ЧАСТЬ ПЯТАЯ 2 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 25 из 30Следующая ⇒

– Что им нужно?

– Не знаю. Но сейчас они потребовали вина.

Асканио сунул под мышку еще одну бутылку.

– Я тут выбираю, какое вино уже начало портиться.

– Только не совершай поспешных действий, – с улыбкой сказал маркиз.

– Ага! Так вы планируете перебить их отряд?

– Я не хочу, чтобы весь Третий рейх свалился на наши головы.

Маркиз поднялся по задней лестнице в свои покои и сменил охотничий костюм на штаны сельского сквайра и теплый жилет, подбитый собачьим мехом. Он привык к такой одежде, пока жил в Англии. Затем он направился к главной лестнице и вальяжно спустился в холл, где царила невероятная суматоха. Солдаты СС в зеленой форме простукивали стены прикладами и дулами автоматов. Офицеры кричали на слуг, приказывая им открывать двери комнат, опустошать ящики шкафов и комодов, отдергивать каждую занавеску, мимо которой они проходили.

У дверей, ведущих в холл, стоял мужчина, чей облик был знаком маркизу по газетам и киножурналам Европы. Генрих Гиммлер – рейхсфюрер, заместитель Гитлера, глава гестапо – наблюдал за действиями своих подчиненных. В жизни он оказался еще больше похожим на веретено, чем на тщательно отобранных газетных фотографиях. На нем была серая форма и сапоги до колен. На черном козырьке фуражки мерцала грозная «Totenkopf» – «мертвая голова». Он достал носовой платок, вытер очки в тонкой металлической оправе и высокомерно посмотрел на приближавшегося хозяина замка. Солдат преградил путь маркизу, но Гиммлер отмахнулся от него носовым платком.

– Герр Сант‑ Анджело?

– Oui, да, – ответил маркиз по‑ французски, остановившись на некотором удалении, чтобы избежать рукопожатия.

– Вы, без сомнения, знаете, кто я такой, – водрузив очки на нос, сказал по‑ немецки рейхсфюрер.

– Ich mache. Конечно.

– Но я сомневаюсь, что вы знакомы с моим советником.

Крупный мужчина с квадратной головой сделал несколько шагов вперед и остановился рядом с Гиммлером. На его зеленой шинели, слишком теплой для летней погоды, виднелась медаль за боевые заслуги и обязательная нарукавная повязка нацистов. В левой руке он держал толстый портфель.

– Это профессор Дитер Майнц из Гейдельбергского университета.

Мужчина склонил голову и щелкнул каблуками сапог.

– Он, как и все мы, хотел непременно познакомиться с вами.

Маркиз изобразил удивление.

– Я веду тихую жизнь в сельской местности. Как мне удалось привлечь внимание столь важных особ?

– Я с радостью объясню причины нашего визита, – ответил Майнц громким голосом.

Было видно, что он привык выступать в университетских лекционных залах.

– Мои последние исследования показали, что один из ваших предков, оставивший вам в наследство титул и замок, являлся человеком экстраординарных талантов.

– Да что вы говорите! – изумился Сант‑ Анджело, прекрасно зная, что вышеуказанный «предок» стоял теперь перед нацистскими офицерами.

– Судя по некоторым документам, этот гений, – продолжил Майнц, – был хорошо осведомлен в оккультных искусствах, которые обычно и крайне глупо игнорируются наукой.

Сант‑ Анджело покачал головой, притворяясь невежественным простаком.

– Я знаю, что мой род имеет долгую и славную историю, – ответил он. – Но мне ничего не известно о предке, занимавшемся оккультизмом. Вы уверены, что приехали в правильное место?

– Определенно, – ответил Майнц. – Мы в этом полностью уверены.

Гиммлер покосился на маркиза.

– Кто, кроме вас и ваших слуг, находится в замке? – спросил он резко.

– Больше никого нет. И я не имею семьи.

– Может быть, какие‑ то гости?

– Нет.

