ЧАСТЬ ПЕРВАЯ 9 страница

Думаю, что называть силу, наделяющую осознанием, главным тираном — смешно, но глупо. На самом деле эта сила предоставляет нам и жизненную силу, и возможность восприятия. Если уж искать главного тирана, то это наше эго, которое переполнено желаниями, и которое на свои мелочные запросы тратит всю нашу жизненную силу.

Ты убедил меня серьезнее подойти к перепросмотру, — сказала я, после того как Странник умолк.

— Нрекрасно, — ответил он, — но моя речь еще не окончена. Когда выполняется перепросмотр, энергетическое тело получает навыки в путешествии по определенным энергетическим каналам и обучается считывать там информацию. К примеру, Кастанеда смог выполнять перепросмотр жизни нагваля Хулиана именно потому, что его энергетическое тело получило необходимый опыт, когда он выполнял перепросмотр собственной жизни.

Обучить наше энергетическое тело такому способу работы с окружающей энергией — действительно достойное дело. Бонн, энергетическое тело которого в процессе перепросмотра научилось чтению информации, получает доступ ко всей информации, хранящейся в энергии вокруг нас. А там имеется вся информация, сохранившаяся от наших предшественников, да и не только. К примеру, там есть вся информация, которую открыли древние видящие.

Нарушение целостности происходит не только от той энергии, которую мы оставили позади. Также мы постоянно отправляем часть своей энергии в будущее. К примеру, мы захотели выполнить перепросмотр, но сочли, что сейчас для этого нет подходящих условий, и для того, чтобы серьезно заняться этим делом, нам нужно разрешить множество проблем, создать идеальные условия, и тогда уж приступать к его выполнению. Автоматически, после того как мы приняли решение выполнять перепросмотр, часть нашей энергии направляется на его выполнение. Но так как мы верим, что в будущем будут для этого идеальные условия, эта часть нашей энергии застывает в ожидании, когда же наступит это светлое будущее.

Но правда состоит в том, что светлое будущее может не наступить никогда. Нам просто может не хватить энергии на воплощение в жизнь этого светлого будущего, в частности, еще и потому, что часть нашей энергии висит и ждет этого светлого будущего. Такого понятия, как будущее в мире энергии, не существует, там есть только. здесь и сейчас. Если хочешь выполнить какое–либо действие, — делай, а не намеревайся сделать в каком–то неопределенном будущем, когда условия станут бл аго пр иятн ы ми.

Бдинственное, что необходимо сделать, чтобы условия стали благоприятными, так это выбросить все лишнее, что мешает выполнению действия. Дон Хуан часто повторял, что воин живет стратегически, и что жизнь воина становится однонаправленной просто за счет его решения. Это означает, что воин выбрал направление своей жизни. В конце концов, мы все выполняем перепросмотр, но только в момент смерти. Ведь не зря люди, бывшие на краю жизни и смерти, говорят, что перед смертью вся жизнь вспоминается за несколько минут. Это отчаянная попытка вернуть нашу жизненную силу.

— А как целостность связана с детьми? — спросила я.

— Как только человек, оценив свои шансы добиться хоть чего–то в жизни, понимает, что у него нет для этого ни возможностей, ни способностей, а ему об этом постоянно напоминает чужеродное устройство, он понимает, что единственное, что он может сделать достойного, так это дать продолжение своему роду. И все свои намерения направляет на то, чтобы создать ребенку идеальные условия, хотя и тут ему постоянно мешает чужеродное устройство, которому нужно питаться. И этот человек верит, что, возможно, его ребенок сможет воплотить в жизнь то, что не удалось ему.

— Ну а если ребенок получился случайно? — спросила я. — Такое же происходит довольно–таки часто.

— Случайно, это как? — переспросил Странник, — что, непорочное зачатие?

— Да ты знаешь, что я имею в виду, — ответила я.

Намерение не читает наши мысли, оно воспринимает наши действия, и, как правильно утверждал дон Хуан, оно не имеет понятия о сексе ради удовольствия, — ответил он, — но я, конечно, понимаю, что ты имеешь в виду.

