Часть III 2 страница

Чем больше новых идей посещало гениальную голову Вериного мужа, тем настойчивее росло его материальное состояние. Сразу после того, как Вера защитила диссертацию, семья переехала в новую трехкомнатную квартиру.

В то время у ассистентки кафедры английской филологии начался тяжелый период – на молодых, только защитившихся преподавателей, вешали такую огромную нагрузку, что некогда было и продохнуть. Профессорский и доцентский состав в те годы перебирался из государственных вузов в коммерческие, как грибы после дождя выскакивавшие по всей стране. А кто‑ то и вовсе оставлял преподавание, уходил в бизнес – прожить на обесценившуюся в начале девяностых зарплату стало уже невозможно. Оставались лишь те, кого никуда не приглашали, и те, кто, как Вера Орлова, мог спокойно сидеть за спиной супруга, занимаясь «любимым делом» ради души и светлой идеи спасения нового поколения. Достойная, как ей казалось тогда, миссия.

Дополнительные часы занятий, несколько новых групп. Помимо зарубежной литературы, Вера Александровна теперь преподавала множество предметов, превратившись в многостаночника – стилистика и фонетика, практика речи и история языка.

Как и Ильнур, пропадала допоздна на работе – даже ужин не успевала готовить, за что и мучилась страшными угрызениями совести. Мало того что денег не зарабатывала, так еще и уставшего после работы мужа встретить как следует не могла. Кормила – стыдно сказать – не домашними котлетами и свежим салатом, а магазинными пельменями.

Ильнур такого самоуправства со стороны жены, конечно, не потерпел. Семью без домашней еды он считал настоящим позором. Чтобы женщина не могла приготовить мужу нормальный ужин?!

– Я от тебя не требую, – воспитывал он Веру после того, как с гримасой омерзения на лице поужинал сосиской и макаронами, – перемяч и вак‑ бялеш каждый день. Сделай обычное мясо, плов там, курицу с картошкой. Это что, трудно?

– Нет, – Вера опустила глаза и залилась краской.

– Умеешь ведь, когда хочешь! – подбадривал он.

– Да. – Ей было действительно стыдно: ведь Ильнур честно выполнял мужскую работу – обеспечивал семью, покупал квартиры, машины. А она не умела справиться с элементарными обязанностями жены.

Но и признаться в том, что не успевала по хозяйству, потому что каждый день прибегала домой только за двадцать минут до прихода мужа, Вера не рисковала: боялась, что, если «любимое дело» стало мешать семейному счастью, Ильнур вполне мог потребовать бросить институт. И что тогда она станет делать, сидя дома целыми днями?!

– Вот и хорошо, – он удовлетворенно кивнул, – теперь пойдем спать.

Решение проблемы в голове Веры Александровны созрело быстро: как говорится, «надо только включить мозги».

В одной из ее новых групп училась скромная деревенская девочка. Алсу поступила на факультет иностранных языков самостоятельно, без поддержки – таких случаев был один на полсотни. Иняз в институте считался блатным: шли кто за деньги, кто по связям. Исключения делали только для гениев или сирот. Алсу относилась к последней категории.

Девушка училась на совесть: прекрасно выполняла каждое задание, а ее упорства хватило бы на роту солдат, которым приказали перекопать траншеями чистое поле. Среди студенток, большую часть которых интересовала не учеба, а мальчики и развлечения, она выделялась. И, к сожалению, не только успехами.

Староста группы рассказала Вере Александровне, что живет бедная Алсу на одну стипендию, а по ночам моет полы в своем общежитии, чтобы хоть немного заработать. Мать ее умерла от рака, когда девочке было десять лет, а отец женился на другой женщине. У них родился общий ребенок, потом еще один, и об Алсу тут же забыли: живи как знаешь. Чудо, что она оказалась такой настойчивой – сумела приехать в город и поступить в институт.

Услышав эту историю, Вера стала относиться к бедной девушке как к родной. Она прекрасно понимала, что значит смерть матери, помнила, как больно быть ненужной близкому человеку.

Ей хотелось помочь Алсу, только поначалу она не знала, как это сделать. Предложить денег? Неудобно. Устроить на работу? Некуда: студенты никому не нужны. И тут, после разговора с Ильнуром, ей в голову пришла гениальная мысль: одним выстрелом убить сразу двух зайцев. Вера решила предложить Алсу стать ее помощницей по хозяйству. Конечно, она будет достойно платить: благодаря Ильнуру денег в семье достаточно. Что бедная девушка получает сейчас за мытье полов? Наверняка копейки.

