«Белое перо». Глава десятая

Глава десятая

«Ohne dich kann ich nicht sein, ohne dich,
mit dir bin ich auch allein, ohne dich.
Ohne dich zahl ich die Stunden, ohne dich,
mit dir stehen die Sekunden, Lohnen nicht».
Rammstein — Ohne dich

— Доброй ночи, Радомира, — улыбнулся Элигос, расположившись в большом кожаном кресле и разглядывая директора приюта Горни.
— Здравствуйте, — голосом, лишенным эмоций, сказала Радомира, садясь в свое кресло и откидываясь назад. На вид ей было около сорока лет, болезненно худое и острое лицо, острые черты лица, мышиный нос, маленькие глаза стального цвета и тонкие бескровные губы. Волосы были седыми и коротко остриженными, а одежда, без сомнения, из самых дорогих бутиков, как и часы, тускло блестевшие золотом под светом малахитовой лампы. Демон внимательно осмотрел её еще раз и кивнул, после чего сплел руки на коленях и заинтересованно склонил голову.
— Там, откуда я родом, любят подобных вам, Радомира, — тихо сказал он, наблюдая за реакцией женщины, но на её лице не дрогнул ни единый мускул, а голос остался все таким же безжизненным и скучающим.
— Не сомневаюсь. Я не видела вас раньше, поэтому задам один вопрос, прежде чем строго спросить с Курта, впустившего вас сюда и разбудившего меня среди ночи.
— Я весь внимание.
— Кто вы такой и что здесь забыли? — Радомира не ответила на улыбку. Элигос вздохнул и, сунув руку во внутренний карман пальто, вытащил из него толстую стопку денег, которую положил на стол директора. Он слабо улыбнулся, когда увидел, что зрачки Радомиры расширились, а дыхание сбилось на секунду. Она откашлялась и скупо улыбнулась в ответ. — Так. Значит вы из тех, кто отвечает на вопросы молча?
— Именно. Видите ли, госпожа директор, мне скучно, — лениво ответил Элигос, закуривая сигарету.
— Скучно?
— Да. Когда у человека слишком много денег, ему становится скучно. Изысканные яства отдают тленом, дорогие машины пылятся в гаражах, а бронзовокожие девы вызывают лишь смертную скуку, — сказал он, выпуская в потолок колечко из дыма. — И человек начинает искать новое и неизведанное. Девственно чистое и прекрасное, как с картин великих художников. Мне посоветовали обратиться к вам, Радомира. Меня уверили, что вы способны развеять мою скуку. А деньги… Считайте это моим пожертвованием вашему приюту.
— Щедрое пожертвование, господин Эрртруар.
— Зовите меня Элигос.
— Как вам будет угодно, господин Элигос, — ответила Радомира, более благожелательно посмотрев на демона. — В таком случае, добро пожаловать в приют Горни. Место, где сбываются любые желания.
— О, это интригует. И какие желания вы готовы исполнить? — спросил Элигос, подняв бровь.
— К примеру, юную и трепетную душу. Невинную, как кобылица, которой еще не касалась плеть табунщика, — оскалилась Радомира. Зубы у нее были идеально белыми и фальшивыми, как и её душа.
— Интересно. Что вы можете предложить? Учтите, что даже красивейшие из дев с глянцевых страниц вызывают у меня лишь скуку. Чтобы меня удивить, вам придется постараться, — загадочно блеснул глазами демон. — Но если вы меня удивите, то моя щедрость удивит вас, госпожа директор.

Вместо ответа Радомира встала из-за стола и подошла к металлическому сейфу, открыв который, она достала из него пухлую папку и положила её перед удивленным демоном. Тот хмыкнул и, лениво вздохнув, раскрыл папку на первой странице, а потом присвистнул, когда увидел внутри фотографии воспитанниц.

