11. ПЛАКАЛЬЩИЦЫ

⇐ ПредыдущаяСтр 9 из 9

Ты, Корнила Ильич,

До самых скул,

До бровей

В сырой земле потонул!

Нанятые плакальщицы,

Последние няни

Мертвого дитяти, плачут, —

Вспоминают, нанятые,

Об атамане.

Рядят покрасивше

Душу казачью,

Чтобы в рай раскрылись

Пошире двери,

Чтобы не просыпались

Ангелов перья.

Нанятые плакальщицы,

Стешка и Сашка,

Шажком отступают,

Стукают лбом,

Бьют себя по сытым

Грудям и ляжкам,

Землю оглаживают

Животом.

И Стешка,

Искусная в тонкой работе,

Хмурая,

Не выбиваясь из сил,

Крутится и крутится

На тонкой ноте,

Будто вышивает

Розой подстил.

Стешка:

«Расколись, береза,

От сухоты,

Полетите на небо,

Птицы и кусты.

.. Чтобы тебя, шашку,

Сломала плеть,

Чтобы тебе, смерти,

Самой мереть!.. »

Сашка тоже складна,

Тож умела, —

Голос на подъемах

Скрипуч,

Тяжел, —

Ноги расшаперив,

Низко присела,

Слезы, что полтины,

Собирает в подол.

Сашка:

«Чтобы подохли

Твои воры-вороги,

Руки бы у них поотвалились,

Головы бы у них пораскатились.

Да чьи тебя руки вынянчили?

Да чьи тебя груди выкормили?

Да кто тебя только

Жи-и-ить учил?.. »

Стешка:

«Чтобы тебе, лебедь,

Столько пера,

Сколько он оставил

Людям добра.

Чтобы тебе, нечисть,

Столько рогов,

Сколько он оставил

Семье врагов.

Чтобы тебе столько

Буранов, дуб,

Сколько он отпробовал

Бабьих губ».

Сашка:

«Сгорай, шелк-батист,

Всё имушшество,

Пропадай, конь, на полном скаку.

Пропадай, конь, на полном скаку,

Захлестнись, баржа,

На полном ходу.

Ты почто, смерть,

Таких отбираешь?

Ты почто, смерть, дубы ломаешь,

А сорняк-траве расти даешь? »

Стешка:

«Пропадает тополь

В самом соку,

Выпадают волосы

По волоску.

Ищет тебя месяц,

Ночь, в саду.

Без тебя мы в темени,

В холоду.

Ничего-то месяцу

Не найти, Закатились глазыньки

Дитяти».

Сашка:

«Ты почто, смерть, совьим глазам

Смотреть даешь, глядеть даешь,

На сокольи глаза

Пятаки кладешь? »

Стешка:

«Чтобы тебе столько

Буранов, дуб,

Выбили из гребня

Заглавный зуб,

Выбили из гребня

Заглавный зуб,

Отрезали шашкой

Заглавный чуб.

А тому бы зубу

Смерть прикусить,

А того бы чуба

Вовек не развить.

Отворяйся, небо,

Рассыпь снега,

Замети метелями

Свово врага,

Замети метелями

Свово врага,

Ты раздень их, ворогов,

Донага».

Сашка:

«Он ли не был

К людям

Жа-а-лостлив?.. »

Так, две выпи,

В траву уткнув

Жалобой и мукой

Набитый клюв,

Нанятые плакальщицы

Выли

Нарытой лопатой,

Сапогом примятой,

Неотзывчивой

К горестям тем

Могиле.

А луна косыми тенями шла,

Будто подымалась

Сгореть дотла,

Сеяла в березах густой мороз.

И пену Ишим

Нес и нес,

И тоску Ишим

Нес и нес,

И песню — сердит —

Ишим

Холодил

Волной, холодней удил.

12. МУГОЛ

Кто разглядит

Эту стужу, припев

Неприютной и одинокой

Метели?

Как на лысых,

На лисьих

Буграх присмирев,

Осиротевшие песни

На корточки сели.

Под волчий зазыв,

Под птичий свист,

На сырую траву,

На прелый лист,

Брали дудку

И горестно

Сквозь нее

Пропускали скупое

Дыхание свое:

— Ай-налайн, ай-налайн, ай-налайн…

А степь навстречу —

Пургой, пургой:

— Ой, кайда барасен? Ой-пурмой? —

А по степи навстречу —

Гиблый туман:

— Некерек!

— Бельмейм!

— Джаман, джаман!

Там, на небе,

Аллах богат —

Из лисиц

Сшивает закат,

Посыпает башку

Золой,

Колет руки себе

Иглой.

И певцы

На песке рябом

Душат узкие шеи

Домбр:

— Будь ты дважды

И трижды

Проклята,

Соль!

И еще раз

Будь ты

Проклята,

Соль!

И еще раз

Будь ты

Проклята,

Соль!