Вера Александровна задержала студентку после семинара и изложила свою просьбу: дескать, не успеваю из‑ за громадной нагрузки в институте заниматься кухней и уборкой квартиры. Объяснила, что и к чему. Сложного в работе действительно ничего не было – готовить на двоих через день и приводить в порядок жилище, в котором никто не успевает даже намусорить: хозяева приходят лишь спать.

Алсу согласилась с радостью, и обрадованная удачным стечением обстоятельств Вера Александровна выдала ей комплект запасных ключей.

Счастье, заодно с чистотой в квартире и вкусными ужинами, вернулось в дом.

Очень долго Вера думала, как рассказать Ильнуру про Алсу, и все не могла решиться. Вряд ли ему – восточному мужчине – понравится новость о том, что вот уже несколько месяцев он, по сути, ест из рук чужой женщины. От фирменной татарской брезгливости можно с ума сойти! Он даже чай пить отказывался, если тот приготовлен и налит не руками жены. Стыдно, конечно, обманывать любимого человека, но... С другой стороны, днем он где‑ то обедает, как‑ то пьет чай. Готовят для него совершенно чужие женщины, и никаких проблем.

Но стоило Вере об этом подумать, и муж, словно услышав ее мысли, завел разговор.

– Верочка, – пел он соловьем, – ты – лучше любого шеф‑ повара. А кто тебя научил губадью готовить? Моя мама?

– Э‑ э‑ э, – жена не сразу нашлась, что ответить, – помнишь, ты мне книгу подарил «Татарская кулинария»? Я рецепт там прочла.

– Ты – сокровище мое, – восторгался он, – мой сапфир! Давай я теперь и на обед буду домой приходить, а?

В воздухе повисла пауза. Найти аргументы «против» было не просто: упорству успешного предпринимателя Хусаинова мог позавидовать всякий.

– Ильнур, я же днем в институте!

– Ничего, – он встал из‑ за стола, подошел к Вере сзади и обнял за плечи, – я сам подогрею.

– Как?!

– Что ты напугалась, – он весело рассмеялся, – я же не маленький. Справлюсь!

– А‑ а‑ а...

– Надоели мне эти кафе, – пожаловался он, – изжога от них.

– Ты во сколько обедаешь?

– Как получится, – отмахнулся супруг, – в два или в три. Ты мне стол утром накрой, а я приду и поем.

Пришлось вызывать Алсу на экстренное совещание и решать проблему обедов. Теперь ей приходилось бегать домой к Вере Александровне – благо, квартира не так далеко от института – во время большой перемены, чтобы приготовить первое‑ второе и накрыть для Ильнура стол.

Алсу оказалась волшебной девочкой: не только умной, прилежной, но и хозяйственной. Вера теперь понятия не имела о том, что нужно купить из продуктов, не ломала голову над меню для привередливого Ильнура – Алсу заботилась о доме сама. Она все делала быстро, везде успевала.

С появлением расторопной Алсу жизнь молодой преподавательницы протекала, словно средь райских кущ. Муж по‑ прежнему любил. Институт, как и раньше, был в радость. А дом и хозяйство – женские обязанности, которые Вера и всегда‑ то не слишком жаловала, – теперь лежали на хрупких, но надежных плечах Алсу.

Да и сама девушка – Вера Александровна же все видела – благодаря хорошему заработку преобразилась. Стала одеваться красиво, модно подстриглась. Превратилась в настоящую татарскую красавицу с горящими, а не измученными, как раньше, глазами. Вера смотрела на перемены в ней и гордилась так, словно Алсу была ее дочерью. Прошло немногим больше полугода, а девушка уже перебралась из общежития в съемную квартиру: наверное, еще где‑ то подзаработала и смогла арендовать отдельное жилье. Вера Александровна за свою студентку всем сердцем порадовалась.

Гром грянул накануне Нового года. В гости к Ильнуру с Верой должны были прийти Александр Иванович с тещей и огромный клан Хусаиновых. Вера немного нервничала: решила, что должна сама накрыть праздничный стол, не ударив лицом в грязь. А ведь она уже отвыкла от кухни. С удивлением вдруг обнаружила, что рецепты многих блюд вылетели из головы: список продуктов к праздничному столу составляла по кулинарной книге. За две недели ответственная Вера Александровна начала ходить по магазинам.

