Глава 20. Охотник. Игра в открытую

Глава 20

Следующее утро выдалось странным. Виолет немного боялась идти в школу. Она даже встала пораньше, чтобы зайти на школьный сайт и проверить, не отменили ли занятия в связи тем, что найдено тело Хэйли Макдоналд, а Маккензи Шервин до сих пор считается пропавшей без вести.

Но их, к сожалению, не отменили. Виолет заранее знала, что школу опять наводнят психоаналитики, дабы утешить испуганных учеников.

Но Виолет нервничала не из‑ за этого. Ее волновала предстоящая встреча с Джеем. В школе. На виду у друзей. А также на виду у недругов, к каковым теперь, видимо, следовало причислить Лиззи и Грэйди.

Так получилось, что после субботнего вечера они не виделись. Он позвонил в воскресенье и сказал, что едет с мамой к бабушке и дедушке, живущим в двух часах езды от Бакли. Сегодня утром Виолет не знала, чего ждать. Вообще‑ то она надеялась сохранить их новые отношения в секрете, хотя бы пока… пока все это как следует не уляжется в голове. Но она понятия не имела, что по этому поводу думает Джей.

Странно было – подъехать к его дому так, как она это делала раньше бессчетное количество раз. Она увидела, как открывается дверь, но вместо Джея оттуда выглянула его мама и приветливо помахала Виолет. Джей прошмыгнул мимо, а она не обратила на него никакого внимания, продолжая хитро улыбаться девушке.

Та, смутившись, помахала рукой в ответ. Она знает. Мама Джея знает, подумала Виолет.

Значит, он вовсе не намерен ничего скрывать.

Бабочки, порхавшие в животе все утро, внезапно замолотили крыльями, превратившись в перепуганных птиц.

Джей, как обычно, уселся в машину, кинув на пол рюкзак. Откинулся на спинку сиденья и ухмыльнулся:

– Готова? – Он словно чувствовал ее неуверенность и хотел подразнить.

Виолет в замешательстве ответила:

– А что, есть варианты?

Она очень старалась не выглядеть грустной, но получалось плохо.

Он нежно приподнял ей подбородок и погладил большим пальцем по щеке. И улыбнулся своей обворожительной улыбкой.

– Нет, только если я буду против, – ответил он и рассмеялся.

Этот день в школе прошел так, как и предполагала Виолет, – странно. Ни лучше и не хуже всех остальных дней – просто странно.

Джей был верен себе, решив ничего не скрывать. Он взял ее за руку, когда они вышли из машины, и не отпускал, хотя она и пыталась ее выдернуть. Он не реагировал на эти безмолвные протесты и крепко держал ее ладонь, гордо улыбаясь. Так он и ввел ее в школу.

Дело не в том, что они раньше не ходили, держась за руки, – очень даже ходили. Но сейчас все было совсем по‑ другому, и Джей решил непременно поставить в известность о том, что между ними происходит, всех и каждого. Если кто‑ то вдруг удивлялся тому, что они крепко держатся за руки, Джей моментально вносил ясность, запечатлевая на губах Виолет долгий умопомрачительный поцелуй. Теперь Виолет уже не пыталась отстраниться – и сама была в шоке от того, что так льнет к нему и желает большего, – и ей все равно – по крайней мере, в этот момент, – что кто‑ то может их увидеть.

К сожалению, первым таким человеком оказалась Челси. Как назло, именно она вместе с Клэр проходила мимо в этот момент.

– Ну и ну… – произнесла Челси невинным‑ невинным голоском. – Ты только посмотри, кто у нас тут… малышка Клэр, Виолет и Джей номер один. – В ее голосе сквозила радость, которую она даже не пыталась скрыть. – Поправьте меня, если я говорю что‑ то не то, но, по‑ моему, это выглядит не совсем по‑ дружески, а?

– Я с друзьями никогда так не целуюсь, – ответила Клэр с самым серьезным видом, без малейшего намека на сарказм.

В ответ Джей лишь притянул Виолет ближе к себе и обнял ее за талию. Виолет вся съежилась.

Челси склонила голову набок и посмотрела на Клэр:

– Я просто пытаюсь доказать очевидное.

– Что доказать? – не поняла Клэр.

– О боже, Клэр! Ну то, что Джей и Виолет начали встречаться. – Отвернувшись от смущенной подруги, Челси устремила торжествующий взгляд на счастливую парочку: – Давно пора, кстати говоря. Я уверена, все скажут спасибо за то, что вы прекратили издеваться над народом. Мне, например, до смерти надоело смотреть, как вы, двое глупых щенков, сохнете друг по другу. Честное слово, просто противно.

Она ухватила Клэр за рукав мягкой толстовки и потащила прочь, в класс, где должен был начаться их первый урок. Клэр едва поспевала за ней. Виолет изумленно молчала, переваривая сказанное Челси.

Джей решил, что настал его час злорадствовать.

– Так ты, значит, по мне сохла? – спросил он, усмехаясь.

Виолет стукнула его по руке.

– Нет уж, – покачала она головой. – Она имела в виду тебя, я уверена.

Когда новости о том, что Виолет и Джей встречаются, разлетелись по школе, выяснилось что все остальные, как и Челси, почти не удивлены. Но в отличие от нее, тактично оставляли свое мнение при себе. Похоже, все, кроме Виолет, знали, что рано или поздно это случится. Все, включая Джея, понимали, что они неизбежно будут вместе.

Новости о том, что найдено тело Хэйли Макдоналд и похищена Маккензи Шервин, отвлекали внимание одноклассников от свежеобразовавшейся пары Джей – Виолет. Но наиболее горячо в школе обсуждали другую новость. Эта новость затмевала все остальные – она касалась ареста человека, убивавшего девочек.

Но совсем не значит, что никто не обращал внимания на Виолет и Джея. Уж свою долю внимания они получили. Насколько большую, Виолет поняла только к обеду. Поняла отчетливо и тревожно.

Грэйди дал ей это понять, моментально испаряясь, едва завидев ее, чтобы ненароком не столкнуться. Виолет не знала, ее он избегает или Джея – второе было более вероятно. Но он даже не приближался к тем местам, где обычно поджидал ее, стоя на задних лапках. И слава богу.

А вот Лиззи Адамс не ощущала, похоже, никаких порывов уйти в тень и пребывать там в забвении. В отличие от Грэйди, который имел все основания испытывать стыд, Лиззи взбесило то, что Джей ее отверг. И нетрудно было догадаться, что она винила в этом Виолет.

Виолет сидела вместе с Клэр и Джул за их обычным столиком. Челси и Джей еще не подошли, и Клэр забрасывала подругу вопросами о том, как же это все произошло у них. Ее интересовало все, вплоть до мельчайших подробностей. Виолет изо всех сил старалась направить беседу в другое русло, благо это было нетрудно – самой интересной темой для Клэр была она сама. Но вот Джул, к сожалению, вовсе не собиралась позволять Виолет так легко увильнуть от темы. Она снова и снова возвращалась к данному вопросу.

– Ну как, Виолет, Джей хорошо целуется? – спросила она.

– О да, – мечтательно выдохнула Клэр, – я уверена, он замечательно целуется. Правда ведь?

Виолет бросила на Клэр испепеляющий взгляд, та захихикала, одновременно пытаясь прожевать сэндвич.

– Что я пропустила? – поинтересовалась Челси, усаживаясь рядом с Джул и отодвигая Клэр. Та даже не заметила.

Джул ответила за всех:

– Виолет как раз собиралась рассказать нам, хорошо ли Джей целуется.

Она улыбнулась, показав зубы, в которых застряли хлебные крошки.

– Я думаю, мне тоже было бы интересно это узнать, – прозвучал за спиной Виолет голос, резкий, как удар хлыстом.

Виолет закрыла глаза, обдумывая, как лучше поступить. В конце концов наклеила свою самую выразительную фальшивую улыбку и встала, оказавшись лицом к лицу с Лиззи Адамс. Позади нее топталась эта «рыбка‑ прилипала» – так называемая лучшая подруга, которая всюду таскалась за ней. Лиззи ненавидящим взглядом уставилась на Виолет.

– Привет, Лиззи, – вздохнула Виолет. Ничего более разумного она была выдать не в состоянии и напряженно ждала, что скажет старшеклассница.

Долго ждать не пришлось. Жизнерадостная маска слетела с Лиззи, каждое ее слово сочилось ядом:

– Ты думаешь, ты лучше меня? Ничуть ты не лучше. И уж точно не стала лучше с прошлой недели, хоть тебе и удалось неизвестно как уговорить Джея пойти с тобой на выпускной!

Челси тоже поднялась со стула:

– Иди к черту, Лиззи! Все, что ты говоришь моей подруге, ты говоришь и мне. Так что пойдем поговорим – или уноси отсюда свою искусственную задницу!

Виолет предостерегающе подняла руку – остановить Челси, пока она не наговорила лишнего:

– Успокойся, Челс, пусть говорит что хочет. – И снова посмотрела на Лиззи, которая все еще пялилась на нее так, словно хотела убить взглядом: – Я не хотела красть твоего кавалера, Лиззи. Просто… – она пыталась подобрать нужные слова, – у нас с Джеем все… довольно сложно… – Звучало не так гладко, как ей хотелось. – Извини, конечно, что я испортила тебе бал, но ты не можешь обвинять в этом меня.

Лиззи уже открыла рот, чтобы ответить, но внезапно злобная гримаса на ее лице сменилась слабой улыбой. Виолет не нужны были никакие «особые способности», чтобы понять – у Лиззи такое лицо, потому что в столовую вошел Джей. И сейчас он стоит прямо у Виолет за спиной.

Его голос звучал обманчиво спокойно:

– Привет, Лиззи.

Он стоял так близко к Виолет, что почти касался ее.

Лиззи вдруг смутилась, а смущаться она явно не привыкла. И склонив голову набок, она проговорила не без кокетства:

– Привет, Джей. А мы тут с Виолет как раз болтали о бале.

