Главная

Контакты

Случайная статья

• Автоматизация
• Антропология
• Археология
• Архитектура
• Биология
• Ботаника
• Бухгалтерия
• Военная наука
• Генетика
• География
• Геология
• Демография
• Деревообработка
• Журналистика
• Зоология
• Изобретательство
• Информатика
• Искусство
• История
• Кинематография
• Компьютеризация
• Косметика
• Кулинария
• Культура
• Лексикология
• Лингвистика
• Литература
• Логика
• Маркетинг
• Математика
• Материаловедение
• Медицина
• Менеджмент
• Металлургия
• Метрология
• Механика
• Музыка
• Науковедение
• Образование
• Охрана Труда
• Педагогика
• Полиграфия
• Политология
• Право
• Предпринимательство
• Приборостроение
• Программирование
• Производство
• Промышленность
• Психология
• Радиосвязь
• Религия
• Риторика
• Социология
• Спорт
• Стандартизация
• Статистика
• Строительство
• Технологии
• Торговля
• Транспорт
• Фармакология
• Физика
• Физиология
• Философия
• Финансы
• Химия
• Хозяйство
• Черчение
• Экология
• Экономика
• Электроника
• Электротехника
• Энергетика

Annotation 19 страница

 Вскоре вернулся Яма. Перед ним, заставляя мигать люстры над головами, стелился жар. – Лиззи, – произнес он, и на миг я обрадовалась, услышав свое имя. Однако я была вынуждена сознаться: – Это была я. Он пришел сюда из-за меня. Яма с сестрой посмотрели друг на друга. Его взгляд был печален, ее – полон злорадства. – Мне жаль, – выдавила я. Он покачал головой, но даже не приблизился ко мне. Он просто не сводил глаз с сестры. Меня поразило их сходство. Хотя он был немного старше, они и впрямь выглядели как близнецы, разве что ее кожа отливала серым, а его имела теплый смуглый оттенок. Наконец он обратился ко мне. – Я должен был научить тебя большему. – Могла бы и сама понять, – хрипло сказала я и почувствовала во рту привкус ржавчины. – Ты постоянно повторял мне, как важны имена. – Это моя вина. – Довольно! – хлопнула в ладоши Ями, забрызгивая пол чернотой. – Время для покаяния наступит, когда наш народ будет в безопасности. Я кивнула и вытянула руку. В поисках друг друга черные капли под нашими ногами скользили, подобно блестящей ртути. Они стекались в лужу, такую же гладкую, как диск оникса. – Как мне его найти? Яма наконец-то взял меня за руку. – Не произноси его имя. Так ты его только предупредишь. Думай о той встрече с ним, когда ты поцеловала ему руку. Я напряглась и тотчас же вспомнила неприятные электрические разряды, которые потрескивали на коже мистера Хэмлина, когда я прикоснулась к ней губами. Тогда его пальцы были прохладными и иссохшими… Подумав об этом, я ненавидела его еще больше. Он ловко провел меня, безупречно вписался в убийство злодея и оказался именно тем, в ком я нуждалась в ту ночь. Я ощутила, как моя злость становится связью между нами. Я втащила Яму в темную лужу, и нас подхватил поток. Из реки мы вышли в ад. Небо пылало. Загроможденное сотней солнц, настолько яркое, что на него было невозможно смотреть. Густой, как сироп, воздух пробирал насквозь, к моему горлу подкатил ком. Запах крови был разлит повсюду. Кости вибрировали от заполнившего уши рева, мне стало ясно, что мы в самом глубоком участке подземного мира. Мы шли по развороченной мостовой, изрытой воронками и провалами. Везде лежали руины современных зданий. Полуразрушенные дома, как выбитые зубы, создавали изломанную линию горизонта. Я нигде не находила мистера Хэмлина – мне мешали палящее солнце и чудовищный грохот. Яма прищурился и начал пристально всматриваться в даль. – Это его воспоминания. Но о чем они? Мои глаза уже слезились. – Он постоянно твердил о войне, о том, как одновременно гибли целые города – взрослые, дети, все… Поэтому он и стал таким. Яма в благоговейном страхе посмотрел вверх. – С неба падает смерть. И вдруг я поняла: громоподобный гул, от которого дрожал и плавился воздух, – это звук тысяч пропеллеров, свист летящих бомб. Но рев доносился не только сверху: он сочился из глубины изувеченной земли, исходя из каждого камня. Я догадалась, что воспоминания мистера Хэмлина, конечно же, связаны со Второй мировой войной, и меня поразила странная мысль. – Он моложе тебя, да? – Некоторые переходят грань между мирами в старости, – пояснил Яма. – Можешь его найти? Я крепко зажмурилась, и меня захлестнула волна ненависти, ведущей к мистеру Хэмлину. Тот находился неподалеку от нас – он затаился в черном остове здания. Прежде это был шестиэтажный дом, но сейчас от него остались лишь стены и провалы пустых окон. Из-за горячего едкого дыма было больно говорить, поэтому я показала жестом верное направление. Мы преодолели сотню метров по взрытому асфальту и залезли в зияющую дыру – бывший дверной проем. Внутри было полно обломков кирпичей и бетона, от неровных стен отражался рев бомб и самолетов. Яма притормозил меня. – Надо соблюдать осторожность. Волк становится львом в собственной норе. Я подняла голову. Крыша отсутствовала, кровавое небо казалось гигантским костром. – А ему удобно здесь? – Это его последние воспоминания. Именно здесь он преобразился. Я ничего не ответила. Логически, мне должно было нравиться в аэропорту, где сохранились призрачные крики пассажиров и звуки выстрелов. Но я никогда не думала об этом месте. Но, должна признать, воспоминания старика были весьма четкими. – Он наверху. – Я кивнула на исковерканную лестницу, которая цеплялась за одну из стен. Она вела в более-менее нетронутый угол здания. Пока мы поднимались, я невольно вздрагивала от рева снарядов и самолетов: мне уже мерещилось, ступени скоро обрушатся под ногами. Но я все же различила лестничную площадку, над которой до сих пор нависал кусок крыши, ограждая ее от огненного неба. Мы добрались до угольно-черной тени, став на минуту полуслепыми. Мистер Хэмлин ждал нас. Он сидел на разбитом каменном блоке с иголкой и ниткой в руках. У его ног виднелись сваленные в кучу обрывки материала для новой лоскутной куртки. Теперь я поняла, что его одежда сшита из того, что он подобрал в разбомбленном городе, и поежилась. – Приветствую вас, – пробормотал он, не отрываясь от работы. – И тебя, юная Лиззи, и тебя, впечатляющий мистер Ямараджа. Мы промолчали. Внезапно задрожал пол. – Полагаю, вы расстроились из-за пропавших детей. – Они здесь? – спросил Яма. Мистер Хэмлин улыбнулся. – Только их призраки. Но я уверен, что у вас найдутся другие ребятишки – и они тоже придутся мне по вкусу. Яма стиснул кулаки, и с его кожи начали срываться искры. Воздух нагрелся еще сильнее. – Я не собираюсь тебя убивать, – процедил он, – но могу выжечь на тебе знак. Глаза мистера Хэмлина загорелись. – То есть мы будем связаны? – Ты будешь носить мое клеймо, и, если еще хоть раз потревожишь мой народ, я найду тебя, куда бы ты ни сбежал. Старик развел руками, по-прежнему изящно зажимая иглу между указательным и большим пальцами. – Но мне тут нравится, и юная Лиззи всегда будет моей желанной гостьей. А ты, наоборот, начинаешь меня раздражать. Яма двинулся к нему, искры каскадом падали с его смуглых ладоней. Мистер Хэмлин усмехнулся. А я не на шутку испугалась. Столкнувшись с Ямой в прошлый раз, старик быстро улизнул и показался мне напуганным. Однако сейчас мистер Хэмлин находился в своем личном аду, и его не волновали угрозы. Он бережно положил иглу на пол и потянулся к спутанному клубку, валявшемуся возле него. Теперь я разглядела пересекавшую пол сетку из мерцающих линий. От стены к стене были протянуты нити памяти. Пряжа мерцала и поблескивала: я завороженно смотрела на нее… – Яма! – завопила я в тот самый миг, как старик схватил клубок и резко дернул нити. Перекрещенные линии подпрыгнули вверх, внезапно туго натянулись, и нас окружила прочная паутина. Одна из нитей впилась мне в бедро и глубоко порезала. Я отшатнулась, но еще две преградили мне путь, и мне едва удалось вовремя остановиться. Я не смела пошевелиться. Кругом были нити, вибрирующие от звука военных самолетов. Яма угодил в ловушку в середине паутины. Его рука кровоточила, а черная шелковая рубашка была прорезана в полудюжине мест. – Не двигайся! – заорала я. Это были режущие воспоминания, которые я использовала, когда расправлялась с призраком убийцы. Память людей, видевших, как их дома сгорели за одну ночь, опутывала нас бесчисленными метрами. – Тебе лучше прислушаться к своей подружке, – произнес мистер Хэмлин. С его руки, держащей клубок нитей, капала кровь, но он, по-моему, ничего не замечал. – Забавно, что ты повелся на мою хитрость. Подозреваю, в твое время не было зажигательных бомб. Яма изумленно таращился на паутину. – Встречайте население моего родного города! – провозгласил мистер Хэмлин, и нити тихонько зазвенели, будто перебираемые струны. – Интересно, что же произойдет сейчас? Какое необыкновенное зрелище нам предстоит увидеть: нити воспоминаний разделаются с призраком! Представление только начинается, юная Лиззи, – добавил он и рассмеялся. Старик натянул клубок. Вокруг Ямы сомкнулись светящиеся линии. Теперь он был почти обездвижен, но его голос был тверд: – Чего ты хочешь? Старик рассмеялся. – Всего! Я хочу привидений! Ведь ты же успел их для меня собрать, не так ли? Их тысячи! В особенности желанны те, которые умерли молодыми и любимыми. – Перестань! – закричала я. – Пожалуйста, не делай ему больно! Мистер Хэмлин воззрился на меня своими бесцветными глазами. – Тебе-то, моя маленькая валькирия, я никогда не причиню вреда. Но ты слышала своего друга. Он зол на меня и очень опасен. – Обещаю, что больше его не приведу! – Но, Лиззи, мне нужен его народ. Воспоминания, которые берегли столетиями, зовут меня, – сказал старик. – Только подумай, что я смогу из них сплести. Яма зарычал, и из его кулаков брызнули искры. Старик сильнее натянул нити, и на коже Ямы раскрылись новые порезы. – Прекрати! – взмолилась я, и они оба взглянули на меня. Сверкающая нить дрожала в паре сантиметров от моего лица. – Прочь отсюда, девочка! – приказал мне мистер Хэмлин. – Я не хочу тебе навредить. Я хочу тебя многому научить. – Будь ты проклят! – Лиззи, ты должна уйти, – прошептал Яма. Струйки крови стекались в лужу под ногами Ямы. Он застыл в неловкой позе, стараясь, чтобы паутина не врезалась глубже. – Ступай, – заявил мистер Хэмлин. – Убирайся-ка, Лиззи, пока ты мне не надоела. Я раздумывала. Я находилась с краю светящейся ловушки и действительно могла легко выбраться на свободу, но если я это сделаю, старик разрежет Яму на куски. – Ладно, – произнесла. – Секундочку. Я сосредоточилась и представила себе путь сквозь паутину, отмечая каждую смертоносную нить. И неожиданно сделала три шага – ближе к центру, – каждый из которых был трудновыполнимым и рискованным. Старик вздохнул. – Ты, девочка, считаешь себя хитрее меня? – Вовсе нет, – ответила я и