Ильнур в тот день застал жену с сумками на пороге. Его брови на мгновение удивленно заползли вверх, но он быстро взял себя в руки.

– Вера, – муж отнес пакеты в кухню, – у меня новость.

– Что случилось?! – Вера перепугалась: муж редко говорил с ней серьезным тоном. Все больше шутил.

– Послушай, – он отвел ее в гостиную и усадил на диван, – я не могу встретить с тобой Новый год.

– Командировка?! Но почему в праздники, Ильнур? Мы же родителей пригласили!

– Нет, – он начал ходить туда‑ сюда по комнате, – не командировка.

– А что?

– Я, – он остановился, посмотрел ей в глаза и выпалил на одном дыхании: – ухожу от тебя.

– Куда?

– К другой женщине!

Вера не сразу поняла, о чем он говорит.

– Когда?

– Уф, Аллах! – Ильнур сел на стул напротив жены и закрыл руками лицо. – Я говорю тебе, что ухожу к другой женщине, а ты даже не спрашиваешь, кто она! Тебе не интересно? Не хочешь узнать, почему?

– Почему? – послушно повторила Вера. Ее оцепенение было таким сильным, что парализовало не только тело, но и мозг.

– Потому что люблю, – он посмотрел на жену глазами побитой собаки.

– Очень жаль, – только и сказала она.

Ильнур вскочил и как вихрь начал носиться по комнате, потом упал на колени перед ней.

– Вера, отругай меня! Накричи! – орал он сам, как сумасшедший. – Я виноват. Все сделал у тебя под носом. Ты... ты же не знаешь... я ухожу к Алсу!

– Да‑ а‑ а? – Вера Александровна наконец поняла и грустно добавила: – Она хорошая девочка.

Муж бесновался до самого утра. То собирал чемодан, то разбирал, то просил прощения, то ругался, то жалел Веру, то обвинял. Она с ним и не спорила – конечно, виновата сама. Фактически нашла себе замену: более молодую, более выгодную в быту.

А потом он ушел. И дверь захлопнулась в первый раз – вот тогда Вера и дала волю слезам. Хорошо, было воскресенье, и она могла убиваться сколько угодно душе вместо того, чтобы бежать в ненаглядный свой институт.

Ильнур вернулся через неделю – похудевший, с осунувшимся лицом и синими от щетины щеками.

– Вера, я тебя люблю! – только и сказал он.

И ей показалось, что все, этого достаточно! Понял человек, осознал, что в женщине важно что‑ то еще, кроме талантов хозяйки. Ильнур остался, и все в их семейной жизни, кроме Алсу, вернулось на круги своя.

Но снова наивная Вера Александровна страшно ошиблась. Через месяц Ильнур ушел от нее во второй раз.

Сколько было потом этих «уходов» и «возвращений», она не могла даже вспомнить. В очередной уход Ильнура ей снова приснилась та девочка – светловолосая: то ли сама Вера, то ли ее мама. Девчушка была грустной‑ прегрустной и только спросила тихо: «А как же я? » Перед тем как проснуться, Вере Александровне показалось, что она поняла что‑ то важное, но тут же это забыла. Осталось только мучительное ощущение того, что утрачен смысл всей жизни.

Ильнур мучил Веру и Алсу целый год. Сам он извелся так, что на него было страшно смотреть. То уходил в квартиру, которую купил специально для любовницы, то возвращался к жене.

Вере Александровне приходилось общаться с Алсу в институте – она продолжала вести в ее группе занятия и не имела права ни словом, ни действием показать свои чувства. Одному Богу известно, чего ей стоило играть роль «доброй тетушки» по отношению к этой студентке.

Ильнур говорил, что любит обеих, что для восточного мужчины две жены – необходимый минимум. Вера – умная, утонченная, добрая. Алсу – молодая, сильная и хозяйственная.

Наконец Вере Александровне надоело все, включая собственную жизнь. Она поняла, что еще немного – и запросто решится на мамин поступок. А ведь она не имела права: второй смерти Александр Иванович уже не смог бы пережить.

Да и маленькая девочка из снов почему‑ то не шла у нее из головы – Вера чувствовала: этому ребенку нужно, чтобы с ней все было в порядке! Наверное, это все‑ таки была ее мать, которая, только попав в другой мир, поняла, как сильно любила дочь. И теперь оберегала ее оттуда как ангел‑ хранитель, являясь в образе белокурой малышки.

