Алекс Стрейн 2 страница

– Для меня это тоже много значит, – выдавила она.

– Я понимаю, что мое предложение меняет твои планы.

– Мои планы? – растерянно переспросила Хелен.

– Я подумал о том, что у тебя и твоей подруги... Как ее зовут? Одри?

– Да, Одри Вейли.

Хелен почему-то показалось, что за этим последует ласковое иносказательное предупреждение о том, что Роберту не нравится, когда она водит дружбу не с теми людьми.

Но Роберт сказал вовсе не то, на что рассчитывала Хелен:

– Так вот, я подумал, что вы решили держаться вместе. Быть может, найти квартиру на двоих и попытать счастья в поисках работы?

Хелен изумилась прозорливости дяди до такой степени, что на несколько мгновений потеряла дар речи.

– Да, все так и есть. То есть было... – согласилась она и вдруг представила, что теперь ее ожидает.

Хелен вспомнила все тщательно продуманные совместные планы, все их с Одри лелеемые надежды и решила, что теперь Одри имеет право на нее обидеться.

– В качестве компенсации за поломанные планы ты могла бы пригласить Одри в гости. Вдвоем вам будет веселее. Вы можете сходить куда-нибудь развлечься.

Хелен вдруг показалось, что у нее приступ тяжелого бреда: настолько нереален был происходящий разговор.

– Я... я думаю, Одри не будет против, – промямлила она.

Одри не будет против? Да Одри придет в буйный щенячий восторг!

– Вот и хорошо, раз мы все решили. Осталось только одно, Хелен. Это я приготовил для тебя. – Роберт положил на край стола плоский прямоугольный предмет.

– Что это?

– Пластиковая карта. Я считаю, что у тебя должны быть собственные средства.

– Мне это не нужно, – слишком резко ответила она, и Роберт тут же поднял ладонь, словно таким образом пытаясь остановить Хелен.

– Это не попытка подкупа, дорогая, я сделал бы это в любом случае. – Голос Роберта зазвучал твердо и бескомпромиссно. – Я не приму никаких «нет», Хелен, тебе достаточно просто сказать «спасибо».

– Спасибо, – выдавила Хелен, не в силах оторвать взгляда от тонких пальцев Роберта, выхваченных из царившего в кабинете полумрака ярким светом настольной лампы.

Его пальцы жили собственной жизнью. Они скользнули по полированной столешнице, едва касаясь ее, как пальцы слепого, тронули золотое перо, скользнули к пресс-папье, поправили уголок выбившегося из стопки документа, а потом туго сплелись. Хелен оторвалась от этого завораживающего зрелища и взглянула в сосредоточенное лицо дяди.

– Я могу идти? – почти робко спросила она.

– Конечно, Хелен, конечно.

Девушка поднялась и выскользнула из кабинета. Когда за ее спиной закрылась дверь, она глубоко вздохнула, вытерла пот со лба и поплелась в свою комнату, до конца не уверенная в том, что этот разговор состоялся на самом деле, а не был плодом ее воображения. Однажды она мечтала об этом, но прошло слишком много времени, чтобы поверить в то, что ее почти забытые мечты и чаяния вдруг начали сбываться. Словно добрый Санта вдруг нашел старые потерянные письма и решил исполнить далекие и наивные мечты одинокой девочки.

Добравшись до комнаты, она внезапно вспомнила, что так и не позвонила Одри.

– Хелен, дорогая, как я рада, что ты мне позвонила! Я уже столько времени жду твоего звонка! – закричала Одри в трубку так радостно, словно они не виделись несколько месяцев, а не расстались сегодня рано утром, и так громко, что неопытный абонент мог бы запросто оглохнуть. Но Хелен уже была научена горьким опытом и поэтому, звоня своей подруге, никогда не подносила трубку слишком близко к уху. – Как ты устроилась? Дядя выделил тебе нормальную комнату или ты подобно Золушке будешь ютиться на чердаке?

