Часть третья 7 страница

Грач поморщился (ему не нравился запах турецкого табака), но ничего не сказал. Сигара подрагивала в нервных пальцах с длинными холёными ногтями.

– Отцепились.

Лизо кивнул. На виске у него снова выступила капля пота.

– Я не думал, что Тверской Колледж пойдет на такие траты.

Лизо снова кивнул. Он глубоко затянулся своим зельем, на тонких губах заиграла ехидная ухмылка.

– Почти восемьдесят узлов. Будь мы хоть чуть‑ чуть ближе...

Грач посмотрел на дно своей чашки. От серого вещества не осталось даже пепла. Так, нечто вроде копоти. Можно легко стереть пальцем. Грач смотрел на рисунок этой копоти, очевидно, не собираясь её стирать. Там просматривалось что‑ то вроде паутины со множеством ячеек и узелков.

– Восемьдесят магов. Мы с тобой котируемся. Половина бакалавров Колледжа. Может, и магистрат.

– В основном они слабенькие.

– Будь мы ближе на пятнадцать верст, показали бы тебе эти слабенькие.

Лизо ничего не ответил, продолжая с видимым удовольствием курить. Пальцы его всё ещё подрагивали.

– Что дальше будем делать? Надо совсем уходить.

– Зачем? – Лизо запрокинул голову и выпустил в потолок струю почти бесцветного дыма. – Сеть сожжена, они нас потеряли.

– Они знают, что мы почти в зоне досягаемости. Вполне могут сплести новую.

– Это минимум два дня. Да и не пойдут они опять на такие траты. – Голос Лизо был абсолютно безмятежен.

– Ты и в прошлый раз считал, что это для Колледжа слишком дорого.

Лизо ничего не ответил. Грач подошёл к окну и внимательно рассмотрел дно глиняной чашки в солнечном свете. Он считал.

– Семьдесят шесть. Или семьдесят семь. Надо уезжать, Лизо.

– Что конкретно ты предлагаешь? Оторваться можно только через зельцкабины.

– Вот зельцкабины я и предлагаю.

– Валчам идти через зельцкабины?

– Да, да. Именно.

– Уподобляться обычным воинам? Торговцам слоновой костью и бродягам? В случае неудачи мы рискуем превратиться в удобрение, как и все, кто использует эту сеть. Здесь ничего нельзя предвидеть.

– Что, страшно стало?

– Нет. Но итог может быть безобразным.

– Шанс невелик. Иначе бы ими никто не пользовался. А здесь нас могут и достать второй плетёнкой.

Лизо задумался. На его лице промелькнула гримаса – видно было, что принятое решение валчу неприятно.

– Уговорил. И куда же мы двинемся?

– Один бросок?

– Один, конечно. Не хватало ещё путать следы. Маги Колледжа от Твери удаляться не станут.

Грач наконец высмотрел всё, что хотел, и протёр донышко глиняной чашки.

– Если мы не хотим потерять пацана, то логичней всего Стамбул. Плюс там тепло. И море.

– Даже два, – уточнил Лизо. – А ты уверен в своём информаторе?

– В Колледже было взвешено четыре шляха. Им якобы отвели Стамбульский. Но точно знают только декан и ректор.

– Сейчас их искать слишком рискованно, – сожалеюще сказал Лизо. – Заклятие стоит дорого, но всему есть предел.

– Шлях перепроверим. А на юге у нас достаточно попутных дел. Не гоняться же за ними по всему маршруту.

– Может, и стоило бы подсуетиться. – Лизо затушил окурок в чашке, что держал Грач. – Хорошо, давай укладываться. Твоё красноречие меня убедило.

Глава 15

– Мог бы и за дамой поухаживать, – уничижительно сказала Варвара. Пристыженный Тарас потупился – стремя следовало придержать. Дама, однако, прекрасно справилась сама, изящно взгромоздившись на лошадь. Справа потянулась крепостная стена Старицы. Поворот к Северным воротам путники оставили без внимания, собираясь обогнуть город по окружной.