– Значит, никаких посторонних женщин? – уточнил Гиммлер, внимательно и с подозрением глядя на маркиза. – И никаких мужчин?

Сант‑ Анджело понял смысл его слов, но не потрудился ответить.

– Тогда, надеюсь, вы не будете возражать, если мы продолжим нашу инспекцию? – с усмешкой добавил рейхсфюрер.

Не ожидая ответа, он отдал несколько приказов, и шестеро солдат бегом поднялись по двум крыльям мраморной лестницы. Все они, как заметил Сант‑ Анджело, были высокими блондинами с синими глазами. Он слышал, что Гиммлер, архитектор нацистской программы по улучшению расы, сам выбирал себе рекрутов. Маркиз с иронией подумал, что рейхсфюрер никак не соответствовал своим собственным критериям.

Адъютант прошептал что‑ то на ухо Гиммлеру, и они оба направились в геральдический зал, где нацисты устроили командный пункт. Средневековые латы, стоявшие вдоль стен, были прикрыты консолями с современным коммуникационным оборудованием: рациями, декодирующими машинами и блоками питания. В трапезной комнате один солдат забрался на стол, наматывая проволоку на хрустальный канделябр. Другой эсэсовец выломал витражное окно, чтобы закрепить на раме приемную антенну.

– Мне ужасно неловко, что мы причиняем вам такие неудобства, – склонившись к маркизу, произнес профессор Майнц. – Но у наших парней так много работы.

Казалось, что он говорил о каких‑ то бюргерах, готовившихся к визиту мэра.

– Возможно, вы знаете, что сегодня вечером произойдет летнее солнцестояние.

Да, произойдет, подумал маркиз. Ну и что?

– Это один из древних праздников, которые мы снова вводим в обиход, – пояснил Майнц. – Они заменят прежнюю иудео‑ христианскую чушь. Я даже написал по этой теме книгу «Арийские солнечные ритуалы». Если хотите, я с радостью пришлю вам подписанный экземпляр для вашей личной библиотеки.

Сант‑ Анджело кивнул, притворяясь, что благодарит собеседника.

– Я, знаете ли, и сам библиофил, – признался профессор. – Мой дом полон книг. Моя жена говорит, что я наполнил бы ими даже ванну, если бы она мне позволила.

Асканио и Селеста прошли мимо них, неся на подносах бокалы и бутылки вина.

– Я догадываюсь, что вы унаследовали впечатляющую библиотеку.

Сант‑ Анджело пожал плечами, показывая, что книги его не интересовали.

– К чему такая скромность? Книги определяют внешность дома! Разве вы так не считаете?

– Я слышал, что некоторые люди так думают.

– Где находится ваша библиотека? – спросил Майнц, осматриваясь по сторонам, словно он мог пропустить ее каким‑ то образом.

Ах, вот к чему все это!

– Я боюсь, вы будете разочарованы, – ответил Сант‑ Анджело.

– О, позвольте мне самому судить об этом! Я многое могу рассказать вам о ваших предках – даже то, что вы никогда не знали. Мне кажется, когда я поведаю вам о тайном знании ваших прадедов, вы будете приятно удивлены.

Он взял хозяина замка под руку и повел его к лестнице.

– Так вы покажете мне ваши книги? Куда идти? Вверх по лестнице? В одну из башен? Я где‑ то читал, что в шестнадцатом веке французский король велел снести все боевые башни замков. Интересно, как они сохранились в замке Пердю?

Сант‑ Анджело отдернул руку.

– Вполне вероятно, что здесь не обошлось без магии вашего предка. Как вы считаете?

На полпути к верхней площадке лестницы они услышал первый взрыв, от которого содрогнулись стены замка. Маркиз хотел сбежать вниз, но Майнц, поймав его за руку, сказал:

– Не волнуйтесь. Солдаты расчищают территорию. Это обычные меры предосторожности. Ваш замок не пострадает. А теперь сопроводите меня в вашу библиотеку!