– С моей комнатой все в порядке. Все, как и прежде... исключая ванную комнату.

– А что там? Дядюшка сделал ремонт и расщедрился на золотой унитаз?

– Вообще-то он в форме розового цветка, но краны и сетка для душа действительно выглядят так, будто они из чистого золота.

Одри оглушительно захохотала, и Хелен отодвинула трубку еще на дюйм от уха.

– Какие еще новости? Сколько времени ты пробудешь в доме дяди? Это я говорю, чтобы ты не забыла: нам с тобой еще нужно подыскать квартиру.

– Да, я помню, – пробормотала Хелен. – Но, Одри, душечка, у меня такая новость...

– Ты меня пугаешь, Хелен, у тебя такой странный голос! Говори же скорее, пока я не лопнула от любопытства!

– Дядя предложил мне погостить у него некоторое время.

– Некоторое время?

– Пару недель. Или около того.

– Но наши планы, Хелен?!

– Одри, я знаю... Пожалуйста, извини, но я не хочу... То есть не могу... То есть появились обстоятельства...

– О боже, избавь меня от своих оправданий! Я ужасно рада за тебя, Хелен! – Ликование Одри выплеснулось из трубки и щедрым душем окатило Хелен. – Что я тебе говорила, а, Хелен?!

– Да, ты оказалась права, – почти уныло подтвердила Хелен.

– Он сжал тебя в крепких родственных объятиях и сказал, что сожалеет о своем поведении и всех упущенных годах? – принялась жарко выспрашивать Одри.

– Что-то вроде этого.

– О, я не слышу оптимизма в твоем голосе. Это же прекрасные новости! Конечно, наверняка ты долго сопротивлялась, и дяде пришлось пасть на колени, умоляя тебя остаться, а потом он в знак благодарности за твое милостивое согласие подарил тебе кредитную карточку с восьмизначным числом на банковском счете и ключи от «лексуса» последней модели...

Хелен невольно бросила взгляд на закрытую дверь, потому как радостный голос Одри и ее вольные речи в доме Роберта показались ей почти святотатственными. Ей было даже страшно представить, как тут могли расценить милые шалости Одри и ее легкомысленные фантазии.

– Карточку – да, но никаких ключей от «лексуса», – довольно сухо обронила Хелен, а Одри на том конце ошеломленно замолчала. Хелен, воспользовавшись растерянностью подруги, тут же выдала последнюю новость: – И еще Роберт не против, если ты приедешь ко мне в гости и мы немного развлечемся.

Ответная реакция Одри превзошла все ожидания Хелен. Ее радостный вопль сделал бы честь самому громкому кличу воина арапахо, вышедшему на тропу войны. Хелен от неожиданности зажмурилась и втянула голову в плечи.

– Одри, поумерь свой восторг, иначе мне к твоему приезду придется покупать слуховой аппарат!

– Ты не представляешь, как я рада!..

– Отчего же, уже представляю.

– Не иронизируй. Когда мне лучше приехать? Сегодня поздно. Завтра! Нет, завтра я не могу! О, тогда...

– Одри, приедешь, когда тебе будет удобно. Только не забудь позвонить и предупредить.

– Конечно! Пока, Хелен, поговорим при встрече. Будь благоразумной и покладистой девочкой и не огорчай любимого дядю!

– Пока, Одри.

Попрощавшись, Хелен положила трубку и невидящим взглядом уставилась в стену. Кому, как не Одри, прекрасно известно, что она всегда благоразумна. Она сдержанна и рассудительна, покладиста и послушна. И старалась никогда и ничем не огорчать дядю – своего единственного родственника и опекуна. Сначала потому, что надеялась на то, что он полюбит ее, потом – потому, что из-за своей зависимости вынуждена была сдерживаться. Но тогда к ее чувствам добавились отстраненность и разочарование. Она была вынуждена быть покорной и терпеливой, потому что это было условием ее выживания в этом мире. По крайней мере, Хелен так думала. Она должна находить хоть что-то хорошее в том, что у нее было. По меньшей мере, дядя согласился ей помочь, а не оставил на попечение социальной службы.

