Кристофер Кубасик 6 страница

– Ну что, больше не будешь дрыгаться? – спросил полицейский.

Боль на мгновение отступила, и Питер поднял голову.

– Зачем вы это сделали? – хрипло спросил он. Копы опять рассмеялись. Один из них наклонился,

взял сумку Питера, перебрал ее содержимое и вытащил кипу оптических дискет.

– Должно быть, спер у студента! – сообщил он.

– Эй, ты, не дергайся. Лежи на земле! – предупредил другой полицейский.

Их силуэты выделялись на фоне темнеющего неба – этакие красавцы в кожаных куртках и шлемах. Они казались огромными – два защитника справедливости… Так, по крайней мере, без конца утверждало тридео.

– Я не украл… Это мой компьютер… И дискеты мои… – попытался объяснить Питер.

Полицейские дружно расхохотались:

– Знаешь, ублюдок, любой трог уже давным‑ давно бы сообразил, как надо отвечать. Ну, например, кто‑ то нанял тебя, чтобы доставить покупку домой.

– Эй, взгляни‑ ка, здесь удостоверение личности, – удивился обыскивающий сумку полицейский. – Питер Клерис. Вот сукин сын!

– Это я Питер Клерис.

– Ты в этом уверен?

– Конечно… Больше он ничего не успел сказать – на него опять

обрушился электрический разряд, опять теплая чернота затянула взор, одеревенели мышцы. Он почувствовал, что его перевернуло на спину, и принялся отчаянно ловить ртом воздух. Жуткие хрипы вырвались из легких.

– Заткнись! Слышишь, ты! – крикнул один из полицейских.

Приступ удушья прошел, но бока у него ходили как у загнанной лошади. Ясно, если бы подобную дозу всадили обыкновенному человеку, он бы сразу погиб. Может, это оружие имеет избирательное действие? Или они специально отлавливали троллей?

Когда дыхание окончательно восстановилось, он услышал, как полицейские перешептываются:

– Что же, тащить его с собой?

– Погань! А как насчет того, что он решил спастись бегством?

– А что, подходяще…

Питер похолодел – они в самом деле собираются его прихлопнуть? Может, действительно удариться в бега? Нет… он чувствовал, что после подобной встряски далеко не убежит.

– Послушайте… – обратился он к полицейским. – Срез моей ДНК подтвердит, что я… – Он говорил очень медленно, стараясь не двигаться. Не дай Бог, они еще влепят ему заряд.

– Похоже, он и в самом деле собирается сбежать… Питер не знал, что делать. Все, чему его учили, что вдалбливали в голову, испарилось в один момент.

Надо же быть таким дураком, чтобы упоминать о генах! Тем более о ДНК! … Теперь они точно пристукнут его – не могут не пристукнуть! Им уже и самим стало ясно, что перед ними не простой ублюдок. А наивный! … Какой может быть только у очень богатых родителей. И стоит только дать этому случаю огласку, им не поздоровится.

Питер похолодел.

– Послушайте, я действительно не тролль… – и сам ужаснулся тому, что сказал. Он словно бы вынуждал их применить крайнюю меру…

В следующее мгновение в тело Питера впились бесчисленные острые иголочки. Он завертелся на земле, пытаясь избавиться от боли, но невидимый бич повсюду настигал его. Вскоре он потерял ощущение времени. Казалось, наступила агония…

Неожиданно нестерпимые мучительные удары прекратились…

Сознание прояснилось – он сообразил, что лежит на спине, а кулаки его крепко сжаты. В ушах гудело, он ничего не слышал. Питер замер и приготовился – вот сейчас, сейчас… в следующую секунду страшная боль вновь обрушится на него. Но ничего не случилось.

Наконец‑ то он отважился открыть глаза… огляделся…

Рядом с ним чернел ствол вяза, под которым он расположился, собираясь начать занятия. Чуть поодаль светился экран компьютера. Питер перевел взгляд повыше и увидел, что в двух местах кора на дереве содрана, словно кто‑ то жевал ствол.