Джею удалось придать голосу интонацию искреннего сожаления:

– Ох, мне так стыдно, Лиззи…

Она в ответ только махнула рукой:

– Да ладно, ерунда, я же сказала. – Не обращая никакого внимания на Виолет, она наклонилась к Джею и проговорила глубоким, чувственным голосом, в котором явственно звучало приглашение: – В другой раз, мы же договорились.

И снова обольстительно улыбнувшись ему, Лиззи развернулась и не спеша направилась прочь, вызывающе покачивая бедрами.

Виолет застыла на месте, вздрогнув от внезапного и острого приступа ревности.

Джей, как всегда, видел ее насквозь:

– Насчет этого можешь даже не волноваться. Не будь она такой сучкой, мне и вправду было бы стыдно, а так – все равно.

Виолет улыбнулась, спиной ощущая его тепло. И успокоилась.

– Ненавижу таких, – проворчала Челси, когда Виолет наконец села обратно.

Оставшееся время обеда прошло спокойно. Но Виолет все острее понимала: ее новые отношения с Джеем вызывают не только любопытство. Лиззи далеко не единственная, кого взбесила новость о том, что они встречаются. Девочки бросали на нее неприязненные взгляды, кто исподволь, а кто и в упор. Множество взглядов – от завистливых до исполненных яростной ненависти. Казалось, она должна ощущать сильный дискомфорт от такого количества негативной энергии. Но она ничего не замечала – да и как иначе, если каждый раз, стоило ей встретиться глазами с Джеем, он улыбался и отвечал ей взглядом, полным затаенного желания, – взглядом, пронзавшим ее насквозь, словно электрический разряд?

Когда мысли Виолет не были заняты Джеем, она ощущала нарастающее беспокойство из‑ за того, что о Маккензи Шервин по‑ прежнему не было никаких вестей. И хотя ее не мучили неприятные ощущения вроде тех, что были после обнаружения тела Кэрис Нир – той девочки из озера, – она с тревогой сознавала, что Маккензи все еще не нашли. Никто не знает, жива она или нет.

К концу дня Виолет почти успокоилась, почти привыкла к шепоткам за спиной, к пронзительным взглядам, которые мимолетно – а иногда и не очень мимолетно – бросали на нее девчонки, завидующие ее новому статусу – статусу девушки Джея.

Она, конечно, всеми силами старалась избегать Лиззи и всей ее «подтанцовки» – так Челси называла толпу безмозглых блондинок, везде появлявшихся вместе с Лиззи. К среде по школе поползли слухи, что Лиззи пойдет на бал выпускников с другим парнем и что это она послала Джея, а никак не наоборот.

Джею, похоже, любые слухи были совершенно безразличны. Он ясно дал всем понять, с кем он на самом деле хочет пойти на праздник.

Что же до Грэйди, то с ним Виолет так и не общалась. Он испуганно шарахался от нее, но все же прислал еще несколько сообщений, где опять извинялся. Пришлось ответить, что, хотя он и вел себя как свинья, она не держит зла. Правда, не стала писать, что Джей до сих пор взбешен. Грэйди, похоже, догадывался – а иначе зачем бы ему держаться от Виолет на максимально возможном расстоянии?

Между тем они с Джеем выработали замечательное расписание. Целый день вместе в школе, а потом – вместе делать уроки у нее дома. «Делать уроки» означало, конечно, предаваться ласкам у нее на кровати до тех пор, пока взаимное желание не начинало сводить их обоих с ума. Тогда им приходилось прекращать, чтобы вернуть себе способность ясно мыслить. И только после этого начинали действительно делать уроки.

Виолет все ждала, что родители что‑ нибудь скажут насчет того, что они столько времени проводят вдвоем в ее комнате. Но родители молчали. Виолет была вовсе не против – это означало только одно: они могут спокойно продолжать свои внеклассные занятия.

Однако в четверг днем, спустя всего час, как они начали «заниматься», мама Виолет постучала в дверь.

Виолет вскочила, не желая, чтобы мама вошла и застала их, с переплетенными руками и ногами, на кровати. Джей спрыгнул с кровати почти беззвучно.

Виолет бросилась к двери и поспешно открыла ее. На пороге стояла мама с телефоном в руке:

– Мама Джея хочет поговорить с ним.

– Эээ… спасибо, мам, – сказала Виолет, стараясь, чтобы голос не звучал виновато. Она надеялась, что по ее растрепанным волосам нельзя догадаться, чем именно она сейчас занималась.

Мама удивленно смотрела, Виолет была уверена, что вот теперь‑ то она точно не промолчит. Но та, похоже, передумала и ушла, оставив парочку наедине.

Виолет передала трубку Джею – он казался до странности спокойным, если учесть, что только что они чуть не потеряли свою привилегию закрытых дверей.

Это уже произошло однажды. Им было по восемь лет, когда мама, войдя в комнату, застала их за игрой «покажи мне, и я покажу тебе» – как раз в тот момент, когда Виолет, задрав рубашку, демонстрировала Джею свою абсолютно плоскую грудь. До момента, чтобы Джей «показал свое», они так и не дошли.

Виолет слушала его разговор с мамой. Он не успел положить трубку, как она поняла – ему придется поехать домой, там нужна его помощь.

Джей не стал ничего объяснять – он знал, что в этом нет необходимости. Просто подошел к ней, крепко обнял и поцеловал с безудержной нежностью и трудно сдерживаемой страстью. Она еле держалась на ногах, цепляясь за его рубашку. Да что с ней такое?

Он уехал, сказав, что вернется, если сможет. Его отсутствие ощущалось почти болезненно, Виолет сразу начала скучать по нему. Но немедленно одернула себя, не желая быть одной из таких девушек. Ну тех, которые жить не могут без своего парня и, если его нет рядом, не способны говорить ни о чем другом, кроме него. Виолет считала, что это вульгарно, и совсем не хотела пополнять собою их ряды.

На самом деле у нее было совсем немного домашних заданий, и от нечего делать она решила пробежаться. В конце концов, она еще не успела насладиться свободой, вновь обретенной после того, как убийца оказался за решеткой. Она глянула в окно, не начался ли дождь – частое явление на юго‑ западном побережье. Сменила джинсы на спортивные штаны, надела толстовку, распустила волосы и заново стянула их в хвост – за час, проведенный с Джеем у нее на кровати, они совсем растрепались – и надела кроссовки.

Заглянув к маме в мастерскую, она предупредила, куда направляется. Виолет переполняло предвкушение пробежки на свежем воздухе – ведь она давно была лишена этого.

По подъездной аллее девушка побежала к знакомой тропинке – сейчас ее даже радовало то, что Джею пришлось поехать домой.

Охотник

Племянница начальника полиции вышла из дома. Одна.

Он давно ждал этого – когда она окажется одна, – но тщетно. С ней рядом все время кто‑ то был. Ее парень, похоже, ни на миг не оставлял ее, а если это и случалось, то дома были ее родители.

Он уже начал терять терпение, как вдруг удача улыбнулась ему.

Теперь он следовал за девушкой, скрываясь за деревьями и идеально сливаясь с ними. Она не замечала его – он держался на приличном расстоянии, чтобы не напугать ее. По крайней мере, не сейчас, пока она еще не отошла далеко от дома. Ему нужно, чтобы она отбежала подальше, туда, где никто не сможет ее спасти, – только тогда он покончит с ней раз и навсегда.

Ноги ступали по лесной земле мягко и бесшумно. Девушка не сбивалась с темпа, но он легко держал дистанцию.

Он чувствовал возбуждение. Охота снова началась.

Глава 21

Виолет вставила в уши наушники и нашла в списке плеера нужную мелодию. Несмотря на долгий перерыв, она легко держала темп. Погода была приятной, хотя влажный воздух и тяжелые серые тучи не предвещали ничего хорошего. Но дождь не спешил пролиться, и Виолет не хотела, чтобы такой чудесный день пропадал впустую.

Она внимательно смотрела под ноги, чтобы не оступиться на покрытой гравием дорожке. Со временем ритм ее шагов выровнялся. Она размеренно дышала и полностью погрузилась в музыку, звучавшую в плеере.

Горы сегодня не было видно – и неудивительно. Ее до самой вершины скрывали плотные облака, так что даже контур не просвечивал на фоне неба.

Тропинка, по которой бежала Виолет, вскоре нырнула под полог леса. Прохладный свежий воздух ласкал кожу.

Внезапно что‑ то нарушило ее спокойные мысли. Она сделала музыку потише и прислушалась.

Виолет всегда очень странно начинала чувствовать отголоски, особенно такие, как сейчас. Это было скорее ощущение, чем определенный звук, который можно расслышать. Резкий, тонкий звон проникал ей в уши вибрирующими волнами и ощущался скорее физически, чем на слух.

Как бы то ни было, она чувствовала именно отголосок. Очень четкий и ясный. Причем довольно близко.

Ей показалось – где‑ то рядом мертвое тело. Мощность этого импульса говорила не столько о том, что могло быть его источником, сколько о том, когда он появился. Виолет вытащила из ушей наушники и замедлила шаг. Потом остановилась совсем, размышляя, что же делать дальше.

Можно было попытаться найти источник этого отголоска прямо сейчас. Но мысль, что где‑ то рядом может оказаться еще один труп – может быть, Маккензи Шервин или другой девочки, – она увидит его своими глазами, когда никого не будет рядом… эта мысль внушала ей ужас. После прошлого раза она была не уверена, что сможет спокойно выдержать это зрелище.

С другой стороны, она ведь знает эту тропинку, да и все вокруг, как свои пять пальцев, и может в любой момент вернуться, чтобы позвать помощь.

Она огляделась, чтобы определить, где сейчас находится, и запомнить это место. И решила вернуться.

Побежала обратно, стараясь не потерять этот звук, тонкий и высокий.

Это оказалось проще, чем она предполагала. Он следовал за ней.

Сердце сжалось, а затем забилось с удвоенной скоростью. Виолет побежала быстрее, не переставая напряженно прислушиваться.

