Людмила Игоревна Белякова 9 страница

– Андрюша, сынок, ты как, про ферму закончил? – радостно встретил его утром Борода, изловив еще на подходе к редакции.

– Ну, почти… Сделаю, не проблема.

– Во‑ о‑ от… Ну, пойдем, я тебе сейчас задание дам. Константина я вызвал, сейчас прямо и съездите.

– Что‑ нибудь срочное?

«Ох, только бы не съезд ударников капиталистического сельхозтруда! Замучаешься термины уточнять! »

Они уже поднялись в редакцию.

– Да нет, просто вечером мне машина будет нужна, рано утром на совещание с губернатором в областную администрацию ехать.

«А ведь почти угадал».

– …Вот, дорогой, сейчас поедете с Костиком в село Добреньково… Сюда! – Главный распростер перед ним карту района и ткнул пальцем.

– Название хорошее, но далековато.

– Там поэтому и не пахано! Зачем нам протоптанные дорожки? Эта тема по тебе!.. Там в силу исторических условий взросла некая особая порода людей…

«Все‑ таки влип! Старухи!.. » – дернулся Андрей.

– …понятно, у особых людей особые проблемы. Ты там хорошенько все осмотри, выспроси. Вот я тебе напишу – найдешь там участкового…

– Опять криминал? – упавшим голосом спросил Андрей.

– Не‑ е‑ е! – замахал руками главный. – Там как раз весьма благополучно по этой части… Просто человек осведомленный.

Тут в комнату заглянул Костик:

– Здрасте, господа журналисты!

Русые волосы Костика были взъерошенные и еще сырые – похоже, главный вынул его из‑ под душа.

– Здравствуй, Костя. Приехал? – уточнил Борода.

– Как видите.

«Но не весь… Мозги, кажется, еще в дороге. Ну ничего, подтянутся».

Визуально мыслящий Костик обычно приходил в сознание только при появлении живописной натуры.

– Мы прямо сейчас поедем? – спросил он, подавляя зевок.

– Ага, давайте, – отечески улыбнулся главный. – Удачи, богатыри!

– Можно, я на заднее сиденье сяду? – попросил Костик. – Меня Борода ни свет ни заря поднял. Только я прибалдел… Младший всю ночь орал… Можно?

– Да хоть в багажник.

Ехать надо было верст сто, до границы с Рязанской областью, туда, где Московская вклинивалась в нее широким треугольным языком.

Костик так и проспал всю дорогу, за что Андрей был ему весьма благодарен. Он не реагировал, даже когда Андрей начал останавливаться через каждые полкилометра, спрашивать у проезжающих и проходящих, где такое село Добреньково. Но это скорей настораживало…

– Кость, а Кость? – негромко, чтобы не испугать отчаянно дрыхнущего коллегу, позвал Андрей.

– А?! – проснулся Костик. – Приехали?

– Почти. Собирайся с мыслями. Красотища вокруг такая – только тебя и поджидает.

Они уже катили по асфальтовой двухполоске вдоль густого соснового леса и скоро въехали в некий населенный пункт.

– Добрый день, – высунулся в окошко Андрей. – Скажите, пожалуйста, это село Добреньково?

Женщина в темном платье и косынке, высокая, широкоплечая, остановилась, приглядываясь к нему против солнца.

– А зачем вам?

– Дама, это село Добреньково, скажите, пожалуйста! Мы туда приехали?

– Да… А вам кого надо?

– Участкового вашего, Шмелева Михал Иваныча.

– А‑ а… А вы откуда?

– Из областной газеты, – терпеливо разъяснил Андрей.

– Ага… Поезжайте прямо, до сельсовета. А там спросите, где Михал Иваныч.

Сельсоветом оказался одноэтажный, беленный известкой домик с вывеской «Администрация Добреньковского сельского поселения», вполне добротный на вид. Рядом дремал в тени породистый «ренджровер».