Но боже, как порой это было трудно – угодить Роберту – даже в те редкие дни, когда она гостила в его доме. Для этого требовалось стать даже не совершенством, а чистым ангелом – ни больше ни меньше. Хелен старалась изо всех сил, пока не поняла одну простую истину: Роберт никогда не станет для нее тем, о ком она мечтала, – любящим дядей. И вовсе не потому, что он из-за своего воспитания, мировоззрения или по каким-то иным причинам не может принять ее такой, какая она есть. И не потому, что ей самой никогда не удастся достичь планки уровня, который бы полностью устроил ее дядю. А потому, что ее отец женился на ее матери, а Хелен была плодом этого неравного брака и вечным напоминанием о непокорности ее отца воле собственного родителя.

Хелен прекрасно помнила нечаянно подслушанный разговор дяди с его приятелем Дрю Адамсоном. И то унижение, которое она испытала, услышав снобистские рассуждения этого напыщенного индюка с бледным, почти изможденным лицом, водянистыми глазами и намечающейся лысиной. Хелен было тринадцать, но она помнила этот разговор так отчетливо, словно он состоялся только вчера, а не десять лет назад. Стоя под дверью, она дрожала от ужаса, ярости и унижения. В маленькую щелку Хелен могла видеть этого породистого аристократа, рассуждающего о чистоте голубой крови, об узком круге и о грехе ее отца, который попрал принципы и правила, принятые в их узком кругу, и, нарушив все условности, женился на нищенке. Пусть даже очень красивой, но совершенно беспородной. В тот день Хелен узнала, что ее дед лишил за это ее отца наследства и даже, кажется, проклял. Наверное, это и было причиной всех несчастий, которые свалились на ее семью, – проклятие ее деда. Сначала в автомобильной катастрофе погиб ее отец, потом умерла мама...

Хелен проснулась очень рано и долго лежала, рассматривая потолок и пытаясь вспомнить, что ей снилось. Когда-то она прочитала, что сны являются отражением душевного состояния, и не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что душевное состояние Хелен никуда не годится, раз ее всю ночь мучили кошмары. Хелен встала, убрала постель и приняла душ. Потом она открыла дверцы огромного шкафа, в котором висели ее вещи, занимая лишь его маленький уголок. Хелен с особым тщанием изучила свой гардероб, пытаясь соизмерить его с окружающей обстановкой, и пришла в уныние. Собственные вещи – довольно качественные и новые – на фоне великолепной комнаты показались ей обносками.

Хелен поморщилась: она не пробыла здесь и суток, а у нее начинает развиваться гигантский комплекс неполноценности. Но уж очень странно и непривычно – почти пугающе – было просыпаться в огромной постели, в окружении красивых и дорогих вещей, пользоваться всеми удобствами, предусмотренными в доме дяди, и сравнивать это со своей прежней жизнью. Хорошо, что сравнивать придется не слишком долго, а когда она вернется к своей прежней жизни, этот зарождающийся комплекс лопнет как мыльный пузырь.

Хелен вытащила из шкафа джинсы и футболку, надеясь, что к завтраку такая одежда вполне сгодится, и принялась одеваться. Потом, стоя перед зеркалом, она расчесала волосы, заплела косу и нацепила на нос очки.

– Выгляжу просто ужасно, – рассеянно пожаловалась она своему отражению. – Видела бы меня сейчас Одри...

Видела бы ее сейчас Одри, она сначала бы пришла в ужас, потом в негодование, а потом устроила бы Хелен нагоняй – именно в такой последовательности. Подруга просто не выдержала бы надругательства над творением рук своих, то есть над тем, в кого она неимоверными усилиями превращала Хелен, придумывая прическу, подбирая косметику, убеждая в преимуществах контактных линз и пространными лекциями изгоняя из Хелен патологическую неуверенность в себе.

