ЧАСТЬ ВТОРАЯ 2 страница

— Ладно, что–то нас занесло не туда, — продолжил Странник, — думаю нам нужно заняться чем–нибудь более с од ер ж атель н ы м.

— Хорошо, и чем? — спросила я. — Сказать по правде, этот разговор мне не понравился.

— Тем, что я собирался сегодня сделать, но перед этим из–за необычного сновидения зашел на вокзал. Так что в этот раз ты могла меня и не застать, даже, несмотря на то, что знала мой адрес.

С этими словами он взял свою одежду, в которой я его встретила на вокзале, достал теплый свитер и спортивные брюки и предложил мне одеть их. А сам вышел в другую комнату, откуда вернулся уже переодетым. Бзглянув на меня в моем новом одеянии, он улыбнулся и сказал.

— Теперь мы с тобой похожи. Ладно, времени у нас мало, пошли.

— Куда? — спросила я.

— Увидишь, — загадочно ответил он.

На улице уже стемнело, так что появиться там в такой одежде было не так стыдно, тем более, что в этом городе меня никто не знал. Мы подошли к пустой остановке и стали ждать транспорт. В это время я вздрогнула, то ли от холода, то ли еще по какой–то причине. Странник заметил это и сказал.

Нохоже, твоя точка сборки сдвинулась, внимательно следи за всем и не разговаривай.

Сразу после этих слов подошел пустой троллейбус, на котором мы доехали до конечной остановки. Мы вошли в темный лес и молча шли по нему примерно полтора часа, пока не вышли на какую–то полянку. Странник передоложил мне сесть и отдохнуть, а сам быстро сходил за дровами и развел костер. Достав принесенные продукты, он ловко приготовил на костре ужин. Когда он предложил мне поесть, я отказалась и сказала, что слежу за фигурой. Бместо этого я решила попить минеральной воды, но не смогла открыть бутылку и попросила Странника помочь, но он посмотрел на меня и отрицательно покачал головой.

— Мне кажется, что ты самостоятельно справишься с этой задачей, — сказал он.

Я сделала еще одну попытку и показала ему, что у меня не хватает сил, на что он предложил мне попробовать открыть ее, но не так, как я делала это раньше.

— Ты еще не начала, но уже уверена в том, что у тебя ничего не получится. Если ты решила, что тебе нужно ее открыть, так делай это со знанием, что тебе это действительно нужно, и делай с полной уверенностью, что у тебя это получится, — предложил он.

Я попробовала проделать это с полной уверенностью, и бутылка открылась.

Как только мы закончили с трапезой, Странник достал из сумки длинную веревку с привязанной к ней кошкой, и ловко закинул ее на нижние ветки высокого дерева. Потом достал из сумки какие–то приспособления и легко взобрался на дерево.

— Что ты собираешься делать? Ты что, считаешь меня сумасшедшей? — в шутку спросила я, уже догадываясь, что меня ждет.

Это единственный известный мне способ избавиться от сексуального наваждения, — ответил он, — и это как раз то, что я собирался сегодня делать. До того, как я опробовал этот способ, несмотря на все мои решения, на всю мою решимость, результат всегда был один и тот же. А там, наверху мы сможем вдоволь поговорить, по–моему, тебе этого хочется.

Спустившись, Странник подал мне что–то похожее на альпинистское снаряжение и дал подробные инструкции, как мне закрепиться наверху и что делать. После чего при помощи веревки он закрепил какой–то блок. Странник поднял меня наверх, а затем поднялся сам. Нроверил, как я закрепилась, и той же веревкой, на которой поднялся сам, привязал себя.

— К чему такие меры безопасности, боишься, что заснем? — спросила я.

— Это, скорее, привычка. Обычно я сюда прихожу один и иногда действительно засыпаю, — ответил он, — ну что же, по–моему, сейчас лучшее время и место для общения, если у тебя есть вопросы, то задавай.

— А ты не хочешь задать мне никаких вопросов? — спросила я.

— Хочу, но позже, — ответил он.

— Теперь, когда ты получил знак, возьмешь меня в свою группу? — спросила я.

— В какую группу? — с недоумением спросил он.

— В свою, — ответила я, — ведь ты — нагваль и должен собрать группу.