— То, что я предлагаю, уникально не только в Праге, но и во всем мире, — меж тем, сказала Радомира, тоже закуривая тонкую сигарету. В воздухе разлился приторно сладковатый дымок, заставивший Элигоса усмехнуться. Он знал этот запах. — Эти девушки уникальны, господин Элигос. Есть, как опытные, так и невинные. Но цена за невинных — высока.
— Вопрос цены меня не интересует, — отмахнулся демон, перелистывая страницы ужасного каталога. Его глаза слабо покраснели, и в них горело торжество.
— Я вас услышала. В таком случае, ознакомьтесь со всем списком. Я найду, чем вас удивить.
— Поразительно, госпожа директор, — поднял бровь демон. — Юные леди образованы и прекрасны. Бледны, как истые дочери знатных аристократических родов, и стройны, как нимфы с полотен великих художников.
— Они покорны и исполнят любое ваше желание.
— Покорные меня не интересуют, — фыркнул Элигос, снова закуривая сигарету. — Покорности слишком много в моей жизни. Я хочу бунт и страсть!
— Это можно устроить, — усмехнулась Радомира, доставая из сейфа другую папку — тонкую и невзрачную. — Цена на этих прелестниц еще больше.
— И зависит от бунтарской искры, видимо, — кивнул демон, с интересом беря папку в руки.
— В точку, господин Элигос. Они дикие, горячие и непокорные. С кипящей кровью и горящими глазами, — меланхолично ответила женщина, поджав бескровные губы.
— Это куда интереснее, — мягко улыбнулся Элигос и ткнул пальцем в фотографию. — Великолепный экземпляр, видимо ошибочно закравшийся в эту папку.
— Нет. Не верьте этим голубым глазам, невинным, как высокогорные озера, — улыбнулась Радомира, смотря на фотографию Виктории. — Пусть вас не обманывает невинность этого лица, господин Элигос.
— В таком случае, я хочу её, — властно сказал демон, бросая на стол еще одну стопку крупных купюр. — Этого мало?
— Нет. Этого достаточно. Новый клиент всегда получает скидку.
— Клиент на первом месте? Мне это нравится. Ведите эту нимфу сюда, — скомандовал Элигос, но Радомира поцокала языком.
— Сначала её надлежит подготовить. Мы тщательно относимся к желаниям наших клиентов.
— Только не распаляйте её страсть, — процедил демон. — Я сам хочу этим заняться.
— Желание клиента — закон, — кивнула Радомира, забирая у демона папку. — Сейчас ночь, а на подготовку необходимо не меньше четырех часов.
— Я готов подождать, — улыбнулся Элигос злой и отстраненной улыбкой.
— В таком случае, я ознакомлю вас с правилами, — ответила женщина. — Правил нет, господин Элигос. Ваше желание первостепенно. Однако в случае… хм… увечий, цена увеличится вдвое.
— Вопрос цены, госпожа директор. Не более.
— Встречи с девушками проходят в гостевом доме. К вашим услугам наши лучшие сотрудники и номера. Бассейн, изысканная кухня, бесплатный бар на время вашего пребывания.
— Все блага, — подтвердил Элигос. — Прекрасно. Я согласен и надеюсь, что ваши слова — не обычное бахвальство.
— Поверьте, господин Элигос. Вы не останетесь разочарованным, — ответила Радомира. — Можете остаться у нас, а утром мы приведем ваш заказ.
— Прошу меня простить, но есть еще дела, госпожа директор, — хмыкнул демон, посмотрев на часы. — Бизнесу уделяется основное время, а развлечениям лишь быстрый миг.
— В таком случае, Курт вас проводит, — кивнула Радомира и протянула демону пластиковую карточку черного цвета, на котором было нарисовано розовое сердце. — Ваш пропуск. В десять утра она будет вас ждать.
— Благодарю, Радомира, — усмехнулся Элигос и поднялся со стула. Он задержался в дверях и, повернувшись, поклонился директору. — Я буду ждать утра. Доброй ночи.
— Доброй ночи, господин Элигос, — улыбнулась женщина, убирая деньги, полученные от демона, в сейф.