Потом он заметил полицейских. Руки у них были подняты вверх. Они вертели головами, но повернуться всем корпусом не осмеливались. До него доносились негромкие возгласы.

Сначала Питер не мог разобрать слов, но как только

исчез шум в ушах, услышал:

– …а теперь берите сумку, и будем считать, что мы

квиты…

Голос был знакомый, но Питер не мог припомнить,

кому он принадлежал.

– Ладно, ладно, – быстро согласился один из полицейских.

– А ну‑ ка пошустрее! Берите сумку и компьютер и дуйте отсюда! Быстро! …– Вслед за окликом раздался выстрел, и пуля сухо ударила в ствол дерева.

– Мы уже идем! – плаксиво выкрикнул коп. Другой наклонился, схватил сумку, сунул туда компьютер, и они со всех ног бросились в глубь парка.

Теперь Питер мог спокойно осмотреться. Красноватая тень скользнула к нему из‑ за кустов. Чуть подкрашенное розовым свечением лицо расплылось в улыбке.

Торопыга Эдди.

– Эй, Профэссор, оклемался?

«Вот уж спаситель! – недовольно подумал Питер. – Нельзя, что ли, было подкинуть кого‑ нибудь поприличнее? Эх, судьба! » – и вдруг страшно разозлился.

– Ты отдал им все, что у меня было! – Он попытался встать, но не тут‑ то было. Ноги все еще не слушались его. Руки кое‑ как действовали, а вот ноги – ни в какую.

Эдди отчаянно потряс его за плечи:

– Я же тебе жизнь спас. Что с тобой, приятель?

– Почему ты не застрелил их? – Питер перекатился на спину. Долго еще он будет беспомощным, как ребенок?!

– Почему не застрелил? Почему не застрелил? Почему, понимаешь, не застрелил? Ты что, дурак? Это же часть сделки!

– Чего?

– Сделки, лопух! – Эдди уже не мог сдержать раздражения. – Твоя жизнь в обмен на ихние плюс сумка, вещи, компьютер. Ты совсем трахнутый! … Если бы у тебя было хоть какое‑ то понятие о бизнесе или в твоих мозгах ну хоть вот такой кусочек мог бы думать, ты бы допер… допер… допер… что тебе уже пришли кранты! Понял, недоумок? Где ты видал тролля, который бы вертел в руках компьютер? И чтобы поганые копы не заинтересовались этой фантастической картиной?

– Но это же мой компьютер! …

Эдди бухнулся на колени и приблизил свое лицо к Питеру.

– Ты знаешь, ты идиот! – прошипел Эдди. – Полный… полный… Если ты, недоумок, в каком‑ нибудь дельце допустишь хотя бы крохотную промашку, считай, вся жизнь пойдет прахом. Пусти кровь в одном месте, так она прорвет дырочку, а потом рекой польется и, пока вся не вытечет, не остановится. Это и называется – коньки отбросить.

Питер чувствовал, что Эдди не прав – слишком упрощенно смотрел он на положение вещей, но убедительные доводы как‑ то не приходили на ум, и тролль благоразумно промолчал. А тот все не мог успокоиться:

– Я за тебя головой… головой… головой… рисковал. Силы небесные, ты же тролль! Почему же сам не прижал их к ногтю? Почему не придушил?

Питер совсем растерялся и, заикаясь, объяснил:

– Я никогда не дрался.

– Что?

– Я, понимаешь…

– Слышал, слышал! … Слышал я тебя. Вот молокосос! Ты просто молокосос… Словно с неба свалился! … И сразу нос расквасил.

Сравнение было неприятным, но, к сожалению, точным.

– Прости… – тихо сказал Питер.

– Ладно, сматываемся. – Эдди осмотрелся по сторонам.

– Зачем ты это сделал? – с любопытством спросил его Питер.

