Лиза Джейн Смит 3 страница

— В бегах, говорите? — пробормотал он, мельком взглянув на Льюиса. — Голодные, наверное? Я как раз собирался завтракать.

«Обманщик, — подумала Кейтлин. — Наверняка заметил, как Льюис принюхивается, из кухни-то пахнет яичницей с беконом».

И она сразу прониклась к нему добрыми чувствами.

Тони провел их в кухню.

— Тут полно еды. Люди стали приносить, когда Марисоль заболела.

Он достал из холодильника огромное блюдо, полное свернутых в рулеты кукурузных лепешек, и еще одно поменьше с лапшой.

— Тамале, — сказал он, взвешивая на руке большое блюдо, потом поставил на стол маленькое и добавил: — И чоу-мейн.

Через пятнадцать минут они сидели за большим кухонным столом, и Кейтлин заканчивала историю побега из Института. Она рассказала Тони, как их «завербовала» Джойс, как они приехали в Калифорнию, как Марисоль намекала им, что в Институте творится что-то неладное, и как в итоге мистер Зетис раскрыл себя прошлым вечером.

— Он — настоящий злодей, — подытожила Кейт и посмотрела на Тони.

Но он опять ничуть не удивился, а только недовольно фыркнул. Роб был готов предъявить в качестве доказательства стопку документов, но этого не потребовалось.

Глядя в тарелку с тамале, Кейт мысленно обратилась к ребятам: «Как мы расскажем ему, что это из-за Зетиса его сестра впала в кому? »

Она почувствовала, что все, кроме Габриеля, испытывают дискомфорт. Габриель же лениво ковырялся в тарелке, еда его явно не интересовала. Как обычно, он сидел чуть в стороне от остальных и выглядел так, словно мысленно был где-то очень далеко.

— Как Марисоль? — подала голос Анна.

— Все так же. Врачи говорят, изменений не будет.

— Нам очень жаль, — сказал Льюис, тыкая вилкой в тамале.

— А ты никогда не думал, — тихо спросил Роб, — что есть что-то... странное в том, что с ней случилось?

Тони посмотрел ему прямо в глаза.

— Тут все странно. Марисоль не употребляла наркотики. На прошлой неделе я слышал, как болтали, будто она принимает какие-то препараты, но это неправда.

— А Джойс Пайпер говорила нам, что принимает. Еще она говорила, что Марисоль посещает психиатра... — Роб умолк, потому что Тони решительно замотал головой. — Это тоже неправда?

— В прошлом году она пару раз ходила к какому-то мозговеду, потому что действительно творилось странное. Тогда она работала в доме мистера Зетиса. Он собрал там каких-то больных... Марисоль говорила — для исследований.

— Пилотная сессия? — Кейтлин подалась вперед. — Слышал? Марисоль упоминала о ней... исследования сверхъестественных способностей, мистер Зетис проводил такие же с нами.

Роб выудил из стопки документов один, уже знакомый Кейтлин. На обложке красовалась фотография молодой шатенки, а под ней надпись: «САБРИНА ДЖЕССИКА ГАЛЛО, ПРОЕКТ " ЧЕРНАЯ МОЛНИЯ" ».

Эту надпись пересекала другая, сделанная красным маркером: «ЛИКВИДИРОВАТЬ».

Тони кивнул.

— Бри Галло. Одна из них. По-моему, их было шестеро. Они вляпались в какую-то неведомую хрень. Больные. Зетис помыкал ими, как хотел.

Тони помолчал.

— Я расскажу вам одну историю, — продолжил он, поудобнее устраиваясь на стуле. — С Марисоль работал парень, тоже ассистент. Ему не нравился босс, он считал, что мистер Зетис сумасшедший. Препирался с ним постоянно. Дерзил. На работу опаздывал. Как-то вечером он признался Марисоль, что решил сообщить журналистам о том, что у них происходит. Она сказала, что на следующее утро он стал другим. Не перечил и о журналистах начисто забыл. Просто выполнял работу, как лунатик. Как enbrujado... как будто его заколдовали.