– А ничего тут народ живет, – заметил Костик, выдираясь из машины и разминая ноги. – Не бедствует. Чистенько…

– Сейчас узнаем, чего ради нас сюда Борода пригнал.

Андрей зашел внутрь административного домика и через темные… как это? … сенцы проник внутрь. Все двери были открыты настежь, в одной из комнаток, обставленной мебелишкой восьмидесятых годов прошлого века, Андрей увидел девушку, работавшую за компьютером. Она подняла глаза от клавиатуры и удивилась.

– Здрасте, а вы к кому?

– Мы к Шмелеву Михал Иванычу, – выдал Андрей стандартный текст.

«Сколько раз за сегодня я это повторю? »

– А зачем он вам?

– Мы из областной газеты.

– Так он здесь почти не сидит, – покачала светло‑ русой головой девушка.

– А как‑ нибудь его вызвать можно?

– А, хорошо… Вы присядьте пока. Я его по коммутатору найти попробую.

Андрей сел, девушка принялась говорить в диковинный металлический микрофон, переключая тумблеры на какой‑ то штуке вроде маленького цуповского пульта и краем глаза наблюдая за ним. Андрей ее тоже разглядывал. Девушка была крупная, отнюдь не страдающая дистрофией, румяная, голубоглазая и с толстой косой.

«Коня на скаку остановит и мужа за пьянку прибьет», – сочинил Андрей и вдруг перестал нервничать.

– Он сейчас будет. Чаю попьете?

– Да! – радостно согласился Костик, уже доползший до помещения.

– А меня Клавой зовут.

«Ого! » – ахнул про себя Андрей, когда Клава поднялась из‑ за стола, чтобы включить чайник.

Он, привыкший если не морально, то физически смотреть на людей свысока, тут потерпел бы фиаско. В Клаве, даже в тапочках без каблука, было как минимум метр восемьдесят пять роста.

– Я Андрей, корреспондент, а это Константин, наш фотограф.

– Вам покрепче? – ласково, по‑ домашнему, обратилась к ним большая Клава.

– Мне покрепче! – заявил Костик.

– Мне средний.

В приемной было очень чисто и, несмотря на явно более чем двадцатилетней давности «дизайн интерьера», уютно. Хотя, может, именно поэтому?

Будто бы период разрухи обошел здешние места, а прогресс, за невеликой надобностью, был допущен постольку‑ поскольку. Компьютер с устаревшим монитором… электрочайник…

– Ага, вот наши гости! – послышалось откуда‑ то сверху.

Пока Андрей отнимал от губ чашку, ставил ее на стол, к которому пересадила их хозяйственная Клава, распрямлялся, он понял, что сейчас по его самолюбию будет нанесен еще один, если не смертельный, то чувствительный удар. И в самом деле – радушно улыбающийся участковый за долгие‑ долгие годы оказался первым человеком хоть чуть‑ чуть выше Андрея.

– Пройдемте ко мне, – кивнул Шмелев, пожав им с Костиком руки.

– Так они ж еще не допили, дядя Миша! – возразила Клава, с упреком посмотрев на участкового.

– А ты поухаживай, поухаживай за нами, Кланечка!.. Мне стаканчик налей, доставь в кабинет! – вальяжно произнес участковый, явно обрадовавшийся посетителям.

Кабинетом участкового оказалась другая комнатка, расположенная через стену.

– Так что вас привело к нам в Добреньково? – радушно осведомился Шмелев, положив фуражку на стол.

– Название хорошее! – невольно улыбнулся Андрей. – Решили проверить, насколько оно соответствует действительности.

– Народ тут у вас какой… – чуть поежившись, сказал Костик. – Габаритный…

– О! – воздел Шмелев палец величиной со школьную указку, но значительно толще. – В этом‑ то все и дело!

Андрей почувствовал, что, несмотря на неопределенность ситуации, все‑ таки добрался до темы, – раз Борода не дал ему конкретного задания, придется действовать по обстоятельствам. Он достал диктофон.

– Слушаем вас, Михал Иваныч.