Вера решила, что заставит Ильнура сделать выбор, чего бы это ни стоило. Она не могла больше жить в разорванном мире!

– Или уходи навсегда, – потребовала она, – или навсегда оставайся.

– Вера, – начал он, – я люблю тебя и Алсу...

– Не важно, – у Веры Александровны больше не было сил слушать нытье мужа, – сделай выбор! Будь мужиком.

– Но ты, – он запнулся и все‑ таки задал этот вопрос, – ты ведь никогда не родишь мне детей?

– С чего ты взял?! – изумленно спросила она.

– Уф, Аллах! – Ильнур посмотрел на жену с укоризной. – Мы с тобой женаты семь лет.

– Подожди, – Вера изумленно смотрела на него, – ты сам... когда мы поженились, сказал «давай подождем пару лет».

– Правильно, – теперь он, в свою очередь, таращил на супругу глаза, – пару лет! Пока я не встану на ноги, не заработаю. Давно уже пора было ребенка родить. И второго. Ты что?!

– Я не знала, – ей стало вдруг плохо, перед глазами все плыло, – не знала, что ты этого хочешь...

– Ты глупая, что ли?! Кандидат наук, – он продолжал смотреть на Веру как на марсианку, – женщина или нет?! Ты что, сама не хотела ребенка?

– Сама я боялась! – Она сорвалась на крик.

– Чего?!

– Того, что получится, как у моей матери! А вдруг я бы разлюбила тебя? Вдруг ты бы меня разлюбил! И ребенок остался бы жить, никому не нужный. Как я.

– Чего ты городишь? – Он взвился. – Ты нужна отцу. Мне. Своим студентам‑ шайтанам. Этого мало?

– Мало! Отец из‑ за меня пострадал!

– Вера, – Ильнур решительно встал с дивана, – я тебя не понимаю!

Подхватил сумку и пошел к двери. В тот раз – навсегда.

– Подожди!

– Нет, – он обернулся, – теперь поздно. Алсу беременна. И она никогда не думала, как ты... А ведь ей было хуже...

Он помолчал и добавил совсем тихо:

– Я вас обеих люблю, но ты сама велишь сделать выбор. Мой выбор – ребенок.

Захлопнулась входная дверь, стены комнаты закружились вокруг Веры Александровны в бешеном танце.

После Ильнура она больше не смогла полюбить. Жизнь приготовила ей совершенно другой сценарий: начался финансовый кризис, случился дефолт. Пришлось крутиться, зарабатывать – бывший муж пытался давать деньги, но Вера из гордости не брала: он перестал быть ее жизнью, ее мужчиной.

А потом умерла бабушка, и Вера должна была быть рядом с отцом. Два года назад умер и Александр Иванович. Вера Александровна, последняя в роду Орловых, осталась одна.

Утешала она себя только тем, что последние полтора десятка лет своей жизни ее отец наконец‑ то был счастлив. Дочь рядом. Покой. А еще Вере казалось, что он нашел даму сердца. Она никогда не видела этой женщины, но ощущала ее присутствие в доме – легкое, деликатное. Чистота, порядок, приятный запах цветочных духов.

– Папа, – спрашивала она, – у тебя есть подруга?

– Что ты, – махал он на дочь руками и потом горько вздыхал, – я любил только Лиду.

Так он ни в чем и не признался. А Вера все равно чувствовала его приподнятое настроение и была рада, что «на старости лет» отец обрел счастье и душевный покой.

Глава 4

О письме Илье Владимировичу Вера «не вспоминала» целых три дня. Каждый раз, когда появлялся соблазн включить компьютер и проверить почту, она переключалась на повседневные дела. Их, слава богу, хватало.

Рабочая неделя начиналась у профессора института в воскресенье – ученики приходили один за другим: Вера Александровна даже обедать не успевала. Но менять расписание не хотела и не могла – именно «выходной день» обеспечивал большинству преподавателей безбедную жизнь.

Как ни удивительно это было, а за одно рабочее воскресенье педагоги добывали на репетиторствах половину своей месячной зарплаты. Поэтому и могли покупать продукты, позволяли себе время от времени новые наряды и даже бывали в консерватории, в театрах. Если бы не ученики, заработанных денег хватало бы лишь на оплату коммунальных услуг и покрытие расходов на интернет‑ телефон: ни телесной, ни духовной пищи труженикам образования не полагалось.