— Заколдовали? — переспросила Кейтлин. — Или накачали наркотиками?

— Дело не в наркотиках. Он продолжал работать, становился все бледнее, передвигался как во сне. Марисоль говорила, у него был такой пустой взгляд, как будто он физически здесь, но душа его далеко. — Тони посмотрел в коридор: там, в нише напротив статуэтки Девы Марии горела свеча. — Я думаю, — сухо заключил Тони, — мистер Зетис занимается черной магией.

Кейтлин взглянула на Роба. Он напряженно слушал, глаза его потемнели, взгляд стал жестким.

Он посмотрел на нее и сказал: «Это определение вполне подходит к тому, что он делает с кристаллом. Возможно, он действительно обладает сверхъестественными способностями, о которых мы не знаем».

— Марисоль он точно накачал наркотиками, — вслух произнесла Кейтлин. — Джойс Пайпер подсыпала ей что-то... Я не знаю что, но у меня были видения.

Сначала показалось, что Тони ее не услышал.

— Я говорил, чтобы она уходила оттуда, — посетовал он. — Давно говорил. Но у нее были амбиции, понимаете? Она зарабатывала, купила машину, собиралась приобрести собственное жилье. Она считала, что справится.

Кейтлин, привыкшая жить в бедности, могла понять Марисоль.

— Под конец она действительно пыталась уйти, — сказал Роб. — Или, по крайней мере, пыталась вынудить уйти нас. Поэтому мистер Зет и решил остановить ее.

Тони схватил кухонный нож и вонзил его в столешницу.

У Кейт чуть сердце не выпрыгнуло из груди. Анна замерла, ее расширенные темные глаза сфокусировались на Тони. Льюис поморщился, Роб сдвинул брови.

Габриель смотрел на вибрирующую рукоятку ножа и улыбался.

— Lo siento[1], — пробормотал Тони. — Извините. Но он не имел права так поступать с Марисоль.

Не думая, Кейтлин накрыла его руку своей. Дома в Огайо она бы не поверила, что способна на такое. Она терпеть не могла парней, шумных, вонючих, надоедливых парней. Но она прекрасно понимала, что испытывает Тони.

— Роб хочет остановить его... мистера Зетиса, — сказала она. — И у нас есть идея. Мы пытаемся добраться до одного места, где нам помогут. Там живут люди, которые, судя по всему, не любят Институт.

— Эти люди сумеют помочь Марисоль?

Кейтлин не могла соврать.

— Не знаю. Но если хочешь, мы их попросим. Я обещаю.

Тони кивнул. Он высвободил руку из-под ладони Кейт и потер глаза.

— Мы даже не знаем, кто они, — добавил Роб. — Мы думаем, они живут где-то на севере, и мы примерно представляем, как выглядит это место. Наверное, уйдет немало времени, прежде чем мы найдем их, и все это время мы будем в дороге. Единственная проблема — как туда добраться.

И тут впервые с тех пор, как они вошли в дом, подал голос Габриель.

— Не единственная, — саркастически заметил он. — Вторая проблема в том, что мы банкроты. На мели.

Тони посмотрел на него и улыбнулся. Улыбка вышла кривая, но искренняя: видимо, ему понравилась прямота Габриеля.

— Мы думали переговорить с вашими родителями, — деликатно пояснила Кейт. — Понимаешь, если мы обратимся к своим, нас сразу найдут. И наши родители вряд ли поймут нас.

Тони покачал головой, потом задумчиво посмотрел в окно на аккуратный задний дворик.

— Не надо ждать моих родителей, — наконец сказал он. — Вы их только расстроите.

— Но...

— Пошли во двор.

Ребята переглянулись. Ни по сети, ни взглядом они ничего не могли сказать друг другу.

Задний двор был усажен кустами роз, на подъездной дорожке за металлическими воротами стоял серебристо-голубой фургон.

— Ха, да это же институтский фургон! — воскликнул Льюис.

Тони остановился, скрестил руки на груди и отрицательно покачал головой.

