2СМЫСЛ И ВОЗМОЖНОСТЬ ХРИСТИАНИНА ОБЪЕДЕНЕНИЯ С БОГОМ 1 страница

ДумитруСтанилойе. " Аскетика и мистика". Вступление

Если общая и специальная христианская Мораль предлагает моральные условия жизни (нравственность, свободу и сознание её), как и доктрина в аналитической форме о грехах и добродетелях, как о состояниях несвязанных между собой, то духовность православная,

предлагает возрастание христианина на его пути ко совершенствованию во Христе, преодолению страстей и достижения добродетелей, процесс который совершается в обозначенном порядке. Другими словами она описывает способ, засчёт которого христианин может продвигаться от очищения от страсти к очищению от другой и приближаться к различным добродетелям, записывая соответствующую ступень доброделания, и воспламеняясь от любви, - состояние, которое характерно отсутствием всякого рода страстей и пребыванию во всех добродетелях. Приближаясь к этой кульминации человек в то же время приближается ко Христу, к познанию Его опытом, который и есть его обожение.

В мире православной духовности, христианская мораль не выглядит больше, как некоторое совершение обещания некой награды за исполнение Божих заповедей, хотя и как обещание спасения в будущей жизни. Христианин возрастает в Боге ещё в этой жизни, потому что исполнение заповедей ведёт к трансформации отпечатанной в его существе или к соединению с благодатью Божией действующей в нём.