– Смотрю, творится что‑ то непотребное. Гляжу, а это мой старый знакомец, тролль‑ молокосос. Я тебя еще тогда заприметил. Надеюсь, что теперь ты от всей души полюбишь… полюбишь… полюбишь… меня. – Эдди довольно разулыбался. – Парень, ты должен работать со мной. Давай, давай, пошевеливайся, а то они сейчас нагрянут и приведут с собой дружков. Вот уж с кем мне бы не хотелось встречаться!

Питер пошевелил руками, потом ногами и понял, что кое‑ как, но идти сможет. Только для этого надо было встать на ноги. Это была трудная задача. Но делать было нечего – встречаться с доблестными полицейскими, защитниками добра и справедливости, ему теперь совсем не хотелось. Он перевернулся на живот, встал на колени, затем, опираясь на ствол, поднялся. Ноги подрагивали так, что страшно было оторвать руки от дерева, но теперь, когда смерть прошла мимо, у него не было выбора. Он закусил губу и шагнул. Ничего, равновесие сохранил… Так и потопал.

Эдди все еще держал в руке автоматический пистолет – ствол его был ярко‑ алым. Наконец он опомнился и, торопливо запихнув оружие куда‑ то под кожаную куртку, поинтересовался:

– Как самочувствие?

– Плохо. – Тролля заметно пошатывало.

– Глупый… глупый… вопрос. Прости. И все же нам надо побыстрее сваливать отсюда.

Питер, отдуваясь, переставлял ноги, Эдди чуть придерживал его за рукав, но сам при этом держался настороже – не хватало еще, чтобы этот гигант рухнул на него! Так они и заковыляли по асфальтированной дорожке в сторону города.

Питер увлеченно копался в одном из железных мусорных ящиков. Во дворе ночного клуба их стояло множество. Проверив нутро ящика, тролль нырнул в следующий. Здесь, в Вестсайде, жители могут позволить себе роскошь оставлять и выбрасывать съестное. Питер деловито перебирал мусор. Он откинул в сторону пустые бутылки из‑ под водки и вдруг обнаружил маленькую пластиковую сумку. В ней лежало что‑ то мягкое, хлюпающее. Подросток заглянул внутрь и едва не вскрикнул от радости: сумка была полна остатков какого‑ то мясного блюда. Ну просто именины сердца! Может ведь так повезти!

Воровато оглядевшись, чтобы убедиться, что никто не подглядывает за ним, Питер сунул сумку в объемистый брезентовый мешок. Несколько месяцев назад он ловко увел его у такого же бродяги. Не зевай, брат! Потом, мучаясь угрызениями совести, Питер попытался отыскать его. Бесполезно. Этот человек уже был мертв. Чем дальше, тем больше. Любой, с кем встречался или заводил знакомство Питер, шатаясь по улицам, через какое‑ то время пропадал. Казалось, у бродяг существовало неписаное правило появиться один раз в жизни другого человека и навсегда исчезнуть. Это умение напрочь кануть в воду сначала страшно удивляло Питера. Никто ни с кем здесь не заводил знакомств, даже словом при случайных встречах не перебрасывался. Принято было делать вид, что ты в упор не видишь человека, ковыряющегося в соседнем мусорном контейнере. Люди появлялись и тут же растворялись в пространстве. Все, кроме Торопыги Эдди…

Закинув мешок за спину, Питер потопал дальше. Улица была занесена снегом, было пустынно – всего несколько пешеходов маячили вдалеке. Куда они мчатся как угорелые? То ли дело он – свободен, молод, прогуливается себе в охотку. А эти, наверное, конторские. Наемные рабы сбегали на ленч в свои жалкие квартирки или рестораны и опять спешат на работу.

Сколько же денег работяги тратят на еду! Уму непостижимо! … Питер видел цены в магазинах и ресторанах – они просто ужасали его. И ведь за что платят? Только за то, что какой‑ то ловкач нарезал хлеб и намазал куски соевым маслом! Даже если бы у Питера денег было достаточно для того, чтобы вольготно посидеть в какой‑ нибудь забегаловке в Вестсайде, он никогда не заглянул бы туда. Он купил бы хлеба, соевое масло, сам намазал бы бутерброды и пожарил гамбургеры. Он мог неделями жить на этой пище!

