Лариса Соболева 15 страница

– Это ты, деточка?

А за дверью молчок! Значит, не Светочка? Кто же тогда? Это не день, чтоб открывать каждому. Снова стук. Нет, не Светочка постучала.

– Кто там? – крикнула Роксана Сергеевна, испугавшись. И ни звука за дверью. – Я сейчас милицию вызову! Уже набираю номер… Алло, милиция?

Удаляющиеся шаги. Суетливые! Что такое?! Любопытство у пожилых людей развито сверх меры, но Роксане Сергеевне не пришла мысль посмотреть, кто стучался к ней, а потом, испугавшись милиции, трусливо убежал. Значит, у этого человека на уме было дурное. Роксана Сергеевна вернулась в комнату, посмотрела на часы, и тут до нее дошло:

– А где же Светочка?

Мчаться по ночным улицам сплошное удовольствие: ни тебе пробок, ни тебе лихачей, ни тебе правил. Удовольствие, когда свободен от плохих мыслей, но мысли были хуже некуда. Макар только думал: успеть бы. И гнал машину на неприемлемой, рискованной для новичка скорости.

Он выехал на улицу Ломоносова – длинную и ровную, как стрела, сбавил скорость. Есть таксофон, хорошо освещен, но рядом ни одного человека. Еще один… Макар пока еще не умел крутить руль и смотреть по сторонам, машину то и дело заносило, хорошо хоть ни спереди, ни сзади машин не было. Миновал арку, ведущую во двор Гришиной, поехал совсем медленно.

– Где же здесь таксофон?

Чтоб не мучиться, он остановился, выскочил из машины, затем на тротуар. Глянул в одну сторону (вдруг пропустил таксофон), затем в другую… Увидел! Всего метров сто, фонарь чуть дальше, но видимость неплохая. Макар запрыгнул в машину и сто метров проехал, а не пробежал, – казалось, так будет быстрее.

– Черт! – произнес он сквозь стиснутые зубы, вылетая из машины.

Именно об этом Макар думал всю дорогу, знал, что увидит. Она лежала под таксофоном, подтянув колени почти к подбородку и обнимая руками живот. Светлые волосы расползлись по асфальту, закрыв лицо, виднелась лишь часть шеи, плечи покрывал старый шерстяной платок. Телефонная трубка висела на шнуре над Светланой. Макар все понял, но что у нее: ранение или уже поздно что‑ либо делать? Он присел, положил два пальца на шею, даже зажмурился, чтоб ничто не мешало ему услышать пульс. Он бился. Слабо, но бился. Макар позвонил в «Скорую».

– Милиция. Срочно выезжайте на Ломоносова, ранена девушка!.. Да откуда я знаю, чем ранена! Номер?.. Сейчас. – Макар заметался по улице, отыскивая табличку с номером дома. А здания здесь – мама дорогая! Длиннющие. Пока пробежишь от одного конца к другому, сам помрешь на дистанции. – Номер сто шестьдесят три! Записали? Быстрее! Она умирает!

Только после этого он вызвал группу, а потом присел возле Светланы, бубня, как молитву:

– Держись, прошу тебя. Ты очень мне нужна. Держись.

И лихорадочно соображал, чем помочь. Вспомнил, что в автомобиле лежит аптечка, кинулся за ней. Вытряс содержимое на сиденье, нашел бинт и пакетик ваты. Побежал назад, разрывая упаковки на бегу. Макар расстелил свою куртку и повернул Светлану так, чтоб ее спина очутилась не на стылом асфальте. Руки девушки были залиты кровью. Он попытался разжать их – ни фига! Ну, а самое главное, боялся причинить ей боль, поэтому действовал крайне осторожно, хотя она, скорей всего, боли не чувствовала.

Какая оперативность! «Скорая» приехала так быстро! А за ней и милицейская машина. У медиков получилось разжать руки Светланы, ранение оказалось не пулевое, а ножевое. Потеря крови большая, гарантии никакой… Макар жалел, что не вызвал врачей еще дома, ведь догадывался, что произошло. Светлану грузили в машину, он стоял рядом, уговаривая медиков:

– Заставьте ее жить, она важная свидетельница.

