Тридцать первый 4 страница

Хитч исчез. Я ждал. Не было его долго, как‑ то слишком даже.

Потом зажужжал шлюз, вокруг люка забегали огоньки. На всякий случай я прицелился из фризера. Мало ли кто выскочит? А я тут его и уложу…

Но кабина поднялась пустой.

Никого в ней не было.

– Тебе лучше самому залезть, – позвал из дыры Хитч.

– В дыру?

– Нет, лучше не в дыру, лучше в шлюз…

Я стал карабкаться на броню. Получалось плохо, пластик покрывала водянистая слизь, на ступеньках особенно густая, лезть непросто. Но в люк я все‑ таки забрался. Шлюз съехал вниз, и я шагнул внутрь танка.

И сразу понял, что тут произошло что‑ то нехорошее. Опасное, может, даже страшное. Все внутренности танка были залиты чем‑ то неопрятно бурым.

– Осторожно, – сказал Хитч.

– Что осторожно?

Хитч указал пальцем.

За штурвалом сидел человек. Спиной к нам. Лопатки как‑ то выворочены кверху, а голова, наоборот, глубоко втянута в плечи.

– Кто это? – спросил я.

– Не знаю… Подержи его на фризере, я… я посмотрю.

– Может, это… – Я указал на спину. – Приморозим его немножечко?

– Нет… Надо с ним поговорить… Остальные куда‑ то ведь делись… Целься лучше.

Хитч стал медленно, шажками, приступать к человеку. Я целился. Хитч перекрыл пространство, теперь, если надо будет стрелять, придется ему в спину стрелять. Ничего, потом разморозим. Видимо, Хитч тоже это понял и сместился вправо.

– Эй! – Он положил руку на плечо человека. – Ты кто?

Человек не пошевелился.

– Ты кто?

Человек молчал.

Тогда Хитч сунул руку за шиворот этому человеку, пошарил и выдернул желтый жетон. Стал его рассматривать. В танке было темно, полусумрачно, свет отражался только от стекол маски Хитча. Он поймал этот зайчик и прочитал жетон.

– Хопер, – сказал он, – ты знаешь такого?

Я помотал головой, Хопера я не знал. У нас на Меркурии, как в ранешней Исландии, – фамилий нет, только имена. Народа мало, так что на всех имен хватает. Но Хопера я не знал.

– Я тоже не знаю…

– Спроси его, – предложил я.

– Бесполезно, – махнул рукой Хитч. – Я уже спрашивал. Молчит… Наверное, кататония…

– Может, это… Что‑ нибудь ему вколоть?

– Бесполезно, в полевых условиях я не могу ничего сделать… Надо его вытащить. Убери оружие, он безопасен… кажется…

Я опустил фризер. Подошел к креслу пилота. – Берем за руки, – сказал Хитч. – И к дыре.

– Лучше в шлюз, так удобнее будет.

Хитч согласился. Мы подхватили этого Хопера под мышки и…

Вырвать его из кресла не удалось, человек сидел, вцепившись в рукоятки управления, мы дергали, дергали, добыть Хопера не получалось. Тогда Хитч вытянул нож и осторожно, стараясь не поранить, отогнул пальцы. Я слышал, пальцы словно ломались, отгибались с хрумкающим звуком. Хорошо хоть этот Хопер обратно пальцы не загибал, так они у него отогнутными и оставались. Мы отцепили его от штурвала, вытащили из кресла. Человек был тяжелым. Впрочем, это от скелета, все демпферы и гидроусилители спущены, и Хопер болтался сам по себе. А может, воды перепил, вода в организме – она тяжелая…

Мы вставили Хопера в шлюзовую камеру и запустили вверх. Камера пошла легко, выдавила Хопера на воздух, он скатился на землю, брякая шарнирами скелета. За ним выбрались и мы.

Странная штука произошла – Хопер опять сидел. Возле гусеницы. Он должен был лежать, а он сидел. Аккуратно так, словно посадил кто.

– Как это? – спросил я.

Хитч не ответил.

– А где все остальные? В экипаже должно быть четыре человека, трое еще куда делись?

Хитч поглядел на танк.

– Ты думаешь… Ты думаешь, что это… ну, там внутри… Кровь?

– Может, и масло…

Хопер вдруг оказался на ногах. Не вскочил, не поднялся, а просто оказался, раз – и уже стоит перед нами. Это так неожиданно вышло, что я даже назад шагнул.

– Ты что, очухался? – Хитч протянул к Хоперу руку.