То была не просьба, а приказ.

Сант‑ Анджело провел грузного профессора через несколько гостиных и салонов, украшенных блеклыми гобеленами и старой мебелью. Они вошли в главную библиотеку замка. Это помещение походило на пещеру, уставленную книжными шкафами, которые поднимались от пола до самого потолка. Несколько передвижных лестниц на колесах давали доступ к верхним полкам. Здесь находилась обширная коллекция классической литературы – тома в прекрасных переплетах начиная от Марка Аврелия и кончая Вольтером. Названия книг поблескивали золотыми буквами на корешках фолиантов, большинство которых Сант‑ Анджело приобрел в странствиях по разным странам мира. Коллекция состояла из книг на многих языках – итальянском, английском, немецком, французском, русском, греческом. Профессор опустил свой толстый портфель на стол в центре зала и зашагал вдоль шкафов, раз за разом присвистывая от восхищения.

– Восхитительно! Просто фантастично!

Он часто останавливался и бережно снимал с полки какой‑ нибудь древний том.

– Полные хроники Плиния Старшего!

Пролистав другой фолиант, он мрачно пожаловался:

– Филиппики Тацита. Мой экземпляр сгорел при пожаре в Гейдельберге.

Некоторое время Майнц был настолько увлечен просмотром книг, что маркиз подумывал оставить его здесь и заняться другими делами. Внезапно снаружи прогремело еще полдюжины взрывов. Сант‑ Анджело услышал, как падали огромные деревья. Майнц пролистал еще десяток книг, проверил верхние полки и, не слезая с лестницы, с укором посмотрел на маркиза.

– Интересная коллекция. Но сами вы работаете не здесь.

– Работаю? – высокомерно переспросил Сант‑ Анджело. – Я не понимаю, о чем вы говорите.

Майнц очертил рукой вокруг.

– Я не заметил на полках отсутствующих книг. На столе не видно ни бумаг, ни письменных принадлежностей. Да и вы, насколько мне известно, увлекаетесь совсем другой тематикой.

Его взгляд пробежал по тысячам томов. Он спустился с лестницы и с ледяной усмешкой произнес:

– Мне хотелось бы увидеть вашу личную коллекцию.

Сант‑ Анджело промолчал.

– Вы можете показать мне ее сами, – продолжил Майнц, – или ее найдут солдаты. Если понадобится, я прикажу им выломать все двери во дворце. Решайте, маркиз.

Затем он снова перешел на дружеский тон.

– Как часто вам встречаются такие люди, как я? Ну кто еще может оценить по достоинству собранные вами материалы?

Он направился к двери, затем, обернувшись, спросил:

– Куда мы теперь пойдем? Вверх или вниз?

Сант‑ Анджело подумал о словах Асканио. Может быть, действительно перебить их отряд? Но вряд ли им удастся справиться с охраной Гиммлера и солдатами СС, которые рассредоточились по всему замку и прилегающим землям.

Он повел профессора обратно в коридор, затем в свой кабинет, располагавшийся в восточной башне. Маркиз намеренно не оснащал это помещение электричеством. Поскольку снаружи уже сгущались сумерки, ему пришлось зажечь газовые лампы, закрепленные на стенах. Воздух в кабинете застоялся. Сант‑ Анджело открыл французское окно и вышел на террасу, чтобы посмотреть разрушения, причиненные взрывами.

До него донесся запах горелой древесины. Когда Сант‑ Анджело подошел к парапету и осмотрелся по сторонам, он увидел, что немцы, используя динамит, повалили старые дубы на гребне утеса. Теперь их бронированные машины сталкивали вниз расщепленные и обгоревшие стволы. Прежде чем маркиз успел понять, зачем они расчищали вершину хребта, Майнц, оставшийся в кабинете, позвал его к себе.

– Значит, вы, как и я, интересуетесь Ренессансом? – спросил профессор, когда Сант‑ Анджело переступил порог.

Он держал в руке автобиографию Челлини – оригинальное издание, подготовленное в 1728 году Антонио Коччи.