– Доброе утро, мисс Гамильтон. – Марк Макиавелли уже сидел в столовой и, едва Хелен вошла, тут же уставился на нее, словно на заморскую диковинку.

– Доброе утро, – сдержанно ответила Хелен и села на противоположной стороне стола, смотря прямо перед собой.

Наверное, я представляю занимательное зрелище, отстраненно подумала Хелен, всем своим существом чувствуя взгляд Марка, продолжающего рассматривать ее.

– Доброе утро, Хелен. Как спалось? – Роберт появился весьма кстати, и покалывающие ощущения на коже от взгляда Марка тут же исчезли. – Марк, доброе утро.

– Замечательно спалось, – солгала Хелен.

– Очень рад.

Хелен не чувствовала в себе ни сил, ни желания продолжать обмен ничего не значащими любезностями. К счастью, появилась Мелисса с кофейником, и Хелен уткнулась в чашку, надеясь, что на некоторое время она будет избавлена от обязанности поддерживать разговор. Однако ее чаяниям не суждено было осуществиться.

– Какие у тебя планы на сегодня, дорогая? – поинтересовался Роберт, намазывая теплую булочку медом.

– Я пока не думала об этом.

– Может, прогуляешься по магазинам? – Роберт бросил красноречивый взгляд на ее одежду, и кусочек тоста встал Хелен поперек горла.

– Возможно, – выдавила она, пытаясь глотком кофе залить отчаянное першение в горле.

– Тебе стоит отдавать предпочтение более женственным вещам. Я вообще не сторонник этой ужасной моды на джинсы и брюки. Женщина должна всегда оставаться женщиной.

– Конечно, – поддакнула Хелен, чувствуя, что сейчас просто зайдется в кашле.

– И не слишком обращай внимание на ценники, – посоветовал Роберт, отпивая кофе. – Ты вполне можешь себе это позволить.

Хелен только кивнула, боясь, что любой изданный звук тут же превратится в неудержимый кашель. Ее взгляд беспомощно обежал столовую и наткнулся на Марка Макиавелли. Хелен застыла, теперь не в состоянии не только издать звук, но даже дышать. Марк рассматривал ее – внимательно и спокойно. Рассматривал так, словно делал для себя какие-то суперважные выводы. Когда их глаза встретились, он нисколько не смутился, а лишь слегка приподнял брови. И тут Хелен прорвало. Она едва успела прикрыть рот ладонью и, пробормотав невнятные извинения, вылетела из-за стола.

Прокашлявшись, она решила, что вернуться в столовую больше не сможет. Немного позже она придумает объяснения для Роберта. С этими мыслями Хелен выскользнула из дома.

– Ах, вот ты где, Хелен. Ты так стремительно удалилась... Что-то не так?

– Простите, дядя, я поперхнулась кофе.

– Это пустяки, Хелен. Но почему ты не вернулась? Ведь ты так и не успела позавтракать.

– Я не голодна.

– Ну хорошо. Мне нужно кое-что показать тебе, Хелен. Пойдем.

Роберт неторопливо двинулся вперед, а Хелен пристроилась рядом. Через пару минут девушка поняла, что они направляются к гаражу. Роберт достал из кармана пульт дистанционного управления, и створка ворот медленно поползла вверх, открывая ряд машин.

Сначала показались колеса и бамперы. Потом сияющие хромом радиаторные решетки... Хелен стояла неподвижно, недоумевая, зачем дядя привел ее сюда. Дорогие машины были его слабостью, и, возможно, он хотел похвастаться своим новым приобретением... Наконец ворота поднялись и застыли, и Хелен оглядела ряд машин. Так и есть, новые приобретения были. Дядин «ягуар» стоял на своем обычном месте и смотрел все так же презрительно и немного снисходительно, а его соседи обновились. На месте прежнего БМВ теперь стоял сияющий и надутый как индюк «мерседес», а соседствовал с ним «лексус» последней модели самого модного в этом сезоне цвета металлик. «Лексус» вообще не удостоил ее вниманием, оставаясь высокомерным и равнодушным. Четвертой машиной был новенький, сияющий вишневый «додж». Он притаился за квадратной колонной, и Хелен даже показалось, что он хитро выглядывает оттуда.