Но этому случаю я могу рассказать одну поучительную историю, — продолжил Странник, — как–то ко мне в гости приехал один любитель Кастанеды, и он был какой–то потерянный. Когда я спросил его, в чем дело, он мне рассказал, что у его матери рак, и она умирает, что ей сделали операцию, но все бесполезно. В таком состоянии я видел своего друга впервые. Я видел, что он находится на грани срыва. Конечно, я попробовал успокоить его, говорил все те слова, какие говорят в подобных случаях, я обьяснял ему, мы все умрем, и что в этом нет ничего необычного.

Но, хотя он и говорил, что сдаваться не собирается и приехал в этот город для того, чтобы продолжать борьбу, все было напрасно. Но его рассказу о состоянии матери мне было понятно, что ей уже ничего не поможет, ей даже не стали удалять опухоль. Сделав в городе все свои дела, он уехал обратно. И, видимо, моя озабоченность этим событием была безупречной, потому что после того как он уехал, у меня было видение.

Б этом видении я был последователем Кастанеды и уже много лет пытался двигаться по пути знания. Но мне чего–то не хватало для этого. Я ощущал, что мои родители являются той силой, которая сдерживает все мои усилия для движения по пути знания. И что для продвижения по этому пути мне нужно оставить моих родителей, и вообще сменить круг общения и отправиться подальше из этих мест. Но в этом видении я даже не представлял, куда мне направиться и что там делать. Еще в этом видении я вспомнил, что в книгах Кастанеды было написано, что, когда родители Жозефины умерли, она получила от них поддержку. Так как уезжать мне было некуда, я понимал, что шанс серьезно заняться магией у меня появится, когда мои родители умрут.

И вот теперь моя мать умирала, и я ничего не мог уже поделать. Мне хотелось обрадоваться, что наконец–то я вскоре получу хоть часть той свободы, о которой столько мечтал. Но эта мысль меня совершено не вдохновляла, вместо этого я чувствовал свою вину в том, что моя мать умирала. Мне стало понятно, что свобода, о которой я так мечтал, не стоила жизни моей матери. И тогда я принял решение, что мне не нужна поддержка, полученная таким способом. В конце концов, ведь все эти годы мечтаний о свободе я тоже не провел даром, и кое–что у меня получалось. Но я также понимал, что как только моя мать умрет, то часть ее энергии достанется мне. Тогда я решил, что не буду пользоваться этой энергией и отдам ее кому–нибудь другому.

Потом в этом видении у меня родился ребенок, и я поначалу думал, что, может быть, это и к лучшему. Но потом как–то незаметно моя жизнь становилась все более и более серой. Я набрался мужества и продолжал находиться там, говоря себе, что это моя судьба. Но потом все вокруг стало серым, и теперь я знал, что выхода из этой ситуации нет. Это делало положение совсем невыносимым. Я понимал, что нужно что–то делать, собрался с силами и попытался вырваться из этой серости. И мне это удалась, я почувствовал, что снова нахожусь на диване.

Ионачалу это видение поставило меня в тупик. Дело в том, что все события в нем происходили со мной, и все чувства, которые там были, были моими. Я думал, что это видение касается меня. Но, хоть меня когда–то и посещали похожие мысли — мол, когда у меня умрут родители, я получу поддержку, все–таки я понимал, что с этим видением что–то не так. Я никогда не делал на это ставки, единственное, что я хотел от родителей, чтобы они не тормозили меня своими намерениями. У них всегда была одна присказка «будь как все». Но для этого мне не нужно было дожидаться их смерти, нужно было просто создать дистанцию, что я и сделал.

Однако, хорошенько подумав, я понял, что это видение касалось моего друга, и, когда у меня появилась возможность, я поехал к нему. Мы встретились примерно через полгода после моего видения. И тут передо мной стала дилемма — рассказать ему о своем видении или просто ограничиться предупреждением. Я решил ограничиться предупреждением, подумав, что если я расскажу о том своем видении, то тем самым как бы спровоцирую его. Я подумал, что если он узнает, как развивались события в моем видении, то он подумает, что это все неизбежно, и это мое видение станет для него картой, по которой будет развиваться его жизнь.