— Никому я ничего не должен, — ответил Странник, — я тебе уже обьяснял, что не знаю своей энергетической конфигурации. И ничего создавать не собираюсь.

— Это мое любимое выражение — «я никому ничего не должен», — продолжил он. — У меня вообще очень плохие отношения со словами «должен» и «надо». Как только я их слышу, у меня внутри все переворачивается, и я сразу спрашиваю. «а кому надо? а кому должен? ». С помощью этих абстрактных понятий из нас вьют веревки, из нас делают социальных людей. Даже сам себе я никогда не говорю этих слов. Эти слова как спусковой механизм для чужеродного устройства. Если я решил выполнить какое–то действие, то говорю себе. «я делаю это». Тут даже не подходит выражение «я сделаю это», потому что тогда действие отодвигается в будущее, а бдуущего не существует, и наша энергия рассеивается, отправляясь неизвестно куда.

— Я уверена, что ты нагваль, — продолжала я гнуть свою линию.

— Если даже и так, что толку от такого нагваля? — возразил он, — Удар нагваля я нанести не могу, потому что не могу видеть по собственной воле. Так что этот разговор пустой.

— Почему ты отрицаешь, что ты нагваль? — спросила я, но Странник пропустил мой вопрос мимо ушей.

— Если ты не нагваль, то откуда знаешь все то, что рассказываешь мне? — попробовала я подойти с другой стороны.

— На этот вопрос я могу тебе ответить, — сказал Странник. — Дело в том, что мой самый сильный энергетический центр — это центр принятия решений. В своих книгах Кастанеда очень много писал о центре воли, о том, что можно воспринимать мир из этого центра. Так вот, я научился воспринимать мир из центра принятия решений. Поэтому я не могу рассказать, какими сновидениями я занимаюсь. Но меня мало интересует выполнение каких–либо действий в сновидении.

Насколько я понимаю, это прерогатива человека действия. А в книгах Кастанеды из различных типов сновидений в основном описаны именно эти.

Для меня все началось с того, что я остро осознал, что никак не могу принять правильное решение, что я все время кружусь вокруг да около. В то время как раз вышла книга Кастанеды, где он описывал центр принятия решений. Я понял, что мне как раз этого и не хватает, и стал усиленно практиковать пассы для этого центра. И еще — я перестал прикасаться к этому центру. Через какое–то время я стал ощущать в нем легкую щекотку, которая со временем стала практически постоянной и иногда переходила в покалывание. Я чувствовал, что эта постоянная щекотка сводит меня с ума. Но я не сдавался, продолжая практиковать эти пассы. Иногда это покалывание перерастает в довольно–таки сильную боль. Дело в том, что этот центр у меня был изначально самым сильным.

— Ты станешь моим наставником? — не унималась я.

— Я понимаю, почему ты просишь об этом. Но я рассказал тебе несколько памятных событий из своей жизни не для того, чтобы произвести впечатление. Но моему замыслу, рассказ о том, как я двигался по этому пути, и тот факт, что у меня не было учителя, и должен быть доказательством тому, что нам не нужен никакой учитель. Но, похоже, рассказ произвел на тебя противоположное действие. Я просто хотел дать тебе еще одно подтверждение, что вещи, описанные Кастанедой, не являются выдумкой, а существуют в реальности.

Я глубоко убежден, что нам не нужен учитель. Для того чтобы двигаться по пути знания нам нужно только одно — руководство духа. Если я что–то и хотел тебе рассказать во время нашей первой встречи, так то, что нам не нужен учитель. Но, похоже, я не достиг результата. Это нужно исправить.

Нам всем хочется иметь такого учителя, который взял бы на себя весь труд, а мы бы только наслаждались результатами. Но правда в том, что реальной помощи никто никому оказать не может, и всю работу нужно делать самому. И работа эта состоит в установлении контакта с духом, без этого никакие наставления, никакие действия не будут иметь смысла.

— Но ты ведь не можешь отрицать тот факт, что Кастанеду всему обучил дон Хуан? — попробовала я возразить.

— Если ты хорошо помнишь книги Кастанеды, дон Хуан, как истинный сталкер, в самом начале, когда Кастанеда считал, что пришел изучать растения, неоднократно повторял ему, что тут нечему учиться. Вместо этого он говорил, что познакомит его с некоторыми силами.

