Спустя четыре года 4 страница

Я развернулась. Передо мной на расстоянии трех метров стояла Марина Норкина. Она подошла ближе, размахивая пистолетом.

– Значит, это ты, – протянула она. – Что‑ то похожее в нас есть. – Она прищурилась. – Не скрою, Андрюха умел выбирать баб. Что не отнять, то не отнять.

– Так ты не утонула! – вырвалось у меня.

Она усмехнулась.

– Вот еще! Тонуть мне только не хватало! Я что, ненормальная?

Она была вся гибкая, пружинистая, как кошка, готовая в любой момент прыгнуть.

– Зачем тогда весь этот маскарад? – спросила я, стараясь унять дрожь.

– Затем! – отрезала она. – Андрюха мой спутался с этой кошкой, Алкой, да по‑ серьезному. Они хотели пожениться. А меня из бизнеса выкинуть. Андрюха уже закрыл одну компанию и вывел капиталы на Кипр. Вместе с Алкой и за моей спиной. Я поняла, что эти двое обязательно что‑ то придумают. Я попробовала поговорить с Германом, но тот был тупица еще тот! Ничего не хотел слушать про жену, даже пригрозил, что расскажет все ей. Он считал, что я наговариваю на его святую шлюху Аллочку. Поэтому я решила, что лучше все ускорить, выбить у всех карты из рук, и придумала эту инсценировку с «утоплением». Капитану я заплатила, чтобы он подтвердил время, когда видел меня на корме, а сама спрыгнула в воду еще раньше. Все напились, капитан еще раньше подсыпал им снотворное в вино, и они счастливо отрубились. Что мне и требовалось. – Она замолчала.

Я смотрела на ее рот и думала, что глупо вот так умереть после всего, что пришлось пережить. Глупей не бывает. Помощи ждать было неоткуда, и эта истина предстала передо мной во всей своей беспощадной обнаженности. У Норкиной был пистолет. У меня… ничего…

– Боишься? – усмехнулась Норкина, наведя на меня оружие. – Бойся, девочка, бойся. Один выстрел – пиф‑ паф, и тебя не станет…

– Зачем тебе я? – Я старалась говорить как можно убедительней. – Отпусти, и я буду молчать до конца своих дней. Я уеду в какой‑ нибудь глухой сибирский город, и меня никто никогда и не найдет.

– Слишком опасно! И непредсказуемо. Я не могу жить с сознанием, что где‑ то тикает бомба, готовая взорваться в любой момент. Слишком через многое мне пришлось пройти… Андрюха, конечно, сволочь, заварил всю эту кашу. Не спутайся он с Алкой – ничего бы не было. Я помню тот подслушанный разговор, как сейчас… Они говорили о бизнесе, о том, что поженятся и будут жить вместе… Мне просто кровь ударила в голову, и я тогда решила: ничего, голубки, у вас не выйдет. Ничего. Тогда я придумала этот план. Исчезнуть и посмотреть, как Андрюха будет дергаться! Ему нужен бизнес, а для этого нужно доказать, что я мертва. Я только не знала, что он придумает и как выйдет из положения. И придумал! Креативный оказался товарищ! Я даже не ожидала. – Она неожиданно замолчала. – Господи! – с чувством сказала она. – Какие же мужики все‑ таки сволочи! Ты стараешься ради них, вьешь семейный очаг, а они думают только о себе и своих утехах. Им плевать на женщину, которая рядом, с которой было так много пройдено вместе. На то, что она недосыпала, недоедала, терпела, чтобы построить бизнес. Я думала: после того, что мы с Андрюхой вытерпели, – будем вместе до конца. Он же мужик видный, но бизнесмен никакой. Главной была я, а он так, на подхвате. Но я никогда не выпячивала это, так как считала, что мужчину надо поддерживать. Я видела, какой он самовлюбленный недалекий павлин. Конечно, и раньше у Андрея были кратковременные интрижки, но все несерьезно и скоротечно. Пару раз я застукала его с собственной секретаршей. В конце концов, пришлось нанять умную и страшную. Я думала: с кем не бывает? Любит‑ то он на самом деле меня. Не может не любить, не оценить по достоинству, что я для нас сделала – построила крепкий успешный бизнес. Оказалось, я ошибалась, как последняя дура. Он попал в лапы Алки и вздумал избавиться от меня. Если бы он хотел развестись по‑ человечески, я бы его еще поняла, но ему были нужны мои деньги. Вот в чем штука‑ то! Как только я узнала это, то поняла все! Ни хрена он не увидит – ни Алки, ни денег.