– М‑ да, – сожалеюще сказал Никита. – Не обучили тебя хорошим манерам.

– Ничего, – бодро ответствовал Тарас. – Если что, приду к тебе за справкой.

– Приходи, – разрешил Никита.

– Ты‑ то у нас много хороших манер знаешь?

– Много, – вздохнул Никита.

– Сколько? – заинтересовался Тарас.

– Пять, – уточнил его цветный и снова вздохнул. Какие это были манеры, осталось загадкой, потому как заржали оба.

– Если кто не понял, так я с вами прощаюсь, – сообщила Варвара, обиженная столь явным невниманием. Тарас тут же нахмурился и смахнул мифическую слезу. Затем лизнул палец и прочертил по щеке мокрый след. Скорбь переполняла его. Никита интенсивно помахал несвежим платочком.

– Скоморохи, – фыркнула Варвара и тронула поводья. Лучник и Ярослав, сопровождавшие девушку, шли пешком.

Ночевать в городе не собирались. Южные ворота, рынок, покупки, и снова ворота, за которыми будут ждать Никита и Тарас. Нарываться на неприятности никто не хотел.

Немножко они запоздали, утренняя вереница крестьянских подвод уже миновала, чуть присыпанная снегом дорога была пуста. Высоко в небе почему‑ то кружил стрелок. Со стены местная ребятня кидалась снежками. На них долго не обращали внимания, а потом Ярослав, которому мокрый снежок угодил в лоб, не выдержал и ответил. Его комок пролетел слишком высоко, вызвав бурю восторга и град новых бросков. Никита постучал согнутым пальцем по темечку, обозначив сообразительность Ярослава. Тот насупился и больше в снежную перестрелку не вступал.

Никита ещё скалился, когда Тарас резко развернулся к уже пройденной дорожной развилке. Оттуда к ним приближались несколько всадников, быстро нагоняя маленький отряд.

– Опасность! – выдохнул Тарас. – Надо уходить.

Словно в ответ на его мысли стрелок в белёсом, затянутом облаками небе начал снижаться.

– Тарик, Никита, бегите! – зазвенел отчаянием голос Варвары. – Это рыцари, вам с ними не совладать!

Тарас вопросительно взглянул на своего цветного. Всадник из Никиты был таков, что конь ему сейчас не слишком бы пригодился. Варвара спрыгнула со своей лошадки, но Никита и не подумал воспользоваться столь явным предложением.

Лучник медленно потянул из‑ за плеча арбалет, но Тарас отрицательно махнул рукой, и воин убрал оружие.

– Я попробую их отвлечь. А ты, Никита, постарайся потеряться. Встречаемся в «Карасях».

Тарас тронул поводья, и его конь – трофей придорожной харчевни – взял направление к лесу. Всадники были ещё довольно далеко, но быстро приближались. Стрелок ещё снизился, и сквозь дымку было видно, как сидящая среди птиц фигура приготовила боевой жезл. Тарас махнул рукой, и над ним потянулась сиреневая, быстро сереющая дымка. Она растекалась в густой туман – только он скорее висел, чем расползался, консистенцией напоминая низкое облако. Сверху этот воздушный кисель был совершенно непроницаем и дело своё сделал. Стрелок потерял одинокого всадника. Рыцари, однако, взяли цель прочно, да и сомневаться перестали. Все они, за исключением двоих, повернули за Тарасом. Никита тем временем юркнул в придорожный кустарник и как будто растворился в жидких осенних ветвях. Использовал он магию или нет, никто из оставшихся на дороге не заметил. Отвод глаз – дело нехитрое, но обмануть можно только тех, на кого смотришь сам.

Варя, Лучник и Ярослав продолжали свой путь к Южным воротам, как будто ничего не произошло.

Нагнавшие их всадники осадили коней.

Старший – рыжеволосый парень – властно приказал остановится. Стрелок спустился ещё ниже, явно ожидая заварушки, но перечить рыцарям никто не стал. Все трое остановились, развернувшись лицом к патрулю. Рыжий внимательно рассмотрел путников и, не сказав ни слова, тронул поводья. Его спутник крикнул, обращаясь к городской стене, на которой толпились ребятишки:

– Куда ещё один делся? Без лошади?