Вспомни, дон Хуан не выбирал себе ученика, а предоставил духу решать, будет у него ученик или нет, и каким будет этот ученик. Можно также сказать, что намерением духа относительно Кастанеды было предоставление ему такого учителя, как дон Хуан. Но здесь все очень индивидуально. И дон Хуан во время обучения всегда предоставлял духу возможность принятия решений, и настоящим обучением занимался именно дух. У дона Хуана не было на этот счет иллюзий.

Сколько раз он повторял, что смещением точки сборки занимается дух, нагваль требуется только для придания уверенности ученику. Просто дон Хуан являлся проводником духа, был его активной частью. В задачу дона Хуана как учителя входило знакомство Кастанеды с духом удержание его внимания на духе. Если дух решит, что тебе нужен учитель, он тебе его предоставит, но при условии, что ты будешь следовать по предлагаемому духом пути.

— Нужно просто быть готовым и достойным, — попробовала я подвести черту.

— У тебя, наверное, сложилось впечатление, что, если ты будешь готова принять учителя, то он появится, — сказал Странник, — но у меня другое мнение. Учитель появляется не тогда, когда готов ученик, а ученик появляется, когда готов учитель, и, по большому счету, учителю, если он выбирает себе учеников под руководством духа, неважно, готов ученик или нет. К сожалению, донов Хуанов на всех не хватит. Кастанеда сделал все, что мог, он указал направление, и сейчас дело каждого двигаться по этому пути, и слушать то, что ему говорит дух. Но моему мнению, есть даже некоторые преимущества в обучении без учителя.

— И какие? — с удивлением спросила я.

— Во–первых, не с кем воевать, — с улыбкой ответил Странник. Кажется, он заметил мой скептицизм и добавил. — С духом нельзя воевать. А во–вторых, чтобы учиться самостоятельно, нужно сразу же установить контакт с духом, поэтому обучение происходит стремительнее. Да и настоящее обучение без этого контакта просто невозможно, а коль скоро можно обойтись без посредников, то так оно даже лучше.

— Ты все время говоришь, что надо следовать указаниям духа. А если человек не слышит этого голоса? — спросила я.

— Ты, наверное, хотела спросить, что делать тебе, если ты не слышишь этот голос? — уточнил Странник и продолжил. — А ты не думала, что заинтересовало тебя в книгах Кастанеды? Ведь, если разобраться, Кастанеда по большому счету сказал только то, что нужно жить безупречной жизнью. Мысль, хоть и правильная, но не самая новая. Эту мысль ты уже слышала не один раз, и она почему–то не очень тебя вдохновляла.

Я поняла ход его мысли, однако все же хотела возразить, но Странник продолжил.

— Ты, впрочем, как и я, попалась на ту же удочку, что и Кастанеда. Ты, точно так же, как и Кастанеда, согласна с каждым словом дона Хуана. Возможно, ты и не помнишь, но все эти мысли ты уже слышала от духа, и именно получение подтверждения этих мыслей делает книги Кастанеды такими привлекательными. Думаю, что каждый человек слышал этот голос, но заботы повседневности для него куда более важны. И метод обучения дона Хуана состоял в повторении тех мыслей, которые Кастанеда уже слышал от духа. Таким образом, он фокусировал внимание Кастанеды на духе.

Помнишь слова дона Хуана о том, что говорит эмиссар из сновидения? Дон Хуан сказал Кастанеде, что эмиссар ничего нового сообщить не может. Он может только повторить то, что воин и так уже знает. И знает он это от духа, и тут проблема лишь в том, чтобы вспомнить свое общение с духом. Ты уже общалась с этой силой и теперь общаешься.

Я в недоумении взглянула на Странника.

Ладно, — продолжил он, — у меня есть доказательства.

— Какие? — поинтересовалась я.

— Что ты делала, когда мы шли ко мне домой? — спросил Странник.

— Молча шла и ничего не делала.

— Нет, — ответил он, — ты шла и читала все надписи, какие попадались тебе на глаза.

— Возможно, — согласилась я, — но что из этого?

— Ты находилась в незнакомом месте в непривычной обстановке и не знала, как себя вести. И сразу переключила свое внимание на то, что находится вокруг, это указывает на то, что ты знаешь, как получать информацию от окружающего мира. Ты читала все надписи, какие только могла увидеть, это означает что ты читатель бесконечности. Может, ты и не осознаешь этот факт, но раньше ты находила ответы на свои вопросы, просто глядя вдаль.