– Ты ее и убила? – выдавила я.

– Я, – с некоторым вызовом произнесла она. – И ее мужа, который заподозрил меня, стал звонить в Альтхаузен, где проживал мой партнер по бизнесу в Германии. До меня дошла информация об этом звоночке. Люди надежные передали. Герман понял, что раз ты похожа на меня, то Андрюха как‑ то этим непременно воспользуется. Чтобы это все не раскрутилось дальше – его пришлось убрать.

Андрюха‑ то считал себя самым умным. После моей «гибели» он решил затаиться на какое‑ то время – уйти на дно… Сменил фамилию, имя. Думал, что его никто не найдет… Он не знал, что делать. Как вы с ним познакомились‑ то? – спросила она, с некоторым любопытством смотря на меня. – По объявлению?

– Нет, – покачала я головой. – Он проезжал мимо нашего города и случайно познакомился со мной. И сразу предложил выйти за него замуж. Сказал, что всю жизнь искал такую девушку, как я.

– Конечно, искал. Только для определенных целей. Он понимал, что тебя рано или поздно придется показывать немецким партнерам, и поэтому готовил к этой роли. Он все продумал, сукин сын! Все! Только не учел одного… Меня. – Она вздохнула. – Господи! И почему только так все глупо получается! Всю жизнь баба старается ради одного мужика, а он ее предает. И еще хочет убрать. Я ведь ради него два аборта сделала, он мне все время говорил: подожди с ребенком, нам надо еще на ноги встать, не спеши, потерпи еще чуть‑ чуть, я сам мечтаю о наших малышах. Обязательно хочу двоих. Мальчика и девочку. Мальчик будет похож на меня. А девочка – на тебя. Мы ее и назовем Мариночка. Тебе он о детях не заливал?

– Н‑ нет. Наши дети в его программу не входили.

– Дурочка провинциальная, сразу губу и раскатала. В Москву переехать захотела!

Мне захотелось кричать и плакать одновременно. Конечно, я была провинциальная дурочка, поверившая заезжему мужику, который влюбился якобы с первой же минуты. Разве так бывает? Конечно, нет!

«Он тебя специально искал…»

– Я нашла Андрея, несмотря на то, что он хорошо законспирировался и жил‑ поживал с тобой, убила сначала Алку, потом ее муженька… Твой телефон был в мобиле Германа забит. Я решила, что это – хороший знак. Пришла и твоя очередь. Но ты как кошка живучей оказалась. Я метила тебе в сердце, но промахнулась. Ты упала, залитая кровью, я и решила, что ты уже – все, убита. Не стала второй раз стрелять. Еще раньше я капитана убрала: пусть все думают, что вы тут свои отношения выясняли. Тайные любовники, блин. Но ты – выжила.

Я дотронулась до груди, где был кулон тети Любы.

Затем я связалась с папашей и натравила на Андрея его старых дружков. Пусть сами с ним счеты сводят. Мне терять уже было нечего.

– Слушай! – перебила я ее. Мне хотелось, чтобы она говорила как можно дольше, я тянула время… – А зачем ты устроила тогда маскарад на яхте: баловалась со светом, появилась в зеркале…

– А… это, – Норкина усмехнулась, – считай это моей маленькой местью. А что? Было, по‑ моему, очень эффектно!

– А деньжата‑ то у тебя, – перебиваю Норкину я. – Папаша твой просчитался!

Она впилась в меня глазами.

– Нашла я деньжата на этой яхте в конце концов. Андрюха втайне от меня деньги копил и прятал. Новую жизнь на них решил начать. Вместе с Алкой. А меня – побоку. Деньги я нашла и делиться ими ни с кем не собиралась, хотя понимала, что рано или поздно в уплату старого долга их затребуют, если я себя обнаружу.