– Попробуем, – скупо сказал врач.

Макар вернулся домой на рассвете, открыл дверь своим ключом, думая, что Алина спит, но она села на постели:

– Ты виделся с ней?

– Виделся. Может, выживет.

Макар прошел на кухню, бросил окровавленную куртку в мусорное ведро. Появилась Алина с молчаливым вопросом в глазах. Макар устало опустился на табурет, положил локоть на стол и свесил голову.

– Ножевое ранение, – сказал он. – Ее ударили ножом у таксофона, когда она со мной разговаривала. Я что‑ то не так делаю.

Алина приблизилась к нему, обняла со спины, понимая, что ему сейчас трудно, его надо успокоить:

– Ты все делал правильно, Макар. Наверное, она неправильно повела себя.

– Она дура, ополоумевшая от страха. Ее страх, доведенный до абсурда, погубил Иду и тетку. Неизвестно, что со второй теткой. Жестоко? Но, к сожалению, это так. Если Светка выживет, это будет чудом. Знаешь, она не успела сказать, где твоя Вероника, а могла сообщить мне это еще в поселке. И убежать, как убежала. Но она этого не сделала. Жаль. И ее жаль, и вообще… Я потерял главную нить.

– Не думай сейчас ни о чем. Одна неудача – это еще не конец всему. Пойдем, тебе надо отдохнуть, выспаться. А о нитях подумаешь позже.

Действительно, сейчас необходимо набраться сил, восстановить ресурсы, которые дает только сон.

Будильник зазвонил в шесть утра, Роксана Сергеевна вздрогнула. А спала, не раздеваясь, ночью прилегла на диван, накрылась пледом, надеялась, что Светлана вот‑ вот вернется. Первая мысль и была о ней, Светочке. Вторая – о странном стуке в дверь. Кто это был?

Роксана Сергеевна пошла на кухню, поставила на плиту чайник, умылась. Не давало покоя, что Светочка не пришла. Куда же она делась? Роксана Сергеевна была из тех людей, которые до последнего будут верить в хороший финал любого, даже самого безнадежного события. И сейчас, собираясь на дежурство, она подумала, что Светочка снова решила поменять место, например, поехала к Дергунову. Она же важная свидетельница, он наверняка понял, что ей грозит опасность, и надумал спрятать девочку. Это очень правильно. Неправильно только то, что Светочка ей не позвонила.

– Денег не хватило! – сообразила она.

Роксана Сергеевна выпила чай с хлебом и маслом, быстро собрала сумку, добираться до работы ей надо час двадцать, следовало поторопиться. В половине седьмого она вышла из квартиры, тщательно заперла дверь на ключ. Поскольку во дворе еще никого не было в этот ранний час, она пару раз условно постучала в квартиру Гришиной. Ей ответила тишина. Значит, она верно просчитала, Светочка у Дергунова. Но кто стучался к ней ночью? Странно…

Роксана Сергеевна вышла на улицу, двинула к остановке. Ей надо сделать две пересадки, но если воспользоваться остановкой у дома, будет три пересадки, и времени уйдет час сорок. Это неудобно, посему она давно избрала более короткий маршрут, но придется идти десять минут. Трудно ходить, однако работа с молодежью дает жизненный заряд. Так приятно находиться среди красивого, веселого молодняка, а не среди мощей, из которых песок сыплется, а разговоры сводятся к одним болезням.

Так рассуждая, Роксана Сергеевна отвлеклась и ступила на зебру. Собственно, в столь ранний час и машин‑ то не было, прохожих тоже мизерно мало. Роксана Сергеевна была уверена, что ей ничто не грозит, но вдруг услышала сзади активное сопение, затем кто‑ то беспардонно, грубо схватил ее, с силой дернул в сторону и сразу назад. Она не упала только лишь потому, что ее удержали крепкие руки, но крикнула:

– Ай! В чем дело?!