– У вас имеются переводы этой книги на шести языках! Рядом я вижу его трактаты по скульптуре и обработке золотых изделий. Судя по всему, вы восхищаетесь Челлини не меньше меня.

– Наверное, вы правы.

– Тогда вам известно, что он был не только великим скульптором и ювелиром, но и мастером оккультизма. Помните его рассказ о вызванных демонах в Колизее?

– Я думаю, он просто прихвастнул.

Майнц решительно покачал головой.

– Нет, вы не правы. Это не хвастовство. Более того, я убежден, что он описал свои опыты не полностью. В начале шестнадцатого века говорить о подобных вещах было очень опасно. Поэтому Челлини утаил часть истины. Но я надеюсь, что однажды узнаю его историю до самого конца.

Профессор бережно поставил книгу на полку. Он с восторгом осмотрел пятиугольное помещение, в котором книжные шкафы из вишневого дерева чередовались с высокими зеркалами от пола до потолка.

– Я начинаю завидовать вам. Мне бы такое гнездышко.

Он снял шинель и аккуратно сложил ее на кресле. Его белая рубашка прилипла к телу от пота.

– Дома, чтобы обрести покой и тишину, мне приходится работать в кладовой.

Он прошел вдоль шкафов, нежно прикасаясь пальцами к книгам. Тематика коллекции варьировалась от стрегерии до астрологии, от нумерологии до некромантии. Профессор восторженно кивал головой. Выражение его лица говорило, что теперь он был полностью доволен. Майнц провел рукой по краю письменного стола, на котором стоял позолоченный бюст Данте. Голова древнего поэта была увенчана серебряным венком. Сант‑ Анджело старательно отводил взгляд в сторону, чтобы не привлекать к нему внимание профессора.

– Я сожалею, что мой итальянский язык несовершенен, – посетовал Майнц. – Бесконечное очарование «Божественной комедии» остается недоступным для меня.

– Мне очень жаль. Мир не знал другого такого поэта.

– Вы говорите эти слова по зову крови, не так ли? – со смехом спросил профессор. – Судя по вашей фамилии, вы итальянец. Тем не менее ваша семья веками жила во Франции. Почему?

Сант‑ Анджело пожал плечами.

– Это старая история.

Профессор скептически посмотрел на него, затем подошел к своему портфелю и расстегнул кожаный ремень.

– Старые истории являются моей специальностью.

Покопавшись внутри, он вытащил пачку бумаг.

– На прошлой неделе мы получили интересную информацию из Национального архива.

Чтобы освободить достаточно места, он передвинул бюст Данте на край стола, едва не сбросив с него венок.

– Я сам делал снимки. Думаю, вы найдете их интересными.

Это были фотографии рисунков и рукописных страниц, написанных на итальянском языке.

– Снимки сделаны с оригинальных рисунков и записей, подготовленных для Наполеона. Слова срисованы со стен камеры в замке Сан‑ Лео – старой тюрьмы, расположенной неподалеку от Рима. Естественно, я тоже съездил туда, но там ничего не сохранилось. Нам приходится полагаться на эти копии.

Внезапно Сант‑ Анджело понял, почему нацисты приехали в замок Пердю.

– Я полагаю, вы можете догадаться, кто был узником той камеры, – сказал Майнц.

– Граф Калиостро.

Он уже не видел смысла разыгрывать из себя простака. Сами слова, сопровождаемые египетскими символами, были пустой тарабарщиной. Однако в нескольких фразах упоминался Сант‑ Анджело и Потерянный замок. Замок Пердю. Старый шарлатан воздержался от признания своего поражения, но оставил достаточно откровенные намеки. С таким же успехом он мог бы предоставить нацистам дорожную карту.

– Теперь вы должны понять, почему мы бросились сломя голову по этому следу. Рейхсфюрер Гиммлер питает огромный интерес к тайному знанию. Во всех частях света мы ищем артефакты, словно трюфели.