– Я так и поняла, папочка считал тебя святой.

– Не считал. Он все знал.

Я вытаращила на нее глаза.

– Я рассказала ему все, объявилась после «смерти» и рассказала. Мол, так и так, папа. Спасай и выручай. У старого душегуба много грехов, конечно, на совести есть. Но меня он любил, поэтому и согласился помочь. Мы все на вас решили свалить. Заодно и Андрея убрать из игры. Изящная комбинация. Не правда ли? На Андрея вышли и потребовали вернуть деньги, он зашевелился. Решил вывезти тебя в Германию, чтобы ты под видом меня, то есть Марины Норкиной, подписала нужные бумаги. Деньги переходят тебе, то есть Андрюхе, а он их в свою очередь выплачивает моему папаше и его ребятам. А потом тебя и Андрея убирают…

– На комбинацию твою мне плевать, – перебила я ее. – А вот что ты такой сукой оказалась…

И здесь Норкина захохотала.

– Ну, ты даешь! Даже рассмешила! Это о какой такой честности я должна думать, когда кругом ворье и шакалье? Объясни мне, непонятливой такой?

– Твои разборки – твои разборки, зачем людей‑ то подставила?

Она даже удивилась и с минуту‑ другую рассматривала меня, а потом покачала головой:

– Ну, ты и овца! Как Андрюха‑ то такую выбрать мог? Он же вроде любитель боевых баб. Ах! Ну да! Ты же ему для прикрытия нужна была. Как же я все забываю?! А что мне оставалось делать? В этой жизни каждый сам за себя. Ты вроде еще его телохранителя подцепила. Даром время не теряла, несмотря на то, что тихоня с виду.

– Тебя это не касается.

– Конечно! Вообще, – она зевнула. – Лень мне уже с тобой говорить, лучше бы ты здесь и не появлялась. А так мне тебя порешить придется. Оставлять свидетеля совершенно без надобности. С какой стороны ни посмотреть – овца, да и только.

Я разозлилась, да так сильно, что сделала шаг вперед.

Норкина прищурилась.

– Ох, какие мы злые! Рассердились! – Она взмахнула пистолетом. – Назад пошла! Назад! Не приближайся ко мне.

Неожиданно яхту сильно качнуло, и Норкина пошатнулась. Пистолет с громким стуком упал на пол. Я воспользовалась этой минутной заминкой и рванулась вперед, намереваясь схватить пистолет или отпихнуть его ногой подальше от Норкиной. Разгадав мой маневр, она завизжала и бросилась ко мне.

Неожиданно раздался звук падающего тела, Норкина грохнулась на пол, я подняла глаза и увидела Алексея.

– Ну и куда ты полезла?! – сердито сказал он мне. – Да еще никому ничего не сказав. Ты хоть соображаешь, что делаешь?

Из глаз у меня брызнули слезы.

– Я так рада…

– О радости будешь говорить потом, нам отсюда выбраться нужно. Или ты собираешься оставаться на яхте, пока Норкина не придет в себя? Любопытная дамочка. Из тех, кто в огне не горит и в воде не тонет.

Норкина лежала на боку, рот был полуоткрыт.

– Кстати, по поводу огня. – Алексей потянул носом. – Мне кажется, мы горим.

Я принюхалась. Откуда‑ то шел запах дыма.

– Похоже на то, – испуганно сказала я. – И что нам делать?

– Как что? Тикать. Не ждать же, когда огонь на нас перекинется.

– А она? – кивнула я на Норкину.

Он почесал затылок.

– Ох, черт! Баба она, конечно, вредная. Гадюка подколодная. Но не оставлять же здесь! Придется вытащить ее. Постой секунду, я посмотрю, куда мы идем.

Он пошел наверх. Я осталась, не сводя глаз с Норкиной. Она шевельнулась и что‑ то прошептала. Но я не разобрала, что.

Вернувшись, Алексей озадаченно посмотрел на меня.

– Не могу понять: она сама вела эту яхту? Где капитан?