– Как тебе? – спросил Роберт, не отрывая восхищенного взгляда от машин.

Хелен не была уверена, какой именно автомобиль Роберт имел в виду, но, на ее вкус, все представленные экземпляры были великолепны. Поэтому девушка, нисколько не покривив душой, сказала:

– Они великолепны.

– А «додж»?

– Замечательная машина.

– Он твой!

– Что? – От неожиданности Хелен попятилась. – Вы... шутите?..

– Нет. Я купил эту машину для тебя.

– Но я не могу принять такой подарок!

– Глупости, Хелен, конечно можешь!

– Нет, не могу. – Она лихорадочно раздумывала, как ей оправдаться, и тут в голову пришел гениальный, как ей показалось, аргумент: – Это новый и дорогой автомобиль, а я неопытный водитель! Я просто не могу подвергать эту прекрасную машину риску!

– Думаю, Марк сможет дать тебе несколько уроков вождения.

– Буду рад услужить, мисс Гамильтон, – тут же отозвался Макиавелли, будь он неладен.

Он возник внезапно, как чертик из табакерки. Хелен не успела взять себя в руки и бросила на дядиного помощника беспомощный и растерянный взгляд.

– Вот видишь, Хелен, все вопросы решаемы... Дорогая, это всего лишь машина, она твоя, и не нужно комплексовать по этому поводу. Ты моя племянница, ты Гамильтон и должна жить в подобающей обстановке, тебя должны окружать соответствующие твоему положению вещи. Понимаешь, Хелен?

Голос Роберта зазвучал слегка укоризненно, и Хелен мигом почувствовала себя самой неблагодарной племянницей на свете. Ей захотелось очутиться как можно дальше от дяди, гаража, полного дорогих машин, от этого дома и этого города. Где угодно, только не здесь.

– Хелен, дорогая, с тобой все в порядке?

– Да, кажется. Да... Извините, дядя, но все это слишком неожиданно.

– Тебе пора привыкать, Хелен. Скоро это станет для тебя обыденностью.

Связка блестящих ключей блеснула хромированными гранями и перекочевала в безвольную ладонь Хелен. Роберт сжал ее руку, так что ключи впились в ладонь, но Хелен даже не дрогнула.

Никогда! – горячо пообещала она себе. Никогда это не станет для меня обыденностью! Я проведу здесь пару недель, как обещала, и исчезну. Боже, как мне будет трудно эти две недели, гораздо труднее, чем если бы Роберт остался прежним: холодным, равнодушным и едва замечающим меня! Я уже чувствую себя ужасно, самой настоящей приживалкой, решившей сесть на шею богатому дядюшке. Но ведь я ни о чем не просила его, мне от него ничего не нужно!..

Но Роберт... Что вдруг с ним случилось? Хелен скорее была готова поверить в то, что ее дядя немного тронулся умом, чем в то, что он внезапно стал совершенно другим человеком и его щедрость распространяется так далеко... Но так ли он бескорыстен, как хочет казаться? Хелен в этом сомневалась, однако иного объяснения происходящему у нее не было, хотя она принимала во внимание полное отсутствие у Роберта склонностей к альтруизму. Сможет ли она поверить в искренность его поступков и чувств или ей так и придется все время быть настороже, ожидая подвоха и ища подстроенные ловушки в его словах и поступках? И разве сможет она жить, взвешивая каждое слово, продумывая каждый шаг и все время боясь оступиться? Выдержит ли она подобное напряжение или ей это не по силам?