Источник определенно перемещался – он приближался, несмотря на то, что Виолет бежала от него.

И тут ее словно громом поразило. Это вовсе не эхо смерти – это отпечаток. А значит, здесь, в лесу, вовсе не жертва, а сам охотник.

Первой ее мыслью (не считая стремления оказаться как можно скорее дома) было предположение, что это какой‑ то зверь. Койот или волк, может быть, медведь, почуявший ее в лесу. Но что бы это ни было, оно стремительно приближалось, и Виолет охватил парализующий страх – страх никогда не выбраться отсюда живой. Дом был еще слишком далеко. И бежать туда нужно изо всех сил, может быть, даже сойти с тропинки. Кто‑ то преследовал Виолет, и она – невероятно, но факт – знала, что у нее нет выбора. Расстояние между ней и этим кем‑ то стремительно сокращалось.

Она бросилась влево, с расчищенной тропинки в густые заросли кустов и высоких папоротников. Жгучая крапива хлестала Виолет по ногам, ей приходилось высоко поднимать ноги, чтобы не прикоснуться к ее ветвям. Но адреналин уже зашкаливал, поэтому механизм «бей или беги» начал действовать. Ей казалась, что воздух входит в легкие глубже и быстрее, отчего бежать становится намного легче.

Но кто бы ни рыскал здесь в лесу – сейчас он преследовал ее по пятам.

Виолет слышала собственное дыхание, тяжелое и прерывистое, и пыталась правильно определить, куда бежать. Она оглянулась, но никого не увидела. Сейчас ей не нужны глаза, чтобы знать наверняка – он там. И определенно, преследует ее.

Вдруг она споткнулась – довольно сильно, но все же не потеряла равновесия.

И в тот же момент, когда она коснулась коленом земли, стараясь все же не упасть, обернулась. Немного повернула голову вправо… и увидела это. Точнее, его.

Она вскочила на ноги так быстро, что сама не ожидала. На каком‑ то инстинктивном порыве бросилась влево. Она бежала со всех ног. Плохо было то, что теперь она бежала не к дому, а от него. Сейчас, правда, это было не важно, главное, оторваться от того, кто преследует ее, кто гонится за ней.

Она старалась не думать ни о чем, кроме того, куда бежать и как оставить преследователя позади. Но вид его, уже догоняющего, наводил ужас. Он был в камуфляже, а камуфляж ассоциировался у Виолет скорее с военными, нежели с охотниками. Даже его лицо покрыто армейской защитной раскраской, глаза обведены черными кругами. Но хуже всего, страшнее всего был отпечаток смерти, который он нес на себе.

Он убийца, который хочет убить ее.

Она нутром чувствовала его приближающиеся шаги, словно раскаты грома, – он уже не прятался. Она бежала изо всех сил по неровной лесной земле, меж высоких стволов деревьев.

Она слышала, как впереди шумит река, и знала, что бежит прямо к ней. Это было плохо, очень, очень плохо. Это означало, что она выбрала совсем неверное направление: река, преградив ей путь, станет ловушкой, в которую ее без труда загонит преследователь.

Какой‑ то звук донесся до Виолет издалека, ворвавшись в помутненное ужасом сознание. Она пыталась прислушаться, но звук сразу же исчез, она даже не успела понять, что это было.

Она пробиралась сквозь густые ветви, хлещущие по лицу и рукам, и радовалась, что ноги сами выбирают ровное место, – стоит ей споткнуться, как этот человек моментально сократит расстояние, выигранное ею. Она уже начала уставать, панический ужас обессиливал, лишая способности мыслить.

Снова раздался тот звук, на сей раз громче. Эти вибрации определенно не были теми резкими и тонкими, исходившими от ее преследователя. Но Виолет так и не могла разобрать, что это.

Она метнулась влево – обогнуть ствол кедра, преградивший ей путь, – и услышала позади себя тяжелый бег этого человека. Бросилась вправо – в надежде, что он наткнется на дерево, разделявшее их.

Только на третий раз ей удалось опознать новый звук. В густом лесу слышался чей‑ то голос. Надежда волной захлестнула ее, хотя голос слышался так далеко, что нельзя было ни узнать его, ни разобрать слова.

Не раздумывая, она завопила в ответ, набрав в измученные легкие как можно больше воздуха:

– ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ! – Ужас сдавил горло, и теперь из него вырвался только невнятный хрип. Времени прислушиваться, ответят ли ей, не было.

Она снова наткнулась на что‑ то острое, выступающее из земли. И снова споткнулась, и снова удержала равновесие. Она не знала, надолго ли ее хватит и сколько еще она сможет удерживать преследователя позади. Легкие словно горели, в боку пульсировала нестерпимая боль.

Голос раздался снова. Намного, намного громче. Виолет наконец разобрала слова… и узнала этот голос.

Это был Джей!

– Ви‑ о‑ лееет! – звал он. – Ви!

Она чуть не расплакалась от радости и облегчения, хотя не была уверена, стоит ли радоваться. Может быть, его появление здесь означало только то, что убийца выйдет сегодня из леса, неся на себе два новых отпечатка смерти вместо одного. Но восторг все равно наполнил ее от одного только звука его голоса.

– Я здесь! – прокричала она. – Здесь!

Несколько деревьев, росших рядом, преградили ей путь, она нырнула между ними. Один из стволов она не заметила и ударилась о него плечом так сильно, что аж дыхание вышибло из груди. Она немного замедлила бег, но изо всех сил стараясь вернуться к размеренному темпу. Но этого не получилось. Не разбирая дороги, она неслась между деревьев и кустов так, что даже не заметила, как выбежала на обрывистый берег реки. Слишком поздно увидела его.

Падение было долгим и одновременно стремительным, перед глазами Виолет промелькнуло коричнево‑ серо‑ зеленое пятно берега с одной стороны и изгиб холодной бурной реки – с другой. Девушка почувствовала, как, подвернув лодыжку, упала со странно громким звуком, легкие словно вытолкнули из себя весь воздух. Голова болела, хотя казалось, что она не ударялась ею. Боль пронизывала все тело, она чувствовала себя разбитой и обессиленной.

Слегка приоткрыла глаза, ожидая увидеть приближающегося человека в камуфляже, который воспользовался ее падением, наконец догнал ее и сейчас убьет. Она подняла глаза на обрыв, с которого упала, – там никого не было.

Отголосок исчез.

Внезапно веки стали слишком тяжелыми, она закрыла глаза.

И потеряла сознание.

И увидела Джея.

Глава 22

Очнувшись, Виолет растерялась. Такое чувство возникает, когда просыпаешься не в своей кровати и пытаешься вспомнить, где же заснул.

Только она точно знала, что не засыпала в карете «Скорой помощи».

Она с трудом начала вспоминать, как оказалась тут: неясные отрывки из сна – или из бреда – с трудом складывались в части одного целого.

Она вспомнила, как бежала…

Как за ней гнались…

И голос, который звал ее.

Виолет попыталась сесть – и тут же обнаружила, что пристегнута к каталке, а шея жестко зафиксирована бандажем.

Она вспомнила, что упала, – об этом напомнила резкая боль в лодыжке. Она пыталась объяснить сидевшему рядом фельдшеру, что с ее шеей все в порядке, но он был неумолим. И решительно настаивал на необходимости фиксации.

– Как вы меня нашли? – наконец спросила она, отчаявшись уговорить его снять бандаж.

– Какой‑ то мальчишка позвонил нам. Он сказал, что он твой парень. Он едет сразу за нами, – сказал фельдшер и махнул рукой в сторону задних дверей автомобиля, как будто Виолет могла выглянуть туда.

Но она не могла – была пристегнута к каталке.

– Мне кажется, он решил, что сирены включены и для него тоже.

Виолет закрыла глаза. Джей был там, и это вовсе ей не приснилось. Он искал ее.

Она даже думать не хотела о том, что могло бы случиться, если бы его там не оказалось.

Виолет успокоилась, ощущение безопасности наполнило ее. Не открывая глаз, она стала прислушиваться к звуку сирены, чтобы отвлечься от пульсирующей боли в лодыжке.

Когда «скорая» подъехала к больнице и Виолет вынесли из машины, ее смутило всеобщее внимание. Джей взял ее за руку и больше не отпускал, даже когда снимали фиксаторы. И когда везли в палату, где кровати отделялись друг от друга длинными плотными шторами. Здесь Джей придвинул стул и сел рядом с ней.

Он взял ее ладонь и поднес к губам.

– Как ты? – спросил он, кажется впервые отваживаясь дышать с тех пор, как увидел ее.

Она почувствовала себя виноватой за то, что заставила его так волноваться.

– Со мной все хорошо. Правда. Просто слегка подвернула лодыжку. Ничего страшного. Поедем домой, как только приедут мои родители.

Виолет очень не любила находиться в больнице. Она уже успела услышать несколько отголосков, витавших вокруг. Вряд ли люди, носящие их, реальные убийцы, но Виолет была уверена, что отпечатки смерти остаются и на тех, кто для облегчения предсмертной муки вводил умирающим пациентам специальные препараты.

Мать Джея была медсестрой. И она носила на себе старый, едва заметный отпечаток. Виолет никогда не спрашивала об этом Джея, но однажды заговорила на эту тему со своей мамой. Та сказала только, что иногда слишком тяжело смотреть, как кто‑ то умирает.

– Как ты оказалась так далеко от тропинки, Ви? – спросил Джей, все так же нежно держа ее за руку.

Она не ответила. Сейчас она была еще не готова обсуждать это, особенно с Джеем. Вместо этого она спросила:

– Я думала, ты уехал домой. Как получилось, что ты вернулся?

Этого оказалось достаточно, чтобы отвлечь его. Во всяком случае, пока.