Вере жаловаться было грех. Она, помимо добытого на репетиторствах и работе почасовика в двух коммерческих вузах, получала доход еще и с квартиры Александра Ивановича. Целый год копила деньги, зарабатывая на уроках и сдавая жилье в аренду, а летом ездила в отпуск.

Свободная женщина должна иметь свои увлечения: Вера Александровна обожала путешествовать. А как иначе могла она погрузиться в языковую среду и культуру зарубежных стран, литературу которых преподавала всю жизнь? Возможность уехать летом на целый месяц в Европу, чтобы пропадать с утра до ночи в букинистических магазинах или музеях, бродить по вечернему Лондону, Берлину или Парижу, стоила любых усилий в течение года. К отсутствию роскоши и комфорта профессор института давно приучилась, а потому была довольна дешевыми гостиницами на окраине европейских столиц: лишь бы кровать была и какой‑ нибудь душ.

Зато с каким наслаждением она гуляла по незнакомым улочкам, садилась за шаткие столики, выставленные на улицу перед кафе, и болтала с улыбчивыми посетителями. Вера давно сомневалась, будет ли держать ее что‑ то в России после того, как придет время выйти на пенсию: без студентов, без института она бы лишилась корней. Если в личной жизни, – а надежд с каждым годом оставалось все меньше, – так ничего и не сложится, она собиралась продать свою квартиру (спасибо Ильнуру, переоформил на ее имя после развода), продолжить сдавать «хоромы» Александра Ивановича и уехать в Европу. При ее скромных потребностях на десять‑ пятнадцать лет денег должно будет хватить.

Все в размеренной жизни Веры Александровны было давно продумано и расписано. Выбивалось из графика только одно – внезапное и довольно глупое, если учесть отсутствие существенных предпосылок, влечение к Маркову.

На третьи сутки Вера сдалась: обманывать себя и делать вид, что реакция Ильи Владимировича на решительные и неразумные действия профессора Орловой ее не интересует, она больше не могла. Включила компьютер и открыла почтовый ящик.

Очередная глава от аспиранта. Сообщение от дипломницы. Спам. А это что? Неужели?!

Вера посмотрела на дату сообщения, пришедшего с адреса Маркова. Оказывается, он прислал ответ в тот же день! А она‑ то так долго изводила себя ожиданием: боялась узнать, что скромная ее персона вельможного Илью Владимировича совершенно не интересует. Открыв сообщение, Вера Александровна смутилась: странная у Маркова оказалась форма письменного общения. Ни обращения к адресату, ни подписи – «пришлите номер своего мобильного телефона», и все. Или так нынче принято в этой сумасшедшей Москве? Никаких реверансов. Только суть дела в целях экономии времени. Профессор вовремя вспомнила, что Илья Владимирович большую часть жизни провел не в научной, а в бизнес‑ среде: видимо, таков этикет людей, умеющих делать деньги и ценить каждую минуту.

Копируя манеру Маркова, Вера набрала номер своего мобильного телефона, и отправила.

Через секунду раздался звонок.

– Алло? – изумленно произнесла она в трубку.

– Вера, привет! – услышала знакомый голос и почувствовала, как подкашиваются колени. Во избежание присела на стул.

– Добрый день, – и замолчала, не зная, как продолжить: они с Марковым пока не переходили на «ты» и не договаривались забыть про отчества.

– Ты в воскресенье свободна? – разрешил Илья Владимирович сомнения Веры Александровны на тему местоимений.

– Да, – тут же согласилась она, даже не вспомнив про своих верных учеников.

– Пообедаем?

– Конечно.

– Договорились. В субботу наберу, и решим, где. Пока!

– А... – начала она задавать вопрос о времени (обедают‑ то люди по‑ разному), но запоздала. Марков уже положил трубку.

Так для Веры и осталось загадкой, планировать встречу на двенадцать или на два. А от этого зависело, скольким из постоянных кормильцев придется отказать в занятиях.

Но этот вопрос, к которому она всегда относилась с большой ответственностью, утратил вдруг важность.

Взрослая женщина, профессор и доктор наук, Вера вскочила со стула и возбужденно заметалась по комнате. К окну. Потом – к зеркалу. Вернулась к столу. «Вера, привет! » – звучал в ее голове, не переставая, голос Маркова. Такой участливый, нежный. И такой родной, словно они были знакомы сто лет.