положила руку на плечо Ямы. – Но если ты хочешь его убить, придется убить и меня. – Лиззи, – прошептал Яма, – не надо. Мистер Хэмлин зарычал. – Что заставляет тебя думать, что я так не поступлю? Я посмотрела ему в глаза. – Потому что я хочу у тебя учиться. Я сказала правду – какая-то часть меня по-настоящему этого желала. Я стремилась узнать, как он создает пылающее небо и как из города, который сровняли с землей десятилетия назад, сплести смертоносную сеть. Старик тоже пристально вгляделся в меня и понял, что мне нужно все. – Девочка, ты меня искушаешь. – Я не приведу его сюда. Хотя уверена, в любом случае, у тебя найдутся другие уловки. – Подлиза, – улыбнулся он, – а ты удержишь его в узде? Я кивнула. В тот момент меня не заботили души, похищенные мистером Хэмлином. Я просто хотела, чтобы Яма был жив. – Хорошо… лишь ради тебя, – буркнул старик. – Кроме того, он мне нужен, чтобы его привидения не побледнели. Но будь аккуратной. В загробном мире порезы коварны. Пропустив его слова мимо ушей, я щелкнула пальцами… с них сорвалась капля нефти. Она упала сквозь мерцающие нити и плюхнулась в кровь Ямы. Капля медленно растекалась, окрашивая пыльную плиту под нами в черный цвет. Мы начали погружение, и мне на миг показалось, что мистер Хэмлин ловко натянет свою сеть и уничтожит нас обоих. Но в итоге он сдержал свое слово, и спустя несколько долгих мгновений мы оказались в реке. Когда мы вернулись во дворец, Яма рухнул мне на руки. Его рубашка превратилась в клочья, а бесчисленные раны кровоточили. Я бережно уложила его на подушки, озираясь. Но ни слуги, ни его сестра на глаза мне не попались. – Ями! – произнесла я и, посмотрев на ее брата, ужаснулась: под Ямараджой, пропитывая серый узорчатый плед, собиралась кровь. Она была ярко-красной, и казалось, что ее слишком много. Может, паутина старика перерезала артерию? Потом я ощутила тонкие струйки на собственном теле и взглянула на свою руку. Кровь вытекала из моих сосудов, как вода из водопроводного крана. У меня закружилась голова. – Ями! – в отчаянии крикнула я. – Нам надо отправиться домой, – прохрипел Яма. – Мы здесь. Только что-то не так! – Не ко мне домой. К тебе. Быстрей! На периферии зрения промелькнули серые силуэты, и послышался голос Ями: – Что случилось? Яма! – Старик поймал нас в ловушку. – Я уставилась на свою рану. – Он нас порезал. – Забери моего брата в верхний мир! – воскликнула Ями. – Сейчас же! Я посмотрела на нее. – Зачем? – Глупая девчонка, у нас нельзя исцелиться! – Она хлопнула в ладоши, и на пол, как дождь, полились черные капли. – Твое тело препятствует! Я уставилась на нее… и меня осенило. В подземном мире мы не старели, не уставали, не ощущали голода, а также не могли исцеляться. Наша кровь не свертывалась. Кожа Ямы побледнела. Мы могли погибнуть в любую секунду. – Но это не мое физическое тело, – проговорила я. – И я думала, это что-то вроде астральной проекции. – Мой брат в состоянии путешествовать во плоти уже три тысячи лет, – сказала Ями. – Ты намного могущественнее, чем думаешь. А теперь иди! И мы снова оказались в реке. Течение буйствовало и бесцельно бросало нас из стороны в сторону. Похоже, в самой Вайтарне отразилась моя паника. Мне не приходила на ум ни одна знакомая больница: воспоминания о несчастных случаях в детстве были смазанными, и сознание уже затуманивалось. Но ведь ранее Яма попросил меня отвести его домой! Я из последних сил вообразила свою спальню, страстно желая оказаться в ней. Возможно, мне бы удалось самостоятельно остановить его раны, а потом отвезти в больницу. Сперва поток повиновался мне, неуклонно поднимая нас к верхнему миру. Я по-прежнему обнимала Яму, защищая его от надоедливых обрывков воспоминаний. Вдруг река содрогнулась, сломила мою волю и потащила нас в другом направлении. – Яма! – прошипела я ему в ухо. – Что случилось? – Тебя призывает Вайтарна, – ответил он, истекая кровью, струйки которой уносило во взбесившийся поток. – Я думал, это произойдет позже. Я заорала на реку. Какое бы несчастье ни случилось в верхнем мире, худшего времени, чем сейчас, быть не может. Голова Ямы запрокинулась, и тело в моих объятиях обмякло. Я сжала его крепче, словно лишь так могла удержать кровь внутри. Спустя целую вечность река наконец-то вынесла нас… …в хаос. Со всех сторон слышались выстрелы и вспыхивали ослепляющие огни, воздух был наполнен дымом. Мы оказались в глубине леса, окруженные вздымавшимися в небо соснами, чьи ветви отяжелели от снега. Была ночь, но тьму пронизывали лучи прожекторов. Неподалеку виднелись приземистые домишки. Из них выскакивали люди в черном. Они на миг приседали, чтобы выстрелить, а затем опять продолжали свой бег. Где мы? Почему река выбросила нас в лес? Я никогда раньше здесь не бывала. Что это за место? Яма до сих пор истекал кровью. Он должен был каким-то образом перейти в реальность верхнего мира, иначе я могла навсегда его потерять. Был виден лишь один островок безопасности… там, где сходились углом две соседние лачуги. Я поволокла Яму по снегу и затащила его во мрак. – Тебе надо пересечь грань между мирами, – прошептала я ему на ухо. Он не ответил. Его лицо было бледным, как устилающий черную землю снег. – Яма! – крикнула я, но не получила ответа. Мне вспомнилось напутствие Ями: «Ты намного могущественнее, чем думаешь». Но, увы, я тоже истекала кровью. Похоже, мое тело по-настоящему побывало в зоне боевых действий мистера Хэмлина. Вдруг у меня получится… Я обвила Яму руками и зажмурилась, сосредотачиваясь на потрескивающих винтовочных выстрелах и испуганных криках. – Служба безопасности докладывает, – пробормотала я. Мгновение спустя я почувствовала – началось: мы оба прорвались сквозь оболочку обратной стороны. Легкие наполнил свежий воздух, а заодно и полузабытые запахи слезоточивого газа и порохового дыма. Мне стало очень холодно, а перед лицом заклубился пар. Резко и смертельно опасно звучали выстрелы. Но мне удалось: я сумела переместиться по реке во плоти. Прямо в гущу боя. У меня не было времени беспокоиться о пулях. Я потянула подол рубашки и оторвала полоски ткани, чтобы перевязать Яму. Его порезы были чудовищно глубокими, но красная жидкость уже загустела и наконец-то потекла, как кровь, а не как вода. Когда я перевязала Яму, то оказалась полуголой. Дрожа, прижалась к нему и постаралась согреть нас обоих. Выстрелы постепенно утихли, но повсюду раздавались вопли и рев двигателей. Затем во мраке позади я разглядела тело. Молодому мужчине, вероятно, было чуть за двадцать. Он распростерся на снегу лицом вверх. Между его неподвижными пальцами, стискивающими горло, все еще сочилась алая кровь. Парня подстрелили в шею. Его глаза смотрели прямо на меня, как будто он пытался заговорить, привлечь мое внимание в свои последние мгновения. Я в панике уставилась на него, а его дух шевельнулся. Я была этому свидетелем и раньше, когда умер тот маньяк – убийца маленьких девочек. Но сейчас меня застали врасплох, и моя смелость улетучилась. Над трупом убитого возник смутный контур, который быстро обрел очертания, и я увидела вторую версию молодого мужчины. Странно спокойный, он повернулся и взглянул на меня. Его лицо сохраняло каменное выражение. – Ты умер, – произнесла я, собрав волю в кулак, как опытный психопомп. Он с бесстрастным пониманием кивнул. Меня стал бить озноб. Я отвернулась и увидела новых призраков. Их было много – души, оторвавшиеся от тел, свободно бродили по заснеженной земле. – Думаю, что нахожусь здесь для того, чтобы вам помочь, – сказала я. Река принесла нас к месту сражения, чтобы я выполнила свою миссию психопомпа. – Значит, ты ангел? – спросило несколько призраков. Я рассмеялась. Подозреваю, что в своей разодранной рубашке я скорее напоминала сумасшедшую, чем небесное создание. И, конечно, не валькирию. – Я просто девушка. – Но пророк говорил, что нас встретят ангелы. Ангелы смерти. Когда я поняла очевидное, меня прошиб пот. Вайтарна доставила нас в горы Колорадо, прямо в логово культа с апокалиптическими умонастроениями, изоляционистским вероучением и харизматичным лидером. В место, которое последние две недели окружали две сотни федеральных агентов… в бойню, ждавшую своего часа. Но в тот миг меня мало заботили души, которым требовался проводник, ведущий их в подземный мир. Я волновалась исключительно о сохранении жизни Ямы. И, как ни странно, но благодаря мертвым последователям культа передо мной забрезжил проблеск надежды. Здесь были агенты ФБР. У них наверняка есть врачи. – Скоро вернусь, – произнесла я, осторожно высвобождаясь из-под бока Ямы. Он открыл глаза и слабо кивнул. Неужели он очнулся? Значит, реальность и мои примитивные повязки немного помогли. Тот призрак сложил руки в молитве и встал на колени. Я проигнорировала его и шагнула из тени под лучи прожекторов, обшаривавших поселок. Защищаясь от холода, я обнимала себя руками, но разомкнула их и подняла вверх. Лучше уж мороз, чем пули. – Привет! – закричала я в темноту. – Мне нужна помощь! Спустя долю секунды дюжина фонариков озарили меня. Ослепительные лучи уставились на меня из-за деревьев, как мерцающие глаза зверей. Мне отозвался усиленный громкоговорителем голос: – Ложись на землю! Я колебалась, глядя на снег и сожалея, что у меня нет подходящей одежды. Однако в приказе звучало нетерпение, и я немедленно подчинилась. Снег обжигал мою кожу. – Моему другу нужна помощь! – закричала я, приподняв голову. – Он тяжело ранен! Мне никто не ответил. Наступила гробовая тишина. А затем возле меня по мерзлой земле затопали ботинки. Мне заломили руки за спину, и раздался щелчок наручников. Однако я уже слишком замерзла, чтобы чувствовать холод металла. Мне придали сидячее положение, и я сумела рассмотреть шестерых мужчин и одну женщину в объемных жилетах с ярко-желтой надписью «ФБР». – Мой друг истекает кровью, он без сознания и не вооружен, – забормотала я, стуча зубами, и мотнула головой в сторону домишек. – Помогите ему, пожалуйста! Кто-то сказал: – Проверьте! К Яме отправились трое мужчин. Я посмотрела на говорившего, желая его поблагодарить, но слова замерли на устах. Позади него стоял еще один агент. Он находился среди своих товарищей и казался растерянным. Его форменную куртку усеивали окровавленные дыры, и в пробивающемся сквозь деревья свете прожекторов он не отбрасывал тень. – Мне так жаль, – произнесла я. Он взглянул на меня, явно удивившись, что в отличие от окружающих я его заметила. Я хотела сказать ему, что все в порядке и по ту сторону смерти существование не заканчивается. В ином мире некоторые даже мыслят здраво, полны благих намерений и вполне цивилизованны. Но ледяной воздух сковал мой язык, а мгновенье спустя меня снова пихнули в снег.