— Плохой день, приятель? — участливо спросил бармен, когда Элигос, сев на высокий стул рядом со стойкой, махнул рукой.
— О, не строй из себя психолога, человек, и налей мне лучшего виски, — поморщился демон, доставая портсигар.
— Бармен и есть психолог, — улыбнулся татуированный парень, смерив демона веселым взглядом. — Ночью клиенты так и прут.
— Ночью вся гадость лезет из щелей, — кивнул Элигос, закуривая сигарету и бросая на стойку пару крупных купюр. — Оставь бутылку.
— Согласен, — хмыкнул бармен. — За полчаса до вашего прихода здесь подрались два ревнивца из-за одной женщины, кого-то бросили, а кто-то нашел себе подружку на ночь. Вы называете это гадостью, а я клиентами. Они мне делают выручку, а не туристы днем.
— Стало быть, ты — ночной психолог, — улыбнулся демон, поднося к носу стакан. — И готов мириться с гадостью, пока гадость платит тебе?
— Да. Хочешь жить — умей вертеться, — ответил тот. — Жизнь — дорогая штука.
— Дорогая. Только мы о разном говорим, человек, — мрачно буркнул Элигос и залпом осушил стакан, после чего поморщился. — Хороший напиток. Печет в груди, будто я уже дома. А может, мой дом здесь? Как думаешь?
— Твой дом здесь, пока ты сам этого желаешь.
— Точно. Или пока у меня деньги не закончатся.
— Или это, — рассмеялся парень, протирая стакан чистой тряпкой.
— Скорее, у тебя вся выпивка закончится, чем у меня деньги, — съязвил демон и указал пальцем на пустой стакан. — Повтори.
— Конечно, — бармен, налив в стакан еще янтарной жидкости, с сочувствием посмотрел на Элигоса, который, заметив это, неприятно усмехнулся.
— Ты мне сочувствуешь, — констатировал он, затягиваясь сигаретой. — Удивительно. Человек сочувствует демону. Хотя, люди всем сочувствуют. И только. Дальше сочувствия ничего не происходит. Лицемерное сочувствие. У тебя оно как раз такое. Ты участлив к моим проблемам, пока полон мой кошелек, но стоит ему опустеть, как твое сочувствие исчезнет. Точно так же ты сочувствуешь проблемам своих родных, человек.
— Что? — нахмурился бармен, заставив демона рассмеяться.
— О, я задел тебя за живое. Обожаю задевать оголенные нервы ваших жалких душонок и наблюдать, как вы корчитесь от правды. Ты знаешь, что я прав, человек.
— Не знаю, о чем вы вообще говорите.
— Знаешь. Вчера к тебе пришла сестра, которой была нужна твоя помощь. Твое лживое сочувствие, — усмехнулся Элигос, чьи глаза слабо покраснели. — Ты дал ей его. А потом забыл о ней, когда сестра ушла. Тебя больше волновало пятно на диване, оставленное слишком жаркой подружкой, которую ты подцепил в этом баре. И плевать, что ты сам подстроил ссору этой подружки и её недалекого кавалера.
— Откуда ты знаешь? — побледнел бармен, отступая в сторону.
— Я вижу твои грехи, человек. Грехи каждого человека. Но ты уже наказан. А раз ты наказан, то у меня нет никакого интереса наказывать тебя.
— Кажется, ты уже напился, приятель, — рассмеялся парень. — Ты наблюдателен. Наверняка все сам вчера видел и слышал, поэтому и знаешь.
— Уберешь бутылку, и я сломаю тебе руку, — мрачно буркнул демон, когда бармен попытался убрать полупустую бутылку с виски со стойки. — Я за нее заплатил и выпью все, до капли.
— Не горячись!
— И не думал. Я расстроен, человек.
— Чем?
— Вами, — хмыкнул Элигос, смерив парня презрительным взглядом. — Любимые дети… Почему Он вас так любит, а? Я так и не могу понять.
— Кто «Он»? — вконец запутался бармен.
— Неважно, — ответил демон. — Ты слишком глуп и мелочен, чтобы ответить на вопрос. Будь здесь юная леди, она бы смогла ответить. Но её нет. Её выставляют на продажу, а я сижу здесь и пытаюсь удержать на лице равнодушную маску. Ты не сможешь дать мне ответ на этот вопрос. Только Он может, но Он молчит. Плевать. Мне надо проветриться. Здесь так и смердит грехом, человек, как бы ты не натирал посуду и полы.
— Ты сказал, что я уже наказан, — хмуро бросил парень, когда Элигос долил остатки виски в стакан и медленно осушил его. Демон недобро усмехнулся и кивнул. — И каково мое наказание?
— Скоро узнаешь, — ответил Элигос, бросая на стол смятую купюру. — А пока наслаждайся своим бессмысленным и лицемерным существованием, человек. Скоро оно прекратится.
— Знаешь, а иди ты к черту! — ругнулся бармен и сник, когда Элигос посмотрел на него злым взглядом красных глаз. — Я сейчас охрану позову, если ты не уберешься отсюда.
— Не позовешь. Ты слишком труслив и мелочен, человек. Но мне плевать на это. Прощай, — ответил он, направляясь к выходу из бара.