– Нет, вы погодите, – загадочно произнес участковый. – Мы сейчас в наш музей пройдем, там я вам все и расскажу. Клава, девонька! Посуду у нас забери, а?

На пороге появилась Клава, заслонив практически весь дверной проем.

«Ох, ну и хороша же! – явственно читалось во взоре Костика. – Но не по мне…»

– Но вы еще вернетесь? – спросила она, глядя на Андрея.

– А как же! – ответил Шмелев и подмигнул Клаве.

– …Так у вас и музей есть? – уточнил Андрей, шагая рядом с участковым.

– Школьный. Сейчас каникулы, но нам откроют.

Глядя по сторонам, Андрей заметил, что среди не часто попадавшихся на пути сельчан есть и вполне обыкновенных параметров граждане – встретилась даже парочка откровенно плюгавеньких мужичков. Школа оказалась двухэтажным зданием из белого кирпича.

– А вы неплохо живете, – заметил Костик. – Дайте‑ ка я общий вид забацаю.

Внутри школы было сумрачно, безлюдно, пахло краской.

– Здрасте, Михал Иваныч, – приветствовала участкового дежурная, сидевшая за столиком женщина среднерусских размеров – сто шестьдесят на сто шестьдесят сантиметров. – А это кто?

– Это со мной, – веско произнес Шмелев. – А Маринки нет?

– Марина Николаевна в городе.

– Ну ладно… Я сам тогда. Музей мне открой.

Дежурная покатилась перед ними на второй этаж по лестнице, уляпанной белыми известковыми следами. Отперла дверь с табличкой «Школьный краеведческий музей с. Добреньково».

– Вот, добро пожаловать! – распахнул створки участковый. – Заходите, смотрите…

Шмелев зажег свет. Музей, видимо, был почти весь сделан старательными детскими ручонками. Кроме новодельных бумажных «документов», развешанных по стенкам, экспонатов исторического значения было всего три: кухонный чугунок ведерного объема, пучок старых, но не старинных огородно‑ полевых орудий типа знаменитых русских грабель и крестьянский женский наряд, вышитый красно‑ черными петухами.

– Ну, тут, конечно, скромно, для детей, а вам, дорогие гости, я расскажу, как на самом деле было…

Он подвел их к разделу «История села Добреньково с древности до наших дней» – так, по крайней мере, было написано гуашью на полоске ватманской бумаги, прилепленной к стене.

– Вот, молодые люди… Момент, о котором я вам хочу рассказать, тут отражен не очень явно, но он существенен для истории нашего села. После окончания войны с Наполеоном, осенью одна тысяча восемьсот пятнадцатого года, через наше село к месту постоянной дислокации проходил гренадерский полк…

– Гренадерский? – уточнил Андрей, чем‑ то вдруг обеспокоенный.

Под надписью красовался портрет некоего обобщенного гренадера в синем кивере, с лихо закрученными усами, нахальными голубыми глазами и какой‑ то текст, отпечатанный на компьютере.

– Да!.. – воодушевился Шмелев. – А зима в тот год наступила рано, да и зимы тогда бывали, не в пример теперешним, лютые. Словом, пришлось сотне гренадеров стать на зимний постой в нашем селе. У нас тут всегда хорошо жили, семьсот дворов по тем временам числилось…

– А‑ а, кажется, я начинаю понимать, – невольно ухмыльнулся Андрей.

– Ага! – хитро прищурился участковый. – Понятно, зима – у крестьян законный отдых, лапти плетут да песни поют. А в каждой, считай, избе, куда служивого на постой определили, хоть девка, хоть вдова, хоть баба‑ солдатка да проживает, а?! А если не в этой избе, так в соседней!.. А гренадеры‑ то – ребята на подбор, молодые, под три сажени ростом, ладные… Супротив местных мужичков – красавцы! Ну и понятно, все с войны, женского полу давно не видали, активные… И пошли тут в Добреньково романы! Да какие рома‑ а‑ ны!