– А он... – Подзатыльник мальчика постарше прервал разговорчивого пацана. Тот поднял слетевшую шапку и замолчал.

– А мы не рассмотрели, – сообщил другой паренёк. – Мы только что подошли.

– Он, наверное, на дерево залез.

– Это тетенька была.

– Его снегом завалило!

– Посмотри у своей кобылы в заднице!

Не задавая больше вопросов, рыцари тронули коней к краю сиреневого облака. Укрывшись от стрелка, Тарас «засветился» для всадников, они теперь не сомневались, кто есть кто, и постепенно нагоняли одинокую фигуру. Эти двое также решили принять участие в погоне, отсекая возможный прорыв школяра обратно к дороге.

Варя, Лучник и Ярослав молча следили за погоней.

Видно было плохо, расстояние становилось слишком велико, да и серо‑ сиреневый туман начинал опускаться. К лесу Тарас успевал, но его догоняли. Более опытные всадники, лучшие кони – рыцари двигались быстрее школяра, но тот, влетев на заросшую кустарником опушку, что‑ то бросил через плечо. И рыцари как будто увязли в мелком кустарнике. Они топтались практически на одном месте, дергаясь в невидимых нитях, а один даже вывалился из седла. На стене загоготали. Рыцарей в Старице явно недолюбливали.

Тарас исчез в глубине леса.

Варвара облегчённо вздохнула. Затем вытащила из кармашка и погладила оставшийся гребешок.

Коня пришлось оставить.

Кто‑ то из отставших рыцарей удачно выпустил арбалетный болт. Тарасов конь вздрогнул всем своим крупным телом и начал засекаться едва ли не через шаг. Пользуясь тем, что преследователи увязли в кустарнике, Тарас рискнул спешиться. Рыцарей уже не было видно, ветви деревьев надёжно закрывали школяра, но это было ненадолго. Следы копыт на грязном снегу были слишком заметны – оторваться, да ещё когда ранен конь... Насколько их задержит гребешок?

Тарас полоснул ножом и резко дёрнул хвостовое оперение. Конь бешено всхрапнул, но уздечка, предварительно намотанная на толстую ветку, выдержала рывок. Окровавленный болт оказался у школяра в руках и был выброшен. Конь косил круглым безумным глазом, переступая передними ногами, но последующие действия Тараса успокоили его. Школяр быстро, почти небрежно наложил пластырь, прихлопнув прямо на шкуру, и снова вскочил в седло. Полагалось, конечно, удалить шерсть, но некогда... Оторваться всерьёз не получилось. Если бы снег пошёл...

Снега не было. А до темноты загонят.

Около часа он петлял в тёмных перелесках, кожей чувствуя, как приближается погоня – её пока не было слышно, но рыцари должны были его нагонять. Хорошо хоть стрелок отвязался, иначе всё бы уже закончилось. Конь больше не засекался, но прихрамывал, и скорость, конечно... Наконец Тарас выбрал подходящее место – справа начинался большой овраг, – чуть придержал коня, шагнул прямо с него на поваленное дерево и хорошенько стегнул прямо по пластырю. Возмущенно заржав, конь навсегда покинул хозяина, оставляя за собой брызжущий грязью след. Тарас аккуратно переступил по бревну, стараясь ничего не стряхивать, выбрал место для упора, прикинул вероятность... И высоким прыжком, которыми славились школяры, сиганул в овраг.

Всё получилось.

Упал он вполне удачно, кубарем прокатившись по откосу, но с лесной тропинки заметить этот след было невозможно. Разве что отходить в сторону и специально всё разглядывать. Тарас пошёл по дну оврага, который очень удачно уходил вбок. Направление он давно потерял, но сейчас у него было только одно направление – как можно дальше уйти от погони.

Минут через десять он услышал ржание. Звук доносился издалека. Рыцари оказались ближе, чем он рассчитывал. Теперь оставалось только молиться, чтобы трюк с конём удался.