— Это фургон Марисоль. Он принадлежал ей. Или принадлежит, — Тони тряхнул головой, будто пытаясь понять это, а потом резко повернулся к Кейт: — Забирайте.

— Что?

— Я принесу что-нибудь по мелочи... Спальные мешки и все такое. В гараже есть старая палатка.

Такого Кейтлин не ожидала.

— Но... — хотела возразить она.

— Вам же нужно снаряжение? Иначе вы загнетесь и не доберетесь до цели.

Кейт потянулась к нему, он отмахнулся, шагнул назад, но продолжал смотреть ей прямо в глаза.

— И вы собираетесь с ним драться, — почти что прорычал он. — С этим подонком, из-за которого Марисоль в коме. Никто, кроме вас, не будет. Никто не сможет с ним драться, ведь чтобы сражаться с магией, надо обладать магической силой. Забирайте фургон.

«И глаза у него такие же, как у Марисоль, — поняла Кейтлин. — Ярко-карие, в тон волосам цвета красного дерева».

Она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, но все же выдержала его взгляд.

— Спасибо, — тихо произнесла она и подумала: «Мы сделаем все возможное, чтобы помочь Марисоль».

Кейт знала, что ребята слышат ее, но это было ее личное обещание.

— Лучше вам уехать, пока мама не вернулась, — сказал Тони.

Он отвел Роба и Льюиса в гараж. Кейт, Анна и Габриель обследовали фургон.

— Потрясающе, — выдохнула Кейтлин, заглядывая в салон.

Она уже ездила на этом фургоне в школу и из школы, но никогда по-настоящему не рассматривала его. Теперь ей казалось, что внутри можно разместить полк солдат. Впереди было два кресла, а в салоне два длинных дивана на приличном расстоянии друг от друга.

Когда Тони принес одеяла, спальные мешки и подушки, теснее не стало.

«Невообразимая роскошь», — подумала Кейтлин, ощупывая пуховое одеяло.

Вдобавок Тони одолжил Робу и Габриелю кое-какую одежду, а под конец вручил ребятам бумажные пакеты с продуктами.

— На пятерых не так много, но хоть что-то, — сказал он.

— Спасибо, — еще раз поблагодарила Кейтлин, когда они были готовы к отъезду.

Роб занял водительское место, Габриель — соседнее с ним. Анна и Льюис устроились на диванчике у них за спиной, а Кейтлин — на том, что у заднего борта. Далековато от Роба, но ничего, потом можно будет поменяться.

— Разделайтесь с Зетисом, хорошо? — попросил Тони, перед тем как захлопнуть дверь фургона.

«Постараемся», — подумала Кейтлин.

Роб завел машину, и Кейт помахала Тони на прощание.

— Езжай по улице, а я потом подскажу, как вернуться на восемьсот восьмидесятое шоссе, — сказал Льюис Робу, сверяясь с картой Калифорнии, которую они тоже получили в подарок от Тони.

Когда они выехали на шоссе, Льюис развернул карту Соединенных Штатов.

— Итак, у нас есть одежда, еда и спальные принадлежности, — подытожил Роб, устраиваясь поудобнее. — Осталось определиться, куда мы едем.

— Для начала смываемся из Калифорнии, — сказал Габриель.

Роб был против.

— Не следует ехать вслепую, сначала надо подумать, — возразил он. — Мы же ищем некий пляж на берегу? В Калифорнии полно пляжей...

— Но нам известно, что это не в Калифорнии, — перебила его Кейт. — Мы с Анной знаем. Мы уверены.

Сидевшая напротив Анна согласно закивала.

— Нам надо убраться из штата, — продолжал настаивать Габриель. — Копы станут искать нас именно здесь. А где-нибудь в Орегоне можно будет и немного расслабиться.

Кейтлин не знала, куда зашли отношения Габриеля и Роба, и боялась, что Роб начнет спорить с Габриелем просто из чувства противоречия. Однако он только пожал плечами.