Тогда я просто сказал, что у меня было видение насчет его, и что у него могут возникнуть проблемы. И, как средство избежать проблем, я посоветовал ему выполнить полный пересмотр всех событий, связанных с матерью и, в частности, всего, что касается ее болезни и смерти, еще я ему посоветовал исследовать все свои чувства по этому поводу.

Но ничего не помогло, возможно, потому, что намерение уже было выражено, и процесс пошел. Возможно, он просто не последовал моим советам. Когда я приехал к нему в следующий раз, он был уже женат, у него родился ребенок. Тогда я рассказал ему про свое видение и выразил надежду что, возможно, он поступит так, как поступил я, в конце моего видения, соберется с силами и вырвется из этого положения.

— А что, разве рождение ребенка — это так серо, как было в твоем видении? — спросила я.

— Для человека, который решил, что сам ничего сделать не может в этой жизни, кроме как дать продолжение своему роду в надежде, что кто–то из его потомков сможет чего–то достичь, это благо. И это, наверное, единственное, что он может в жизни сделать достойного, — ответил он, — но для человека, на которого сделал ставку дух, с кем этот дух общался, ничего приятного в этом нет, хотя положение не катастр о ф ич е ско е.

— Ты имеешь в виду, что можно забрать свое острие? — поинтересовалась я.

— Да, — ответил Странник, — выход из такого положения есть. И тут, конечно, не надо дожидаться смерти этого ребенка, что из этого получается, мы знаем.

Так же неверно сердиться на ребенка, в конце концов, ведь он не просился на этот свет. В том, что предлагал делать в подобных случаях дон Хуан, нет ничего нового.

Например, когда человек уходит в монахи, то он должен отречься от семьи и детей. Это касается и священников, да практически всех, кто посвящает себя духовному поиску.

Для того чтобы двигаться по пути знания, нужно, чтобы человек имел будущее, а тот, кто имеет ребенка, часть своей энергии направляет на развитие этого ребенка. Просто так устроено намерение, оно не знает о сексе ради удовольствия и направляет часть энергии на зачатие ребенка. Точно так же, когда появляется ребенок, часть энергии уходит на его поддержание. Да и совсем не обязательно, чтобы этот ребенок был твой биологически, также можно эту энергию отдать любому человеку.

— Наверное, эту часть энергии дон Хуан называл острием, — сказала я.

— Наверное, — согласился Странник, — причем, это такая энергия намерения, которая хоть и находится при человеке здесь и сейчас, но по определению направлена в будущее. Так что, отдав эту энергию, человек лишается будущего.

Б том положении, в котором оказался мой друг, нужно, как при пересмотре, вернуть свою энергию намерения обратно. И для этого нужно сделать то, что я называю «принять ответственность на себя». Он должен понимать тот факт, что на него сделал ставку дух.

Тут, как всегда, есть парадокс — мы не желаем брать на себя ответственность за принятые решения, но с легкостью берем на себя все грехи мира. Конечно, было бы неправильно дожидаться, когда умрут родители, это не смертельно. Смертельно чувствовать себя пупом земли. Зачем брать на себя ответственность за все, что происходит в мире?

Конечно, мой друг знал, что такое намерение. Но почему он решил, что именно его решение привело к смерти его матери? Да потому, что он чувствовал себя пупом земли. Он верил только в силу своего намерения, верил, что все в этом мире происходит по его воле. Ну что же, если сила его намерения такая огромная, можно даже сказать, смертельная, то почему он тогда не вылечил свою мать своей огромной силой? А ведь я точно знаю, что он пытался это сделать. И каков результат? Причем я не сомневаюсь, что во втором случае он сделал все, что мог. И где его огромная сила?

— Похоже, что для тебя это больная тема, — сказала я, — это случаем не тот твой друг, с которым ты встретился через много лет?

— Да, это он, — ответил Странник, — и я всегда считал, что он лучший.

— Может, он все–таки сделает так, как было в твоем видении, соберется с силами, вырвется из этой ситуации и восстановит свою целостность, — сказала я.