Выйдя из бара и вдохнув прохладный воздух ночной Праги, Элигос рассмеялся. Рассмеялся постановочно, злобно и жестко, смотря багровым взглядом в темное небо, на котором блестели редкие звезды — слишком яркие, чтобы их могли заглушить огни улиц. Демон смеялся и не обращал внимания на ночных прохожих, которые обходили его стороной или награждали удивленными взглядами. Он смеялся долго, а потом замолчал, увидев перед собой шпиль костёла. Улыбнулся, поправил воротник пальто и направился к древнему зданию уверенным шагом. Элигос хотел только одного. Получить ответы на свои вопросы.

— Здравствуй, Отец, — громко произнес он, входя в пустой костел, где мерно горели большие свечи, пахло благовониями и теплой пылью. — Ты не поздороваешься? Ладно. Тогда говорить буду я. Это Твой дом, а я здесь гость.
Элигос прошел вперед по проходу и опустился на отполированную до блеска скамью в первом ряду. Затем внимательно посмотрел на алтарь, цветные витражи и тысячи свечей, наполнявших костел мягким и дрожащим теплым желтым светом.
— Как у Тебя это получается? — спросил Элигос, массируя виски тонкими пальцами. — Только что в моей голове роились миллионы вопросов, а теперь остался лишь один. Я его озвучу, Отец. Ответь, почему они?
Ответом демону был тихий ветерок, ворвавшийся в костёл через приоткрытые двери и заставивший пламя свечей робко задрожать. Элигос усмехнулся в который раз и облокотился на спинку скамьи, после чего сплел руки на груди.
— Не ответишь и сейчас? — спросил он. — Молчание вместо ответа. Как это знакомо. Но вопрос остается, Отец. Он не выходит у меня из головы, я не понимаю Твоей любви к ним. Как можно любить этих жалких и ничтожных существ, которые отвратительны по отношению к себе подобным? Ответь!
Ответом демону было молчание и шорох крыльев птиц где-то наверху, потревоженных его криком.
— Не ответишь. Я пьян, а мои мысли непоследовательны, — горько улыбнулся Элигос. — Но Ты любишь их. Я это вижу. Каждый из нас видит. Ты даровал им величайшее благо, какое только мог даровать. Ты дал им свободу, за которую изгнал нас. Ты дал им выбор, сделав который, мы лишились дома. Ты дал им свою любовь, Отец! Им, злобным и жестоким созданиям, уничтожающим в себе свет на протяжении своего жалкого существования. Им, погрязшим в грехе и не раскаивающимся в нем, когда на горизонте маячит Ад. Они убивают себе подобных, лгут, предаются мыслимым и немыслимым порокам, от которых воротит даже меня, а я видел многое, Отец. И ты их любишь. Ты готов их простить, если они раскаются в содеянном. Раскаются в совершенном зле. Ты готов простить их, но не меня с братьями. Почему Ты так любишь их? Ответь мне!
Демон закричал, а его глаза разгорелись, как два жутких кровавых карбункула. Он ощерил зубы, острые и удлинившиеся, и облизнул пересохшие губы, восстанавливая дыхание.
— Почему Ты любишь их, Отец? Да, я согласен, они создают прекрасное — тысячи прекрасных картин, величественных дворцов в Твою славу, тысячи статуй, в которые можно вдохнуть жизнь, и они пойдут. Они делают выбор, а Ты прощаешь их. Любишь их и прощаешь все их грехи, если они раскаиваются. Ты отдал им своего Сына и простил им то, что они сделали. Они уничтожают тех, кто несет свет, но Ты прощаешь их. Почему? Чем они заслужили Твою любовь, Отец? Они, первородные комки ненависти с печатью Зла на челе, по-прежнему получают Твою любовь. Унижая прекрасное и восхваляя ужасное, они получают Твою любовь. Побивают камнями праведников, но получают Твою любовь. Бросают свет львам, а тьму сажают на трон, но все равно получают Твою любовь. Я не понимаю, Отец. Я запутался и ничего не понимаю.
Демон покачал головой и отпустил резной подлокотник скамьи, на котором остались вмятины от его пальцев. Он поднял взгляд к витражу, через который падал лунный свет, и невесело усмехнулся.
— Почему Ты любишь их? — шепнул он. Глаза Элигоса на миг стали светлыми, а потом их вновь залила привычная черно-красная тьма. — Почему должны страдать такие, как Виктория? Такие, как Жанна? Такие, как Твой сын? Что Ты хочешь этим сказать? Они не понимают, что Ты пытаешься донести до них. Им плевать на адские муки, потому что они в них не верят. Их души черны, а сердца мертвы, Отец. Но у них есть Твоя любовь. Твое прощение. Не у достойных, которые страдают, а у негодяев, которые насмехаются над светом. Насмехаются надо мной! Я есть Наказание. Я не способен любить и не способен прощать, Отец. Я принял Твою волю, стал карающим мечом, но я не понимаю… Не понимаю, — устало вздохнул Элигос и достал из кармана телефон. Чуть повозившись, он улыбнулся, когда на экране появилась фотография, с которой ему улыбалась Виктория. — Она… Невинное дитя, Отец. Дитя, чья жизнь была полна страданий. Разве это цена? Разве это любовь? Её продают, как игрушку, негодяям и извращенцам, каждый из которых достоин Ада. Но её продолжают продавать, а негодяи продолжают жить. В роскоши и блеске золота. Они не боятся ничего. Им плевать на все, Отец. Разве Ты этого не понимаешь? Почему я должен собирать доказательства того, что человечество прогнило, если ответ давно Тебе известен? Неужели Ты думаешь, что что-то способно изменить их жалкие душонки? Нет. Нет ответа. Есть только Твоя воля, которую я обязан выполнить. Но я устал, Отец. Устал носить маску. Устал видеть, как то, чему Ты даришь свою любовь, не ценит этот дар. Света все меньше. Осталась лишь одна тьма. Ответь мне!
И снова тишина. И снова испуганные шорохи птиц. И снова блестящие глаза демона, смотрящего на разноцветный витраж.
— Ответь, Отец, — сказал Элигос, перелистывая фотографии, с которых ему улыбалась Виктория. Демон устало улыбнулся, а в его глазах блеснула давняя боль. — Почему Ты их любишь?