Профессор похрюкал, как свинья.

Сант‑ Анджело знал о пристрастиях нацистов. В качестве символа своей власти они использовали свастику – древний санскритский знак мира. Но их перевернутая свастика превратилась в нечто другое.

– Граф Калиостро был мастером египетских масонских лож, – с холодной улыбкой произнес Майнц. – Судя по документам, он хорошо знал вашего предка. Лично я не назвал бы их друзьями. Скорее они соперничали друг с другом, как два равных по силе профессионала. Вы согласны с моим мнением?

Маркиз хотел возразить, что профессор излишне преувеличивал способности Калиостро. Но в конечном счете он решил промолчать.

– Во всяком случае, Калиостро считал, что замок Пердю хранит могущественные секреты, – продолжил Майнц.

– Если это так, то они еще не раскрыты, – ответил Сант‑ Анджело.

Он попытался перевести разговор на другую тему, однако заметил, что профессор отвлекся. Майнц к чему‑ то прислушивался, насторожившись, как охотничий пес. Маркиз вдруг услышал странный звук – низкий гул двигателей небольшого самолета.

– Летит! – сказал профессор, торопливо выходя на балкон. – Он летит!

«Кто летит? » – с удивлением подумал Сант‑ Анджело. Сумерки сгущались, и далеко на западе маркиз увидел красные огни на крыльях самолета, направлявшегося к замку. Казалось, он возник из заходящего солнца. Самолет начал снижаться, пролетев чуть выше линии хребта. Теперь Сант‑ Анджело понимал, почему солдаты повалили дубы. Деревья могли бы помешать посадке. Внизу на лугу он увидел бронированные машины, которые были расставлены в две параллельные линии. Их фары отмечали границы импровизированной взлетно‑ посадочной полосы. В промежутках между машинами стояли солдаты, державшие в руках фонари и флаги.

Колеса самолета коснулись травы, он подпрыгнул и через миг покатился по земле. Выставленные закрылки гасили скорость движения. Несмотря на большое расстояние, Сант‑ Анджело увидел на фюзеляже нацистскую эмблему и бортовой номер 2600. Это число, по мнению фюрера, содержало какую‑ то мистическую силу, поэтому он приказал нарисовать его на своем личном самолете.

Неужели сам Гитлер прилетел в его замок?

Солдаты, словно светлячки, размахивали зажженными фонарями. Самолет, подпрыгивая на кочках, покатился по лугу. Когда до густого леса оставалось полсотни ярдов, он резко остановился. Его нос опустился, и хвост приподнялся, как жало скорпиона. После того как шум двигателей затих, два эсэсовца подбежали к пассажирскому люку и помогли опустить откидную лестницу. Офицеры – и среди них Гиммлер – выстроились перед самолетом в одну шеренгу и по стойке смирно ожидали выхода Гитлера.

В нараставшем мраке маркиз увидел небольшую фигуру, появившуюся в проеме люка. На фюрере была полевая форма горчичного цвета, бриджи, сапоги и фуражка. Даже с башни его лицо с темными глазами и характерными усиками можно было узнать безошибочно. Сант‑ Анджело заметил, что стоявший рядом с ним профессор, как и все эсэсовцы на поле, поднял руку в нацистском салюте. Гитлер ответил небрежным взмахом от локтя и зашагал к воротам замка в сопровождении французского атташе и нескольких офицеров.

– Вам оказана великая честь, – сказал Майнц. – Фюрер проведет эту ночь под вашей крышей.

Сант‑ Анджело не мог собраться с мыслями.

– Покажите ему что‑ нибудь! Порадуйте его какой‑ нибудь вещью!

Майнц, словно студент, ожидавший визита возлюбленной, вбежал в кабинет и начал перебирать фотографии.

– Вот, например, на этом снимке видна надпись «Малый дворец», – сказал он, протягивая фото маркизу. – А ниже Калиостро нарисовал иероглиф.

Иероглиф? Обычная ворона с распростертыми крыльями.