Тарас приладил на ноги дорожные кольца и пошёл еле заметной тропинкой в глубину леса. Пусть ещё догонят, твари бронированные.

* * *

Минареты Святой Софии уходили в бездонное небо. Осень отдыхала от полуденного зноя, море плескалось под рыбачьими шхунами, шумные базары остались в стороне. Лизо и Грач ехали по улочкам Стамбула на прекрасных вороных конях, каждый из которых составил бы честь любому племенному заводу.

– Ты думаешь, от этих распоряжений будет толк? Они вряд ли вообще сюда доедут.

– Этот школяр удачлив. Лучше перестрахуемся.

– Но мы собирались выехать ему навстречу. Ты считаешь, следует закладываться на вариант, когда школяры одолеют великого Лизо?

– Я понимаю твой сарказм, цветный. Но нас могут отвлечь обстоятельства. Так что лучше перестраховаться.

Грач придержал коня, кинул монету продавцу сладостей и показал на свой выбор. Тот с готовностью подскочил, протянув кулёк светлой пастилы. Лизо брезгливо поморщился.

– Они делают её руками.

– Понятное дело. – Грач кинул в рот пастилку и аппетитно её прожевал. – Не ногами же её им делать.

– Полное отсутствие гигиены, – вздохнул Лизо, но Грач только беспечно махнул своим кулёчком.

– Не предлагаю.

– Правильно. Не возьму.

– Так во сколько нам обошлась твоя страховочка?

– Шесть тысяч серебром.

Грач поперхнулся очередной пастилкой и кинул кулек коню под копыта.

– Лизо, чёрт, всему есть предел.

– Не чертыхайся.

– Ни хрена себе. Из моей доли вычли три тысячи серебром, а я должен радоваться? В гробу я видел такие страховки. Им в жизни до Стамбула не добраться. Их рыцари перехватят в самом княжестве, я подкинул боярам наводку на след.

Лизо круто осадил коня, вытащил рапиру – вокруг клинка дымилось марево боевых заклятий – и остановил идущую мимо женщину. Не слишком деликатно, клинком, плашмя, под закрытое тканью горло.

– Открой лицо, – сказал он на плохом фарси.

– Лизо, ты спятил со своими прибабахами. Она сейчас завизжит, сюда полгорода сбежится.

В узком проулке никого не было. Женщина, завороженно глядя на валча – на клинок она вообще не обратила внимания – подняла паранджу.

– Стара. – Лизо потерял интерес к прохожей. Та подхватила пустую корзину – видимо, шла с базара, – и засеменила дальше.

Грач обречённо махнул рукой.

– Если тебе приспичило, поехали на Розовую площадь.

Лизо обнажил в улыбке мелкие зубы.

– Хотел отвлечь тебя от денежных расчётов. Я пока обойдусь.

Шелковым шорохом лопнуло левое дорожное кольцо. Тарас сразу сбился с шага, но через секунду, оставшись без пары, зашелестело, сдуваясь, правое. Сколько ни отстраивай синхрон, всё равно лажа. Вот так ладно при ходьбе, а если в горах, на леднике или просто на бегу – ведь и ногу можно сломать.

Скорость сразу упала. Тарас ещё сделал несколько шагов и остановился. Кольца на икрах позволяли делать огромные прыжки, «окольцованный» пешеход лишь чуть‑ чуть уступал всаднику, а в лесу, может, и не уступал вовсе. Устаёшь, конечно, больше, но иногда надо.

Тарас выбросил сдувшиеся плёнки. Запасных колец, к сожалению, не было. Будем надеяться, что рыцари отстали надолго. Всего и делов – добраться до проезжей дороги да затеряться в тысяче следов.

Вот только Старица не Тверь. Вокруг неё дороги малые, на такие выбраться – от конного не уйдёшь. Да и этих нет, вокруг глухомань. Буераки, овраги, кустарник. С редкими лесными тропинками.