Прохожие, взглянув на бродягу тролля, сразу же отворачивались. Взгляд их стекленел. Они делали вид, что не замечают его. Нет так нет, но зачем же так пыжиться и выказывать презрение? А вот те, заметив его, перешли на другую сторону улицы. Выходит, им не по нраву встреча с огромным зеленокожим троллем, у которого так омерзительно торчат клыки из нижней челюсти. Да еще глаза – ядовито‑ желтые.

Питер захихикал – ну люди! Ну человеки! Подлинные, так сказать… Нормальные. Что это вы спинами ко мне поворачиваетесь? Вот оно как все перевернулось. А точнее – вернулось на круги своя… То жгли нас, избивали, издевались всячески, а теперь, значит, глаза воротите! После тех суток, которые средства массовой информации пышно окрестили «ночью гнева» – беспорядки, начавшиеся в Сиэтле, вскоре прокатились по всему миру, – люди на улицах стали со страхом поглядывать на каждого метачеловека. Под воздействием страха начали складываться странные нормы поведения. Этакий прагматический цинизм… если всех этих ублюдков нельзя поубивать, значит, следует вести себя так, словно их не существует. Отличное решение! Для нормальных. Горе – для метахомиков. Питер теперь вынужден был жить не существуя.

Он остановился, бросил взгляд вдоль улицы – не появилась ли патрульная машина. Слава Богу, никого. Можно двигаться дальше. Когда копы находятся поблизости, лучше затаиться.

В других районах жить – а вернее «не жить» – куда безопаснее. Например, в Нузе жители были так напуганы событиями в Петле, что решили смириться с существами, подобными Питеру. Тысячи людей в ту ночь остались без крова, а городское правительство палец о палец не ударило, чтобы помочь им. Похоже, что пока на юге, сразу же за городской чертой, не закончится строительство нового квартала для богатых, никто и не подумает о возрождении Петли. Что же делать, как жить несчастным погорельцам, никого не интересовало.

Что же касается Нуза, это было отличное местечко. Если, конечно, тебе некуда было больше идти и если ты не собирался спорить с осевшими там бандами за сферы влияния, если ты был способен защитить себя от набегов вурдалаков и упырей, захвативших развалины и пожарища вокруг бывшей башни ИБМ – а это место занимало по меньшей мере площадь четырех кварталов и называлось Жуткие могилы, – то лучшего уголка, чем Нуз, тебе было не найти. Там даже полиция вела себя смирно – местные воротилы бдительно следили за тем, чтобы все было шито‑ крыто. Не дай Бог, опять начнутся беспорядки, и весь Нуз сгорит к чертовой матери! Да, Нуз был райским местечком. Вот только жратву там нельзя было найти днем c огнем. Чтобы вот так, в мусорном ящике и что‑ нибудь съестное? Не надейся! Обитатели этого района наловчились глодать кости. Не хуже собак. Так что Питер предпочитал пастись в богатых кварталах. Здесь он мог позволить себе вволю покопаться в отбросах. Здесь нужен был глаз да глаз. На этих улицах лучше было не попадаться на глаза полиции. Стоило только увидеть, услышать, учуять приближающихся копов – сразу ноги в руки – и ходу! Но только пригнувшись, лучше ползком, и сразу же в ближайшее укрытие! Улица научила его: ни в коем случае нельзя срываться с места и мчаться во весь опор, привлекая к себе внимание. Стоит только побежать, и полицейские сразу же решат, что ты что‑ то стащил. Тут уж беды не миновать. Если же ты забьешься куда‑ нибудь в угол, даже если тебя застанут врасплох на улице, разумнее всего замереть, опустить голову, принять покорный. вид. Ну, заберут в участок, проведешь ночь в чистой теплой камере. По серьезному Питер ни разу не попадался, а так – пожалуйста. Конечно, наручники сразу же наденут на запястья – оно и правильно. Нечего бродяжничать. Имени своего он никогда не называл. А когда его хотели отправить на анализ, чтобы с помощью ДНК идентифицировать личность, он наотрез отказывался. Говорил, что родился троллем, а это не запрещено. Ему верили. Никому не хотелось возиться с грязным метахомиком.