— Ладно, хорошо, — миролюбиво сказал он.

Льюис полистал карту.

— Самый короткий путь — пятая федеральная автострада. Я объясню, как на нее выехать. Но до темноты мы все равно не попадем в Орегон.

— Можем сменять друг друга за рулем, — предложила Кейтлин. — И, ребята, постарайтесь хотя бы до часу дня вести себя так, будто мы на экскурсии, например. Людям покажется странным, что компания подростков катается по штату, вместо того чтобы сидеть в школе.

Пока они ехали, ландшафт за окном менялся. Сначала земля была бежевой и плоской, с чахлой травой и вкраплениями тускло-фиолетовых кустарников вдоль дороги. К северу пейзаж стал более холмистым, появились деревья, либо голые, либо пыльно-зеленого цвета. Кейт наблюдала за всем этим глазами художника и вскоре достала альбом.

Казалось, она не рисовала уже целую вечность. Всего сутки назад она сидела на занятиях в художественной студии, но та жизнь осталась где-то далеко позади. Масляные мелки легко скользили по акварельной бумаге, и Кейт поняла, что постепенно расслабляется. Ей это было необходимо.

Быстро, пока не изменился пейзаж, она набросала силуэт далеких холмов. Кейт любила пастель: мелками можно рисовать быстро, по вдохновению. Она энергично заштриховала холмы изнутри, и за считанные минуты рисунок был готов.

Это для тренировки. Теперь следующий лист. Выбрать холодные цвета — бледно-голубой и ледяной розовато-лиловый. Может, еще ядовито-зеленый и сине-фиолетовый.

Под рукой Кейтлин, неосознанно, начал оживать рисунок.

Кейт уже привыкла, что порой ее рука рисует сама по себе, в то время как мысли где-то витают. Сейчас ее мысли витали вокруг Габриеля.

Ей нужно поговорить с ним, и как можно скорее. Как только удастся остаться наедине. Произошло нечто действительно страшное. Надо выяснить что...

Кейтлин была в шоке, когда поняла, что на рисунке.

Габриель. Он всегда представлялся ей в контрастной черно-белой гамме, а тут она нарисовала силуэт из частых разноцветных штрихов. Но это, несомненно, Габриель...

И в центре его лба сверкает холодным голубым светом третий глаз.

Кейт показалось, он злобно смотрит прямо на нее, и она вдруг почувствовала головокружение. Как будто вот-вот упадет в свой рисунок.

Она резко откинулась назад, головокружение прекратилось, но по спине пробежал холодок.

«Перестань, — сказала она себе. — Нет ничего странного в том, что ты нарисовала третий глаз. Габриель же экстрасенс? Этот глаз — всего лишь метафора, отражающая его суть».

Она уже рисовала собственный портрет с третьим глазом.

Попытка успокоить себя не удалась. Кейтлин нутром чувствовала, что рисунок предсказывает нечто зловещее.

«Кейт, что с тобой? »

Голос Роба. Кейтлин подняла глаза от рисунка и увидела, что все смотрят на нее. Габриель повернулся в салон, а Роб тревожно поглядывал в зеркало.

Кейт, пока рисовала, совсем забыла о телепатической сети и даже не чувствовала присутствия ребят. Судя по их растерянности, ребята тоже не смогли прочитать ее мысли, просто уловили главное — Кейтлин чем-то расстроена.

«Это интересно, — отметила одна часть ее сознания, — значит, рисование — один из способов скрывать мысли от других. Хотя, возможно, дело в концентрации».

Другая часть ее сознания в это время отвечала Робу: «Ничего. Просто рисую».

Она чувствовала тревогу Роба.

— Предвидение? — вслух спросил он.

— Нет... Не знаю. — (Солгать в сети все равно не получилось бы. ) — Так или иначе, я сейчас не хочу говорить об этом.

Кейтлин и не стала говорить. Ни с Габриелем, который слышал каждое слово, ни с Анной и Льюисом, пристально смотревшими на нее. Габриель пришел бы в ярость, узнай он о вторжении в его личное пространство, а ребята могли просто запаниковать. Нет, сначала ей надо переговорить с Габриелем наедине.