Капитана мы нашли в шкафу. Он был убит выстрелом в голову. На виске была свежая кровь.

– Убила, – сказал Алексей. – Вот гнида! По‑ хорошему бы оставить ее тут подыхать. Но мы с тобой, Настюха, христиане и не можем человека вот так на погибель оставить. Вытащим, а потом свяжемся с оставшимися дружками Карася. И пусть они сами с ней за все подвиги разбираются. Как ты думаешь?

– Так, наверное, правильно?

– А то! Совесть, она всегда боком выходит. Тут уж ничего не поделаешь!

Мы взяли Норкину за ноги и потащили к выходу. Она показалась мне страшно тяжелой. На палубе уже вовсю тянуло дымом. Внезапно резкий взрыв заставил меня вздрогнуть. Алексей дернул меня за руку, и мы нырнули в воду…

До берега было не так уж далеко, но плыть было неудобно, одежда тянула вниз, я сбросила кофту, туфли и поплыла, энергично загребая руками. Мы вышли, шатаясь, на берег, и Алексей сказал, улыбаясь одними губами:

– Счастливые мы с тобой, Настюха, дважды рожденные, можно сказать, в рубашке родились.

– Да уж, – я лежала на траве и тяжело дышала. – Это точно. А Норкина, очевидно, все…

– Да. Для нее все закончилось.

Где‑ то рядом квакали лягушки.

– Хорошая мелодия, – сказал Андрей и потянулся. – Ты не находишь?

– Нахожу. Слушай, я хочу искупаться прямо здесь и сейчас.

Я скинула платье и поплыла в воде.

Вода постепенно приводила в чувство мою голову. Я все еще не могла поверить, что спаслась и что все позади. Неожиданно я наткнулась на какой‑ то предмет и заорала.

– Чего кричишь? – отозвался с берега Алексей. – На водяную змею наткнулась?

Я хотела заорать во второй раз, но передумала.

– Тут плывет что‑ то.

– Насть, ты о чем?

– Иди сюда.

– Умеешь ты человека достать, – проворчал Алексей. Но нырнул в воду.

Я ударила рукой по предмету, и он заплескался рядом.

– Вот. Смотри, – сказала я почему‑ то шепотом. – Он тут.

Алексей нырнул, я на всякий случай отплыла чуть подальше.

– Что тут?

– Посмотрим, – услышала в ответ лаконичное.

Он вышел на берег с небольшим ящиком в руках.

– Что это? – Испуганно спросила я. – Бомба с часовым механизмом?

– Да‑ а, у тебя и фантазия, Насть! Спилберг отдыхает. Похоже, это совсем другое. Сейф с деньгами.

И здесь я заплакала.

– Господи! Давай выкинем этот ящик к чертовой матери.

– Давай! – Алексей сделал движение, чтобы размахнуться.

– Постой! – завопила я. – У нас же с деньгами напряженка.

– Вроде бы так.

Мы смотрели друг на друга.

– Ты – законная жена Андрея Норкина и…

– Не в этом дело, – перебила я его. – Ну, пропадут эти деньги и что? А так они достанутся хорошим людям. То есть нам с тобой.

– Которые найдут им хорошее применение, ты это хотела сказать? – и он улыбается.

– Именно так. Если ты не возражаешь…

– Ты теперь хозяюшка и поэтому распоряжайся смело семейным бюджетом. Я тебе даю полный карт‑ бланш.

Краска залила мое лицо.

– Может быть, тебе еще официально предложение сделать? Прямо здесь и сейчас? Извини, пока кольца нет. Но на одно колено я встать могу. Хочешь?

И прежде чем я успела что‑ то сказать, он встал на одно колено и сказал, взяв меня за руку:

– Настюш, выходи за меня замуж. Если откажешься, я утоплюсь здесь, ей‑ богу.

– Ну, еще раз окунешься в водичку, – ехидно сказала я.

Тут он взял меня за руку и поцеловал.

– Я серьезно.

Он встал и смотрел на меня.

– Я даже не мечтала об этом!

– Так значит «да»?

– Еще спрашиваешь!