– Маме всего лишь было нужно открыть дверцу машины. Она захлопнула ее, а ключи оставила внутри, а запасные у меня. Поэтому я вернулся к тебе, и мне сказали, что ты на пробежке. Тогда я пошел на твою обычную трассу – надеялся встретить тебя… а может, и затащить в кусты на пару минут, – улыбнулся он, но сразу же посерьезнел. – И тут я услышал, как ты зовешь на помощь. Черт возьми, Виолет, ты напугала меня до смерти. Как ты умудрилась оттуда свалиться? Что ты вообще делала у реки?

Она услышала родителей задолго до того, как увидела, – шум, который они подняли, избавил ее от необходимости отвечать на вопросы Джея. За дверью послышался шум, а потом вместе с медсестрой они вошли в палату.

Виолет начала уверять родителей – точно так же, как Джея, – что с ней все в порядке. Просто упала, несколько синяков и царапин, абсолютно ничего страшного. Но, похоже, в это никто не поверил.

Виолет попыталась встать на ноги – долго, болезненно. Ее отправили сделать рентген правой лодыжки. К тому времени, когда подъехали дядя Стивен и Кэт, Виолет уже хотелось сбежать из палаты. Только вряд ли она могла сделать это.

С другой стороны, дядя был именно тем человеком, которого она хотела видеть сейчас. Она ждала нужного момента, чтобы рассказать ему, что с ней произошло на самом деле. И вот он здесь, а она не знает, с чего начать.

Он подошел и взъерошил ей волосы – начальник полиции исчез, перед ней был родной дядя. Таким он ей нравился больше – веселым и смешливым. Именно эти качества он унаследовал от родителей – а ее отцу достались невероятная способность управляться с цифрами и ранние залысины.

– Эх, Ви, ну разве нужно было ломать ногу, чтобы не идти на танцы с Грэйди Спенсером? Я убежден, простого «нет» вполне хватило бы.

Похоже, никто не обращал внимания, что Джей почти все время держит ее за руку и рисует большим пальцем круги у нее на ладони. Не отрывая взгляда от подруги, он с озорной улыбкой, от которой у Виолет перехватило дыхание, ответил на шутливое замечание Стивена:

– Она не пойдет на бал с Грэйди.

Невозможно смотреть на него, не дурея от счастья, подумала с удовольствием Виолет.

– Неужели? – прищурилась тетя Кэт и внимательно взглянула на парочку с переплетенными руками. – И почему же? – Определенно, она ждала объяснения.

Стивен Эмброуз с удивлением посмотрел на жену, не понимая, к чему она клонит, что было явным непрофессионализмом для человека, который по роду деятельности разгадывал чужие тайны и искал хорошо спрятанные доказательства.

– Потому что она идет со мной, – моментально ответил Джей. И подмигнул заливающейся краской Виолет. Она пока не была уверена, что готова к таким заявлениям.

Виолет заметила, как Кэт и мама обменялись понимающими взглядами.

И поняла – они в курсе. Даже до дяди дошло, в чем, собственно, дело.

Тот только хмыкнул. Но взгляд, которым он посмотрел на Джея, был из серии я‑ слежу‑ за‑ тобой‑ парень.

Интересно, до какой степени может дойти смущение?..

Повисла неловкая тишина, в которой Джей по‑ прежнему не отводил от Виолет глаз. Он протянул руку и нежно провел пальцем по ее щеке. Она почти забыла о том, что все собравшиеся смотрят на них.

Дядя Стивен негромко кашлянул, и Виолет вздрогнула.

– Так что именно там произошло, Ви? – спросил он, внезапно снова превращаясь в начальника полиции.

Виолет поджала губы. Она не знала, с чего начать, но рассказать было необходимо.

– Ну… – неуверенно начала она, – я решила пробежаться… – Она закусила губу, размышляя. – И мне показалось, что я там почувствовала… услышала что‑ то… ну… какой‑ то отголосок.

– Правда? – спросил дядя. – И тебе показалось, что это тело… человека? Ты останавливалась?

Виолет покачала головой:

– Нет, совсем не то.

Она проклинала свою трусость – но да, она боялась, что будет, когда все узнают, что в лесу за ней кто‑ то гнался – и почти догнал.

– Это… это было не тело.

Да скажи же наконец!

– Это был живой человек.

Эти слова не произвели ожидаемого эффекта. И по лицам, на которых застыло непонимающее выражение, Виолет поняла – придется объяснять все.

– Кто‑ то преследовал меня, – начала она.

Все напряженно смотрели на нее. Нужно продолжать, не дожидаясь, пока они засыплют ее вопросами.

– Это был человек с отпечатком смерти. Из‑ за него я и поняла что там, в лесу, кто‑ то есть. Он прятался, на нем был камуфляж, поэтому я не могла его увидеть сразу. А он… он погнался за мной, а я убегала.

Виолет умолкла на миг, переводя дух. Голова слегка кружилась, но если уж начала, то надо рассказывать до конца.

– Он стал меня преследовать, когда понял, что я его заметила. Я знала, что нужно свернуть с тропинки, чтобы добежать до дома более коротким путем. Но я свернула не в ту сторону и побежала к реке. – Она с благодарностью посмотрела на Джея, глаза снова наполнились слезами. – И тогда я услышала, как ты зовешь меня.

Виолет подняла глаза. Все смотрели на дядю Стивена, который принялся беспокойно мерить шагами палату. Казалось, он сосредоточенно обдумывает что‑ то. Это была совсем не та реакция, которую все от него ожидали.

– В чем дело? – спросил его брат.

Стивен не стал отмалчиваться.

– Я знал, что мы что‑ то упустили, – коротко проговорил он.

– Что упустили? – Мама Виолет напустилась на него, как медведица, защищающая детеныша. – Если ты что‑ то знаешь, выкладывай немедленно! – потребовала она.

Стивена, похоже, раздирали противоречия, но долг перед семьей пересилил служебный.

– Послушай, Мэгги. Я ни с кем не должен об этом говорить. Мы расследуем серию убийств, и вся информация, которая нам становится известна, является секретной. А я ее разглашаю, обсуждая это с тобой. – Он резко выдохнул, отбрасывая эту мысль. И продолжил: – Но мы взяли за основу доказательства, найденные нами в доме подозреваемого.

Виолет было странно слышать, как дядя называет этого человека «подозреваемым», – ведь она точно знала, что он сделал с несчастными девочками – и признался в этом. Поэтому он убийца, а вовсе не подозреваемый.

Дядя продолжал:

– Я надеялся, что мы ошибаемся, но теперь ясно, что все‑ таки нет. – Он покачал головой, словно сам не хотел верить в то, что говорит. – Мы предполагали, что он действовал не в одиночку, что у него был сообщник…

Папа Виолет собрался было перебить его, но он предостерегающе поднял руку:

– Я знаю, что ты собираешься сказать, но до настоящего момента эта версия была лишь предположением. Мы не знали, кем мог быть его соучастник, и был ли он вообще. Наши следователи сейчас прослушивают телефонные переговоры и исследуют все, за что можно там ухватиться, но пока это ни к чему не привело. Мы даже обратились за помощью к криминалистам ФБР, чтобы они помогли нам исследовать его компьютер. Но пока все безуспешно. Было.

– До сегодняшнего дня, – дерзко вставил Джей.

– До сегодняшнего дня, – согласился Стивен, не обращая внимания на его тон. – Прости меня, Виолет. Если бы я знал, если бы я только мог знать, что кто‑ то будет тебя преследовать, разве стал бы я скрывать? Над этой версией пока работает всего несколько человек.

– Но почему именно Виолет? Как он… как этот человек мог узнать, что Виолет участвовала в расследовании? – набросилась на мужа Кэтрин Эмброуз.

Он пожал плечами:

– Не знаю… Не могу понять. Это, конечно, может быть простым совпадением, но вряд ли. И если это не так, если он действительно знает о Виолет, мы должны найти его. Причем как можно скорее.

Теперь его голос звучал гораздо решительнее.

Вошел доктор со справкой о выписке для Виолет. Он сказал, что при таком сильном вывихе надо давать ноге как можно меньше нагрузки – на восстановление могут уйти недели, а то и месяцы. Одна из медсестер быстро затянула ногу Виолет эластичным бинтом, так плотно, что Виолет стало страшно, не пережала ли она там чего. Ее родителям выдали рецепт на какие‑ то лекарства.

Виолет оперлась на костыли – только в детстве это кажется веселым, но, когда встаешь на них, оказывается, они натирают под мышками и заставляют мышцы дрожать от постоянного напряжения.

По мобильному телефону дядя отдавал распоряжения насчет круглосуточного присутствия полиции возле дома Виолет. Ей показалось, что действительность будто сжимается вокруг нее плотным кольцом: она не может сейчас передвигаться самостоятельно, за домом двадцать четыре часа в сутки следит полиция, и не только полиция, судя по тревоге в глазах родителей, готовых заслонить ее от любого зла. Весь мир сжимается. Она только что освободилась из‑ под замка – и вот ее снова ждет одиночное заключение с усиленной охраной.

Заметив, как она побледнела от страха, Джей ободряюще улыбнулся. Она почти прочитала его мысли – они разделят на двоих ее уединение, пока этот лесной маньяк не будет наконец пойман.

Раз уж предстоит изоляция, решила Виолет, то в обществе Джея это не так уж и страшно.

Глава 23

Несмотря на все заверения родителей, дяди Стивена и даже Джея, Виолет все никак не могла поверить, что ей ничто не угрожает. Они старались убедить ее, что человек из леса никак не мог знать, что она как‑ то причастна к обнаружению его жертв и к аресту его сообщника. Он случайно заметил ее – точно так же, как и всех других девушек, – и выбрал совершенно произвольно. А она оказалась в неправильном месте в неправильное время.

И дополнительные меры безопасности нужны лишь для того, чтобы он не мог снова напасть на нее.

Девушка постаралась убедить саму себя, что это действительно так, – это помогало спокойно пережить каждый новый день. Как и постоянное присутствие Джея.