Коней не было слышно. Стрелка – Тарас не выходил на открытые пространства – также не было видно, и какое‑ то время у школяра ещё оставалось. Рассчитывать на то, что трюк с прыжком в сторону наглухо запутает следы, у него не хватало наглости. Догонят. Вопрос – когда.

Он снова попытался определиться с местом. Можно было, конечно, спросить птичку... Или вообще рыцарей позвать... До города было уже верст десять‑ двенадцать... Накрутил кренделей, так что и сам запутался. Тарас присел на бревно и вытащил из кармана кусок сдобной лепёшки. Промокшие ноги тут же начали остывать. Хреново, шут. Холодно.

Ему показалось, что идти следует на запад. Направление он чувствовал и в ненастный день, видеть солнце для ориентировки школярам не требовалось. Учили. Он встал, стряхнул в рот с ладони немногочисленные крошки и улыбнулся. Ситуация изменилась.

Густо пошел снег.

Глава 16

– Он и спрашивает: «Девушка, на кого вы гадаете? » – Ярослав хихикнул. – А она в ответ: «Я не гадаю. Я просто отрываю ромашке лепестки».

Никита ухмыльнулся, лица Варвары и Лучника не изменились. Впрочем, воин мог и не понять анекдота.

Ярослав снова попытался поддержать разговор.

– Старший курс, объясните. Почему у нас для связи глиняные птицы используются? Хрупкий ведь материал. Взяли бы кусок металла.

– С глиной проще работать. Ещё от големов пошло. И потом, какая разница... Там на каждой трубке заклятие от удара и оберег от потери.

– Вот именно. Но если я этой трубкой гвоздь начну вколачивать, что будет?

– Разобьёшь.

– Разобью. Вот этого я никогда не понимал. Объясни?

– Оно тебе надо? – Никита не был расположен к разговору.

– Ты, Ярик, просто не забивай соловьём гвозди.

– Нет, вы уж объясните, я разобраться хочу. Или сами не знаете?

Никита вздохнул. Потом задумчиво покрутил кружку пива. Жидкости там было примерно наполовину. Они уже несколько часов сидели в корчме, и любые разговоры становились в тягость.

– Заклятие ориентируется на стержень твоих желаний. Реальных желаний, понимаешь? Если удар будет случайным, его в стержне не окажется, и сработает блокировка. А если ты специально птичкой по гвоздям молотишь... Это осмысленное действие, тут уже что крепче – глина или гвоздь. И если ты выкинешь её в кусты сам, лично, ни писка, ни покалывания уже не будет. Это не будет считаться потерей. И здесь как раз глина, на металл заклятие такого качества не наложить.

– Мне его и на глину не наложить. Хотя принцип я понял.

– В общем, по глине он не просвистится, – не слишком к месту вздохнул Никита, и все сразу поняли, о ком идёт речь.

– Если не хочет, чтобы его засекли, то будет молчать. Сейчас, наверное, весь район слухачи шарят. Хотя в крайнем случае свистнуть может.

– Ладно. Хорошо хоть кухня здесь хорошая.

На столе стояло длинное блюдо с белугой под хреном. Обычная волжская еда, но местный повар действительно расстарался.

За окном сгущались сумерки.

Тарас стоял, приподняв руки так, что вроде он их и поднял, но внешне это напоминало боевую стойку. Лохматый бородач сноровисто осматривал его одежду. Ещё двое держали школяра на прицеле арбалетов. Чуть в стороне переговаривалась целая группа бродяг – человек семь или восемь, среди которых выделялся колоритный среднего сложения главарь с длинными и грязными волосами. Что это главарь, было видно сразу, хотя на единственной лошади сидел другой, более крупный разбойник с прекрасно сделанным кистенём на металлической цепочке. Волосы главаря были заплетены в несколько мелких забавных косичек, но, глядя на него, не хотелось улыбаться. Впрочем, Тарасу сейчас хватило бы и парней с арбалетами.