  Глава 39
 

 – Патель, ты опоздала на десять минут! Дарси вздохнула. – И я тоже рада тебя видеть, Ниша. – Это место вселяет ужас. Дарси, пожав плечами, осмотрелась. На Пенсильванском вокзале было холодновато и многолюдно, а мраморные полы покрывали разводы, оставшиеся после дождя. Тем не менее он вовсе не казался страшным. – Тебя пугает закусочная, сестренка? Или гастроном? – Все, – ответила Ниша, передавая Дарси спортивную сумку и вцепившись в ручку чемодана на колесиках. – Мне причиняет страдания здешняя атмосфера. Дарси улыбнулась. Она никогда не считала себя круче Ниши или любого другого человека. Однако после почти десяти месяцев жизни в Нью-Йорке ее уже не пугали запущенные здания, подземные туннели или толпа. Затем дал знать о себе вес сумки. – Ниша, ты же выбралась только на неделю! Что ты привезла, кирпичи? – Книги. Знаешь, на тот случай, если твои крутые друзья захотят их подписать. На моей коктейльной вечеринке. – Что ты имеешь в виду? – У Карлы и Сагана была вечеринка. Дарси застонала. – Ниша, это было мое новоселье, кстати, я в последнее время не устраиваю вечеринок. – Значит, теперь у тебя появился для этого официальный повод, – ответила Ниша, двинувшись сквозь толпу. Дарси последовала за сестрой, гадая, почему тяжелые книги находятся не в чемодане и почему она терпеливо несет спортивную сумку. А Ниша, несмотря на свое нытье, излучала уверенность: она даже умудрилась выбрать единственно правильное направление из муравейника, коим и являлся Пенсильванский вокзал. Спустя полчаса сестры очутились в гостевой комнате квартиры 4Е. Ниша распаковывала чемодан. Одежде Дарси пришлось потесниться в пользу обширной коллекции готических нарядов. – Многовато тряпок для семи дней. Ниша прервалась. – Жалеешь, что я приехала, Патель? – Конечно, нет, – возразила Дарси, хотя ее несколько обескуражил вчерашний ночной разговор с матерью. То и дело мелькали умные фразы типа «in loco parentis», ^[128] а намеков на «коктейльную вечеринку» и в помине не было. – Ты, похоже, не особо довольна, – безапелляционно заявила Ниша. Дарси лишь пожала плечами. – В смысле, у тебя есть квартира в Нью-Йорке, через пять месяцев выходит твой первый роман, да и я приехала погостить на целую неделю! Ты должна радоваться, как накачанный антидепрессантами единорог, прямо светиться счастьем и излучать радугу. А выглядишь так, словно кто-то утопил твою сумку с котятами. – Ты у нас мастер метафор, – сказала Дарси. – Это было сравнение. Я думала, писателям известен данный термин. Дарси изумленно уставилась на младшую сестру, задаваясь вопросом о причине ее непонятливости. Десятки эсэмэс, имейлов и три долгих телефонных разговора должны были сделать свое дело! Разумеется, Ниша прекрасно знала о том, что случилось месяц назад. Казалось жестоким с ее стороны изображать неведение, разве что Ниша хотела услышать историю Дарси лично и со всеми подробностями. Возможно, откровенная беседа была неизбежна. Последнее время мерилом разрыва ее отношений с Имоджен служили не прошедшие после него недели, а минуты, пока Дарси не вспоминала, что он реален. – Я скучаю по Имоджен. Ниша неторопливо кивнула. – Ты ее до сих пор не видела? – Мы пересеклись на прошлой неделе, случайно, на Канал-стрит. Мы поговорили и были вежливы друг с другом. В конце она меня обняла. – Объятия – хороший знак, согласна? – Наоборот! Объятия – ничто! – Точно, в объятиях хуже всего, – из чувства долга согласилась Ниша, – но я думала, что вы, ребята, до сих пор общаетесь по электронной почте. – Верно, но мы обмениваемся не длинными письмами, а глупыми крошечными записками, где нет никакого смысла… такие виртуальные объятия-мейлы. Имоджен считает, что ей надо предельно сосредоточиться на своей книге. Знаешь, Ниша, раньше мы работали вместе, но мое общество, наверное, уже не вдохновляет ее. Я – сплошная нервотрепка и мучение. Ниша выслушала тираду сестры совершенно спокойно и, скрестив ноги, уселась на пол в позе мудреца. – Но она не написала беспощадного очерка о твоих недостатках? – Имоджен так не сделает, – с жаром заверила сестру Дарси. – По сути, она тебя даже официально не бросила. – Имоджен говорит, что мы разъехались только до тех пор, пока она не допишет роман. Думаю, она пытается быть хорошей, но все просто затягивается на неопределенный срок, и мне еще больнее, – продолжала Дарси и плюхнулась спиной на матрац, уставившись в потолок. – Я как будто спрыгнула с Крайслер-билдинг и на лету ударяюсь о флагштоки и об эти каменные горгульи. – Зачем ей так поступать, Патель? – Потому что я неопытна, и она не может бросить меня, как положено! Имоджен уверена, что я вообще слишком молода! – Вот здесь и есть главная проблема. Дарси сердито покосилась на Нишу. – Между прочим, ты моложе меня. – Не суди по возрасту. – Хватит! – простонала Дарси, снова роняя голову на матрац. – Ты, вероятно, права. Я все изгадила. Я постоянно шпионила за ней и скрывала, когда была расстроена. Я не прислушивалась к Имоджен, а ей требовалось личное пространство. – А ты рассказала мне все в деталях, – ответила Ниша, мгновение побарабанив пальцами по полу, и поинтересовалась: – Но совать нос в чужие дела не является преступлением, за которое наказывают разрывом, не так ли? – Пожалуй, недоверие к ней – самый худший мой проступок. – Тогда доверься ей сейчас. Дарси села. Вопросы напрочь лишили ее покоя. – Как я могу доверять человеку, который, наверное, уже избегает меня? – Поверь той единственной фразе, где она тебе говорит: это не конец и ей нужно сосредоточиться на своем романе. – Но мы же вместе этим занимались! – воскликнула Дарси. – Если мы не сможем работать вдвоем в одной комнате, то зачем мне все остальное? Ниша скрестила руки на груди и надолго умолкла. Ее высокомерный тон сменился чем-то другим. Чем-то более зрелым. – Разве Имоджен сказала, что не желает снова с тобой писать? – Вроде нет. Она уверяет, что ее сводит с ума книга. Но это я сводила ее с ума, Ниша! – Нет, если ты ей доверяешь, Патель. Не сдавайся лишь потому, что прямо сейчас она не может быть рядом. Дарси не ответила. Она не собиралась сдаваться. Даже через сто лет. Однако она выплеснула свое отчаяние на младшую сестру, которая вошла в дверь всего десять минут назад, а это было достойно презрения. Странно, насколько спокойной и собранной выглядела Ниша, словно события развивались точно по плану. – Разве так ты хотела провести время в Нью-Йорке? Выслушивая мое нытье? – со вздохом спросила Дарси. – Я здесь, чтобы учиться. А ты, сестренка, научила меня одному – как можно дольше избегать любви, – заявила Ниша, закатив в угол чемодан. – Кстати, я жутко проголодалась. Дарси удалось улыбнуться. – Это Манхэттен. Еды здесь полно. Они остановили свой выбор на ресторане азиатской кухни с гигантской статуей кота. Именно здесь Дарси частенько сидела в засаде, надеясь наткнуться на Имоджен. И каждый раз, когда над дверью звенел колокольчик, Дарси испытывала слабую надежду. А кроме того, лапша в ресторанчике была исключительной. – Тут я придумала название для романа, – произнесла Дарси после того, как они сделали заказ. – Неужто для «Безымянного Пателя»? – уточнила Ниша. – Увы, он все еще безымянный, – ответила Дарси. Он также был ненаписанным, если не считать нескольких сырых идей. – Но здесь меня осенило насчет «Клептоманта». Я подкинула название второй книги Имоджен. Здорово, да? – Сестренка, мы можем поговорить о чем-то другом? – произнесла Ниша, покачав головой. – Конечно. О чем угодно. Например, о моем бюджете? Вот и повеселимся, наконец. – Точно, – Ниша извлекла телефон и слегка стукнула по экрану, как всегда радуясь возможности оказаться в знакомом мире чисел. То, что за этим последовало, приятным не было. Дело было не только в непомерной арендной плате за квартиру 4Е или в многочисленных билетах на перелеты в один конец, когда Дарси увязалась за Имоджен в турне (с подачи последней, разумеется). Расходы включали и одежду, и различные предметы обихода, которые Дарси приобрела за последние девять месяцев… Более того, Дарси обладала удивительной «способностью» сократить свои траты до семнадцати долларов в день. Еда в Нью-Йорке была бесподобной, а пиво оказалось необходимостью. Хуже всего было то, что Дарси не отнесла ни единого счета на расходы, связанные с писательской деятельностью, а уже через неделю должен был поступить ее первый в жизни возврат налога^[129] вместе с чеком на колоссальную сумму. Согласно вычислениям Ниши, деньги у Дарси могли закончиться на год раньше, чем предусматривалось. – Почему ты шокирована, Патель? – сказала Ниша, закончив свой доклад. – Рано или поздно должна была наступить расплата. – Да, но в эти дни я расплачиваюсь за все, – пожаловалась Дарси. Она сломала свои палочки для еды, и щепки разлетелись в разные стороны. – Отныне и впредь моя жизнь может превратиться в расплату. Я только что получила бланк договора о возобновлении аренды. С июля моя квартирная плата поднимается. На десять процентов! – Ого! – воскликнула Ниша, делая пометки в телефоне. – Я тебе советовала, Патель, чтобы ты подписала двухгодичный договор. – Представляю, что скажет тетя Лалана! – Что ты намерена предпринять? Дарси пожала плечами. – Мне по-прежнему нравится моя квартира, но все не так, как раньше. – Найди себе дешевое жилье. Или приезжай домой! – Ниша, я люблю вас, но мне надо написать продолжение. Я не смогу писать, сидя в своей старой спальне в Филли. – Ты сочинила там роман! За тридцать дней! – Это произошло мгновенно… я не знала, что делаю. Ниша сузила глаза. – Патель, у тебя есть почти три месяца аренды, но нет любовных отношений. Почему бы не начать писать на полном серьезе и не посмотреть, что получится? В смысле, после того, как поразвлекаешь меня