— Может быть, — ответил Странник, — Если раньше, до этого случая, ему было бы достаточно просто следовать своему жизненному пути, и он бы пришел в нужное место, то сейчас ему придется, как и в моем видении, собрать все силы, чтобы изменить направление своей жизни. Тут вопрос не только в ребенке. Какой смысл забирать у него острие, если вся остальная энергия разбросана по разным закоулкам? Сначала все–таки нужно выполнить пересмотр и собрать энергию, которая рассеяна в прошлом. Думаю, моему другу придется сделать то, что он не смог сделать раньше, то есть оставить знакомый круг и отправиться куда–то туда, где он может рассчитывать только на собственные силы. И только потом он сможет принять всю ответственность на себя.

Здесь я вижу две взаимосвязанные проблемы. Во–первых, нужно перестать направлять свою энергию намерения на то, чтобы сделать из этого ребенка подобие себя. Дело в том, что родители очень много своей энергии направляют на то, чтобы их ребенок стал таким, как они хотят. Например, ребенок очень сильно кричит, имеет звонкий голос, тогда они говорят, из него получится певец. И часть своей энергии намерения направляют на то, чтобы он стал певцом. Скорей всего, ребенок так и не станет певцом, и эта энергия будет где–то висеть над ним, мешая ему самостоятельно искать свой путь в жизни. Чувство собственной важности заставляет родителей думать, что они лучше всех знают, что нужно их ребенку. И они постоянно пытаются своими намерениями корректировать ход жизни ребенка. Но, что еще хуже, именно пресс этих нереализованных намерении будет мешать ребенку в будущем установить контакт с духом.

— Может быть, именно по этой причине дети, у которых рано умерли родители, зачастую более талантливы в мистике, — предположила я.

— Это ты точно подметила, — ответил Странник, — просто у них действительно меньше отвлекающих факторов. Нужно иметь великое чувство собственной важности для того, чтобы верить, что ты единственный в мире, кто точно знает, как нужно воспитывать ребенка.

— Где–то у Стругацких я прочитала такое выражение. «Зайчиха учит зайчонка — убегай, как я. Болчица учит волчонка — кусай, как я. Человек учит ребенка — поступай, как я, а это уже преступление».

— Нужно быть большим эгоистом, чтобы лепить из ребенка подобие себя, — подытожил Странник с печальной улыбкой и продолжил. — В случае, если ты все–таки направил свои намерения на то, чтобы воспитать из ребенка подобие себя, нужно выполнить перепросмотр этих событий и предоставить ему полную свободу. Достаточно просто посмотреть на мир вокруг себя. Например, животные дают жизнь своему потомству, но как только их потомство становится способным выжить без их участия, они предоставляют ему полную свободу. Если взглянуть на взаимоотношения между людьми, становится понятно, что родители в основном воспитывают детей только для того, чтобы те заботились о них в старости, потому что знают, что их путь — это путь к бессилию. В этом случае мир животных более честен и благороден — дал жизнь потомству и не мешай ему.

Вспомни дона Хуана, ведь в свое время он имел множество дыр, и тут даже неясно, какие он имел от своих детей, какие от приемных, но он создал дистанцию и перестал направлять свои намерения на их воспитание. Также и они научились рассчитывать только на свои силы. Они поняли, что этим человеком бесполезно манипулировать. Но между ними все равно остались чувства, поэтому они потом восстановили контакт. Это был контакт, основанный на взаимном уважении. Это была любовь, но это была абстрактная любовь, я назвал бы это чувство — чувством без претензий. В случае, если родители хотят от тебя чего–то, то нужно поступить как поступали ученики дона Хуана — создать дистанцию и выполнить перепросмотр, чтобы избавиться от груза этих намерении.

Во–вторых, нужно принять ответственность на себя. Это означает, что человек, ставший на путь знания, должен понимать, что ему выпал уникальный шанс. Шанс, оплаченный смертью великого множества его предков. Бонну нужно очень четко осознавать, какой ценой оплачен его шанс, еще воину нужно четко осознавать, что на него сделал ставку дух. Дело в том, что людей, которые могут сделать что–то достойное, действительно мало. Когда это понимание достигнуто, воин уже не сможет вести свою битву спустя рукава.

Ведь задача у воина очень непроста, и на этом пути ему потребуется любая помощь. И абстрактные намерения его предков, которые направляли лучшую свою энергию, лучшие свои намерения в надежде, что его потомок когда–нибудь сделает что–то достойное, действительно сильная вещь.