Кейтлин чувствовала неудовлетворенность Роба, он понимал, что она что-то скрывает, но не понимал, что именно. Во внимательных темных глазах Анны читался вопрос.

Пора было сменить тему.

— Может, остановимся и назначим другого водителя? — предложила она.

Льюис улыбнулся.

— Давай попозже. Через несколько отворотов будет Олив Пит. Мы недавно проехали рекламный щит, там обещают бесплатно угощать оливками на пробу.

— Это, должно быть, край оливок, — радостно сказала Кейт. — Я заметила оливковые рощицы.

Она болтала до самой остановки, где им пришлось решать сложную задачу: какие оливки выбрать — чили, каджунские, техасские или оливки с Глубокого Юга, и, когда они вернулись к фургону, все забыли про Кейт и ее рисунки.

Габриель повел фургон. Роб пересел на заднее сиденье рядом с Кейт.

— Ты в порядке? — тихо, чтобы не услышали остальные, спросил Роб.

Кейтлин прильнула к нему и кивнула. Она старалась не смотреть Робу в глаза. Она не хотела ничего скрывать от него, но боялась нарушить шаткое равновесие в его отношениях с Габриелем.

— Просто устала, — ответила она.

Кейт больше не хотелось рисовать, даже когда впереди возникла красивая высокая гора. Белую снежную вершину обрамляли черные хребты.

— Гора Шаста, — сказал Льюис.

Они ехали по холмам, пересекали устья рек, по большей части высохшие. Движение и гудение мотора убаюкивали. Голова Кейтлин опустилась на плечо Роба, глаза закрылись.

Кейт проснулась внезапно, ее знобило. Странно — вдруг стало холодно. Так холодно, как будто она оказалась в морозильной камере.

Ничего не понимая спросонья, она огляделась по сторонам. Гора Шаста осталась позади, в лучах заката ее вершина походила на драгоценный камень в форме треугольной арбузной дольки. Небо было темно-лиловое.

Анна на переднем сиденье приподняла голову.

— Габриель, выключи кондиционер! — взмолилась она.

— Он выключен.

— Но здесь холодно, — сказала Кейт, и ее охватил озноб.

Роб обнял ее за плечи, его самого била дрожь.

— Действительно холодно, — признал он. — Но не так же далеко на север мы уехали? Или здесь всегда так, Льюис?

Льюис не отвечал. Кейт увидела, что Анна с любопытством смотрит на Льюиса, и в ту же секунду поняла, что не чувствует его присутствия в сети.

— Он спит? — спросила она Анну.

— Глаза открыты.

У Кейт участился пульс.

«Льюис? » — мысленно позвала она.

Ничего.

Роб отпустил Кейтлин и склонился над Льюисом.

— Что случилось? — спросила Кейт, она ощущала что-то плохое, что-то очень плохое.

Творилось нечто странное. Воздух был не просто холодным, он казался наэлектризованным. И еще запах: пахло канализацией.

И звук. Кейтлин вдруг услышала его сквозь тихое гудение двигателя. Высокий и мелодичный, одна бесконечная нота, как будто кто-то водит мокрым пальцем по краю хрустального бокала. Эта нота повисла в воздухе.

— Что, черт возьми, происходит? — возмутился Роб.

Он тряс Льюиса за плечи. Габриель повернулся в салон.

— Ребята, чем вы там заняты? — недовольно спросил он.

— Ничем, — ответила Кейтлин.

И в этот момент Льюис подскочил и нырнул на пустующее сиденье рядом с Габриелем.

Он хватался за воздух, размахивал кулаками. Когда он столкнулся с Габриелем, тот выругался и крепче вцепился в руль. Фургон завихлял по шоссе.

— Проваливай отсюда! Уберите его! — кричал Габриель. — Я не вижу дорогу...