Шмелев схватился за щеку, будто сам наблюдал это в раннем детстве, да так и не смог забыть за прошедшие двести лет.

– Потому как местные тем красавцам не чета были, венчанные жены и те, говорят, запали! Те‑ то все умные, в Европе побывали, грамоте знают, непьющие… Только и рожать от них.

– М‑ да, – снова улыбнулся Андрей. – Можно вообразить.

– Ну, – почему‑ то очень довольный собой, продолжил участковый, – сказывают, и свадьбы были – женатых тогда из армии сразу отпускали. Да хоть и без венца и аналоя – но к весне, еще дороги не просохли, произошел в Добреньково демографический взрыв. По трое‑ четверо младенцев в день крестили – батюшка с ног сбивался. А пока суть да дело, некоторые из гренадерских зазноб во второй раз затяжелеть успели.

«Беби‑ бум по‑ русски, да…»

– …С тех пор у нас в селе как бы две нации, две породы завелось – гренадерские дети и местные.

– Что, противостояние? – поднял брови Андрей.

– Да нет, такого никогда не было. Просто, сами понимаете, если девица под дверную перекладину выросла, она ж за карапетика по плечо себе не пойдет? Не пойдет. За такого же парня из того гренадерского набора и выйдет. Ну и смешанных браков было достаточно. Но скорее богатыри маленьких невест брали. А те и рады!.. В войну Отечественную у нас много героев оказалось – вот они, почти все здесь.

На еще одном старательно изукрашенном ватманском листе были наклеены фотокарточки ветеранов в орденах и медалях. Все – неуловимо похожи.

– Часто наши ребята в Кремлевском полку служат, да. Красавцы ведь!.. Но вот назад в село мало кто возвращается… Пойдемте?

– Костик, как ты?

– Все снял.

Шмелев выключил свет, запер дверь, и они сошли в вестибюль. Шмелев отдал дежурной ключ, вышли наружу.

– В этом вся и проблема.

– В чем? – не понял Андрей.

– В том, что ребята в село не возвращаются. В армию парень уйдет или учиться уедет. А девчонки наши замуж выйти не могут. Либо за маленького придется, либо век одной вековать, потому что плюгавенький на большой не женится, он такую же, как сам, возьмет. Вот я тогда вашему начальнику и позвонил, хотел объявление дать. Соответствующего содержания. Наподобие брачного. Но он сказал, что корреспондента пришлет.

Они уже шли по сельской улице, отвечая на приветствия прохожих. Высокие, статные женщины действительно встречались чаще, чем таких же параметров мужчины. Мужчин, честно говоря, встретилось один‑ два.

– А что вы хотели сообщить в вашем объявлении – ну, если б такое напечатать?

– Так я и хотел – может, найдутся по России мужики молодые, ребята, что покрупнее, пусть бы приехали сюда, за нашими невестами. Золото ж, а не девушки! А, Кать?

Участковый подмигнул девице, проходившей мимо и украдкой, внимательно оглядывавшей Андрея. Катя, потупив глазки, прошмыгнула мимо, возражать против того, что она – золото, не стала, только тихонько бросила: «Здрасть, дядя Миша».

– Желательно, конечно, чтоб наш генофонд приезжие не разбазаривали, а сами здесь оставались. Но если и в отъезд женятся, мы препятствовать не будем.

– Гуманитарная помощь депрессивным районам? – хихикнув, уточнил Костик.

– Можно сказать и так, – солидно ответил Шмелев, не понявший то ли юмора, то ли Костика.

– А почему вы этим решили заняться? Кто‑ то ведь в вашей администрации за генофонд отвечает? Неужели милиция? – уточнил Андрей.

– Никто не отвечает, – досадливо поморщился Шмелев. – Глава наш, он человек хороший, порядочный, хозяйственный – кто спорит? Но не из…

Шмелев цыкнул зубом и развел руками.

«…гренадерских потомков», – догадался Андрей.