За решеткой он чувствовал себя в безопасности. Там не было мелких банд, в которые сбивались озверевшие от " нищеты люди. Они любили устраивать охоту на троллей, им почему‑ то нравилось гонять этих несчастных. Тоже своего рода развлечение… Питер, в общем‑ то, не очень боялся их. Стрелять они не станут, а так он уже наловчился справляться с этими придурками. Вот разве что банда застанет его спящим, а Торопыга Эдди до одури наглотается наркотиков – тогда действительно живым не уйти…

Поздно вечером он вернулся домой – так они с Эдди называли строящееся здание, в котором пристраивались на ночлег. По вечерам, когда уходили рабочие, они забирались в одну из будущих комнат и там устраивались в небольшом углублении. Местечко было просто замечательное – сухо, тепло, дождь не достает, можно развести огонь. И добраться до них не просто. Мало знать все ходы‑ выходы, надо еще и пройти без шума. Попробуй‑ ка на стройке! …

Когда Питер прибыл на место, Эдди еще не было. Это означало, что друг его все еще занят поисками еды или, того хуже, мертв. Одно из двух… Питер никогда не знал, на что рассчитывать.

В одном из углов небольшой ниши между массивными блоками лежали обломки досок, мебели, деревянной обшивки – все это богатство они нашли в одном из покинутых домов. Питер взял доски, расколол их на щепки и сложил в небольшой, испачканный сажей металлический чан. Развел костер. Угрюмая комнатка повеселела, на стенах запрыгали желтоватые отблески огня. Тролль решил дождаться Эдди – очень уж не хотелось рассчитывать на дурное, и к тому же тут не угадаешь – и отложил мясо в сторону. Потом подсел поближе к костерку. Приятное тепло потянулось к нему, согрело руки, грудь. Он заклевал носом, и на какую‑ то секунду ему подумалось, что он находится дома, в своей кровати.

Вспомнился отец – и печаль мгновенно затопила сердце, разогнав навалившуюся дрему. Нет, он не желал видеть его, разговаривать с папочкой тоже не хотелось. Вполне достаточно было знать, что он существует на свете. Как тотем! Главное, верить, что он спасет, выручит, а если нет, так во всяком случае будет существовать вечно. Важным было уже то, что Питер мог кого‑ то вспомнить, о встрече с кем‑ то помечтать. Все‑ таки не так одиноко становилось на душе.

Затем вспомнилась мама. Она была чудом из чудес, может быть, потому, что он никогда не знал ее. «Мамочка… мамочка… мамочка…» – как заведенный, с каким‑ то тупым исступлением начал выговаривать он. Пафос скоро угас. Душа остыла, и дорогое слово стало восприниматься как бессмысленный набор звуков.

Неподалеку раздался звук чьих‑ то шагов. Тролль насторожился. Может, это Эдди, а может, кто‑ то другой. Никогда нельзя сказать заранее.

Стараясь не шуметь, он отпрыгнул в сторону и прижался к стене, потом занес кулак над головой. С той ночи, когда Эдди спас его от полицейских, многое изменилось. Например, напарник обучил его кое‑ каким приемам. А главный прием, особенно в случае Питера – это знать, что против лома нет приема. Но и ломом тоже надо уметь пользоваться. «Вспомни, как обошлись с тобой копы, – наставлял Эдди несмышленого ученика, – то‑ то и оно. Еще хочешь? – Питер отрицательно мотал головой. – Тогда запоминай…»

Подростку это даже понравилось. Теперь он тренировался часто – мускулы становились подвижнее, мысль работала быстрее, а Эдди не уставал подбадривать его: «Помнишь, как копы обошлись с тобой? Еще хочешь? »

Шаги неожиданно стихли, потом в проеме мелькнуло лицо Эдди. Тот остановился, вздохнул с облегчением:

– Я… я… не знал, ты ли это? Слава Богу, ты… ты… ты… Вот мясо… мясо… мясо…

Питер снисходительно улыбнулся и поднял свой пакет. Гордость распирала его.