Что касается моего друга, он должен понимать, что нет никаких гарантий того, что этим шансом воспользуется его ребенок. В конце концов, ребенок в любом случае не пострадает, он просто будет жить той жизнью, что и все. Дело в том, что именно дух решает, кому быть воином, а кому плодиться и размножаться. И коль на тебя сделана ставка, если к тебе обратился дух, то твое дело безропотно следовать по пути, который тебе предложен. Это чем–то похоже на пчел, у которых некая сила решает, сколько на данном этапе нужно рабочих пчел для их выживания, а сколько пчел–воинов для защиты. И эгоизм в этом вопросе приводит к тому, что наш потенциал не раскрывается полностью. Если дух не поможет тебе быть хорошим родителем, то ты им не станешь. Точно так же, если дух не ведет тебя по пути воина, то ты им не станешь.

Странник какое–то время был задумчивым, а потом продолжил.

— Не знаю, читала ты или нет, но Кастанеда как–то в одном интервью привел такие слова дона Хуана. он сказал, что его на этой земле ничего не держит, и что он может уйти в любой момент.

— Я читала это интервью, — подтвердила я.

— Для меня эти слова дона Хуана означают, что у него на этой земле не было никаких незавершенных дел. Что он был свободен от люВых обязательств, что у дона Хуана все его личные намерения были воплощены. Тут важно будет вспомнить те наставления, которые он дал своим ученикам перед прыжком в пропасть. Он сказал, что они обязаны будут вернуться назад на эту землю, чтобы завершить свои жизненные задачи. Что неважно, чем закончатся эти дела — успехом или неудачей, и что только после этого они станут свободными.

Эти слова могут показаться немного странными, особенно в той части, где говорится, что нет разницы между успехом и неудачей. Для меня эти слова обозначают, что для того, чтобы стать свободным, нужно все выраженные намерения довести до конца. Все дело в том, что, как только мы чувствуем, что проваливаем какое–то дело, то просто бросаем его, так и оставив незаконченным, и наша энергия так и остается где–то висеть. Воин не должен быть привязанным к успеху или неудаче, он просто должен доводить каждое дело до конца, ему неважно, чем оно увенчается. Он просто знает, что, если сделано все необходимое, его дух свободен от обязательств, и вся его энергия возвращается. Не зря дон Хуан в самом начале ученичества внушил Кастанеде. если действие начато, то нет способа остановиться.

Eсть еще один вопрос, который следует обсудить в связи с данной темой. Кастанеда также повторял, что дон Хуан был примером трезвости и умеренности. Это означает, что он очень четко понимал свои возможности и направлял свои намерения на решение выполнимых задач. Это не означает, что нужно ставить перед собой незначительные цели, нет, цели должны быть максимальными. А вот достичь этих целей максимально простыми и реальными способами — это искусство. Иро умеренность, наверное, все и так понятно — дон Хуан брал только то, что необходимо. Для того чтобы выжить, хватает и того уровня энергии, который оставляют нам летуны, а все остальное можно направить на достижение абстрактных целей. Такое сочетание трезвости и умеренности и есть мудрость.

— Давай спать, — предложил Странник.

— Тогда у меня последний вопрос, что такое намерение? — поинтересовалась я.

— Мы существа, которые производят энергию, и эта энергия является энергией намерения, — ответил Странник, — нужно также понимать, что намерение это не желание, намерение — это энергия, которую вырабатывают живые существа. И когда у такого существа есть энергия для воплощения желания, тогда и появляется намерение. Можно рассмотреть несколько примеров того, как пользуются намерением. Ты слышала когда–нибудь о заклинателях дождя?

После того как я кивнула, Странник продолжил.

Это классический пример использования намерения. Колдун посредством некоторых действий, как сказал бы современный человек, создает программу или установку. Ио сути, он вырабатывает такое намерение, при котором в будущем окажется в ситуации, когда идет дождь. Колдун знает, что именно намерение создает мир, в котором он окажется в будущем. С этой точки зрения в таком действии нет ничего невозможного, если колдун знает, что он может создать подобную ситуацию, то почему это не сделать?