Цель православной духовности и путь к ней.
Православная духовность преследует совершенство верующего во Христе. И так как совершенство во Христе невозможно достигнуть кроме как участием в Его богочеловеческой жизни, можно сказать, что цель православной духовности- это совершенство человека верующего посредством единения со Христом и отпечаток его самый полный в лице человечества Христа, полном божественнаго.
Таким образом, можно сказать, что цель духовности христианской это единение верующего с Богом во Христе. Но потому как Бог бессмертен, наше единение с ним не имеет конца, ему нету предела от которого нельзя было бы оттолкнуться. Поэтому все восточные отцы говорят, что совершенству нету предела.
Так совершенство или единение наше со Христом не только цель, но и бесконечный прогрес. Всё же могут быть выведены на этом пути прогресса два главных этапа: один приближение к совершенству посредством усилий освобождений от страстей и достижения добродетели и другой-жизнь более приближенная к жизни с Богом, в которой работа человека заменяется работой Бога, жизнь человека воспринимающего и наролняющегося наибольшим образом божественной жизнью
Из всего сказанного можно установить следующие. духовные связи православного христианства
1Состояние кульминации духовной жизни это пережитое объединение духа еще с Богом.
2 Это объединение реализуется действием Святого Духа, но до пребывания в Нём, человек употребляет долгие усилия очищения.
3 Это единение воплощается, когда человек приходит к Богоподобию и оно одновременно и познание и любовь
4 Эффект этого единения состоит в увеличении духовной энергии человека, сопровождаемой различными благодатями.
На Востоке для характеристики этого единения также используют термин дерзающий обожествляться или участвовать в обожествлении. Цель духовности православного христианина, таким образом, переживания состояния обожения или участие в божественной жизни. Опытготовности к обожению, включает во первых два основных учения
1 Оно представляет собой последнюю ступень человеческого совершенства, факт почему эта высшая ступень человеческой жизни, верующего человека или цель всей его жизни, ещё называется совершенством.
2. Это обожение реализуется путём участия верующего в божественной силе, засчёт разливания в нём безграничности Божией.
Постольку этот опыт представляет ступень высочайшего совершенства на земле, она обозначает нормализацию и высшую актуализацию человеческих сил, но поскольку это состояние обожения- знания, любви, духовной силы ощущаемой верующим, это состояние находится за пределами наших сил, питаясь от божественной силы.
Состояние кульминации духовной жизни есть состояние верующего возвышенное за пределы его сил, не им самим, но действием Святаго Духа. " Разум наш выходит из себя и так соединяется с Богом, ставши больше чем разум" говорит святитель Григорий Палама. Потому что он не мог бы видеть " только то, что видно по факту, но и глаз не мог бы без света ощущаемого внешнего". Во время видения Бога, разум превышает свою нормальную работу и все его мысленные действия соглашаются с божественными.
Если цель христианской духовности есть тайная жизнь объединения с Богом, дорога к ней содержит восхождение, которое влечёт к этому пику. Так путь этот с одной стороны отличается от этого пика, с другой стороны состоит с ним в органической связи, так как стоит восхождение на гору, с пиком её.
В состоянии совершенства и тайного единения с Богом невозможно оказаться иначе, как долгими усилиями или понуждениями, но усилия, которые не ведут к коронации этим финальным моментом понуждения, или к тайному объединению с Богом, напрасны.
Но связь между понуждениями и единением тайным со Христом ещё более тонкая, чем та которая между путём и целью, так что хотя жизнь такого единения материализуется в финальной точке всех аскетических усилий, заря её начинается раньше, во время этих усилий.
Таким образом совершенство христианское требует пути от усилия к его приобретению. Апостол Павел сопоставляет эти усилия с упражнениями плотскими в которых упражняются атлеты, чтобы стать победителями в схватке.
Не вводя термина святой Павел использует изображение древних телесных упражнений, чтобы описать понуждения христианина для приобретения совершенств. Климент Александрийский и Ориген затем вводят термины аскеза и аскет. Термины эти в Восточной традиции обретают монашеский колорит. Монастыри называются местами для упражнений, а аскет есть монах, который старается достичь совершенства соблюдением всех правил воздержания и очищения от страстей. Ориген даёт имя аскетам христианам-ревнители, которые упражняются в умерщвлении страстей и в других навыках совершенства.
Обозначенное сопоставление духовного аскета и борца на арене нам предлагает Нил Аскет в Аскетическом слове. Аскетика, таким образом, это такая часть духовности, которая занимается правилами и усилиями, которые приводят человека на первую ступень восхождения к совершенству до созерцания и соединения с Господом. Аскетика отмечает активную часть духовной жизни, часть Синергии, которую от нас ждёт Господь, усилия которые требуются с нашей стороны, но единение тайное с Господом, наоборот вводит аспект покорения пассивного действию благодати в нас, инициатива Божия, которой мы только должны последовать, которая может принадлежать одному Ему.
Конечно, из этого не следует, что аскетическим усилиям не сопутствует благодать, как и то, что в фазе единения пассивность может иметь инерцию, но только то, что опыт духовной кульминации не имеет в своём корня духовности, но только из-за Бога, в то время как аскетические силы очень продуктивны и обязаны и активной контрибуции духовных сил человека. Дж. Хаушер, говоря об активности и пассивности в связи с активным очищением активным и пассивным, говорит: " Активный и пассивный есть другие две непонятные или неправильные идеи. В счетоводстве и, может, в механике они несут использование уверенное, потому что долг различается с имением, шок принятый от шока даденного. А в психологии? Человек, который никак не реагирует-есть мертвец, и реагировать значит действовать. Таким образом не существует пассивности которая была бы чистой. Еще больше в нравственности и в духовности- единый человеческий акт либо морален, либо аморален, похвальный, либо нет. Божественное действо не освящается без согласия человека и соглашаться это не столько выдерживать, претерпевать, но и осуществлять акт принятия. Для взрослого, таким образом не существует чисто пассивной святости, ни освящения чистого пассивного. Но и нет очищения чисто активного!
У создания нету абсолютной инициативы, даже в природном порядке. По порядку благодати, нужно повторить со святым Иринеем: " facereestpropriumbenegnatisDei, fieriautempropriumesthominis(творение есть собственное благоволение Божие, создание же Его собственное, есть человек). " Там, где психология не усматривает действие или состояние, метафизика и богословие знают, что вначале есть страдание и обретение.