Хелен чувствовала себя так, словно эта новая забота нужна дяде только для того, чтобы Хелен увязла еще глубже, чтобы она еще отчетливее чувствовала себя обязанной. Но, принимая во внимание данное Роберту обещание, у нее пока не было выбора...

– Хелен, я не хотел тебя смущать.

– Нет-нет, все в порядке.

– Я хочу, чтобы у тебя было все, чего ты была лишена все эти годы. Чтобы мы были одной семьей, Хелен. Я много думал об этом...

Хелен почти не слушала Роберта. Все ее обостренные до предела чувства теперь были сконцентрированы на стоящем за ее спиной Марке Макиавелли. Любое волнение в этот миг совершенно вывело бы ее из равновесия, а как, скажите, можно не волноваться, когда за спиной стоит черный ангел – огромный, сильный, темный и ощутимо опасный – и пытается взглядом просверлить дыру в спине?! Сейчас даже мысли о розовом белье с кружевами и носках в разноцветный горошек не помогали. Ее расправленные плечи и прямая спина одеревенели от напряжения, а по коже бегали миллионы мурашек.

– Да, кстати, Хелен, я хотел тебя предупредить, что несколько дней меня не будет. Я уезжаю сегодня и вернусь в конце недели. Все возникающие проблемы ты будешь решать с Марком.

– Хорошо, – выдавила Хелен.

– Ты можешь идти, дорогая, а мне еще нужно обсудить пару вопросов с Марком.

Хелен направилась к дому, но в последний момент передумала и решила прогуляться по саду. Но просто прогуляться у нее как раз не получалось. Хелен не замечала ни красоты ухоженных цветников, ни каскада золотых солнечных лучей, пронизывающих сочную зелень деревьев, ни притягательности ровно подстриженного изумрудного газона. Все ее мысли были сосредоточены на произошедших с дядей переменах, и она, углубленная в собственные переживания и совершенно не замечая хода времени, двигалась вперед.

– Хелен Гамильтон, с сегодняшнего дня ты будешь жить в этом доме. Мисс Хэдуэй покажет тебе твою комнату. – Роберт Гамильтон колоссом возвышался над Хелен и говорил строгим и резким голосом.

Тринадцатилетняя девчушка не смела поднять глаз, уперев взгляд в черные блестящие туфли своего дяди. До сего дня она даже не знала, что у нее есть дядя, и этот высокий мужчина вызывал у нее только страх. Ей было так страшно, что она мелко вздрагивала всем худеньким тельцем. Потом к ней подошла женщина, взяла ее за руку и повела безвольную Хелен за собой.

– В этом доме нельзя кричать и бегать по комнатам, нельзя громко разговаривать и заходить к мистеру Гамильтону в кабинет без спроса, – говорила она тихим невыразительным голосом, а потом завела Хелен в большую комнату и оставила ее одну.

Хелен забралась в кресло и свернулась в клубочек. Она сидела так до самой темноты, а потом уснула, боясь воспользоваться роскошной кроватью.

Это был ее первый день в доме Роберта Гамильтона. Понадобилось несколько недель, чтобы она перестала дрожать в его присутствии и научилась контролировать свое лицо. Хелен редко видела дядю, и тот почти никогда не обращал на нее внимания. Через три месяца Хелен отправили в частную закрытую школу. Ей разрешалось приезжать на каникулы, но дядя никогда не навещал ее сам. Хелен привыкла довольствоваться тем, что у нее есть. Она считала, что судьба к ней и так более чем милостива: ей не пришлось голодать, у нее была крыша над головой, а официальное заявление дяди, что он готов оплатить ее дальнейшее обучение, девушка и вовсе считала настоящим подарком судьбы.

– Мисс Гамильтон...

Хелен вздрогнула и резко обернулась. Раскаленный осколок солнца брызнул сквозь ветви дерева и врезался ей в глаза. Хелен зажмурилась и отпрянула в тень. Когда она открыла глаза, то перед собой обнаружила Марка. Его резкий окрик напугал ее, и поэтому голос Хелен прозвучал гораздо резче, чем она того желала:

– Что вам нужно, мистер Макиавелли?!