Роб схватил Льюиса и попытался втащить обратно в салон. Льюис ударил локтем в бок Габриеля, фургон швырнуло в сторону. Кейтлин мертвой хваткой вцепилась в сиденье перед собой.

— Прекрати! — рявкнул Роб.

«Льюис, очнись! Там ничего нет! »

Льюис продолжал драться, а потом вдруг обмяк, как сдувшийся воздушный шарик, и завалился назад вместе с Робом. Они оба упали на Анну. Та закричала, и уже все трое скатились на пол.

— Эй... в чем дело? Ты с ума сошел? Отпусти меня, — простонал Льюис с привычной для него жалобной интонацией.

Он высвободился, с виду был немного растерян, но в остальном выглядел вполне нормально.

Роб сел и уставился на Льюиса.

Габриель наконец выровнял фургон.

— Ну ты и придурок. Что на тебя нашло? — сказал он, бросив взгляд через плечо.

— На меня? Я ничего не сделал. Это Роб на меня набросился.

Льюис оглядел ребят, он совершенно искренне не понимал, что произошло.

— Льюис, ты действительно ничего не помнишь? — спросила Кейтлин.

По выражению лица и по его присутствию в сети она понимала, что нет.

— Ты вскочил и начал драться с чем-то на пассажирском сиденье. Только там ничего не было.

— Ах вот что... — Лицо Льюиса как будто озарилось, а потом снова стало глуповатым. — Наверное... я же спал, понимаете? Не помню точно, что мне снилось, но я видел там кого-то. Какой-то блеклый силуэт... И я знал, что должен добраться до него...

Он замолчал, огляделся по сторонам и виновато втянул голову в плечи.

— Сон, — раздраженно процедил Габриель. — В следующий раз держи свои сны при себе.

«Сон? — подумала Кейтлин. — Нет. Это не объяснение. С чего бы Льюис вдруг стал видеть сны, из-за которых он кидается на невидимых врагов? А холод... он исчез так же внезапно, как появился. Сейчас в салоне очень даже тепло, И запах канализации, и этот звук... »

«Мы все устали, — сказала Анна в ее сознании, и Кейт вспомнила, что ее мысли открыты для других. — " Устали" — не то слово, мы выдохлись. Мы пережили такой стресс... это должно было вылиться во что-то неординарное... »

— Каждый из нас мог вот так вздремнуть, — со смехом подтвердил Роб.

— Наверное, — согласилась Кейтлин.

Она постаралась спрятать подальше все свои сомнения, по крайней мере на время. Льюис явно верил в свою историю, а Роб и Анна верили ему. Нет смысла мусолить эту тему.

«Подождем и посмотрим, что будет», — сказала она себе.

Кейт устроилась на заднем сиденье, Роб вернулся и сел рядом. Темнело так быстро, что Кейт хотелось проверить, не надела ли она случайно солнечные очки. Горизонт прямо перед ними заволокли пылающие вишневым светом облака.

— Может, остановимся? — предложил Роб, пытаясь разглядеть стрелки на часах.

Габриель включил фары.

— Мы еще в Калифорнии. Остановимся, когда доберемся до Орегона.

Небо стало серым, потом черным. Грузовики с включенным дальним светом как призраки проносились по встречной. Около восьми часов вечера они добрались до знака «Добро пожаловать в Орегон».

Они доехали до первой стоянки, устроились на прохладной траве рядом с фургоном и поужинали. На ужин были бутерброды с арахисовым маслом и по яблоку на каждого — из запасов Тони, а на десерт — вишневые леденцы от кашля, которые Льюис нашел в бардачке, и бесплатные оливки.

— Мы можем остаться здесь на ночь, — сказал Роб.

Стоянка пустовала, только на шоссе неподалеку виднелось несколько припаркованных машин.

— Здесь нас никто не побеспокоит.

Кейт обнаружила, что взяла зубную пасту, а щетку забыла. В женском туалете она почистила зубы уголком хлопчатобумажной рубашки.

Все хотели лечь спать пораньше.

— Но как? — спросила Кейт, когда вернулась к фургону и столкнулась с проблемой организации спальных мест на пятерых.