Аскеза есть умерщвление смерти в нас, чтобы высвободить дух от его рабства, как говорит святой Максим Исповедник. Потому что существуют две смерти: первая вызывается грехом и есть смерть души, вторая смерть по подобию Христа, которая есть смерть греха и смерти вызванной им. Но как духовная смерть, произведённая грехом, не приходит лишь в финальный момент, но порождает червей долгое время, так и смерть смерти или греха не что-то моментальное, но нечто что требует долгой подготовки аскетическим умерщвлением. Аскеза, таким образом ступень освобождения от отравы, которая ведёт природу к разложению, к порабощению. Другими словами это избавление от болезни, которое ведёт природу к смерти и таким образом её укреплению. Аскеза умерщвление животворящее как о ней говорит Симеон Новый Богослов. Она есть поступенное умерщвление греха и всех тенденций, по направлению к нему.
В современной обстановке слово «аскеза» имеет негативный подтекст и почти всегда общественной мыслью трактуется как неестественное воздержание и мрачное страдание. Он писал, что по этой причине нарастают тенденции считать проявление греховных наклонностей человека, ведущих его к смерти, уже чем-то позитивным. Людское сознание встает в оппозицию к аскезе из-за ее требований урезонить свои наклонности, так как это сливается в рассудке индивида со страданием, и потому аскеза изгоняется из жизни.
На самом деле в аскезе есть позитивная цель. Она преследует укрепление души и избавление от червивого греха, который она и порождает, который способствует её разложению. Аскеза наслаждает на место страстей добродетели, которые предполагают дух по-настоящему закалённым. По- настоящему конечная цель аскезы, освободить дух человека не только от движений похотей от греха, но и от вещественных идей, которые возникают в мозгу, после очищения от страстей. Но это только для того, чтобы стать независимым от тварных вещей, которые завладели посредством страстей духом, и чтобы больше возжелать Бога.
Это правда, что аскеза должна подготовить Богу на её последней ступени и разум освобождённый от всех отпечатков созданных вещей, от всех занятий земных свободный ум. Но это освобождение не носит негативный характер. Потому что сколько бы не говорили о пассивности человеческого фактора под действием Господней славы, никогда не говорится, что эта пассивность должна совпадать с инерцией, с полным минусом. " Голый" ум, который мы предлагаем Богу, представляет позитивную жажду Его, после того, как долгий опыт её убеждает о крушении всех страстных занятий и об относительности занятий умом предметами тварными, от которых он отпал потому что на их место " встал" Бог.
Слабосилие духа показывается по словам святых отцов в отсутствии твёрдости, в неустойчивости её. А эта неустойчивость видна по тому, как легко она поддаётся удовольствиям и подвержена болезням. Уней нет сил стоять прямо перед лицом их, и она оказывается очень мало мужественной, как палка колеблемая ветром. Желание и суд её правильная, два из основных качества души, теряют всякую силу. Душа оказывается как мяч в руках страстей, носимая туда и обратно любыми обстоятельствами, любыми впечатлениями. Она больше не стоит твёрдо в своей свободе, но находится в духовной слабости, которая носит все знаки повреждения; она никоим образом не выводит неподкупности, которая обеспечивает вечность.
Но убийство этой смертельной слабости, которая поселилась в духе, укрепление духа посредством аскезы, стало возможно умерщвлением и животворящей смертью Иисуса Христа. Сила божества помогла Ему победить любовь к удовольствиям и страх смерти Его души, настолько твердо. Но тайная связь в которой находится потенциально душа ипостаси человеческой, с душой человеческой от Его богочеловеческой ипостаси, становясь по вере живой и тогда связь ещё более эффективная, делает так, что сила полученная от Его человеческой природы передаётся и природам других людей, которые верят в Него.
Усилия аскетические это средства через которые дух человека, который у всех у нас есть, участвует ещё больше в силе Его человеческого Духа: потому что в усилиях наших присутствует и человеческая сила духа Христа. Потенциальная связь со Христом, нам становится доступной по вере в него и Его сила становится нашей силой. Поэтому наша аскеза поступенная смерть со Христом, как прогресс сил, смерть старого человека, продолженное желание креститься. Это не только имитация Христа, как Заката, но смерть героическая со Христом и во Христе. Мы объединяемся со Христом, ещё до состояния кульминационного тайного единения с Ним, ещё в акте продолженного умерщвления нашего. Не только воскресаем со Христом, но и умираем с Ним, или не воскреснем с Ним, если не умрём с Ним.
Воскресение со Христом следует как продолжение умерщвления или смерти в противоположном направлении. Правда, что в единении со Христом в смерти Его присутствие не вполне видится нами, но это держится той мысли, что в то время, как мы умираем поступенно по в етхому человеку, умирает и Христос с нами, но Его смерть это смирение, прикровение славы. Христос не виден на этапе смерти, но присутствует и известно, что Он есть. Но фундамент нашей уверенности в Его присутствии в нас верой, но не видением показывает в нас героический характер фазы аскетической.
Это присутствие Христа как невидимой силы, отмечают отцы Марк Аскет и Максим Исповедник, когда говорят, что Христос есть воплощение добродетелей. Если добродетель означает мужество, силу, а воплощение этой силы Христос, ясно, что в аскезе нашей работает сила Христа.
Факт, что посредством аскезы не только достигается бесстрастие, вновь показывает, что аскеза это не есть нечто негативное, но укрепление духа. Во время аскетических усилий достигается продолжительными усилиями победительные навыки и насаждаются в духе усилия добродетельные. И требуется цепкость много её, чтобы поразить прежние привычки, восстать снова и для того, чтобы консолидировать новые благие усилия.
В этой главной характеристике аскезы надо отметить и один формальный аспект. Она следует по определенному пути, порядок, свойства этапов которого не могут быть непонятными, дисциплина точная, которая отражает законы нормального развития жизни души с одной стороны и основы веры с другой. Эта борьба по закону означает, что её путь утверждён в соответствии с хорошим рассудком. Этот факт проливает свет и на финальную фазу духовной жизни.
Тайное единение с Богом к которому ведёт аскеза, не представляется на вкус любого в любое время. Оно совершенно другое, чем состояние путаницы эмоций в которое может погрузиться человек когда ему захочется или которое может наступить случайно.