Вокруг ощутимо пахло смертью. Он устал и слишком поздно почувствовал засаду. Шёл, чуть не засыпая на ходу, надеясь заночевать в ближайшей деревушке. Теперь спать, что называется, перехотелось. В крови бурлил адреналин, но дёргаться уже не стоило. Практически во всех раскладах ему предстояло сгнить в придорожной канаве, забросанному заснеженной листвой.

И очень скоро.

Тарас молча стоял, приподняв руки, и внешне спокойно ожидал своей участи. Большинство бандитов просто не обращали на него внимания. Кто‑ то уже разложил костерок и примащивал вокруг новые веточки. Заинтересовавшись вещами Тараса, ближе подъехал всадник. Он рассмотрел несколько предметов из сумки школяра, выбрал себе нож с перламутровой ручкой и подъехал ещё ближе.

– Ты... это... – Формулировка мысли давалась всаднику с видимым трудом. – Знахарь, что ли? – Он задумчиво покачал кистенем у самого лица Тараса.

– Свист, оставь парня. Видишь, он из благородных.

Главарь наконец обратил своё внимание на пленника и отвел от школяра шипастый, набрякший смертью шар. По издёвке чувствовалось, что это ненадолго.

– Кто таков будешь? И не вздумай врать, малец.

– Зовут Тарасом. А теперь ты своё имя скажи.

– Поварнякай мне, купчина недоделанный. Буду я кажной сопле своё имя называть. Говори, кто будешь, пока мне интересно.

В голове школяра лихорадочно крутились мысли. Врать не хотелось – слишком пронзительны были глаза главаря шайки. Если он знает хотя бы что‑ то из основ, то соврать и не получится, а правду говорить... С правдой‑ то голову проломят, кому нужен нищий беглый школяр? Или страже сдадут, получат ногтей премиальных... Как там бакалавр психологии советовал насчет перехвата... Тарас решился.

– Мы с тобой не враги. Лучше мне помоги. А убить меня ещё успеешь. Если захочешь и если сумеешь.

– Чего это ты складно заговорил? – подозрительно спросил главарь и провёл пятернёй по косичкам. – Может, ты проповедь начнешь читать или вызывать меня на честный поединок?

– Ты мне нужен, лихой человек. Вы мне все нужны, и встретился я с вами не случайно. А нужен ли вам я, это тебе решать. Но только пойми, что не просто так я гулял по лесу ночью.

– Ага. – Главарь задумался. – Со смыслом, выходит, гулял. Специально нас искал.

– Вроде того.

– Слыхал я, конечно, про такие штуки. Но уж больно вид у тебя неказистый. По виду ты, господинчик, обычный купеческий олух. За которого папа выдаст нам мешочек лакированных ногтей. Хотя болтаешь бойко.

– Может, и так. Я таиться не собираюсь, сам все расскажу. А зарезать успеете. Только назовись, чтобы мог я с тобой говорить как мужчина с мужчиной. И желательно с глазу на глаз, – добавил школяр, внутри у которого всё дрожало, но голос оставался уверенным.

– Проверь его ещё раз, Сало, – принял какое‑ то решение главарь.

Толстый монах в потерявшем цвет капюшоне провел руками по одежде Тараса, тщательно прохлопав карманы, стопы, ощупал запястья и даже воротник. Из подкладки он извлек тонкий серебряный стилет и крохотный фиал с зелёной жидкостью.

– Для чего это тебе, купчина? Или ты и впрямь знахарь?

– Вот я всё и расскажу.

Главарь колебался всего одно мгновение. Любопытство победило.

– Свист, Бредень, Мыло. С арбалетами в стороне. – Он хлопнул школяра по плечу так, что Ярика, наверное, и с ног бы снесло. Тарас лишь слегка качнулся. – Поговорим. Зови меня Хвощ и садись к костру. А вы пока... – Хвощ сделал неопределенный знак рукой, и прочие бандиты растворились в густых сумерках.

Тарас уселся на короткое бревнышко, каждым движением демонстрируя собственную значимость, как можно дальше уходя от облика лопуха‑ купчины. Горожанину без выкупа здесь тут же снесут башку. Что же поведать лесному упырю такого, чтобы уйти отсюда живым?