Покинув костёл, Элигос шел по ночным улицам Праги и рассеяно смотрел по сторонам. Он нахмурился, когда увидел здание старенького кинотеатра, возле которого стояли две сонных девушки, держа в руках разноцветные листовки. Задумчиво хмыкнув, Элигос посмотрел сначала на афишу, а потом подошел к ним, вытаскивая из кармана бумажник.

— Здравствуйте, — вымученно улыбнулась одна из девушек, протягивая демону листовку. — У нас проходит ночной кинопоказ известной ленты «Список Шиндлера»…
— И никто не хочет её смотреть, — ехидно буркнула вторая, а потом ойкнула, когда Элигос сунул ей в руки всю наличность, которая у него была.
— Я хочу посмотреть, — твердо сказал он. — И я выкупаю все места. Не хочу, чтобы мне мешали.
— Да, да. Конечно, — заискивающе произнесла первая, беря демона под руку. Тот устало улыбнулся в ответ и пошел за ней следом, добавив напоследок:
— Принесите мне мороженого. Много мороженого. Очень много.

Он вышел из кинотеатра спустя два с половиной часа, когда небо окрасилось в розовые краски восхода. Задумчиво кивнул девушкам, которые зевали и терли опухшие глаза возле входа в кинотеатр, достал портсигар, закурил сигарету. Выдохнул дым и улыбнулся. Пустой и грустной улыбкой.
— Теперь я знаю, Отец, почему Ты их любишь, — тихо сказал он, смотря на небо, затем развернулся и уверенно пошел в сторону приюта. — Но это Твоя любовь. Я же даю лишь Наказание.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