– Я тоже нашел!

Эдди улыбнулся. С облегчением, покровительственно.

Питер достал куски мяса и нанизал их на антенну, которую недавно оторвал от какого‑ то автомобиля. Приготовлением пищи в их тесной компании всегда занимался тролль – ему здорово помогала способность видеть тепло. Они сытно поели, и настроение поднялось.

Эдди что‑ то долго жевал, потом выплюнул кусок жира.

– Послушай, приятель, расскажи что‑ нибудь, – неожиданно попросил он. – Ведь тебя чему‑ то учили.

Действительно, Питер теперь часто припоминал куски школьного курса по тем или иным предметам. А Эдди обожал такие рассказы.

Питер задумался. Он не в силах был выбрать какую‑ то определенную тему. Потом спросил:

– Хочешь, я расскажу тебе об атомах?

– Не‑ а… – Эдди всегда откликался подобным образом – «не‑ а». Ясно было видно, что врет, что ему интересно, но никогда не скажет «да». Поэтому тролль не обратил на него никакого внимания.

– Ты, я – мы оба состоим из атомов, – начал он.

– Ну да! – удивился Эдди.

– Все вокруг состоит из атомов. – Питер соскреб немного снега с бетонной поверхности и показал Эдди – И снег тоже. Атомы – это такие маленькие частички. Они бывают разные, и главная их особенность в том, что они способны сцепляться друг с другом. По‑ всякому: по двое, по трое, по много‑ много атомов. Вот из этой смеси и получаются окружающие нас вещи.

Он взял кусок мяса, неторопливо прожевал его и с наслаждением проглотил. Вкус был необыкновенный!

– Комбинации атомов называются молекулами. Ты, я – мы оба состоим из этих… Как их? Ну да, молекул… Да нет, не молекул…

Питер замер. Он забыл, из чего состоял и он и Эдди. Друг пришел ему на помощь – начал быстро перечислять:

– Из протеинов, нуклеиновых кислот, углеводородов, этих… как их… липидов… – Тут его заклинило, он опять

стал дергаться и повторять: – Лип… лип… лип… липидов… Питер возмутился:

– Зачем я тогда рассказываю тебе об этом? Ты и так все знаешь.

Эдди засмеялся и начал уверять приятеля, что на самом‑ то деле он ничего не знает. Питер немного успокоился.

– Если ты не в курсе – другое дело, – приструнил он Эдди, – сиди и помалкивай. Я сам знаю, из чего мы состоим. Из этих… Ну, это не важно. Главное, что мы с тобой очень различаемся. Мы очень не схожи, даже если взглянуть на нас невооруженным глазом…

Эдди расхохотался. Развеселился, как мальчишка.

– Это точно. А если на нас в бинокль посмотреть, то тут уж никаких сомнений не останется – совсем не похожи. Знаешь, почему мы такие разные? В чем, значит, причина? В кислотах… – многозначительно сказал он, потом поправился: – В нуклеиновых кислотах.

Питер вспомнил и тут же перехватил у приятеля инициативу.

– Да‑ да, именно в нуклеиновых кислотах. Это такие маленькие молекулы… – Тролля опять взяло сомнение – а может, эти молекулы велики по размеру? Ладно, это детали. – Так вот, молекулы этих кислот есть в каждом из нас. Их всего четыре вида, и вся хитрость в том, как они соединяются между собой. Порядок их сцепления и есть то, что различает нас.

Эдди опять рассмеялся, на этот раз с долей откровенного недоверия, словно услышал то, во что просто невозможно поверить.

– Что ты смеешься? – подозрительно спросил Питер.

– Как могут такие маленькие штучки, которых всего четыре, произвести на свет столько различий? – откровенно засмеялся Торопыга.