Спустя четыре года

– Ну вот, – Лола с огорчением рассматривала кружку с Санта‑ Клаусом. – Кажется, я опять купила не то. Мне хотелось чего‑ то оригинального, а такая кружка у меня уже есть.

– Барахольщица, – нежно промурлыкал Анджей. Он подошел к ней и, наклонившись, поцеловал в шею. – Ты подумала о том, как мы все это тащить в Питер будем?

– Как‑ нибудь, – отмахнулась Лола. Она была занята сосредоточенным рассматриванием следующего подарка: большого ангела со скрипкой в руках.

– Этот очень даже ничего.

– Похож на тебя! – шепнул Анджей.

Я, находясь рядом, прыснула.

– Подлизываешься! – пригрозила ему пальцем Лола. – А кто у меня вчера двести евро выпросил на японские штучки‑ дрючки?

– Так это же ради совершенствования и нирваны!

– Получается, что я нирване – конкурент.

– Ты на первом месте. Нирвана – на десятом.

– Заливаешь! – И Лола погладила себя по округлившемуся животу. – Вчера я выпила немножко пива. Думаю, что маленькому не повредит. Какое же тут пиво вкусное!

Мы находились в большой комнате и наряжали елку. В Бремен мы приехали двадцать третьего декабря, сняли большие апартаменты на две семьи и теперь носились по магазинам в предрождественской суете…

Алексей обещал приехать к Новому году или чуть раньше. Он никак не мог вырваться. Дела. Сейчас он возглавлял небольшую частную охранную фирму и был доволен своей работой. С собой я взяла маленькую трехлетнюю Манечку, похожую на меня в детстве как две капли воды. Она была такой же рыжей, конопатой, шумной и непоседливой. Моя мать хотела, чтобы мы приехали на Новый год к ней, но мы обещали заглянуть в Косые Кручи на старый Новый год.

Вот уже который день мы пропадали на рождественском рынке, скупая сувениры и разные милые мелочи. Мне нравилась эта шумная атмосфера праздника, запах еды, веселая толпа. А потом в этой толпе мне удавалось забыть, что Алексея рядом нет.

На рынке Манька выбирала себе сувениры, радостно заливаясь смехом, потом мы шли обедать в какое‑ нибудь кафе вместе с Лолой и Анджеем. Иногда – перекусывали прямо на рынке. Особенно нам нравились картофельные оладьи с яблочным муссом. Из напитков я брала глинтвейн, Манька – какао.

Я любила подходить к уже знакомой фигуре Бременских музыкантов и каждый раз здоровалась с ней. Мане нравился этот ритуал, она звонко выпаливала: «Здрасте! », раскатисто выговаривая букву «р».

– Как ты могла подумать, что нас убили! – сердилась Лола, когда мы с ней встретились после того, как все закончилось. – Мы что, какие‑ то немощные инвалиды, чтобы нас так просто можно было убить? Мы и сами легко можем накостылять любому. Правда, Анджей?

– Легко! – соглашался он. – И накостылять, и врезать, и размазать.

– Ну вот, ты как будто бы издеваешься надо мной, – хмурилась Лола. – Всегда ты так!

Я помню этот разговор, состоявшийся, когда я приехала к ним в Питер. Я сидела на кухне, поглаживая одной рукой Сатрапа, который пристроился у меня на коленях.

– Это мы чуть с ума не сошли, когда ты исчезла. Уехала в яхт‑ клуб и пропала. С концами. Мы думали – все: не увидим тебя больше в живых. Анджей собирался даже частного сыщика нанять. Но пока суд да дело, ты и объявилась.

– Все хорошо, что хорошо кончается.

– Это точно… Кстати, я нашла работу… – и Лола хитро прищурилась.

– Серьезно?

– Один американец армянского происхождения открывает бар «Веселый джаз» и приглашает меня на работу.

– Я рада, – искренне сказала я. – Очень рада.

Потом мы молча сидели и смотрели в окно на серую воду, плескавшуюся почти у самого дома, и я чувствовала себя абсолютно счастливой.

Это было почти четыре года назад. С тех пор много утекло воды. У меня родилась Манечка, Лола и Анджей поженились и ожидали первенца. УЗИ показало, что у них будет мальчик.