Эта мысль мне показалась интересной.

— Вообще–то ситуация довольно глупая. Знаешь, с таким же успехом и я могу попросить тебя стать моим учителем, — продолжил Странник.

— И чему я могу тебя научить? — спросила я с удивлением.

— Кто знает? — ответил он. — Ты считаешь, что я знаю больше тебя?

— Я это точно знаю, — ответила я.

— Я на твоем месте не был бы столь категоричным. На самом деле тут все не так просто, как кажется. Ты сама еще не знаешь того, что ты знаешь, — сказал Странник и засмеялся над своим утверждением.

— Но крайней мере, после нашего первого общения я получила довольно сильный импульс. Что же это, как не помощь? — не унималась я.

— Да, это была помощь, но я просто придал тебе уверенности и сделал это опять–таки после того, как получил знак духа. Иначе все мои слова пропали бы даром. Иод словом «помощь» я понимаю, скорее, энергетический факт.

Энергетически, всю работу ты сделала сама. Знаешь, я не питаю никаких иллюзий и понимаю, что научить ничему не могу. Бдинственное, что я реально могу сделать, так это рассказать тебе несколько историй с целью экономии твоего времени. Я знаю, что и без моей помощи ты тем или иным путем до всего дойдешь сама. Но, возможно, слушая мои истории, ты не будешь терять драгоценное время там, где я топтался. Хотя мой опыт подсказывает, что никто никого слушать не хочет, по крайне мере до той поры, пока его не прижмет к стенке.

Глядя на мою унылую физиономию, Странник снова рассмеялся и продолжил.

— Я расскажу тебе еще одну историю, может быть, так ты лучше поймешь.

Как только я начал читать книги Кастанеды, у меня тоже появилось желание найти учителя, я даже был уверен, что он у меня будет. Я и подумать не мог, что знание можно получить без учителя.

Б то время я ежедневно занимался медитацией и достиг в этом некоторых успехов. Я знал, что если выключить внутренний диалог и удержать в голове только один вопрос, то обязательно получишь на него ответ. И я принял решение в следующей медитации сфокусироваться на своем будущем учителе. Я хотел его увидеть, чтобы, когда встречу, у меня не было никаких вопросов.

Так вот, мне удалось войти в безмолвие и задать там вопрос. «как будет выглядеть мой учитель». Но ничего не произошло, и так как я точно знал, что нахожусь в нужном состоянии, то мне стало понятно, что учителя у меня не будет, ведь безмолвие не обманывает. Мне стало оВидно, но потом я подумал, что если даже у меня и не будет такого учителя как дон Хуан, то может быть будет хотя бы временный учитель. Мне очень захотелось, чтобы в жизни моей появился кто–то, кого я мог бы назвать своим учителем.

Как только я изменил свой вопрос, слева от направления моего зрения стал появляться экран. Когда он закрыл половину моего поля зрения, на нем появилось лицо, которое я назвал боксером. Я смотрел на него некоторое время, потом рядом с ним появилось другое лицо, которое я, условно, назвал бородой. Сразу после этого я вернулся в свое обычное состояние.

Б те времена меня интересовало все, что хоть как–то было связано с мистикой. Я посещал школу астрологии, открывшуюся в нашем городе. К нам периодически приезжал ученик Навла Глобы, и его звали Давыдов. Он собирал нас в больших залах и читал там лекции, а мы все старательно их записывали. Как–то раз Давыдов рассказывал нам, что в прошлом был спортсменом и сейчас занимается кикбоксингом, но я не обратил на это внимание. А когда к нам на лекцию приехал сам Глоба и я его увидел, у меня в голове сразу все сложилось. Он и был борода, а Давыдов был боксером. К тому времени, как я узнал своих временных учителей, я уже успел втянуться в то, о чем писал в своих книгах Карлос Кастанеда. И в борьбе двух идеологий, которые я, условно, обозвал идеей скрытого врага и идеей мелкого тирана, верх одержала идея мелкого тирана. Я просто не мог серьезно относиться к идее скрытого врага, который по какой–то там причине строит различные козни.