– Ты не понял. Там не четыре молекулы, а четыре разновидности нуклеиновых кислот, каждая из которых состоит из множества молекул, – нервничая и путаясь, стал объяснять Питер. – И при их соединении возникают… миллиарды комбинаций. – Тролль впервые вспомнил это слово, и оно вдохновило его. Он радостно повторил: – Миллиарды, понимаешь? Они вот на такие маленькие участки разделены – как же они называются? Запамятовал… Ну ладно… Вот когда эти отдельные участки сцепляются между собой, и возникают все различия. Это как бы особый код, с помощью которого совершается естественный отбор. Ты творец. У тебя есть набор из четырех элементов, а число возможных способов их соединений равняется пятнадцати. Таким образом ты получаешь возможность создавать различные существа! Вот почему мы не похожи друг на друга.

Неожиданно Питер вспомнил, что работу этого генетического механизма ему объяснял доктор в госпитале. Открытие разочаровало его – припомнит ли он когда‑ нибудь то, что успел изучить, когда был человеком?

Челюсть у Эдди внезапно отвалилась, он с изумлением глянул на тролля:

– Это точно?

– Да.

– Нет, ты правду говоришь?

– Да.

– Какой ты умный! Почему бы тебе не стать учителем или еще кем‑ нибудь в таком же роде? – Он с уважением посмотрел на приятеля.

– Я и собирался быть учителем. Скорее всего… Мне так кажется. Я мог бы стать хорошим учителем, но вместо этого стал троллем… – с тоскою в голосе сказал Питер.

– О, а я вором! – хихикнул Торопыга.

– Это точно.

Некоторое время они сидели молча. Эдди заговорил первым:

– А я думал, ты сейчас скажешь, что собираешься отыскать средство и излечиться от своего дурацкого облика.

– Я хотел… – Питер запнулся.

– Ну и как, дело продвигается? – Эдди дергался от смеха.

– Продвигается… – Тролль сердито кинул маленький камешек в стену.

Эдди окинул Питера долгим оценивающим взглядом. С ног до головы.

– Что‑ то не похоже…

Они засмеялись вместе.

– Я же теперь не могу работать над этим. У меня нет специальных дискет, – попытался объяснить Питер. – Мне надо много читать по этому предмету. Он называется… биология.

Эдди удивленно глянул на приятеля, ожидая, что тот скажет еще что‑ нибудь интересненькое. Не дождавшись, спросил:

– Ну и? …

– У меня нет многих необходимых вещей.

– Как же ты собираешься раздобыть их? – Эдди загадочно мурлыкал.

– Не знаю… Я не могу найти работу… Где я возьму деньги, чтобы купить все необходимое?

– А как насчет библиотек? – Торопыга подбросил щепок в костерок. – Разве там нет нужных дискет?

– Есть, но за пользование ими тоже надо платить. Папочка рассказывал, что когда‑ то на нашем континенте было только одно государство – США и тогда в библиотеки можно было ходить бесплатно. – Глаза тролля мечтательно засветились. – А теперь они берут такие деньги за вход! Все вокруг требуют деньги…

– Почему бы тебе не украсть… украсть их? – Эдди выжидающе смотрел на подростка.

– Не могу, – отвернулся тот.

– Почему же?!

– Потому! – отрезал тролль. Его охватило возмущение. Когда оно прошло, он сам спросил у себя: почему бы действительно их не стащить? Еду же он ворует – и ничего. По случаю спер зимнее пальто, которое вскоре и у него украли. Почему же нельзя украсть учебные дискеты? Что это за запретный плод? Но ведь считается, что знания нельзя украсть! … В чем дело и почему нельзя украсть знания, Питер припомнить не мог.

– Ты не сможешь украсть знания, – веско возразил он и поглядел на дружка. В тот момент он ощутил прилив моральной стойкости, а такого не случалось с ним уже долгое время.

– Да, знания не свистнешь, а тебе… тебе… тебе… никто и не предлагает этого – ты стяни дискетки! …

– Как это? Где? – Питер открыл рот.