Дождевую воду

Сосущая,

Соль!

Напитавшая

Землю и стебли,

Соль!

(Так слагаются песни

Последней тоски,

— Не она ли,

Чьи ласки

И горести грубы,

Подставляет

Упругие волчьи соски!

К ним, горячим,

Протянутся жадные губы. )

— Будь ты

Каждым рожденьем

Проклята,

Соль!

И еще раз рожденьем

Проклята,

Соль!

Иссушившая землю

И стебли, соль!

Целовавшая руки

И губы,

Соль!

(Так рождаются ветры

И гаснут вдали,

Стонет гулкое сердце земли

Под ногами,

Под луной!

Словно счастье,

Скользят ковыли,

Но пески наступают,

Сужаясь кругами. )

— Лисий узкий след связал

Сердце твое

С сердцем моим!

От твоей юрты

К моей юрте

Пролетает

Коршуном дым.

О! О! О!

От твоей юрты!

К моей юрте!

(Так в безветрии

Смеют озера

Шуметь

О морях, кочевавших пустыней когда-то.

Так, задев мимоходом

Намокшую ветвь,

Лисье, рыжее солнце

Уходит в закаты. )

— Будь ты проклята

Днями и ночью,

Соль!

Разлучившая руки любимых,

Соль!

Разлучившая

Счастье с народом,

Соль! Разлучившая

Зиму и весны,

Соль!

* * *

И первый приехавший

Говорит:

— Там,

Возле Мугола,

Соли нет,

Крысы идут

По тем местам,

И чума, чума

За крысами вслед.

Валятся люди

Там на кошму,

И в глазах у них

Пляшет страх:

Черную байбичу —

Чуму —

Выслали

Нас сжигать

На кострах!

И второй приехавший

Говорит: — Тут —

Соль

И острый русский

Сапог,

А возле Денгиза

Джут, джут,

И скот

Подыхать от голода

Лег.

До смерти остались

Одни вершки,

— Мы жить хотим

И ползем.

Мы съели

Дохлых коней кишки

И пальцы свои грызем!

Но караван

На длинных ногах пошел

Курганами —

Вверх, вниз,

В желтую страну Му-у-гол,

Страну пастухов Денгиз.

И мелькало

В гривах песков

Черное Кара-Коль,

И оставалась далеко

Позади него соль, соль.

И вот уже

Первая крыса Азии

Насторожила седой ус,

В острых зубах

Хороня заразу,

С глазами холодных,

Быстрых бус.

Бурая, важная,

Пригнула плечи

И — ринулась,

Темнее теней.

И крысы пошли

Каравану навстречу,

Лапками перебирая за ней.

ЭПИЛОГ

— Над большими ветвями,

Над косыми тенями

Солнце стоит.

Нет Дерова!

Нами убит!

Солнцем украшено

Наше знамя, —

Нет Деровых!

Убиты нами!

(Пой, Джейдосов!

Недаром, недаром

Ты родился

Средь пург и атак,

Наседал

Средь последних пожаров

На последних казаков Джатак.

Он их гнал.

И косматые пики,

Словно клюва отмщенье, неслись,

Словно молодость,

В звездах и гике,

Словно новое

Право на жизнь!

Он их гнал

По дорогам пробитым,

Смерть на смерть,

По треснувшим льдам

И стрелял из винтовок

По сытым,

По трусливым

Казацким задам! )

— Над большими ветвями,

Над косыми тенями

Солнце стоит.

Нет Яркова!

Нами убит!

Проклята кровь его

Трижды нами.

Солнцем украшено

Наше знамя!

(Пой, Джейдосов!

Просторней просторных

Ветров летних

Свободы разгон,

— Не забыть

Этих горестных, черных,

Убегавших к Зайсану знамен!

Там, в хребтинах Зайсана, поранен,

Умер, стало быть,

Умер — и вся,

Скулы в иней одев,

Устюжанин,

По-лошажьи глазами кося.

Там, в Зайсане,

Средь пьяных, как бредни,

Перетоптанных вьюгой снегов

Грузно Меньшиков

Сгинул последний

И последний Хорунжий Ярков! )

— Те, кто борется

Вместе с нами,

Становитесь под солнце,

Под наше знамя!

(Пой же, пой!

На тебя — человека —

Смотрит издали

Каменный гнет.

Революция!

Ты ли — от века

И голов и сердец пересчет?

Пой, Джейтак!

Ты не малый — великий,

Перекраивай души и жизнь.

Я приветствую грозные пики,

Что за жизнью ярковской гнались!

То искали

Голодные сытых

В черном зареве смерти,

В крови.

И теперь, если встретишь несбитых,

Не разглаживай брови — дави! )

— Боевое слово,

Прекрасное слово,

Лучшее слово

Узнали мы: РЕВОЛЮЦИЯ!

1932–1933

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 6 7 89