам. Он спешит сюда, чтобы отомстить за смерть сестры.

Мастер почувствовал, как кровь отхлынула от его рук и ног. Факел задрожал.

Что же натворила Кесла?

– Я бы рассказал вам больше, но переход через пустыню изнурил меня. – Слова гостя вползали в уши Белгана, как черви. – Во имя человеколюбия, впустите.

Подозрения главы касты вспыхнули было снова, но человек еще раз взмахнул посохом. Мастер моргнул и опять увидел перед собой бесхитростного старика. Как можно не доверять достойному страннику, рискнувшему столь многим, чтобы предупредить его об опасности? Стыд за свою грубость охватил главу касты убийц.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