Мимо промчался автомобиль. Он проехал по тому месту, где до этого была Роксана Сергеевна. Молодой человек, державший ее, заорал вдогонку:

– Козел! Фары включать надо! Ублюдок хренов.

– Что… Что такое? – растерянно лепетала Роксана Сергеевна.

– Бабуль, ты как? – спросил молодой человек, разжав руки. – Я тебя не ушиб?

– Нет… А что, собственно, случилось?

– Да тебя, бабуля, чуть не сбил тот козел.

– Козел? Который проехал?

– Ну да. Я вовремя его заметил.

– Так вы спасли меня? – захлопала она веками, растрогавшись.

– Ха! Громко сказано, бабуль. Просто убрал с его дороги.

– Ой, молодой человек, спасибо… Я вам денег дам…

– Бабуль, какие деньги! – рассмеялся он. – Внимательней надо быть на переходах. До свидания.

– Да, да, буду. До свидания.

А говорят, у нас бесчувственная молодежь. До чего же люди злы.

Его разбудил телефон. Макар не реагировал на него, хотя и слышал звонок. Алина принесла трубку, растолкала соню:

– Макар, это тебя. Мне звонить сюда некому.

Не открывая глаз, он автоматически нажал на кнопку, поднес трубку к уху:

– Да?.. – Сонливость как рукой сняло, он сел, слушал долго и внимательно. – Ага, понял. Через сколько? Два часа достаточно?.. Через три так через три… Не переживайте, я все сделаю.

Макар упал на подушки, закрыв глаза и собираясь с мыслями. Десять часов утра, надо вставать, бежать, а не хочется. Однако голова, успевшая отдохнуть за считаные часы, включилась в работу. Из кухни позвала Алина:

– Макар, кофе готов.

– Иду, – он резво подскочил, накинул халат и, прихватив трубку, пришел на кухню, где на столе дымились чашки с кофе, а на тарелке лежали бутерброды. Она ждала, что он расскажет о звонке, но Макар сначала отхлебнул из чашки, закурил, набирая номер. – Севастьян? Это Макар. Тебя ждет неприятная процедура, нужно приехать на опознание.

– На какое опознание? – не понял тот.

– Опознать свою жену. Бывшую. Теперь уже точно бывшую.

– И где будет опознание?

– В морге, Севастьян, в морге.

Пауза. Тугодум Севастьян наверняка соображает что к чему. Как ему с заторможенным мышлением удалось добиться успехов в бизнесе – загадка.

– Я не понимаю… – так и не въехал Севастьян. – О чем ты говоришь? Почему в морге?

М‑ да, он любитель переспрашивать, уточнять – Макар это давно подметил. Ну, может, данная черта характеризует как раз бизнесменов? Не выяснишь все досконально – сделаешь ошибку. Однако морг и опознание простое сочетание, должно быть понятно всем.

– Сегодня ночью твою жену убили, – внес ясность Макар. Очевидно, Севастьян снова затормозил, ведь новость не из приятных, потому и пауза затянулась. – Ладно, не кисни. Что случилось, то случилось.

– А зачем я нужен, если ты и так знаешь, что это Вероника?

– Боишься? – хмыкнул Макар.

– Нет, но…

– Надо подтвердить документально, что это твоя жена, а не похожая на нее женщина. Короче так, через три часа жду тебя у морга. Знаешь, где находится предпоследний приют покойников?

– Знаю. Приеду.

Макар положил трубку на стол, загасил сигарету.

– Значит, она все же умерла, – сказала Алина. Макар развел руками в стороны: мол, а я что мог сделать.

Она опустила ресницы, не зная, что сказать по этому поводу. Девушка, присвоившая себе имя сестры, принесла много огорчений, но смерти ей Алина не желала, тем более такой ужасной. А Макар со спартанским спокойствием, будто ничего ужасного не случилось, пил кофе.

– Ты, я вижу, даже не переживаешь, – заметила Алина.

Макар молча допил кофе, съел половину бутерброда, больше не полезло, взял сигарету, задумчиво мял ее.