Хочу обратить твое внимание на то, что разные колдуны выполняют различные действия, чтобы достичь нужного им результата. Действия эти обусловлены той культурной средой, в которой живут колдуны. Но, самое важное в этих действиях то, что их обьединяет. То, что эти действия ведут к смещению точки сборки, и именно там, в смещенном положении, выраженное намерение имеет силу.

— И для того чтобы это намерение имело большую силу, эти колдуны стараются вовлечь в свои действия как можно больше людей, — сказала я.

— Тут все очень индивидуально, — ответил он на мою реплику, — но ты права, чем больше людей вовлечено в процесс, тем сильнее намерение. Да, есть еще один примечательный пример у Кастанеды, когда дон Хуан показал ему грызуна на ладони. С точки зрения, что мы существа, производящие энергию намерения, и из этих намерении состоит мир, который мы воспринимаем, в этом действии нет ничего невозможного. Бдинственным ограничением при выполнении этого маневра для обычных людей является нехватка свободной энергии. У дона Хуана эта энергия была.

— Это также обьясняет то, что проделала женщина, бросившая вызов смерти, в церкви, когда взяла Кастанеду на прогулку по городу, созданному ее намерением, — сказала я.

— Да, тут еще можно вспомнить, что маги древности где–то в этой безбрежности создали силой своего намерения такое место, где могли жить, и ушли туда целым городом. Если у человека есть энергия, то его желание превращается в намерение, и после этого становится командой силы, наделяющей осознанием.

— А в чем разница между энергией намерения и жизненной силой? — поинтересовалась я.

— В том, что энергию намерения мы можем воспринимать, а жизненная сила это то, что действует, что воплощает намерения в жизнь.

— Не поняла, как мы можем воспринимать энергию намерения? — спросила я. — Что, для этого нужно видеть?

— Необязательно, — ответил Странник, — все, что мы воспринимаем, это и есть энергия намерения. Мир состоит из энергии намерения. А видение — это более чистый взгляд на мир. Жизненная сила это то, что удерживает нас как конгломерат энергетических полей намерения. Жизненная сила это то, что позволяет нам манипулировать потоками намерения. Хотя слово «манипулировать» лично мне не нравится, вероятно, можно сказать «управлять», но это тоже точно не описывает процесс.

После этих слов Странник повернулся на бок, давая тем самым понять, что наше общение закончено. Он сразу заснул, а я, в отличие от него, была возбуждена, и сна не было ни в одном глазу. Я всегда завидовала людям, которые в любой ситуации могут так просто лечь и заснуть. Я тоже закрыла глаза и стала вспоминать события этого дня, потом как–то незаметно стала мечтать и провела за этим занятием довольно много времени. Когда я опомнилась и посмотрела на часы, стало ясно, что если я в ближайшее время не засну, то потом буду чувствовать себя не лучшим образом. Конечно, я попыталась взять себя в руки, но сон не приходил. Бместо этого я лежала и болтала сама с собой, хотя и понимала, что если я буду продолжать эту болтовню, то сна мне не видать.

Нрекратить разговор было не так просто, что–то включилось помимо моей воли, и мне никак не удавалось прекратить внутренний диалог. Это, скорее, было связано с моим возбуждением. Я уже хотела принять позу со скрещенными ногами для облегчения прихода внутреннего безмолвия, но вспомнила совет, данный эмиссаром сновидения Кастанеде, зажимать предметы между пальцами. Так как никаких предметов у меня не было, я просто сложила пальцы в замок, сжала их до ощущения легкой боли и сконцентрировалась на этом ощущении. И как–то незаметно внутренний диалог пошел на убыль, и я незаметно для себя уснула.

Ночью мне приснился очень реальный сон. Я гуляла по набережной, отделанной камнем. Это было очень красивое место. Меня захватило чувство прекрасного. Я там просто гуляла, наслаждаясь этим прекрасным видом. Эта прогулка была точно такая же, как и любая другая моя прогулка. Я могла двигаться куда захочу. С точки зрения моего тела это была самая настоящая прогулка. Мне хотелось посетить это место еще раз. Так как в нашем городе нет такой набережной, мне стало интересно, что это за место. Откуда–то ко мне пришел ответ, что это Лондон. Лондон, подумала я, странно, но меня там не может быть, значит, это сон, и моя прогулка — это просто сон.