– Будет Мане братик, – сказал Анджей.

– Я думаю, что они на Мане не остановятся, – сказала Лола, подмигивая мне.

– Пока мы ничего не планируем.

– Ага! Это все внепланово обычно случается.

И вот сейчас мы все собрались в Бремене праздновать Новый год. Не было только Алексея. Наступал вечер. Завтра уже будет последний день перед Новым годом, тридцать первое декабря.

– Я хочу пройтись, – сказала я Лоле и Анджею. – Не составите компанию?

Они переглянулись.

– Нет, – мотнула головой Лола. – Я что‑ то устала и поэтому останусь дома. Посижу здесь.

– Ма‑ ам!!! – заканючила Манька. – Я с тобой.

– Уже поздно, ты, я смотрю, носом клюешь. Оставайся и спи.

– Н‑ не хочу‑ у‑ у‑ у‑ у!!!!

– Манечка! – обняла ее Лола. – Пусть мама идет погуляет. Там холодно, а мы здесь в тепле останемся. Я тебе сказку расскажу. Хочешь?

– Ага! Только длинную.

– Очень длинную! Ты уснешь, когда я тебе ее рассказывать стану.

Я вышла на улицу и, пройдя несколько метров, вспомнила, что оставила дома сотовый, но возвращаться не хотелось…

Я ненадолго, решила я. Немного прогуляюсь и вернусь.

Было холодно, но снега не было. Я сунула руки в рукава куртки и поежилась. Рождественский Бремен был сказочным, но мне не хватало снега и тающих на губах снежинок. И тут, словно по заказу, как будто бы кто‑ то там, наверху, услышал мои мысли, с неба начали сыпаться хлопья снега. Сначала редкие и робкие, но потом подул ветер и крупные снежные хлопья закружились, танцуя в воздухе.

Я рассмеялась. Ноги сами собой вынесли меня в Шнор, наше любимое с Алексеем место, на «Кошачью тропу» и к кафе «Кошки». В домиках зажегся свет: уютный, теплый… Я стояла и смотрела, как снег сыплется на вывеску. Кошки уже были в белых нахлобученных шапках…

– Любуешься? – раздался сзади родной голос.

– Господи! – Я резко обернулась. – Я так тебя ждала! Все думала, что ты не приедешь… Ожидала, что объявишься завтра. Но как ты угадал, что я буду здесь? Я же оставила сотовый дома.

– Интуиция, ты влюбилась в это кафе и в эту вывеску, и я подумал, что непременно захочешь прийти сюда. Я позвонил тебе, подошла Лола и сказала, что ты вышла погулять. Как Манечка? Понравилось ей здесь? Лола сказал, что она спит.

– Очень! Она все время спрашивала: когда приедет папа. А я ей говорила, что он, как Дед Мороз, приедет прямо в Новый год. Но ты приехал раньше!

– Правда, в отличие от Дела Мороза я еще не успел обзавестись подарками.

– Сделаешь это завтра. Дело поправимое. Я рада, что ты приехал. Ведь завтра – последний день перед Новым годом.

– Ну, так это завтра, – он рассмеялся и обхватил меня обеими руками. Нас засыпало снегом. Он шел сплошной пеленой – волшебный, сказочный новогодний снег. Брови у Алексея были уже белыми, и я провела по ним пальцем. – А у нас есть и сегодня чем заняться. Для начала, если ты не возражаешь, мы зайдем в это кафе и закажем по глинтвейну… А потом прогуляемся по нашему любимому Шнору.

– Возражения есть!

– И какие?

– Мы закажем не только глинтвейн. У нас будет вкусный предновогодний ужин.

– Не возражаю. А как пункт насчет прогулки?

– Ох, – я прижалась к нему. – Я готова гулять с тобой хоть до утра. Тем более такая сказочная погода. Снег…

– И кто нам мешает? Будем гулять до рассвета. Вдвоем.

– И чего мы тогда стоим? – рассмеялась я. – Пошли выполнять программу вечера. Первым пунктом у нас значится ужин, а потом все остальное…

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 6 7 8 9 1011