– Как тебе сказать, – пожал он плечами. – От моих переживаний ничего не изменится. Нет, я уже думаю, что делать дальше. Если б, Алина, мы все переживали по поводу убитых, из нас никто не дожил бы до старости. К трупам и крови тоже привыкаешь, как к неотъемлемой части работы. Мне пора.

И потом они долго‑ долго целовались в прихожей.

– Ты готов? – спросил Макар.

Севастьян жался к стене, не решаясь подойти к телу, накрытому простыней. Конечно, ему надо собраться с духом, поэтому нужна пауза, но время… Время дорого, Макару некогда рассусоливать, ждать, когда вполне здоровый мужик, имеющий почему‑ то трепетную душу, соизволит взглянуть на мертвую жену. Чего доброго, в обморок грохнется, такие инциденты случались.

– Севастьян! – окликнул его Макар, так как на предыдущий вопрос он не отреагировал.

– Да? – встрепенулся тот.

– Я спрашиваю: ты готов?

– Угу.

– Можешь не подходить, отсюда тоже неплохо видно. – Севастьян остался стоять у стены, а Макар подошел к изголовью, скомандовал сотруднику морга: – Открывайте.

Приподнялась простыня, опустилась на грудь Светланы, локальный свет бил лучом сверху, падая на лицо убитой, голова и лоб которой были обернуты белой косынкой. Макар наблюдал только за Севастьяном, который, к его чести, лишь сглотнул, а в общем, вполне достойно выдержал испытание, только сказал:

– Света маловато…

– Ну, друг, тут тебе не дворец бракосочетаний, а морг.

Севастьян отвернулся и произнес:

– Это она.

– То есть убитая девушка твоя жена Светлана, – уточнил Макар.

– Не знаю, как ее звали на самом деле, но это моя жена Вероника, – ответил Севастьян. – Где можно покурить?

– На улице. Идем.

Во дворе Севастьян достал сигарету, руки у него тряслись, но он прикурил и вдруг согнулся, прислонился к стене, затрясся, сморщившись. Макара перекосило: мужик, а плачет, это непорядок. Он хлопнул его по плечу:

– Будет тебе. Ее уже не вернешь. Но теперь можешь не бояться своей жены, она уже не выстрелит в тебя, если только стреляла именно Светлана.

– А она одна была? – вытерев слезы, спросил Севастьян. – У нее не было сообщников? Нет, я не так выразился. Не знаю, как думаешь ты, а я считаю, за ней кто‑ то стоит. Не верю, что она стреляла в меня, это кто‑ то другой.

– Поживем – увидим. Да, чуть не забыл, ее труп тебе пока не выдадут, придется несколько дней подождать. Исследования не закончились. Ты сейчас куда?

– Домой. Работать сегодня не смогу.

– Доедешь? – участливо спросил Макар, устыдившись недавних негативных мыслей о нем. Не каждому дано быть железобетонным мэном. Человек проявил слабость, так что ж, его за это надо презирать?

– Доеду, – ответил Севастьян и пошел к воротам. Но вдруг вернулся. – Макар, скажи, а как мы теперь узнаем правду? Что это было? Почему она Светлана? Почему называла себя Вероникой? Где сестра Алины?

– У меня нет на это ответов, – развел руками Макар.

Севастьян покивал, мол, я так и знал, ни на что ты, дружок, не способен. Ушел он, не оборачиваясь, сгорбившись.

Макар тихо постучал в дверь Роксаны Сергеевны. Потом постучал к старушке, с которой уже разговаривал раньше.

– Кто там? – раздался ее голос.

– Это из милиции. Выйдите, пожалуйста, мне поговорить надо.

– Ходят, ходят… – бурчала она, щелкая замками. – Покоя от них нет. Только прилегла отдохнуть… Что надо‑ то?

– Ваша соседка, Роксана Сергеевна, где сейчас?

– Так на работе. А что?

– Вы говорили, Роксана Сергеевна дежурит в студенческом общежитии. А в каком? Вы знаете адрес?

– Не‑ а. На что он мне?