После прохождения Аскетического пути в котором каждый момент сидит на своём месте, не неразумно, ум должен пройти через этап познания причин творения, как говорит Максим Исповедник и иметь по прохождении этой фазы, присваивая себе и превышая созданные причины, проникнуть во свет объединения и знания тайного. Настолько, что эта фаза познания реальных причин и удаления от них уводит и она по лестнице аскезы очевидно ко встречи с Господом, основанная на последнем этапе этого восхождения, не что-то иррациональное, но нечто после причинное, не состояние достигнутое после некой дебелости разума, и игнорирования причинности вещей, но после всех возможных причин, возведённая к высшей силе и жизни, после полнейшего познания понятий причин вещей.
Аскеза, как путь самого сурового практического разума и самого лучшего знания причинности вещей, это доказательство, что в жизни с Богом невозможно обойти первопричины, но посредством использования всего предшествующего этому, потому что и через это дух избирает единение со святым Духом ( с высшей возможностью сделаться сосудом понимания всего сверхчеловеческого). Бог есть высшая причина, источник причин всех вещей. Ум который поднимается во время единения с Господом к созерцанию непосредственно этой причины, этого разума, должен быть подготовлен к пониманию этого живота всех причин, посредством знания как можно больше о них, хотя более чем безграничный, который это знает теперь откладывает в тень способ дальнейшего познания.
С другой стороны, нужно отметить, что аскеза христианская не есть искусственная односторонняя техника, которая должна приносить сама по себе тайную жизнь с Богом. Такая ложная аскеза имеет следствием ложный Венец, характеризующийся следующими знаками:
а) она не включает в себя морального состояния, но есть вопрос темперамента.
б) экстаз ищется ради него самого, он как высшая цель.
в). это экстаз пустой, если не деградирующий, человек после него, не становится ни более искусстным, ни лучше;
г) этот экстаз сравним с " рукой высунутой на вид из которой выходит только ничтожное".
Первопричина этой концепции неправильной аскезы и об окончании её в объединении с Господом это неправильное мнение о том, что в арсенале у человека все способы, которые могут отвести его на высшую ступень духовности и зависит лишь от указанной тренировки, более или менее гениальной, высвободить её.
К подчёркиванию этой ложной концепции, христианство считает, что непосредственного видения Бога, невозможно достигнуть без данной Им благодати, но для того, чтобы принять эту благодать важно нравственное совершенство всего человеческого существа посредством нескончаемой божественной помощи и не существует учения чисто человеческого для того, чтобы пробудить ото сна кто знает какую силу спящую нашего духа. В христианстве Бог не имеет природы похожей на объект, который мы можем покорить, используя хорошую тактику. Он это Персона и без инициативы с Его стороны не может быть познан. А для этого автообнаружения Бога в тайном видении, мы должны стать искренне достойными, чистыми и хорошими. Потому что Он недосягаем для всякого рода силового воздействия или ловкости. Таким образом аскеза это путь освящённый разумом и не столько разумом, но верой, молитвой и помощью Божией, путь на котором весь наш дух очищается от греха и морально укрепляется.