Он остался невозмутим.

– Извините, что напугал вас. Ваш дядя уезжает, он хочет с вами попрощаться.

– Да, конечно. Я уже иду.

Воистину мир перевернулся с ног на голову. Неслыханное дело – дядя зовет ее, чтобы попрощаться! У Хелен заныло в животе. Она все еще не могла осознать, что ее дядя изменился самым разительным образом.

Она попрощалась с дядей и постояла на дорожке, провожая автомобиль взглядом. Она старалась не думать о том, что Марк опять стоит сзади и сверлит ее спину взглядом.

– Когда вы намерены отправиться по магазинам, мисс Гамильтон? – обыденным тоном поинтересовался он.

– По магазинам? – глупо переспросила она, поворачиваясь к нему.

Брови Марка приподнялись, и Хелен невольно стала заливаться краской.

– Разговор за завтраком, – лаконично напомнил он.

– Черт побери! – непроизвольно выпалила Хелен и невольно отступила, отказываясь поверить в то, что она могла такое произнести.

И все из-за того, что в этом доме все посходили с ума и ее дядя в этом списке стоит первым номером... А она – вторым. Или наоборот...

– Простите? Мисс Гамильтон, с вами все в порядке?

Хелен прикрыла глаза и приложила кончики пальцев ко лбу.

– О, прошу прощения, я не хотела... То есть не думала... В общем, я не собираюсь ни в какие магазины!

– Если вы о том, что у вас недостаточный водительский опыт, то я могу отвезти вас.

Хелен глубоко вздохнула, мысленно сосчитала до десяти и ответила со всей возможной вежливостью, на которую была способна в данном состоянии:

– Большое спасибо, мистер Макиавелли, но в мои планы на сегодня магазины не входят.

– Но ваш дядя...

– Я буду сама решать, что и когда мне делать! Извините! – выпалила она и стремительно взбежала по ступеням.

Она не видела, как крепко сжались губы Марка, а его брови сошлись в одну линию. Хелен была озабочена лишь тем, чтобы как можно скорее избавиться от общества этого человека.

Входная дверь за ее спиной закрылась с легким щелчком. Хелен направилась к лестнице на второй этаж, но в нерешительности замерла на первой ступени. Впервые она была абсолютно свободна, но именно в этот момент она даже представить себе не могла, как можно использовать эту свободу и чем занять себя в этом огромном и чужом доме. Хелен не придумала ничего лучше, как отправиться в библиотеку.

Начищенный паркетный пол блестел, а в воздухе носились знакомые запахи нагретого воска, старых книг и солнца, бьющего в огромные окна. Хелен огляделась. Никаких изменений, кроме заново перетянутого кресла, она не обнаружила и вздохнула с облегчением. Огромные шкафы, набитые книгами всевозможной толщины и разнокалиберных размеров, все так же вздымались и упирались в потолок. Эти книги собирались несколькими поколениями Гамильтонов, и теперешний хозяин мог по праву гордиться этим собранием. Здесь имелись очень дорогие и редкие экземпляры. Библиотеку составляли сотни томов литературы самого различного содержания, от животноводства до древней японской поэзии, так что подобное собрание могло удовлетворить запросы самого привередливого читателя. Книги были расставлены по темам, и Хелен решительно двинулась к шкафу, возле которого стояла стремянка с небольшой стопкой книг на верхней ступеньке. Хелен обошла стремянку и провела кончиками пальцев по корешкам, раздумывая, что ей выбрать для чтения. Омар Хайям... Что ж, подобное чтение как раз соответствует ее настроению.

Она направилась к выходу из библиотеки, распахнула дверь и шагнула в коридор... но налетела на чью-то крепкую грудь.

– О, простите, – пробормотала она, вскидывая глаза, и невольно отшатнулась, когда обнаружила над собой два бездонно-черных прохода в иную вселенную.