Если это сон., — подумала я, то в нем своим усилием я смогу изменять вещи и, таким образом, точно пойму, что это все сон. Я попробовала это проделать, но все вокруг выглядело настолько реальным, насколько оно может быть реальным, и ничего вокруг меня не менялось. Я сделала насколько шагов, это были с точки зрения моего тела реальные шаги. Тут меня охватило чувство сильного беспокойства оттого, что я не могла точно определить, в сновидении я нахожусь, или нет. Наверное, я боялась затеряться. Тогда ко мне пришла мысль, что я точно узнаю, нахожусь ли я во сне, если что–то потрогаю руками.

Я направилась к стене набережной и протянула руку, чтобы ее коснуться. Я ожидала, что почувствую холод полированного камня, но вместо этого моя рука стала погружаться в эту стену и стена ответила на мое прикосновение.

Можно сказать, что стена выдала мне столько информации, сколько я не могла воспринять, и именно от обилия информации это все не имело для меня никакого смысла. В следующий миг на меня налетел ветер и с гулом, который я ощущала всем своим телом, перенес меня в темноту, туда, где не было никаких снов. Какое–то время я продолжала лежать, не двигаясь, боясь нарушить свою фиксацию, и пока я так лежала, я могла очень четко вспомнить события этого сновидения. Но потом я все–таки погрузилась в обычный сон.

Просыпалась я с трудом, Странник все еще спал. Я решила не мешать ему и приняла решение еще полежать и все обдумать. Конечно, это была не первая моя попытка сновидение, и не скажу, что все они были безрезультатными, но все это не шло ни в какое сравнение с сегодняшним сновидением. Я вспомнила, как дон Хуан рассказывал Кастанеде о дрожании воздуха, и, если более точно описать ветер и гул, появившиеся после того, как я прикоснулась к стене, то не найти более точного названия, чем «дрожание воздуха». Я подумала, что причиной, которая помогла мне достичь этого переживания, скорее всего, было мое общение со Странником. И я испытала по отношению к нему чувство благодарности.

Через какое–то время проснулся и Странник, просыпался он каким–то рывком. Я видела его глаза в момент их открывания и поняла, что он вернулся из сновидения. Странно, подумала я, наверное, еще вчера, если бы я посмотрела в глаза человеку, то не смогла бы определить, вернулся он из сновидения или нет.

— Был где–то? — поинтересовалась я, и он просто кивнул головой в знак согласия. Желания расспрашивать его, где он был, по какой–то причине у меня не возникло.

После того, как мы привели себя в порядок и молча поели, я решила начать со слов благодарности в адрес Странника, чему он удивился.

— Что это с тобой? Сьела что–то?

Тогда я рассказала ему о своем сновидении, отметив, что такого реального сновидения у меня еще не было, и добавила, что именно наше общение стало причиной моего прорыва в сновидении. Странник очень внимательно все выслушал и ответил.

— Благодарность твоя принимается, хотя, сказать по правде, благодарить по большому счету не за что, я просто немного поболтал языком. Из нашего общения не только ты вынесла кое–что полезное.

— И что же я сказала такого, чего ты не знал? — недоуменно спросила я.

— Знаешь, в процессе нашего общения мне удалось кое–что сформулировать, то, что раньше для меня было покрыто дымкой. Так что это было обоюдно полезно. И почему ты решила, что я тебе открыл нечто новое?

— Я просто это знаю, — ответила я.

— Мы — загадочные существа, и вполне возможно, все, что я тебе рассказал, не являлось для тебя чем–то новым, — парировал Странник.

Я принялась возражать, но Странник просто не захотел меня слушать и, чтобы сменить тему, предложил.

— Давай лучше вернемся к теме сновидения. Судя по тому, что ты рассказала сегодня, ты определенно уже имеешь какой–то опыт сновидений.

— Да какой там опыт, было несколько снов, которые я с натяжкой могла бы назвать сновидениями, — сказала я.

— Неважно, помнишь ты об этом или нет, ты в ситуации, похожей на ситуацию Флоринды. Если ты обратила внимание, Флоринду обучали сновидению не так, как обучали Кастанеду или Ла Горду. Бе не заставляли искать руки во сне. Для нее это было бы пустой тратой времени.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