– Похоже на ворону.

– Конечно, похоже, – нетерпеливо согласился Майнц. – Три короткие вертикальные линии рядом с символом указывают на стаю. Этот снимок напоминает вам что‑ нибудь? Вы видели такой мотив в вашем замке? Возможно, на семейном гербе?

Малый дворец? Граф Калиостро, без сомнения, имел в виду Малый Трианон, подумал Сант‑ Анджело. Но он не стал делиться своей догадкой с профессором.

– Тогда посмотрите на этот глиф.

Майнц показал ему другую фотографию, с рисунком шакала. Голова животного была откинута назад, словно кто‑ то сломал ему шею.

– Он написал: «Мастер Потерянного замка одержал победу». Но победу над чем? Неужели над Анубисом? Египетским богом смерти?

Сант‑ Анджело прекрасно помнил их астральную битву в уютном гнездышке Марии Антуанетты. Очевидно, граф тоже помнил ее. Даже когда им овладело безумие.

Майнц передал ему несколько фотографий. Хотя маркиз не понимал смысл иероглифов, нацарапанных на стенах камеры, французские надписи давали точный перевод. Сант‑ Анджело чувствовал, что профессор ожидал от него помощи в их расшифровке.

– Взгляните на этот рисунок, – сказал Майнц, аккуратно придвинув к нему желтоватый лист бумаги.

Маркиз осмотрел набросок, сделанный серым углем и чем‑ то похожим на полоски высохшего красного вина.

– Я питаю большое уважение к французскому Национальному архиву, – продолжил профессор. – Но его работники могли тщательнее заботиться о таких редких и оригинальных документах.

На рисунке изображалась голова горгоны, подвешенная на цепочке. Надпись гласила: «Lo specchio di Eternita, ma non ho visto! » – «Зеркало вечности, не узнанное мной! » Профессор отдернул сырой воротник рубашки, прилипший к его толстой шее.

– Как видите, граф показал себя неплохим рисовальщиком. Скажите, вы когда‑ нибудь видели нечто подобное? Возможно, зеркало или амулет с головой Медузы? Я подозреваю, что эта вещь принадлежала вашему предку.

Ум Сант‑ Анджело метался, словно напуганная птица в клетке. Медальон, как обычно, висел на груди под рубашкой.

– Очевидно, Калиостро считал это зеркало могущественным амулетом, – добавил Майнц. – В течение четырех лет он рисовал на стенах камеры египетские символы и надписи. Обычно его инструментами были заостренные камни или кусочки угля. Но для этого рисунка он использовал единственный клочок бумаги и собственную кровь.

Так это была кровь, а не вино! Значит, граф в конце жизни понял истинную ценность «Медузы»? Судя по записям, Калиостро даже не догадывался о секрете медальона, пока маркиз не отнял его. А затем графа посадили в тюрьму, и он уже ничего не мог изменить. Возможно, это и свело его с ума. Злость побежденного мага, который выпустил из пальцев свое бессмертие.

– Ну, хватит, маркиз, – льстивым голосом произнес профессор. – Не притворяйтесь, что вы не смыслите в таких делах. Ваша библиотека служит еще одним доказательством того, что вы изучаете оккультные искусства. Возможно, вы даже мастер. Почему бы нам не стать союзниками? Мы могли бы многому научить друг друга.

О, да! Маркиз мог бы показать ему свои таланты! Прямо здесь и сейчас! Но профессор вдруг отвернулся, и на его лице появилось раболепное выражение. На лестнице послышались голоса, за которыми последовал грохот тяжелых сапог. Майнц развернулся и, несмотря на теплый вечер, вновь надел зеленую шинель без знаков отличия.