Крепкая рука Марка поддержала ее за локоть.

– Все в порядке? Вы не ушиблись?

– Нет. – Хелен вырвала руку и отступила на шаг. – Мне кажется или вы преследуете меня?

– Не преследую, а ищу. А это большая разница, мисс Гамильтон.

– Возможно. Так что вы хотели?

– Вам звонит мисс Вейли.

– Одри? Спасибо, – пробормотала Хелен, проскальзывая мимо Марка.

– Трубку можете взять в гостиной, – сказал он ей в спину.

Хелен поспешила в гостиную. Почему-то ей казалось, что ее ждут не слишком хорошие новости.

– Алло, Одри, что-то случилось?! – крикнула она, схватив трубку.

– Как что? Ты же сама приглашала меня в гости! Вот я и звоню, чтобы тебя предупредить. А ты что подумала?

– Не знаю. Просто...

– Эй, с тобой все в порядке?

Хелен глубоко вдохнула.

– Конечно, Одри. Это замечательно, что ты так быстро собралась. Когда ты приедешь?

– Буду у тебя примерно через два часа.

– Ты просто прелесть, Одри! Пока, жду тебя! – Хелен положила трубку, чувствуя, как стремительно улучшается настроение.

Это самая замечательная новость за последние часы! Теперь следует предупредить Мелиссу, что Одри останется на обед.

Хелен обошла весь дом и даже заглянула в кладовку – Мелисса как сквозь землю провалилась.

– Вам что-то нужно, мисс Гамильтон?

– Вы опять искали меня, мистер Макиавелли? – сдержанно поинтересовалась Хелен, снова обнаруживая на своем пути Марка.

– Мне пришлось. Вы забыли это в гостиной. – Он протянул ей забытый томик стихов.

– Спасибо, – пробормотала Хелен, принимая из его рук книгу.

– Не знал, что вы читаете подобную литературу. По правде говоря, я вообще о вас ничего не знаю, – добавил он, и Хелен в деланом удивлении приподняла брови.

– А должны?.. – холодно поинтересовалась она.

– В некотором смысле – да.

– Хотелось бы знать, что вы имеете в виду.

– Давайте сразу расставим все точки над «i», мисс Гамильтон, чтобы позже между нами не возникало недоразумений. Я должен иметь о вас некоторую информацию, поскольку вы моя подопечная.

Хелен решила, что теперь она точно ослышалась.

– Как понимать ваше заявление? Вы собираетесь опекать меня? Я ничего не перепутала?

– Все именно так, – подтвердил Марк. – В мои обязанности входит решать ваши проблемы и трудности. А, кажется, это и подразумевает слово «опекать».

– Нет, это слово подразумевает совсем другое. К тому же у меня нет никаких проблем и трудностей, так что ваши обязанности с этого момента резко сокращаются в объеме.

– Они обязательно возникнут, – тут же уверенно отозвался он.

Глаза Хелен сузились.

– Это... угроза?

– Конечно нет.

– Я не нуждаюсь ни в вашем присмотре, ни в вашей помощи, – отрезала Хелен.

– Хотелось бы мне быть уверенным в этом. Но подобный вопрос вы решаете не с тем человеком. Вам нужно обратиться к своему дяде. Вы куда-то спешили? – невозмутимо напомнил Марк, не давая ей больше вставить ни слова.

Хелен несколько секунд растерянно хлопала ресницами, усиленно пытаясь вспомнить, что она хотела сделать. И когда она вспомнила, то тут же поняла, что именно сейчас у нее и возникли эти самые первые трудности, которые Марк призван решать. Она нахмурилась, досадуя на то, что он оказался совершенно прав и ей пришлось так скоро в этом убедиться.

– Не могли бы вы мне сказать, где Мелисса?

– Она отправилась за покупками. Что-то срочное?

– Моя подруга вот-вот подъедет, и мне нужно предупредить, что она останется на обед, а возможно, и на ужин...

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