– А скажите, вы последнее время посторонних, совершенно незнакомых людей не видели во дворе? Может, кто‑ то слонялся без дела день‑ два, может, стоял долго.

– Посторонних? – призадумалась старушка. – Ну, видела. Так их тут много шатается. То пьют, то просто матерятся, то кучкуются бездельники.

– А так, чтоб человек был один, случалось? Я не только про мужчин спрашиваю, может, какая‑ то женщина показалась вам подозрительной?

– Не, не подозревала я никого. У нас же проходной двор, тут столько народу за день пройдет – не перечтешь.

– Спасибо.

Он понимал, что за Роксаной Сергеевной велось наблюдение, иначе Светлана осталась бы жива. Жена Севастьяна пряталась недалеко от дома тетки, раз звонила ночью(! ) из ближнего таксофона. А разве не правомочна мысль, что она пряталась у той же Роксаны Сергеевны? Да, Макар был у нее, но в любой квартире существуют потайные места. Те же кладовые комнаты, ванные, а туда он не заглядывал. И кто способен прояснить ситуацию – так это Роксаночка, на которую по элементарной логике убийца тоже положил глаз. Ее следовало найти немедленно.

Макар обошел всех соседей, кто оказался дома, и выяснил, что Роксана Сергеевна работает в общежитии при политехническом колледже. Но это не все. Одна женщина средних лет показала, что видела двух подозрительных мужчин. Внешность описала слишком туманно, чтобы представить их. Первый пожилой, седой, сгорбленный, с тростью и в темных очках. Второй молодой, с черной бородой и длинными черными волосами. Чем они привлекли ее внимание?

– В общем‑ то, ничем… – Женщина задумалась. – Оба прохаживались по двору утром, днем и вечером. И прохаживались без цели. Я еще подумала: для прогулок есть более приятные места, чем наш двор. Но, видите ли, они старались быть незаметными… Возможно, я не так сказала… но они в затененных местах надолго останавливались, сразу и не заметишь. А я то белье вынесу повесить, то мусор, то снимаю белье… А они все здесь.

– Так оба с утра до вечера и торчали во дворе? – уточнил Макар.

– Да нет же. То пропадут, то снова появятся. К вечеру я уже сама искала их глазами.

– Они оба разом пришли?

– Не разом. Сначала один – пожилой, на второй день другой, с бородой. Второго я видела, когда свечерело. Что он здесь делал? Вышла во двор сына загнать, а его еще найти надо. Я по нашим закоулкам бегала, так на бородача и набрела, испугалась.

– А где конкретно они задерживались?

– Да вон, то за теми кустами, то за теми. Или в беседке сидели. А когда я сына искала, бородач в углу стоял за сараями.

Кусты и беседка расположены были как раз напротив лачуги, где проживали Гришина с Роксаной Сергеевной. А нестройный ряд сараев был чуть дальше. Беседка закрыта скрещенными полосами фанеры, сквозь ромбы хорошо виден двор, а того, кто там сидит, практически невидно.

– Мне показалось, они ждут кого‑ то, – добавила женщина и снова задумалась. – С другой стороны, будто и не ждали… Не знаю, как бы это объяснить.

– Ничего, этого достаточно, – сказал Макар.

Подступали сумерки, его вызвали в управу.

– Ну, что? – недовольным тоном сказал начальник, явно собрался отчитывать, а Макар не догонял за что. – С адреса Вероники отправили письмо твоей госпоже Алине, но клуб‑ то другой. Иди сюда.

Макар подошел к карте города, начальник показал авторучкой:

– Четыре вот где… Да, в одном районе. А этот, из которого отправлено сегодняшнее письмо, аж на другом конце города. Неверно ты просчитал, твоя писака умнее тебя. Зря ребята проторчали у клубов, естественно, Вероника туда не заходила.

Начальник вернулся к столу, пил чай, а Макар, теребя пальцами нижнюю губу, тупо смотрел в карту. Не мог он ошибиться. Раз письма отправлялись из одного района, то и должны были отправляться оттуда. В чем же дело?

– Вы обещали три дня, – напомнил он.