– Рад, что нашел тебя, Хвощ. Кое‑ что я про вас уже слышал. – Тарас вежливо кивнул, как бы заново представляясь. – Вы тут в бегах и вне закона. Я как раз искал таких молодцов для серьезного дела.

– Ну‑ ну. – Хвощ подкинул в костер сухую ветку. – Нанять, стало быть, хочешь моих ребятишек. Денег‑ то хватит расплатиться?

– Денег хватит, – спокойно сказал школяр.

– Хорошо, – порадовался Хвощ. – И что за работа?

– Работа опасная.

– Кишки кому‑ то надо вокруг шеи обмотать, а самому гребостно? – угадал Хвощ.

– Ты ведь сейчас думаешь взять с дурака задаток. Половину, а то и больше, и ничего не делать, потому как на пустяк ребят из леса не зовут.

– Ничего такого я не думаю, – несколько помедлив, сказал Тарасу Хвощ. – А хоть бы и подумал, так и что? Каждый по‑ своему хлеб добывает. Ты, малец, не юли, а выкладывай, что за дело. И кто таков, расскажи. А то ведь я могу и рассердиться. – Хвощ демонстративно прокатил в пальцах странный металлический крючок с плоским и кривым лезвием. Что‑ то вроде насадки на руку и ножа одновременно, а может, и пыточный. Предмет этот Тарасу очень не понравился, и уверенность, что начала появляться у школяра, стала его покидать.

– Я бакалавр. Тверской бакалавр, но пока без цвета.

– Врешь. – Наглость разом слетела с главаря, и он даже подался вперед, явно обрадовавшись. «На хрена ему, интересно, бакалавр и чем я лучше купеческого сына? » – с запозданием подумал Тарас, но отступать было поздно.

– Проверь. Это не сложно.

– Проверю, не боись. Стало быть, не врешь. А порчу ты снимать умеешь? Проклятия и все такое?

– Я много чего умею, – неопределенно ответил Тарас, который как раз в направлении порчи был не слишком силен, хотя кое‑ чему, разумеется, научили. Он понял, что для успешного разговора способности свои следует преувеличить. Только лгать было нежелательно.

– Отлично. Очень хорошо. Значит, так, купчик...

– Меня зовут Тарас.

– Значит, так, Тарас. Пойдёшь с нами. Есть у меня для тебя работёнка.

Тарас нахмурился, хотя внутри у него всё вздохнуло с облегчением.

– Ты не понял. Это у меня для вас есть работёнка.

Улыбка слетела с Хвоща, и в руках крутнулся клинок.

– Здесь я говорю, чего и как.

Тарас успокаивающе поднял ладони.

– Конечно, Хвощ. Конечно. Но мы можем договориться.

Главарь воткнул нож в бревно.

– Рассказывай. Что у тебя за дело.

Тарас оскалился в улыбке.

– А насколько ты не в ладах с законом?

– В смысле?

– В смысле, предложение у меня серьёзное.

Хвощ хмыкнул, крутнув головой так, что косички весело хлопнулись друг о друга.

– Ты говори, пока я слушаю.

Тарас выдержал малую паузу.

– Я хочу выкрасть весталку. И мне нужна твоя помощь.

Хвощ откинулся назад и постучал по голове согнутым пальцем.

– Ты, никак, считаешь, что мои ребята могут Тверь захватить?

– Не думаю, – жестко сказал Тарас. – Я считаю, что в прямом бою вам не одолеть и десятка рыцарей. На самом деле школяр считал, что банде не одолеть и троих, но с такой характеристикой остерёгся.

– И как же ты это себе представляешь?

– Про то потом. Пару дней вместе походим, и всё расскажу.

Хвощ хмыкнул. Мысль насчёт «вместе походим» явно его устраивала.

– А сколько ж ты думаешь мне заплатить, мамкина норка? Сколько, по‑ твоему, это стоит?