в течение недели. – Может, ты и права, – промямлила Дарси. Что ж, вполне достойный выход из ситуации. – Знаешь, – продолжила Ниша, – старшие Патели до сих пор думают, что в сентябре ты отправишься в Оберлин. – Вряд ли. Срок подачи заявлений закончился три недели назад. Ниша моргнула. – Я думала, для тебя сохранили место. – Верно, я и этот срок пропустила. Наверное, еще год назад. – До чего же ты жалкая, Патель, – хохотнула Ниша. – Хотя ничего уже не имеет особого значения. В любом случае, твоя материальная помощь превратилась в дымящуюся воронку от снаряда. – Ты о чем? – Налоговики проверяют все, Патель! Их интересует не только твой текущий доход, но и возврат налога в этом году. А он показывает, сколько ты заработала в прошлом году. Дарси сглотнула и привстала с диванчика. – То есть я практически на мели? – Ты получишь другие выплаты за публикацию и за «Безымянного Пателя», но тебе придется пораскинуть мозгами, если на следующий год ты подашь заявление в Оберлин. Как твой бухгалтер, я рекомендую тебе придерживаться условленной программы и сделаться писательницей на три года. – Хм, а ты не могла заранее предупредить меня? Хотя бы в самом начале, пока я не поставила крест на колледже? – Ты твердила, что мечтаешь об этом, Патель! И я не знала, что ты собираешься профукать свой аванс на квартиру и лапшу. Дарси снова шлепнулась на сиденье. Она была обречена. Официантка принесла им еду, но, созерцая наваристый бульон, Дарси не почувствовала эйфории. Сперва телефон Имоджен сговорился с автоматической проверкой орфографии, чтобы разрушить ее жизнь, а теперь сюда же присоединились ее домовладелец, налоговое управление США и Оберлин. Вероятно, скоро против Дарси ополчится вся вселенная. Даже новые палочки для еды ее не слушались, и пшеничная лапша ускользала и брызгала ей в лицо бульоном, когда шлепалась о поверхность. Однако вкус блюда был безупречен, и спустя пару минут сестры перешли на менее гнетущие темы: занятия Ниши в школе, ее планы на колледж, недостатки старших Пателей. Дарси пересказала ей сплетни от Карлы и Сагана, с которыми она болтала почти ежедневно. После разрыва с Имоджен долгие телефонные разговоры с друзьями стали одним из утешений последнего месяца. Дарси задумалась, а не стоит ли поискать для себя чего-нибудь позитивного? Ниша верно подметила, что у нее нет личной жизни. Но, возможно, она способна заниматься писательством в одиночку. – Мне нужно вдохновение, – произнесла Дарси. – Хочу узнать что-нибудь значительное, сверхъестественное или трагическое, как тогда, когда я нашла в Сети заметку об убийстве маминой подруги. Ниша оторвалась от созерцания пустой миски. – Но ведь мама ничего не сказала, когда прочитала твой роман! – Она говорила об этом с тобой после праздника? – Ни слова, Патель. Но я провела расследование, и оказалось, что это была другая Анника Сутария. Дарси уставилась на сестру. – Что? – Индия очень-очень густо населена. В результате у многих – одинаковые имена. Та Анника, которая знала убитую девочку, на месяц старше мамы. В общем, ты много напутала. – Кошмар, – выдохнула Дарси. Получается, что маленькое привидение никогда ей не принадлежало. А вдруг все наоборот? Вероятно, Минди действительно принадлежит ей, поскольку она сочинила этот персонаж, ошибочно приняв одного человека за другого. Или она опять воспользовалась чужой трагедией и своровала ее для сюжета своей книги? Но она явно не имела на это никакого права. А если та женщина по имени Анника тоже мертва, и Дарси – единственное живое существо, которое помнит Раджани? Тогда она, Дарси, и есть последняя хранительница призрака… В итоге Дарси была уверена лишь в том, что неправильно идентифицированное привидение – неплохая идея для «Безымянного Пателя». – Сходим в книжный? – предложила Ниша. Дарси вернулась в настоящее. – Я, если честно, избегаю книгоиздательского хаоса. – Тебе надо написать книгу, Патель. Ты что, забыла? – А вот это писательский хаос, – вздохнула Дарси. – Книгоиздательский хаос включает в себя кучу блогов, общение с подростками в «Твиттере», высмеивание премии Принца, обзоры. Я много недель не выходила в онлайн. Ей все напоминало об Имоджен. – Ладно тебе, Патель! Давай погрузимся в читательский хаос. За мной! «Книга века» была одним из последних крупных независимых магазинов Манхэттена, где большая часть этажа посвящалась литературе для молодежи. Стены покрывали винтажные произведения детского творчества, полки ломились от изданий для подростков и детей младшего школьного возраста. А еще там имелась секция с комиксами – помещение размером с половину теннисного корта, где стояла раскрашенная в бело-красную клетку ракета высотой с Дарси. Когда сестры были маленькими, посещение «Века» становилось самым незабываемым моментом каждой семейной поездки в Нью-Йорк. – Ты теперь здесь вроде рок-звезды? – спросила Ниша, когда они переступили порог магазина. – Никакая я не рок-звезда, – ответила Дарси. – У меня даже роман не опубликован! – Сто шестьдесят восемь дней, и их все меньше! А тебя не узнают? И для нас не будет скидок? Дарси покосилась на женщину за прилавком. Она не принадлежала к горстке знакомых работников «Века». – Прости. По полной цене. – Тогда для тебя, Патель, никаких книг. Как твой бухгалтер, я официально заявляю, что у тебя нет ни гроша. – Можно я буду выставлять тебе счет на доллар каждый раз, когда ты говоришь «как твой бухгалтер»? – Сомневаюсь, что это тебе поможет, – парировала Ниша и вдруг замерла, уставившись на торцевой стеллаж с десятком книг в мягких, одинаково ярко-красных обложках. – Эй, а тут… Дарси кивнула. Естественно, «Пиромантка» сразу попалась им на глаза. – Странно, – произнесла Дарси, взяв ближайшую книгу в руки. – Предполагалось, что роман до лета не появится в мягкой обложке. – Это хорошо или плохо? – уточнила Ниша. – Не знаю, – призналась Дарси, перевернув экземпляр. Сзади был старый отзыв от Кирали, а также помеченные звездами обзоры – просто горы похвал, которые, похоже, никогда не способствовали высоким продажам. – А в «Парадоксе» еще пытаются что-то сделать. Но, так или иначе, а приятно было видеть роман Имоджен занимающим почетное место. Дарси вернулась к фото писательницы на задней обложке: Имоджен выглядела счастливой, руки были предусмотрительно засунуты в карманы кожаной куртки, чтобы не прикоснуться ими к голове. Когда Дарси вспомнила день фотосессии, к горлу подкатил ком. После этого снимка Имоджен не проводила без нее ни дня. – Делай с книгой что хочешь, я пас, – пробормотала Ниша и направилась к выдвижной секции «Искрящегося пони». Дарси открыла первую страницу. «Поджигая, она больше всего радовалась спичкам. Ей нравилось, как гремят в коробках эти уложенные тесными шеренгами деревянные солдатики и как они распускаются между ладонями жаркими цветами. Даже их остатки были прекрасны – тонкие, черные, скрученные, после того, как они догорали дотла – вплоть до загрубелых от огня кончиков пальцев…» Слова вызывали трепет, совсем как при их первом прочтении. В понижении тона в конце предложений слышался голос автора. Мгновение Дарси ждала, что Имоджен подойдет сзади, положит руку ей на плечо или поцелует в затылок. Раздался голос: – Удачно мы выбрали время, правда? Дарси развернулась. Перед ней стояла Джохари Валентайн. – Привет! – Они обнялись и снова отстранились друг от друга. – Не виделись века! – Я была дома, на Сент-Киттсе, – пояснила Джохари, встряхнув головой. – Не смогла вынести еще очередную нью-йоркскую зиму. Писать о холоде – и без того невеликое удовольствие, не хватало еще и мерзнуть! – Ясно. Когда выходит «Ледяное сердце»? – В октябре, – выпалила Джохари, постучав пальцами по дереву книжной полки: маленькое заклинание, чтобы уберечься от неизвестности. – А мой роман издадут в конце сентября, – объявила Дарси. Она бросила взгляд на торцевой стеллаж. – Что ты имела в виду под удачным выбором? – Экземпляры Имоджен в мягкой обложке. Они появились как раз вовремя. – Для чего? Джохари нахмурилась. – Ты слышала о дочери президента? О той фотографии? Дарси нахмурилась. – Я, можно сказать… выпала из жизни. – Сжалься, девочка! Я, похоже, тоже из нее выпала! Джохари казалась изумленной. Наверняка никто не сообщил ей о разрыве, который разбил сердце Дарси. Хотя странно, что кто-то еще мог остаться в неведении… – А что случилось? – спросили обе синхронно. Поборов мимолетную скрытность, Дарси вздохнула и начала: – Я не встречаюсь с Имоджен. Мы решила отдохнуть друг от друга. – Милая, мне искренне жаль. Вы были настоящими влюбленными голубками! – Мы и есть голубки. Мы просто взяли тайм-аут, – ответила Дарси и вздохнула, чтобы успокоиться, попытавшись последовать совету Ниши и довериться Имоджен. – Пустяки!.. Но ты вроде говорила о президентской дочери? Джохари округлила глаза. – Да! Кто-то сфотографировал, как она выходит из вертолета с «Пироманткой» в руках. Из-за красной обложки книгу легко узнать. Дарси хихикнула. – Смешно! – Так и было. Но затем какой-то политический блог из-за «сомнительного смысла» раздул дело. Типа, девушка поджигает все подряд, целуется с другими девушками. – Джохари хмыкнула и добавила: – Тему подхватили новостные каналы, и об Имоджен заговорили все. – Серьезно? Как я такое пропустила? – Это было три дня назад! Или четыре? Глупая толпа уже переключилась на новые сплетни. Но, полагаю, у читателей романов память не столь короткая, поскольку книга до сих пор продается. – Повезло, вот зараза, – попыталась пошутить Дарси. Джохари, которая никогда не ругалась, опять не удержалась от смеха. Дарси посмеялась вместе с ней, уже сочиняя имейл с поздравлениями Имоджен. Она немного приободрилась: вдруг удача ее не покинула? Может, ее просто-напросто позаимствовала Имоджен?