– Где… где… где? … На барахолке – где… где! Черный рынок знаешь? Жучков‑ торговцев знаешь? Вот у них и стяни. Не скажу, как в США, а в Северной Америке… Америке крадут все, что и плохо и хорошо лежит. Даже еду для брошенных детей и сирот.

– Что толку говорить на эту тему! – Питер опять швырнул камешком в стену.

– Да тебе ничего не надо выдумывать. Они сами ждут… ждут… ждут… тебя. Тебе нужны дискеты? Конечно, это пара пустяков. Мы слизнем их так, что никто не заметит, Профэссор!

– Как это?

– Завтра мы заглянем в какую‑ нибудь книжную лавку. Дело плевое. Обтяпаем без шума. – Эдди потянулся за оставшимся куском мяса, пожевал его и, словно был не в силах остановиться, принялся повторять: – Без шума… без шума… без шума…

– Ты – да без шума? – засомневался Питер. – Мне кажется… Понимаешь, ты можешь все испортить.

Эдди отвел глаза в сторону.

– Да… да… да… Знаю… знаю… Вполне могу… могу… – Он здорово волновался и поэтому дергался. – Знаешь… знаешь… если с тобой… Я смогу… Понимаешь, если с тобой вдвоем… вдвоем… Ты и я. Мы сможем.

Он глянул на Питера – и в его взгляде проскользнула легкая хитринка. Уж не проверяет ли он тролля? Может быть, Торопыга решил воспользоваться удобным случаем и втянуть Питера в свои делишки? Сначала дискетки, потом – что?

– Тебе нужны эти игрушки? – торопливо спросил Эдди. – Замечательно! Ты будешь их иметь.

– Ладно, – вздохнул Питер.

– О'кей… о'кей… о'кей… Завтра мы присмотрим подходящий книжный магазинчик.

– Присмотрим магазинчик? – Подростка дернуло.

– А что? Тебе подавай только Чикагский университет? – довольно расхохотался Эдди. – Или Северо‑ Западный? …

Мысль о возможности ограбления университета, где работает папочка, сразила Питера. Он растерянно забормотал:

– Нет‑ нет. Я думаю, небольшой книжный магазин будет в самый раз…

* * *

Они долго сидели на крыше и изучали расположенный через дорогу магазин. На потрепанной вывеске было написано: «Научная литература Хершфилда. Без ограничений». Сыпал снег. Ветер сдувал его с крыши. Эдди, как обычно, подергивался. Плечи его ходили ходуном, Голова поминутно дергалась вправо.

– Ну, что теперь будем делать? Ты уже «присмотрел» место?

– Тихо. Будем наблюдать. Выясним, когда они будут закрывать. Потом войдем внутрь, и ты возьмешь… возьмешь… возьмешь… все, что тебе надо.

– Это называется «присмотреть» место? – Питер от удивления открыл рот.

– Это только маленький магазинчик. Лавчонка какая‑ то. А если ты хочешь пойти на дело в каком‑ нибудь роскошном магазине, тогда и следует суетиться, в мозгах ковыряться. А здесь! …– Эдди что‑ то засвистел себе под нос.

– Мы можем просто подойти и прочитать на вывеске, когда магазин закрывается. Зачем на крыше мерзнуть? – упорствовал подросток.

Эдди повернулся и разъяренно глянул на тролля.

– Хорошо, хорошо, – тут же согласился Питер. – Я в этом деле новичок. Прости, ты здесь хозяин.

Эдди подергал плечами, потом вновь перевел взгляд на магазин. Вид у него был очень подозрительный. Он напоминал старую опытную крысу, поджидающую более молодого собрата для того, чтобы послать его разузнать, что за шум в норе.

Через час из магазина вышли старик и молодая женщина. Старик по очереди начал нажимать кнопки, помещенные на металлической пластине у входа, и стальные жалюзи на витрине медленно поползли вниз.

– М‑ да, крепкий заслон… – вздохнул Эдди.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