– Я тебе ничего платить не собираюсь. – Тарас наклонился вперед и смотрел теперь прямо в глаза Хвощу. – Я выведу тебя на Девичью башню и там ты возьмёшь столько, что тебе и твоим людям хватит до конца жизни. Сам понимаешь, чего это стоит.

Хвощ оценивающе посмотрел на школяра. С минуту он молчал, размышляя. Предложение было заманчивым и пока ни к чему не обязывало.

– Ладно. Поглядим, какой ты бакалавр. В сказки я не верю, но кишки тебе выпустить успеется. – Хвощ коротко хохотнул и снова хлопнул Тараса по плечу, давая понять, что аудиенция закончена. – А пока походишь с нами. И не пару дней, а сколько нужно. – Он наклонился совсем близко к Тарасу и повторил, глядя ему в глаза: – Сколько мне будет нужно.

* * *

– Есть охота.

– Кит, тебе всё время есть охота. Только что ведь из‑ за стола.

– Так мы не ели.

– А что ж мы делали?

– Я только пиво пил.

– Лучник, он ел?

Лучник лежал, запрокинув руки, и задумчиво смотрел в потолок. На вопрос он даже не повернулся, только вымолвил:

– Угу.

– Я бы ещё чего‑ нибудь съел, – сказал Никита. – Мяса какого‑ нибудь.

– Расслабься. Это твоё нормальное состояние.

– Мяса хочу.

– Какого?

– Всё равно.

Ярослав приподнялся на локте, заинтересовавшись разговором.

– А кенгуру бы съел? Или крокодила?

– Почему нет? Тамошние их употребляют. Только приготовить правильно. Кстати, Варвара уже спит. Говори потише.

Гостевая комната над корчмой представляла собой каморку с четырьмя топчанами, узеньким столом и крохотным окошком. Ни единого стула здесь уже не помещалось. Впрочем, относительно прошлых ночлегов обстановка была роскошной.

– Человек есть то, что он ест. А ты всё подряд готов хавать, лишь бы с пивом.

– Слышали уже, – сообщил во множественном числе Никита.

– Слышали, да недослышали. Это касается не только белков и протеинов.

– Ты где мудрости нахватался, второкурсник?

– У меня бабка знахарка. А вкусовой разлад от каннибализма идет и до сих пор диссонанс вносит.

– Что вносит? – приподнял голову Лучник.

– Диссонанс. Типа сумятицы. Например, живность надо сортировать, которую употребляешь. Нормально кролей и птицу, а всё остальное с изъянами. Остальные смерть чувствуют, смерть в себе несут.

– А птица с кролями?

– Эти глупые. Они жизнь, как мы, не ощущают.

– А белуга под хреном?

– Ну и рыба ещё. Вот в червях либо гусеницах масса питательных веществ, а есть их почему‑ то не хочется. Почему?

– Ну, такое я тоже не ем, – проявил снобизм Никита. – Чтоб ты знал, это называется брезгливость.

– Это не только брезгливость. Вернее, брезгливость – это нечто, чему была причина. Просто так из рациона белок не выбрасывают.

– И какая ж причина, что мы червей не жрём? Тем более, ты говоришь, они полезные?

– Они не полезные. Но биологически усваиваются. Чистый протеин.

– Ну, давай, давай, знахарь. Просвети народ. Змеи и пауки бывают ядовитые, ты это имеешь в виду?

– Поэтому мы боимся их в руки брать, здесь все понятно. Но почему их есть не хочется?

– А это, кстати, не везде и не хотят. Это просто культура питания. Вон в Китае любую жабу стрескают. И змею, и червячка, и личинку. В Европе тоже и жаб, и улиток, всякую нечисть намнут за обе щёки. В Африке кузнечиков едят.

– И заметь, что Европа, что Африка, что Китай. Дикие края, дикие страны. Притом потребители этой дряни даже внешне отличаются от нас. И характером отличаются, и культурой.

– Но они тоже люди.

– Они такие же люди, но при этом отличаются и внешне, и характером, и культурой.

⇐ Предыдущая 20 21 22 23 242526 27 28 29 Следующая ⇒