– Обещал, обещал, – махнул рукой тот. – Однако что это за чертовщина? Письма, документы, убийства, покушения! Вероника не Вероника, а Света. Муж об этом не догадывался… Чертовщина.

– Осталось еще два дня, – упрямо повторил Макар.

– Эх, а что изменится за эти два дня?

– Не знаю. Но надеюсь.

– Ладно, пусть будут два дня.

Он нашел ее: сидит себе за столом, тайком читает газеты, наверняка неприличные с желтым колером, ибо газетка покоилась на коленях и под столом.

– Здравствуйте, Роксана Сергеевна, – сказал Макар.

– Ах, это вы! – улыбнулась она. – Признаться, не ждала вас. Как Светочка? – понизила она голос. – Звонила вам?

– Звонила, – уклончиво ответил он. – Роксана Сергеевна, где бы нам поговорить?

– О чем?

– О Светочке.

– А что вам неясно? Она должна была все рассказать сама.

Ну, и бабушка! Другие старушки выложат факты, свое отношение к ним, заодно и выводы сделают без всяких просьб. Не хотелось ему сообщать прискорбную новость, и Макар еще раз попытался обойти тему убийства Светланы:

– Рассказала, но мало. Думаю, вам есть что добавить.

– Помилуйте, – рассмеялась она, как смеются, когда человек надоел, а прогнать его мешает воспитание. – Ну, кто же лучше Светочки…

– Вы, – перебил Макар.

Роксана Сергеевна слегка потерялась: что значит его тон? Перебил как‑ то уж очень серьезно, строго и вместе с тем настойчиво. Роксана Сергеевна заподозрила подвох, например, Свету арестовали, и этот молодой мужчина пришел выведывать ее секреты с тайным умыслом посадить девочку. От нехороших мыслей подскочило давление, и она отказала:

– Не могу здесь разговаривать, я же при исполнении. Потерять эту работу для меня – катастрофа, я очень дорожу ею, все же существенная прибавка к пенсии. Приходите завтра ко мне домой. Я освобождаюсь в восемь, а через два часа уже буду дома. Не стану заходить на рынок, в магазины.

До завтрашнего утра она решила подумать, как повести себя, чтобы не навредить Светлане, да не тут‑ то было:

– Роксана Сергеевна, я не хотел вам говорить до поры до времени, но вы меня вынуждаете. Ночью Свету, когда она говорила со мной по телефону, убили. (Старуха вскрикнула, побелела, не хватало, чтоб ее сердечный приступ накрыл, но поздно церемониться. ) Я приехал, когда она была еще жива. Ее увезла «Скорая», а в больнице Светлана умерла. Ее убили ножом в живот…

– Боже мой, – еле слышно вымолвила Роксана Сергеевна, уткнувшись лицом в ладони.

– Вам плохо? – испугался Макар, подавшись к ней.

– Пройдет.

Она убрала руки, некоторое время сидела в оцепенении, молоденькие девчонки попросили дать ключи, Роксана Сергеевна механически раздала. Смеясь и болтая, девчонки убежали вверх по лестнице, холл опустел.

– Мне нужна информация о Светлане, – сказал Макар. – Вся, какую вы знаете.

– Не могу сейчас, поверьте, – с трудом выговорила Роксана Сергеевна. – Я похоронила многих. И друзей, и родственников… Светочка… как родная была…

– Надо ли говорить, что и вы не в безопасности, пока убийца гуляет на свободе?

– Да? – немного удивилась она, однако смысл его слов не совсем дошел до нее. – Вот еще. Я‑ то ему зачем?

– Я выяснил, что двое мужчин следили за вашим домом.

– Неужели?

Нет, она не въезжает в то, что он говорит! Видимо, у нее шок после известия. Только в таком состоянии человек не слышит, ничего не видит, вести с ним диалог бесполезно.

– Вы должны мне все рассказать хотя бы ради себя.

– Да.

– Что – да?

– Расскажу. Не сейчас. Позже. Мне нехорошо, правда. И мне надо вспомнить все, что узнала от Любочки и Светочки. Не волнуйтесь, здесь я среди людей, никто не посмеет…

– Ладно. Но утром я приеду, отвезу вас домой, там мы и поговорим.