2СМЫСЛ И ВОЗМОЖНОСТЬ ХРИСТИАНИНА ОБЪЕДЕНЕНИЯ С БОГОМ

Само единение человека со Христом открывает правильный смысл этого единения. Но этот смысл искажён там где находят идентичность между Богом и человеком, относительно актуализации в сознании идентичности, кот. должна бытьсущественно заранее, как во всех пантеистических религиях и философиях ( там, где находит место субстанцианальная первопричина).

Поэтому некоторые протестантские теологи - понимая под тайным единением со Христом эту идентификацию и не отмечая контакта прямого непосредственнаго с Богом, который не будет субстанциональным, отклоняют принципиально любое сокровенное единение, напротив неприводимо свидетельствуют о разделении с Господом. Между этими двумя обстоятельствами невозможен ни один из переходов, никакой из подобий непосредственного контакта с Богом, поэтому Бог использует слово, чтобы всё же установить контакт между Ним и нами, говорит один протестансткий теолог: " Из-за того факта, что Бог избирает формой земной коммуникации слово исключена возможность контакта, в котором мы могли бы состоять, если бы мы не были разобщены" или, как он же " Если Бог приближается к нам, мы которые находимся со всем нашим существом в движении противоречащим Ему, а он не показывается нам, то это милостиво, ибо страшно увидеть Бога живым или непосредственное явление Божие мы не могли бы вытерпеть".

Протестанские теологи из диалектической школы, отказываясь от всякого прикровенногоединствасо Христом, имеют в виду индуистскую концепцию или экартовскую, идеалистическую позицию ив основном любой вид пантеизма религиозный или философский, по которому между Богом и человеком есть " не останавливаемая непрерывность", эволюционный подъём, не останавливаемое никакой бездной; человек будучи по сущности и становясь на самом деле, путём развития одной или другой из своих сил, богом.

Христианскому же учению, однако, cовершенно чуждо пантеистическое представление о человеке как о Боге. Со всем тем, оно радостно отмечает возможность единения с Богом, непосредственное видение Его и участие в Его благодати.

Протестанское учение, однако, не видит как можно понять такое единение, и как его можно понять иначе, чем как полное или частичное идентификация.

Поэтому достойно больше стараться над образом единения с Богом и над образом видения Его и над самой возможностью осуществления этого. Не будем, конечно, здесь анализировать кульминационный момент этого единения, но поскольку это предваряется в степени менее интенсивной и на предшествующих ступенях христианской жизни прожитых в благочестивом духе, будем благодарно отмечать, главным образом, только смысл и возможностьнепосредственнаго контакта с божеством. Ибо, что главноеоднажды отмеченная реальная возможность такого контакта, независимо от степени интенсивности, косвенным образом, доказана и возможность единения на высотах выходит за рамки человеческих сил.