Но тот мощно толкнул Хитча в грудь. Хитч упал, брякнул. Хопер побежал.

– Хватай его! – заорал Хитч.

Ни к чему хватать было – Хопер бежал прямо. То есть совсем прямо, не сворачивая. Он несся прямо на дом, на секунду я подумал, что Хопер хочет запрыгнуть в окно, однако все получилось не так. Со всего маху, не останавливаясь, человек ударился о стену, упал и не поднялся.

– Идиот! – крикнул Хитч, и я не понял, кому он это.

Мы поспешили к Хоперу. Он лежал под стеной. Хихикал. И как‑ то странно шевелил руками, как кого‑ то обнять пытался.

– Кто это? – спросили за спиной.

Я дернулся, резко обернулся, чуть не выстрелил. Бугер. Заспанный. В руках эта синяя рыбина дельфин. Матерчатая, с кривыми глазами.

– Дурак ты, Бугер, – сказал я. – Я бы тебя сейчас…

– Кто это? – спросил уже Джи.

Проснулись, пришли.

– Хопер, – ответил Хитч. – Так его зовут.

– И что с ним? – спросил Бугер.

– Что‑ что, свихнулся, – ответил Хитч. – Такое случается. Особенно с первоходами… Я вас предупреждал. Я вам говорил, что надо себя правильно вести…

– Это не первоход, – сказал Джи.

И указал пальцем на рукав. На рукаве Хопера красовалась двойка. Второй рейд. Этот человек был уже во втором своем рейде, он не являлся новичком.

– Второй рейд еще опасней первого, – задумчиво сказал Хитч. – Многие начинают думать. А лучше думать поменьше, побольше исполнять приказы. Тогда вернешься живой…

– Что тут произошло? – Бугер присел рядом с Хопером.

– Откуда я знаю! – нервно хрюкнул Хитч. – Утром вышел подышать, смотрю – танк стоит…

Хопер вдруг что‑ то прошептал.

– Что это? – спросил Бугер. – Он что‑ то сказал…

– Ничего он не сказал. – Хитч пнул Хопера. – У него просто судорога…

– Нет, он сказал, – упрямо заявил Бугер. – Он что‑ то сказал!

Бугер потряс своим дельфином.

– Они… – сказал Хопер уже громче. – Они… Были… Чужие…

Он засмеялся.

– Какие чужие?! – почти выкрикнул Бугер.

Хопер смеялся и никак не мог остановиться. Хохотал, хихикал, всхлипывал, а лицо его при этом совсем не менялось, и глаза тоже мертвые были, гладкие.

Мне вдруг захотелось домой. Очень. Домой, в бокс, в свою маленькую тесную комнату, к своим маленьким вещам, к запаху железа…

Рейд – самая прекрасная вещь, с этим трудно спорить. Но сейчас мне было страшно. Уже по‑ настоящему. Я чувствовал, что мы посторонние. Посторонние здесь. Люди ушли с планеты, и их место заняли они.

Чужие.

Здесь. Может быть, они действительно где‑ то здесь…

– Хватит, – мягко сказал Хитч. – Хопер, хватит смеяться.

Но Хопер не слышал.

– Хватит, – сказал Хитч уже серьезно.

Хопер засмеялся громче.

– Он не может остановиться…

– С ним надо поговорить…

– Эй! – крикнул Хитч. – Очнись!

Хитч, не размахиваясь, хлопнул Хопера по лицу. Потом еще раз. И еще. Только бесполезно все, Хопер смеялся.

– Он не остановится, – прошептал Джи. – Надо…

– Он остановится!

И Хитч ударил кулаком. В нос.

– Очнись! – рявкнул Хитч. – Очнись!

Он схватил Хопера за шиворот, выдернул с земли и ударил его еще несколько раз.

Смеяться Хопер перестал. На губах запузырилась кровь, Хопер обмяк, глаза косили в сторону. Хитч отпустил его, сорвал с пояса флягу, стал пить. Пил через силу, было видно, что через силу, вода выплескивалась.

Бугер глупо вертел в руках синюю рыбину, не знал, куда девать. Я не знал, куда мне самому деваться, этот Хопер… Чего его к нам занесло?

– Что будем делать? – спросил Джи.

– Не знаю, – поморщился Хитч и выплеснул на землю остатки воды. – Надо его на базу…

– Ему к психологу надо, – вмешался я. – Он явно пережил какой‑ то шок…

– Я же говорю, на базу. – Хитч отбросил флягу. – Чем скорее, тем лучше.