Все‑ таки она ему небезразлична! Иначе стал бы он моментально звонить и приглашать на обед?

Немного успокоив разволновавшееся сердце, Вера сохранила номер Маркова в записной книжке своего телефона и стала думать о том, как теперь быть с воскресными учениками.

В девять приходит Машенька – девочка из седьмого класса английской школы. С ней все в порядке: можно успеть. В одиннадцать по расписанию Леонид – молодой бизнесмен, хозяин компании. Его никуда не сдвинешь: время у человека распределено по минутам. Если встреча с Ильей в два или в три, то с Леонидом тоже складывается удачно. А если в час? Уже не получится. Но ему в Америку через два месяца лететь, времени и так катастрофически мало! Да и деньги, которые он платит, лишними не назовешь. В два приходит Андрей – будет в этом году поступать на иняз, в четыре – Надюша, дочка приятельницы, в шесть Вера Александровна занималась с Марселем – чиновником из мэрии. И с ними со всеми придется договариваться о переносе занятий? Как же все оказалось непросто.

И все же Вера мало думала о поломанном расписании, словно превратилась вдруг в легкомысленную девчонку. Чем ближе было воскресенье, тем меньше часов, а потом и минут в день она уделяла мыслям, отвлеченным от Маркова. Илья Владимирович стал единовластным хозяином в ее голове и – Вера чувствовала – посягал еще и на сердце. Иначе бы не снился с такой настойчивостью!

Судя по вопросительным взглядам студентов и недоуменным – преподавателей, по лицу Веры Александровны теперь блуждала самая блаженная из улыбок. А ей было уже все равно: отдалась мечтам и парила средь облаков.

В субботу утром – дальше тянуть было нельзя – Вера приняла наконец решение. Обзвонила учеников – всех, без исключения, – и сообщила, что в воскресенье занятия отменяются. В конце концов, женщина она или нет? С утра не помешает попасть на маникюр, потом – к парикмахеру. Сто лет не ходила в салон: было жаль и времени, и денег. Но дальше откладывать некуда: на долгожданной встрече Вера хотела выглядеть на все сто!

Придирчиво перебрав содержимое гардероба, Вера Александровна поняла, что идти в ресторан ей решительно не в чем: костюмы, в которых вела занятия, не подходили для выхода в свет, а единственное нарядное платье выглядело слишком вычурным для обеда. Пришлось после занятий в институте бежать сломя голову в ближайший торговый центр.

Весь день она то и дело поглядывала на дисплей телефона: ведь Марков обещал позвонить именно в субботу. Сказать, во сколько и где. Вопреки собственным правилам, профессор Орлова в этот день не отключала звук даже во время занятий. Но Илья Владимирович так и не проявился.

Перемерив полмагазина и купив элегантное платье до колен, а заодно туфли – разоряться так разоряться, – уставшая Вера вернулась домой, села за кухонный стол и положила перед собой аппарат.

Было уже девять вечера, а Илья Владимирович до сих пор не дал о себе знать. Сначала она смотрела на маленький экран с недоумением, потом – с обидой, а ближе к двенадцати ночи – с ненавистью. «Уж полночь близится, а Германа все нет», – пронеслось в голове.

В первом часу ночи, намучившись, она наконец отправилась в постель.

Сон не шел целую ночь. Вера перебирала по секундам каждую встречу с Ильей и находила множество подтверждений тому, что интересна Маркову как женщина. Но что же в таком случае произошло? Почему он не позвонил? Вполне возможно, был так занят весь день, что не смог выкроить ни одной свободной минуты: даже преподавателей загружают иногда сверх всякой меры. А что говорить о проректоре?

Или, может быть, с ним что‑ то случилось? Попал в аварию?! Заболел? Она в волнении бросила взгляд на часы – три ночи. Кому звонить?!

К утру бедная Вера Александровна накрутила себя так, что стала похожа на тень отца Гамлета: в зеркало было страшно смотреть. Всклокоченные волосы, безумный взгляд и черные круги под глазами. Дождаться хотя бы восьми утра казалось задачей невыполнимой. Она сидела на краю кровати, прижимая к груди телефон, и, как заведенная, повторяла только одно: «Пожалуйста, Илья, пожалуйста! » Наконец толстая стрелка на настенных часах прилипла к цифре VIII. Вера отыскала в телефонной книжке его номер и нажала вызов.

– Алло! – бодрый голос заставил ее вздрогнуть: если она и ожидала услышать Маркова, то как минимум больным, а как максимум – при смерти.