  Глава 40
 

 Через полчала я оказалась во временном лагере в полумиле от поселения. Воздух наполняло потрескивание раций и урчание генератора, снабжавшего электроэнергией огромные прожектора, которые светили между деревьев. Лампы так грели, что на сучьях сосны растаял снег и в ярких лучах моросил слабый искрящийся дождик. Я сидела на ящике достаточно близко, чтобы извлечь пользу из тепла прожекторов, и была завернута в два термических покрывала. Мои порезы перевязали, объявив пустячными для лазарета. Добрый агент ФБР дал мне кружку кофе, которую я обнимала ладонями. Магия действовала и здесь, я тайком освободилась от наручников и молча наблюдала за агентами. Для них я была полузамерзшей, полуголой юной девушкой, найденной в лесу возле логова секты, но они почти не обращали на меня внимания. Может, причина заключалась в том, что положение стало безопасным, поскольку по меньшей мере за последние пятнадцать минут не раздалось ни единого выстрела. Зато и в меня уже никто не целился. Вскоре я незаметно исчезну, спущусь в реку и вернусь в свою уютную спальню. Но сперва надо убедиться, что с Ямой все в порядке. Мне было неизвестно, где оказывают помощь раненым. Однако я боялась приставать к агентам с вопросами. Вдруг кто-нибудь заметит, что я высвободилась, и снова наденет на меня наручники? В общем, я тихо сидела и просто ждала, оцепенев от всего происходящего. Мороз пробрал меня до костей, объединившись с осколком льда, появившимся во мне после Далласа. Я принялась гадать, смогу ли когда-нибудь, в принципе, согреться. Затем я поняла, что кто-то на меня пристально смотрит, и оторвалась от разглядывания кофе. – Ой, – выдавила я, и у меня екнуло сердце. Жнец с косой, промчавшийся по моей жизни, продолжил свое шествие. – Мисс Скоуфилд, удивительно, что вы здесь. Я кивнула. – Думаю, вам сейчас все должно казаться удивительным. Специальный агент Элиан Рейес растерянно вытаращился на меня, но через миг присел на другой ящик, и мы вместе уставились в лес. Мои чувства притупились холодом в душе и холодом реального враждебного мира. Но почему-то находиться рядом со спецагентом казалось мне совершенно нормальным. Еще бы, теперь утешение мертвых стало моей работой. – Я и забыла, что вы здесь на задании. – Хотя я и не должен был. Приземлился в Денвере четыре часа назад. – Он взглянул на свои ладони, словно не узнавая их. – Последним примчался сюда, но первым открыл дверь и… Я кивнула. – Вам не повезло. Если бы вы пропустили свой рейс, вам бы пришлось выбрать другой, и все обернулось бы иначе. – Я почти опоздал, но на дороге в лос-анджелесский аэропорт в кои-то веки не было транспорта, – усмехнулся он. – Или, возможно, я чуть быстрей шевелил ногами. – Не вините себя, агент Рейес. Себя винят все. Он посмотрел на меня. – Ты в порядке, Лиззи? – спросил он, обращаясь ко мне уже на «ты». – Да, но я жутко замерзла. – Лиззи, ты ведь не такая, как я, верно? Ты способна меня видеть. Я покачала головой. – Я вижу призраков благодаря той атаке в Далласе. Меня это изменило. Таково мое новое призвание. Агент Рейес задумался. – По-моему, ты слишком молода для такой работы. Кивнув в знак согласия, я пожелала снова стать одиннадцатилетней, не зная ничего о том, как устроен мир: ни об убийцах, ни о тайнах смерти, ни даже о том, что скоро нас бросит папа. Но вернуться в прошлое невозможно. – Думаю, я должна служить людям проводником, но не уверена, как именно. Знаешь, я постараюсь тебе помочь. Хотя, может, ты сделаешь первый шаг? – Конечно, Лиззи. Я всегда хотел поддержать тебя. – Спасибо. – Я помолчала, перевела дух и продолжила: – Здесь был мой друг, он тоже проводник, и его ранили. Наверное, его отнесли к врачам. – Я только что из лазарета. – Агент Рейес махнул вдаль, на еще один источник света среди деревьев. – Давай-ка проверим, там твой друг или нет. Если нет, значит, его доставили в госпиталь на вертолете. Он протянул мне руку, и, приняв ее, я проскользнула за грань. На обратной стороне было не очень холодно, и теперь у меня появился призрак-проводник. Я и специальный агент Рейес нашли Яму в медицинской палатке. Его запястья приковали наручниками к металлическим поручням каталки. Он по-прежнему выглядел бледным, и возле него был штатив с капельницей, с прикрепленным пакетом плазмы. Раны Ямы в спешке перевязали марлей, из которой по бокам проглядывали черные стежки. Но его глаза были открыты. – Лиззи. Я приблизилась к нему и заключила его ладонь в свои руки. Голос мне изменил. Я с трудом удерживалась на обратной стороне. В лазарете находилось несколько десятков раненых агентов и последователей культа, а в углу лежали два трупа, на головы которых натянули простыни. Рейес смотрел только на них. – Спасибо за то, что меня спасла, – поблагодарил Яма. У меня вырвался придушенный смешок. – Я завела тебя в ловушку. Он покачал головой. – Это была моя ошибка. Теперь мы квиты. Вероятно, заинтересовавшись, почему Яма бормочет себе под нос, возле каталки остановилась женщина-врач. Он замолк, поскольку она поочередно светила ему в глаза фонариком, проверяла капельницу и измеряла пульс. – Ты привыкла к невидимости? – спросил меня агент Рейес. – Вроде бы, – ответила я, не сводя глаз с Ямы. Он спас меня в аэропорту, а сейчас спасла его я, но трое из его народа пострадали. Моя глупость стоила загробных жизней. Мне подобный расклад не казался равноценным. Врач пошла дальше. – Доктора что-нибудь говорили? Ты поправишься? – Они не очень-то со мной общаются, – погремел наручником о поручень Яма. – Похоже, я не в чести. – От имени бюро я приношу извинения. – Агент Рейес выглядел по-настоящему огорченным. – Увы, у нас нет протокола для проводников душ. – Я не пробуду здесь долго, – произнес Яма. – Лиззи, у меня есть город, который нужно защищать. – Да, – пробормотала я. Без Ямы его люди были легкой добычей. – Я могу чем-то помочь? Он слабо кивнул. – Ями тебя позовет. На секунду мне стало интересно, как много агент Рейес понимает из нашего диалога. Однако тот не сводил глаз с накрытых простынями тел в углу лазарета. Я снова повернулась к Яме. – Я не боюсь мистера Хэмлина. – Тебе и не надо. Похоже, ты ему нравишься. У меня перехватило дыхание. Когда я говорила, что хочу учиться у мистера Хэмлина – у хищника загробного мира, Яма слышал в моем голосе правду. – Он плохой. – Можно узнать нечто полезное и у чудовищ, Лиззи. В итоге я был не самым лучшим наставником. – Пожалуйста, не говори в прошедшем времени. Ты не умрешь! – Нет, но я буду вынужден не покидать город. Хищник не оставит мой народ в покое. – Ты будешь там… всегда? – Хищник станет охотиться на них каждую минуту моего отсутствия. Я понурилась. Все часы, проведенные вместе на промозглых горных вершинах или его ветреном атолле, внезапно оказались бесценными. – Моя сестра права, – прошептал он. – Я нерадивый. Я сглотнула и произнесла: – А если я вас навещу… когда-нибудь? – Лиззи, можешь не только навещать нас. Живи с нами, – ответил Яма, и его лицо озарилось прекрасной улыбкой. Я не смогла на нее ответить. Город Ямы впечатлял, но вместе с тем он был серым и безмолвным, а у меня в душе уже царил вечный холод. Я умела силой мысли переноситься на тот свет, чувствовала ржавчину и кровь в воздухе, находилась рядом со смертью с момента рождения, а сейчас, в довершение всего, превратилась в убийцу. – Как повлияет на меня подземный мир? Я забуду о солнце? Или в каждом камне начну слышать голоса мертвых? Сегодня ночью я намеревалась рассказать Яме так много, но нам было не до того. А в лазарет приносили новых раненых, и общее беспокойство нарастало. Я нежно погладила Яму по щеке. Он находился в мире живых, а я – на обратной стороне, поэтому электрические разряды его прикосновений были лишь мимолетным ощущением. – Сейчас я нужна маме. – Нам с тобой незачем торопиться, – заметил он. Конечно, ведь Яма планировал жить вечно. Он способен прождать сотню лет, а за этот срок моя мать уподобится смутному воспоминанию, давнишние друзья умрут и будут похоронены. Но я его ждать не могла. Ни сотню лет, ни сотню дней. С каких пор человек перестал торопиться любить? Я наклонилась и поцеловала Яму: даже сквозь завесу обратной стороны ощутила на его губах прежний жар. Но когда я отодвинулась, он схватил ртом воздух. – Лиззи, что случилось? – Ты о чем? – Ты что-то сделала. – Его голос был строг, а возгласы и суета лазарета стремительно стихли. Он узнал, почувствовал по запаху, что я совершила. – Тот убийца. Я возвращалась в его дом. Яма помрачнел. Он побелел, как будто у него вновь открылись раны. – Он удерживал в своем палисаднике маленьких девочек. В Минди тоже были его воспоминания, и она безумно боялась. Но я все исправила. Его нет в живых, а его призрак разрезан на куски. – Хищником? – Да, мистером Хэмлином, – проговорила я, потупившись. Земляной пол. Тот влажно блестел под ногами. Мерзлый грунт подтаивал: спасибо обогревателям в медицинской палатке. – Однако убила его я, – призналась я наконец. Сморщив лицо от боли, Яма зажмурился. Казалось, все его тело издало тягостный, мучительный стон. Я открыла рот, чтобы сказать, будто это вышло случайно. Однако я поехала в Пало-Альто намеренно, а сейчас Яма ощутил мое убийство на моей коже. Я походила на камни, которые пахнут кровью и шепчут голосами мертвых. Запятнала себя, став жестокой, как остальной мир, за исключением того узкого полумесяца суши – острова Ямы в Великом Южном море. ^[130] – Ты никогда никого не убивал? – спросила я. – Никого, Лиззи. – Он открыл глаза, блестевшие от слез. – Неужели ты не понимаешь? Что бы ни наступало потом, жизнь – это абсолютная ценность. Я стояла и молчала. Если говорить начистоту, то, едва не умерев, я тоже научилась ценить жизнь, хотя и стала психопомпом. А теперь мои новообретенные способности перемешались в моей голове – вместе со странными правилами и непредвиденными ужасами загробного мира. В итоге мной овладел гнев. Яма держал руки чистенькими тысячи лет, а мне, чтобы кого-то