В основном, я видел, что позиция христианства находится между возможностью мистической самоидентификации как Бога и несводимого отделения от Бога. Обоснование её выйдет и израссмотрения этих двух полярных терминов.

Исключение учением христианским полярных терминов об идентификации и об отделении выводится из смысла создания человека и мира прежде всего. А характер этих созданий таков, что проливает свет на то, что всё было создано Сверхсуществом. Если Бог такая реальность, что Его силыне может превысить любая другая, эта сила непривязанная ни к одной другой верховной силе они должны открываться в отношении Бога к миру. Мир не может быть для Него как одна судьба, как непрерывно регулируемый поезд, который он будет нести сквозь веки. Он не может быть для Него эманацией (разлитием) или нежелательным прогресом Его творения. В чём бы тогда Ему показывать сувернитет над любой важностью и законом.

Поэтому мир должен быть свободным продуктом Его воли. Потому что чем сильнее творение, тем меньше вкладывает внешняя материяили её производное для производства, Господь, когда творил мир, это понятно проявляя самую главную силу, отражённую нами, не употребляя ничего внешнего, не беря ничего: ни плеча, ни пота, делая его из ничего, просто изъявлением своей воли, вынул на свет и оно появилось. Это означает, что всё появилось из ничего благодаря Его слову, как манифестация Его воли, но не как эманация из кусочков Его существа. В результате в конституцию мира, и поэтому человека, не входит ничего из существа Божьего, как сверхреальности, потому что не существует и ум не может принять как существующее, объект носимый потоком одной из своих сил по какому-то верховному Его закону. А характер созданного мира исключает любую идентификацию, даже частичную с Богом. Реальность созданная не может быть не созданной никакой эволюцией.

Но с другой стороны слово, которым Бог создал мир, как проявление Его воли, было проявлением силы. Бог не вложил ничего из своих сил в существо мира, однако без снисхождения Его силы на то ничтожество из которого Он вынул его, оно не могло бы производить, также без этого присутствия Его силы вокруг него, без непосредственной близости каждой вещи к ней, мир не мог бы поддерживаться и развиваться. Потому что без силы Бога, мир уменьшился бы согласно последнему выражению до ничтожества, у которого уже нету силы поддерживаться. Предположим, что Бог дистанцировался и мир держится и разрабатывается как сейчас. Но это желание это эффект по отношению к миру, который должен как-то стать наличием силы, достигающей до туда, где производится эффект. Где бы ни производился эффект какой-то силы должна наличествовать продуктивная сила от эффекта этой силы. Иначе, каждая мирская вещь до своей глубины имеет непосредственное присутствие продуктивной силыГоспода[1]

Из-за этой действующей силы мы с начала существуем в непосредственном союзе с ним, благодаря которой мы есть и развиваемся[2].

Христианская духовность, кроме того, относит единение только к постепенному успеху и особенно направление к нему роли сознания. Возможны ли эти успех и это направление со стороны человека, для сознания? Святые отцы, утверждая это полномочие, считают что способ, которым можно этого добиться- чистота сердца и ума от мирских забот. Но мы проведём демонстрацию на этом же, данном теперьудостоверении.

Наше существо не только органическая или неорганическая природа, но одарён умом и волей. В мозгу находится некостный импульс, направленный на познание. Этот импульс невозможно понять без исследования предшествовавшей реальности, которую надо познать.

Н. Хартманн[3] возобновляя идею христианского мыслителя Симона Франка, содержательно сформулировалидею о том, что наш мозг перед явным познанием реальности имеет общее сознание о существовании такой реальности.

Наша сущность не есть дух органический или неорганический, но имеет душу, одарённую умом и волей. В мозгу есть импульс неустанно познающий. Этот импульс невозможно понять без предыдущего исследования внешней реальности, которая должна быть известна.