– Ему эти проблемы не близки. Вот я и взялся. У меня самого две дочки на выданье. И тоже…

За разговорами дошли до центра села. Там стояла небольшая, похоже, не новодельная церковка об одной свежезолоченой луковке.

– Батюшка у нас хороший, из местных, – благостно озарился участковый, почтительно снимая фуражку и крестясь. – Хорошо служит, душевно. Даже из городов ближних венчаться приезжают.

«Если он из «ваших», озвучить такой объем для него не проблема».

– А вот свои женятся редко. Вот вы, молодые люди, как в смысле семейного положения?

– Константин у нас уже молодой отец, а я пока холостякую, – поневоле ответил Андрей, предполагая, что за этим последует.

Шмелев мельком глянул на Костика, отошедшего поискать хороший ракурс для съемки, и сразу отвел глаза – Костиковы сто семьдесят семь сантиметров его не прельстили.

– А к нашим невестам приглядеться не хочешь? – Шмелев обозрел Андрея довольным взглядом. – Очень ты под наши задачи подходишь… Мы б и дом для молодой семьи поднатужились построить… А?

– Профессия у меня больно городская, Михал Иваныч, – с извиняющейся улыбкой ответил Андрей, решивший не огорчать участкового известием, что невеста у него хотя и небольшая, но есть. – Может, когда‑ нибудь после… Если захочу учительствовать в сельской школе, к примеру.

– Вот это совсем здорово было бы! – возрадовался участковый, еще раз плотоядно осмотрев Андрея.

«Еще одно неосторожное слово, и меня скрутят, окрутят и оставят здесь силой – на племя! »

– Вы ваших девушек почаще в город вывозите, – решил он отвлечь Михал Иваныча. – Вон у нас праздник с седьмого на восьмое – молодежь всю ночь гулять будет. Через костры прыгать, на суженого гадать. Приезжайте.

– Да стесняются наши девчонки в города ездить, – вздохнул Шмелев. – Смеются над ними в ваших палестинах.

– Понятно… Тогда действительно надо хорошую статью написать, пусть сюда женихи приезжают.

– Да‑ да! – воодушевился Шмелев. – У нас тут условия – русская Швейцария…

Участковый долго водил их по «русской Швейцарии». Андрею начало казаться, что они обошли Германию и часть Италии – так гудели на обратном пути ноги.

– …Ну здоров же трепаться этот дядя Миша! – шипел с заднего сиденья Костик, вымотавшийся еще больше Андрея.

– Не греши, неблагодарный! Ты где такой супчик в последний раз ел?

– А, да… Харч у этой тети башни классный. И девчонки хороши… Но и велики же!

– Это ты ростом не вышел.

В город вернулись к зыбким, теплым сумеркам. Костик так устал, что даже не ворчал по дороге, просто вывалился из машины у своего дома и, не прощаясь, канул во тьму.

…Всю ночь Андрею снились крупные полуголые девицы, скачущие через невероятной высоты костер, а все попытки найти среди них Анну О. оказывались безуспешными. Ее среди них просто не было видно!.. Кроме того, приходилось постоянно увертываться от дядек в фуражках, жарко шептавших ему на ушко: «Парень, ты того – наших… А? Ну, давай! Неужели не хочется?! Ты глянь, как хороши! »

«А я‑ то? – размышлял Андрей, вспоминая ночные видения. – Верность храню… И кому?! Девушке, с которой один раз целовался… Вон мне каких шикарных девок навязывают, пачками! А прозрачная до полной духовности Анна О. лишний раз и не позвонит…»

Пятничным утром в редакции обнаружилась только Валя.

– А ты чего явился? – удивилась она. – Мне Михал Юрич сказал, ты отдыхать за вчерашнее будешь.

– Не, я как раз вчерашнее выплеснуть хочу.

– А что – опять тяжко пришлось? – сделала она сочувственное лицо.

– Да нет, наоборот! – охотно улыбнулся Андрей. – Если не считать трехсот кэмэ по не самым лучшим дорогам, все прекрасно. Накормили, напоили, обласкали… Даже невест предлагали.