убить, понадобился месяц. – Мне жаль, – сказала я вслух. Яма окинул меня страдальческим взглядом и закрыл глаза. – Ты должна помочь Ями, – глухо проговорил он. – Само собой, – согласилась я. Для него я была готова на все, но, прислушавшись к обратной стороне, я не различила ни единого звука. – Но она меня пока не позвала. – Скоро позовет, – произнес Яма. – Мы закончили. Я отступила на шаг, отодвинувшись от его каталки. Мимо промчалась врач, бегущая на помощь раненому агенту, которого вносили через открытые полы палатки. Она молниеносно прошла сквозь меня, и я почувствовала проблеск ее самоотдачи, решимость спасти чью-то жизнь. Я отвернулась от Ямы и ушла. Совершив убийство, я поступила гораздо хуже, чем в тот миг, когда выдала его имя. Я кардинально изменилась, и у меня уже не было пути назад. А Яме хотелось лишь отдохнуть от смерти: отрешиться от всего на пару часов на вершине горы или забыться на несколько секунд, слившись со мной в поцелуе. Теперь даже на это нельзя было рассчитывать… – Лиззи, – окликнул меня призрак агента Рейеса, следовавший за мной по пятам. – Как ты, нормально? Я на ходу кивнула. – Я нечаянно услышал врачей. С твоим другом все будет в порядке, как только ему введут плазму. – Спасибо, – хрипло сказала я. Агент Рейес преградил мне путь. – Ты упоминала о каком-то убийце. Ты поэтому мне звонила? Я не сразу сообразила, что он имеет в виду не зов в потоке Вайтарны или то, каким образом эта перестрелка вызвала меня сюда, в Колорадо. Он подразумевал мой давний телефонный звонок. – Точно, я тебя спрашивала о серийных убийцах. Он кивнул. – Вопрос не был гипотетическим. Его взгляд был слишком пристальным, серые глаза – чересчур проницательными, и я не выдержав, опустила голову. – Надо полагать, ты уже не агент ФБР? – Нет, бюро не нанимает призраков на работу. Я помолчала, но вдруг у меня вырвалось: – Ладно, тот серийный убийца действительно был, и я помогла покромсать его на куски. – Теперь это часть твоего призвания, Лиззи? Мстишь за мертвых? Я пожала плечами. Я потеряла и цель, и призвание. Я уже не была ни валькирией, ни проводницей душ. Мне хотелось одного – попасть домой. – Это была ужасная ошибка. Мои отпечатки остались на орудии убийства, и прямо перед его домом я послала кое-кому эсэмэс. Меня поймают. В этот момент я стремилась к тому, чтобы меня поймали. Чтобы наказали, но не за то, что я сотворила с убийцей, а за то, как поступила с Ямой – с нами обоими. Специальный агент Рейес взял меня за руку, совсем ненадолго, глядя с грустным и преданным выражением лица. – Мы ловим не всех, – прошептал он. Я провела на обратной стороне целую ночь, не могла спать, оцепенела, ждала зова Ями. Минди была полна сил и устроила мне экскурсию по району, развлекая сплетнями, которых набралась за годы подглядывания за соседями. Она не замечала, как я молчалива. Мне было не по себе и едва верилось в то, что большая часть ее личности исчезла после убийства того злодея. Как будто стерли ее самые глубинные пласты. Словно она вообще перестала быть личностью. Прошли часы, приближался рассвет, и я забеспокоилась о Ями. Я знала, что не особо ей нравлюсь, но, кроме меня, некому было защищать город ее брата. Почему она до сих пор меня не позвала? Тысячи лет назад она погибла ребенком. Ее жизнь оборвалась прямо на кладбище – среди обветренных костей. Возможно, мистер Хэмлин жаждал сплести из нитей ее воспоминаний паутину и уже забрал Ями. Я решила вернуться в Колорадо и рассказать Яме, что его сестра не дала о себе знать, но отказалась от этой идеи. Подвергнись Ями опасности, он бы сбежал из мира живых, не задумываясь, и его исцеление пошло бы насмарку. Мне даже привиделось, что Яма – бледный, зашитый и обескровленный, – защищает свой народ в сером дворце, как король зомби. Наконец, едва над двором Андерсонов забрезжила заря, ветерок обратной стороны донес до меня слабый зов. «Элизабет Скоуфилд… иди сюда». Голос принадлежал Ями. Она не сказала: «Ты мне нужна», как в прошлый раз. Теперь она приказывала мне подчиниться. Я не колебалась и, не попрощавшись с Минди, позволила реке отнести меня в нужном направлении. Вайтарна оказалась стремительной, и неистовое течение было не сравнить с волнами, которые плескались вокруг меня во время первого путешествия в подземный мир. Когда глаза перестала застилать черная нефть, ни громадного серого дворца, ни красного неба не было. Только знакомые улицы Пало-Альто. Ями поджидала меня на лужайке убийцы. Ее окружали искривленные, приземистые деревца, отмечавшие места, где прежде стояли маленькие девочки. Странно было видеть, что они исчезли. – Что ты здесь делаешь? – спросила я. – У меня есть для тебя новость, – сказала Ями, присев на траву и скрестив ноги. – Давай, девочка, присоединяйся ко мне. Я подошла на несколько шагов, но не присела. – Не бойся, Элизабет. Это всего лишь земля. – Ты знаешь, что закопано внизу? – Мертвые похоронены повсюду, – Ями погладила серую траву. – Земля – это кладбище. Думаю, она была права, но я осталась стоять. Место, что я в ярости разрыла собственными пальцами, теперь стало ровным. – Ями, что ты сделала? – Мы похоронили прошлое. Бросив взгляд на дом, я отступила на шаг и уставилась на окна в эркере^[131] спальни – они как раз выходили на фасад. – Вы закопали убийцу? Ями вздохнула. – Не будь смешной, Элизабет. Он слишком тяжелый. Если бы полиция нашла его во дворе, это бы наделало шуму. – Тяжелый? Но ты же призрак. Ты не можешь ничего носить! – Разумеется, не могу, – Ями повернула лежащие на коленях ладони, словно медитируя, – очень помог мистер Хэмлин. Мое сердце сжалось. – Мистер Хэмлин? – Девочка, садись. Ты не очень хорошо выглядишь. В итоге я ей повиновалась, самочувствие у меня было неважным. – После того как ты оставила Ямараджу, брат призвал меня к себе, – начала Ями. – Похоже, тебе удалось спасти его от хищника. – Не благодари меня! В ответ она выгнула бровь и продолжила: – Он велел мне вернуться домой и вызвать тебя, чтобы ты помогла защищать наш город. Но я этого не сделала. В Колорадо нужно было выполнить работу, собрать души. Я потупилась, понимая, что не пошевелила пальцем, чтобы помочь призракам из перестрелки. Вдобавок ко всем прочим своим недостаткам я оказалась плохим психопомпом. – Там был агент ФБР, – сказала я. – Элиан Рейес. Ты ему помогла? Ями заулыбалась. – Мы поняли друг друга. Он поведал мне о том, что ты сделала, порезала кого-то на куски. Разумеется, ты бы не справилась без руководства хищника. Поэтому после возвращения в город я набралась терпения. Вскоре он появился, голодный, как и обещал. – Но почему он не… – Когда Ями решительно накрыла мою ладонь своей, мой голос замолк. – Извини. Она расправила юбку на коленях. – К счастью, мистер Хэмлин не из тех, кто торопится. Я объяснила ему проблему и добавила то, о чем мне сообщил агент Рейес. Сказала ему о твоих отпечатках, эсэмэс, о твоем полнейшем непрофессионализме. Я заморгала. – Мое первое убийство… в общем, так получилось. – И оно оказалось весьма кстати, Элизабет. Я намекнула мистеру Хэмлину, что если преступление раскроют, ты сбежишь из верхнего мира, а значит, придешь к нам и будешь жить с моим братом. – Ями склонила голову набок. – Никто из нас этого не хотел. Я пожала плечами. – А мистеру Хэмлину какое дело? – Соображай побыстрее, девочка. Если ты поселишься в подземном мире, у моего брата не будет причин оставлять город. А хищник лишится добычи. – То есть мистер Хэмлин уничтожил улики в надежде, что я отвлеку Яму? – Именно, – вымолвила Ями. – И я уверена, что мой брат останется там, где он по-настоящему нужен. Ведь он любит свой народ больше, чем тебя. Я не ответила. После того, что я совершила, Ями, скорее всего, была права. Краем глаза я заметила, как за нами наблюдает кошка, живущая поблизости. Она приняла охотничью позу и припала к земле возле искривленного деревца: ее передние лапы лежали в траве, но мышцы напряглись, словно для изящного прыжка. С кошками так бывает, они попросту замирают и никогда не нападают на нас. – Что здесь закопал мистер Хэмлин? – Все, включая несколько разбитых пузырьков от таблеток. Когда твою жертву найдут, то сочтут, что у старика во сне произошел сердечный приступ, после чего он скатился с кровати и неудачно приземлился. Ничего подозрительного, из-за чего стоит начинать следствие. Даже если полицейские решат проверить вещи старика на наличие чужих отпечатков пальцев, они ничего не обнаружат. Мистер Хэмлин протер лопату. Мы с ним заключили пари: мой брат выберет свой народ или тебя? – Ями вздохнула. – Мистер Хэмлин высоко оценивает твои шансы. Странно, почему?.. Я с удивлением посмотрела на нее. – С какой стати ему заключать пари? Почему он тебя… не поглотил? – У него своеобразные вкусы. – Ями протянула руку, продемонстрировав блеклый шрам на серой коже. Он имел форму полумесяца, и мне вспомнилось, что ее пронзили осколки костей. – Хотя я и умерла молодой, но было мучительно больно. – Прости. Она кивнула, принимая извинение как должное. Затем погладила шрам в виде капли на моей щеке. С кончиков ее пальцев срывались огненные искры, похожие на статическое электричество, только более колкие и неприятные, чем у ее брата. – Прискорбно, Элизабет, что ты выбрала такую дорогу. – У меня не было выбора. – Но ты выбирала – и уже не раз, – тихо произнесла Ями. – Иногда я задаю себе вопрос, а не ошибся ли брат, когда последовал за мной. В тот день наши родители потеряли двоих детей. – Но теперь ты хочешь, чтобы он остался с тобой? – Владыка Яма тоже выбрал свой путь, – резюмировала Ями и встала. – И помни, Лиззи: жизнь – бесценна. Она щелкнула пальцами, и в траву упали капли. Они блестели, как черные бриллианты. Пока она не успела уйти, я сказала: – Ты, вероятно, права. Он не покинет ни тебя, ни свой народ. Во всяком случае, ради меня. Ями на мгновение замерла, скрестила руки на груди и исчезла. – Знай я ответ заранее, это бы не было настоящим пари, – донесся до меня ее голос.