Но идея скрытого врага может как–то перекликаться с идеей летунов, — сказала я, — они ведь действуют не открыто.

— Допускаю, что идея скрытого врага может быть популярна из–за летунов, — согласился Странник. Но эта установка делит мир человека на доброжелателей и врагов. И в его понимании доброжелатели — это те люди, которыми он может манипулировать по собственному желанию, а враги — это все остальные. В свою очередь это ведет к установке, что весь мир противостоит ему. Только очень большая самонадеянность может позволить человеку думать, что он может противостоять всему миру. На самом деле эта установка на поражение. Такой человек постоянно ждет подвоха от других, и даже вырабатывает намерения противостоять этому злу. Это, в свою очередь, приводит к тому, что он как бы сам притягивает к себе зло, чтобы противостоять ему. Это не состояние гармонии с окружающим миром.

Воин, с другой стороны, не имеет ничего, что нужно было бы защищать. Он безупречен, а безупречность — это следование теми путями, которые предлагает дух. Воин чувствует невыразимую поддержку от духа, он не ждет подвоха от окружающего мира, наоборот, он получает от него поддержку. Следование путями духа — это и есть гармония.

— И чем закончилось твое общение с твоими учителями? — спросила я после некоторой паузы, возникшей в разговоре.

Конечно, я сделал попытку поближе познакомиться с ними, — ответил он. К Глобе подходить было бесполезно, для меня он был недосягаем. И как–то после лекции я подошел к Давыдову. Сначала я стал ему рассказывать о расположении моих звезд, но ему это было явно не интересно, он откровенно скучал. Тогда я упомянул, что читал Кастанеду. Он сказал, что конечно Кастанеду можно читать, но дал мне понять, что их знание куда более интересно, и что оно может обьяснить все, что там написано.

Тогда я упомянул, что ежедневно медитирую. Нри этих словах он слегка заинтересовался и посмотрел на меня. Нохоже, он заметил, что сейчас я снова вошел в состояние медитации, что хоть я и общаюсь с ним, в данный момент его не вижу. Он провел рукой у меня перед глазами и хотя я «видел» его движение, мои зрачки никак не реагировали. Скорее я просто чувствовал это движение. У меня возникло ощущение, что он испугался.

Он быстро ушел с линии моего взгляда, и стал сбоку, пристально глядя мне в ухо. Я знал, что он там ничего не увидит. Я просто улыбнулся, не меняя своего положения. Заметив это, Давыдов в спешке закончил наш разговор, отделавшись общими фразами, что мне еще нужно многому научиться, и потом мы сможем более детально поговорить обо всем этом. После этого разговора я пришел на лекцию еще один раз, но когда там стали опять говорить про скрытых врагов, я понял, что мне тут делать нечего. На этом и закончилась моя карьера астролога.

— И чему ты научился у этих учителей? — поинтересовалась я.

— В актив я могу занести одну фразу, в то время она была для меня революционной — ответил Странник, — они часто повторяли. «только, пожалуйста, не стройте идеальный мир».

— И это все, чему ты у них научился? — не унималась я.

— Да нет, я научился составлять космограмы, — ответил он, — и даже составил одну — свою. Они советовали составить космограму, поместить ее перед зеркалом, зажечь по бокам свечи и потом, вращая глазами по часовой стрелке, как бы войти в нее. Это был способ увидеть будущее. Но я не стал это все проделывать. Как только я составил ее, сразу же оправился медитировать, и весь это обряд проделал в уме. И мне удалось войти в нужное состояние. Мне сразу же стало ясно, что для того, чтобы понять эту информацию, нужно договориться о системе знаков. Я не хотел ничего сложного и выработал очень простую систему знаков.

Затем я отправился в путешествие по своему будущему. Сначала все шло нормально, но потом на меня накатила темная волна, и мне сразу же захотелось из нее выбраться. Но как только я сделал это, то увидел, что на меня надвигается следующая, а за ней еще одна. Я хотел уйти с их пути, но не успел, и меня снова накрыло. Третья волна меня практически не задела, но повторения я не хотел и, сделав титаническое усилие, вырвался оттуда. Дальше все шло нормально, и, в конце концов, я увидел золотой ключик. В тот момент я знал, что увидел свое будущее от лунного затмения до лунного затмения.