В пятницу, на следующий день после происшествия в лесу, Виолет осталась дома, устроив больную ногу на подушке и обложив ее льдом. Джей очень не хотел идти в школу, и пошел туда только потому, что мать заставила. Виолет осталась в одиночестве. Правда, дома была еще мама, да снаружи дежурил вооруженный полицейский.

Она решила немного почитать то, что уже давно собиралась, но все как‑ то откладывала. Вместо этого, растянувшись на диване в окружении подушек и одеял, она несколько часов переключала каналы. Судья Джуди, Народный суд, Мори, шоу Джерри Спрингера… а на закуску – Доктор Фил и Опра. Все передачи казались пустыми и бессмысленными. По крайней мере, пока не кончились занятия.

А потом появился Джей с букетом цветов и несколькими DVD с фильмами. Виолет почти не обратила внимания, что он принес, – главное, он был здесь, большего ей и не нужно. Она в который раз вздрогнула от волнения и восторга, увидев, как он широко улыбается ей, входя в дом, точно не видел несколько недель, а не часов. Он подхватил ее на руки, уселся на диван сам, а ее осторожно опустил себе на колени, уложив ее больную ногу на аккуратную горку подушек рядом.

Он все так же не скрывал свое влечение к ней, и если бы Виолет не знала его так хорошо, то могла бы поклясться – он из кожи вон лезет, чтобы заставить ее почувствовать себя неловко в собственном доме. К счастью, родители, похоже, решили им не мешать, и большую часть времени парочка была предоставлена самим себе.

– Скучала по мне? – самоуверенно спросил он и легонько прикоснулся к ней губами, не дожидаясь ответа.

Она улыбнулась и поцеловала его в ответ. Как всегда, внутри все переворачивалось от его близости – и как всегда, ей это очень нравилось. Она обвила руками его шею, совершенно позабыв, что они находятся не за закрытыми дверями ее комнаты, а посреди гостиной.

Он слегка отстранил ее и вдруг посерьезнел:

– Знаешь, у нас не было вчера возможности поговорить наедине. И я не мог сказать тебе… – Виолет почти не улавливала смысла его слов, околдованная его низким, глубоким голосом. Он гипнотизировал, завораживал. – Я наверно слишком долго ждал, что ты будешь со мной, и вчера, когда… – Он растерянно замолчал и погладил ее по щеке. Тело Виолет тут же откликнулось на это прикосновение. – Я не могу представить свою жизнь без тебя, – сказал он, нежно целуя ее в лоб. Его легкое дыхание коснулось ее кожи. Он помолчал немного, прежде чем снова заговорить. – Я люблю тебя, Виолет. Люблю даже сильнее, чем я думал. И не хочу… не могу потерять тебя.

Она решила пококетничать с ним и, дернув плечом, проговорила высокомерно:

– Я знаю.

Джей шутя пихнул ее, крепко при этом обнимая:

– Что значит, «я знаю»? Разве это ответ? – И уложил ее у себя на руках так, чтобы их лица оказались совсем рядом: – Скажи мне, – потребовал он.

Она покачала головой, делая вид, что не понимает о чем он.

– Что? Что я должна сказать? – И захихикала, не удержавшись.

А он стал дразнить ее, наклоняясь к губам и отстраняясь сразу же, так, что она не успевала прикоснуться к ним. Он ласкал губами ее шею, прекращая немедленно, как только она запрокидывала голову. Виолет обняла его и пыталась притянуться как можно ближе – ее смущало, что он пытается заставить ее признаться в своих чувствах и делает это так насмешливо.

– Скажи мне, – прошептал он, и его теплое дыхание коснулось ее шеи.

Она застонала – ей хотелось, чтобы он перестал ее мучить.

– Я тоже тебя люблю, – выпалила она наконец, прижимаясь к нему. – Я так тебя люблю…

Он накрыл ее рот губами, и они слились в умопомрачительном поцелуе, лишавшем сил, заставлявшем мучительно желать большего. Задыхаясь, Виолет оторвалась от него, отчаянно надеясь, что в ближайшее время в гостиную никто не войдет.

Выходные прошли примерно так же. Челси зашла проведать Виолет, и та очень ей обрадовалась. Почему‑ то общаться с Челси вне школы, без зрителей, было гораздо легче. Она принесла Виолет пару журналов, пакетик вяленой говядины и две пачки жевательной резинки – все это в коричневом бумажном пакете. Это был ее вариант букета цветов.

Почти все время родители Виолет были неподалеку, но именно что неподалеку, а не рядом, и влюбленные большую часть времени проводили в обществе друг друга. Поздним вечером Джей помогал Виолет подняться к себе в комнату и отправлялся домой – чтобы вернуться рано утром. Родители Виолет разрешили ему пользоваться ее машиной, чтобы ему не приходилось брать на целый день машину своей мамы.

Единственной новостью от дяди Стивена было то, что новостей по‑ прежнему нет. Они ни на шаг не продвинулись в расследовании личности того таинственного человека, который преследовал Виолет в лесу. Она жалела, что на этот раз никак не может помочь полиции опознать его, ведь у него на лице была камуфлирующая раскраска. Высокий рост – вот все, что она могла им сказать.

Наступил понедельник, и Виолет нельзя было больше отгораживаться от внешнего мира. Нужно идти в школу. Там уже почти все знали, что с ней случилось, правда, не все подробности соответствовали истине, но Виолет не хотела никому ничего объяснять.

Наступила Неделя встречи выпускников, а значит, и Неделя костюмов – самая важная во всем семестре. И новость о том, что Виолет чудом спаслась от неизвестного преступника, потерялась в шуме тусовок, собраний и вечеринок, приуроченных к встрече, особенно выбор жюри. И то нетерпение, с которым все ждали бала.

Виолет было тяжело видеть все это и знать, что она не сможет принять участие ни в одном из этих мероприятий. На матч ее не отпустят, и даже если удастся уговорить родителей разрешить ей пойти на бал в субботу вечером, все будет бессмысленно. На костылях ей только и останется, что сидеть на скамейке и смотреть, как веселятся другие.

Это было просто ужасно – ведь у нее такое великолепное платье… И потом, очень уж хочется увидеть Джея в смокинге.

Она старалась не слишком расстраиваться. Когда жюри встречи выпускников провозгласило королевой Лиззи Адамс, Виолет чуть повеселела. Несколько девиц из «подтанцовки» стали «принцессами Лиззи». Девушка видеть их не могла, не то что радоваться вместе с ними, когда Лиззи получит корону в перерыве между таймами. Да и танцевать на балу, которым будет править Лиззи, тоже сомнительное удовольствие. Так что можно и не переживать от того, что она туда не попадет.

Джей очень помогал Виолет в школе. Он нес ее рюкзак, пока она ковыляла от машины к классу, где проходил первый урок. Если бы она позволила, он бы и ее саму нес. А так он просто попросил у ответственного за посещаемость разрешения уходить с уроков пораньше, чтобы помочь Виолет перемещаться из класса в класс.

К концу дня от костылей у Виолет даже подмышки заболели. Джей заставил ее подождать на тротуаре, пока он подгонит машину с парковки. Едва он скрылся, откуда ни возьмись появилась Королева Лиззи.

– Привет, Виолет, – сказала она, со злорадным превосходством оглядывая ее костыли и повязку, – что, переборщила с прогулками?

Две тощие блондинки рядом с ней захихикали, поддерживая свою королеву в глупой и неудачной попытке посмеяться над травмой Виолет.

Ей хотелось стереть с лица Лиззи эту самодовольную ухмылку, но она не придумала ничего лучше, чем пробормотать:

– Иди‑ ка ты лучше начищай свою корону.

Лиззи слащаво улыбнулась поверх головы Виолет и помахала рукой – это Джей подъехал и остановил машину рядом с ними. Теперь она была сама безмятежность, точно вовсе и не насмехалась над Виолет в его отсутствие. Однако не упустила случая уколоть напоследок, бросив еле слышное «Завидуешь? ». Но это было так далеко от истины, что даже не обидно.

Виолет не стала утруждать себя ответом, к тому же Джей уже вышел из машины, чтобы помочь ей сесть.

Он едва заметил присутствие Лиззи, скользнув по ней равнодушным взглядом, и бережно усадил Виолет в машину. А ко всему прочему (Виолет могла поклясться, что специально) запечатлел на ее губах долгий нежный поцелуй, перед тем как закрыть дверь.

Виолет даже не удивилась, как быстро ее тело откликнулось на это прикосновение, несмотря на то что поцелуй был для того, чтобы в первую очередь досадить Лиззи. При виде ее недовольной физиономии Виолет с трудом подавила торжествующую улыбку. Джей завел мотор, а Лиззи так и осталась стоять там с открытым ртом.

– Извини меня, – сказал он виноватым тоном, осторожно выезжая с переполненной парковки. – Я так испугался, что тебя преследуют странные незнакомцы, что совсем забыл – королевы могут быть не менее опасными.

Виолет улыбнулась:

– Ничего страшного. Но вот поцелуй был прекрасен. Просто совершенство.

– Да, мне тоже так показалось, – усмехнулся он.

– Может, научишь меня… чуть позже? – игриво спросила она.

Он протянул руку и сжал ее коленку, не отрывая взгляда от дороги:

– Мне нравится ход твоих мыслей, дорогая подруга.

– Ах вот как? Мы теперь снова просто друзья? – спросила Виолет, вызывающе приподняв бровь. – Хорошо, я припомню тебе это, когда мы в следующий раз будем «делать уроки».

Он неожиданно посерьезнел и сказал твердо и уверенно:

– Мы больше никогда не будем просто друзьями, если только это в моих силах. – И решительно добавил: – Я слишком сильно люблю тебя, Ви. Ничего уже с этим не поделать.

Было все еще странно слышать от него подобное. Эти слова так непривычны, но сердце затрепыхалось в груди, словно всю жизнь ждало именно их.

Вечером они уютно устроились на диване и смотрели какой‑ то фильм из тех, что принес Джей, мама поставила в духовку традиционную лазанью‑ полуфабрикат.