– Ну да? И как невесты?

– Ух, хороши! Чудо девчонки! Костик снимки принесет – увидишь. Разворот у Бороды выпрошу.

Наверное, Андрей произнес это с излишним энтузиазмом, потому что сначала Валя отвернулась к монитору, но потом не удержалась уточнить:

– Что, действительно присмотрел себе кого‑ нибудь?

– Ох, Валь!.. – досадливо скривился Андрей, садясь за компьютер. – Другой, может, и присмотрел бы. А я нет. Просто демографическая обстановка там наперекосяк. Пособить людям надо. Информационно…

Валя промолчала, и за пару часов Андрей вылил из себя светлый поток восторгов по поводу села Добреньково и специфической добреньковской породы людей, немыслимой красоты ландшафтов и плодоносности начинающегося здесь Черноземья.

К обеду подошел относительно выспавшийся Костик, и они втроем сели смотреть фотоматериал.

– Во, Валь, это Андрюшкина невеста! – будто нарочно ляпнул Костик, показывая на фото Клавы за компьютером.

– Мне – одна невеста?! – решил не возражать на глупую шутку Андрей. – Я и милицейских дочек оприходую, и всех, кто не спрячется!.. Глянь, что за экземплярчики!

– Что ж ты живых людей экземплярчиками‑ то зовешь? – обиделась Валя за весь женский род.

– Так я ж любя!

Костик собрался уходить. Андрей, чтобы опять не оправдываться перед Валей за интерес к гренадершам, вышел вместе с ним на обед. Пребывая в хорошем настроении, решил, чтоб не забыть в очередной раз, зайти в торговый центр и купить, наконец, эти незадавшиеся выходные шорты.

…Он уже потерял терпение, перебирая идиотские штанцы – на пояске, на резинке, с кармашками и без. Девушка за прилавком начала зло поджимать губки, когда он услышал за своей спиной знакомый голосок:

– Жениться тебе, Полевой, надо! Зачем так париться? Жена б тебя одевала.

Андрей обернулся. В дверях павильончика стояла Тамара Зуева и нарочито насмешливо его разглядывала. С ней была еще одна девчонка, такого же фитнес‑ клубного образца, только крашеная в рыжий цвет.

– Ну, тебе, Зуева, на этот счет, я думаю, беспокоиться не стоит, – ответил Андрей.

– Это почему же? – скривилась она. – Вроде неплохо ладили в свое время.

– Это время безнадежно прошло.

– Да неужели?

– Мне твоя подружка подскажет! – обратился Андрей к рыжей, сделал два шага, схватил девушку за запястье и подтащил к груде штанов на прилавке. – Вот… Как вас зовут?

– Таня…

– Вот, Таня, выберите мне, пожалуйста, шортики. Как вы мне скажете, в таком прикиде я на празднике и буду веселиться!

Таня от неожиданности не сопротивлялась и не возражала.

– На каком празднике? – Девчонка беспомощно оглянулась на Зуеву.

– На Ивана Купалу. Не знаете? Там все будут топлес, и мужики, и бабы. Но штаны‑ то какие‑ никакие нужны, а? Явные признаки скотского возбуждения скрыть как‑ то надо?

– Я не знаю…

Она снова оглянулась на подружку, но Андрей не отставал:

– Вот эти ничего? Не буду я похож на чудище лесное?

Андрей выволок из‑ под груды текстиля шорты цвета хаки с кармашками. Он вообще‑ то посмотрел их первыми… Но почему‑ то не взял.

– Нормально это? – строго спросил у рыжей.

– Ну да, нормально…

– Замечательно!.. Девушка, футболку под это подберите, камуфляжку какую‑ нибудь… Вдруг прохладно будет и топлес отменится. Так хорошо, а, Танюшк?

Рыжая не понимала, что происходит, смеются над ней или как, но Андрей все еще довольно крепко держал ее за руку, так что уйти она не могла.

– Хорошо.

– Великолепно! Спасибо за помощь. Вы свободны!