Мне осталось только приготовиться. Бдинственной моей отрадой был тот факт, что в конце этого периода должно произойти важное событие, событие, которое что–то для меня откроет.

— И что это было за событие? Стоило ли оно всех этих купаний в темных водах? — поинтересовалась я.

— Событие было интересным, и я тебе о нем уже рассказывал, — ответил Странник, — точно в день лунного затмения собрались несколько начинающих последователей Кастанеды, и там было рассказано про существа, которые нас пожирают.

— Это ты про того бывшего кришнаита?

— Да, — ответил Странник, — а если отвечать на твой второй вопрос про темные волны и потери энергии, то это никак не было связано с этим событием. Это просто была моя самонадеянность. Но эта отдельная и большая тема для разговора.

— Расскажешь? — поинтересовалась я.

— Возможно, но не сейчас, — ответил он, — сейчас нам надо разобраться с твоим желанием иметь учителя. Очень многие, вместо того чтобы предпринимать какие–то реальные шаги по пути знания, ищут себе учителя, тем самым, теряя самое драгоценное — время.

— Но все те истории, которые ты мне рассказываешь, разве не являются обучением? — попробовала я возразить.

— Нет, и еще раз нет, — ответил он, — дон Хуан часто повторял, что, только разговаривая, нельзя стать человеком знания. Все, что я пытаюсь для тебя сделать, так это убедить в необходимости установления более тесного контакта с некой силой, которая называется дух. Именно эта сила и занимается реальным обучением.

Ириведу еще один довод. Нагваль Хулиан вообще не обьяснял ничего и, в тоже самое время, был прекрасным учителем. Он просто понимал свои возможности и знал, что реальным обучением занимается дух. Бго метод обучения был максимально прост и эффективен. Он выталкивал своих учеников за границы известного, туда, где все знания о мире, которыми обладали на тот момент ученики, ничего не значили. И единственным способом что–то понять и выжить в этих новых условиях было — подчиниться духу, установить с ним связь и делать то, что он требует. Если бы прямо сейчас я мог вытолкнуть тебя в неизвестное, то сделал бы это. И твой энтузиазм насчет учителя сразу бы погас.

Когда учитель толкает ученика в неизвестное, за пределы того, что считается возможным, и действует по указанию духа, он точно знает, что это не принесет ученику вреда, потому что дух предлагает только те варианты, которые ученик может выдержать в данный момент без каких–либо потерь. И дух, как сила, которая нас поддерживает, как универсальная и безупречная сила, всегда помогал ученикам выбраться из любой мыслимой или немыслимой ситуации.

Я попробую дать тебе новые определения, что такое известное, неизвестное и непознаваемое. С известным все более или менее понятно, это то, что мы знаем. Неизвестное — это то, что мы не знаем, но это область, освоенная духом, и, оправляясь в путешествие по неизвестному, мы путешествуем в области духа. И поэтому во время этих путешествий маг чувствует подьем и прилив сил. Но если маг по какой–то причине попал в непознаваемое, он находит только хаос, который может его убить. Однако если воин безупречен и следует указаниям духа, то никогда не выйдет за пределы своих возможностей.

Задача безупречных магов — находиться на границе неизвестного и непознаваемого, чтобы исследовать эти области духа. Если магу удастся сделать хоть что–нибудь в этом направлении, то это будет достойный вклад. Это будет означать, что воин не зря прожил жизнь.

Как–то дон Хуан сказал Кастанеде, что маг выбирает всегда лучшее, чем то, что мог бы выбрать обычный человек. Как тут не вспомнить еще одно его выражение. «Я всегда говорил всем, кто хотел меня слушать, что единственный способ хорошо думать — это не думать совсем». В этом случае маг сам вообще не принимает никаких решений, он просто принимает то, что ему советует дух. И если есть какой–то способ обучения магии, так это научить ученика прислушиваться к шепоту духа.

Чтобы реально чему–то научиться, надо оказаться в неизвестном, и здесь я точно знаю, что вытянуть тебя в неизвестное не могу. Я знаю себе цену, я не лучше и не хуже других. Это банально, но я абсолютный ноль. Существует множество людей, которые имеют больше силы, чем я. Также я знаю людей, которые гораздо умнее и лучше меня. И если у меня есть какое–то преимущество, так только в том, что, пройдя через некоторые неприятные истории, я понял, что все мои знания в этом таинственном мире практически ничего не стоят. И единственный способ избежать опустошительных ошибок — всегда и во всем действовать по велению духа.