За ужином сидели все вместе – она, ее родители и Джей. Все тщательно старались избегать темы, омрачавшей мысли, – человека, преследовавшего Виолет, до сих пор не могут найти. Виолет радовалась, что они не обсуждают это: казалось, что, если не говорить об этих страшных событиях вслух, они хотя бы немного сотрутся из памяти. Она понимала, что это глупо, ведь она все еще хромала и опиралась на костыли – одно только это не давало забыть о произошедшем.

Но при этом страшилась собрать свои разрозненные опасения в одно целое. Однако проблема все равно не исчезала, как бы Виолет ни старалась убежать от нее. Вопрос, станет ли и дальше этот человек преследовать ее, посещал ее все чаще и чаще по мере того, как поиски все дальше заходили в тупик, а полиция и даже ФБР ничего не могли предпринять.

Джей уехал уже поздним вечером, Виолет, измученная опасениями, наконец опустилась на свою кровать. Она пыталась всеми силами убедить себя, что действительно оказалась в дурное время в дурном месте, как и те, другие девочки.

Так почему же ей никак не удается отделаться от мысли, что это вовсе не совпадение? Что он оказался там не случайно? Что именно она была причиной, заставившей его рыскать в темном лесу? Что он ждал именно ее?

Она вскочила и еще раз проверила, закрыто ли окно. Удостоверившись, что оно закрыто, бросила взгляд вниз и увидела офицера полиции в машине. Тот откинулся на спинку сиденья – его рабочий день только начался.

Двумя прыжками она добралась до кровати и попыталась встать на больную ногу – только чтобы с досадой обнаружить, та все еще отказывается ей служить. Виолет упала на кровать от мучительной острой боли.

Уже в постели она продолжала отгонять эти мысли, превратившиеся в зловещий сон. Во сне она опять бежала. Все тот же таинственный преследователь, безликий охотник, с беспощадным упорством гнался за ней, находя, где бы она ни спряталась. Все попытки скрыться от него были тщетны. И ничто его не останавливало.

Виолет в панике проснулась среди ночи, ужас сдавил ей грудь. Она встала и снова подошла к окну. Оно по‑ прежнему было закрыто, полицейский все так же сидел в машине. Виолет успокаивала себя мыслью, что это был всего лишь сон. И что преследователь без лица не может вечно быть неуловимым – его в любом случае рано или поздно схватят.

Но пока этого не произошло, она будет бояться закрывать глаза.

Следующие несколько дней оказались очень тяжелыми. Виолет как лунатичка бродила по школе, а ночью не переставая боролась со сном. Это напряжение невозможно было скрыть от Джея, который понял, что гнетет ее, еще до того, как она решилась сказать об этом вслух.

– Ты же знаешь, что они найдут его, верно? – сказал он однажды.

– Да, конечно, – ответила она, сама понимая, что говорит слишком бодро, слишком поспешно – слишком неискренне.

Его голос был серьезным и обеспокоенным.

– Правда? Мне кажется, ты встревожена этим сильнее, чем хочешь, чтобы я подумал. Мне кажется, тебе страшно, Ви.

Виолет не понравилось, что он так легко догадался. Казалось, ей удается делать вид, что все в порядке, а оказывается, ее по‑ прежнему можно читать, как книгу. Интересно, а родители так же быстро догадались о ее страхах?

– Я знаю, – повторила она, словно признавая свое поражение. – Но я не могу перестать думать об этом – о нем. Мне было так страшно, Джей. Если бы ты не пришел туда за мной… – Она умолкла, боясь даже представить, что бы тогда произошло в лесу, где, кроме нее и того человека, не было ни души.

Джей сжал зубы – эта мысль была невыносима и для него тоже, – но продолжил спокойным голосом:

– Я знаю, что ты боишься. Но его поймают, а пока этого не случилось, я глаз с тебя не спущу. Никто не допустит, чтобы с тобой произошло что‑ то плохое. – Он не произнес этого вслух, но Виолет явственно услышала недосказанное «снова».

Слушать эти слова поддержки было приятно. Они дарили уверенность: она не одна.

– Все в порядке. Просто я начинаю уставать от этого заточения в четырех стенах и от усиленной охраны. Это сидение взаперти просто сводит меня с ума, – попыталась она объяснить свое мрачное настроение. – А в выходные встреча выпускников и бал. Сидеть дома, когда все остальные будут веселиться… какой ужас.

Его реакция оказалась совсем не такой, как предполагала Виолет. Она ожидала слов утешения или обещаний остаться дома вместе с ней. Но он вдруг улыбнулся. Своей особенной улыбкой – уголком рта, – означающей, что он знает что‑ то, о чем неизвестно ей.

– В чем дело? – вскинулась она.

Он усмехнулся. Определенно, он что‑ то от нее скрывает.

– А ну говори! – потребовала Виолет, сердито глядя на него.

– Ну не знаю, – протянул он, дразня ее, – заслужила ли ты это…

Она стукнула его по руке в нетерпении:

– Ну пожалуйста. Скажи.

Он рассмеялся:

– Ладно, сдаюсь, сдаюсь. Злюка! – Он потер место удара, притворяясь, что ему очень больно. – Что, если я скажу… – он умолк, заставляя ее изнывать от нетерпения и вглядываться ему в лицо, на котором уже сияла обычная улыбка, – что мы с тобой все же пойдем на бал?

Виолет потеряла дар речи. Вот уж это услышать она никак не ожидала.

– Пойдем, как же! Меня и в школу‑ то еле отпускают, какой там бал!

– Да, ты права. Родители не хотят тебя отпускать, но мы с ними говорили об этом, и даже твой дядя Стивен помог мне убедить их. Конечно, о матче не может быть и речи – там слишком людно и вход открыт для всех. Но бал‑ то будет в школе, в спортзале. Туда пускают только учеников и тех, кого они пригласили. Твой дядя сказал, что уже решил усилить там охрану. При условии, что я пообещаю ни на минуту не спускать с тебя глаз – а я это обещаю, – сказал он таким тоном, что стало ясно – он имеет в виду вовсе не ее безопасность. Виолет почувствовала, что краснеет. – Вот при таких условиях они согласны тебя отпустить.

Она посмотрела на лодыжку, в два слоя завернутую в эластичный бинт.

– Но я же не смогу танцевать, – удрученно вздохнула она.

Он погладил пальцем ее подбородок и приподнял его, чтобы их взгляды встретились:

– А мне все равно, будем ли мы танцевать. Я просто хочу, чтобы моя девушка, – ударение на последнем слове заставило ее кожу покрыться мурашками, и она улыбнулась ему, – пошла со мной на бал.

Несколько долгих, безумно волнующих мгновений они не сводили друг с друга глаз, и слова были не нужны. Виолет первая нарушила волшебство.

– Там будет Лиззи, – заявила она тоном, в котором не было ни капли истинной ревности.

Джей покачал головой, все еще пристально глядя на нее:

– Я даже не замечу, что она там. Я ведь не смогу отвести от тебя глаз.

Виолет порадовалась, что сидит, потому что от его слов накатывала слабость и подгибались колени. Уголки ее губ поползли вверх.

– А если я буду против? – лукаво спросила она.

Глава 24

Виолет не пришлось долго привыкать к мысли, что она все же пойдет на бал. По правде говоря, она уже не могла дождаться вечера субботы.

Пятница прошла сумбурно. Во второй половине дня в школе было общее собрание. Футбольную команду представили поименно, к восторгу и ликованию учеников, сидящих на трибунах. Виолет, как никогда, жалела, что не может остаться на сам матч, но при этом отлично понимала почему.

Объявили решение жюри встречи выпускников, и Виолет почувствовала себя неуютно. Лиззи Адамс скользнула по деревянному полу спортзала так грациозно, словно была рождена для роли Королевы. Виолет незаметно бросила взгляд на Джея – ей хотелось понять, почему же он полюбил ее, а не сногсшибательную Лиззи.

Но он и не смотрел на Лиззи. Все его внимание было приковано к Виолет, и он поймал ее осторожный взгляд.

– Она и вполовину не так красива, как ты, – заверил он, чтобы развеять это безмолвное недоверие.

– Заткнись. – Виолет легонько пихнула его плечом и улыбнулась.

– Да прекратите же! Или ради бога, идите куда‑ нибудь отсюда! – прикрикнула на них Челси, заглушая гомон толпы.

Когда мероприятие закончилось, Джей живым барьером заслонил ковыляющую на костылях Виолет от толпы, устремившейся к выходу. Парковка была до отказа забита оглушительно сигналящими машинами с опущенными, несмотря на холод, стеклами, отовсюду слышались громкие речевки. Судя по всему, игра обещала быть бурной.

Джей отвез Виолет домой. Она надеялась, что он останется с ней, и удивилась, увидев на подъезде к дому машину его мамы.

– А ты куда? – спросила она, стараясь не выглядеть слишком расстроенной.

Он неопределенно пожал плечами – у Виолет сложилось впечатление, что он что‑ то от нее скрывает.

– У меня есть кое‑ какие дела. Увидимся завтра, о'кей?

Виолет с трудом удалось скрыть, как она расстроена. Он проводил ее в дом, неся на плече ее рюкзак и заботливо придерживая ее рукой, чтобы она не потеряла равновесие.

Он поцеловал ее на прощание. Потом еще раз поцеловал. И еще. Прошло уже несколько минут, и его мама принялась сигналить.

– Увидимся, Виолет, – хрипловатым от желания шепотом проговорил он, почти не отрывая губ от ее щеки.

Она смотрела ему вслед. Голова все еще кружилась от его поцелуев.

Изнурительно одинокий вечер без Джея был длинным и пустым. Как никогда, ей хотелось быть сейчас на матче в честь встречи выпускников, вместе с друзьями. И сводящая с ума скука.

Виолет принялась за книжку, которую давно хотела прочитать. Бросила. Взяла другую. И ее тоже отложила в сторону.