Первыми в кабинет вошли два эсэсовца. На их эполетах блестели зазубрины сдвоенной руны «зиг», которые выглядели, как молнии. Солдаты заняли позиции у двери, уступая место Гиммлеру. Тот, держа в руке бокал с вином, остановился на верхней ступени лестницы. Он внимательно осмотрел зеркальные стены и книжные шкафы, стол с бюстом Данте и фотографии из французского Национального архива. Он даже понюхал воздух, словно хотел уловить какую‑ то потенциальную угрозу или скрытую магическую силу. Затем рейхсфюрер вошел в комнату. Он даже не взглянул на Сант‑ Анджело.

– Вы что‑ нибудь узнали? – спросил он у профессора.

– На самом деле мы только начали, – ответил Майнц. – Я показывал маркизу некоторые материалы, которые мы недавно получили.

Гиммлер фыркнул при упоминании титула. Он взял рисунок из руки профессора, приподнял его двумя пальцами и повернулся к Сант‑ Анджело.

– Когда‑ нибудь видели это?

– Медуза часто изображалась на предметах античности. Она была одним из общепринятых образов.

– Эта горгона является копией того амулета, который некромант Челлини сделал для герцогини Медичи.

Гиммлер грубо передвинул бюст Данте и сел на край стола. От резкого толчка венок, упав на пол, закатился под кресло. К облегчению маркиза, никто не обратил на это внимания.

– И в какой чертовой глуши вы нашли этот рисунок? – спросил Гиммлер.

– В библиотеке «Лоренциана». Среди документов Медичи.

– То есть во Флоренции? Не понимаю почему, но фюрер чтит этот город. Ему нравится их старый мост.

Воротник гестаповского кителя выглядел слишком большим для его костлявой шеи. Сант‑ Анджело заметил, что приколотая к отвороту медаль еще больше подчеркивала это несоответствие. Серый китель был увешан орденскими лентами и знаками отличия.

– Трудно поверить, что такой ценный предмет, сделанный Челлини, просто взял и исчез, – сказал Гиммлер. – Предмет, которым жаждали обладать граф Калиостро и Наполеон!

Маленькие, тусклые и подлые глаза рейхсминистра сверкнули за стеклами очков. Внезапно в голове Сант‑ Анджело мелькнула мысль: «Я могу убить его». А затем пришла еще более интересная идея: «Я могу немного подождать и убить их главаря. Ударить змею в голову». Он жалел, что его гарпа осталась в спальной комнате. Он мог бы, как Персей, отсечь ею голову чудовища. Хотя имелись и другие способы. Века назад ему удалось победить Калиостро и превратить великого мага в малодушного труса. Пусть его художественный дар поблек, но оккультные силы возросли и стали более утонченными. Они созрели, словно старое вино. Конечно, это означало риск, но маркиз знал, что другой такой возможности не будет.

– Судя по рисунку, амулет носился как брелок, – продолжил Гиммлер.

Его костлявые пальцы потеребили медаль на отвороте воротника. Склонив голову набок, он посмотрел на одного из эсэсовцев. Тот быстро обошел вокруг стола, выхватил из кобуры пистолет и грубо прижал ствол к виску Сант‑ Анджело.

– Снимите с него рубашку, – велел рейхсфюрер другому солдату.

Второй высокий блондин с лицом пустоголового дебила рванул в стороны льняную рубашку маркиза. Пуговицы градом рассыпались по полу. Заметив медальон, солдат приподнял цепочку над головой Сант‑ Анджело.

– Вот видите? – обращаясь к Майнцу, сказал Гиммлер. – Прямое действие гораздо лучше долгих разговоров.

Эсэсовец передал «Медузу» в руки Гиммлера. Тот повертел медальон в пальцах и оценил его вес.

– Я не чувствую никакой магической силы, – возмутился рейхсфюрер. – Это действительно та вещь?

Сант‑ Анджело молил небеса, чтобы у него появился шанс вернуть зеркало – по крайней мере до того, как нацисты смогут оценить его магический потенциал. Однако «люгер» все еще царапал его висок, и он не мог даже сдвинуться с места.

– Опустите оружие, – велел Гиммлер. – Мы же не хотим, чтобы чья‑ то голова разорвалась на части. В ней еще может оставаться что‑ то ценное.