Акры свободного пространства в салоне внезапно куда-то исчезли.

— Как мы тут разместимся?

Роб и Льюис возились с диванчиком в задней части фургона.

— Сиденье раскладывается, — сказал Роб. — Видишь, спинка откидывается, и получается кровать. Места хватит на двоих. Кто-нибудь может устроиться на втором диванчике, а еще сиденья впереди откидываются.

— Я лягу на одно из них, — вызвался Льюис. — Если, конечно, кто-нибудь не захочет поспать со мной на диванчике... — Он с надеждой перевел взгляд с Анны на Кейт.

— Девушки могут занять большой диван, — сказал Роб.

По глазам Анны было видно, что ситуация ее забавляет.

— О нет... Я думаю, лучше его займете вы с Кейтлин. Я посплю на втором диванчике.

— А я буду спать снаружи, — коротко бросил Габриель, потянулся и выудил из груды вещей спальный мешок.

Кинжалы и осколки стекол, так ощущала Кейтлин присутствие Габриеля в сети. Они с Робом еще не согласились на предложение Анны, но она уже знала, что так и будет. Ей нравилось спать рядом с Робом, с ним она чувствовала себя в безопасности. И она знала, что Роб хочет, чтобы она была рядом, потому что тогда он будет меньше за нее волноваться.

— Так просто удобнее... — начала Кейт, но Габриель одним взглядом заставил ее замолчать.

— Послушай, я не думаю, что спать снаружи — хорошая идея, — мягко возразил Роб.

Габриель и его одарил взглядом.

— Я в состоянии о себе позаботиться, — сказал он и ослепительно улыбнулся.

Габриель вылез из фургона. Кейтлин автоматически помогла Робу расстелить одеяла, стараясь отгородить свои мысли от ребят. У нее никак не получалось поговорить с Габриелем, а ей необходимо это сделать, и как можно скорее.

Спать на заднем сиденье фургона было тесно и немного душно.

«Как в поезде», — подумала Кейтлин.

Но ее не смущала теснота, если рядом Роб. Он был теплым, крепким, уютным.

Впервые они остались наедине, а Кейтлин так устала, что веки сделались свинцовыми. И золотые искры не вспыхивали, когда Роб касался ее, только лился ровный умиротворяющий свет.

— Я люблю тебя, — сонным голосом пробормотала Кейтлин.

Они нежно поцеловались, и Кейт прижалась к Робу.

«Я люблю тебя», — мысленно ответил он.

Мысль Роба несла с собой всю его суть. Чистый Роб. Теплый, как солнечный свет, а внутри его поистине львиная сила. Упрямый, непреклонный Роб, но он слишком заботился о других, чтобы позволить характеру взять верх.

И ему все равно, слышал ли кто-нибудь его признание в любви. Признание вслух было более интимным, чем телепатическое. Кейтлин чувствовала веселье с примесью зависти, которые испытывал Льюис, и умиротворенное одобрение Анны... но снаружи фургона от Габриеля шла черная волна отрицания. Горечь. И злость, которая пугала Кейтлин.

«Он чувствует себя так, будто его обманули, — думала Кейт, прижавшись к Робу. — Но это не так, я никогда не давала ему повода».

«Мы должны разорвать связь, — жестко сказал Роб. — Когда ты сам этого хочешь, все нормально, но если твои мысли подслушивают... »

— Роб, не зли его, — шепнула Кейтлин.

Слишком уж он свободно и широко распространял мысли по сети, и Габриель с каждой минутой становился все злее. Эти двое были как кремень и кресало — при любом соприкосновении высекалась искра.

«Я с самого начала утверждал, что от нее надо избавиться, — сказал Габриель снаружи. — И мне известен по крайней мере один верный способ».

Он говорил о том, что кто-то из них должен умереть. Габриель снова им угрожал, снова вел себя так, будто ненавидит их.

— Не лезь, — прошипела Кейт, пока Роб не успел ответить. — Прошу тебя, Роб, не начинай, я так устала.