В конце концов она кое‑ как спустилась вниз, посидеть с родителями. Но они ушли спать сразу после десяти, и она опять осталась одна.

С большим трудом ей удалось приготовить себе попкорн в микроволновке и добраться с ним до гостиной – без помощи костылей, прыгая на одной ноге. Она совсем выбилась из сил, когда уселась обратно на диван. Послышался тихий стук, но она решила сделать вид, что ничего не услышала.

Стук не исчез, а, наоборот, стал громче и отчетливее. Виолет поняла – стучат во входную дверь.

Она слегка испугалась, хоть и убеждала себя, что совершенно напрасно. На улице полицейский следит за домом. Наверху родители, и стоит ей закричать, как они сразу же придут на помощь.

Наконец встала – что само по себе было нелегко – и решила сначала посмотреть в глазок, чтобы понять, стоит ли открывать. Она передвигалась медленно, а стук не прекращался и не становился громче, но повторялся время от времени.

Сколько Виолет себя ни успокаивала, сердце все равно упало, во рту неожиданно пересохло. Она напрягла все чувства, пытаясь понять, ощущается ли из‑ за двери что‑ нибудь необычное.

Добравшись наконец до двери, Виолет наклонилась и заглянула в глазок.

Там было сияющее лицо Джея.

Сердце екнуло снова, но уже по совершенно другой причине.

Она отставила в сторону костыли и открыла дверь.

– Почему так долго?

Она стояла, опираясь на косяк, согнув одну ногу, и держала лодыжку на весу.

– А ты как думаешь, догадливый ты мой, – огрызнулась она шепотом, чтобы не разбудить родителей, – ты же напугал меня до смерти. Родители спят, я тут одна.

– Отлично! – просиял Джей. Стоя прямо на пороге, он схватил Виолет за талию, притянул к себе и крепко обнял.

Она тихонько захихикала – ей страшно нравилось в его объятиях.

– Что ты тут делаешь? Я думала, мы не увидимся до завтра.

– Хотел показать тебе кое‑ что. – Он прямо‑ таки весь светился, и его воодушевление передалось Виолет.

– Что? – затаив дыхание, спросила она.

Он не разжал рук, а просто повернулся, все так же держа ее, к выходу – так, чтобы ей было видно подъездную аллею. Первым, что она увидела, была полицейская машина. Офицер, сидящий в ней, проснулся и пристально наблюдал за ними. Было уже поздно, больше одиннадцати, по лицу полицейского ясно читалось: он так рассчитывал на спокойный вечер без происшествий.

А потом она увидела машину. Прекрасную машину обтекаемой формы. Она была черная и блестящая и отражала свет фонарей, словно темное зеркало. Виолет увидела значок «акура» на капоте. Машина была хотя и не новая, но в очень хорошем состоянии.

– Чья она? – восхищенно спросила Виолет. Определенно, эта машина была в разы лучше ее задрипанной «хонды».

Джей широко улыбнулся, все так же лучась от удовольствия:

– Моя. Я купил ее сегодня вечером. Вот почему мне надо было уехать. Маму сегодня отпустили с работы, и я хотел купить эту машину до… – Он улыбался, глядя на нее сверху вниз. – Я не хотел одалживать твою машину, чтобы ехать с тобой на бал.

– Правда? – выдохнула она. – Но как… Я даже не знала, что ты… – У нее просто не было слов. Она одновременно радовалась за него и завидовала.

– Зато я знал, – ответил он. – Я копил… да наверно, всю жизнь копил. Ну как она тебе?

Виолет улыбнулась, думая о том, какой он милый.

– Просто сказка, – ответила она, вложив в эти слова гораздо больше, чем он услышал. А потом оглянулась на свою: – Мне и в голову не приходило, что ты собираешься купить машину. Джей, я в восторге. – Она бросилась ему на шею, а он поднял ее на руки бережно, словно маленького ребенка.

– Я бы предложил тебе прокатиться, но боюсь, ваш суперкоп откроет по мне огонь из своего шокового пистолета. Так что придется тебе подождать до завтра, – сказал он, шагнул в дом, неся Виолет на руках, и плотно закрыл за собой дверь.

Он осторожно сел, все так же держа ее на руках, на диван, где она в одиночестве коротала время. По телевизору шел какой‑ то фильм, но им было не до него. Джей улегся и нежно привлек Виолет к себе. Так они и лежали, прижавшись друг к другу, и тела их были словно созданы для того, чтобы быть рядом. Они тихонько перешептывались и целовались в полумраке комнаты.

Через несколько минут Виолет почувствовала, как начинает засыпать. Мысли становились несвязными, размытыми, понемногу превращаясь в сновидения. Она и не хотела ни о чем думать – так хорошо лежать рядом с Джеем, который обнимает ее, согревая своим теплом. Она постепенно погрузилась в сладкий сон.

Ей было спокойно – в первый раз за последние дни… а может, и недели.

Она больше не видела кошмаров – впервые с того дня, как в лесу за ней гнался тот человек.

Глава 25

День бала – встречи выпускников был похож на сказку.

Виолет проснулась одна. И поняла: Джей, должно быть, ушел еще ночью, а она осталась спать в гостиной, уютно свернувшись на диване, наслаждаясь ощущением тепла, оставленного им.

Она потянулась, стряхивая дрему, заставляя себя наконец собраться с мыслями. И вспомнила о машине Джея. Тут же снова задохнулась от восхищения, перед ее мысленным взором возникла его по‑ детски счастливая улыбка, когда он хвастался своей новой игрушкой. Вспомнив об этом, Виолет улыбнулась. Она не могла дождаться того момента, когда Джей сядет за руль и прокатит ее.

Она не могла дождаться вечера и бала.

В течение дня она много переписывалась с друзьями и с трудом заставляла себя не звонить Джею. Напряженное ожидание дурманило, как наркотик.

К моменту когда она надела платье, у нее уже кружилась голова.

В комнату периодически заходила мама с фотоаппаратом – запечатлеть подготовку дочери к балу. Им всем очень не хватало этой праздничной суеты, отвлекающей от трагических, страшных событий последних недель.

Даже папа, согласившийся отпустить ее со множеством оговорок, осыпал комплиментами, когда мама позвала его посмотреть на дочку при полном параде.

Платье было простым – черный, мягко струящийся трикотаж, четкая линия талии и верх на бретельках, создающий декольте в форме буквы V. Сзади бретельки перекрещивались, поддерживая ткань, ниспадающую мягкой волной и оставляющую обнаженными плечи и спину до середины. Платье обтекало тело Виолет, плотно прилегая где надо, подол почти закрывал босоножки на тонких ремешках. Виолет радовалась, видя, что он полностью прикрывает также уродливую повязку, которую, к сожалению, еще нельзя было снять.

Образ получился элегантный и вместе с тем яркий.

Виолет чувствовала себя принцессой.

Нет, не одной из тех кукольно‑ искусственных принцесс из свиты Лиззи. Настоящей принцессой. Сказочной.

Действительно привлекательной сказочной принцессой.

Мама помогла Виолет заколоть волосы и специально оставила несколько вьющихся локонов свободными. Они идеально обрамляли ее тонкое лицо. Виолет впервые в жизни не жалела, что волосы у нее не прямые, как у всех остальных девочек в школе.

Свои яркие выразительные глаза она подвела дымчато‑ серым карандашом, ресницы накрасила черной тушью, подчеркивающей изумрудную зелень радужки. Но румянец на щеках был совершенно натуральным – они пылали от волнения.

Когда мама помогала ей нанести последний штрих – застегнуть миниатюрную пряжку на туфельке, – в комнату заглянул папа. И одобрительно присвистнул:

– Что‑ то я снова начинаю сомневаться. Не уверен, что стоит выпускать тебя из дома в таком виде. – Он улыбнулся и чуть не прослезился. Виолет понимала: сейчас он вспоминает ее маленькой девочкой.

У нее тоже защипало в глазах от слез, она помахала ладонями перед лицом, чтобы слезы высохли, не успев пролиться.

– Папа, ну перестань! А то я тоже заплачу.

Грег Эмброуз глубоко вздохнул, приходя в себя.

А потом объявил:

– Джей ждет тебя внизу.

Держась одной рукой за перила, а другой за руку отца, Виолет сошла вниз по лестнице. Внизу стоял Джей, неподвижный как статуя, и не сводил с нее глаз.

Черный костюм сидел на нем так, словно был пошит специально для него. Пиджак идеально облегал сильные плечи и подчеркивал узкую талию. С его плотной темной тканью выразительно контрастировала белая накрахмаленная льняная сорочка. Oн восхищенно улыбнулся, когда она подошла ближе, у нее перехватило дыхание при виде воплощенного совершенства, которое он собой представлял.

– Ты… ты такая красивая, – пылко прошептал он, вставая рядом с ней вместо ее отца.

Она робко улыбнулась:

– Ты тоже.

Мама вознамерилась, похоже, сделать никак не меньше сотни их фотографий – и вместе, и по отдельности, – так, что Виолет начало казаться, что она скоро ослепнет от вспышки. В конце концов папа увел маму на кухню, чтобы позволить Виолет и Джею побыть наедине.

– Честное слово, – сказал он, – ты выглядишь потрясающе.

Она не знала, что сказать в ответ, и только покачала головой, чуть‑ чуть смутившись.

– У меня есть для тебя кое‑ что, – сказал он, засовывая руку в карман пиджака. – Это не букетик на платье, и надеюсь, ты не будешь возражать.

Виолет в последнюю очередь заботило, будет ли она прикалывать на платье цветы, но она чуть не умирала от желания узнать, что же он хочет ей подарить. Он же нарочно медлил, оттягивая момент.

– Вместо букетика я решил подарить тебе вот это. – Он вытащил из кармана черный бархатный футляр – из тех, в которых обычно лежат ювелирные украшения, длинный и узкий.

Затаив дыхание, она смотрела, как он открывает крышку.

Внутри оказалась тонкая серебряная цепочка, а на ней плоский блестящий серебряный кулон в форме сердца.