– Доброе утро, Илья Владимирович, – пробормотала она.

– Вера Александровна? – изумился он. – Чем могу быть полезен?

Вера так и застыла с трубкой в руке. Как это – чем?! Его что, подменили и теперь этот новый Илья Владимирович совсем ничего не помнит? Он же говорил «ты», называл «Вера».

– Мы с вами договаривались, – замямлила она, запнулась, но он не помог: просто молчал в трубку, – сегодня встретиться. По рабочим вопросам.

– А‑ а‑ а, – его голос заулыбался, – так я позвоню вам к вечеру. Днем буду занят.

– Что?! – произнесла ошарашенная Вера, а собеседник, никак не отреагировав на ее возмущение, тут же распрощался «до связи».

С такой ситуацией Вера столкнулась в жизни впервые. Чтобы мужчина вел себя подобным образом?! Ильнур всегда был пунктуален. Даже разрываясь между ней и Алсу, он четко выполнял обещания и никогда ничего не путал. А этот Илья Владимирович, что себе позволяет?

Чувствуя себя обманутой, Вера решительно выключила мобильный телефон и завернулась в одеяло. Все! Спать! Никакой встречи вечером.

Но выспаться так и не удалось – мысли мешали. В половине десятого она поднялась с постели, оделась и, не реагируя на доводы разума, отправилась в салон.

Деньги в кошельке таяли, как весенний снег. Вчера Вера Александровна истратила целиком зарплату, оставив без оплаты коммунальных услуг обе квартиры. Сегодня залезла в неприкосновенные запасы – зачатки накоплений на следующее лето. С учетом того, что в это воскресенье она не заработала ни гроша, – хотя могла бы спокойно провести занятия, если бы знала, что «обедать» Марков предпочитает за ужином, – следующая неделя будет материально тяжелой.

Илья Владимирович позвонил в шесть часов вечера, когда Вера, измотанная бессонной ночью и ожиданием, уже почти ничего не соображала.

– Ну, как вы? – задал он странный вопрос.

– Нормально. – Она так и не поняла, что имелось в виду: ее общее физическое состояние или готовность приехать на встречу.

– Жду вас в ресторане «Кантри».

– Уже?!

– Да, – он опять удивился, – мы же договорились!

– Но, – Вере очень хотелось выругаться вслух, но она благоразумно сдержалась, – мне нужно время, чтобы добраться.

– Ничего, – Марков спокойно зевнул в трубку, – я подожду.

Бегая из одного угла комнаты в другой, Вера кляла свою легкомысленность: не разобравшись в человеке, потонула в мечтах о нем. Что она знала о Маркове? Справедлив. Честен. Решителен. Но, судя по манере общаться, еще и бессердечен, даже жесток. К чему ей такое сокровище?!

Сообразив, что бессмысленно мечется по квартире, Вера заставила себя остановиться и продумать план действий. Пункт первый – вызвать такси. Пункт второй – макияж и прическа. Пункт третий – платье, туфли и плащ. К счастью, все заранее приготовлено, начищено, отутюжено.

Уже через тридцать минут она – спринтер женского марафета – уже входила в зал дорогого ресторана. Поискала глазами мужчину, поставившего всего за несколько дней ее размеренную жизнь с ног на голову, и отправилась к столику в дальнем углу.

– Привет! – Марков поднялся и, как всегда, протянул Вере руку.

В хитрых глазах Ильи Владимировича возник если и не восторг, то удовольствие оттого, что он видит. Но на комплимент проректор так и не расщедрился.

– Добрый вечер!

– Как добрались? – поинтересовался он.

– Хорошо.

Они сели за стол и стали смотреть друг на друга. Вера чувствовала, что должна произнести речь, раз уж вызвала уважаемого руководителя на встречу, но у нее все мысли вдруг вылетели из головы. Она заглядывала в зеленые глаза Маркова и тонула.

– Закажите что‑ нибудь, – усмехнулся Илья Владимирович, протягивая Вере Александровне меню.

Она взяла из его рук толстую папку и, с трудом отведя взгляд, стала листать страницы. Что за страшная магия?! Ничего подобного Вера раньше не ощущала. Да, она была счастлива когда‑ то с Ильнуром, но это состояние было радостным и спокойным. А сейчас присутствие Маркова заставляло ее трястись от ужаса и сходить с ума от желания.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