Расплачиваясь с несколько обалдевшей продавщицей, Андрей чувствовал, что Зуева с подружкой все еще вьются у него за спиной. Когда он, взяв пакет, обернулся, оказалось, что это так.

– А тебе, Тамара, я хочу напомнить то, что уже как‑ то говорил, – отчеканил Андрей.

– Это что же? – почти не разжимая губ, осведомилась Зуева.

– Не попадайся мне на пути, хорошо?

Он решительно двинулся к выходу, так что девицам волей‑ неволей пришлось отступить.

– Я думала, ты с концами ушел, – заметила Валя, когда он вернулся в редакцию.

– Про мейстерзингеров закончу, тогда до понедельника кану. Как ты считаешь – я вправе домой к папе‑ маме на выходные съездить?

– Вправе, вправе!..

На бурливой волне непонятного ему самому раздражения Андрей сколотил из своих заметок о пришлых кладоискателях ироничный, едкий материал, предложив всем держателям местных балконно‑ чердачных свалок исследовать свои залежи на предмет обнаружения золотых швейных машинок, платиновых гантелей и серебряных ведерок для шампанского. Владельцев хозяйственных магазинчиков и палаток Андрей призвал срочно обеспечить горожан ножовками по металлу и точными весами – для взвешивания найденных драгметаллов. А на происки жуликов, выдающих себя чуть ли не за работников Гохрана, посоветовал не поддаваться, а, напротив, сдавать их, как самый что ни на есть черный металлолом, в пункты приема, то есть в компетентные органы.

– …Вот, – сказал Андрей, выключая компьютер. – Если любимый глав‑ вред захочет ознакомиться, файлы здесь.

– Но ты ж в понедельник будешь? – решила уточнить Валя.

– В понедельник буду.

Никогда не скучна Москва так, как летом. Уже с утра висит над ней сизое марево, особенно густое над чирьями автопробок. Поджарые, неразличимые в профиль «менеджеры по продажам» меховых бутиков, ошалев от одиночества, милы и сердечны с редкими покупателями, заходящими сюда, чтобы просто взглянуть на недоступное им мохнатое счастье. Продавцы тремя порядками ниже – толстые уличные лоточницы – начинают автоматически зазывать покупателей, даже прекрасно видя, что те тащат мимо них точно такие же помидоры, что и у них на прилавке.

…Родителям о своих приключениях у водоемов и на свинячьей ферме Андрей рассказывать не стал, только вечером потихоньку поведал младшему брату. Рассказал о том, что, похоже, вернулся тот водяной конь, который колобродил по району много лет назад… И теперь, приняв вид черной лохматой собаки жутких размеров, он бегает по пригороду и стращает припозднившихся влюбленных.

– Да не гони! – сделал преувеличенно испуганные глаза Виталька. – Правда, что ли? Может, ньюфаундленд какой одичал… Они же воду любят.

– Правда, чего там… Даже рисунки с натуры в редакцию прислали.

Андрей и сам не знал, почему он, вот прямо сейчас, связал то читательское письмо с легендой о водяном коне. Но почему‑ то он это сделал?

А версию о диком ньюфаундленде решил запомнить.

– Прикольно, я смотрю, там у вас – улет! Надо будет к вам на практику попроситься. Коня запрячь…

– Поздно будет.

– Почему? – зевнул брат, выключая свет.

– Он каждые тридцать пять лет из подполья выходит. Ну, в смысле из‑ под коряги… Пока ты до диплома доползешь, я его сам изловлю.

– Еще чего‑ нибудь найдется, – сонно пробормотал Виталька и через несколько секунд ровно, почти по‑ детски, засопел на своей тахте.

Андрей, отвыкнув от постоянного ровного шума за окном, еще долго не мог заснуть.

В понедельник, пропустив утренние перегруженные электрички, Андрей появился в редакции только к двум часам.

– А, герой! – радостно, словно после долгой разлуки, приветствовал его Борода. – Читал я, что ты мне оставил… Хлестко, ничего не скажешь! Вон, Борис уже иллюстрации ищет. Прямо Нариньяни!