Виолет дотронулась до него пальцем.

– Он чудесный, – выдохнула она.

Джей достал цепочку из коробочки и протянул ей:

– А можно я?

Она кивнула. Ее глаза сияли от восторга, когда он надел цепочку на ее обнаженную шею и застегнул замочек.

– Спасибо, – прошептала она и нежно переплела свои пальцы с его.

Она не хотела идти к машине на костылях, но перила, к сожалению, заканчивались там же, где и лестница. Пришлось их взять, хоть они и портили весь образ.

Внутри машина Джея была так же прекрасна, как и снаружи. Салон густого темно‑ серого цвета, мягкая, точно масло, кожаная отделка. Виолет сразу ощутила это, когда он помог ей сесть в машину. Если бы не несколько царапин, она вполне сошла бы за новую. Джей включил зажигание, и мотор замурлыкал. От мотора ее собственного автомобиля такого ждать не приходилось. Рычать – это пожалуйста, но уж никак не мурлыкать.

Виолет обрадовалась, что ее дядя не прислал машину, чтобы сопровождать их на бал. Она уже почти ожидала, что за изящной «акурой» Джея будет следовать кортеж из полицейских автомобилей с мигалками и сиренами.

Джей сидел за рулем, но не мог отвести глаз от Виолет. Его восхищенный взгляд снова и снова возвращался к ней, и он почти не смотрел на дорогу. К счастью, ехать было недалеко.

В мягкой пелене сумерек, сквозь которую мерцали далекие звезды, даже школьная парковка выглядела необычно. Музыка уже доносилась из открытых дверей спортивного зала, и пары торжественно заходили туда.

Джей осторожно провел Виолет внутрь, достал свою идентификационную карточку и помог Виолет вынуть свою, чтобы показать их преподавателям, которые дежурили у дверей и проверяли входящих.

Оказавшись внутри, Виолет даже удивилась. Она ожидала, что ее излишне придирчивый взгляд будет цепляться за все подряд, чтобы запечатлеть в памяти и потом разложить по полочкам каждую деталь – от кричащих декораций до диджея, пытающегося угодить школьникам и не ошибиться с музыкой. И уж тем более – противную, омерзительную королеву Лиззи.

Но все было совсем не так. Ей… нравилось здесь. Несмотря ни на что.

Джей подвел ее к фотографу – затрапезному, растрепанному человеку. Он сфотографировал их на фоне тюлевой драпировки в красно‑ розовых тонах, между стоящими отдельно белыми колоннами а‑ ля Древняя Греция – скорее всего, они были из пенопласта.

И очевидно, были призваны создавать атмосферу трагической романтики, но вместо этого выглядели трагически убого – в любой момент могли рассыпаться от старости. Виолет ничего не замечала – она украдкой смотрела на своего сногсшибательно красивого кавалера. И у нее захватывало дух.

Когда фотосессия закончилась, они заметили Челси и Клэр. Подружки сами подбежали к Виолет, завизжав от радости при встрече. Как будто они не встречались в школе каждый божий день.

– О боже, Виолет! Ты потрясно выглядишь! – воскликнула Клэр, и Виолет подавила желание обидеться на нее. Это звучало так, словно выглядеть хорошо ей совершенно несвойственно.

Подошла Джул со своим приятелем – старшеклассником из другой школы. Виолет едва узнала свою подругу в этой высокой длинноногой красотке.

Джул надела откровенное черное платье с верхом‑ бюстье, настолько миниатюрным, что он почти ничего не скрывал. Никакого лифчика под ним не было и быть не могло – и Виолет вдруг поняла, что до этого момента даже не думала, что у Джул вообще есть грудь, тем более с ложбинкой.

– Bay! – только и выдохнула Клэр. Чудесное превращение Джул лишило ее дара речи, а ведь ей всегда находилось что сказать.

Музыка оглушительно гремела, из‑ за мощных басов все вокруг вибрировало. Девушкам приходилось кричать, чтобы услышать друг друга.

– Да уж, Джул, – сказала Челси, в ее голосе слышалась зависть. – Иди‑ ка ты отсюда, а то мы рядом с тобой как серые мыши. И озорно подмигнула ее кавалеру: – Небось пожираешь ее глазами, а?

Он в замешательстве уставился на Челси, а потом повернулся к Джул в поисках поддержки.

– Не обращай внимания, – ответила та, пытаясь перекричать грохочущую музыку. – Она просто не привыкла к большим мероприятиям.

Челси попыталась обидеться, но передумала.

– Я просто говорю, что ему надо бы сегодня следить за тобой повнимательнее, Джул, а то я могу тебя украсть. – Она любила изображать девочку‑ би, хотя все знали, что она предпочитает исключительно мальчиков.

– Прекрати! – воскликнула Клэр, которая не переносила подобных выпадов. Она вообще ненавидела, когда разговор чересчур отклонялся от нормальных, традиционных тем. Традиционных особенно.

– Не волнуйся, малышка Клэр, – проворковала Челси, – я вовсе не собираюсь кадрить Джул. – Она обвила рукой талию Клэр. – Я лучше займусь тобой.

– И‑ и‑ и! – завизжала Клэр, отталкивая Челси. – Отстань от меня!

– Да, Челс, лучше оставь ее в покое, – вмешалась Джул, – а то сейчас опять начнется проповедь на тему «Бог создал мужчину и женщину, а не мужчину и мужчину». Клэр, прости, но мы сейчас не в силах это слушать.

Джей притянул Виолет к себе, и так они стояли, обнявшись, и слушали эту знакомую шутливую перепалку. Его рука лежала у нее на талии, а губы нежно прикасались к мочке ее уха – и никто не обращал на них внимания. Виолет хотела одного – повернуться к нему и забыть обо всем на свете.

– Эй! – Голос Челси вывел ее из сладкого транса, и Виолет вздрогнула, осознав, что теперь взгляды обращены на них. – Ты меня слышишь?

Виолет оперлась на костыли и оторвалась наконец от Джея, голова все еще кружилась от его близости.

– Что? – переспросила она, пытаясь припомнить, что же сказала подруга.

– Я говорю, мне надо в туалет. Пошли сходим, – раздельно повторила Челси, словно Виолет была неразумным ребенком.

– Да перестань, Челс, сегодня тебе все равно не удастся снять никого из нас, – отшутилась Виолет.

Челси ухмыльнулась:

– Мне нравится ход твоих мыслей, Виолет. Может быть, тебе повезет, и я выберу именно тебя. – И, повернувшись к Джею, добавила: – Не волнуйся, я провожу ее.

Джул и Клэр тоже присоединились. Виолет рассмеялась и повернулась к нему:

– Я на минутку.

Оглядев трех девушек, вызвавшихся сопровождать Виолет, Джей ответил ей скептическим взглядом, не заметным никому, кроме нее, но в конце концов согласно кивнул:

– Ладно, а я пока покажу ребятам мою машину. – Его лицо снова засияло улыбкой. – Я буду неподалеку, и скоро вернусь.

Виолет изо всех сил старалась догнать подружек, но это было нелегко сделать на одном высоком каблуке и двух костылях. В конце концов она закричала:

– Если вы немедленно не остановитесь, я никуда не пойду!

Все трое остановились и повернулись к ней. Челси нетерпеливо постукивала по полу изящной серебристой туфелькой:

– Давай, Виолет, поторапливайся, а то я вычеркну тебя из списка.

Игра в открытую

Ее было легко заметить, племянницу начальника полиции Эмброуза. Она, единственная из всех, ходила на костылях. Она прелестна. Даже прекрасна, думал он, жадно вглядываясь в нее. Она была из тех девочек, которые не осознают, насколько они привлекательны для таких мужчин, как он. Ему нравилось это… нравилась ее невинность.

Он стал наблюдать за ней с того момента, как приехал сюда, – но держался на расстоянии, чтобы она ни в коем случае не узнала в нем того, кто преследовал ее в лесу. Он до сих пор не мог понять, откуда она узнала, что он там. Он был так осторожен, крался за ней почти беззвучно, – и все‑ таки она его обнаружила и бросилась бежать. Но так или иначе, она почти была в его руках.

Пока не появился ее парень.

Он знал, что она, конечно, не увидела тогда его лица. И не сможет сейчас узнать его. Если бы это было возможно – это бы случилось. Но сейчас, когда он уже у цели, – сейчас нельзя рисковать.

Но он уже сгорал от нетерпения. Пришлось слишком долго дожидаться, пока охрана ослабит свою бдительность и можно будет незаметно проскользнуть внутрь.

Наконец он это сделал.

Бал оказался интересней, чем он предполагал. Он чувствовал себя словно ребенок в кондитерской – вокруг порхало множество очаровательных юных девушек. Они проходили мимо него, окутанные волнами яркой тафты и шифона. Они были похожи на дразнящие сладости, от которых текли слюнки. Но ему пока запрещено выбирать любую.

Ему нужна лишь одна. Осталось немного потерпеть, улучить момент, когда она окажется в одиночестве.

А они, казалось, совсем не замечали его – ну разве что иногда чей‑ то равнодушный взгляд скользил по нему, не задерживаясь. Они танцевали, а он стоял неподвижно, незаметный, точно часть интерьера.

Идеальный способ маскировки. Прийти в своей же собственной форме.

Он внимательно наблюдал за Виолет, за своей Виолет, стараясь не отвлекаться на других девушек, таких молоденьких и таких женственных. Он чувствовал запах – запах их юности и свежести. И этот запах его отвлекал.

Он видел, как его девочка болтает с друзьями, весело и беспечно. Как ее парень прижимает ее к себе и целует в шею.

А потом он увидел, как она уходит. Не одна, конечно, но без своего чересчур бдительного кавалера.

Он почувствовал, как возбуждение волной прокатилось по его телу, и оторвался от стены, к которой прислонялся все это время.

Он пошел за ними, тщательно выдерживая дистанцию.

И мысленно приготовился сделать то, что должен.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 678 Следующая ⇒