— Ты можешь сказать, что такое дух? — спросила я.

— Это все что нас окружает. Это некая сила, которая управляет жизнями всех живущих существ. Дать точное определение этой силе невозможно, можно только свидетельствовать некоторые проявления духа. Так как мы люди, то нами руководит человеческий дух, который является частью всеобщего.

— Человеческий дух, это шаблон? — поинтересовалась я.

— Шаблон является частью человеческого духа, — ответил Странник, — человеческий дух это нечто большее, чем шаблон. Это скорее осознающая себя энергия, это намерения людей, которые жили раньше и которые живут в данный момент.

— У Кастанеды есть описание человеческой полосы энергии, может быть, это человеческий дух? — спросила я.

— Это гораздо ближе, — ответил Странник — это то место, где он располагается. Это что–то такое, что определенно осознает себя, но нам не понять как. Дух может принимать решения, но как, нам опять–таки не понять. Но что известно точно — то, что эта сила может направлять наши действия.

— Не очень понятно, как эта сила может направлять наши действия, — сказала я.

— Чтобы понять, как это происходит, можно рассмотреть примеры других живых существ, населяющих землю, — ответил Странник. Меня как–то заинтересовала одна передача, в ней рассказывали, что где–то в Африке существует большое соленое озеро, которое периодически пересыхает или, вернее, наполняется дождями через неравные промежутки времени. Это может происходить через год в сезон дождей, или раз в пять лет. Но всегда, когда там появляется достаточное количество воды, а значит и пищи, за тысячи километров туда прилетают миллионы фламинго. Если там недостаточно пищи, они летят в другое место.

Ученые не могут понять, как фламинго определяют, куда им лететь. Тут нет никакой системы, тем более что это озеро находится в стороне от обычных маршрутов миграции фламинго. Но фламинго никогда не ошибаются и появляются только тогда, когда там достаточно пищи. Ученые не могут этого обьяснить ни генетической памятью, ни каким–нибудь другим способом. В конце концов, они ведь не высылают туда разведчиков, которые возвращаются и рассказывают им, есть там пища или нет. С моей точки зрения дух фламинго черпает эту информацию из безмолвного знания. И так как каждый фламинго является частью этого духа, то, как только дух получил эту информацию, то все фламинго безоговорочно следуют за духом.

— Может дух — это безмолвное знание? — спросила я.

— Нет, дух это нечто больше, чем безмолвное знание, — ответил Странник. Безмолвное знание не может принимать решений. Может быть, я привел не совсем удачный пример. Наверное, лучше рассмотреть сообщества живых существ, которые живут сложными группами, например, муравьи или пчелы.

Семья пчел живет как слаженный организм. На каком–то этапе своего развития пчелы выработали намерение жить такими группами, так как это было для них максимально эффективным, и это намерение стало частью пчелиного духа. Духа, который управляет такой сложной системой как пчелиный улей. Нчелы не имеют представления об индивидуальном «я». Но крайней мере, их понятие «я» сильно отличается от нашего. Они живут безмолвным знанием. Ими управляет пчелиный дух, который точно знает, что нужно делать каждой пчеле в данном месте в данный момент.

Молодая пчела занимается проветриванием улья, когда приходит время, она летит собирать нектар или защищает свой улей. У каждой пчелы есть свое задание, полученное от пчелиного духа, роль, которая ей максимально подходит, и в которой максимально нуждается ее семья. Ичелу никто не обучает ее задачам, другие пчелы не отдают ей приказы. Свои задания она получает от духа, как и способы выполнения этих задач.

— Можно сказать, что пчелами руководит пчелиный тональ? — поинтересовалась я.

— Ичелы живут безмолвным знанием, они не оторваны от реальности, они просто живут в мире, где известное и неизвестное находится вместе и дополняет друг друга.

— А для человека верно высказывание, что дух это тональ? — не унималась я.

— Можно сказать, что человеческий тональ является частью человеческого духа, но тональ это не весь дух, куда более значительная часть человеческого духа принадлежит безмолвному знанию, что согласно делению на тональ и нагваль является царством нагваля.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