– Хорошо, – понуро кивнула Роксана Сергеевна.

– Пожалуйста, не выходите на улицу. Ни одна, ни с кем‑ то.

– Не выйду.

Алина обвила его шею руками, Макар, целуясь, ногой захлопнул дверь. Нет, он никак не мог постичь, за что ему такое привалило? Голова кругом, сердце бушует, дыхание на нуле – почти труп. Но, черт возьми, он живет, да еще как! Чуть отстранившись, почти касаясь ее губ, Макар произнес:

– Сначала письмо.

– Там всего три слова: «Я тебя уничтожу».

– Какое самомнение.

И поцелуи. В губы, глаза, шею. Наверное, следовало обо всем забыть, когда в руках желанная, красивая женщина, но Макар предложил:

– Идем писать ответ.

Раскрасневшаяся Алина села перед ноутбуком, пока она готовилась, Макар прошелся губами по ее шее, плечам, она поежилась:

– Мы будем писать ответ?

– Конечно, – выпрямился он. – Пиши: «Вероника, дорогая, как ты могла мне написать эти страшные слова? Кого ты собираешься уничтожить? Меня? Я же твоя родная сестра, роднее у тебя никого нет, у меня тоже. Твое письмо только убедило меня, что ты немного больна, я не имею права отнестись к тебе равнодушно. Я могу и хочу помочь тебе. Если пожелаешь, уедем вместе в Бельгию, там великолепные специалисты, они помогут тебе. Хочешь остаться в России, я дам денег, сколько потребуется, но тебе необходимо поправить здоровье. Я очень волнуюсь за тебя. Давай встретимся? Я могу прийти к тебе, потому что не верю в то, что ты написала». Отправляй.

– Ты это серьезно? Мне надо будет идти к ней?

– Еще чего! – фыркнул Макар, поднимая ее со стула. Целуя Алину, он снимал одежду, одновременно увлекая ее к постели.

– А ужин? – смеясь, спросила она.

– После.

– Остынет.

– Подогреем.

Невероятно, но факт – он услышал, то, о чем сам думал, но о ней:

– Мне легко с тобой, Макар.

Всю ночь он контролировал себя и время, чтоб не проспать и поехать за бабушкой. Не проспал. С постели встал, как мышь – бесшумно. Бесшумно передвигался по квартире – Алина не проснулась и когда он пил кофе на кухне, и когда уходил. К восьми утра дороги оживают, кишат, как тараканьи бега, и чтоб попасть в общежитие вовремя, Макар объехал бешеные участки, короче, сделал крюк. А его подкарауливал облом. Да какой! Бабушку Роксаночку увезли ночью на «Скорой» – сердечный приступ. Макар ругал себя последними словами по дороге в больницу, ругал вслух. Так опростоволоситься! Столько наговорить еще одной трепетной натуре: Свету убили, вас убийца тоже в жертвы наметил – от этого и у здорового человека сердце прихватит. А если помрет бабуля? Что тогда делать? Она единственная, кто знает правду, пусть частицу, но срочно необходимую.

В больнице ему сообщили, что Роксана Сергеевна в порядке, она спит, посетители сегодня нежелательны, приходите завтра. Прикинув, что убийца не узнает до завтрашнего дня, где Роксана Сергеевна, значит, не придет грохнуть ее, он направился к Денису, который лежал в этой же больнице. Тот сидел на кровати, выглядел вполне прилично, улыбался:

– Что так рано? У нас только обход прошел. Постой, постой… Неужели закончил дело?

– Заканчиваю. – Особенно Макар подчеркнул букву «ю», давя понять, что до завершения далековато, но Денис жаждал услышать больше:

– Рассказывай, дружище, а то здесь так тоскливо. Дай и мне повод загрузить мозги.