Хопер очнулся, сел к стене и принялся смотреть сквозь нас.

– Что с ним потом будет? – поинтересовался Бугер.

Ничего хорошего с ним не будет, подумал я. Его попытаются вылечить. Если ему повезет, то после лечения он станет сортировщиком на горно‑ обогатительной фабрике. Если не повезет…

Ну, если не повезет, то его посадят на половинный рацион. Станут сканировать мозговую активность. Если активность покажется низкой, то через пару лет его, скорее всего, пустят на запчасти. Законы у нас жесткие. Стратегия выживания.

– Так что же с ним… потом? – Бугер почесал голову дельфином.

– Там поглядим, – ответил Хитч. – На месте…

Он поднял фризер.

– Погоди. – Бугер прикрыл фризер синей рыбой.

– Что еще? – Хитч продолжал целиться даже через дельфина.

– Погоди, не стреляй…

– Почему?

– Не стреляй.

Бугер произнес это как‑ то не так, необычно для себя самого, и Хитч вдруг послушался и фризер опустил.

– Если ты его сейчас заморозишь, то он… то его… – Бугер мялся. – Его… ну, вы сами знаете…

– Что мы знаем? – спросил я. – Ничего мы не знаем! Ничего я не знаю!

– Неизвестно, что он сделал с остальными. – Хитч кивнул на танк. – Может, он всех их… А если он их бросил? Вы представляете, что с ними произойдет? Если они в лесу…

Мне почему‑ то казалось, что он их не бросил. Что все по‑ другому тут…

– Давайте его отпустим, – предложил вдруг Джи.

– Это не по правилам, – возразил Хитч. – Мы должны провести расследование, мы должны все как следует…

– Отпустим, – повторил Джи. – Дома его все равно ничего хорошего не ожидает.

– Его же вылечат… – сопротивлялся Хитч. – Он может дать ценные показания… Мы же должны узнать, что произошло…

Бугер шумно вздохнул.

– Что?! – повернулся к нему Хитч. – Что ты вздыхаешь? Что ты хочешь сказать?

– Вы не слышали, что было в позапрошлый рейд?

– Только не начинай, – скривился Хитч. – Я не хочу слушать сказки сейчас…

– А сам сказки любишь рассказывать, – вставил я.

Хопер замычал. Поглядел на меня. Открыл рот. Языка у него не было, только черный обрубок.

Языка нет. Остальные этого не заметили, а мне не захотелось почему‑ то про это говорить. Страшное что‑ то случилось с Хопером и его экипажем.

Ничего не поделаешь – рейд…

– Он привел сюда танк. – Бугер будто подслушал меня. – Значит, он не совсем безнадежен…

– Это рефлексы, – возразил Хитч. – Только рефлексы, не более…

– Если мы его возьмем с собой, он не будет жить. – Бугер уставился на Хитча. – Это точно. Ты сам знаешь…

– А мне‑ то что?! – Хитч пожал плечами. – Мне‑ то что до этого?! Парень отправился во второй рейд, и вляпался…

Хопер заскулил. И затрясся, точно внутри у него испортился какой‑ то механизм, Хопер дергался и хрипел. А мы смотрели на этого Хопера. Из него текло что‑ то. Из ушей. Кровь, наверное.

– Ладно, – Хитч убрал фризер за плечо. – Ладно. Пусть. Все равно… Пусть будет так… пусть…

Он взял Хопера за шиворот, поднял его на ноги.

– Иди отсюда. – Хитч толкнул Хопера в спину.

Тот не двинулся.

– Пошел отсюда вон! – заорал Хитч.

Хопер пошагал вдоль по улице. Прямо, как и раньше. Натыкался на стены, разворачивался, шагал в другую сторону, снова натыкался… Как большая заводная игрушка.

Смотреть на это было тяжело, из наших никто не смотрел.

– Все равно сдохнет, – уже тихо сказал Хитч. – Пусть…

– Надо договориться, – негромко произнес Джи. – Насчет всего этого… Чтобы показания не расходились…

– А тут нечего договариваться. – Хитч стянул маску и принялся усердно протирать стекла. – Нечего… Ничего не случилось. Я не внесу это в бортовой журнал, а вы вообще ничего не видели… Все просто.

– А танк? – Бугер указал на тридцать первый.

– Танк оставим здесь. Да и не утащить его… Прицеп с собой заберем. Скажем, что нашли брошенный прицеп, взяли с собой, нам это зачтется. Людей не было! Вы поняли?!