Солдат, подчинившись, отступил назад на пару шагов. Он по‑ прежнему держал в руке пистолет. Рейхсфюрер одобрительно взглянул на него и с неприветливой улыбкой повернулся к Сант‑ Анджело.

– Отвечайте на мои вопросы.

– Это оберег на удачу. Он принадлежит моей семье уже многие годы.

– Что‑ то он не действует, – с сомнением заметил Гиммлер. – Не оберегает вас.

Прежде чем Сант‑ Анджело успел ответить, с нижней площадки лестницы раздался резкий возглас:

– Хайль, Гитлер!

Маркиз увидел длинную тень, возникшую на стене. Та медленно поднималась все выше и выше. Гиммлер быстро спрыгнул со стола. Солдаты застыли в неподвижных позах. Майнц смахнул пот со лба и вытер ладонь о рукав. Тень удлинилась и приблизилась. Зеркальные стены комнаты внезапно многократно отразили ее. Сант‑ Анджело почувствовал приближение чего‑ то мощного и злого…

– Как здесь можно дышать? – пожаловался фюрер, входя в кабинет. – Откройте те двери!

Дебилоподобный эсэсовец подбежал к французскому окну и распахнул створки настежь. Гитлер обвел взглядом комнату, осматривая людей и обстановку. При этом его голова повернулась лишь на немного. Полевая форма фюрера выглядела гораздо скромнее, чем у Гиммлера. Ее украшали только красный аксельбант и старомодный Железный крест, закрепленный на левом нагрудном кармане. Такой знак отличия с гравировкой 1914 года давали лишь ветеранам Первой мировой войны.

При виде множества зеркал Гитлер презрительно покачал головой.

– Тщеславие является слабостью, – сказал он. – Здесь живет и работает слабый человек.

Никто не возражал ему.

– Почему на такой высоте тут нет сквозняка?

У Сант‑ Анджело сложилось впечатление, что все присутствующие вдруг почувствовали вину за недостаточно свежий воздух.

Сняв фуражку, украшенную золотым имперским орлом, фюрер бросил ее на стол, козырьком вверх, затем дрожащей левой рукой поправил прическу на затылке. Его волосы – такие же темные, как глаза – ниспадали на лоб длинной челкой, скошенной в левую сторону. На висках они были коротко острижены. Жесткие усы уже успели подернуться легкой сединой.

Заметив медальон в руке Гиммлера, он недовольно проворчал:

– Вы держите эту безделушку с таким видом, будто она представляет собой что‑ то важное.

– Так и есть, мой фюрер.

– Учитывая все неприятности, в которые вы втянули меня, ей лучше действительно оказаться важной.

Гитлер взял «Медузу» в правую руку и осмотрел ее скептическим взглядом. Сант‑ Анджело заметил, что левую ладонь он поместил за спину. Сначала фюрер полюбовался жутковатым лицом горгоны, потом перевернул предмет и хмыкнул, увидев черный шелк, закрывавший зеркало. Он удалил его большим пальцем и обнажил искривленное зеркало. Сант‑ Анджело молил небеса, чтобы Гитлер держался подальше от лунного света, который появился на террасе башни.

– Так это дамское зеркало, – разочарованно сказал фюрер, отворачиваясь от амулета. – И не особенно хорошее. Стекло выглядит поврежденным.

Маркиз надеялся, что он отложит вещь в сторону. Но Гитлер рассеянно намотал цепочку на пальцы и зажал «Медузу» в кулаке.

– Мы верим, что в предмете заключено нечто большее, чем видится глазу, – уважительным тоном произнес Гиммлер.

– Да‑ да, действительно, – выпалил профессор. – Я верю, что полный манускрипт Челлини объяснит, как было сделано это зеркало и какими силами оно обладает. Возможно, рукопись тоже находится в этом замке.

⇐ Предыдущая 20 21 22 23 242526 27 28 29 Следующая ⇒