Слово «дружище» сконфузило Макара: он ездит на автомобиле Дениса, бессовестно забрал у него женщину, имел наглость заявиться с невинной рожей, а Денис его считает другом. Ну, допустим, выбор сделала Алина, оттолкни она тогда Макара, он больше не посягал бы на нее, значит, эта статья из угрызений совести выпадает, а все равно чувствовал себя вором. Макар вкратце обрисовал, как обстоят дела, раз дополнительное волнение не доконает раненого. В сущности, Макару нужно было упорядочить события в голове, лучший способ для этого – пересказать их в последовательности. Денис думал, качая головой, видимо, просеивал сказанное, затем удрученно вынес вердикт:

– У меня не проходит ощущение, а после твоего рассказа убеждение, что орудует преступная группировка. Уж очень у них все слаженно и вовремя происходит. Сам посуди: они все знают, все просчитывают. Ты кому‑ нибудь говорил о своем расследовании, чем собрался заниматься?

– Ни‑ ни. Даже Алина не в курсе, так, по мелочам…

– Ну, вот, видишь? А они предугадывали каждый твой шаг, жены Севастьяна, о самом Севастьяне знали много, например, когда он возвращается домой…

– Знать необязательно, достаточно вести наблюдение за домом, – внес уточнение Макар.

– Пусть так. Но в тот же вечер, когда стреляли в Севастьяна, совершили нападение и на нас с Алиной.

– Но почему‑ то, попав в тебя, в Алину второй раз не стреляли, хотя она находилась на улице одна до приезда врачей и милиции.

– Видимо, были какие‑ то причины, потому и не выстрелили второй раз. Я к чему это говорю, Макар. Куда ты ни кинешься – везде тебя ждет неприятный сюрприз. Это под силу только нескольким человекам. Очевидно, Света у них была пешкой, а когда она попыталась убежать и от нас, потому что боялась сдать группировку, и от них, ее убрали.

– А Вероника?

– Ох, теперь я уже не знаю, какую роль играет Вероника. Столько переворотов в мозгах: то жена Севастьяна монстр, то обе Вероники заодно, то только сестра Алины злодейка… Может, она тоже пешка? Поэтому, когда у нее появилась возможность, написала «спаси меня».

– У тебя снова стала жертвой Вероника. Ты считаешь, что Алине пишет не она?

– Ну, почему? Наверное, она. Просто ее заставляют. Признаюсь, мне не хотелось бы думать, что сестра Алины конченая мерзавка, она была чудная девочка. Ой, Макар, будь осторожен. К этой… как ее? Бабушке с сердечным приступом приставь на всякий случай охрану, эти твари на все способны, сюда проникнуть для них, полагаю, не проблема.

– Приставлю. Эх! – Макар осторожно опустил руку ему на плечо. – Вытащили вы меня с Алиной из запоя, пришлось вернуться на службу.

– Жалеешь?

– Пока не разобрался.

– Кстати, как Алина?

Неловко вести речь о ней, да делать нечего:

– Нормально. Сидит взаперти. Сам понимаешь, ей нельзя выходить, стреляли‑ то в нее, а в тебя случайно попали. Ну, до встречи?

Озаботившись безопасностью досточтимой Роксаны Сергеевны, имеющей такую же трепетную душу, как и Севастьян, Макар побывал в ее доме и предупредил некоторых соседей:

– Если будут спрашивать о ней, отвечайте: уехала к родным. (Разумеется, он не сказал, где она на самом деле. ) И срочно звоните мне. А главное, запомните внешность интересующегося, документы попросите показать.

Позвонил Лёня из поселка, сообщил, что баба Варя пришла в себя, однако у нее нарушена речь, что мямлит – не понять. М‑ да, не баловала Макара удача, одни подножки подставляла. В сущности, рано отчаиваться, в подобных случаях сам черт ногу сломит, иногда они так и остаются за семью печатями, если бы! Если бы не сигнал в мозгу: торопись. В чем дело? Куда торопиться? Неужели преступники прознали, где прячется Алина? Поэтому Макар звонил ей через каждые полчаса, если, не дай бог, не возьмет трубку, он сразу помчится домой, и его не остановит ни один смертный даже в форме дэпээсника.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