Мы понимали.

– Поняли?! Я слышать хочу!

– Поняли.

Я тоже сказал «поняли».

– Надо отсюда уходить. – Хитч направился к нашему танку. – Сейчас же. Уезжать. Тут недалеко есть еще одно поселение, отправимся туда. Там… там подумаем. Десять минут на сборы.

Нам хватило пяти, через пять минут танк уже рвал через заросли. За штурвалом сидел Джи. Вел он скупо, уверенно и зло, двигатель ревел, машину подбрасывало на ухабах, а поселение, которое должно было уже показаться, по моим подсчетам раза три, все не показывалось и не показывалось. Джи начал ругаться, оказалось, что мы влетели в болото и теперь старались проскочить между топями. Я понял, что это дело долгое, и устроился спать, правда, поспать не получилось, пришла моя очередь вести. Поднялся, закапал в глаза антисон и почти четыре часа вилял между гнилыми деревьями. Прорваться не удалось, даже хуже получилось – заблудился еще сильнее, так что Бугеру, чтобы выбраться из болота, пришлось потрудиться. Впрочем, у него это получилось неплохо. Бугер не только вещи умел искать, он еще и дороги, как оказалось, искал отлично. Вывел в лес.

Когда машина вновь пошла по лесу, я успокоился и снова попробовал уснуть, только антисон действовал хорошо, и глаза почти не закрывались, веки точно остекленели. Пришлось мне маску надеть и стекла заклеить бумагой, чтобы темно было. Но даже так во второй заход уснул я не сразу, хорошенько помучился. Все этот Хопер у меня перед глазами стоял, лицо его страшное, плохо это, потом еще сниться начнет…

Психика у меня расшевелилась не на шутку, руки даже затряслись. Пришлось лезть в большую аптечку, транквилизаторы искать. Транквилизаторы помогли.

Проснулся от тишины. То есть не от тишины, а от того, что почувствовал – танк стоит. Открыл глаза.

Пощелкивала трансмиссия. Хитч. Говорил я ему, не отключай передачу слишком резко, не отключай, все‑ таки водитель он дрянной, двигатель чинить теперь придется. Скорее всего…

Огляделся. Остальные тоже молча сидели в своих креслах, не спрашивали ничего, ворочали головами, похоже, что тоже только что проснулись. Так мы просидели минут, наверное, пять, Бугер не вытерпел и спросил:

– Почему стоим?

– Навигация отказала.

– Как это?

– Не знаю… Помехи…

Хитч опустил перископ, принялся ворочать им в разные стороны. Не отрывался от резинового кожуха долго. Потом отвалился и направился к шлюзу. Молча. Выбрался наружу. Мы переглянулись, затем вылезли за Хитчем.

Ночь, но не темно, лес переливается разноцветным. В нем вспыхивали размытые огни, красные, желтые, зеленые, еще каких‑ то диковинных небывалых цветов. Сначала мне показалось, что огни эти выходят прямо из земли, но потом я посмотрел вверх.

Небо. Оно играло, заливало мир больным, удивительно красивым сиянием, и это сияние пронизывалось тонкими синими колючими и сплетающимися в клубки нитями. Деревья светились, и красные листья светились, и светилось все, и даже наш танк, и даже мы светились…

– Что это?! – восхищенно спросил Бугер. – Что это такое?!

– Не знаю… – ответил Хитч. – Я не знаю, что это такое, первый раз вижу такое… Электромагнитные поля, наверное… Они заставляют атмосферу сиять…

– Это магнитные бури, – сказал Джи. – Повышенная активность, разве вы не чувствуете? Солнечный шторм, ветер проходит через атмосферу, и она горит… Как красиво…

– Я не чувствую… – сказал Бугер. – Не чувствую совсем…

И указал пальцем в небо, а потом, чуть подумав, на горизонт. В сторону запада.

Я прислушался. И почти сразу понял, что Бугер прав. Я тоже не чувствовал Солнце. Оно исчезло, смазанное бушующими в эфире стихиями. Солнца не чувствовалось, и это было… пока только неуютно. Но я знал, что если так продлится и дальше, мне станет страшно. Небо стало другим, ненадежным. Небо взрывалось слабо зеленым, который тут же переходил в красный, рассыпался на оранжевые звезды, которые мгновенно сворачивались в спирали и тут же распускались, словно живые дикие цветы.

А потом небеса выключились.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 12 13 141516 17 Следующая ⇒