К собственному удивлению, Кейт почувствовала, что вот-вот расплачется.

Роб сдался и мысленно повернулся спиной к Габриелю.

«Мы найдем способ разорвать ее... другой способ, — пообещал он Кейтлин. — Люди из дома на скале помогут нам. А если не помогут, я сам найду его».

— Да, — пробормотала Кейт и закрыла глаза.

Роб прижал ее к себе, она доверилась ему, как доверилась в первую же встречу. Иначе и быть не могло.

— Спи, Кейт, — шепнул он, и она, не испытывая ни малейшего страха, погрузилась в темноту.

«Пока ты со мной, я ничего не боюсь», — подумала Кейт.

И перед тем как заснуть, услышала шепот Анны:

— Интересно, наш сон снова будет общим?

Габриель ворочался в спальном мешке. Под ним была только трава, но ему казалось, что он лежит на корнях дерева или чьих-то костях.

Омерзительно. Он лежит на костях мертвых. Может, на костях его мертвецов, тех, кого он лично отправил на тот свет. Это было бы очень поэтично и, по крайней мере, справедливо.

Габриель никому бы не признался, что верит в справедливость.

Он, конечно, не раскаивался, что убил того парня в Стоктоне. Того, который собирался пристрелить его за мятую пятерку долларов. Габриель с удовольствием отправил его в ад.

Но это было его второе убийство. Первое же, непреднамеренное... следствие того, как сильный разум сталкивается с более слабым. Он оказался сильным, а Айрис, милая славная Айрис, слабой. Нежный цветок, беззащитный белый мышонок. Ее жизненная энергия хлынула в него, как кровь из разорванной артерии. А он...

Он не мог ее остановить.

Это прекратилось, только когда она обмякла у него на руках. Ее лицо стало бледно-голубым, губы приоткрылись.

Габриель лежал на спине, глядя в бесконечную черноту ночного неба. Он сжал кулаки, его бросило в пот.

«Я бы умер, если бы это могло ее вернуть. Ад — место для таких, как я и тот парень, но Айрис должна жить».

Странно, он совсем забыл ее лицо. Он любил ее, но не помнил, как она выглядела при жизни, помнил только ее взгляд, широко распахнутые беззащитные глаза, как у олененка.

Вот только он не мог поменяться с ней местами. Все не так просто в этом мире, ему не удастся легко избежать наказания. Нет, его участь — лежать на траве, которая впивается в тело, как кости мертвецов, и думать о новых убийствах, об убийствах, которые он неизбежно совершит в будущем.

У него не было другого выхода.

Девушка в Окленде, та костлявая дешевка с татуировкой... он не убил ее. Он лишил ее жизненных сил и оставил лежать в переулке, но энергия еще теплилась в ее тощем теле. Она не умерла.

Но сегодня ночью... его жажда усилилась. Габриель такого не ожидал. Она мучила его уже несколько часов подряд. Иссушающее, испепеляющее чувство было почти невыносимым. Ему стоило невероятных усилий не наброситься на Кесслера, на этот источник неиссякаемой энергии, который излучает ее, как маяк или негаснущая звезда. Сдерживаться становилось все труднее, особенно когда Кесслер начинал действовать на нервы, а делал он это постоянно.

Нет. Он не станет трогать никого из группы. Помимо того, что он выдаст себя, это было бы... невежливо. Неприлично. Нецивилизованно.

«И неправильно», — шепнула потаенная часть его сознания.

«Заткнись», — приказал Габриель.

Он ловко и быстро выбрался из спальника.

Раз уж Роб, Золотой мальчик, остается вне досягаемости, придется охотиться в другом месте. По телепатической сети Габриель чувствовал, что его «товарищи по разуму» крепко спят. В окна фургона ничего не было видно. Никто не станет по нему скучать.

Кто-то под звездным небом утолит его жажду.

Над ней склонились какие-то люди. Первое, что бросилось в глаза Кейт, — это то, что они монохромные, бесцветные. А второе — злые.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