– Кто?

– Это фельетонист, лучший, советский. После его фельетонов в «Правде» кого‑ нибудь обязательно из партии исключали и с работы снимали. Не проходили разве?

– А, да, вспомнил, – соврал Андрей.

– Ты зачем наш менталитет так опускаешь? – хихикнул верстальщик, оглянувшись. – Я понимаю, ты человек не местный, но что мы тебе плохого сделали? Ну, хотели бабули заработать…

– Никто никому ничего плохого не делал. Надо просто освобождаться от местечкового сознания. А гренадеров видели, Михал Юрич?

– Гренадеры – это грандиозно! – воскликнул Борода. – Мы их тоже заверстали!

«Ага, я, кажется, перестарался».

– Я оба материала поставил, – подтвердил его худшие опасения главред.

«Значит, мне надо искать что‑ то на первый июльский номер. Шутки шутками, а ведь уже середина лета…»

– Андрюша, утром Аня Озерных звонила, – едва он появился в комнате, «обрадовала» его Валя. – Спрашивала, где ты. Она вечером к тебе домой который раз дозвониться не может.

– А на мобильный она мне не может позвонить?! – взвился Андрей.

– У них там деньги положить неоткуда. И с электричеством проблемы, напряжение низкое – зарядники японские не работают.

– О господи!.. Я ей не могу дозвониться, потому что у нее мобильный постоянно выключен, она мне – потому что там терминала нет! – Андрей забегал по комнатке, натыкаясь на мебель. – Сейчас положу ей штуку на телефон, а потом угоню у строителей трансформатор на солярке и отвезу им в лагерь – пусть все подзаряжаются до потери пульса!

– Ой, да не переживай ты так!.. – всплеснула руками Валя. – Чего ты!.. Все сладится у вас. Молодые же!

– Я молодой, да, но, боюсь, не доживу, – серьезно ответил Андрей, останавливаясь. – Если наши отношения будут развиваться такими темпами… Точно не доживу.

– Куда ты денешься! – весело махнула рукой Валя. – Доживешь!

– Ага… Кстати, – решил сходить в разведку Андрей, – мой братан высказал предположение, что эта местная собака Баскервилей – просто бездомный ньюфаундленд, от бескормицы промышляющий браконьерской рыбной ловлей.

Валя вдруг помрачнела.

– Да нет… Те собачки хоть и большие, но мирные… Спасатели же. А вот Михал Юрич сказывал: он на этой конференции в кулуарах слышал нехорошие вещи… Покусанные есть.

Сердце у Андрея замерло.

– Сильно коцает тварь?

– Сильно, – сокрушенно покачала головой Валя. – Едва выкарабкиваются из‑ за кровотечения. Хорошо, пока летальных исходов нет.

– А кого… на кого эти монстры чаще охотятся?

– Ты подразумеваешь…

– Угу.

– Не знаю, надо уточнить у Михал Юрича. Эту тему он сам ведет.

«И куда же? … Да, надо ведь уточнить место и время проведения наших языческих игрищ… А то перенесут в подальше от… греха».

В святилище жреца Клима не было. Зато, ловко ковыряя большим деревянным крючком, сидела девушка с длинными русыми волосами в платье‑ рубахе до полу.

– …А вы кто? – ревниво оглядев его, спросила дежурная весталка.

– Я главный специалист по лешим, русалкам и водяным. Клим меня знает.

– А‑ а, тогда я тоже знаю. Нате. Это вроде пропуска. – Она подала ему бумажку.

– А еще один? Я буду с дамой.

– Это ничего, пройдете по одному. Это ж не официальное мероприятие. Так, для порядка. – Она слегка пожала плечами и мило улыбнулась.

Едва он вышел из магазина, зазвонил мобильный. Не глядя на номер, Андрей нажал на педальку.

– Это ты специально – чтобы мне стыдно было, да? – услыхал голосок Анны.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