Н. Хартманнвыкладывая идею христианского мыслителя Симона Франка[4]сформулировал содержательную идею, что перед ясным пониманием реальности, наш разум имеет понимание существования этой реальности. Скоро когда придана ясность его объекту- реальности, ему даётся сознание того, что за пределами установленной реальности, находится трансобъектили реальность не ставшая ещё объектом явного познания. Ум сделал предварительную запись, основного порядка, который когда-либо падает за пределами радиусасвоей прямой констатации.

Но Блондел говорит, что у мозга есть не только запись предшествующей реальности трансобъективной в основном, но и запись бесконечной реальности[5]. У него есть сознание более или менее явное, что жажда его к познанию многокомпонентна, что никакой из объектов не скажет спасибо за то, что он его познал. Отсюда, оказывается для него, в этом смысле более или менее ясен крах, что либо жажда будет длиться вечно, потому что реальность имеет бесконечность объектов без своего финала, либо будет отдыхать, питаясь всё же вечностью, в знании всей реальности, бесконечной в самой себе, другой природы, чем то, что может быть конечно. И первой он боится, как преспективу бесконечной усталости, которая возникнет от неудовлетворённости высшей, всеобъемлющей, неограниченной, от альтернативы которая противостоит ей в общем смыслевосстаёт более ярко и более убедительно вторая её часть.

Далее, если ум созданный приходит в мир, чтобы познать с импульсом к познанию, и познанию Бесконечного, этот импульс, доказательство того, что он создан для бесконечности, что Он существовал до него, если до первого момента его пробуждения, Он подразумевается существующим. И где-то нужно найти к познанию реальность большую, чем он, бесконечную реальность, если есть в ней дыхание, такое же жгучее понимания и если ни один из объектов его не удовлетворяет, и скорее разочаровывает ожидание. Ум создан искать Бога и законченные реальности, строчка за строчкой, достигнутые и превзойдённые, не могу иметь объектом познания негативное чувство, очаровываться бессодержательным, смеяться от этого импульса и то, которое позитивное успешно предуготовлять для большой встречи, для понятия Того, Кто стоит при окончательном конце всех.

Но проанализируем момент природы этого импульса знания Господа и этой явной определённости, который имеет мозг о Нём. Может ли быть это понято в определении тезиса, что между Богом и человеком существует чистое разделение? Должно быть невозможно понять этот импульс, который закрыт в мозгу совершенно отделённом как от реальности бесконечной, так в общем-то и от реальности внешней. Этот неутомимый импульс не может быть подержан ничем другим, как только таким же неутомимым источником. Над мозгом надобно осуществить импульсивное и влекущееоткрытие- первая причина создания и последняя цель познания[6]. А неуверенность мозга в понимании бесконечной реальности, до того не познавшего её по факту, определённость, которая поддерживает этот импульс к познанию, показывает, что перед тем как увидеть мозг щупает, в некотором роде, реальность, которая должна быть познана, прежде, что есть в некотором роде непосредственная связь с ней, ощущаемая в некотором роде как во мраке.

Те же соображения могут совпадать с тенденцией нашего существа приближаться ко всему что представляет ценность. И это есть безграничная тенденция, которая как мы знаем не удовлетворяется ни одной ограниченной ценностью и переступая через всё, ищет неограниченную ценность, которая приводит его в конфуз оттого, что существует. Эта жажда безграничной ценности приходит и посредством различения нашей внутренней недостаточности, которую мы должны восполнить посредством того, что за пределами нас. Но в динамике этой жажды есть и что-то позитивное, что нельзя объяснить только нашим минусом, а эта позитивная сила не может быть поддержана в нас только облучением и влечением к ценности безграничной с которой посредством следования мы оказываемся на связи непрерываемой. Но мы знаем, что посредством воплощения ценностей самым достойным любви для нас становится человеческая персона, потому что она воплощает самую богатую самую сложную концентрацию ценностей. Объекты олицетворяют каждый единственную ценность, в любом случае ограниченное количество. И более того, в них отсутствует ценность понятия, ценность понимания, которое удел людей, и в котором наше одиночество находит долго искомое исцеление.

12 3 4 5 6 Следующая ⇒