  Глава 41
 

 Сперва дело шло медленно. Долгие дни Дарси впустую пялилась в экран компьютера. Однако она заставляла себя час за часом не подниматься из-за стола, пока наконец-то не начали приходить нужные слова. Целую неделю они капали, как вода из сломанного крана, но постепенно полились быстрее, а потом на страницы стали ежедневно выплескиваться целые главы. В итоге Дарси развила такую же ужасающую скорость, что и полтора года назад, в судьбоносном ноябре, а затем превысила и ее. И «Безымянный Патель» поглотил ее: собственные драмы потонули в гомоне продолжающейся истории Лиззи и привидения, которое по ошибке приняли за кого-то другого. Дарси утратила свое «я» в построении сцен, синтаксисе и в точках с запятой, в сюжете, конфликте и персонажах – во всех элементах романа, которые явно соперничали друг с другом за место на экране ее ноутбука. Чтобы писать, Дарси вскакивала среди ночи, но не потому, что боялась забыть идеи, а потому, что ее голова взорвалась бы, если бы она их не записала. Она проработала весь свой девятнадцатый день рождения – почти сутки напролет. Месяц помчался быстро таким бешеным галопом, что Дарси почти не чувствовала пустоты и не замечала кресла по другую сторону письменного стола. Ей никогда не надоедала купленная навынос лапша, и она не беспокоилась о деньгах или прочих бытовых мелочах. А в середине мая Дарси обнаружила, что она почти завершила черновик второго романа. Безымянный текст получился сырым, совершенно хаотичным в конце, но Дарси знала, что у нее есть время, чтобы это исправить. Насколько она могла судить, у нее получилась настоящая книга или нечто, достаточно близкое к этому. Кое-где даже мелькали удачные находки. За неделю до американской книжной ярмарки она отослала мейл Мокси Андербридж и на несколько суток провалилась в сон. Книги в ее сновидении были бесплатны. Это было волшебство – головокружительное и потрясающее. Дарси проснулась рано, беспокоясь из-за своего первого публичного мероприятия: как-никак, а ее ожидала суета с предварительными читательскими копиями ее дебютного романа! Когда приехала машина с шофером, чтобы доставить ее на окраину и высадить перед центром Джейкоба Джевитса, ее нервы натянулись, как струны. Обширный главный зал гудел от наплыва посетителей. Потолки достигали метров пяти, а воздух дрожал от гула голосов тридцати тысяч книготорговцев, библиотекарей и профи из издательств. Ошеломленная Дарси чувствовала себя маленькой и подавленной. Зато книги здесь были бесплатны. Одни экземпляры были собраны в скромные штабеля по двадцать штук, а из других, как из кирпичей, соорудили громадные книжные крепости, и в них можно было спрятаться. Некоторые вручались, если к ним проявлялся хоть какой-то интерес, а некоторые были расположены настолько красивыми спиралями, что их было жаль рушить. Ну, почти жаль. За полчаса до начала раздачи автографов пустая спортивная сумка Дарси была переполнена, и она кляла себя за неопытность. Вместо одной сумки она могла принести чемодан, полный спортивных сумок. Спору нет, как бы она подняла эти книги? И как бы она все прочитала? Но они были бесплатны. Не только романы для подростков, которые она выманивала у своих собратьев-писателей, но и поваренные книги, исторические романы и повести из книжных серий, триллеры, научная фантастика и комиксы. Каждое издательство предоставило свои пилотные экземпляры, которые приятно пахли свежей типографской краской. Когда ей позвонила Рея и сказала, что пора встретиться у стенда «Парадокса», волнение Дарси уже улетучилось. Место, где она должна была подписывать книги, находилось в конце пещероподобного холла, разделенного на многочисленные коридоры. У Дарси зарябило в глазах от количества авторов и посетителей. Очередь тут была огромная, но над каждым проходом висели огромные цифры, которые накладывали печать порядка на толчею промышленных размеров. Юной дебютантке Дарси Патель отвели семнадцатый ряд. Рея шустро лавировала среди посетителей и даже любезно затолкала полную бесплатных книг сумку в нижнее отделение кабинки «Парадокса». Дарси стало любопытно, сколько парадоксовских сумок она могла бы припрятать. – Слева и справа от тебя – авторы любовных романов. Они опубликовали все за свой счет, – трещала Рея. – У них – куча поклонников, но, в принципе, ничего из ряда вон выходящего. Предполагалось, что ты окажешься рядом с этим актером, который начал сниматься еще в детстве, он подписывает собственную книгу о работе над собой, но нам удалось сделать так, чтобы тебя передвинули. – Потому что мне бы помешали его фанаты? – спросила Дарси. Рея покачала головой. – Просто нам не нравятся кинозвезды по соседству с авторами! Это отвлекает. У них слишком большое самомнение! Она поманила Дарси за длинную черную штору – в зону, обслуживающую церемонию раздачи автографов. На полу громоздились картонные коробки, и пока они пробирались к дальнему выходу на семнадцатый ряд, мимо с шумом проехал груженный под завязку погрузчик с вильчатым захватом. На Дарси было коктейльное платье – тот самый памятный подарок матери, в котором Дарси щеголяла на «Пьянке подростковых авторов». Маленькое черное платье всегда приносило ей удачу, но здесь, среди толкотни закулисья, наряд выглядел неуместным. – Хорошая новость: твои экземпляры прибыли! – воскликнула Рея, показывая на штабель коробок, покрытых логотипами «Парадокса». – Какой ручкой ты подписываешь? – Я… – Дарси пыталась вспомнить совет, который в прошлом году ей дал умудренный опытом Стэндерсон, – «Уни-болл»… и еще… – «Вижн-элит»? «Джетстрим»? Я предпочитаю «Бик Триумф», – сказала, роясь в сумке, Рея. – Возьми по три штуки каждого вида и не забудь маркеры для надписей на любых поверхностях. Готова поспорить, что тебе придется ставить автографы не только на сувенирных пакетах, но и на телах страждущих. – Спасибо, – поблагодарила Дарси, послушно принимая пригоршню ручек. – Нам надо разобраться с пятью коробками. Это – плюс-минус сто экземпляров, – сказала Рея, присев на корточки и проводя ножом по заклеенному скотчем стыку. Клапаны распахнулись, и показалась знакомая обложка с хвалебными отзывами Кирали и Оскара Ласситера. Дарси опустилась на колени рядом с Реей. Одну предварительную копию прислали в квартиру 4Е неделю назад, но было так чудесно видеть свой первый роман в стольких экземплярах! Дарси вздохнула: она знала, что тираж поступит в книжные магазины двадцать третьего сентября, и ей придется ждать еще четыре месяца. По этой или по другой причине, но она питала особую нежность к предварительным копиям. Вот настоящая ценность. На каждой из них стояла пометка «Не для продажи». – Тут, наверное, сотня? – Да, то есть – около тридцати секунд на посетителя. Дарси взглянула на Рею. – У меня и впрямь будет столько народа? В смысле, кто обо мне слышал? – Множество людей скачали гранки. О тебе заговорили, – с улыбкой ответила Рея. – Да и, в конце концов, эти книги бесплатны. Дарси, сглотнув, подумала: «Что, если ты раздаешь свои книги даром, и все равно никто не приходит? » Подошло назначенное время, и Дарси обнаружила себя сидящей на необычайно высоком стуле за столом перед черной шторой, где ей предстояло подписывать книги. Сбоку Рея выкладывала штабелями бесконечные копии, а перед Дарси вытянулась вереница людей, которые и в самом деле желали получить ее автограф. Тем не менее эта очередь не была очень длинной, человек двадцать пять. Явно не сотня. – Готова? – спросила Рея, и Дарси молча кивнула. Странное дело – многие уже прочли ее роман. – Я загрузила гранки в первый же день, – объяснила библиотекарша из Висконсина. – Мои подростки просто обожают все про терроризм. Можно написать на книге «С поздравлением победителю соревнования»? – Отличная первая глава, – сказал владелец книжного магазина из Мэна. – Но я надеялся, что о культе смерти будет написано больше. Эти культы и впрямь проблема, вы в курсе? – Я обожаю любовные романы с привидениями, – заявила блогерша из Бруклина. – Лиззи стоило бы сблизиться с тем фэбээровцем, в особенности после его смерти. И это, можно сказать, ее промах. Были и еще замечания и предложения, и куда более вежливая похвала. Однако отклики уже оказались разными, а порой и несколько странными. – Ведь будет и продолжение? – спросил книготорговец из Техаса. – Лиззи и Минди стоит начать расследование убийств других людей. Это было бы классно! Дарси улыбалась и кивала в ответ на все, что ей говорили, подписываясь новым автографом, в котором упражнялась уже неделю. Буква «Д» получилась огромной и размашистой, и, надувшись от гордости, растягивалась на титульную страницу. Но, подписывая автографы в конференц-зале, она почему-то чувствовала себя так, будто занимается бизнесом, где нет ни волшебства, ни энергетики, ни любви мероприятий Стэндерсона. Не то чтобы Дарси заслужила подобное обожание, но в глубине души она с нетерпением ждала, когда ее роман начнут читать настоящие подростки. Здесь были привратники, а ей хотелось ревностных читателей. Да и тех было недостаточно. Спустя двадцать минут из положенного Дарси часа очередь поредела и иссякла. Она попыталась удержать последнего мужчину разговором, но тот даже не хотел посвящения, только роспись, и вскоре ушел. Наступил неловкий момент, во время которого Дарси и Рея молча взирали друг на друга. – Может, мне незаметно смыться? – Ни в коем случае! Но не подписывай книги так быстро. Люди еще появятся. Они подтянутся из других рядов, – улыбаясь, ободрила ее Рея. – Вообще-то, вон еще двое. То были Энни и Эшли – сестренки-дебютантки. Они пришли в одинаковых футболках с надписью «2014! ». – Эй, – окликнула их Дарси, когда они приблизились. – Сестренки-дебютантки! Улыбка на лице Эшли поблекла. – Мою книгу застопорили до следующей весны. И я больше не твоя сестренка-дебютантка. Энни, утешая, обвила ее рукой. – Ты все равно можешь носить эту футболку! – Мне жаль, – сказала Дарси. – Но спасибо, что прислали «Кроваво-красный мир». Мне понравилось, как сложна там политика. А любовные сцены на Марсе! Что, низкая гравитация и правда будет настолько ужасна? – Я на это надеюсь, – ответила Эшли, уставившись на груду Дарсиных книг. – Как церемония раздачи автографов? Должно быть, тебя осаждали толпы! – Ничего особенного, – произнесла Дарси. – Но все были очень милы. – Твоя обложка – супер, – заявила Энни, беря копию. И мне нравятся путешествия во сне! – Черно-белое – хит сезона, – добавила Эшли. – Спасибо, – ответила Дарси, задаваясь вопросом, что не так с обложками. Она была не в курсе, какие обложки появились за последние два месяца, и даже не устроила обещанное интервью с Энни и ничего не написала в ее блоге на «Тамблере». Она оказалась плохой сестренкой-дебютанткой и внезапно ощутила потребность искупить свою вину, сообщив: – Кстати, мне девятнадцать. – Эй! – начала пританцовывать Эшли. – Угадала! Она выглядела такой счастливой, и Дарси решила не указывать Эшли на допущенный ею явный промах. Ведь когда сестренки-дебютантки заключили пари, Дарси было восемнадцать лет. Вместо этого она подписала их экземпляры. Как только они удалились, между стойками в пустой загон пробрались Кирали Тейлор и Оскар Ласситер. – Мне сказали, что здесь можно разжиться книгой про индуистского бога смерти? – окликнула ее Кирали. – Мне не наврали? Дарси рассмеялась. Она не виделась с Кирали с тех пор, как та удостоила ее отзывом на обложку. – Совершенно верно, и для знаменитых авторов она бесплатна! – Развлекаешься? – спросил Оскар. – Развлекалась. Затем дело пошло на спад. – Не бойся! Все впереди, – сказала Кирали. – Сейчас у тебя появился серьезный конкурент вон там. – Ты имеешь в виду Зазнайку-знаменитость? – нахмурившись, спросила Рея. – Мы с сестрой всегда ненавидели его шоу. – Не его, – заявила Кирали. С ее губ не сходила загадочная улыбка. – И не волнуйся, я твитнула о твоем августейшем присутствии. Готовься к наплыву народа. Рея подсунула Дарси книгу, которая была открыта на титульной странице. Дарси на миг застыла, ручка «Уни-болл» в ее пальцах превратилась в нечто толстое и неповоротливое. – К-И-Р… – начала Кирали. – Ш-ш-ш! – шикнул Оскар. – Она же думает. Это было справедливо лишь отчасти. В голове Дарси мелькали мысли, которые можно бы было перевести так: «Я подписываю книгу для Кирали Тейлор». Но на самом деле они были не чем иным, как гулом в ушах. Развернутая перед ней книга была реальна. Стоящая здесь в ожидании автографа Кирали – тоже, как и гомон толпы, запах свежей типографской краски и переплетов. Теперь Дарси Патель стала опубликованным автором. – Это как-то неловко, – заметила спустя мгновение Кирали. – Не обращай на нее внимания, – ласково произнес Оскар, – думай, сколько надо. И вдруг Дарси поняла, что написать. «Спасибо за все кошмары о красной грязи». Она сделала росчерк и открыла копию Оскара. «Писательство – одинокое ремесло, если не брать в расчет «Пьянку для подростковых авторов! ». Они оба очень тепло отзывались о том, что она написала, и, что было еще любезней, постояли рядом, привлекая случайных прохожих с других рядов и горстку поклонников Кирали. Наконец, к Дарси опять начала выстраиваться очередь. Вскоре она снова подписывала книги, следя за тем, чтобы никуда не торопиться, и приостанавливалась, чтобы поговорить с каждым посетителем. Очередь убывала и прибывала, и вдруг, совершенно неожиданно, ее час истек, и Рея начала собираться. – Отличная работа, – проговорила она, – осталось всего полторы коробки. Дарси была ошеломлена. Не верилось, что у нее побывало где-то семьдесят человек, хотя в правой руке ощущалась приятная усталость. – Ой, еще двое! Ты подписывай, а я упакую вещи, – Рея бросила на стол две книги и начала пинать за штору коробку с остатками. Дарси подняла глаза. Это были Карла и Саган. – Ребята, откуда вы? – Из наших общаг, – ответил Саган. – Утром мы решили прокатиться в Нью-Йорк. – На машине! – заорала Карла, прижимавшая к груди десяток книг. – Как вы попали внутрь? – Имоджен добыла нам в «Парадоксе» пропуска на день, – пояснил Саган. – На тот случай, если тебе понадобятся знакомые лица на раздаче автографов. – Прости, что опоздали, – сказала Карла. – Но тут столько халявы! – Постойте, Имоджен помогла вам попасть внутрь? – моргнув, спросила Дарси. Она не проверяла расписание, но, разумеется, Имоджен была поблизости. Странно, что в напряженные дни Дарси могла часами не замечать отсутствующую часть сердца. Но порой воспоминания обрушивались на нее все разом. – Почему такое грустное лицо? – спросила Карла. – Имоджен не пришла на мою церемонию раздачи автографов. – Ты что, Шерлок? – сказала Карла, теребя в руках книгу из своей заначки. Ее обложку заполняло изображение черной кошки, чьи глаза светились знакомым огненно-красным цветом. – Она занята там, во втором ряду. Вот почему мы опоздали. – Серьезно? – Мы пошли ее поблагодарить, – затараторил Саган. – А у нее была такая громадная очередь! Мы потратили вечность, чтобы добраться сюда. Дарси вытянула из рук Карлы предварительную копию «Клептоманта». Она прочла первый черновик почти год назад, но ни разу не видела обложку. – Я забыла, что здесь будут эти книги. Я вам рассказывала, как… – Придумала название? – в унисон спросили Карла и Саган и вдруг захихикали. – Ребята, вы невыносимы. – Ах, так? – фыркнула Карла, выхватывая копию «Клептоманта». – Вот почему мы в последнее время перестали получать от тебя весточки. – Я писала как ненормальная. Закончила черновик! – За месяц? – прищурился Саган. – Узнаю поведение старой доброй Дарси. – А какие у тебя теперь планы? – поинтересовалась Карла. – Очевидно, потусуюсь с вами, ребята. После парадоксовской вечеринки. – Не на сегодня, – уточнила Карла. – На будущее. Ты собираешься в Оберлин? Или остаешься здесь навсегда? – Ну да, – добавил Саган, – ты не рассказала нам, как поступила с возобновлением договора аренды. – О! – воскликнула Дарси. – Я, можно сказать, о нем забыла. – Значит, тебя вышвырнут первого июля? – Ага. – В прошлом месяце Дарси особо не задумывалась ни над квартирным вопросом, ни о будущем вообще. Первый черновик «Безымянного Пателя» поглотил ее разум и душу вместе с кое-какими делами по дому вроде стирки, уборки и бумажной работы. – Как безмятежно, – засмеялась Карла. – Я рада, что самостоятельная жизнь сделала тебя зрелой. Дарси вздохнула. Она старалась немного повзрослеть, когда осталась в квартире 4Е одна, но, возможно, она обречена, и ее зрелость будет вечно ставиться под сомнение. Она раскрыла одну из копий. – Как насчет: «С любовью от лучшей подруги в школе. Спасибо за советы по взрослению? » – Отстой! – хором воскликнули Карла и Саган. – Так, ребята, вы должны это прекратить. Говорите хором, как жуткие близнецы в фильмах, от которых у зрителя бегут мурашки по коже. – У меня есть идея, – заявила Карла. – Может, ты напишешь… – Нет! Я теперь дока. Автографы – моя работа. Дарси мгновение молча поколебалась, а затем подняла ручку. «Без вас, ребята, чтение всех этих книг и наполовину не было бы таким занимательным». Сагану она написала то же самое. – Пора по коням, следующий автор ждет, да и вечеринка через полчаса. – Простите! – выпалила Дарси, стремглав вскочив со стула. – Кстати, мы можем сегодня переночевать у тебя? – спросила Карла. – Не вопрос, – ответила Дарси, протянув им ключи.  * * *